Приют приговоренных детей

Глава 8. Чума в городе

Византия, 541 год.

Эверилд сидела в кресле, на ее плечах лежал шерстяной платок, в руке она держала книгу, а в камине тихо трещал огонь. Прошло три года, как девушка из семьи ремесленника обрела бессмертие. Уже тысяча девяносто пять дней учитель гоняет ее по разным дисциплинам: боевым, этикету, философии, математике и жесточайшим методам обучения самоконтролю и ментальному воздействию на разум людей.

Молодая вампирша больше не бросалась на первого встречного человека, чтобы утолить свой голод. В душе, наконец, воцарился покой, после предательства мужа. Ромео не давал ей спуска и строго наказывал, подвергая ее разум ментальной пытке, воскрешая все потаенные страхи. После таких показательных уроков, Эверилд все усерднее училась, чтобы ни один из вампиров не смог воздействовать на ее разум.

Девушка тихо раскачивалась в кресле, а книга просто лежала раскрытой на ее коленях. Эверилд посмотрела на часы, они показывали девять утра. Девушка выругалась, настолько увлеклась своими мыслями о нелегкой доле, что совсем забыла о медитации. Она закрыла книгу, положила ее на стол и сев на пол в позе лотоса, приступила к медитации. Молодая вампирша так просидела час, пока дверь в библиотеку не открылась, и в нее вошел учитель, чем-то раздраженный.

— Тебя ждут больные. — недовольно сказал он.

Эверилд встала с пола и посмотрела в глаза учителя.

— Доктор пришел?

— Как два часа назад, ждет тебя. Пока люди не победят эту заразу, нам не видать вкусной крови.

— Не всегда же нам питаться деликатесами.

— Сколько часов ты сегодня уделила медитации? — строго спросил он.

Девушка, потупив взгляд, ответила:

— Час.

— Если ты завтра не уделишь самоконтролю большую часть ночи и утра, я запрещу тебе спускаться к больным, и вообще выкину всех из дома.

— Простите, я исправлюсь. — виновато ответила она.

— Иди. — велел учитель.

Эверилд обогнула своего наставника, подошла к двустворчатой двери, вышла в коридор, и спустилась вниз по деревянным ступенькам. Вампирша была одета в тогу до пола, скрывающую руки до самых кистей, а лицо скрывала паранджа, чтобы не вызывать соблазн у мужчин и разговоров среди народа, почему девушка не становится старше.

Послышались стоны, плач детей, запахло смертью, мочой, потом, гноем и другими неприятными носу ароматами. Доктор хлопотал над восьмилетним ребенком, накладывая компресс на лоб, и боковым зрением лекарь заметил девушку.

— Выспались?

Эверилд кивнула, подошла к тазу с водой и помыла руки с мылом. Больных было очень много, все комнаты на первом этаже были заняты, и поэтому некоторые лежали в коридоре. Вампирша поспешила к мальчику лет пяти, тот метался по постели в бреду. Приложив руку ко лбу, вампирша вздрогнула, настолько горячий он был. От ребенка пахло смертью. Доктор посмотрел на племянницу колдуна, взглядом спрашивая, выживет ли ребенок, на что Эверилд отрицательно покачала головой. Десна чесались, а рот наполнялся слюной, желая вкусить крови. Эверилд держалась, даже лазарет она устроила ради того, чтобы совершенствовать свой контроль. Вампирша подняла на руки ребенка, который оказался легче воздуха, и понесла его на задний двор, там они жгли трупы. Она уложила ребенка на землю и обратилась к рабу:

— Сожжешь его тело через два часа.

— Почему не сейчас? — поинтересовался раб, почесывая подмышку.

— Потому что, он еще жив, за ним ангел смерти спустится только через два часа.

— Понял. — ответил он, с откровенным страхом посматривая на малыша.

Раб подумывал удрать, но останавливал себя тем, что в господском доме у него меньше шансов заразиться. А еще, господина и его племянницу он сильно опасался, так как инстинкты при приближении этих существ захлебывались в панике и кричали: беги прочь, дурень, но он силой воли заставлял себя здесь оставаться. А еще эта девушка смотрела на него, как на лакомый кусок мяса. И вообще, племянница с господином были внешне похожи на ангелов смерти, только без крыльев.

Мальчик застонал и открыл мутные глаза. Вампирша ощутила это движение, обернулась и посмотрела прямо в красные глаза.

— Спи, скоро все закончится. — ребенок моргнул и сомкнул веки, теперь он больше не проснётся.

Эверилд немного подумала и послала ему образы ангелов, берущих его за руки, унося к небесам. Лицо мальчика разгладилось, и он улыбнулся мечтательной улыбкой. Девушка улыбнулась ему в ответ.

— Пусть твое забвение пройдет легко.

Эверилд вернулась обратно в особняк, прошла через похоронный зал, где по-хорошему, нужно было оставить мальчика до окончательной смерти. Эверилд собственноручно разрисовала стены и потолок ангелами. Сначала у нее они получались корявые, но с каждым рисунком получалось все лучше и лучше. На полу лежало несколько больных, которые должны были умереть в ближайшие часы.

Эверилд села на пол и помолилась Богу, хотя после издевательств Ника, ее вера пошатнулась. Она искренне недоумевала, как Бог мог такое допустить. Ее душа все больше тянулась на восток в Индию, к храмам богини перерождения и жизни — Кали.

Эверилд обошла жителей дома и убедилась, что все сладко спят и видят умиротворенные сны. Затем вернулась к больным и увидела, что рабы вынесли еще три трупа. Сердце Эверилд болело, когда она смотрела, как гибнут маленькие дети. Она подошла к худой бледно-синей женщине, у которой особенно много было гнойников на теле. Еще сутки и она умрет. Эверилд взяла кинжал и надрезала кожу на месте вздувшихся гнойников. Плохая кровь неохотно покидала тело. Вдруг в особняк ворвался мужчина, одетый в дорогую тогу и с бледной девочкой на руках. Эверилд поспешила на встречу и забрала ребенка из его рук.

— Спасите мою единственную дочь. Я все за это отдам!

Девочке было от роду пять лет, лицо, руки и тело сильно исхудали. Почти вся смертная плоть была усыпана гнойниками, словно переспелыми ягодами. Кожа приобрела синий оттенок.

— Вы же понимаете, что если она выживет, то ее никто не возьмет замуж?

— Не важно. Главное, чтобы она выжила. Я готов хоть прямо сейчас заключить контракт.

Наставник всегда говорил Эверилд, что ей необходимо во всем находить выгоду, иначе в мире вампиров ей не выжить. А деньги сильно облегчают жизнь.

— У Вас найдется отдельная комната? Я не хочу, чтобы она лежала в общей свалке.

— Да, найдется. Давайте, через другой ход пройдем наверх для заключения договора. — скомандовала она.

Мужчина прищурился, больно молодой голос был у этой особы.

— Вам сколько лет?

— Достаточно, чтобы лечить больных. — огрызнулась она.

К вампирше подбежал запыхавшийся охранник.

— Простите, не успел предупредить.

— Уйди. — приказала Эверилд и прошла по двору к черному ходу.

Они по лестницы поднялись наверх, девушка прошла в свою комнату и уложила ребенка на свою кровать. Эверилд с сомнением смотрела на девочку, слишком уж поздно они обратились, хотя в их дом бегут те, кто отчаялся и надеется, что колдун и его племянница исцелят их недуг.

В спокойные дни люди обычно сторонились их дома, но когда наступили тяжелые времена, то валили толпой. Даже было такое, что поджигали особняк. Когда началась чума, люди с вилами пришли к дому, грозя им расправой. Тогда учитель, со скучающим видом вышел на балкон, посмотрел на них свысока и просто наслал кошмары, люди в панике побежали прочь. Вот и сейчас, богатый господин потел, и от него пахло алкоголем, видимо прежде, чем обратиться к колдуну и его племяннице, он сильно надрался, чтобы подавить страх.

Эверилд села за стол, достала папирус и начала составлять контракт. В договоре говорилось, что сенатор оплатит полностью лечение дочери в золотых слитках весом каждый по килограмму.

— Чуть позже раб принесет слитки.

Эверилд кивнула, и они поставили подпись. Мужчина ушел, бросив на племянницу колдуна взгляд полный отчаяния. Вампирша позвала раба ментально, и тот явился через три минуты.

— Проводи господина во двор, минуя больных. — приказала она мужчине со смуглой кожей и кучей дешевых браслетов.

Тот кивнул и повел несчастного отца прочь. Грудь девочки тяжело вздымалась и вампирша всерьез думала добавить в лекарства каплю вампирского яда, ведь к обращению это не должно привести. Она стояла у стола и хмурилась, так как наставник строго настрого запретил ей это делать, но девушка больше не могла смотреть на смерти в доме и в городе. И все-таки она решилась. Эверилд прошла в соседнюю комнату, взяла ведро и спустилась в другой двор с колодцем. Учитель лежал на скамейке и смотрел в небо. Вампирша приложила все силы, чтобы выстроить щит, но Ромео в этот момент открыл глаза и посмотрел на свою ученицу.

— И что ты задумала на этот раз? Дай, угадаю, ты решила нарушить мой запрет и применить яд вампира для лечения больных? Я прав? — уже зная ответ, спросил Ромео.

Эверилд не ответила. Она пристегнула ведро к цепи и стала спускать его на дно колодца, пока не раздался всплеск.

— Что молчишь? Или тебя настолько глубоко потрясла чья-то смерть, что ты потеряла дар речи? Могу напомнить, что есть еще мысленное общение.

Учитель нарочито медленно двинулся к Эверилд. Вампирша молчала, не зная, как от него отделаться.

— Хорошо, я позволю тебе использовать яд, но только при одном условии.

Он выдержал паузу, и Эверилд посмотрела на наставника. Ничего хорошего от условия она не ожидала.

— Если начнётся обращение, то ты будешь обязана собственноручно убить этого человека или ребенка. Если ты согласна, то я разрешу тебе применить яд.

Эверилд засомневалась.

— Я вижу в твоей душе сомнения?

— Хорошо, я принимаю Ваши условия. Умеете же Вы быть жестоким.

Учитель расплылся в довольной улыбке.

— То, что ты называешь жестокостью, всего лишь заставляет тебя нести ответственность за свои поступки. У любого решения есть последствия. И дам тебе бесплатный совет: не применяй яд на стариках и детях до четырех лет. — и он удалился с этими словами.

Эверилд подняла ведро, сняла его с цепи, и направилась в свою комнату. Девочка бредила и вся горела. Эверилд прошла в комнату с травами и, отыскав нужную склянку, сцедила в нее немного яду. Затем начала смешивать разные травы. Налила воды в котел и поставила греться. Вампирша набрала тазик с водой, взяла несколько штук лимона, выдавила из каждого сок в холодную воду, и сняла чистые тряпки, висевшие на камине. Она бросила их в воду, вышла из комнаты и прикрыла двери. Затем подошла к девочке, обтерла ее тело и наложила компресс.

Через сорок минут вода закипела в котле, Эверилд сняла посуду, поставила на пол, накидала лечебные травки, и дождалась, пока вода немного остынет. Потом вылила в него яда, размешала и разлила по склянкам. Подхватив несколько флаконов, она спустилась на первый этаж особняка, вошла в ближайшую комнату с больными, и подошла к женщине с восковым лицом и синими прожилками. Поднесла ей ко рту склянку и насильно влила.

Эверилд сидела и смотрела на больную, через пятнадцать минут, зараженная ровнее задышала, пропали хрипы из легких, а лицо просто стало бледным. Эверилд начала искать на лице признаки обращения. Сначала должно пропасть дыхание, а потом женщина начнет выгибаться от нестерпимой боли, это значит, что мозг перерождается. Вампирша просидела у постели два часа, но так ничего не произошло, и она облегченно выдохнула.

Эверилд уже смелей начала вливать больным лекарство. Пока что решила ограничиться этой комнатой. Она пробыла в ней пять часов, но обращение так ни у кого и не началось. Девушка счастливая вышла из комнаты, и взбежала вверх по ступенькам.

— Учитель! Учитель! У меня получилась!

В голову ворвался голос наставника.

— Какая ты шумная. Твои мысли слышно за несколько километров. Поздравляю!

— Спасибо, что поверили в меня. — продолжала восторгаться ученица.

— Только всех подряд не лечи, кого-то пропускай, иначе псы Юстина заинтересуются этим дивом и нам придется срочно покидать Константинополь. — умерил он ее радость.

Вампирша уже хотела всех почивать чудо зельем, но, увы, учитель был прав, придется выбирать, кого спасать, а кому отправляться в чертоги Бога или Дьявола, смотря кто какую жизнь вел.

— Я внемлю Вашему предупреждению.

— Рад, что ты научилась трезво взвешивать все риски. Еще три года назад, ты бы мне отчаянно доказывала, что все достойны жить.

— Не доказывала бы. Меня тогда нельзя было подпускать к людям.

— И то верно. Ладно, иди, готовь свое чудо зелье. Не считали бы нас колдунами, можно было сойти за святых. — усмехнулся он.

— Верно говорите. — ответила Эверилд и вернулась в свою комнату.

Она поднесла ко рту девочки склянку и силой влила остатки зелья. Ребенок закашлялся, одну часть снадобья выплюнул, а другую проглотил. Осталось ждать результата и надеяться, что они не опоздали. Если было уже поздно, то малышку спасёт только оборот, на что учитель не пойдет, потому что не хочет проблем с советом.

Эверилд два часа дежурила у кровати девочки, все прошло успешно, и вампирша выдохнула. Она посмотрела на время, было уже три часа по полудню, пора было идти по домам и лечить больных людей. Она с сожалением посмотрела на свое лекарство, в домах людей его лучше не применять. Эверилд собрала банки и склянки с отваром, снимающим жар, взяла набор иголок, тканей, кусок мыла, и покинула свою комнату. Доктор уже стоял у ворот.

— Ну, что, идем в город?

— Угу. — уныло кивнула Эверилд.

Выходить за ворота ей не хотелось, так как там только боль и смерть, и многие ходят с оружием. С третьего этажа дома крикнул Ромео:

— Не забудь прихватить охрану, я не хочу, чтобы мою единственную племянницу прихлопнули какие-то выродки.

Сразу несколько стражников отделились от заборов, они стояли в кожаных доспехах. Среди них было два вампира и два человека.

Когда Эверилд в первый раз захотела выбраться в город, наставник строго настрого запретил ей без паранджи покидать особняк. Хоть Эверилд сильно изменилась, ее все равно могли узнать, что было совершенно нежелательно. А главное, ее мог признать Ник, так что в город она ходила полностью закрытая от чужих взоров.

Она часто видела похотливое желание в глазах мужчин, некоторые пытались сорвать с нее паранджу, чтобы увидеть лицо, тогда вмешивалась охрана, перекрывая путь любопытным, и те отставали. Вот и сейчас она вынуждена была передвигаться с телохранителями по городу. Многие гадали, как выглядит племянница колдуна. Кто-то с пеной у рта утверждал, что Эверилд страхолюдина, другие думали, что она неземной красоты и поэтому прячет свое лицо. Часто к колдуну заходили потенциальные женихи, прося руку и сердце его племянницы, на что Ромео отвечал отказом. Тогда ходили совсем дикие предположения, что дядя сам спит со своей племянницей и поэтому отказывает женихам. Вампирше пришлось назваться другим именем, чтобы ее не связали с мастером кожевенных дел Ником. В городе ее знали под именем Василида.

Они отошли от особняка на двести метров, как на пути стали появляться нищие и покойники, а воздух становился, наполненным сладким трупным запахам и горелыми телами. У одного дома сидела женщина и качала ребенка с отсутствующим взглядом. Эверилд увидела, что тот мертв. Она направилась к несчастной матери, и постаралась разжать руки, но их свело от судорог.

— Он умер. Труп нужно сжечь, иначе другие дети заболеют.

Лицо двухлетнего малыша было в оспинах.

— У меня больше нет детей, это был единственный ребенок. Родила я его поздно, мы с мужем не могли нарадоваться. За что у нас Бог отнял наше счастье?!

Женщина всхлипнула, и доктор подошел к девушке, сказав:

— Василида, оставь их, ей уже не помочь.

Женщина вздрогнула, а в глазах появился блеск безумия. Вампирша унюхала специфический запах: сладкий с горчинкой, и сделала шаг назад. Она насмотрелась в серебряных тюрьмах на обезумевших от боли вампиров, поэтому продолжала отступать назад. Мать с мертвым ребенком подступила ближе, и путь ей перекрыл вампир-телохранитель. Та вздрогнула и закричала:

— Ты племянница колдуна! Ты должна вернуть мою кроху!

— Я не возвращаю мертвых. Я не Бог.

— Ты дьявольское отродье, все болезни из-за вас. Я готова продать душу Дьяволу, только верни мне сына!

— Дьяволу не нужна безумная душа.

Вампирша сделала еще шаг назад.

— Гор, ее можно вернуть? Ведь магия разума должна лечить такие недуги?

— Нет, она слишком глубоко в него погрузилась. Вы идите, я сам разберусь. — сказал вампир и Эверилд, немедля, пошла прочь.

Эверилд с трудом душила в себе зарождающееся рыдание, пока у следующего дома она не увидела ползущую по земле семилетнюю девочку. Та рыдала и просила маму проснуться. Эверилд подошла к ребенку и подняла ее с земли.

— Мама! Мама, проснись!

— Она ушла к Богу. — сказала Эверилд.

— Она же вернется?

В глазах ребенка было столько надежды, что вампирше стало не по себе. Дарислав скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, где он видел милосердие, сочувствие и жалость.

— Конечно, вернется, только надо ее подождать. Мы сейчас отправимся в замок, мама погостит у Бога и вернется. — несла чушь Эверилд, только бы девочка не осознала страшное. — Мы подождем ее вместе. — уговаривала вампирша, то ли девочку, то ли себя.

Она несла малышку на руках, боясь хоть на миг выпустить ее из рук. Она попросит учителя купить ей домик, если тот откажется ее принимать. Эверилд говорила с девочкой обо всем и не о чем сразу, пока они не дошли до особняка. По черному ходу она поднялась на второй этаж, прошла по коридору, и вздрогнула, услышав чужой голос. Она осторожно прокралась на цыпочках к гостевой и заглянула в комнату, за столом с бутылками вина сидели двое: учитель и какой-то мужчина с обезьяньей внешностью. У него были пепельные волосы, тяжелая челюсть и длинные руки, в общем, уродец, каких еще надо поискать.

— Василида, входи. Кого ты на этот раз притащила в дом? — в интонации наставника было столько возмущения.

Учитель ждал ответа. Вампирша решительно вошла в гостиную и поставила ребенка на пол. Девочка удивленно повертела головой.

— Дядя, можно я ее оставлю у себя? Пожалуйста. У нее погибли родители.

На лице Ромео была крайняя степень раздражения.

— Мне мало твоей лечебницы, так ты еще вздумала всех беспризорников таскать в мой дом?! — грохнул он, а глаза налились яростью.

— Я умоляю вас, я сама буду на ее пропитание зарабатывать, только позвольте ее оставить. — в глазах девушки задрожали кровавые слезы.

— Чем ты будешь зарабатывать? Своим телом?

Эверилд передернуло от такой перспективы. В разговор вмешался незнакомый вампир.

— Ромео, пусть она оставит себе ребенка. Все расходы я возьму на себя.

Эверилд посмотрела на гостя большими испуганными глазами.

— Благодарю, но я как-нибудь сама. Я сниму комнату в каком-нибудь доме.

— Нет, ты останешься в этом доме, но больше не каких детей ты сюда не приведешь.

— Так и быть, эту малышку можешь оставить себе, чтобы удовлетворить свой материнский инстинкт. Но если ты еще кого-нибудь притащишь, то клянусь тьмой, я заставлю тебя собственными руками убить эту несчастную душу.

— Ромео, вы слишком суровы с девушкой. — снова встрял незнакомый юноша.

— Эрик, я сам решу, как воспитывать свою ученицу. Ты просто не знаешь, что она готова спасать каждого встречного. Чем быстрее она поймет, что всех не уберечь, тем меньше заботы будет в дальнейшем. Дай волю, она каждого в агонии одарит своим даром.

Эрик дернулся от такого заявления.

— Такого счастья нам не надобно. Но если она хочет спасать детей, пусть занимается этим.

— Тогда, Ваше Высочество, я умываю руки. Покупайте ей отдельный замок и пусть она там делает, что хочет, а мне в моем доме этот беспредел не нужен. — отказался Ромео.

— Хорошо, Эверилд, вы можете обогреть только пять детей. Кто это будет, решайте сами. Так же, касаемо яда, Вы можете спасти только двадцать из ста больных человек. Если спасете хоть на одного больше, то Вы сами его убьете и будете об этом до конца жизни помнить. Это мой приказ.

Он вторгся в сознание ученицы Ромео. Наставник смотрел с безразличием, а Эверилд постаралась возвести щит, но счетно.

— С таким раскладом, Ромео, вы согласны?

— Вы мне не оставили выбора. — бесстрастно ответил наставник.

Эрик лишь улыбнулся покровительственно.

— Значит, вопрос решен, а теперь идите и забудьте о встречи со мной. — провел последнее воздействие Эрик и Эверилд, подхватив на руки малышку, покинула учителя.

— Я пока оставлю тебя в этой комнате, мне надо идти лечить людей.

Эверилд завела девочку в свои покои, дочка сенатора сидела за столом и уплетала фрукты. Она больше не казалась больной. Эверилд велела рабам принести еще одну тарелку с фруктами и знакомую женщину назначила нянькой. Вампирша выглянула в окно, ей хотелось просто спрыгнуть со второго этажа, но склянки такого приключения не переживут. Так что она вошла в комнату с травами, собрала склянки и только в одну добавила немного своего яда.

Эверилд спустилась вниз и, стараясь не смотреть на трупы и умирающих людей на улице, пошла по домам. В первом крестьянском доме болело пятеро детишек. Эверилд велела родителям принести воды, а сама начала поить детей микстурой, рассказывая им библейские легенды. Она так обошла с десяток домов, пока не вышла к своему бывшему дому. Вампирша замерла, вслушиваясь в звуки. В доме плакали дети. С одной стороны ее тянуло войти в дом, узнать, все ли здоровы, ведь в бывшем жилье остались сестры. Она стояла в нерешительности минут пять, но волнение за младших сестер победило. Со своими проблемами она совсем про них забыла.

Эверилд открыла скрипучую калитку, и постучала в дверь.

— Кого там, на ночь, глядя, черти притащили? В дом никого не впускаем, и милостыню не подаем, убирайтесь в ад!

«Он не изменился. Может, им открыть свое лицо и посмотреть, как глаза мужа расширяются от ужаса? Типо, восставший труп пришедший мстить» — Эверилд с сожалением отбросила коварную мысль, и услышала родной голос Кристины:

— Ник, это же племянница колдуна. — воскликнула испуганно Кристина.

Эверилд услышала, как пульс мужчины подпрыгнул и ускорил свой бег.

— Простите, госпожа колдунья, сами понимаете, время беспокойное. Что Вас привело в наш дом? — начал разливаться соловьем муж. Он всегда был трусом.

Мужчина сдвинул засов и, слегка приоткрыв двери, выглянул на улицу. У него была небритая физиономия и, залитые очи алкоголем.

— До меня дошли слухи, что у вас есть больные люди, вот я и пришла помочь изгнать хворь.

Эверилд блефовала, никакие слухи до нее не доходили, но были велики шансы, что она попадет в точку.

— Я не дам Вам сжечь своего ребенка! — с яростью зашипела Кристина.

Она отодвинула с прохода мужа и уставилась в глаза чародейки. Паранджа вампирши скрывала все, кроме ясных, как в погожий день, глаз цвета неба. Кристина с большим животом стала такой красивой и счастливой, что Эверилд даже кольнула зависть.

— Как можно сжечь живого ребенка? — ахнула девушка, дьявольской красоты.

Даже, скрывающая тога и паранджа владелицы тела, будила в мужчинах похоть. Ник жадно смотрел в глаза Эверилд, она вызывала у него ярое желание заполучить ее немедленно в свои объятия. Ник отодвинул жену и прищурился.

— А покажи свое лицо, красавица, вдруг ты лицедейка.

Ник потянул руку, но не успел он ухватиться за паранджу, как оказался в железном захвате телохранителя.

— Кто попытается с госпожи снять паранджу, будет проклят до седьмого колена. — сказал верзила, убирая руку Ника.

Мужчина побледнел.

— Простите мою наглость, госпожа колдунья, просто ваш голос мне напомнил покойную жену, царство ей небесное.

«Вот ублюдок!» — подумала Эверилд про себя.

— Меня всегда принимают за близкого человека. Так, я войду? — спросила утвердительно вампирша.

Кристина с Ником отступили от прохода. Эверилд опередил Дарислав, пройдя вперед, еще раз удостоверившись, что в доме нет никаких магических ловушек, и только потом позволил войти племяннице колдуна.

Дарислав был жилистый вампир, с благородными чертами лица, и одетый в красную тогу. Он пытался ухаживать за ученицей Ромео, но та словно его не замечала. Правда, когда наставник девушки заметил, что охранник ухаживает за его подопечной, Ромео мысленно связался с телохранителем, вызывая того на серьёзный разговор. Упырь напрягся, но согласился выслушать своего хозяина. Он пришел в его просторный кабинет, присел в кресло, скрестил ноги, и с вызовом посмотрел на Ромео. Хозяин неспешно оторвал взгляд от бумаг, и посмотрел в глаза своего подчиненного. Вампир усмехнулся, прочитав вызов в его очах.

— Дарислав, вы бы оставили девочку в покое, она не для вас.

— А для кого? — с зарождающимся рыком спросил он.

— Для Эрика Дарта.

Повисла тишина.

— Это он приходил и спрашивал на счет нее? — с какой-то обреченностью в голосе спросил юноша.

— Да. Ну и не только.

— Как думаете, у него велики шансы захватить власть?

— Он хорошо подготовлен. Так что не претендуй на его Аману.

Последнее слово добило вампира.

— Истинная пара, это великий дар прародительниц. Хорошо, я понял и впредь буду ее беречь, как Грааль.

— Рад, что мы друг друга поняли. Эта парочка перевернёт весь вампирский мир.

— Вы поэтому отказываете всем женихам?

— Нет, она сама не готова к новым отношениям, бывший муж нанес ей слишком серьезную травму. Ну и чтобы она вступила в брак, нужно убить Ника или сменить империю. И предупреждая твой следующий вопрос, скот Эрика не интересует, поэтому встречаться и жить со смертными она может сколько угодно. Эверилд должна набить собственные шишки, чтобы поумнеть. Ты же видел ее — сущий ребенок. Все, Дарислав, мне надо дальше работать, иди и держись от нее подальше. Твоя задача ее уберечь от совета и цепных псов.

Дарислав вынырнул из своих воспоминаний, цепко осмотрел помещение, убедившись, что девушка в полной безопасности. Еще бы людей убрать из охраны, а то от них толку мало. Но Ромео решил, что человеческое общество ученице не помешает, чтобы научиться контролировать свою жажду. От присутствия четверых телохранителей в комнате стало тесно.

В доме пахло выпечкой, репой, бобами, алкоголем и болезнью. Вампирша сразу заметила в углу комнаты у печи маленькую девочку двух лет отроду, бледную и больную оспой. Малышка лежала в кровати под кучей одеял и плакала. Эверилд стремительно пересекла комнату, присела на кровать ребенка, и положила руку на лоб. Он пылал жаром. Девочка перестала хныкать, так как ледяная рука вампирши приносила облегчение, забирая жар. Кристина с воспаленными глазами и тревогой смотрела на дочку.

— Я ей дам микстуры, она уснет. Но чтобы вылечить малышку, мне придется ее забрать в свою лечебницу. — твердым голосом, не терпящим возражения, сообщила молодая вампирша.

Эверилд подметила, с какой любовью Ник смотрит на свою дочку.

— Как ее зовут? — поинтересовалась Эверилд.

— Александра. Она заболела буквально вчера, недоумеваю с чего бы.

— Чума разит всех без разбора. Я ее заберу.

— Хорошо. А она точно поправится? — забеспокоилась Кристина.

— Ничего обещать не могу, но приложу все силы, чтобы больше никто не заболел. Мойте руки в теплой воде с мылом, и тогда, может, чума вас минует.

— У нас нет денег, чтобы его купить. — обреченно сказала Кристина.

На глазах сестры наворачивались слезы.

— Держите два куска, должно хватить на месяц. — сунула она в руки сестры мыло.

— Спасибо! Чем мы можем Вам отплатить?

Эверилд задумалась.

— Я заберу у вас малышку навсегда. Мне дядя не позволяет выйти замуж, а я хочу ребенка. Она у меня выздоровеет, и будет жить в достатке, а у вас умрет через три дня. Так что, решайте.

Ник недовольно поморщился, в его душе шла мучительная борьба: отдать ребенка порождению дьявола или оставить ее умирать на ложе. Эверилд читала в его глазах ужас, отчаянное желание спасти любимую дочь и боль, когда он принял решение.

— Хорошо, проклятая ты ведьма, я отдам тебе ее.

— А мы сможем ее навещать? — встряла Кристина.

— Нет.

Кристина укутала девочку в одеяло и передала в руки колдунье.

— Я через три месяца уезжаю во Францию. — добила Эверилд, окончательно добив родителей и покинула дом, под зарождающиеся рыдания матери.

Боль Ника была музыкой для израненной души Эверилд. Кристина, на тот момент, была в положении, когда Ник с друзьями изнасиловал и избил ее. Молодая вампирша думала, что он хотел ее смерти, чтобы жениться на беременной Кристине.