Приют приговоренных детей

Глава 10. Cказка

Из старых воспоминаний, Эверилд выдернул отдаленный гул самолетов, это были бомбардировщики. За окном расцветали сумерки. Эверилд вскочила, молниеносно переместилась к двери, и побежала по коридору, крича:

— Встаём! Быстрее! Летят бомбардировщики!

Эверилд раскрывала двери, без остановки повторяя одни и те же слова. Жители сонно мычали, отмахиваясь от беспокойной гостьи, и подорвались только тогда, когда раздался вой сирен.

— Бежим в часовню! — скомандовала Эверилд.

Она первая прибежала в главный зал, открыла проход, а через пару минут подтянулись и остальные жители. Все спешно стали спускаться в часовню, и вампирша услышала первый взрыв. Оставалась секунд пятнадцать до того момента, когда самолеты окажутся над домом.

Последний ребенок вошел в убежище, и дверь встала на место. Вампирша всем своим телом чувствовала, как содрогается земля. Слышала гул моторов и взрывы, один за другим. Дети плакали, а мамочки пытались успокоить детвору. Эверилд села на скамейку.

— Давайте, я расскажу вам сказку. Когда-то ведь не было железных дорог, и люди ездили на подводах. Вот один еврей как-то раз поехал к цадику, и взял из конюшни своего верного друга с гривой серого цвета. Дело было в пятницу, он собрался рано утром, и выехал из своего скромного дома. Еврей ехал верхом целое утро, в полдень поел вяленое мясо с сухарями и тронулся дальше в путь. Скачет он уже двенадцать часов, а знакомых улиц не видать и тогда еврей понял, что заблудился. Едет-едет, вдруг, видит свет и подъехал ближе. Перед ним возвышался кованый забор, и ворота с изображением ангела с мечом в руке, занесенным над чертом. Озадачил его рисунок, почесал он лысину, и посмотрел на небо, уже сильно темнело. И отбросив сомнения, он въехал прямо в ворота. Во дворе стояли три еврея. Спрашивает он их: можно ли ему остаться здесь на субботу? Отвечают ему: да, но к нам, если заезжают, то обратно не выезжают. Тут понял еврей, что попал к разбойникам, и стал просить отпустить его, пожалеть его, но те в ответ одно: от нас выхода никому нет. Тогда еврей стал плакать, предлагать деньги, а те отвечают: мы денег не берём, мы берём душу. Тут еврей стал ещё пуще умолять, упрашивать. Тогда один из разбойников говорит: знаешь что, спросим у нашей матери, как она скажет, так и сделаем. Зашли в дом. А в доме на столе лежала белая скатерть, и стояли две свечи. Подошли к комнате матери, она заперта, но через замочную скважину гость видит, что разбойница молится. Женщина помолилась, открыла дверь и вышла к ним. Сын-разбойник рассказал ей о просьбе гостя отпустить его со двора.

— Об этом не может быть и речи. — отвечает мать. — Сто и одно — все одно. У моего сына легкая рука и очень острый нож, вы даже не почувствуете.

Тогда гость ещё больше стал её упрашивать, а она свое:

— Отпустить мы вас не можем. Мы разве разбойники? Мы убиваем только тех, кого приводит к нам Бог, да будет благословенно его имя! Вы только не тревожьтесь, выберите себе любую кровать, а уж остальное сделает мой сын, у него легкая рука и острый нож, вы даже не почувствуете.

А он все просит, чтоб его отпустили: так, мол, и так, оставил дома жену, детей, хозяйство. Разбойница в ответ:

— Не говорите глупостей. Дети будут жить без вас, хозяйство будут вести без вас. Сто и одно — все одно.

Короче говоря, видит еврей: ничего не получается, и стал упрашивать, чтобы хоть отложили его смерть до завтра. А разбойница говорит:

— Нет, до завтра не получится. В субботу мы не убиваем.

— Тогда пусть будет в воскресенье или в субботу вечером. — попросил гость.

Мать разбойников подумала и решила:

— Ладно, пусть будет в субботу вечером.

Ну, переночевал еврей эту ночь у разбойников. Утром вышел во двор и видит за домом груду человеческих костей, отрубленных голов, рук и ног, чуть в обморок не упал. Идет дальше и видит: тропинка. Была, не была, думает: надо бежать! Не убежишь — вечером зарежут, а убежишь и поймают — все равно зарежут. Короче говоря, пустился еврей бежать по тропинке и бежал, пока не выбрался в поле. А там мужики косили рожь. Он и спрашивает, как ему попасть в местечко. Они подробно объяснили, что надо, мол, идти до речки, а через речку вплавь. Подошел еврей к речке, вдруг слышит за спиной крик: «Не ходи! Не ходи!». Смотрит, бежит к нему какой-то человек. Он испугался: не из тех ли он вчерашних разбойников? Нет, бежит мужичок. Подбежал и говорит:

— Здесь не плыви, здесь утонуть можно. Иди вон там, там вброд перейдешь.

Еврей так и сделал, перешел речку вброд и попал в местечко.

Вот и все.

Дети захлопали в ладоши, и одна девочка предложила поиграть в благородную разбойницу.

— Эври. — ребенок замялся, пытаясь вспомнить имя гостьи.

— Называй меня Эври.

— Эври, ты будешь в роли суфлера, а я буду мамой разбойников. — распорядилась Ахуна, и ткнула в мальчиков близнецов.

— Авигалий, Джон, будете моими сыновьями. — потом Ахуна ткнула пальцем в бледного и худого мальчика лет десяти.

— Авель, тебе отдаю главную роль ученика, спешившего к учителю.

Она посмотрела на Данну:

— Вы с Агнешкой будете изображать крестьян.

Данна возразила:

— Почему это ты будешь матерью разбойников. Я хочу играть разбойницу. — девочка уперла руки в бока.

Данну мать природа наградила густыми, черными волосами, шоколадными глазами, упрямым подбородком и ямочками на щечках. Также у нее был шрам на виске, родинка под курносым носом, а одета она была в зеленое платье из льна. Девочке было не больше восьми лет. Ахуна нахмурила брови и прикусила алые, пухлые губы.

— Я первая заняла эту роль.

— Ну и что? Младшим надо уступать. — набычилась мелкая.

— Хорошо, будешь разбойницей, а потом поменяемся местами. — немного поразмыслив, решила Ахуна.

— Мы пошли строить шалаш! — воскликнули мальчики, и принялись за работу.

Авель взял в углу часовни палку, и оседлал ее.

— Это мой конь!

Он отложил своего коня и стал помогать мальчикам сдвигать мебель, накидывать покрывала, одеяла, и складывать подушки внутрь. Дети увлеклись стройкой дома для разбойников. Эверилд и матери с улыбкой наблюдали за этим балаганом. Вот только губы у женщин улыбались, а в глазах застыл страх. Августина молилась, чтобы авиабомбы не коснулись ее дома. Еврейки тоже, что-то зашептали. Вампирша ощущала малейшую дрожь земли и услышала взрывы, крики, стоны. Дети закончили строить шалаш, потом взяли вещи родителей и нарядились в разбойников, используя за место поясов шарфы. Кто-то из мальчишек взял кухонные ножи.

— Джон и Авель, положите ножи! — велела Эверилд.

Мальчики вздрогнули от ее командного тона, и быстро убрали острые предметы на место. Началась игра. Два часа Эверилд подсказывала слова из сказки, а родители иногда смеялись над выходками детей. Еще через час земля перестала страдать от взрывов, а самолеты унеслись к Варшаве.

— Можно выходить. — с легким сомнением озвучила Эверилд.

— Я пойду, проверю, надеюсь, нас заживо не похоронили. — осмелилась бледная Августина.

Полячка решительно направилась наверх. Эверилд осталась ждать с детьми и еврейками.

— Ты кем собираешься работать? — спросила Ливона.

— Пока не решила. — ответила Эверилд.

— У нас дома, кто не работает, тот не ест.

— А позвольте узнать, кем вы работаете?

— Мы следим за домом, вы сами видели какой он большой. Пока везде помоешь полы, спина отнимается. Лайла готовит еду, а ты что будешь делать?

— Спасать еврейских детей, но для этого мне придется устроиться работать к нашим врагам.

— Ты так никого не спасешь, да и сама погибнешь. — забеспокоилась Лайла.

— Я слишком живучая.

— А еще нас подставишь. — сказала Ливона и у Эверилд еще больше зачесались руки ее расстрелять, нельзя же быть настолько противной.

— Вы первая отправитесь на костер.

Еврейка вздрогнула и вампирша увидела в ее очах вожделенный ужас.

— Прости, я ничего такого не имела ввиду. — сменила Ливона тон.

Эверилд ничего не ответила, и под возню детей, они стали ждать Августину. Женщина спустилась через десять минут.

— Выходите. — велела она.

Женщины стали собирать детей и возвращаться в особняк. Они все разбрелись по делам, а вампирша, задумчиво посмотрела в окно и сказала:

— Пойду, выйду на улицу, помогу раскапывать трупы и живых людей. За одно, устроюсь работать в лагерь эсэсовцев, а то все магазины пустые, а там дают хорошую еду.

— Как я могу быть уверена, что ты нас не предашь?

— Я уже один раз спасла вас, хотя от одной еврейки бы избавилась, ведет она себя отвратно.

— Ливона?

— Ага. Я сообщила ей, что запишусь в предатели. Она почти никак на это не отреагировала.

— Они поняли кто ты?

— Нет.

— Хорошо, удачно тебе устроиться и вытащить из лап смерти, как можно больше детей.

— Удача лишней не бывает. — ответила Эверилд. — Есть штаны и футболка, которые не жаль?

— Сейчас принесу. — ответила полячка и покинула главный зал.

Она принесла ей местами рваные штаны, рубашку потрепанного вида и берцы для удобного перемещения. Вампирша быстро надела вещи и покинула дом. В воздухе висела пыль, слышался грохот от разрушающихся домов, крики людей, плач и стоны. Эверилд вслушалась в какофонию звуков и, вычленив стук, спешно пошла на помощь. Она три часа разгребала завалы, доставая людей: полуживых, слегка раненых и мертвых.

Эверилд села на камень, попросила у мужика рядом самокрутку и огня. Он без возражений поделился. Вампирша закурила, наслаждаясь дымом, когда чуткий слух бессмертной уловил приглушенный писк. Эверилд вслушивалась в звуки, постаралась ментально нащупать котенка, и пошла на звук. Пройдя двадцать шагов, опустилась на колени, и стала руками отбрасывать валуны. Наконец она наткнулась на перепуганного зверька. Котенок имел черный окрас, он пищал и звал маму. Пушистый комочек дрожал. Эверилд осторожно его ощупала, благо все кости были целы. Она увидела лапу большой кошки и, убрав еще несколько камней, обнаружила труп кошки и еще двух детенышей. Вампирша бережно убрала котенка за пазуху, тот жалобно мяукал, а Эверилд мягко проникла в его головку.

— Теперь мы вместе, я тебя согрею, накормлю молоком, и все будет хорошо. — уговаривала она напуганного котенка, и он когтями вцепился в свою спасительницу.

Эверилд дошла до дома, прошла через калитку, двор, поднялась на крыльцо, открыла двери и вошла. Агнешка мыла полы в прихожей.

— Молоко есть и пипетка?

— Спроси у Лайлы. — ответила она.

Вампирша обогнула подростка, вошла на кухню, открыла холодильник, достала молоко, налила в свободную кастрюлю, и включила ее.

— Лайла, есть пипетка?

— Возьми в верхнем ящике. — отозвалась еврейка.

Вампирша положила котенка на стул, и накрыла кухонным полотенцем, чтобы быстрее согрелся. Подошла к шкафу и, перебрав все лекарства, нашла старую пипетку. Она выключила молоко и, набрав его в пипетку, подсела к котенку и попыталась его покормить. Малыш ел неохотно, видимо еще не отошел от ужаса. Она завернула его в полотенце и понесла в главный зал. Камин горел, но дров катастрофически осталась мало. Она положила пушистое чудо поближе к огню, и накормленный детеныш, быстро согрелся и уснул. У него были глаза небесного цвета, очень необычный цвет для черного кота.

— Как тебя же назвать? Найденыш? Нет, тебе что-то смелое надо. — но в голову не шло ни одного путевого имени и она решила назвать его найденышем.