Принцы Пограничья

Глава двадцать шестая

Её поезд отправлялся в восемь пятьдесят с первой платформы Центрального вокзала Кардиффа.

Стояло пасмурное утро, небо было затянуто облаками, хотя оно и заманчиво обещало проясниться. Гвен чувствовала себя немного уставшей, но она целеустремлённо шла вперёд, исполненная решимости.

Она заняла сиденье у окна и устроилась поудобнее. До вокзала Пикадилли в Манчестере было почти три с половиной часа езды. Гвен купила на вокзале кофе и булочку, а также газету и несколько журналов, и теперь откинулась на спинку сиденья и стала читать заголовки. На улице кто-то что-то кричал, хлопали двери вагона.

Спустя несколько минут поезд тронулся — тихо и плавно. Лёгкая тряска заставила Гвен покрепче схватить свой стаканчик с кофе.

Из динамиков послышалось какое-то хриплое приветствие а-ля «добро пожаловать, у нас есть буфет», но Гвен не стала прислушиваться. Вагон был заполнен лишь наполовину, и никто, похоже, не собирался к ней приставать.

Поезд набирал скорость. Восточные пригороды Кардиффа проплывали мимо, как сменяющие друг друга декорации на театральной сцене. Спустя примерно десять минут взошло солнце. Гвен взялась разгадывать кроссворд.

Когда кроссворд ей наскучил, она откинулась на спинку сиденья и вытащила MP3-плеер. Случайное воспроизведение. Она окинула взглядом вагон, развлекая себя рассматриванием других пассажиров: мужчина средних лет в костюме, читающий листовку; двое молодых студентов-путешественников в ярких непромокаемых куртках и с огромными рюкзаками, которые загораживали проход другим людям; молодая мать с маленьким мальчиком, игравшим с игрушками, пока она кормила его виноградом из пластикового контейнера; симпатичный молодой парень, которому, похоже, хотелось спать; щеголеватый тип в модных очках, работающий за ноутбуком; невзрачный молодой человек, читающий книгу. Молодая женщина, явно очень любящая себя, пишущая смс-ки на своём красивом телефоне; ещё один мужчина средних лет, похожий на учителя или академика, внимательно читающий какие-то бумаги с ручкой в руках; две полные женщины в дорогих костюмах, путешествующие вместе и ведущие оживлённую беседу.

Её плеер на случайном воспроизведении выдал ей «Coming Up For Air». Гвен смотрела в окно на мелькающие деревья и думала о том, что сказать Рису.

Когда ей это надоело, она взяла один из купленных журналов.

Джеймс не был уверен, что имела в виду Гвен, когда говорила «увидимся позже», и решил, что это случится вечером. У него созрел план встретить её самостоятельно приготовленным ужином. Он любил готовить и посчитал, что таким жестом заработает много очков в глазах Гвен.

Он вышел из квартиры и пешком отправился в дорогой продуктовый магазин и бакалейную лавку, где обычно закупался. Это была хорошая прогулка — обычно он ездил на машине — но светило солнце, он никуда не торопился, и ему подумалось, что физическая активность и свежий воздух ему не повредят.

У него немного болела голова. Он слишком долго провалялся в постели, и выпитая ночью бутылка вина была ошибкой, но в этом не было ничего, от чего не мог бы помочь парацетамол.

Когда Тошико пришла в Хаб, она обнаружила, что Джек, Йанто и Оуэн тесно сгрудились у рабочих столов. Коллеги посмотрели на неё и кивнули в знак приветствия. У Оуэна был особенно кислый вид. Он зевнул.

— Что происходит? — спросила Тошико, снимая плащ.

— Прости, что выдернул тебя, Тош, — сказал Джек, в чьём голосе, впрочем, не чувствовалось никакого сожаления. — Тут образовалась кое-какая ситуация.

— Ситуация? — спросила она.

— Несколько событий, — сказал Джек. — Возьми стул. Я уже обсудил всё это с Оуэном и Йанто.

— А где Гвен и Джеймс? — поинтересовалась Тошико, садясь.

— Я их не звал, — сказал Джек. — Пока нет. Сейчас узнаешь, почему.

Тошико бросила взгляд на Оуэна.

— Что происходит? — спросила она.

— Просто слушай Джека, — мрачно ответил Оуэн.

— Ладно, — сказал Джек. Он поднял чёрную плитку. — Эта штука всю ночь творила странные вещи. Схема несколько раз менялась. Похоже, теперь это какой-то обратный отсчёт.

— Но наши системы по-прежнему ничего не улавливают? — уточнила Тошико.

— Вообще ничего.

— Ничего из того, что мы можем увидеть, — подчеркнул Оуэн. Тошико не совсем поняла, что он имел в виду.

Джек положил плитку на стол.

— Я долго ждал, пытаясь что-нибудь придумать, но у меня ничего не получалось. Я уцепился за идею о том, что подсказка может быть в каком-нибудь из событий, которые произошли недавно — за последнюю неделю или две. В конце концов, здесь творилось много странных вещей. Я тщательно обдумал всё, что пришло мне в голову, со всех сторон.

— И? — спросила Тошико.

— Я обнаружил это, — сказал Джек.

— Мы не знаем, связано ли это с твоей штучкой, — заметил Оуэн.

— Это правда, не знаем, — ответил Джек, нажав несколько клавиш на клавиатуре ближайшего к нему компьютера и развернув монитор так, чтобы Тошико видела изображение на экране. — Но даже если и не связано, это кое-что очень необычное. У вас волосы дыбом встанут. — Он посмотрел на Тошико. — В фигуральном смысле.

На экране появилась зернистая чёрно-белая видеозапись с прыгающими кадрами. Джек промотал немного вперёд.

— Что я вижу?

— Кое-какие данные, которые я получил прошлой ночью. Это мини-маркет в Понтканне в четверг. Запись с камеры видеонаблюдения, сделанная в тот момент, когда мы с Джеймсом загнали в угол твоего мошенника.

Тошико наклонилась к монитору.

— Куда именно мне смотреть?

— На кассы в передней части магазина, — сказал Джек, остановив запись и показывая пальцем. — Вверху справа. Ладно, там всего лишь покупатели. Кассирша, кассирша, кассирша… ладно. Давайте смотреть дальше.

Запись начала проигрываться в режиме реального времени. Звука не было.

— Вот наш парень. Он пытается сбежать. Вон тот пузатый мужик с тележкой заблокировал проход. А вот Джеймс. Он бежит, он заметил парня. Парень видит его. Решает использовать тележку пузатого мужика в качестве оружия и… бинго.

— Стоп! — сказала Тошико. — Отмотай назад. Я правильно разглядела?

Джек перемотал запись назад и снова включил воспроизведение.

— Наш парень врезается в тележку и… бух!

— Это невозможно, — сказала Тошико.

— И тем не менее, — возразил Джек.

— Как? — спросила она, переводя взгляд с экрана на Джека.

— Я всегда завидовал силе капитана Аналогии, — заявил Джек.

— Хватит прикалываться, — сказала Тошико.

— Может быть, тележка не была так сильно нагружена, как кажется, когда смотришь запись, — предположил Оуэн. — Может, там просто пустые коробки.

Джек покачал головой.

— Никто, и я действительно хочу сказать никто, не может толкнуть магазинную тележку на всю длину магазина, даже пустую тележку, и особенно — если схватить её сверху. Конечно, можно было бы подлезть под неё, приподнять и толкнуть на несколько ярдов, но не так, как мы только что видели.

— Фенилциклидин[87] или что-нибудь вроде этого, — сказала Тошико.

Оуэн покачал головой.

— Я брал у него анализы, и он был абсолютно чист. И вообще, ты считаешь, что мы бы не заметили, если бы наш приятель употреблял тяжёлые наркотики?

— Не знаю, что и сказать, — пожала плечами Тошико.

— Ничего не говори, — сказал Джек. — Я хочу показать тебе кое-что ещё.

По проходу повезли тележку с едой.

Гвен выпрямилась и стала искать мелочь. Покачивание поезда усыпляло её, а ведь предстояло проехать ещё полпути. Когда Гвен поменяла позу, один из журналов соскользнул с её коленей.

Она наклонилась, чтобы поднять его. Ей хотелось забрать его с собой. Там была большая статья о Гленн Роббинс и её карьере после «Истоков вечности», с которой Джеймс захотел бы ознакомиться. Она загнула нужную страницу журнала, чтобы не забыть об этом.

Тележка ехала очень медленно. Продавцу нелегко было протиснуться с ней мимо студенческих рюкзаков. Студенты встали и, извинившись, убрали свои вещи из прохода.

Ну же, мне нужен невкусный кофе из поезда, подумала Гвен.

Она снова заметила маленького мальчика с мамой и улыбнулась. Мальчик играл с яркой пластмассовой игрушкой в виде Энди Пинкуса.

Гвен подумала о Джеймсе, и её улыбка стала ещё шире. Это было приятно. Она уехала всего несколько часов назад, но уже скучала по нему. Действительно скучала.

Словно по заказу, MP3-плеер выдал ей очередную песню «Torn Curtain».

— Кофе, чай, мадам? — спросила девушка, продававшая еду.

— Сэр?

Джеймс понял, что к нему обращаются. Он нахмурился. Стоя по другую сторону прилавка-морозильника с морепродуктами, продавец протягивал ему завязанный пластиковый пакет.

— Ваша рыба, сэр.

— Что?

— Простите, вы хотите это купить, сэр?

— Да, спасибо. — Он взял маленький тяжёлый свёрток и положил его в свою корзинку. Где витали его мысли? О чём он думал? Он буквально выпал из реальности прямо посреди магазина.

Он подумал, что прогулка поможет ему отвлечься, но стало лишь хуже. У него болела голова, и уши казались заложенными. Все доносившиеся до него звуки были какими-то глухими.

Он начал бродить по магазину, не обращая внимание на дорогие готовые ужины с соблазнительными фотографиями на упаковках. Овощи, вот что ему нужно.

Почему этот человек на него смотрит?

О, нет, не смотрит.

Хотя он казался Джеймсу знакомым. Где он видел его раньше?

Джеймс направился в отдел с фруктами и овощами. Что ему нужно? Он не помнил, что собирался приготовить. Ему пришлось перевернуть свёрток, лежавший в его корзинке, чтобы прочитать надпись на этикетке.

Морской окунь. Хорошо, морской окунь. Ему нужен был эстрагон, лук-шалот, чеснок, немного свежего картофеля и немного зелёного горошка.

Он оторвал от рулона пластиковый пакет и подошёл к лоткам с чесноком, чтобы выбрать пару головок. Чеснок был красивым, со шкуркой цвета пергамента. Судя по этикетке, это был какой-то особенно качественный сорт.

Кто-то потянулся мимо него к лотку, чтобы взять чеснока. Джеймс посмотрел на появившуюся в поле его зрения руку. Это было просто грубо. Разве нельзя было подождать минутку?

У него за спиной никого не оказалось. Рука оказалась его собственной. Он уставился на неё. Она выглядела странно. Он не узнавал её.

Джеймс вздрогнул. Он закрыл глаза и снова открыл. Рука по-прежнему была здесь. Она ничуть не напоминала его руку, но это была его рука. Пальцы шевелились. Они сжались в кулак. Джеймс чувствовал, как этот кулак крепится к нему.

— Это глупо, — громко произнёс он.

Это было глупо. Хорошо, это была его рука. Точно. И в этом не было ничего смешного. Она выглядела абсолютно нормальной.

Джеймс понял, что дышит довольно часто. Головная боль стала немного сильнее. Он схватил две головки чеснока, быстро сунул их в пакет и бросил в корзину. Что ещё ему нужно? Яблоки. Яблоки? Яблоки. Он схватил пакет груш «Конференция» и положил его в корзину вместе с чесноком и рыбой.

Почему этот человек смотрит на него?

Где он видел этого человека раньше?

Йанто открыл ящик.

— Что это? — спросила Тошико.

Йанто вытащил из ящика предмет, который лежал внутри.

— Это пистолет, который был у Оуэна неделю назад, в четверг, — сказал Джек. — В тот вечер, когда мы охотились за Амоком.

— Похоже, он сломан, — сказала Тошико. Пистолет был согнут, словно его зажимали в тиски и крутили.

— Может быть, ты помнишь, — сказал Джек. — Среди всего этого тарарама Оуэн в конце концов направил его на Джеймса.

— Говоря по справедливости, я тогда не был собой, — сказал Оуэн.

— Никто не видел, что произошло после этого, но Джеймсу удалось обезоружить Оуэна, схватить Амок и спрятать его в контейнер.

— Хорошо, — сказала Тошико. Это соответствовало её воспоминаниям о том вечере.

— В пылу борьбы пистолет оказался повреждён, — продолжал Джек.

— И он не подлежит ремонту, — сказал Йанто. — Я поместил его на оружейный склад и собирался разобрать и утилизировать его.

— Когда я показал Йанто запись с камер наблюдения из мини-супермаркета, когда Джеймс поставил мировой рекорд по толканию тележек, Йанто принёс пистолет. Он не давал ему покоя. Взгляни на него поближе, Тош. Действительно близко.

Она взяла у Йанто сломанный пистолет и повертела в руках, разглядывая.

— Он был поломан, скручен. Кто мог сделать такое?

— Как ты думаешь, что это за канавки? — спросил Джек. — На что, по-твоему, они похожи?

— Ну, на отпечатки пальцев, — сказала Тошико. — Но это всего лишь…

Джек взял у неё пистолет и вывел ещё что-то на экран компьютера.

— Верно, это отпечатки пальцев. Пальцы так сильно прижались к металлу, что оставили прямо в нём свои отпечатки. И у нас есть совпадение. Угадай, чьи они?

— О Господи, только не говори, что Джеймса, — ответила Тошико.

Несмотря на выпитый кофе, Гвен начала клевать носом. Когда она проснулась, ей пришлось напомнить себе, почему она едет в поезде. Она ехала в Манчестер повидаться с каким-то парнем. Вот и всё.

Она чувствовала себя дерьмово.

После дремоты у неё не начала болеть голова, но она определённо чувствовала себя странно. Внутри что-то ныло, было ощущение пустоты, как будто она что-то потеряла.

Она огляделась по сторонам. Она что-нибудь потеряла? Положила не туда, куда надо, прежде чем заснуть? Ручку, MP3-плеер, журналы, кошелёк, может быть, что-нибудь из этого?

Нет. Ничего.

Тогда почему она ощущала такую пустоту? Как будто весь окружающий мир рухнул. Она чувствовала своеобразную жажду, тоску по чему-то неизвестному. Отсутствие этого неизвестного заставляло её страдать.

До вокзала Пикадилли в Манчестере оставалось сорок пять минут езды. Гвен решила купить в буфете печенье или шоколадку, и ещё, может быть, стакан чая.

Она встала, ощущая головокружение и тошноту. В поезде было слишком жарко, две женщины в костюмах беседовали слишком громко, а девушка с телефоном была слишком неприятной.

Маленький мальчик, путешествовавший со своей мамой, оторвался от своих игрушек и посмотрел на Гвен, когда та проходила мимо.

— Всё в порядке? — фальшиво улыбнулась она ему.

Она, безусловно, не была в порядке.

Почему этот человек на него смотрит? Этот кажущийся таким знакомым человек?

Это просто паранойя, подумал Джеймс. У него просто такое лицо, а я просто в таком настроении.

Он направился к кассам.

Там тоже был этот мужчина. Нет, это был другой мужчина. Этот был не блондином, а брюнетом, и одет был не в костюм, а в джинсы и тёмную футболку. Но он тоже казался странно знакомым.

Должно быть, это просто день такой, решил Джеймс. Просто смирись с этим.

Головная боль вернулась. Звуки вокруг него казались глуше, чем когда-либо раньше. Джеймс заглянул в свою корзинку, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Внутри было полно вещей. Он и сам не знал, зачем положил туда бо́льшую часть этих вещей. Канцелярский корректор? Артишок? Кошачий корм? В самом деле?

Джеймс в лёгкой панике огляделся по сторонам, размышляя, заметил ли кто-нибудь из толпы субботних покупателей, что он чуть не потерял сознание прямо посреди магазина. Он увидел темноволосого мужчину в чёрных джинсах.

Мужчина посмотрел ему прямо в глаза.

Джеймс повернулся и пошёл к выходу. Он двигался достаточно быстро, почти бежал.

— Простите? Сэр? — окликнул его продавец.

Джеймс понял, что по-прежнему сжимает в руке корзинку с неоплаченными покупками. Он отбросил корзину в сторону и побежал. У него за спиной поднялась какая-то суматоха. Корзина для покупок упала на пол, и из неё выпал его морской окунь, и пакет семян герани, и коробка марципана, и заколки для волос, и груши, и все остальные предметы, которые он взял.

— Итак, какой вывод мы можем сделать? — спросила Тошико.

— Джеймс — это не Джеймс, — сказал Джек. — Джеймс в опасности. Мы в опасности. Что-то случилось с настоящим Джеймсом. Этот Джеймс — самозванец. Это настоящий Джеймс, но с ним происходит что-то действительно ненормальное. Это как-то связано с предупреждением. Или никак не связано. — Он посмотрел на остальных троих. — Выбирайте. Всё или ничего из вышеперечисленного.

— Я обследовал Джеймса, — настойчиво повторил Оуэн. — Полностью. Там не было ничего…

— Ничего такого, что мы могли бы увидеть, — поправил Джек.

— Ладно, ладно, — сдался Оуэн.

— И что нам с этим делать? — поинтересовалась Тошико.

Мгновение все молчали.

— Всё, что мы только можем, — сказал Джек. — Чёрт возьми, всё, что можно. И давайте будем надеяться, что часть этого «всего» поможет нашему другу.

— Мы знаем, где он? — спросил Оуэн.

— Я могу попробовать позвонить ему, — предложил Йанто.

— Не надо, — ответил Джек. — Лучше позвони Гвен.

Печенье не помогло. Гвен чувствовала себя всё хуже. Ощущение потери давило на неё. Ей хотелось расплакаться.

Но из-за чего? По последним воспоминаниям сложно было понять, что вызвало эти муки, напоминавшие нечто среднее между горем и чувством утраты. На самом деле, чем сильнее она пыталась вспомнить подробности, тем более обрывочной казалась ей собственная память. Что она делала вчера? Позавчера? Тот робот на огородах в Катайс. Да. Это было довольно выматывающе. Может быть, именно таков на самом деле посттравматический шок.

Если она действительно заболела, это объяснило бы её самочувствие. Это объяснило бы эмоциональную хрупкость, чувство утраты, пустоту.

Внутри у неё зияла пустота, огромная чёрная дыра. От этого у Гвен разыгрался аппетит, она ощущала жгучую необходимость заполнить эту дыру. Ей хотелось есть и пить, но этот голод и эту жажду не могли утолить ни пища, ни вода.

Поезд уже подъезжал к вокзалу Манчестер Пикадилли. Гвен знала, зачем приехала сюда — чтобы встретиться с тем парнем — но теперь, когда она почти добралась до места, это казалось бессмысленным. Она не могла понять, почему сочла это путешествие сто́ящим усилий. Ей хотелось лишь сойти с этого поезда и пересесть на ближайший обратный поезд до Кардиффа. К чёрту этого Брейди. Извините, но к чёрту его.

Она сунула в уши наушники, но плеер продолжал проигрывать в случайном порядке какие-то неизвестные ей песни; раздражающий инди-поп, который ей совершенно не нравился. Такую музыку любил Рис. Это он закачал эти песни на её плеер?

От этой мысли ей очень захотелось позвонить ему. Ей хотелось поговорить с Рисом больше всего на свете. Она каким-то шестым чувством ощущала, что, если поговорит с ним, то успокоится. Однако что-то удержало её от того, чтобы набрать его номер.

Музыка продолжала играть: какие-то песни, которых она не знала или которые ей не нравились. Гвен сняла наушники и сунула плеер в сумку. За окном проплывали серые платформы. Она уже видела впереди массивную крышу вокзала. Поезд остановился. Двери с грохотом открылись.

Люди начали вставать, собирать свои вещи.

Гвен сделала глубокий вдох, изо всех сил стараясь не расплакаться, и встала. Она оставила в поезде свой мусор, стаканчики из-под кофе, обёртки от еды, бумаги. Ещё у неё было несколько журналов. Один из них был раскрыт на странице со статьёй о Джолин Блэлок[88], о том, что с ней происходило после выхода сериала «Звёздный путь: Энтерпрайз». Гвен помнила, что сохранила эту статью для Риса. Она свернула журнал в трубку и положила в сумку, выбросив остальные.

Гвен вышла в проход и присоединилась к толпе других пассажиров, направлявшихся к выходу из вагона. Женщины в костюмах до сих пор разговаривали. Молодая женщина, которая много думала о себе, громко рассказывала своему телефону о том, что выходит из поезда.

Маленький мальчик и его мама были прямо перед Гвен. Она пропустила их вперёд, и мать с благодарностью улыбнулась ей. Мальчик ковылял вперёд, прижимая к себе игрушечного Губку Боба.

Гвен сошла с поезда и свернула в ту часть платформы, где было тихо и безлюдно. Она стояла там, тяжело дыша; ей было больно. Холодный воздух был пропитан дымом. Свистки, голоса, хлопанье дверей и стук шагов едва доносились до того места, где остановилась Гвен. Послышалось объявление по громкоговорителю.

Больше не в силах сдерживаться, Гвен расплакалась. По её лицу потекли слёзы, она вздрагивала, всхлипывая. Чувство потери стало совершенно невыносимым.

Зазвонил телефон. Гвен понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и ответить на звонок.

— Гвен?

— Джек?

— Гвен, ты в порядке?

— Да. Я… да.

— Где ты?

— На вокзале Манчестер Пикадилли, — ответила она.

— Хорошо. Зачем ты туда поехала?

— Я… это сложно.

— Гвен, — произнёс голос Джека. — Это важно. Я должен поговорить с тобой о Джеймсе.

Она сглотнула. Шмыгнула носом. Задумалась.

— О ком? — переспросила она.