Приют приговоренных детей

Глава 7. Немцы в доме

Хозяйка особняка взяла гостью под локоток и медленно повела ее по коридору, тем самым помогая добраться до главного просторного зала, в который вела огромная, двустворчатая дверь. В самом зале было тепло и уютно, дети грелись у огня, во что-то играя. Августина с подопечной ступили на льняной ковер, проследовали к дивану, и женщина помогла ей присесть. В комнате царил полумрак, хотя в зале имелось четыре больших окна, но с плотно закрытыми бархатными шторами, поблекшими от старости. У владелицы особняка явно не хватало денег содержать такой шикарный дом. Дети соскочили со своих мест и глаза ребят загорелись от любопытства. Августина бросила на них суровый взгляд.

— Марш наверх. — и дети беспрекословно подчинились, оставив их одних в большом зале.

Сразу стало как-то зябко, и Эверилд поджала пальцы на ногах.

— Снимай платье, осмотрю тебя. — приказала женщина.

Вампирша стянула тряпку через голову, уставившись в глаза мятного цвета. Она внушила добродушной хозяйке, что у нее на теле есть легкие порезы, ссадины и ушибы.

— До свадьбы заживет. Значит, говоришь, твои родители погибли? — недоверчиво уточнила женщина, услышав краем уха ее разговор со своей дочерью, но потом спохватилась.

— Что мы болтаем? Надо тебе искупаться в ванной. — строго сказала Августина молодой девушке, свалившейся на ее голову.

Эверилд кивнула женщине, наклонилась, подобрала платье и снова оделась. Августина помогла вампирше подняться и довела ее до ванной комнаты.

— Тебе нужна будет помощь? — спросила полячка.

— Нет, благодарю. Я потихоньку сама справлюсь. Единственное, о чем попрошу, принести новое платье, это уже никуда не годится. — озвучила свою просьбу Эверилд.

Владелица дома кивнула и даже не обратила внимания на то, что платье гостьи было почти целое. Женщина закрыла дверь в ванной, оставив девушку одну. Эверилд через голову сняла платье, бросила в корзину для грязного белья и забралась в ванную, задернув штору. Включив кран, из него полилась теплая вода, постепенно переходя в кипяток.

— Что? Я чувствую тепло? Это невозможно!

Вода уже жгла кожу. Вампирша, пораженная до глубины души, стояла под нестерпимо горячей водой. На коже бессмертной начали вздуваться волдыри, и она, наконец, пришла в себя, додумавшись разбавить кипяток холодной водой. Эверилд потрогала свои волосы, они у нее за неделю отросли до плеч, благодаря вампирской регенерации.

В комнату вошла девочка, положила хлопковое зеленое платье с ромашками на полку для вещей.

— Тебе точно не нужна помощь? — спросила дочь Августины.

— Нет, спасибо, сама справлюсь. — отказалась вампирша.

Девочка поколебалась и вышла, ведь в доме было еще очень много дел.

— Меня Агнешка зовут. — бросила она через закрытую дверь, но Эверилд ничего не ответила.

Она выбралась из-под душа, подошла к двери и задвинула щеколду, чтобы больше никто не беспокоил. Бессмертной надоело корчить из себя покалеченную девушку, она хотелось помыться нормально, как здоровый человек. Эверилд встала в ванную правой ногой, оперлась левой рукой о стенку, перенесла в ванную вторую ногу, отпустила стену, и правой рукой закрыла занавеску, чтобы вода не попадала на пол. Она потянулась к закрепленной на бортике ванной мыльнице, взяла из нее душистое мыло, намылила свою грудь, живот, левую руку, правую руку, спину и все что ниже пояса. Она убрала мыло обратно в мыльницу и с остервенением начала соскребать грязь со своего тела когтями. Кровь и копоть с потоком воды стекали вниз. Вампирша отмывала свою плоть целый час. Теперь настало время слипшихся от крови локонов волос. Эверилд с нарастающим интересом стала замечать на теле неглубокие раны от осколочной гранаты. Ожоги тоже неохотно заживали. Бессмертную охватил ужас, она едва удержалась от крика. Эверилд не могла поверить своим глазам, на руках еще оставались свежие рубцы, стремительно бледнеющие. Такие же шрамы были и на груди, но при всем этом ее тело не чувствовало боли.

«Значит, ключ прародителей совсем близко, ведь только находясь рядом с артефактом, плоть приобретает уязвимость».

Найдя объяснение феномену, вампирша выдохнула и занялась своей гривой. Она убила час на промывание волос. К Эверилд в ванную комнату стучались, раз пять, узнавая: все ли у нее хорошо, нужна ли ей помощь, но на все вопросы она отвечала отказом.

Эверилд выключила воду и собрала волосы в пучок, скручивая их двумя руками в жгут и отжимая. Паника не желала уходить из ее сердца. Эверилд настолько привыкла к тому, что неуязвима, поэтому новое открытие стало для нее полнейшим шоком.

Она тупо смотрела на неохотно исчезающие волдыри, что даже не подумала ответить на новый стук в дверь. Она попыталась почувствовать боль, но ее больше не наблюдалось.

«Может ли это означать то, что ключ сейчас в этой комнате?» — спросила она сама себя.

Чтобы опровергнуть или подтвердить свою догадку, она поспешно выбралась из чугунной ванной, взяла с полки платье, дрожащими руками надела его, отодвинула шпингалет и толкнула дверь, едва не прибив ею Агнешку. Девочка, вскрикнув, отскочила в сторону, а Эверилд даже не подумала извиниться. Она смотрела на свои руки, на которых от ожогов не осталось и следа.

— Долго ты. Теперь у тебя другой вид, только кожа слишком болезненно выглядит. Ты точно не ранена?

— Немного посекло осколками, но терпимо. — пожаловалась она, стиснув зубы и ругая себя последними словами, ведь ни на миг нельзя выходить из роли.

— Пошли на кухню, мама гороховый суп приготовила. — потянула она за рукав новую жительницу дома.

Вампирша кивнула, и медленной шаркающей походкой, последовала за девчонкой.

— Старухи и то быстрее ходят! Сильно болит? — участливо поинтересовалась она.

— Терпимо, но быстро ходить не могу.

— Надо твои порезы обработать спиртом, иначе заражение крови будет.

— Сначала поедим, а мои порезы подождут. — отказалась Эверилд.

Они вошли в столовую и первое, что бросилось ей в глаза, так это то, что за столом сидело еще две женщины еврейского происхождения. Теперь она окончательно убедилась, что эти дети не являлись родными владелице дома. Эверилд внимательно всмотрелась в лица детей и сразу обнаружила сходство с матерями. Двое мальчиков с пепельными волосами и глазами орехового дерева, были копией высокой и тощей женщины с недовольным лицом, пепельными волосами и опасным цветом глаз. Другая была субтильная, невысокая с полненькими щечками, черными волосами и в белом платье с листьями клена. Две девочки погодки и мальчик принадлежали ей.

Эверилд поджала губы, бросила укоризненный взгляд на хозяйку, отметив про себя:

«Значит, проверяли и решили, что я не опасна. Зря конечно, но сейчас это не важно».

Эверилд подошла к столу, выдвинула ближайший стул, заняв его, а Агнешка присела рядом.

— Это тоже жительницы нашего дома, Лайла и Ливона, меня зовут Августина, а мою дочь Агнешку ты уже знаешь. — подала голос хозяйка дома.

— А остальные дети принадлежат этим милым женщинам. — холодным тоном осведомилась Эверилд.

Женщины вздрогнули, нервно глянув на нее.

— Да, верно, я не могла сразу сказать тебе всей правды.

— А что изменилось сейчас?

— Я вижу, что ты готова защищать наших детей, не смотря на их происхождение. По твоим глазам я сразу поняла, что провести тебя не удалось. Даже, если бы я сказала, что у меня эти дети от разных мужчин, ты бы не поверила мне. Ты так юна, но взгляд у тебя, как у древней старухи, прожившей много лет.

Эверилд передернуло от такого сравнения, но, по сути, женщина была права, вот только сознаться жителям дома, что они приютили вампира, Эверилд не может. Да и близость артефакта так же сыграла ей на руку, ведь девушке не нужно было внушать, что она слегка ранена.

— Вы не первая, кто так говорит, просто меня потрепала жизнь. В пятнадцать лет я осталась одна с младшей сестрой, а тетка, взявшая опеку над нами, нашей судьбой совсем не интересовалась, ей нужны были только мужчины.

— Это ужасно. А из какого ты района? — ловко перевела тему Августина, ведь, как гласит народная мудрость: лучшая защита, это нападение.

Со всеми своими потрясениями, Эверилд не успела толком продумать легенду.

— Я из города Данциг. Мы со сестрой и тетей бежали оттуда в первый же день, когда напали немцы. Но теперь и здесь тоже не безопасно. Враги близко. Наш дом взорвался от попадания снаряда, но в тот момент меня в нем не было, я ходила в круглосуточную аптеку за жаропонижающим. Когда вернулась домой, то нашла всего лишь воронку. Я была в таком отчаянии, что бежала, куда глаза глядят, и наткнулась на солдата, сидевшего в укрытии. Затем раздался взрыв, меня отбросило взрывной волной и видимо посекло осколками, ладно хоть лицо не задело.

— Бедный ребенок. — сожалеющим голосом произнесла Августина.

Она встала из-за стола, взяла тарелку из шкафа, ушла на кухню и через минуту принесла тарелку с горячим супом и поставила его перед Эверилд. Та благодарно кивнула, взяла ложку, лежавшую на столе, и принялась за еду. Увы, вкуса она не чувствовала. Пообедав, все разошлись по своим делам и только Августина с Агнешкой остались.

— Как можно найти потайной ход? — спросила хозяйка.

Женщина нервничала, ведь она заметила, как новая гостья холодно восприняла новость о евреях.

— У вас есть старая карта этого дома?

Полячка отрицательно покачала головой.

— Тогда нужно искать повторяющиеся картины, всякие странности или простукивать стены в доме в поисках пустот. На это могут уйти недели, если не года. — сделала вампирша неутешительный вывод.

В глазах женщины угасала надежда.

— Мама, есть карта, я ее видела на чердаке, сейчас принесу!

Агнешка вскочила со стула, с грохотом опрокинула его, пулей вылетела из столовой и, топая ногами, умчалась наверх. В столовой повисла тишина. Девочка вернулась через десять минут с виноватой мордашкой, в руках она держала маленький клочок пожелтевшей бумаги.

— Это все, что от нее осталось. Я старалась взять ее бережно, но она порвалась. — девочка всхлипнула.

Эверилд поднялась и прижала к себе подростка.

— Ты не виновата, этой карте лет двести, просто она отсырела и поэтому порвалась. Так бывает.

— Правда? — вопросительно заглянула девочка в глаза гостьи.

— Да.

Вампирша забрала кусок бумаги и торжествующе улыбнулась.

— Идемте, один вход все-таки есть.

Эверилд с трудом сдерживая себя, и старалась ползти со скоростью улитки, продолжая играть свою роль. Через пятнадцать минут они оказались в главном зале.

— Отодвиньте комод. — велела Эверилд.

Мать с дочкой послушались и, пыхтя, сдвинули с места комод. Возня заняла минут пять, вампирша подошла к стене и внимательно ее изучила, ища подсказки, как можно открыть тайный ход. Она простучала стенку, та отозвалась гулкой пустотой. Эверилд искала, едва заметный рычаг, но его нигде не было. Крепко задумавшись, она долго смотрела на преграду. Глаз подметил, что некоторые кирпичи немного выпирают вперед, а другие имеют иной оттенок. Если внимательно не смотреть, то даже не поймешь, что не так. Эверилд нажимала на кирпичи в разном порядке, и уже отчаявшись проникнуть внутрь, случайно нашла правильную комбинацию. Кирпичи с более рыжим оттенком образовывали волну, на гребне которой лежали едва заметно выпирающие кирпичи, которые и нужно было нажать. Стена, наконец, отъехала в сторону, открывая проход в темноту. Вампирша чихнула, а девочка захлопала в ладоши.

— Мама, скорей неси керосиновую лампу. — с нетерпением скомандовала девочка.

Августина отлучилась на пять минут, и в этот момент в двери кто-то требовательно заколотил. Эверилд с девочкой переглянулись, и подросток побежала к евреям. Стук продолжался, вампирша потянулась ментально к незваным гостям, и смачно выругалась, ведь к дому пожаловали голодные немцы.

Она потянулась к своему отряду, но те разбрелись кто куда. Раненые лежали на земле, кто-то собирал боеприпасы, а другие ходили по домам и собирали продукты.

— Открывайте дверь или мы ее разнесем ко всем чертям! — приказал немец.

На пороге зала показались еврейки с напуганными детьми. Они плакали, а матери уговаривали их быть тише. Вампирша ментально приказала им заткнуться и указала на открывшуюся стену.

— Заходите в потайной ход, быстрее, пока гестаповцы не сломали двери.

Они безропотно кивнули, подходя к ходу. Августина принесла керосиновую лампу и две детские книги. Лайла взяла из рук хозяйки лампу, книги и первая шагнула в темноту, велев детям следовать за ней на свет лампы. Ливона колебалась, но когда по двери заколотили прикладами, еврейка все-таки решилась. Она подхватила детей за руки и пошла вниз.

— Я пойду, открою. — сказала Августина, побледнев, как мел.

Вампирша кивнула и обратилась к Агнешке:

— Неси тряпку.

Девочка удивленно посмотрела на вампиршу. Та скучающим видом рассматривала комнату. Не задавая вопросов, Агнешка покинула зал. Эверилд взглядом вернулась ко входу, осмотрела стену и найдя закрывающийся механизм, силой мысли заставила стену закрыться. Вампирша вспотела, но своего добилась, стена встала на место и о ходе, кроме, как пыли ничего не напоминало.

Агнешка принесла ведро с водой. Эверилд забрала тряпки и инструменты для уборки, а ведро поставила на пол. Намочив в воде тряпку, она быстро вытерла полы. Вампирша услышала, что Августина уже открыла входную дверь. Девочка выглянула в коридор и тут же спряталась, ее лицо стало мертвенно-бледным.

— Что там?

— Маму ударили в лицо за нерасторопность. Там восемь солдат. Они точно угонят нас в Германию. — проговорила девочка, оглядываясь назад.

— Не угонят, поверь мне на слово. — заверила ребенка Эверилд.

Агнешка всхлипнула, когда раздался зычный голос, немец говорил на ломаном английском.

— Неси свинину, пиво и курицу. Короче все, что есть мясное, да поживее. — сказал офицер женщине, а затем обратился к своим солдатам. — Обыщите дом на наличие евреев.

Мужчина протопал в главный зал, оставляя после себя грязные следы.

— В доме кроме нас никого нет. — сказала Августина, войдя следом, держа у носа платок.

Эверилд обожгло горло, запах крови вызвал у нее головокружение и острое желание немедленно полакомиться.

— Я сказал, неси еду! — грохнул он басом.

— Все мясо сырое. — растерянно сказала женщина.

— Значит, приготовь! А пока ты будешь занята, она нас всех обслужит. — он грязным пальцем указал на неживую и не мертвую Агнешку.

Эверилд стояла у шкафа и ни во что не вмешивалась. Августина упала на колени, и посмотрела с мольбой на офицера.

— Пощадите, ей даже восемнадцати нет.

— Готовь еду! — оборвал жестким и властным голосом женщину лейтенант.

Он поднялся с дивана и пнул распростертую мать сапогом. Мужчина переступил через несчастную полячку, приближаясь к мертвой от страха девочке. Та попятилась назад, а немец противно усмехнулся, расстегнул ремень, и приспустил штаны. Агнешка схватила с тумбочки тяжёлую вазу и замахнулась, чтобы ее запустить во врага страны. Лейтенант широко улыбнулся, расстегнул кобуру, достал пистолет Люгера и наставил дуло на мать девочки. Немец смотрел в глаза Агнешки своими рыбьими глазами.

— Не убивайте ее! Я сделаю, что захотите! — сказала она.

Агнешка поставила вазу на пол, затем подошла к завоевателю и спросила дрожащим голосом:

— Что я должна делать?

Немец схватил ее за волосы, намотал их на кулак, заставляя сгибаться пополам. В этот момент вошел солдат.

— На втором этаже все чисто.

Офицер кивнул.

— Проходи, сейчас развлечемся.

Эверилд больше не могла смотреть на этот произвол, вспомнив, что ей тоже было семнадцать лет, когда мужик изнасиловал ее с дружками. Вампирша вышла из укрытия и стальным голосом сказала:

— По-моему, Адольф Гитлер запретил насиловать женщин, или я чего-то не так помню?

Лейтенант вздрогнул и с пистолетом в руках обернулся, встретившись с холодным и твердым взглядом офицера.

— Товарищ майор! — хором сказали солдат и лейтенант.

— Наденьте штаны, товарищ лейтенант, я уже насмотрелась на ваши причиндалы. — велела она все тем же тоном.

Немец опустил пистолет, убрал его в кобуру, и надел штаны. Агнешка смотрела на Эверилд со смесью неверия, ужаса и благодарности.

— Августина, можете встать, вашу дочь больше не тронут! — продолжила распоряжаться вампирша.

Эверилд услышала шаги и посмотрела на двери, в зал вошли еще два солдата.

— Ванная знаете где. Бегом марш всем мыться. Пока не помоетесь, еды не получите. — приказала она уже более мягким тоном.

— Вас в роте похоронили! — сказал солдат с глазами сатаны.

— Уже воскресили! Марш мыться. А вы, дорогая Агнешка, несите из кладовой мясо, будем кормить залетных гостей. И да, товарищ лейтенант, отзовите остальных солдат, в этом доме нет евреев.

— Слушаюсь! — ответил лейтенант и вышел из зала.

— Я не пойду одна. — запротестовал подросток, смотря с пережитым ужасом в сторону ушедшего офицера немецкой армии.

Эверилд пришлось отбросить все притворство, и теперь она с твердой и властной походкой, подошла к посиневшей от страха женщине. Августина держалась за сердце.

— У Вас сердце болит? Лягте, Августина, на диван, я вам пока что шиповник сделаю или валерьянки накапаю. — с заботой в голосе сообщила офицер рейха.

Августина с ненавистью посмотрела на Эверилд.

— Это ты их привела в мой дом! — выделяя каждое слово, сказала хозяйка особняка.

— А зачем тогда я спасала вас и ваших друзей? Не находите это нелогичным? — бесстрастным голосом спросила вампирша.

— Вы пришли на нашу землю с войной.

— Тут Вы правы. Кстати, французы и англичане — бесхребетные трусы, они побоялись пойти к вам на помощь. Я не приводила сюда солдат и прошу не забывать, что кое-кто еще в этом доме жив, хоть и глотает пыль. И вашу дочь не изнасиловали, только благодаря моему вмешательству. Так что, включите разумную женщину и пойдемте кормить солдат, иначе все отправитесь в концлагерь, хотя видит небо, я этого не хочу. Поверьте мне, мы тоже не в восторге от войны, правда, кроме меня Вам такое никто не скажет. Так что, умерьте свой пыл и пойдемте кормить солдат, они сейчас уставшие и злые, как собаки. Моего авторитета может и не хватить на сдерживание их низменных желаний.

Августина ничего больше не сказала и, кивнув дочери, покинула зал. Эверилд помогла матери и дочери натаскать мяса, затем его поставили жариться, вариться и париться. Солдаты одним за другим появлялись в столовой и усаживались за стол. Сами они были чистые, но вот одежда нет.

— Товарищ майор, а где ваша форма?

— Пришла в негодность. Позже зайду в штаб и возьму новую. — ответила она раздражены голосом.

Вампирша вышла из столовой на кухню за супом. Принесла в зал кастрюлю и разлила солдатам гороховый суп по тарелкам, расставленным Агнешкой. Эверилд прикладывала все силы, чтобы двигаться плавно, без резких и быстрых движений, снова вернувшись к роли раненого бойца. Через два часа все мужчины были накормлены, и их потянуло в сон, все-таки сражение выдалось тяжелым.

— Идите спать. — приказала вампирша солдатам.

— А Вы как здесь оказались? — прищурился лейтенант.

— Меня эти милые женщины дотащили до дома, когда взорвалась поблизости граната. Меня сильно посекло осколками, и я ползком передвигалась, чтобы поляки не обнаружили.

— Вы достаточно далеко уползли. — не унимался лейтенант.

Эверилд возмущенно посмотрела на него.

— Это в чем Вы пытаетесь меня обвинить? В дезертирстве?

— Нет, пока только спрашиваю.

— Званием не вырос, чтобы вопросы майору задавать. — отрезала она.

Он дернулся, как от пощечины. Солдаты уважительно переглянулись и тот бросил злобный взгляд.

— Я доложу вашему начальнику.

— Докладывай, только смотри, в штаны не наложи от страха.

— Стерва! Ходишь в любовницах у Гитлера и думаешь, что тебе все можно?

— А ты так не считаешь? — усмехнулась она.

Солдат заткнулся, осознав, что сказал глупость. Они еще пять минут мерились взглядом.

— Выдвигаемся в сторону Варшавы через два часа.

— У меня приказ оставаться здесь.

Лейтенант кивнул и тоже ушел спать. Вампирша выдохнула, сцепив руки.

— Значит, любовница Гитлера? — прищурилась Августина.

— Нет, просто, солдаты распространяют слух, что я сплю с Фюрером, а я это не опровергаю.

— Что теперь? Всех нас сдашь? — спросила мать Агнешки.

— Нет. Я не для этого вас спасала, чтобы затем бросить в пасть печи. Буду продолжать помогать прятать еврейских детей.

— Серьёзно?

— Абсолютно! Вы же слышали мой ответ.

— Хорошо. Я женщинам ничего не скажу, не знаю, как долго ты сможешь нас прикрывать. Ты же понимаете, что если все вскроется, то тебя ждет расстрел?

— Мы все взрослые люди и осознаем риски. А сейчас предлагаю всем лечь спать.

— Пока в доме эти исчадия, я не смогу сомкнуть глаз. — отказалась Августина.

Агнешка тоже не пошла спать, боясь, что кто-нибудь снова попытается овладеть ей, так, что они все три часа сидели в столовой, напряженно ожидая, когда враги проснутся.

Солдаты расположились в малом зале. Спустя три часа, мужчины выспались, велели хозяйке принести консервы и сухие пайки. Завоеватели, взяв консервы и галеты, покинули особняк. Эверилд из окна наблюдала, как один за другим эсэсовцы выходили за ворота. Как только гренадеры оказались по ту сторону забора, вампирша проникла им в голову и изменила воспоминания. Она вложила им в мозг то, что они ограбили какой-то дом, убили старуху, наелись досыта и взяли направление на Варшаву. Теперь она может в этом доме оставаться сколько угодно, пока не спохватится Гитлер. Он знает, что вампира не убить, хотя с появлением ключей прародительниц, она ни в чем не была уверена.

Августина пришла через десять минут.

— Ну что, выпускаем?

— Пусть еще десять минут пройдет.

Они все это время нервно прислушивались к звукам снаружи.

— Идите, выпускайте евреев. — сказала Эверилд.

— Но я не умею открывать потайной ход.

Офицерша поднялась со стула, неспешно двинулась к главному залу, вошла внутрь, и подошла к стене. Августина последовала за ней. Вампирша показала ей, как открывается механизм. Стена отошла и хозяйка дома крикнула, чтобы те выходили. Вскоре, кашляя, вышли жители дома.

— Теперь все бегом за ведрами с тряпками, будем в убежище наводить порядок. — скомандовала Эверилд.

Она первая вышла из зала, нашла кладовую с инвентарем, взяла первое попавшееся ведро, тряпку и швабру. Она покинула кладовую, прошла по коридору к душу, поставила ведро в ванную и включила краны. Пока вода набиралась, Эверилд намотала тряпку на швабру, затем выключила краны, взяла ведро за ручку, подняла, прихватила швабру и направилась к главному залу. В зале она первая сошла вниз по ступенькам потайного хода и едва не выронила инструменты, на стенах висели иконы двухсотлетней давности. Иконы бережно собрали и вынесли в зал, передав их хозяйке дома.

— Им лучше остаться на своих местах, чтобы проклятые немцы их не нашли.

— Здравая мысль, но для начала нужно навести порядок.

Иконы бережно положили на стол. Августина нашла кисточку и начала смахивать с них пыль. Все взялись за уборку, и уже через пять часов труда часовня сияла, а иконы вернули на свое законное место.

— Кто пойдет в магазин за едой?

— Я схожу. — отозвалась Эверилд.

Не слушая ничьих возражений, она быстро собралась, при этом, не забывая морщиться от боли. Она вышла в вечерний город, заметив, что солнце уже завершало свой круг. Она обошла три магазина и только в четвертом нашла мясо, хлеб, картошку и консервы. Заплатив мужику, она унесла все в дом, затем сбегала еще три раза до магазина, чтобы запасов хватило, как минимум на неделю. Мужчина продал ей последний товар, сказав, что в ближайшее время поставок не будет. Они часть запасов отнесли в часовню на тот случай, если немцы задержатся в доме или вообще его займут, что исключать не стоило. Вампирша простучала все остальные стены и воскликнула:

— Есть! Я нашла еще один ход! Я пойду, посмотрю, куда он ведет. — крикнула она.

Огромная икона во всю стену с ликом Богородицы оказалась дверью в потайной ход. Эверилд минут пять осматривала рисунок, потом ощупывала его и, найдя круглое отверстие, нажала на него. Вампирша едва успела отскочить, как ход открылся, уставившись на них темнотой, запахом сырости и плесени. Хищница поморщилась. Августина протянула ей свечу и коробок со спичками. Эверилд кивнула, зажгла свечу и начала спуск вниз. Лестница словно уходила в бесконечность. Когда пламя свечи уже не помогало, она его погасила и втянула воздух, людьми и тварями не пахло. Эверилд минут двадцать спускалась, пока ступеньки не закончились, и она услышала шум воды и уловила аромат болота и тины. Лабиринт шел прямо и через двести метров поворачивал. Иногда проход ответвлялся и только идеальный слух и обоняние не позволяли ей сбиться с пути.

Эверилд шла так около часа, пока не вышла к реке с лесом, что не могло не радовать. Она вслушивалась в природу, людей не было слышно, понюхала воздух и тоже ничего. Проход был прикрыт валежником. Она осторожно выглянула и увидела перед собой в двух метрах кусты малины. Вампирша бесшумно выбралась, прошла вдоль речки и обошла ближайшие окрестности, и никого не нашла.

Она вернулась обратно через полтора часа. Две свечи пришлось воткнуть в подсвечники в потайном ходу, а третью свечу зажечь, чтобы у женщин не возникли ненужные вопросы. Эверилд дождалась, когда свеча наполовину сгорит и только потом позволить себе появиться в часовне. За два часа отсутствия божий храм преобразился. Жители дома натаскали туда матрасы, теплые одеяла, подушки, стулья и два маленьких раскладных стола.

— Если совсем прижмет, то можно бежать в лес. Ход ведет именно в него. Там есть подсвечники, нужно купить свечи и воткнуть в них. Пока что в лесу безопасно. Сегодня я вам покажу, как открывается проход, а завтра покажу дорогу. Там есть ответвления и куда они ведут, я не знаю.

Эверилд полчаса потратила на объяснения, куда нужно нажать и каким пальцем. Они вернулись в главный зал, когда за окном уже стемнело. Эверилд всем показала, как открывается стена в храм и, прогнав всех из зала, легла на диван, прикрыв глаза. За сегодня она морально вымоталась. Через полчаса она услышала шаги, к вампирше подсела Агнешка и дотронулась до руки.

— Спасибо тебе. Я думала, что все эсэсовцы плохие.

— Я ничем не лучше их, просто люблю детей. Судьба мне не позволила иметь своих.

— Мама хотела тебя сдать военным, но я ее отговорила.

— Люди редко бывают благодарными. Иди спать, сегодня был тяжелый день.

Агнешка поднялась с дивана, и мягко ступая, направилась к выходу. Но вдруг она замерла в дверях и, обернувшись, спросила:

— Ты точно не уйдешь?

— Время покажет.

Девочка приняла ответ и выйдя, тихо прикрыла за собой двери.