Приют приговоренных детей

Глава 12. КОНЦЛАГЕРЬ

Эверилд, с ног до головы осмотрела исхудавших от непосильного труда женщин, и подметила, что в гроб и то краше кладут. Она оставалась в стороне, наблюдая за тем, как уставшие и изможденные женщины носят тяжелые кирпичи. Немного задумавшись, вампирша и не заметила, как к ней подошел начальник лагеря.

— Не желаете самостоятельно расстрелять своего бывшего возлюбленного? — спросил мужчина, и окинул девушку в немецкой форме вульгарным взглядом.

Эверилд было абсолютно все равно, кто это сделает, поэтому она просто задумчиво покачала головой.

— Хорошо. — не стал настаивать начальник и дал ей другое задание. — Через полчаса прибудет новая партия пленных. Займетесь ими.

— Так точно. — вяло ответила девушка.

Обессиленная еврейка с русыми волосами, не удержала мешок с кирпичами, потеряла равновесие и упала на землю. Увидев это, выражение лица Эверилд сразу же стало серьезным и она резко направилась к несчастной женщине. Вампирша схватила ее за руку и попыталась поднять, но беспомощная еврейка лишь стонала и не собиралась вставать. Тогда вампирша отпустила ее руку и со всей силы ударила своим тяжелым ботинком женщину под ребра, в наказание за усталость.

— Изверги! Ненавижу вас! — чувствуя невыносимую боль в груди, с трудом произнесла бедная еврейка.

— Правда? — насмешливо спросила Эверилд и с размаху ударила плетью женщину по лицу.

— Да чтоб вы все сдохли! — с кровью во рту ответила она.

— Я даю тебе пять секунд, чтобы встать на ноги, и еще пять секунд, чтобы поднять, этот чертов мешок, и отнести его туда, куда следует. — грозно произнесла Эверилд, а затем добавила уже мягким голосом. — А иначе, я забью тебя до смерти.

Эверилд получала невероятное наслаждение от ужаса, который ярким пламенем горел в глазах бедной женщины. Польская еврейка предприняла попытку встать на ноги, но через секунду, снова упала на землю от дикой усталости и невыносимой боли в груди.

— Твое время пошло. — начала отчет вампирша. — Десять, девять, восемь, семь.

Женщина с трудом поднялась на ноги, шатаясь из стороны в сторону, словно флаг на ветру.

— Пять, четыре. — продолжала отчет Эверилд.

Еврейка наклонилась и дрожащими, от усталости руками, пыталась собрать кирпичи, вывалившиеся из мешка.

— Два, один. — закончила отчет девушка и в воздухе просвистела плеть.

Удар обжег плечи пленницы, и она вновь упала на землю. До безумия боясь следующего удара плетью, израненная еврейка, снова поднялась на ноги, из последних сил, удерживая равновесие. Она скривилась от боли, раздирающей хрупкие женские плечи, подхватила тяжеленный мешок, и как можно быстрее начала переставлять, стертые в кровь ноги.

Спустя всего десять метров, женщина вновь свалилась и заплакала горькими слезами от собственного бессилия, но через несколько секунд снова встала на ноги. Эверилд с садистским интересом наблюдала за тем, как много сможет пройти обессиленная пленница. Еврейка прошла еще пять метров, запнулась о камень, упала, и с новой силой разревелась, с ненавистью в мокрых глазах, смотря на свою мучительницу. Вампирша направилась к ней грациозной походкой, крепко сжимая в руке плеть, готовясь к тому, чтобы нанести новый удар, но внезапно одна из пленниц подбежала к несчастной женщине, и помогла ей подняться. Схватив мешок и держа еврейку под руку, они вместе пошли к месту стройки. Эверилд удовлетворенно улыбнулась.

Вампирша обогнала несчастных женщин, и прошла к месту, где строился дом. Она осмотрелась по сторонам и заметила, лежавшую в кустах девушку. Эверилд подошла к пленнице и прислушалась: кровь струилась по жилам, значит, она была все еще жива. Рядом с девушкой лежали рассыпанные стройматериалы, которые пленница не смогла донести до места назначения. Эверилд рассердилась и не сильно ударила девушку ботинком.

— Что разлеглась? Рабочий день еще не окончен!

Девушка вздрогнула и открыла глаза, с ужасом смотря на свою надзирательницу. Она попыталась встать, борясь со слезами, которые уже стояли в глазах. Девушка с силой сжала губы, поднялась и, собрав рассыпавшиеся кирпичи, потащила мешок дальше. Вампирша смотрела ей вслед и заметила, что по спине пленницы бежала струйка крови. Эверилд невольно облизнулась, ощущая острый коктейль из страха, боли и отчаяния. Горло неумолимо жгла жажда, а ротовая полость наполнилась сладкой слюной. Она с трудом сдерживала свои инстинкты, чтобы не накинуться на раненную девушку, словно хищник на свою жертву.

Эверилд заметила, что коллеги стараются обходить ее стороной, ощущая нерациональный страх. Но это и к лучшему, не придется с ними контактировать. А тем временем, вампирше все сильней хотелось крови. Она продолжала следить за тем, как женщины, превозмогая слабость, холод и боль, носили тяжелые мешки, пока мужчины занимались кирпичной кладкой.

Через тридцать минут появилась вереница новых пленных женщин и мужчин, у которых босые ноги уже были сбиты в кровь. Они остановились у деревянного здания, которое являлось домом смертников. Вампирша подметила, что дом был выкрашен в зеленый цвет и украшен ромашками, словно шутя над самой жизнью.

Эверилд почувствовала в воздухе запах крови, страха и надежды. Она дождалась распределения, и затем подошла к группе смертников. Те посмотрели на нее жалобными глазами, словно надеялись на какое-то чудо.

— Следуйте за мной! — приказала вампирша и для особо непонятливых, еще раз показала жестами, что они должны следовать за ней.

Эверилд завела их в здание, и сразу же вывела на другую сторону, во двор, где уже стояли немцы с автоматами и овчарками.

— Кто из вас говорит на немецком языке? — потребовала ответа Эверилд.

Польская еврейка с исхудавшим лицом и орлиным носом бросилась вампирше в ноги.

— Умоляю, пощадите моего ребенка! — взмолилась она на ломаном немецком языке.

У женщины была прелестная девочка с красивыми синими глазами, но, к сожалению, это не могло спасти ей жизнь.

— Вставай! — в голосе вампирши не было ни капли тепла.

— Вы спасете ее? — вновь спросила еврейка.

— Вернись обратно в строй! — приказала Эверилд холодным тоном и ударила несчастную женщину плетью по спине. — Если ты сейчас же не пройдешь со своим ребенком к стене, я на твоих же глазах забью ее этой самой плетью! — беспощадно произнесла надзирательница.

Женщина поднялась на ноги, взяла девочку за маленькую хрупкую ручку и, рассказывая какую-то сказку, повела к стене.

Несколько евреек с детьми попытались бежать, и на них спустили собак, а солдаты улюлюкали и смеялись, стреляя по ногам убегающих. Люди спотыкались, падали и здесь их настигали псы, начиная рвать человеческую плоть на части. От воплей умирающих беглецов, у людей стыла кровь в жилах.

Запах сладкой теплой крови густо повис в воздухе, сводя вампиршу с ума. Эверилд держалась из последних сил и от напряжения готова была рычать, как собака.

Данной демонстрации хватило, чтобы остальные еврейки послушно встали у стены. Слезы по лицам приговоренных к смерти людей лились градом, а дети намертво вцепились в руки матерей.

Раздался очередной крик, который был уже детским. Эверилд посмотрела в сторону источника шума и увидела, как две немецкие овчарки рвут десятилетнего ребенка. Мать бросилась к нему с отчаянными криками, не в состоянии выносить муки своего ребенка. Псы вырывали куски мяса, и ребенок захлебнулся собственной кровью. Мать подбежала к уже мертвому ребенку, и тоже стала жертвой собак.

«Лекс, ты здесь?» — Эверилд мысленно обратилась к своему напарнику.

«Да» — ответил тот.

«Видишь вон ту еврейку с платиновыми волосами? Она еще несет на руках трехлетнюю девочку».

«Да» — подтвердил вампир.

«Я отвела от женщины взгляды окружающих. Отбери у нее ребенка и скройся с ним в роще» — приказала Эверилд, наблюдая за обстановкой вокруг.

«А что делать с матерью?» — уточнил Лекс.

«Убей ее» — уверенным тоном ответила королева вампиров.

Эверилд увидела, как внезапно, из тени возник вампир, вырвал из рук матери ребенка, перерезал когтями горло женщине, и так же незаметно скрылся в тенях, вместе с добычей. От данного зрелища, Эверилд стало любопытно, сколько же вампиру лет, ведь если она все верно помнит, то талант хождения в тени появляется только спустя десять тысяч лет.

Вампирша сразу же отправила к убитой матери пару псов, чтобы скрыть слезы преступления, а информацию о ребенке, Эверилд просто стерла из памяти людей. Ведь она знает эсэсовцев, те не успокоятся, пока его не найдут. Через десять секунд подбежали две голодные немецкие овчарки, и стали жадно рвать человеческую плоть, а когда собаки закончили кровавый пир, немцы приступили к расстрелу пленных.

Спустя пять минут, у расстрельной стены лежали одни трупы. Довольные немцы покинули место расправы, пригнав сюда военнопленных мужчин, чтобы те раскопали могилу и сбросили в нее трупы. Эверилд осталась контролировать процесс, и подгоняла людей, взмахивая безжалостной плетью. С ней в паре стоял симпатичный немецкий солдат, и еще несколько надзирателей. Когда тела убитых евреев были брошены в яму, уже настал глубокий вечер, и рабочий день закончился.

— Позволь, я провожу тебя до дома? — предложил молодой солдат.

— Нет, спасибо, я сама, как-нибудь, доберусь. — отказалась Эверилд.

Вампирша прошла через здание и, покинув строящийся концлагерь, окольными путями добралась до особняка. Убив по пути еще нескольких поляков, отправившихся на вылазку, она довольная и сытая, вошла в дом. Дети уже спали в своих кроватках, а Лекс качал на руках трехлетнюю малышку.

«Как она?» — мысленно спросила Эверилд, приближаясь к вампиру.

«Спит. Мне пришлось стереть из ее памяти информацию о родителях» — с сожалением ответила Лекс, ведь малышка, почему-то, грела ему сердце.

Эверилд присела на стул рядом с Лексом. Женщины не слышали их мысленного диалога, спокойно пили чай, делились рецептами, а кто-то вязал носочки.

«Нам нужно сюда заманить еще вампиров, чтобы они охраняли этот приют. Я не могу постоянно находиться здесь» — задумчиво сказала девушка.

«Я помню, что у тебя клятва Гитлеру» — ответил Лекс, и Эверилд усмехнулась краем губ. — «А еще, если здесь появятся другие вампиры, то мы не сможем с тобой крутить роман. И не делай вид, что ты об этом не думала».

«Думала» — девушка сделала небольшую паузу. — «Эрик все равно, рано или поздно, узнает о моей измене. Но не это меня больше всего беспокоит. Гитлер скоро поймет, что я скрываюсь, и начнет меня искать. А он своего добьется».

«Вот мне интересно, почему ты его так боишься?» — недоумевал вампир.

«Кого?»

«Гитлера. Ведь он смертный, а ты бессмертная».

«Здесь дело не в страхе, просто я не хочу, чтобы из-за моего исчезновения наказали начальников, без которых будет сложно выиграть войну».

«На место одних, придут другие» — не согласился Лекс.

«Такие же талантливые? Сомневаюсь» — возразила вампирша, и затихла, вслушиваясь в тишину.

— Сюда летят бомбардировщики! — внезапно вскрикнула она и резко поднялась со стула.

Эверилд разбудила всех детей, подняла их с кровати и быстро повела в часовню, как вдруг землю сотряс взрыв, и дом содрогнулся.

— Вот, дьявол! Попали в дом! — подметила вампирша, и отправила в убежище напуганных детей.

— Как в дом? — не поверила Августина.

— Боюсь, что здесь теперь нельзя будет жить, это не безопасно. — задумчиво ответила вампирша, уставившись в одну точку.

— Чертова война! Что нам теперь делать? — отчаянно спросила Августина.

— Не унывайте, в подземелье тоже хорошо, да и намного безопасней. — ответила Эверилд.

— У меня не хватит денег, чтобы восстановить дом после войны. Знаешь, только потеряв его, я осознала, насколько он был важен для меня.

— Этот дом, наверняка строил мудрец, ведь помимо надземной части для жизни, в нем присутствует, и подземная часть со всеми коммуникациями. Прям целый бункер, я бы сказала. А так же, я считала воспоминания дома. — Эверилд заметила удивленный взгляд Августины. — Да, я не человек и уже очень давно, так же, как и Лекс. Но, при желании, я могу позвать сюда вампиров, благо среди нас есть талантливые архитекторы, которые еще строили Тадж-Махал.

— Но ведь почти всех, кто принимал участие в его строительстве, либо казнили, либо расчленили, чтобы они не смогли сотворить что-либо похожее на Тадж-Махал. Как они тогда могут помочь мне восстановить дом?

— Знаете, в чем особенность вампира? При обращении, организм полностью регенерирует, отрастают новые руки и ноги, а так же восстанавливаются вообще все органы. Правда, такое обращение занимает где-то полгода, но оно того стоит. И мой муж успел спасти некоторых архитекторов в свое время. Как закончится война, я выделю деньги и мы отремонтируем этот прекрасный дворец. — вампирша подмигнула Августине.

— Значит, ты можешь вернуть с того света любого человека? — с легкой надеждой в голосе, спросила женщина.

— Нет, это не так работает. Наш яд воскрешает умершего человека, сохраняя ему душу, но на нее ложится древнее проклятие. Я не знаю, кому себя продали очень древние люди, но силу они получили сокрушительную. На эту тему ходит очень много легенд, и одна из них гласит, что нас создали прародительницы вампиров, или как еще их называют, морские вампирши. Другая легенда рассказывает о племени, которое уничтожили враги и последние выжившие воззвали к своему Богу, чтобы он дал им силы отомстить, но Бог проклял их души и мертвые люди восстали вампирами. Никто не знает истины, так как тех древних вампиров уже нет. Они или умерли, или нашли способ покинуть наш мир. Мне обе легенды нравятся, но история про прародительниц мне кажется более правдоподобной. Так что, вытирайте слезы, восстановим мы ваш дом, но для этого надо пережить войну.

— Пообещай мне, что если убьют мою дочь, то ты подаришь ей бессмертие. — умоляющим голосом попросила Августина.

— К сожалению, я не могу дать такое обещание. У меня есть свои обязательства и, к тому же, я скоро покину вас. Мне нужно будет вернуться в армию Гитлера.

— Зачем тебе Гитлер? Не лучше ли воевать на нашей стороне? — немного недоумевала женщина от слов своей гостьи.

— Августина, вы даже не представляете, какое я зло. И поэтому я воюю только на темной стороне, так как нам противопоказано приносить слишком много добра людям. Наша натура полностью гнила внутри. Я убийца, не забывайте об этом, и убивать, это моя страсть, стихия и чем больше я творю зла, тем больше растут мои силы. Просто вам повезло, что я очень люблю детей, ведь когда я была человеком, Бог мне их не дал. Видимо решил, что я не достойна быть матерью. Может он и прав. Кто я такая, чтобы судить поступки Бога, но скажу одно: чем больше я делаю добра, тем слабее становлюсь. Если я перестану убивать, проклятая душа меня уничтожит. Нас создали для войны и убийств, и чем больше людей нас ненавидит, тем сильней мы становимся. Чем больше боли и горя на земле, тем лучше для нас. Такой судьбы вы хотите для своей дочери?

Августина задумалась. Она никак не могла связать образ Эверилд с теми словами, что та говорила.

— Мне кажется, что каждый сам выбирает, каким вампиром стать.

— У нас нет выбора. Если мы не убиваем, то голод начинает терзать наше нутро, прося все новых жертв. Это пытка, вечно контролировать свою жажду.

— Мне вас не понять. Но знаю одно, я хочу, чтобы моя дочь жила.

— А вы спросили у Агнешки, хочет ли она себе такой судьбы?

Впервые за весь разговор, Эверилд взглянула на евреек, те с ужасом, отвращением и ненавистью смотрели на вампиршу.

— Дитя дьявола! — грубо произнесла одна из женщин.

— Я не предавала Бога. А кто пособники дьявола, так это вы. Евреи предали своего Бога, и убили его сына, так что, не вам говорить о моем дьявольском происхождении. Вы живете обманами, жадностью и многими другими нечестными приемами, недаром Гитлер на вас ополчился. У вас даже своего государства до сих пор нет! — от слов Эверилд, женщины опустили взгляды и боялись что-либо ответить. — Вас все время преследуют несчастья. То вас в рабство угоняют египтяне, то государства лишают, а теперь и Гитлер вас уничтожает. Вы заслужили свою судьбу. Как говорилось в библии: кто обидит Иисуса, тот будет самым несчастным на земле. Так что, не надо прикрываться набожностью, вы предали своего Бога, поэтому и посей день, он вас карает.

Дети смотрели на вампиршу с широкими от удивления глазами, ведь они впервые слышали об убийстве Иисуса, сына божьего, именно с такой стороны.

— Вас сам мир отвергает. Вы недостойны ходить по этой земле, и тем более, посещать храмы того, кого сами и убили. Иисус вас может и простил, но его отец явно нет.

Разъяренная вампирша отвернулась от наглых и глупых еврейских женщин, и с уже спокойным голосом обратилась к Агнешке.

— Скажи мне, ты хочешь обрести бессмертие и убивать людей?

— Нет, лучше я отправлюсь к Богу, и он подарит мне новую жизнь. — не раздумывая, ответила девушка.

— У вас растет очень мудрая девушка, так как она прекрасно понимает, что смерть лучше, чем такая жизнь. Поначалу убивать очень тяжело, особенно невинных людей, но со временем становится легче. Чаще всего мы обращаем таких людей, как твоя дочь, ведь у них меньше шансов сойти с ума от убийств, они очень крепки духом. И мы никогда не обращаем тех, кому нравится убивать, потому что, заполучив такое могущество, они не остановятся и утопят планету в крови. Гитлер погубит весь мир в своей ненависти, если ему в руки попадет такая сила, какими благими намерениями он бы не прикрывался. Но мы, что-то заговорились. Бомбардировка прекратилась и нам пора выходить на поверхность. — сказала вампирша и первая покинула подземелье, а Августина и Лекс вышли следом.

Хозяйка дома была шокирована откровением своей новой подруги. У нее не укладывалось в голове, что это дитя семнадцати лет является настоящим монстром. Затем женщина посмотрела со стороны на свой родной дом и поняла, что левое крыло отсутствовало, а в воздухе висела пыль, от которой было тяжело дышать. Ее глаза слезились, а пыль оседала на гортани.

— Детям пока нельзя выходить. — закашлявшись, сказала женщина.

— Я вообще считаю, что здесь жить не только невозможно, но и опасно. Поэтому, все, что уцелело, нужно перенести в подземелье. — сказала Эверилд и Августина, натужно кашляя, согласилась. — А нам с Лексом пора на работу, время уже шесть утра.

Позвав своего любовника, они вместе направились на место строительства нового концлагеря.

Эверилд с Лексом проработали там еще полгода. Поезда привозили новых заключенных, кого-то отправляли на тяжелые работы, а кого-то на смерть. К весне концлагерь был уже готов.

Немецкие войска прошли Люксембург, и уже приближались к Голландии. Эверилд понимала, что уже нужно возвращаться на фронт. За эти полгода, они с Лексом спасли сотню детей, которые теперь жили в подземелье. Там находилась большая печь, земляная баня и много запасов еды, которую вампиры натаскали из разных уголков захваченных стран, даже Советский Союз сумели ограбить. Девушка собрала в подземелье молодых вампирш, которые ментально защищали еврейских детей и были довольны предоставленной работой.

Эверилд по уши влюбилась в Лекса, и тот ответил ей взаимностью. Они старались скрывать свои отношения, чтобы никто не донес о них Эрику, но вампирша чувствовала, что скоро тайна станет явной, и этот вопрос надо будет решать.

Она вздрогнула, когда с ней ментально связался Эрик Дарт.

«Я на днях приеду в Польшу».

«Не стоит, я сегодня отправляюсь в Голландию, приезжай туда» — сказала Эверилд и на миг замолчала.

«Ты, что-то скрываешь от меня?»

«Нет, всего лишь исполняю приказ Гитлера» — не согласилась вампирша.

Она старалась говорить спокойно и не принужденно, словно океан в штиль. Эверилд не могла себе позволить, чтобы Эрик почувствовал ее волнение, так как сразу же постарается выяснить, что ее так беспокоит. Поэтому она достала сигарету и закурила, медленно выдыхая дым.

«Ну, хорошо, если это приказ Адольфа, то тогда встретимся в Голландии».

«Как там Макс поживает?» — постаралась сменить тему разговора Эверилд.

«Хорошо, работает, принял мусульманскую веру, только вот зачем, не знаю. А еще, хочет жениться на вампирше».

«На ком это?» — загорелись глаза у девушки.

«На Соли, правда, она сказала ему, что он еще маленький, чтобы думать о женитьбе» — сказал Эрик Дарт и Эверилд засмеялась.

«А он что?»

«Говорит, что уже достаточно взрослый, чтобы жениться».

«Ему же всего двенадцать лет, что он в этом понимает?» — не сдерживая смех, спросила Эверилд.

«Я ему тоже сказал, что чтобы жениться на девушке, нужно сначала достигнуть восемнадцати лет, а потом заработать себе на особняк, в котором она будет воспитывать детей, а пока всего этого нет, он будет находиться под моей опекой. Пришлось усыновить Макса, чтобы отдать его в школу, но он все равно не сдается, пошел работать, хочет свою компанию открыть, а точнее издательство. Я не стал ему мешать, пусть пробует, раз интересно, денег я ему дам. Так что, у нас появился приемный сын. Как наиграешься в войну, оформишь на него документы».

«Хорошо. Ладно, мне пора заниматься делами, да работа не ждет, до встречи в Голландии». — сказала вампирша, прервала ментальную связь с Эриков и связалась с Лексом. Тот появился рядом с ней через минуту.

— Лекс, я отправлюсь в Голландию. Нам придется временно отдалиться друг от друга. Думаю, что до Гитлера уже дошли вести о пропаже его главной боевой единицы, и я более чем уверена, что он сейчас в ярости, поэтому я вынуждена уехать.

Эверилд улыбнулась, так как гнев Адольфа Гитлера она чувствовала прямо сейчас, даже не смотря на расстояние. Она знала, что Фюрер хотел встретиться с ней, чтобы снова ощутить то упоительное чувство единения клыков вампирши с его шеей, а так же его не оставляла надежда, что Эверилд передумает и все таки обратит его. Девушка ни капли не удивится, если Гитлер начнет добиваться от нее чувств, чтобы проще было ею манипулировать. Все это она предвидела в ближайшем будущем, когда Фюреру донесут, что его главное оружие вернулось в строй, и тогда он покорит весь мир.

— Я поеду с тобой. У меня нет интереса нянчиться с этими детьми. — возмущенно сказал Лекс, но вампирша отрицательно покачала головой.

— Если хочешь сохранить голову на плечах, то оставайся здесь, в Голландию прибудет Эрик Дарт, мой муж и твой король. — пояснила она, и Лекс вздрогнул, посмотрев на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты жена короля?

— Да. Совет уничтожили в середине девятнадцатого века.

— Ясно. — скрипнул зубами Лекс.

— Он должен был прибыть сюда, но мне пришлось ему солгать, что Гитлер отправил меня в Голландию. Я там постараюсь найти любовника из людей, чтобы перебить твой запах. Возражения не принимаются, иначе он выжжет тебе мозг. — сказала она, и угроза стать овощем возымела эффект на Лекса.

— Но мы не сможем скрываться вечно.

— Я что-нибудь придумаю, обещаю, а пока что в моей компании тебе лучше не появляться, а так же не выходить с ним на контакт, первое, что он сделает, это прочитает твои мысли, и только потом начнет разговаривать. Ты темная лошадка, а он таких не любит.

— И когда мы сможем снова встретиться?

— Когда он покинет Голландию, ты сразу же прибудешь туда с Ариной. А я уезжаю этой ночью. Он наверняка проверит, где я, потому что интуиция говорит ему, что я что-то скрываю. Даже не так, он слишком хорошо меня знает, так что скоро поймет, что я солгала, поэтому мне придется тебя временно стереть из памяти. Чтобы я тебя вспомнила при встрече, назови имя «Арина», и я все вспомню. А пока что, я должна нас обезопасить. А еще, он наверняка представит ко мне охрану.

— Эрик настолько ревнив?

— К вампирам, да. — с сожалением ответила Эверилд.

— Ясно.

— Придет время, и я попытаюсь решить с ним этот вопрос, иначе нам с тобой придется бежать. — сказала Эверилд.

Она боялась Эрика, хоть и старалась подавить этот страх в своей душе.

— Хорошо, договорились. Когда тебя искать?

— Через три недели он должен будет уехать, но если нет, то тебе все-таки придется представиться Эрику. Неучтенных вампиров он не любит, такие однажды убили его приемного отца. — сказала Эверилд.

Все это время Лекс старался переварить новость о том, что оказался в постели не просто с вампиршей, а королевой. Если бы он узнал об этом раньше, то сто раз подумал, ведь шутки с монархами плохи, но уже было поздно что-либо изменить.

Эверилд встала у окна и старалась сквозь пыль разглядеть, что происходит на улице, когда на ее талии сомкнулись руки Лекса, и он нежно вдохнул аромат любимых волос. Мужчина развернул к себе вампиршу, поцеловал в губы, и провел рукой по ее коротким волосам. Эверилд покачала головой, но Лекс ее не послушал, и заставил опереться о подоконник.

— Я хочу тебя! — сказал Лекс, и еще сильней прижался к ней.

Девушка ощутила напряжение в его штанах, но все так же покачала головой, ведь сейчас было слишком опасно вступать в интимную связь.

— Не стоит тебе сейчас ко мне прикасаться. После ментального контакта с мужем, он может ощутить твое вторжение в мое тело. А проблемы ни тебе, ни мне сейчас не нужны. Я сама подойду к тебе, когда будет можно. — спокойно сообщила вампирша и оттолкнула Лекса, освобождаясь из его страстной хватки, и вышла на улицу.

За полгода пребывания рядом с артефактом, ее плоть стала более уязвима, как и у Лекса, но они по-прежнему не могли понять, где тот находиться. Эверилд обошла ближайшую территорию в поисках источника силы, но чувства ей подсказывали, что артефакт находится внутри дома, и вампирше пришлось вернуться в частично разрушенный особняк.

Она полностью сосредоточилась на поиске артефакта перехода, и почувствовала две силы: одна тянула в подземелье, где остались люди, а другая в ванную комнату. Вампирша решила начать с нее. Когда она вошла внутрь, то яркий свет ударил по глазам, на миг, ослепив Эверилд. Королева вампиров протерла глаза и отыскала источник света. Она не могла поверить, когда увидела, что это светилось мыло. Температура в комнате ощутимо упала, и плеча вампирши коснулась чужая сила. Эверилд вздрогнула, но времени на страх у нее не было, девушка нужно было, как можно скорее убраться отсюда.

Она с трудом подошла к ванне, наклонилась и схватила светящееся мыло. Оно сильно жгло кожу, а затем растаяло, оставшись налетом. Теперь, вместо мыла, Эверилд держала в руке древнюю монету, на которой была изображена морская вампирша. Если ее сердце могло остановиться, то оно сейчас бы это сделало, такая мощная сила исходила от монеты из золота.

Вдруг монетка взмыла в воздух и поплыла прочь, призывно мерцая. Вампирше ничего не оставалась, как последовать за ней. Древняя монета преодолела коридор, влетела в главный зал и замерла напротив потайного хода. Затем она стала прозрачной, и прошла сквозь стену. Эверилд открыла тайный ход, и пошла за ней. Монета вальяжно плыла вниз по ступенькам, приближаясь к часовне. Эверилд стало интересно, сможет ли божья сила ее остановить, но все любопытство пропало, когда она увидела на пути монеты Арину. Вампирша понимала, что не должна позволить монете соприкоснуться с человеческим телом. Она ускорила шаг, окутала монету ментальной магией, чтобы та обрела твердость и поймала ее, сжав в кулаке. Эверилд выдохнула. Завороженный взгляд Арины не понравился вампирше, и она щелкнула у нее перед носом пальцами, приводя в чувство. Девочка вздрогнула, моргнула, и в глазах цвета горького шоколада появился осмысленный взгляд.

— Иди спать. — мягким голосом сказала Эверилд.

Арина помотала головой и удивленно осмотрелась.

— А как я здесь оказалась?

— Это все лунатизм. Это когда люди ходят во сне. — пояснила она, наблюдая непонимающий взгляд малышки. — Я ухожу, а с вами остается Лекс. В дом заходить нельзя, он в аварийном состоянии. А сейчас возвращайся в свою постель.

Эверилд чувствовала, как монетка резко начала нагреваться, что явно сулило ей кучу проблем. Она отправила ребенка спать, а сама быстро взлетела вверх по ступенькам, отодвинула двери и побежала со скоростью света прочь, только чтобы монета не встретилась с Ариной. Эта малышка запала ей в душу и Эверилд не желала, чтобы с ней что-нибудь произошло. В голове вампирши загремел и загрохотал властный голос прародительниц, который дрожал от гнева.

— Немедленно вернись и отдай монету девочке!

Эверилд замотала головой, с трудом отгородилась от голоса морских вампирш и сделала то, что обещала Лексу: стерла все воспоминания о нем, оставив в голове ключ-активатор, чтобы она смогла все вспомнить, когда он явится к ней. Ее ментальный заслон пробили, и голос прародительниц стал еще более яростным. Вампирша почувствовала, что из носа и ушей побежала кровь, но Эверилд не собиралась останавливаться и бежала на пределе своих возможностей, только бы уйти подальше от особняка.

— Вернись немедленно! — велел шипящий голос, но девушка уже не помнила, куда надо вернуться. У нее осталось только понимание того, что она добыла часть ключа.

Древняя монета накалилась и прорвала ментальный щит, став прожигать кожу непокорного потомка. Сначала она прожгла кожу, потом сила перекинулась на мышцы, и кости. Эверилд помнила только Арину и то, что ей нельзя встречаться с этим артефактом, а поэтому, была готова вытерпеть хоть девятый круг ада, лишь бы малышка осталась в безопасности с людьми.

Эверилд терпела адскую боль, сжав зубы, стараясь не потерять над собой контроль. Она ощутила, как монета втянулась в тело и продолжила свою черную работу, а прародительницы шипели и проклинали вампиршу.

— Он узнает об измене, и ты будешь вынуждена бежать!

Рука вампирши горела изнутри, словно в кости загоняли раскаленные прутья.

— Вернись, немедленно! — раздался хор из шипящих голосов.

Эверилд почувствовала, как монета проникает в ее тело, и еще больше начинает нагреваться. Девушка поняла, что если так и продолжится, то она зажарится заживо. Вампирша упала на колени, боль терпеть уже было невыносимо. Жжение нарастало вместе с болью, грозясь превратить в шашлык ее мертвое тело.

«Отличное жаркое получится из тухлого мяса вампира» — усмехнулась Эверилд.

Внутренний огонь перекинулся на душу, и она заорала, не в силах выносить боль и тогда взмолилась:

— Позвольте мне увидеться с мужем, и тогда я покину этот мир. — попросила девушка, но прародительницы словно не услышали ее, видимо желая насладиться агонией вампирши.

Эверилд решила больше не молить о пощаде, и если им угодно убить ее, то пускай так и будет. У нее все равно жизнь была никчемная. И только после этих мыслей, прародительницы сжалились над девушкой, и боль стихла.

— Хорошо, езжай в Голландию. У тебя будет ровно две недели, чтобы проститься с мужем. — произнес хор из голосов и стих.

Настала благословенная тишина, и боль полностью исчезла. Внезапно рядом с ней открылся портал, и появился Эрик Дарт. Эверилд не была похоже на саму себя, так как ее тело обуглилось до костей. Эрик ужаснулся увиденным зрелищем. Он сразу же переместился к своей любимой, когда ощутил невыносимую боль, исходящую от нее. Его обуяла всевнемлющая ярость, поглощающая разум, и был готов крушить все вокруг. Эрик разрушал свой дворец, лишил мозга целый квартал, а затем желание защитить свою женщину стало настолько сильным, что он открылся портал и перенесся к ней.

Эрик не мог без содрогания смотреть, во что превратился свет его жизни. Эверилд вся обгорела, словно ее бросили в ванну с серебром, мышцы местами отделялись от костей, и сильно пахло горелой гнилой плотью. Для того, чтобы девушке, как можно быстрее восстановиться, ей была нужна молодая кровь.

Он взвалил тело Эверилд к себе на плечо, и пошел к ближайшему поселению, чтобы напоить ее кровью. Эрик оставил девушку на окраине деревни и стал таскать к ней полумертвых детей, заставляя ее пить кровь. Мужчина присел напротив своей жены, и с жалостью во взгляде наблюдал за ней. За час она выпила кровь у всех людей, которых ей принес Эрик, но этого все еще было не достаточно для полного восстановления.

— Кусай! — приказал он и подставил ей свою шею.

Вампирша не стала спорить и принялась пить кровь, стараясь не смотреть на сотню трупов, что лежали вокруг нее без единой капли крови. Эрик готов был хоть всю Польшу истребить, лишь бы унять боль ее души. Его очень волновало то, что произошло с Эверилд, но она пока не могла говорить, даже на ментальное общение не было сил. Он чувствовал, как ее терзала боль, и как она ее терпела, сжав зубы. Эверилд сомкнула челюсти на его шеи мертвой хваткой, и жадно глотала кровь мужа, приходя в себя. Когда сознание прояснилось, она посмотрела на мужа уже осмысленным взглядом.

— Что с тобой произошло? — беспокойным голосом спросил Эрик.

— Ничего, все порядке. — ответила вампирша.

Боль в душе уже не была такой сильной. Сейчас она впервые почувствовала, что ее душу могут уничтожить, и это не могло не оставить свой отпечаток на ее психике. Теперь у Эверилд появилась еще одна цель в жизни: заполучить такое могущество, чтобы больше никто не мог причинить ей душевную боль. Хоть сила ее никогда и не интересовала, желание того, чтобы больше никого и никогда не бояться было превыше всего. Эрик однажды сказал, что она боится сильных мужчин, и это было правдой. Слишком долго Эверилд была марионеткой в руках сильного пола. Вся эта вседозволенность мужчин сильно ее бесила, так как Ник постоянно пользовался этим. Эверилд отогнала мысли о своем первом муже, так как сейчас она должна была поговорить со своим нынешним супругом, Эриком Дартом.

— И это ты называешь, в порядке?! — заорал он.

— Не кричи так, меня просто наказали прародительницы за дерзость. Я отказалась немедленно исполнять их приказ.

— Я их уничтожу! — прорычал он, чувствуя, как тело меняется и кожа обретает черный оттенок.

— Не надо, Эрик, иначе ты станешь черным королем. Не надо, успокойся, все обошлось, ведь я цела и здорова. — поспешила она успокоить мужа и обняла его, ведь если Эрик обратится, то миру точно не поздоровится.

— Я все равно их прикончу! Я не позволю каким-то древним тварям причинять тебе боль! — взревел Эрик Дарт, и земля содрогнулась от его рева.

— Уничтожишь, но для этого надо сохранить мир. — она плотней прижала к себе мужа, поцеловала его в губы и тот выдохнул.

Король вампиров с трудом взял себя в руки, и скептически осмотрел свою жену.

— Нам, еще как минимум, придется истребить три деревни, прежде чем ты восстановишься. Пошли дальше охотиться. — сказал он, окончательно взяв себя в руки, ведь главное, что его жена жива, а со всем остальным они справятся.

Эрик поил ее три дня и три ночи кровью людей. За это время они истребили пять небольших деревушек, прежде чем вампирша полностью обрела свою плоть. Эверилд чувствовала, как монета прикипела к кости и стала частью ее скелета. Она все еще тлела, напоминая об обещании, иначе эта боль покажется все лишь цветочками.