Признание Моён

Глава 4. Вирус

1

Борьба с вирусом – это война для врачей. Вирус М3 вызывает серьезное заболевание с уровнем летальности более 50 %. Заразиться им можно при непосредственном контакте с кровью заболевшего. Против М3 нет лекарств, кроме вакцины. Обычно пациенты с высоким уровнем иммунитета сами справляются с болезнью. Но ирония в том, что хороший иммунитет может сыграть злую шутку. Когда незнакомый вирус проникает в тело человека, иммунная система посылает специальные клетки-киллеры, которые атакуют не только зараженные клетки, но и здоровые, вызывая серьезное повреждение тканей и внутренних органов. Например, при атаке легких блокируются дыхательные пути, что может привести к летальному исходу. Такую реакцию называют чрезмерным иммунным ответом. Следовательно, при заражении вирусом риск умереть у молодых людей двадцати – сорока лет намного выше.

В полевом госпитале был оборудован особый пункт для борьбы с вирусом М3, и первыми пациентами стали управляющий Чин и Юн Мёнчжу. Отделение интенсивной терапии было изолировано, и все силы брошены на лечение заболевших с симптомами вирусной инфекции: кашлем, высокой температурой и другими, характерными для вируса М3. Теперь даже пациенты с обычной простудой проходили особые процедуры.

Вокруг госпиталя возвели ограждение, военные с оружием и в масках не пускали внутрь никого, кроме врачей. Пациентов-иностранцев, нуждавшихся в медицинской помощи, направляли в амбулаторию для иностранных граждан.

В реанимационном отделении были изолированы Чин Ёнсу и Юн Мёнчжу, чьи диагнозы уже подтвердились. Их одежду упаковали в специальные пакеты для опасных отходов. Прежде чем войти в отделение, медики надевали противоэпидемические костюмы.

У первого зараженного – Чин Ёнсу – не затягивались швы после операции. Иммунитет пациента держался на глобулине и антибиотиках, но не исключалась возможность возникновения осложнений. У второй зараженной – Юн Мёнчжу – пока не было никаких явных признаков заболевания.

Миротворческий батальон «Тхэбэк» и силы ООН тщательно отслеживали тех, с кем контактировал управляющий Чин. Всех, кого находили, делили на потенциальные группы риска и при необходимости отправляли в американский изолированный госпиталь.

Это был настоящий бой с невидимым врагом. А война диктует жесткие правила, и никто не может быть в безопасности, если не следует им. Строжайший карантин, безукоризненная личная гигиена – только так можно снизить риск заражения. Нельзя быть беспечным, но и паниковать не следует.

2

Санхёна бил кашель, поднялась температура, поэтому его тоже изолировали. Сняв медицинский халат и переодевшись в пижаму, он лежал на больничной койке и смотрел в потолок. Впервые после землетрясения он мог просто лежать. Весь этот месяц он постоянно задерживался на дежурствах, заботясь о пострадавших во время катастрофы. Видимо, перегрузка не прошла даром: его иммунитет ослаб.

Дверь в палату открылась, и вошла медсестра Ха, одетая в защитный костюм. Санхён с улыбкой приподнялся. Как обычно, он хотел сказать что-нибудь забавное, но зашелся в кашле. Медсестра Ха устремилась к нему. Санхён поднял одну руку, давая знак остановиться, и она замерла. К счастью, приступ быстро прекратился. Женщина с облегчением выдохнула и протянула мужчине его ноутбук.

– Зачем тебе ноутбук? – спросила медсестра Ха, доставая градусник.

– Мне скучно. Хоть поиграю. Потрачу все баллы, что копил. К чему они мне теперь.

Мужчина сел так, чтобы медсестре было удобнее измерять ему температуру.

– 38,7… Температура не снижается. Будет немного больно. – Голос медсестры Ха из-под маски звучал холоднее, чем обычно. Похоже, она сильно переживала.

За те тридцать лет, что Санхён знал медсестру Ха, он не раз мог убедиться: чем холоднее ее голос, тем теплее у нее в душе и тем легче ее ранить.

Медсестра Ха ввела в руку Санхёна иглу для забора крови.

– Ты всегда хорошо брала кровь. С первого раза попадаешь, – сказал Санхён, чтобы успокоить женщину.

– Не всегда. Как-то исколола руку друга-студента, когда проходила практику.

– Ты помнишь!

– Вспоминаю с благодарностью каждый раз, когда беру кровь. Прижми покрепче.

Медсестра Ха вытащила иглу и приложила к ране проспиртованный тампон.

– Не нравится мне твое настроение. Думаешь, я помру? У меня положительный результат?

– Положительный на то, чтобы получить. – Медсестра Ха стукнула Санхёна по спине.

Тот притворился, что ему больно, на что медсестра лишь косо взглянула и продолжила говорить:

– На мой взгляд, это обычная простуда. Из особых симптомов – притворство. Будет больно – позовешь.

Чтобы скрыть набегающие слезы, женщина развернулась и поспешно вышла из палаты.

– А если соскучусь? – спросил Санхён ей вслед, скрывая улыбку.

– Я приду раньше.

Услышав эти слова, Санхён почувствовал себя полностью здоровым. Он еще долго смотрел на дверь палаты, за которой скрылась медсестра Ха.

Они познакомились в детском саду, когда им было по семь лет. Санхён с детства не ладил с ровесниками: он отличался худощавым телосложением и был слабее, чем остальные ребята. Играм на улице он предпочитал книги, шумным компаниям – время, проведенное в одиночестве. Высокая и активная Ха Чаэ, наоборот, пользовалась у сверстников популярностью. Она терпеть не могла проигрывать, особенно мальчишкам, – дух соперничества был одним из самых сильных качеств ее характера. Санхён поражался Ха Чаэ и даже завидовал. Но, конечно, подружиться они никак не могли, ведь не сходились ни характерами, ни интересами.

Однажды случилась сильная гроза. Напуганные громом, дети льнули к воспитателю. На Санхёна внимания не хватило, и он спрятался за страницами любимой сказки и перечитал ее несколько раз. Тогда-то к нему и подошла Ха Чаэ, из ее глаз ручьем текли слезы – наверное, тоже не досталось места около воспитателя. Чаэ села рядом с Санхёном и попросила почитать ей вслух. Он не мог выразить словами свою радость от того, что его одиночество скрасила Чаэ, поэтому постарался вложить в чтение всю душу. Когда в истории появлялся тигр, мальчик принимался рычать, а если говорилось про зайчика, начинал прыгать по всей комнате. Каждый раз, когда менялась его интонация, Ха Чаэ звонко смеялась. А Санхёну очень нравился ее смех. С того дня они стали неразлучны. И их дружба длилась вот уже тридцать с лишним лет.

Санхён каждый раз удивлялся правдивости статей в интернете. В них говорилось, что построить дружбу между мужчиной и женщиной можно, только если один из пары влюблен в другого. Все было именно так. Санхён любил Чаэ. И только это помогало им сохранять дружбу.

Санхён включил ноутбук. Одна из папок на рабочем столе называлась «Рыжеухий бюльбюль»^[3]. Он кликнул на эту папку. В ней он держал фотографии Ха Чаэ за все эти тридцать лет. На некоторых снимках они были вместе с Санхёном, на некоторых – она одна. Бережно взращиваемая им любовь хранилась в этой папке. Однажды он покажет эти фото женщине и сделает предложение, лишь бы наступил тот день, когда она посмотрит на него не как на друга, а как на возлюбленного. Но сейчас планы Санхёна немного изменились. Он твердо решил, что если победит в борьбе с вирусом М3, то обязательно признается в своих чувствах. Жизнь очень коротка и скрывает много разных сюрпризов, поэтому больше ждать было нельзя. Ведь любовь возможна, только если ты жив.

Санхён закрыл папку «Рыжеухий бюльбюль» и открыл другую – «Серая неясыть»^[4]. В этой папке хранились все статьи и материалы о вирусах, а также документы, составленные им за время работы в больнице. Санхён отобрал материалы, имеющие отношение к вирусу М3. Началось полноценное сражение.

3

В восемь часов вечера в полевом госпитале произошел сбой в электросети. Многие приборы на время вышли из строя. И в их числе самый важный – аппарат искусственной вентиляции легких в реанимационном отделении.

Из реанимации послышался странный крик. Чхихун, который рылся в ящиках в поисках свечей, прибежал туда быстрее всех. В темной палате заходился в приступе управляющий Чин. Он задыхался и был похож на наркомана во время сильнейшей ломки. В слабом свете аварийной лампы было видно, что он грубо вырвал иглу капельницы, и теперь из раны на его руке сочилась кровь. Чхихун запрыгнул на пациента и прижал его руки к кровати. Но его сил не хватало, чтобы усмирить Чин Ёнсу. Как назло, другой врач-мужчина сейчас тоже лежал в изолированной палате с подозрением на вирус.

– Успокоительное! – крикнул он медсестре Ха, которая подоспела чуть позднее. Она была одета в защитный костюм.

– Поняла!

Медсестра Ха убежала за медикаментами. Из-за двери отделения послышался крик вооруженного солдата, который спрашивал, что случилось.

– Не входите! Вы можете заразиться! – выкрикнул Чхихун. И, не подумав о защите, рискуя заразиться сам, он всем телом навалился на управляющего Чина и держал его за обе руки. – Это поле боя для врачей. Я здесь сам все проконтролирую, просто поскорее восстановите электричество!

В это время управляющий Чин широко раскрыл глаза и, как дикое животное, впился в руку врача зубами. Чхихун скорчился от боли, но не выпустил пациента. Прибежала медсестра Ха и поставила Чин Ёнсу укол с успокоительным. Наконец управляющий Чин ослабил хватку. Чхихун, совершенно позабыв о своей ране, сразу же схватился за стетоскоп.

– У него слабый пульс. – Нахмурившись, Чхихун слушал сердцебиение потерявшего сознание Чин Ёнсу.

– Вас укусили? – крикнула медсестра Ха, увидев следы от зубов на руке врача.

– Мешок Амбу, срочно! Раз, два, три! Раз, два, три!

Чхихун положил руки на грудь управляющего Чина и начал сердечно-легочную реанимацию.

– Вас же укусили! – Медсестра приставила ко рту пациента аппарат и, подстроившись под ритм Чхихуна, начала искусственное дыхание.

В этот момент в палату вошла Моён в защитном костюме. Она увидела кровь, капающую с руки Чхихуна, и громко спросила:

– Что случилось? Ты в порядке?

– Пожалуйста, не разговаривайте со мной. Мне тяжело. Раз, два, три!

Со лба Чхихуна струился пот. Он ничего не слышал и думал лишь о пациенте, лежавшем перед ним. Второй раз он не сбежит, не бросит человека в опасности.

Наконец электричество в полевом госпитале было восстановлено. Лампы загорелись, и все оборудование, включая аппарат искусственной вентиляции легких и аппараты, отслеживающие показатели пациента, заработали. К счастью, сердечный ритм Чин Ёнсу тоже пришел в норму.

Моён обеспокоенно позвала Чхихуна. Врач, с отсутствующим видом проверявший показатели пациента, повернулся на ее голос.

– Ты же знаешь, что из-за укуса вероятность заражения увеличивается? – спросила Моён, нанося на рану дезинфицирующее средство.

– Да… – кивнул Чхихун.

– И ты знаешь, что, если бы не ты, этот пациент бы умер? – Моён наложила на руку Чхихуна повязку.

Тот не ответил.

– Ты стал настоящим врачом. Я возьму у тебя кровь.

После забора крови Чхихун пошел вслед за Моён. Теперь ему предстояло переодеться в больничную пижаму и ждать в изолированном отделении. В коридоре к ним подошел поджидавший их рабочий Кан и спросил у Моён:

– Он тоже заразился?

Кан Минчжэ застал Чхихуна врасплох, и тот опустил голову, словно человек, закованный в наручники.

– Будем надеяться, что нет. Пока его нужно изолировать.

Рабочий Кан уставился на Чхихуна:

– В этот раз вы поступили как настоящий врач.

Эти слова Кан Минчжэ были для Чхихуна как долгожданный дождь посреди пустыни. Душа его начала наполняться горячей живительной влагой. Чхихун сжал губы и разрыдался.

– Почему ты плачешь? Ты где-то еще поранился? – спросила Моён с удивлением.

– Нет… Все в порядке… Теперь я в порядке… Теперь я могу позвонить домой…

– О чем ты? Что случилось, Ли Чхихун? – с тревогой спросила Моён, явно не понимая, что происходит.

Но Чхихун больше ничего не сказал, а лишь продолжал всхлипывать. Он наконец выбрался из тьмы. Ему хотелось услышать голос жены и рассказать ей абсолютно все.

Как только Чхихун добрался до палаты, он позвонил домой.

– Меня изолировали, – сообщил он новость радостным голосом.

– Изолировали? Почему? Ты что, заразился вирусом М3? – спросила перепуганная супруга.

– Мог заразиться, но пока еще нет. Наверное, меня изолировали, чтобы я стал врачом.

– Ты звонишь мне первый раз за месяц. О чем ты вообще говоришь, дурачок? Ты хоть представляешь, как сильно я волновалась?

– Я люблю тебя, Чан Хиын. Я очень-очень тебя люблю, Хиын.

– Ты мой прежний Чхихун… Ты вернулся… – заплакала Хиын.

4

Над полевым госпиталем поднимался тусклый дым: солдаты со стерилизатором обрабатывали территорию в профилактических целях. Ребята, которых вывезли из зараженной корью деревни-призрака, бегали за дымом и радостно кричали. Казалось, поправилось не только их здоровье, но и духовное состояние. Хотя Сичжин знал, что вирус М3 не передается через насекомых, он все же не исключал такой возможности. Важно было не допустить, чтобы пациентов с вирусом М3 покусали малярийные комары.

Закончив дезинфекцию, военные подошли к Сичжину, наблюдавшему за госпиталем, и отдали честь. Он похвалил бойцов за хорошую работу, приказал отдыхать до переклички и отпустил. Солдаты разошлись, и Сичжин уже собирался вернуться в казарму, но увидел Даниеля, направлявшегося к парковке. Он возвращался из кампуса ООН, куда ездил за вакциной. Капитан Ю встретился взглядом с Даниелем и помахал в знак приветствия. В этот момент прибежала самая младшая из медсестер госпиталя, размахивая листом бумаги.

– Пришли результаты анализов крови. Все отрицательные.

Не дослушав медсестру, Сичжин сразу же помчался на склад снабжения, чтобы сообщить новости изолированному там Тэёну. Капитан сильно переживал из-за того, что произошло между Тэёном и Мёнчжу, хоть и не подавал виду, чтобы не беспокоить Моён. Он ничем не мог помочь Мёнчжу, но что, если бы заразился и его лучший друг? Об этом он старался не думать.

Как только карантин с Тэёна сняли, без каких-либо подсказок он отправился к Мёнчжу. Девушка спала. Тэён прислонился к стеклу и с печалью наблюдал за ее сном, как за младенцем в инкубаторе. Он очень волновался и сочувствовал любимой, но что можно было поделать? И это выражение бессилия отражалось на его лице. Сичжин как никто другой понимал чувства друга. Ему казалось, что если бы на кушетке лежала Моён с положительным результатом, то он переживал бы еще сильнее.

– Она следит за военной дисциплиной ребят, хорошо питается и вот недавно уснула, – тихо сказал Сичжин.

– Похоже на правду. – В голосе Тэёна прозвучала дрожь.

– Говорят, что в редких случаях симптомы вируса никак не проявляются.

– Она редкая женщина, поэтому надеюсь, что так и будет.

– Кстати, а вы слышали?

– Что слышал?

– Благодаря моей быстрой реакции заразившихся в городе больше нет. Когда закончится вакцинация, нас понизят с уровня «опасно» на «внимание». Поэтому капитану отряда «Моуру», а это я, объявили благодарность, – пытался пошутить Сичжин.

Тэён не отреагировал и все продолжал смотреть на Мёнчжу. Затрещала рация: сержант Чхве сообщал о происшествии в столовой.

Сичжин с Тэёном моментально направились туда. Все выглядело как обычно: галдели пациенты, медики, солдаты. Но сержант Чхве был не из тех, кто стал бы шутить по рации. На всякий случай Сичжин прошел в толпу и решил все проверить. Около фонтанчиков с водой стояла Моён, спиной прикрывая Фатиму. Девушка застыла, во взгляде мелькала злость. Перед ними, вальяжно развалившись на стуле и грязно ухмыляясь, сидел некто. Это был Аргус. Сичжин сжал кулаки и сделал шаг в их сторону. Пять-шесть человек охраны, которые не отходили от Аргуса ни на шаг, предупреждающе посмотрели на Сичжина и Тэёна.

– Столько знакомых лиц. Здесь и бывший сослуживец, и спасительница моей жизни, и моя красная роза. Как дела, Фатима? – Аргус сложил большой и указательный пальцы в пистолет и изобразил, что по очереди стреляет в Сичжина, Моён и Фатиму.

Напуганная Фатима сильнее прижалась к Моён.

– Он пришел провериться на вирус М3? – спросила Моён Сичжина, который медленно приближался.

– Вирус? Не переживай, доктор. Я уже подтвердил, что у меня отрицательный результат. Американцы нашли меня первым и проверили. Говорят, мне нельзя болеть. Теперь я получаю больше любви от них, чем когда был капитаном подразделения «Дельта».

– Говори по делу. Хватить болтать, особенно про чепуху, что мы раньше были сослуживцами, – сказал Сичжин сквозь стиснутые зубы, сделав еще шаг.

– Хорошо. Поделимся сокровенным между сослуживцами в следующий раз. Я приехал навестить моего нового корейского друга, который очень сильно болен. Я про мистера Чина. Могу я его увидеть?

– Кем бы ни был твой друг, во встрече тебе отказано. Проваливай отсюда.

– Тогда и посещение отложим на следующий раз. Но взамен ответьте на вопрос. Говорят, мои вещи здесь. Очень дорогие, блестящие, а еще их очень любят женщины. Могу я их увидеть?

– Здесь тебе не бюро находок. Даю тебе десять секунд, чтобы уйти. Десять, девять…

– Как я и думал, надо было еще тогда ему живот вспороть.

Аргус схватился за живот, изображая, что его ранили, и сунул руку в карман пиджака. Сичжин на автомате достал пистолет из заднего кармана и направил его на Аргуса. Медики и пациенты, до этого не обращавшие никакого внимания на происходящее, как по команде смолкли и замерли. В одно мгновение всех в столовой охватил страх. Аргус жестом показал всем успокоиться, а другой достал из кармана пиджака пузырек с лекарством.

– Это иммуноглобулин, – уверенно сказала Моён, с первого взгляда узнав пузырек.

– Я же не мог прийти с пустыми руками. Это подарок, доктор. Взамен обязательно спасите моего друга. Мне нужно многое ему сказать. Я вижу, все заняты, так что мы, пожалуй, исчезнем.

Аргус поставил лекарство на стол и поднялся со стула. Он усмехнулся в сторону военных, которые держали его и его банду на прицеле, и медленно вышел из столовой. Сичжин взглядом послал Тэёну сигнал, чтобы тот взял ребят и проследил, как шайка Аргуса покидает территорию.

Как только бандиты с Аргусом во главе ушли, Сичжин опустил пистолет и успокоил пациентов и медицинскую команду. Моён осторожно поглаживала по спине Фатиму, которая тряслась от страха. Она слабо улыбнулась Сичжину, показывая, что все в порядке. Кажется, Аргус разгадал план американских военных. Иначе он бы ни за что не явился сюда. Аргус и сам служил в войсках специального назначения, так что с первого взгляда мог определить расстановку сил и позиций. Предугадать его следующий шаг было невозможно, но ситуация явно изменилась.

5

Мёнчжу, которая была и врачом, и солдатом, часто сталкивалась со смертью. Она фиксировала гибель пациента, долго боровшегося за жизнь, и оплакивала на похоронах сослуживца, павшего в бою. Не так давно она видела множество трупов людей, погибших во время землетрясения. Но она никогда не задумывалась о собственной смерти от болезни или от пули. Даже если прямо перед ней падал огромный валун, она не думала, что может умереть из-за этого. Смерть всегда была где-то рядом, отчего не представлялась чем-то неясным и туманным. Поэтому девушке не было страшно.

Сейчас же смерть подступила слишком близко – вот она, рукой подать, с разинутой клыкастой пастью. Каждый раз, когда температура приближалась к сорока градусам, в глазах мутнело, а кожа покрывалась сыпью, девушка чувствовала ее обжигающее дыхание. Ей было страшно. Ей было грустно и одиноко. Она хотела увидеть Тэёна и скучала по отцу.

Дрожащей рукой Мёнчжу взяла телефон и набрала номер отца.

– Честь имею, – сказала девушка, стараясь, чтобы голос звучал как обычно.

Отец не ответил.

– Папа… Я заболела. Ты что, не получил рапорт?

– Получил.

– Но даже не позвонил… – Из глаз Мёнчжу потекли слезы.

– Говорят, шанс выжить пятьдесят на пятьдесят… Я ничего не мог сделать – ни как отец, ни как главнокомандующий, – ровным счетом ничего. Поэтому я ждал, пока ты мне позвонишь. Я ничего не могу тут поделать. – В голосе отца также послышались слезы.

– Для медицины половина – это очень высокий показатель. Я не проиграю. Я обязательно выстою. Не переживайте.

– Конечно. Так и должно быть. Я буду на это надеяться.

– Только выслушайте всего две мои просьбы.

– У тебя есть две просьбы?

– Во-первых, простите меня, папа. Мои угрозы, что вы потеряете и дочь Юн Мёнчжу, и лейтенанта Юн Мёнчжу, в нашу последнюю встречу… Я была не права… Мне очень жаль, папа.

– Ничего. Главное, поправляйся. Выздоравливай. Какая вторая просьба?

– Во-вторых, если я поправлюсь… Если я правда не умру… Не заставляйте сержанта Со увольняться. Не нужно, папа… Хорошо?.. Я тогда все слышала. Я была так рада тому, что мы вместе, и притворялась, что ничего не знаю. Простите, папа… Вы переживаете обо мне, а я переживаю только о нем…

– Поэтому ты и моя дочь. Так волноваться может только моя дочь…

– Я еще позвоню, папа. Мне пора ставить укол. Не переживайте обо мне.

Мёнчжу протянула руку, чтобы положить телефон на стол. Перед глазами все поплыло, и она никак не могла найти стол, который находился прямо перед ней.

– У меня проявились симптомы, – сказала Мёнчжу, потеряла сознание и упала с кровати.

6

Первые симптомы вируса М3 – высокая температура, головная боль, кашель и боль в груди; потом кожа покрывается сыпью, зрение падает, а дышать становится сложнее.

Моён сидела в кабинете госпиталя и просматривала записи на ноутбуке Санхёна. Результаты его анализов на наличие вируса в крови оказались отрицательными, поэтому Санхёна вывели из карантина. Пока врач находился в изоляции, он изучал и анализировал научные работы по вирусу М3 и статьи в медицинских журналах в поисках возможного лекарства.

– Согласно отчету одного врача, который работал в медицинском корпусе мира на западе Африки, эффективность составляет около 85 %. Из шестидесяти трех человек выздоровело пятьдесят, из восьмидесяти пяти – семьдесят, – пояснял Санхён график, который был открыт на экране ноутбука.

– Не хватает официальной статистики, но для клинической медицины цифры вполне обнадеживающие. Но как вы это нашли? – спросила Моён, изучая документы. – В показаниях к применению цефотаксима^[5] подобное не обговаривается.

– Я расшифровал геном вируса М3, проанализировал химическую формулу антибиотика и по результатам перекрестной проверки… – говорил Санхён, явно довольный собой.

– Правда?

– Нет, конечно. Просто изучил все материалы по вирусу за все годы. Медленно и спокойно.

– Это достойно уважения, – искренне сказала Моён. – Давайте попробуем этот вариант.

Девушка, воодушевившись предложением Санхёна, поднялась и отправилась на склад медикаментов. В списке медицинских препаратов цефотаксим не значился. Тогда Моён решила позвонить Даниелю, который отправился в лагерь ООН за вакциной, и попросить его привезти лекарство. Даниель радостно сообщил, что почти добрался до лагеря, и попросил подождать еще немного.

С озабоченным выражением лица Моён откинулась на спинку стула. И тут прибежала медсестра Ха со срочным сообщением: Мёнчжу потеряла сознание.

Мёнчжу находилась в критическом состоянии. Температура перевалила за отметку сорок, зрачки почти не реагировали. Жаропонижающие препараты не помогали. Случилось то, чего все так боялись, – чрезмерный иммунный ответ. Вдобавок ко всему был риск развития осложнений: менингита, сепсиса, печеночной недостаточности или чего-то еще, – и тогда игре придет конец. Но самое важное, что нужно было сейчас сделать, – это сбить жар. Моён приказала медсестрам наполнить ванну льдом и ввела Мёнчжу стероиды.

Дверь палаты открылась, и вбежали Сичжин и Тэён. Руки Тэёна дрожали, а по щекам текли слезы. Он спросил у Моён, каково состояние Мёнчжу.

– Сейчас все, что мы можем, – это пытаться снять симптомы. Будем надеяться, что найденное доктором Сон лекарство поможет, – объяснила Моён.

– Лекарство все еще не доставили?

– Мне сказали, что его привезут вместе с вакциной, так что с минуты на минуту…

В этот момент зазвонил телефон. Это был Даниель, и у него были скверные новости: машину, в которой везли вакцину и цефотаксим для полевого госпиталя, захватили неизвестные в масках.

– Что за ублюдки! Это лекарство можно достать где-нибудь еще? – спросил Тэён, стиснув кулаки.

– Если мы не введем цефотаксим в течение часа, то потом будет слишком поздно. Если попробовать привезти его из города, это займет минимум четыре часа. Нет ли другого способа? – нервно спросила Моён.

– Нужно поймать воров. Где у вас забрали машину? – свирепо, как пантера, зарычал Тэён.

– Попробуем оба варианта. Моён, свяжитесь с городской больницей. А я попробую позвонить Даниелю. – Сичжин достал телефон и принялся искать номер Даниеля.

В этот момент аппарат зазвонил.

– Я на связи. Не знаю, кто вы, но я перезвоню чуть позже… – начал было Сичжин, но внезапно его лицо стало угрюмым. Он прикрыл телефон ладонью и сказал, что, кажется, знает, где лекарство для Мёнчжу, после чего снова поднес телефон к уху и вышел за дверь.

Моён с тревогой посмотрела ему вслед. В это время Тэён передавал по рации приказ группе «Альфа», чтобы те были во всеоружии. Он нежно погладил по лбу Мёнчжу, которая лежала без сознания в ванне со льдом, и вышел из палаты, сжимая кулаки от злости.

Спустя какое-то время вернулся Сичжин и передал Моён содержание телефонного разговора. Неизвестными, что захватили фургон, оказались бандиты Аргуса, а сам Аргус предложил Сичжину сделку. Условием сделки стали бриллианты, которые достали из живота управляющего Чина.

Моён принесла из операционной драгоценные камни и передала Сичжину.

– Кажется, здесь не хватает пары штук, – проверив бриллианты, попробовал сострить Сичжин, чтобы разрядить атмосферу.

Но лицо Моён оставалось угрюмым.

– Сейчас ваши шутки не поднимут мне настроение. Я очень переживаю. И за лейтенанта Юн, и за вас… Что вы делаете, когда не помогают даже шутки?

Моён опустила голову, уставившись на носки своей обуви. Что-то было не так. Ее мучило плохое предчувствие. Сичжин понаблюдал за девушкой несколько мгновений, затем медленно подошел и крепко обнял.

– Доверяем друг другу.

Его дыхание щекотало ее ухо.

– Вот как… – сказала Моён, после чего раскинула руки и обняла Сичжина за пояс.

– Уберите из своих переживаний переживания обо мне. У вас ведь получится? – спросил Сичжин, отстранившись от девушки и внимательно посмотрев ей в глаза.

Моён закивала в ответ.

– Позаботьтесь о Мёнчжу. – Сичжин потрепал Моён по макушке.

– Вы тоже позаботьтесь о капитане Ю. Он мне правда очень нравится. Хочу сказать ему об этом, как вернется, – сказала Моён, похлопав Сичжина по груди.

Тот крепко схватил ее за руку.

Группа «Альфа» в полной боевой готовности покинула казарму. Моён, которая стояла в дверях госпиталя и наблюдала, тряслась от волнения. Минут через двадцать после того, как Сичжин с группой «Альфа» отправились на поиски, в полевой госпиталь ворвалась полиция Урука и стала обыскивать все уголки. Полицейские нашли Фатиму, сидевшую на кухне, и надели на нее наручники. У них был ордер.

– Что вы делаете? – вмешалась Моён, вставая между Фатимой и полицейскими.

– Исполняем служебные обязанности. Эта девушка обвиняется в краже медицинских препаратов и их продаже на черном рынке. Ее сообщник уже признался.

В полицейской машине в наручниках сидели парни, которых Моён уже видела на черном рынке в центре города.

– Здесь какое-то недоразумение. Она не воровала, мы сами их ей дали. Я дала. Теперь нет причин ее арестовывать? – поспешила объяснить Моён. Ситуация явно складывалась не в её пользу.

– Даже если вы лично дали ей препараты, сделки на черном рынке все равно незаконны. – Полицейский усадил Фатиму в машину. – Это вы тот иностранный врач, который присутствовал на месте происшествия? – спросил он, посмотрев на девушку. Взгляд его нехорошо загорелся.