Глава третья

Джонатан курил сигарету, лежа на кровати. Грузовик стоял перед зданием почты, куда Канцлер направился в сопровождении Ангины в надежде наконец-то получить пенсию.

Рядом лежала куча старых открыток и писем. Он взял небольшую стопку. Везде отправители были разные, но адресат, что удивительно, — один: господин Сквозняк — 3412.

На обороте открытки, изображавшей белокурого малыша, сидящего на чем-то вроде трона, Джонатан прочел:

«Любезный друг, надеюсь, Вы позволите мне обратиться к Вам подобным образом, а не называть Вас сударыней или сударем, что чересчур витиевато; итак, любезный друг, спешу сообщить Вам, что я — Розель, одна из сестер Бабилас, и заодно передать Вам горячий привет. Хочу уведомить, что в тот день мы с моими одиннадцатью сестрами делали уроки в классной комнате, когда на пороге появился их Высочество.

— Дети мои, — сказал он, — то, что я поведаю, принесет вам и радость, и печаль. Одна из вас обрадуется, другая опечалится. У тебя, Розель, очень красивый почерк: нарежь двенадцать полосок бумаги и напиши на каждой какое-нибудь существительное. Сложи бумажки в корзину, а самая младшая, Розалинетта, будет их вытягивать по очереди.

Что же Вы думаете, мой друг, мне досталась радость, а Розальбе — печаль. Обнимаю. Розель».

Джонатан почесал в затылке и задумался над только что прочитанным текстом. Отложив его, он взялся за длинное письмо с расплывшимися от сырости буквами:

«Дорогой Сквозняк, как ты поживаешь? Как дела у несчастного Колибри? Тебе нездоровилось, и я буду рада, если ты сообщишь мне, что идешь на поправку, я ведь так люблю вас обоих. Передай привет от Пармской Фиалки Шоколадному Муссику, от Котика — двенадцатилетней девочке, той, помнишь, у которой был братик Ванечка, от Ромы и Машки — Хвое Туи, от мадемуазель Стрекозель — Бараньей Ножке, от Майи Неза — Ане и Мии, от Притока Дуная — Сплетенному Венку, от Подснежника — графине Босоножке, от Фьяметты — смешному Кукушонку в капюшоне, от Отпрыска — мисс Траль, от Электры и Провода — Барби и Кентавру, от Али Гатора — Адмиралу Футы-Нуты, от дедушки Хрена — внучке Фигушке…»

Джонатан решил на этом остановиться. Ему показалась, что соседняя открытка написана сравнительно недавно. На картинке сидящие в лодке юноша и девушка сжимали друг друга в объятьях, а на морской глади отражалась луна в форме сердца. Необычное послание на обороте предназначалось все тому же Сквозняку:

«Впервые целуем, любим, нежно обнимаем, выражаем дружеские чувства, помним, жмем руку, протестуем. Вера, Дуня Вениева, Марка Гашеная и Начинка Шоколадная».

— Я так и думала, что вы шпион! — воскликнула Ангина, неожиданно вставшая за спиной Джонатана. Вы роетесь в моих вещах! Так знайте, сударь, что вы попали в ловушку и будете расстреляны!

— Простите мою бестактность, но без вас я скучал, а письма попались под руку… Впрочем, я не понял ни единого слова.

— Разумеется, вы же считаете себя умнее всех на свете. А письма-то волшебные.

— Кто такой Сквозняк? Ваш отец?

— Бесполезно задавать мне вопросы, я на них все равно не отвечу. Хотите увидеть, как действует волшебное письмо?

— С удовольствием.

— Тогда подождите. Мне надо пойти набрать воды. Тут рядом есть фонтан. Я сейчас приду.

И действительно, Ангина вскоре вернулась с кастрюлей воды и принялась разогревать ее на спиртовке. Когда вода закипела, она что-то туда бросила.

— Теперь я покажу вам, как надо делать.

Она вытянула из стопки письмо и начала читать вслух:

Русалка южная

«У нее не очень выразительные глаза, особенно если жарить во фритюре. Однако ничто не может сравниться с жирным и нежным мясом южной русалки, прославившей озера, где она водится, и по праву считающейся украшением любого стола. Южную русалку, снискавшую уважение своей изысканностью и отменным вкусом, можно встретить повсюду, но везде она будет редкостью. Самые отборные особи плавают в озерах парка Бютт-Шомон и Булонского леса. Ее средний вес — пятьдесят четыре килограмма. В отличие от прочих русалок, у нее стройное тело, аккуратная головка и острый носик. Окраска клетчатая, кожа нежная и гладкая. Редкие тонкие чешуйки повар обычно не счищает. Южная русалка — блюдо с трудом уловимое. Вот его рецепт.

Напичкайте южную русалку таблетками, затем нашпигуйте ее вареными трюфелями и положите в сотейник с мелко нарезанными овощами. Добавьте сливочного масла, сдобрите специями, прикройте ломтиками сала и залейте до половины емкости красным бордо. Кипятите в течение десяти минут. После этого протрите через сито мякоть бедра русалки. Сделайте подливку из муки, слегка обжаренной в масле, смешайте ее с пюре из бедра и томите на небольшом огне двадцать минут. Подавайте с четырьмя „наполеонами“, украшенными перигорскими трюфелями, причем разместите их попарно с каждой стороны блюда. Между „наполеонами“, согласно уставу, положите рагу из молоки, трюфелей и грибов — и у вас получится изумительное блюдо.

Не менее удачна южная русалка, утомленная в белом вине. Некоторые гурманы предпочитают русалочий бульон либо с английским крокетом, либо в седле барашка. Чрезвычайно хороша нафаршированная по горло русалка, вся по уши в арифметике. К телу пришить головку (для красоты). Южная русалка украсит любой соус. Обжарьте ее на гриле и подайте с рагу из ушек белых мышек — пальчики оближете! Она восхитительна с тонким слоем плесени. Она обожает нежиться в кокотнице в парах хорошего бордо, обливаясь горючими слезами и вдыхая ароматы репчатого и зеленого лука, петрушки, шалфея, тимьяна, эстрагона и лаврового листа. Пожилую и полнеющую русалку, а также прыгучую русалку-малька советую подрумянивать до готовности под изящно наброшенной шубой. Предварительно замариновав ее в розовом орлеанском уксусе с тимьяном, мускатным орехом и лавровым листом, слегка припудрить мукой и выложить на горячую сковородку. Обжарив, выбросить в отстойник вместе с яйцами, обвалянными в муке, так, чтобы каждая порция приобрела золотистый оттенок.

Посыпьте южную русалку мелкой поваренной солью, украсьте икринками, яйцами и пучками петрушки — и ваши гости будут в восторге. Попробуйте дивную мякоть южной русалки, замечательно сочетающуюся с десертным сотерном. Однако для лучшего усвоения избегайте смотреть ей в глаза, покрывшиеся при обжаривании золотой пленочкой: загадочное выражение этих глаз напомнит вам смущающий и смутный взгляд египетских мумий. Лучше помолитесь за упокой ее души, а заодно и своей собственной».

Ангина перевела дух и подбежала к кастрюльке, где пенно кипела вода.

— Ну и в чем волшебство? — спросил Джонатан. — Что это значит?

— Ничего особенного, лишь то, что яйцо сварилось вкрутую. Ешьте. Потом скажете, как получилось.

Она вынула яйцо из кастрюли и положила в стаканчик. Затем на столе появились хлеб и пачка масла.

— Если я правильно понял, текст, который вы мне только что прочли, годится исключительно для того, чтобы отмерить время, необходимое для варки яйца вкрутую?

— Правда чудесно? И часы не нужны. Достаточно письма. Один великий волшебник подарил его моему папе Королю.

— А где Канцлер? Он получил деньги?

— Нет, еще не начислили. Он пошел продавать обручальное кольцо.

— Он женат?

— Конечно. У него даже есть дети. По-моему, штук двадцать. И все больные. А жена у него очень богатая, и у нее много мужей.

— А Королева, ваша матушка?

— Как? Вы не знаете, что злая Гужина превратила Королеву в зеркальный шкаф и она путешествует с нами в грузовике, накрытая самым красивым чехлом? Чехол я снять не могу, потому что не полагается видеть королеву голой.

— А где живет ваш дядюшка? Далеко?

— Не очень-то близко, если мы до сих пор до него не доехали.

Ангина разгребла кучу вещей, чтобы добраться до кроватной тумбочки, и открыла ее. Внутри рядами стояли консервные банки. Ангина вытащила одну из них и сосредоточенно по ней постучала.

— Слава богу, красные рыбки живы! Когда они созреют, мы их соберем. А пока еще рано. От зеленых живот болит. Сбор красных рыбок проходит очень весело. Юноши и девушки поют и пляшут. Всех рыбок высыпают в большие чаны и топчут их ногами, чтобы они дали сок. Только надо быть аккуратнее с косточками. Потом ночь напролет все пьют рыбий сок. Хотите послушать стихотворение?

— Если волшебное, то хочу. Яйцо было вкусное.

— Это волшебное стихотворение. Оно обладает силой пробуждать тех, у кого сна ни в одном глазу. Не возмущайтесь: здесь нет рифм.

Когда радуешься, кричишь: «Здорово!»

Когда больно, кричишь: «Ай! Болит!»

Когда что-то нравится, кричишь: «Браво! Бис!»

Когда нужно кого-то позвать — «Эй! Сюда!»

Когда приказываешь, кричишь: «Стой! Хватит! Вперед!»

Когда хочешь тишины, кричишь: «Тихо!»

Когда с души отлегло, кричишь: «Уф!»

Когда хочешь передать какой-нибудь звук — «Пиф! Паф! Бац! Бабац!»

— Трогательное стихотворение. Пока ты читала, мне казалось, что болят обе лодыжки.

Тут появился пошатывающийся Канцлер. В руке у него висела авоська, набитая бутылками с вином.

— Принцесса, бежим! В городе я наткнулся на множество врагов. Кольбертов гонится за нами по пятам, Гужина неподалеку. Назревает восстание. Едем отсюда!

Он потерял равновесие и упал навзничь.

— Ты сможешь вести машину, бедненький Канцлер?

— Я сумею себя превозмочь. Залезайте в кабину, мы потеряли слишком много времени.

После нескольких безуспешных попыток ему все-таки удалось встать на ноги. Джонатан вмешался в разговор:

— Они только этого и дожидаются!

— Что вы имеете в виду?

— Если они вас выследили, то будут продолжать слежку. Лучше притвориться, что мы их не замечаем, и в нужный момент самим смыться.

— Твое мнение, Маркиз?

— Неплохая идея. Так поступил когда-то мой предок во время битвы при Ванипапаре. Он стоял во главе отряда, за которым гнались превосходящие его силы Славомира Утицы. Устав улепетывать, мой предок сдался и ни на минуту об этом не пожалел! Война закончилась миром и согласием. Поскольку мы остаемся на месте, я пойду. Я должен лично проследить за развитием событий. До скорого.

И Канцлер отошел, пятясь, под сочувственным взглядом Ангины.

— Несчастный де Витамин! Он так устал и, наверное, страдает от ран.

— Он ранен?

— Конечно! Однажды выпустили лотерейные билеты с его портретом. А полосочка с выигрышем, где надо стирать, пришлась как раз на то место, где была шея, и ему отрубили голову. Хорошо еще, что у него крепкий организм! У меня кроме него никого нет. Если бы он ушел, остальные быстренько меня бы обчистили.

— Давно вы потеряли отца?

— Нет, всего сто лет назад. Мы назначили встречу, а я, к сожалению, забыла, где и когда. Хотя, если в кафе, то он может что-нибудь заказать, пока я не приду.

Она взялась за подол юбки и принялась искать дырку в подпушке. Найдя ее, Принцесса двумя пальцами достала оттуда свернутый в трубочку листок бумаги. Тщательно расправив его, она протянула листок Джонатану.

— Можете прочесть, там нет ничего личного.

Тот поправил подушку под головой и прочел вслух:

«Дорогая Ангина, недавно я выяснил некоторые вещи, которые тебе надо будет рано или поздно узнать. Именно с этой целью я доверяю настоящее письмо Витамину. Он вручит его тебе, когда сочтет нужным.

Дорогая Ангина, Деда Мороза не существует. Это я подкладывал игрушки тебе в ботиночки, а не он. Хотя тогда я думал, что он есть, и хотел избавить его от лишней работы. Прости за то, что говорил тебе неправду.

И мышки тоже нет. Во всяком случае, это не она меняла твои молочные зубки на подарочки, которые клала в тайник.

Дорогая Ангина, дети появляются на свет не в капусте, и аист их не приносит. Я так считал, потому что мне довелось однажды найти в капусте маленького мальчика, а один раз я видел, как девочку нес аист. Но мне потом объяснили, что такое случается очень редко и я был единственным очевидцем произошедшего. Мне растолковали, что обычно дети растут в животе у матери. Мне это до сих пор кажется невероятным, хотя один университетский профессор все подтвердил.

Помимо плохих новостей, у меня есть для тебя все же одна хорошая. Наконец-то я узнал, что представляет собой смерть, о которой так много судачат. Это нечто вроде пирожного, напоминающего корзиночку с кремом или пирог с клубникой. Говорят, у него совершенно особый вкус.

Обнимаю тебя очень аккуратно, чтобы не испачкать. Твой папа».

— Вы уже пробовали пирожное, о котором пишет отец?

— Я никогда не был таким сластеной, — ответил Джонатан.

Загрузка...