Притворись (ЛП)

18

Макс

Перед унылым фотографированием я отпросилась под предлогом освежиться и убежала в свою комнату.

Клянусь, этот парень, должно быть, обладает сверхъестественными способностями. Он умел управлять разумом как в “Дневниках вампира”. Или в детстве какой-нибудь ученый экспериментировал над ним, и теперь у него вырабатывалось, ну, я не знаю, дополнительное количество сильнодействующих феромонов, подчиняющих людей его воле.

Это бы объяснило, почему он столь чертовски привлекателен.

Дурацкий волшебный пот.

Я вздохнула и только повернулась, чтобы закрыть дверь, как в проем проскользнул Кейд.

- Ты выглядишь даже злее, чем обычно, Злая Девочка.

Этот парень умеет выбирать самый худший момент.

Я закрыла дверь и оставила его в утешительном просторе своей кровати. Может, я еще сплю, и все это ужасный, сбивающий с толку, неловкий кошмар.

- Что ты здесь делаешь?

- Всего лишь навещаю свою милую, любимую девушку.

Вместо ответа я швырнула в него подушкой.

Он с легкостью ее поймал, а потом снова прислонился к закрытой двери, глядя на меня. Парень точно сошел прямо с каталога “ГЭП” в стиле преппи.

И мне это нравилось.

Что со мной вообще такое?

- Хочешь, чтобы я ушел? - спросил он. - Я могу найти отговорку.

Мои родители ни за что не примут отговорку. Моя мать как осьминог, а ее щупальца уже чертовски сильно его окутывали. Но от его искренности у меня сдавило горло, и мне пришлось снова отвести от него взгляд. Откуда он всегда знал, что именно говорить?

Сверхъестественный. Должен быть.

- Макс, оно того не стоит. Ложь всего лишь откладывает неизбежное. Рано или поздно им придется принять тебя такой, какая ты есть.

Я горько рассмеялась.

- Ну, они уже долгое время не принимают этого. И уверена, смогли бы устоять еще следующие двадцать два года.

Я услышала, как заскрипели половицы, когда он подошел ко мне.

- Макс…

Я села и перекинула ноги через другой край кровати, так что оказалась спиной к нему. Я уже и так достаточно сегодня выдала своих секретов. И мне нужно было взять все это под контроль, поэтому я отрезала:

- Прекрасно. Мы только завершим с ужином, а потом все закончится. Через неделю или две я скажу им, что мы расстались. Они это переживут.

Сомневаюсь. Что-то подсказывало мне, что всю оставшуюся жизнь мне будут говорить, что это Кейд “сбежал”.

- Просто скажи им, что я предпочел тебе фэнтези-футбол. Похоже, твой отец смог бы на это купится, - сказал он.

- Как лестно.

Он рассмеялся.

- Ты же знаешь, Макс, что я всегда предпочту тебя футболу.

Я оглянулась на него через плечо и спросила:

- Ты уверен, что ты из Техаса?

Он улыбнулся и ответил:

- Перемирие?

Я кивнула.

Он бросил подушку, которую держал, и она угодила прямо мне в лицо.

- А теперь перемирие.

Я закатила глаза.

- Маньяк.

- Лгунья.

- Ничтожество.

- Любимая девушка.

- Не умеешь ты оскорблять.

- Ты съежилась, когда я сказал “любимая”, так что это считается.

- Золотой Мальчик.

- Злая Девочка.

Я улыбнулась, чувствуя гораздо меньшую злость. Ему это хорошо удавалось.

Мы вернулись в гостиную, и хотя десерт было трудно пережить, он не оказался мучительным. Кейд болтал с моими родителями, так что мне не приходилось этого делать. Ему также исключительно хорошо удавалось придерживаться безобидных тем, которые не приводили к спорам, что обычно являлось типичным для наших праздничных ужинов.

Он был именно тем, что не хватало нашей семье… с момента аварии Александрии. Она была хорошей, всегда знала, что сказать и как себя вести. Она была тем компонентом, который заставлял нашу семью функционировать, и вот ее не стало. Присутствие Кейда сделало воспоминания о ней легче и безболезненнее.

Когда мама достала тыквенный пирог, то не позволила никому отрезать кусочек, пока те не скажут, за что они благодарны. Отец был благодарен за хорошую еду, а мама - за то, что они добрались до Филадельфии к празднику.

Я даже не лгала, когда сказала:

- Я благодарна за то, что сегодня здесь Кейд.

Его рука обнимала спинку моего стула, и ладонь приподнялась и слегка коснулась моих волос.

- А что насчет тебя, Кейд? - спросила мама. - За что ты благодарен?

Его взгляд был по-прежнему прикован ко мне. Его ладонь поглаживала мою шею там, где под воротом моей водолазки скрывались татуировки птиц. Он сказал:

- Я благодарен за то, что прошлое есть прошлое, а будущее творим мы сами.

Я моргнула и подумала о феромонах. Я проговорила одними губами: “Выпендрежник”, а потом пододвинула ему свой кусочек пирога (который мне тоже не нравился). Похоже, мама никогда об этом не помнила.

- Кто-нибудь хочет кофе к пирогу? - спросила мама.

- Я хочу, - сказала я.

Мама встала, и к ней присоединился Кейд. Он накрыл ладонью мое плечо и сказал:

- Я принесу.

- Я пью…

- Со сливками и двумя кусочками сахара. Я помню.

На самом деле, этот парень был хорош.

Я наблюдала за тем, как он возился с кофеваркой и болтал с моей мамой. Этот парень был слишком бескорыстным… слишком во всем. В нем должно быть что-то не так. Такие парни, как он, не существовали. А если и да, то такой никогда мною бы не заинтересовался.