Приспособленцы

IIIIIIII

IIIIIIII

Такие удачные сделки мы как правило отмечаем, словно мы одна большая и дружная и бла-бла-бла… ну вы уже знаете. И вот мы за столом, нюхаем свежеподогретую итальянскую пиццу.

– Очень вкусно – говорит Айвенго – будто действительно итальянская.

– Откуда тебе знать? – Подмечает Эйприл – ты ведь не был в Италии.

– Я думаю что в Италии точно такие же узбеки готовят точно такую же пиццу – парирует Толстый – а буряты точно так же ёё развозят, как тот курьер, что принёс её нам.

Я вставляю свои пять копеек:

– Ну, про узбеков вполне возможно. Эти куда хочешь залезут, а вот буряты вряд ли там водятся.

– Ну, может не буряты – добавляет Эйприл – может индусы. Какая разница?

– Кстати – говорит Круглый – ты же ещё не в курсе, мы сплавили грёбанную приставку.

– Да-да – вскрикивает Эйприл – мы продали её.

А я спрашиваю:

– Как?

И Толстый отвечает:

– Эйприл выставила её на авито и её тут же забрали по цене, выше чем в магазине.

– Оказывается на них по-прежнему очередь – с самодовольной улыбкой говорит Эйприл – оказывается, люди до сих пор ждут по месяцу.

А я восхищённо смотрю на неё и говорю:

– Чистая тварь!

И она задирает голову и злобно хохочет.

В это время Чупа-чупс решает подчеркнуть значимость момента и свесившись над столом раком, откупоривает советский шампунь. Пробка с грохотом попадает в окно и создаёт резкий «БУМ», словно ударили в барабан. Эйприл отвешивает ему подзатыльник и Айвенго втягивая в себя шею, кричит «Аа-й-й» и заливает шампанским пиццу.

– Я много пить не беду – говорю я.

– Что такое? – спрашивает Эйприл – плохо себя чувствуешь?

– Сегодня ходил к психиатру – говорю – становиться хуже после недавнего срыва.

Эйприл укоризненно посмотрела на Толстого, будто он в этом виновен. А Толстый виновато потупил взгляд, будто он действительно в этом виновен.

– Помимо перепадов настроения, снова левые мысли появились.

– И что? Что тебе там сказали? – Спрашивает Круглый.

И я рассказал про анонимные сообщества, которые мне будет полезно найти и посетить. Эйприл тут же нырнула в телефон. Затем сморкнулась в носовой платок словно дунула в тромбон, и говорит:

– Та-а-кс… Вот есть «товарищи по несчастью». Такие неудачники годятся?

Я говорю:

– Не знаю. А что пишут?

– Пишут всякое...

И через тридцать-сорок секунд Эйприл замирает в лице, а затем ещё через пару секунд крикнет:

– Да ну НАХУЙ…

«Товарищи по несчастью» – Это один большой анонимный клуб/сайт для тех, кто хочет поплакаться о своей проблеме таким же тёмным лошадкам. Внутри этого клуба сформированы целевые группы. Это сделали, во-первых, чтобы не создавать базар, ведь желающих поплакаться очень много. Во-вторых, чтобы суицидники не жаловались биполярникам. От этого у вторых случается резкий и глубокий стресс. И что ещё хуже, когда биполярники плачутся суицидникам. От этого почти наверняка случаются летальные исходы. Люди наконец-то делают то, что задумали, на что давно не могли решиться. Просто выходят в окно, режутся в ванной с тёплой водой, душатся газом засунув голову в духовку. Достаточно биполярнику рассказать что он чувствует каждую секунду своей жизни и суицидники начинают вешаться, прыгать с крыши, глотать мышьяк, стекло, стиральный порошок. Так что их разделили по разным комнатам, но иногда они пакостят и ходят друг к другу в гости.

Биполярное аффективное расстройство (БАР) — это эндогенное заболевание, которое проявляется резкой сменой настроения. Раньше это явление называлось маниакально-депрессивным психозом. Биполярное расстройство — это два полюса, две крайности. Человек пребывает в маниакальном или в депрессивном состоянии. Между этими фазами может быть промежуточная стадия, когда человек не отличается от здорового. Но такое состояние, как правило, достигается за счёт колёс: нормотимики, нейролептики и в некоторых случаях — транквилизаторы.

Маниакальная стадия — всё в розовом цвете. В этой фазе человек испытывает эйфорию и подъём сил. Практически не нуждается во сне. Может спать час-два в сутки, и всё время прыгать как заведённый. Склонен к бездумным тратам, случайным связям и всему обезбашенному. То собирается стать президентом, то открыть свой банк или корпорацию. Или идёт в казино, думая что он предвидит будущее. Это состояние эйфории. Оно длиться не долго и сменяется депрессией.

Депрессивная фаза — всё в чёрном цвете. Эта фаза — полная противоположность маниакальной. Человек не хочет жить. Страдает от пессимистических мыслей. Может целыми днями лежать в кровати, не имея сил и желания подняться. Перестаёт следить за собой, спать, есть. И плачет. Часто и много плачет. Такое состояние крайне тяжело переносится. И вот тут суицидники делают своё грязное дело. Прямо во время групповой терапии по видеотрансляции молча встают и выходят в окно. Один бедолага рассказывает про потерю желания жить, а другой внимательно слушает, затем хватает со стола карандаш и втыкает в собственный глаз.

Знаете сколько в России биполярников? Все эти хмурые лица проигравших корову. Все эти лающие угрюмые тётки с кислыми минами, что попадаются тебе на пути. Так вот, не все они не до траханы… Некоторые просто живут с биполярным расстройством и вынуждены чувствовать депрессию вселенских масштабов.

С карандашом в глазнице не умирают, даже если его добрая половина в черепе. До мозга очень далеко, если ты пытаешься добраться до него через глаз. А если и умудришься достать, ну, например, если с размаху ударишься головой об стол с карандашом в глазнице, то не факт что умрёшь. Можешь вопить от боли с залитом кровью лицом прямо в камеру ноутбука, прямо в лицо биполярнику, пока тот звонит в скорую, но вызывает её себе.

Айвенго начал вытирать стол, размахивая тряпкой в разные стороны, и получил ещё одного леща от Эйприл.

Суицидники – не те, что уклоняются от армии; и не те, кто в анкете при устройстве на работу в графе «как вы относитесь к самоубийству» пишет «зависит от заработной платы» – а настоящие, кто они? Они разные. Кто-то загнан в угол; другой, философ и осознал никчёмность существования; третий, всё ровно вскоре умрёт от неизлечимой болезни, но только мучительно и возможно постыдно. Будет сатца под себя, не узнавать детей и выглядеть как зомби. Как человек, который не смог убить себя вовремя. ВИЧ, СПИД, лейкемия и ещё длинный и нудный список болячек с которыми сталкиваться не стоит. А если уж наступил на это дерьмо, намотал на своего маленького друга, то тогда «welcome to heaven».

Несмотря на бредовость идей, суицидники умны и коммуникабельны. Они частенько сбиваются в группы, придумывают хитроумный план и вместе убивают своё тело. Они делают это попытка за попыткой. До тех пор, пока не получится. Ведь теперь это их фетиш. Идея ИКС. Это становится вызовом всему миру. Всё становится против их смерти. Даже собственный организм. Когда тебе не надо, ты поскользнёшься и разобьёшься насмерть на ровной дороге. Высунешь голову из машины в сильный туман, а тебе на встречу попадётся такой же придурок. Но когда тебе надо, твой грёбаный больной организм выкарабкается даже с десятью сантиметрами карандаша в глазу. Он переживёт и литр белизны, и всё, что есть в аптечке.

Я с Толстым теперь знаю всё это потому что Эйприл читает в слух. Она заходит в новую дверь товарищей по несчастью, в новую группу, и читает про их болячки в интернете.

И это только первые две двери. Коих ещё много. Даже бесчисленное множество. Ведь в стране настоящих мужиков ходить к психиатру непозволительно. Мне можно. Я ненадёжный распиздяй и приспособленец. А у нормальных людей выход только в окно и карандаш в глаз. Так их не засмеют. Уйти из жизни – уважительно, ходить к мозгоправу ‒ пидаристический поступок.

Я иду на балкон и скручиваю самокрутку. Настоящий табак очень хорошо успокаивает нервы. Да ты успокоишься ещё пока скручиваешь. Ведь процесс… Этот волшебный, завораживающей процесс… Словно вязание на спицах или вышивание. Теперь я стал чаще курить и от этого появилась хоть какая-то польза.

Круглый с Эйприл остались за столом, ковырять новую игрушку (товарищей по несчастью), обсуждать её, выкрикивать мне бредовые идеи, интересные факты и нюхать залитую советским шампунем итальянскую пиццу. А я добил фужер шампанского, пока курил, более-менее повеселел и решил отвлечь себя работой.

Доброго времени суток дорогие читатели. Под прошлыми моими постами в комментариях нет-нет да проскакивал вопрос ‒ "а почему я стебу научное сообщество и называю их докторами странных наук?". Для информации: 99% людей, имеющих учёную степень, не сделали для науки ничего полезного. Как тогда они получают свои учёные степени, спросите вы? А я вам отвечу. Кандидатскую степень присваивают автоматически по окончанию магистратуры. А дальше? А дальше, допустим, наш воображаемый кандидат странных наук остался работать в собственном университете...

Структура академического образования настроена так, что требует постоянных публикаций. Чем выше статус и научная степень человека, тем чаще и значимей должны быть его публикации. Это требует работодатель, а с него гос. структуры. Публикации разделяются на: тезис, статью и диссертацию согласно нарастающей важности и сложности, где патент на изобретение - высшее благо, которое мало у кого есть даже среди докторов наук.

Молодой магистр, который ещё ни разу в жизни не публиковался, подходит к закреплённому за ним научному руководителю с вопросом "а как публиковаться? А где?". Ведь его обязывают публиковаться, это обязательное условие обучения. Кандидат наук, закреплённый за магистром, который зачастую самостоятельно диссертацию написал единожды в жизни, и то, чтобы защититься, предлагает придумать и написать статью, а он её отредактирует и поможет в публикации. Но, за это он станет соавтором. Он скажет что это надо для кафедры и так статья пойдёт в общей зачёт и бла-бла-бла… Студенту деваться некуда, и он работает за себя и того парня...

Так кандидат странных наук поднимает свой статус в научном сообществе. И именно поэтому отцом ядерной бомбы считается Роберт Оппенгеймер. Хотя к её матери ходил Игорь Курчатов. Но Курчатову по статусу тогда было неположенное быть батей.

Научному руководителю мало быть соавтором, еще необходимо что бы эти статьи использовались. Засветились ещё где-то. Так в последней графе каждой публикации в разделе "используемая литература" появляются ссылки на предыдущие статьи, где наш кандидат наук был соавтором. Так он растёт до доктора, мало что понимая в своей науке. И так наука становится странной...