Признание Моён

Глава 7. Торговый центр

1

Моён никогда не была большой поклонницей торговых центров. Работа и дом составляли всю ее жизнь, поэтому девушка не тратила на шопинг больше одного часа. В ее представлении, в торговых центрах задорого продавались вещи известных брендов, но все то же самое можно было купить на рынке. Теперь слова «торговый центр» вызывали у нее другие мысли, ведь ее мужчина время от времени пропадал в таких местах. Но требовался ему там не толстый кошелек, а полная обойма патронов. И каждый раз девушка нешуточно переживала.

Несколько часов назад Сичжин прислал сообщение, что отправляется в торговый центр. В ответ она пожелала ему остаться невредимым и поскорее возвращаться; ее же ждал нескончаемый поток пациентов в отделении неотложки. В этот день случилось множество аварий, и Моён была страшно занята, но время от времени она думала о Сичжине. Она приняла твердое решение забыть обо всем и поверить любимому.

Моён стояла у стойки регистратуры и заполняла карты пациентов. С громким воем сирены перед отделением остановилась машина скорой помощи. Моён сразу же бросилась к ней.

– Огнестрельное ранение! – крикнул врач скорой помощи, выкатывая носилки.

У Моён мороз побежал по коже. Лишь увидев человека на носилках – мужчина лет тридцати со шрамом на лице, – девушка успокоилась. Но тут приехала еще одна скорая, и тоже с огнестрельным. Мужчина был ранен в плечо и бедро, повязки пропитались кровью. Девушка подошла ближе, чтобы проверить его зрачки, и закричала. Это был Сичжин.

– Пульс становится все слабее! – крикнул Чхихун Моён, которая была бледнее бумаги и дрожала как осиновый лист.

– Ю Сичжин, посмотрите на меня. Посмотрите. Вы меня слышите? Почему вы приехали ко мне в таком виде? Придите в себя! – рыдала Моён, припав к Сичжину, который был без сознания.

Медсестра Ха взяла ее за плечи и приобняла. Сичжина переложили на каталку и быстро завезли внутрь больницы. Моён попыталась взять себя в руки, приказала себе не реветь и побежала внутрь здания.

– Остановка сердца!

Прикрепленный к пациенту монитор издал звук, сообщающий об опасности.

– Заряд на 150 джоулей!

Моён взяла дефибрилляторы и приступила к сердечно-легочной реанимации. Показания на мониторе не изменились. Моён увеличила мощность – безрезультатно.

– Раз, два, три! Раз, два, три! Вернись… Вернись, прошу тебя!.. – кричала Моён, забравшись на койку Сичжина, и начала делать непрямой массаж сердца. – Не надо… За что ты так со мной? Пожалуйста… Прошу тебя, приди в себя, засранец!

Девушка сделала еще несколько толчков и упала на грудь Сичжину.

– А это больно…

Моён не поверила своим ушам: в момент, когда она уже сдалась, послышался такой родной голос.

– Есть пульс! – оповестил Чхихун.

Моён поднялась. Монитор показывал нормальные цифры.

– Ю Сичжин, вы меня слышите? Вы знаете, где находитесь, видите меня? Слышите меня? – спрашивала Моён, с трудом сдерживая слезы.

– Старший… лейтенант Ан… – были первые слова Сичжина, едва он вернулся к жизни.

– Что? – спросила в ответ Моён, вытирая слезы с глаз.

– Тот, которого привезли вместе со мной… Пациент с огнестрельным ранением. Он выжил?

– Да кто он такой? Сейчас не время переживать о других! Вы только что с того света вернулись. Если бы сердце не запустилось спустя минуту, вы бы умерли! Я бы не смогла вас спасти! – говорила Моён, не способная поверить в происходящее.

– Вы сегодня… очень красивы.

– Вот ты дурак! И почему я с таким встречаюсь… – зарыдала Моён.

– Простите меня. Но все же что с тем парнем? – Сичжин попытался сесть.

– Куда вы собрались? Кто этот человек? Это с ним вы подрались? Это он вас ранил?

– Нет. Он друг… Не очень близкий, но друг. Где он?

2

Не слушая врачей, едва открыв глаза, Сичжин отправился на поиски старшего лейтенанта Ана и обнаружил его в кабинете травматологии отделения скорой помощи. Старший лейтенант взял в заложники медсестру Ха, видимо, в тот момент, когда она оказывала ему первую помощь, – раны его были толком не перевязаны. Младший сержант Кон держал его на прицеле.

– Не подходите! Если притронетесь ко мне, я всех убью! – кричал старший лейтенант Ан, размахивая скальпелем.

Но, кажется, всех вокруг больше беспокоил его северокорейский говор, чем скальпель.

– Если вы не позволите к себе прикоснуться, то вы тут первым умрете. Вы потеряли слишком много крови, – даже глазом не моргнув, холодно произнесла медсестра Ха.

Пройдя огонь и воду в Уруке, она словно и не заметила, что ее взяли в заложники. Казалось, больше переживал младший сержант Кон, который пытался спасти медсестру.

Сичжин появился, прихрамывая на одну ногу, опустил пистолет младшего сержанта Кона и подошел к старшему лейтенанту Ану.

– Мы убрали оружие, поэтому позволь врачу тебя вылечить, – решительно сказал Сичжин.

– Почему я должен верить южнокорейским врачам? Кто сможет гарантировать, что я выйду живым из операционной?

– Сейчас нужно думать не о том, что произойдет в операционной, а о том, что происходит вне ее. Юг или Север – не важно; единственный, кто может тебя спасти, – это врач.

– Не нужно мне ничего! Не двигайся…

В этот момент старший лейтенант Ан потерял сознание и упал бы на пол, но медсестра Ха ловко подхватила его. У раненого наступил шок от потери крови. В кабинет вбежала Моён и кинулась к старшему лейтенанту Ану, проверила его зрачки и приказала немедленно везти в операционную. Сичжин взял ее за руку и попросил лично провести операцию. Девушка покосилась на него и подумала, вернется ли к ней когда-нибудь ее любимый мужчина, а не достойный военный. Но она не могла отказать ему в просьбе ни как врач, ни как возлюбленная.

Операция проходила в напряжении. К счастью, обошлось без пневмоторакса и остановки сердца. Сердечный ритм тоже был в норме.

Моён взяла скальпель и разрезала кожу в области пулевого ранения. Щипцами она осторожно извлекла пулю. Кровь брызнула ей в лицо. Санхён убирал излишки крови при помощи отсоса, а Моён накладывала швы. Следующим на очереди было пулевое ранение на плече. Осмотрев пораженное место, Моён округлила глаза от удивления, потому что рядом с отверстием от пули был свежий разрез.

– Что это? Не похоже на пулевое ранение. Не знаю, кто его зашивал, но это никуда не годится, – сказал Санхён, странно взглянув на ранку.

– Внутри что-то есть.

Моён раздвинула края разреза при помощи пинцета и достала какой-то предмет. Это была карта памяти размером с ноготь. Санхён встретился взглядом с Моён. Мысленно послав друг другу сигнал хранить эту тайну, они завершили операцию.

Когда все закончилось, Моён взяла карту памяти и направилась в палату к Сичжину. Подключенный к капельнице, он сидел на кровати и разговаривал по телефону. Как только девушка вошла, он сразу же положил трубку – видимо, ей этого слышать не полагалось. «Кто же я для этого мужчины?» – закрутилась обидная мысль в голове у Моён. Пожалуй, самым неприятным было то, что всегда, даже сейчас, он оставался солдатом Республики Корея.

– Как все прошло? – спросил Сичжин, как и положено военному.

– Что именно? – съязвила Моён.

– Операция.

– Для начала мы вернули его к жизни и перевели в палату. Он пока без сознания. Но кроме него есть еще кое-кто, кого тоже только что вернули к жизни. И этот кое-кто, похоже, видит во мне лишь врача. Этот врач побывал в аду, спасая окровавленного любимого с остановкой сердца, хотя совсем недавно он был в порядке.

– Простите.

– И это все? Объяснений опять не будет? Не поинтересуетесь, в порядке ли я? А неблизкого друга искали, как сокровище! Как только поправитесь, я лично вас прибью. И это отдавать не стоило бы, – сказала Моён, доставая из кармана карту памяти и протягивая ее Сичжину.

– Что это?

Как только Сичжин протянул руку, дверь в палату открылась. Вошел Чхихун, толкая перед собой каталку, на которой лежал прикованный наручниками старший лейтенант Ан. Сичжин быстро спрятал карту в кулаке и сунул в карман.

– Почему этот пациент здесь? – спросила Моён у Чхихуна.

Чхихун взглядом указал назад. В палату вошли Тэён и сержант Чхве, одетые в черные костюмы. Тэён обратился к Моён:

– Честь имею! С этой минуты эта палата находится под нашей защитой. Допуск медицинского персонала частично ограничивается. Рассчитываем на ваше содействие.

На работе эти мужчины становились совсем другими людьми.

3

Они встретились в гостинице «Корё» в Пхеньяне. Сичжин попросил угостить его тарелкой пхеньянского нэнмёна, и старший лейтенант Ан, немного посомневавшись, отвел Сичжина и команду «Альфа» в ресторан при отеле. Управившись с лапшой, Сичжин сказал, что вернет долг за вкусный обед в Сеуле, на что старший лейтенант Ан ответил, что во время вторых переговоров Юга и Севера он будет в отпуске. «Почему же тогда он появился вчера в отеле “Сеул”? И что за люди его преследовали?» – размышлял Сичжин.

Вчера в два часа дня Сичжин взял ребят из группы «Альфа», чтобы заранее осмотреть территорию отеля «Сеул», в котором проводился второй этап переговоров между Южной и Северной Кореей. Личную охрану важных персон взяла на себя команда телохранителей Голубого дома, «Альфа» же была на подстраховке, держа на прицеле комнату для переговоров на семнадцатом этаже и патрулируя окрестности.

Сичжин отправил сержанта Има и младшего сержанта Кона на крышу соседней высотки, а сам вместе с Тэёном вышел на дорогу перед отелем. Под ясным осенним небом прогуливалось множество людей. Вдруг мимо Сичжина быстро прошел какой-то мужчина в кепке, закрывающей глаза. Сичжин остановился и обернулся, встретившись глазами с Тэёном. Их мысли совпали. Даже под кепкой они узнали старшего лейтенанта Ана. Сичжин и Тэён развернулись и бросились за ним. Старший лейтенант Ан спиной почувствовал преследование и побежал, намереваясь спрятаться на подземной парковке отеля. Сичжин рукой послал Тэёну знак: разделяемся и преследуем по отдельности. Тэён направился к выходу с парковки, а Сичжин – ко входу. Старшего лейтенанта они обнаружили за столбом у третьего запасного выхода.

– Старший лейтенант Ан Чончжун! Почему вы здесь? – тяжело дыша, спросил Сичжин и навел пистолет.

Подоспел Тэён и притаился за спиной с оружием наготове. Старший лейтенант Ан, не оказывая никакого сопротивления, вышел из-за столба с поднятыми руками, что не было свойственно бойцу войск специального назначения.

– Я не доверяю своим, поэтому приехал сюда в поисках друга. Отправь меня на Север. – В глазах старшего лейтенанта Ана не было ни капли сомнения.

– Ты просишь не укрытия на Юге, а отправки на Север? – переспросил Тэён, не веря своим ушам.

Сичжин удивился не меньше. И в этот момент прозвучали выстрелы: огонь вели из припаркованного черного фургона. Старший лейтенант Ан схватился за живот и упал. Сичжин и Тэён пригнулись, спрятались за ближайшим автомобилем и открыли ответный огонь. Двигатель фургона заработал, и машина двинулась в сторону старшего лейтенанта Ана. Неизвестные начали через окна палить по нему из пулеметов. Вдвоем Сичжин и Тэён не смогли бы оказать сопротивление. Нападавшие подхватили старшего лейтенанта Ана под руки и усадили в фургон. Все как один были в масках, поэтому нельзя было даже понять, из какой они страны. Сичжин и Тэён разделились и бросились наперерез фургону.

Сичжин помчался к выходу с парковки и оказался там на мгновение раньше. Преградив дорогу, он направил пистолет на фургон, но водитель и не думал сбавлять скорость. Мужчина на переднем сиденье выпустил по Сичжину несколько пуль, они попали ему в плечо и бедро и прошли насквозь. Тело обожгло болью, но Сичжин не сдвинулся с места и открыл ответный огонь. Последнюю пулю он направил в потолок, запустив противопожарную систему. С потолка полилась вода, отчего фургон потерял управление, и его занесло. Тэён подоспел вовремя и выстрелил по колесу автомобиля. Машина врезалась в стену и остановилась. Одновременно с этим на парковку ворвалась группа «Альфа» и схватила неизвестных, а Сичжина и старшего лейтенанта Ана на машинах скорой помощи доставили в больницу «Хэсон».

Пока Сичжин находился в больнице, он кое-что разузнал о людях в масках, преследовавших старшего лейтенанта Ана. Это были крепкие мужчины европейской внешности. Навыки, которыми они владели, выдавали в них профессионалов, прошедших обучение в войсках специального назначения. Выяснилось, что по распоряжению Национального агентства разведки они были приписаны к посольству Матабонии^[9]. Причина, по которой они преследовали старшего лейтенанта Ана, заключалась в том, что на территорию Матабонии он проник по поддельному паспорту. Но в голове не укладывалось, что представители посольства открыли огонь в самом центре Сеула из-за фальшивого документа. Это дело требовало тщательного расследования, но, согласно международному праву, они не могли задерживать граждан другой страны. Единственный, кто остался, это старший лейтенант Ан. Раз они упустили преследователей, оставалось только одно – разузнать всю правду у преследуемого.

За два дня до происшествия в Токио был убит единственный свидетель по делу об убийстве якудза. Его застрелили с дальнего расстояния по пути в суд, где он должен был давать показания. Сразу же проверили все крыши зданий и на одной из них обнаружили тело предполагаемого стрелка – он был отравлен. И в этом втором убийстве подозревали старшего лейтенанта Ана. Национальное агентство разведки выяснило все это через Интерпол, получив даже фоторобот подозреваемого.

Было два выхода: вскрыть содержимое карты памяти, которую достала Моён во время операции, либо добиться признания от старшего лейтенанта Ана. Но на карте памяти был сложный пароль, расшифровка которого заняла бы не меньше недели. Выбить правду из старшего лейтенанта Ана казалось лучшим решением. Добыть информацию поручили Сичжину, который лежал с ним в одной палате. В палате установили прослушивающие устройства и камеры, каждое слово и каждый жест записывались и сохранялись.

4

– Я капитан войск специального назначения Республики Корея Ю Сичжин. Старший лейтенант Ан Чончжун, из какого вы отряда?

Сичжин сидел на своей койке и допрашивал соседа по палате. Глаза старшего лейтенанта были закрыты, но Сичжин знал, что он не спит.

– Зачем вы незаконно пересекли границу Республики Корея?

Нет ответа.

– Какой приказ вы выполняете?

Нет ответа.

Сичжин терпеливо продолжал задавать вопросы, старший лейтенант Ан упрямо хранил молчание.

– Какой бы приказ вы ни выполняли, то, что вы сейчас лежите здесь, говорит о его провале. Я прав?

Веки старшего лейтенанта Ана дрогнули – упоминание о провале возымело действие. Сичжин продолжал:

– Старший лейтенант Ан, назовите свои условия для сотрудничества. Вам нужно укрытие?

Старший лейтенант наконец открыл глаза, но лишь для того, чтобы бесцельно уставиться в потолок. В этот момент распахнулась дверь и вошел подполковник Пак. Его миссия в миротворческом батальоне «Тхэбек» была закончена, он вернулся и был назначен командиром войск специального назначения. Казалось, он больше не мог сдерживаться, слушая вопросы без ответов.

– Хотелось бы все-таки услышать ваш голос. Раз вы такой скромный, оставались бы в Северной Корее. Он хоть что-то сказал? – в нетерпении крикнул подполковник Пак.

– Только то, что написано в отчете. Просит вернуть его на Север.

– Что за бред? Незаконно пересекать границу только для того, чтобы попросить вернуть тебя назад? Видимо, официальные пути через Россию и Китай закрыты, поэтому ты выбрал самый опасный маршрут через Южную Корею. Раз у тебя настолько сложная ситуация, остается только эмиграция. Если все расскажешь, мы с радостью тебя примем. Я дам время на раздумья, подумай хорошенько, – раздраженно сказал подполковник Пак старшему лейтенанту Ану и вышел из палаты.

Сичжин, сам не зная почему, расслабленно выдохнул. Старший лейтенант Ан не был дураком и не мог не знать, что палату прослушивают. Юг ли, Север ли, а натура военного везде одинакова. Сичжин начал обдумывать другие варианты. Но в дверь постучали, и вошла Моён. Сичжин чуть не закричал от радости, когда ее увидел.

Моён сменила повязку на плече старшего лейтенанта Ана.

– В лодыжке и бедре остались кусочки костей – следы старых переломов. Пулевых ранений всего четыре. Если говорить про те, что были получены в этот раз.

Старший лейтенант Ан пронзил Моён яростным взглядом. Разумеется, его интересовала судьба карты памяти. Сичжин напрягся, опасаясь, что старший лейтенант Ан может навредить девушке.

– Самое серьезное – это старый осколок в спине. Если оставить его там, однажды он заденет позвоночник, и вас может парализовать ниже пояса, уважаемый пациент.

Сичжин усмехнулся. Старший лейтенант Ан злобно сверкнул глазами.

– Я просто поражена, что вы все еще живы. Не стоит так пренебрегать единственной жизнью. В Южной Корее тоже есть один такой, который совсем рассудка лишился, – сказала Моён и уставилась на Сичжина.

Под ее грозным взглядом Сичжин потупился.

– И еще. Я не собиралась этого говорить, но помните мужчину-военного, которого мы видели в Уруке? – спросила Моён, меняя повязку на руке старшего лейтенанта Ана.

– Вы про кого?

– Ну про такого, похожего на окуня. Он еще ругался, что я пациенту при смерти операцию провожу, и вам наказание назначил. Просто он с нашей медицинской бригадой как с подчиненными обращается. Требует обо всем докладывать: что за укол, что за лекарство…

Поняв, что Моён имеет в виду подполковника Пака, Сичжин быстро закрыл ей рот. Моён округлила глаза от удивления и попыталась вырваться. Сичжин достал ручку из ее халата и написал на руке: «Здесь прослушка, не ругайтесь». Испуганная Моён безмолвно произнесла: «Что же делать?» Сичжин жестом велел ей продолжать.

– Я хотела сказать, что рада снова его видеть. Да я чуть ли не с объятиями ему навстречу побежала. Он же понял, да? – лукаво произнесла Моён.

– Конечно, понял. Он очень сообразительный человек, – подыграл Сичжин. Взяв с тумбочки календарь, он начал в нем что-то писать.

– Просто невероятный, – продолжала Моён, наблюдая за Сичжином. Она схватывала на лету и подстраивалась под ситуацию, как и полагалось возлюбленной военного.

– А как ваша мама?

– Все так же. Хвастается, что кормит меня, и всё на мои деньги…

Сичжин отложил ручку и показал Моён календарь с надписью: «Мне нужно тихое место, чтобы поговорить со старшим лейтенантом Аном». Моён нахмурилась, но беззаботно закончила:

– У нее все отлично.

– Я так и не смог с ней пообщаться. Давайте назначим дату. Место можете выбрать сами.

Моён поняла его намек.

– А это обязательно? Я бы не хотела. И моя мама будет против.

– Вам не о чем беспокоиться.

– И вы сдержите обещание?

– Прошу вас.

– В следующий раз, когда я напьюсь, не оставляйте меня. Пациент Ан, жду вас через тридцать минут на МРТ. И нужно сделать еще пару анализов. Не опаздывайте, у нас много пациентов.

Моён громко выдохнула и посмотрела в глаза Сичжину. Сичжин закивал, выражая благодарность.

Ровно через тридцать минут Сичжин смог остаться один на один со старшим лейтенантом Аном в кабинете МРТ. Работа аппарата создавала идеальный фон, заглушающий голоса.

– Здесь нас не слушают, можно разговаривать спокойно.

Но во взгляде старшего лейтенанта по-прежнему читалось недоверие.

– Я устроил встречу здесь, чтобы спрятать тебя от слежки с нашей стороны. У нас максимум десять минут, и это мой последний шанс тебе помочь, – прямо сказал Сичжин. – В чем дело? Почему ты убил старшего сержанта Ли Сокчжина? Он же был твоим подчиненным.

– Сначала верните мне мою вещь.

– Ты об этом? – спросил Сичжин, достав карту памяти. – Теперь моя очередь получать ответы. Что на ней?

– Это секретная информация о том, как натренированных бойцов из войск специального назначения, наплевав на честь и доблесть, за большие деньги продают мафии. – Старший лейтенант Ан глубоко вздохнул, получив обратно карту памяти.

– Ты собрал доказательства о тех, кто за этим стоит?

– Не играй со мной. Ты ведь уже посмотрел.

– Код слишком сложный. Какой пароль? Но лучше расскажи сам.

– Не важно. Наша страна сама разберется со своими делами.

Старший лейтенант Ан положил карту памяти в рот и проглотил. Сичжин даже глазом не моргнул.

– Твоя страна уже сделала свой ход. Начальник разведки просит передать тебя им. Завтра утром тебя передадут на сторону Севера.

Взгляд старшего лейтенанта Ана заметался.

5

Информация, добытая национальным агентством разведки, оказалась верной. Два дня назад старший лейтенант Ан был в Японии. С помощью отравленной ручки он убил старшего сержанта Ли Сокчжина, застрелившего свидетеля по делу об убийстве якудза. Таков был приказ начальника разведки Чхве Чихо.

До начала первого этапа переговоров между Севером и Югом начальник разведки приказал старшему лейтенанту Ану найти и доставить к нему изменников родины – тех самых наемников, бывших бойцов войск специального назначения, а ныне выполнявших грязные поручения якудза. Старший лейтенант Ан именем Корейской Народной Демократической Республики обещал найти изменников и того, кто за ними стоит. Вот со вторым пунктом и возникла проблема.

Расследуя прошлое старшего сержанта Ли Сокчжина, старший лейтенант Ан узнал правду, которую не должен был знать. Она состояла в том, что наемников преступным группировкам продавал сам начальник разведки Чхве. Старший лейтенант Ан был предан начальнику разведки и безоговорочно выполнял его приказы. А теперь он думал, не обернулась ли эта безоговорочная преданность предательством. Ему показалась правильной идея наказать изменников родины.

Он убил старшего сержанта Ли Сокчжина, но подвергся преследованиям японской полиции и неизвестных ему наемников. Без сомнения, здесь был замешан начальник разведки Чхве. Старший лейтенант Ан не собирался сдаваться вот так, но ему некуда было бежать и некому было верить. Тогда-то он и вспомнил про капитана Ю Сичжина.

В кабинете МРТ у старшего лейтенанта Ана даже мелькнула мысль, не рассказать ли Сичжину всю правду. И все же он передумал: от южнокорейских солдат в делах его страны не будет никакого толку, но это может быть использовано в политических играх.

Вернувшись в палату и оказавшись снова пристегнутым наручниками к кровати, старший лейтенант Ан размышлял о побеге. Но проблема была не в наручниках – для бойца войск специального назначения избавиться от них не составляло труда. Хуже то, что госпиталь был наводнен сотрудниками национального агентства разведки и членами группы «Альфа». Да и Сичжин наблюдал за ним двадцать четыре часа в сутки. И все же он мог попытаться, если бы не раны. Без посторонней помощи даже руку было сложно поднять, а значит, нужен пособник.

Открылась дверь, и вошли медсестра и женщина-врач. Старший лейтенант Ан мельком взглянул на медсестру: та самая, которую он взял в заложники в отделении скорой помощи. Он приставил нож ей к горлу, а она даже бровью не повела. Да и врач, называвшая старшего лейтенанта Ана «уважаемый пациент», была той еще штучкой. Казалось, что обе женщины прошли военную подготовку и морально вооружены. Старший лейтенант Ан подумал, все ли люди в Южной Корее такие стойкие, и закрыл глаза.

– Мы ввели ему успокоительное и болеутоляющее, так что он проспит следующие пять часов.

Поставив капельницу, медики передали Сичжину информацию о состоянии больного и вышли из палаты. Заполняя карту пациента, доктор взглядом послала Сичжину знак. Тот кивнул в ответ и вышел вслед за девушкой. Как только дверь закрылась, в палате воцарилась тишина.

Старший лейтенант Ан резко открыл глаза. Он быстро вытащил иглу для капельницы и вскрыл ей наручники. Нужно покинуть палату, пока Сичжин не вернулся. Он сел и почувствовал такую сильную боль, словно все швы разошлись. Но медлить нельзя: если обезболивающее уже попало в организм, скоро наступит вялость. Мужчина сжал зубы, превозмогая боль. Он снял повязку с плеча и перемотал ей ступню. Прихрамывая на одну ногу, он встал с койки, подвинул ее к двери, а дверную ручку зафиксировал стойкой для капельницы. После этого схватил стоявший в углу огнетушитель и бросил в окно. Стекло с диким грохотом разбилось. Без малейших колебаний старший лейтенант вылез в окно, не обращая внимания на холодный ветер. Держась за переплет оконной рамы, он сильным ударом ноги разбил стекло этажом ниже и спрыгнул внутрь.

Побег не удался.

– Куда собрался? В Южной Корее нельзя выписываться без разрешения врача, – сказал Сичжин, приближаясь к старшему сержанту Ану, который не мог даже подняться.

– Отойди. Я должен закончить свою миссию, – сквозь стиснутые зубы проговорил старший лейтенант Ан, с досадой посмотрев на Сичжина.

– Я, кажется, уже говорил, что утром тебя передадут Северной Корее. У тебя не очень хорошие отношения с начальником разведки Чхве?

Старший лейтенант Ан ничего не ответил и с трудом встал на ноги. Похоже, у него разошелся шов: боль была адская.

– Я размышлял о причинах, по которым ты меня искал. Не потому ли тебе нужен был друг здесь, что твой враг является и моим врагом тоже? – продолжал Сичжин. – Кто кого предал: ты республику или республика тебя?

– Солдат никогда не предаст свою страну! Прошу тебя. Позволь мне уйти.

– Ты умрешь, если отправишься на Север. И не важно, кто из вас предатель.

– У меня есть дело, которое я обязан закончить.

– Но тебя убьют!

– Даже если убьют, я выполняю приказы своей страны.

– Я не могу тебя отпустить. Думаю, что долг за нэнмён, которым ты угощал меня в Пхеньяне, я сполна оплатил во время последней перестрелки.

Старший лейтенант Ан лишь сжал кулаки от бессилия. Вошли двое мужчин из команды «Альфа» с пистолетами наготове. Старший лейтенант Ан медленно разжал кулаки, показывая, что сдается. Сержант Им надел на него наручники. Старший лейтенант Ан с отчаянием посмотрел на наручники, сомкнувшиеся на запястьях. Подошел Сичжин и вложил ему в ладонь какой-то предмет. В руке Ана лежал «Choco Pie». Старший лейтенант вопросительно уставился на него.

– Прощальный подарок. Это вкусно, поэтому ешь не спеша.

В словах Сичжина был какой-то скрытый намек. Пытаясь его разгадать, старший лейтенант Ан внимательно посмотрел на Сичжина. Мужчины встретились взглядами.

6

На следующий день старший лейтенант Ан, которого должны были передать команде охраны Северной Кореи, отправился в номер люкс отеля «Сеул», где ему предстояла встреча с прибывшим в столицу Южной Кореи начальником разведки Чхве. Начальник Чихо сидел, развалившись в кресле, неторопливо потягивая виски и наблюдая за лучами уходящего солнца, скользившими по столу. Северокорейские охранники ввели старшего лейтенанта Ана; начальник разведки многозначительно улыбнулся и отставил стакан.

– Южнокорейские марионетки продолжают твердить, что от встречи разъединенных семей и экономического сотрудничества будут зависеть будущее и мир на Корейском полуострове. Но разве не лучше, если железный занавес будет выше, а отношения между нами – дальше? Выйдите, – сказал Чхве Чихо охране.

Они сняли наручники со старшего лейтенанта Ана и покинули номер. Как только дверь закрылась, начальник разведки встал и медленно подошел к старшему лейтенанту.

– Я был прав. Если хочешь заполучить желаемое, то угрозы работают лучше разговоров, а напряженные отношения эффективнее мира. Приятно увидеть лицо товарища. – Во взгляде, брошенном на старшего лейтенанта, мелькнуло недовольство.

– Платон 51. Докладываю о проделанной работе. Кассиопея 13, предавший честь солдата, был наказан, голос отдававшего приказы также был определен, – как ни в чем не бывало докладывал старший лейтенант Ан, словно не знал всей правды. В душе он хотел закричать, что это начальник Чхве занимался торговлей наемниками и что он лично его накажет и порвет на куски. Но ему не хватало доказательств, и приходилось тянуть время.

– Я знаю. Также я слышал, что ты заполучил файл с информацией о сделках. Где этот файл?

Начальник разведки с деланым равнодушием взглянул на старшего лейтенанта Ана и отошел к окну, за которым постепенно угасали солнечные лучи. Старший лейтенант Ан смотрел ему в спину, не зная, как правильно поступить. Начальник Чхве внезапно развернулся и сказал:

– Судя по тому, что ребята из Южной Кореи ведут себя тихо, пароль они еще не разгадали… Согласно подготовке, которую ты получил, предмет надежно спрятан где-то у тебя в теле.

Начальник Чхве снова отвернулся и широко распахнул окно, ведущее на террасу. Холодный ветер ворвался в помещение и взметнул занавески. Маленькая красная точка загорелась в области сердца старшего лейтенанта Ана – он был на прицеле у снайпера. Старший лейтенант Ан это предвидел и потому ничуть не удивился.

– Я навсегда похороню этот секрет вместе с телом изменника. Если хочешь что-то сказать, говори, – сказал начальник Чхве с гнусным выражением лица.

– Поставьте на мою могилу тарелку пхеньянского нэнмёна. В идеале – из ресторана «Оннюгван», что в отеле «Корё», – выплюнул старший лейтенант Ан.

– Ничего сложного. Это все? – Начальник разведки громко рассмеялся.

– Я огласил свое завещание, а теперь пора закончить мою миссию. Начальник национальной разведки Чхве, именем республики я накажу вас за измену!

Резким движением старший лейтенант Ан схватил со стола бутылку виски, разбил об край и ринулся к начальнику разведки. Но пуля была быстрее: она беззвучно вошла в сердце старшего лейтенанта Ана, и он рухнул на пол. Ковер под ним окрасился кровью.

Чхве Чихо с довольной ухмылкой закрыл окно и осторожно, чтобы не запачкать туфли, обошел тело старшего лейтенанта Ана.

7

Снайпером, стрелявшим в старшего лейтенанта Ана с крыши соседнего здания, был Сичжин. Он наблюдал за люксом начальника разведки Чхве Чихо через прицел винтовки с глушителем. На другой стороне крыши Тэён вместе с группой «Альфа» держали двоих стрелков – солдат из Матабонии.

Сичжин со старшим лейтенантом Аном поняли, что находятся в очень затруднительном положении. И дело было не в натянутых отношениях между Югом и Севером, да и правительство Северной Кореи здесь было ни при чем. Проблема заключалась в начальнике разведки, замешанном в коррупции, который к тому же играл с жизнью старшего лейтенанта Ана. Подполковник Пак, получив отчет о ситуации, заявил, что жизнь одного северокорейского солдата нельзя ставить в приоритет, когда речь идет о столь важных переговорах. Он приказал передать старшего лейтенанта Ана Северной Корее. Но Сичжин был не согласен и попытался переубедить подполковника. Лишь пообещав раздобыть пароль от карты памяти, он добился разрешения от командующего. Чтобы национальное агентство разведки ничего не заподозрило, подполковник Пак дал приказ группе «Альфа» разбираться самостоятельно. И вот, заручившись поддержкой ребят из группы «Альфа», Сичжин отправился спасать жизнь северокорейского солдата, на которого всем было плевать.

– Южнокорейские солдаты стреляют отвратительно, – послышался в наушнике голос старшего лейтенанта Ана.

Только после этого Сичжин смог вздохнуть спокойно.

– Я специально стрелял так, чтобы ты не умер.

Старший лейтенант Ан продолжил слабым голосом:

– Я верну тебе долг за печенье, даже если отправлюсь на тот свет. Благодаря тебе я смогу вернуться на родину и умереть солдатом… Спасибо.

Послышался шорох разрываемой упаковки «Choco Pie». Сичжину казалось, что это самый печальный звук, который он когда-либо слышал.

Паролем от карты памяти оказались GPS-координаты отеля «Корё». Тэён, который заранее сделал копию карты памяти, подсоединил ее к ноутбуку. Как только пароль был введен, на экране начали появляться файлы с информацией о сделках, фотографиями и номерами счетов в Швейцарии на имя Чхве Чихо. Сичжин доложил о ситуации подполковнику Паку.

Все успешно разрешилось. Старшего лейтенанта Ана забрала охрана Северной Кореи, после чего о его местонахождении больше ничего не было известно. Сичжин отправился в люкс, где сам же подстрелил старшего лейтенанта Ана, и обнаружил в нем упаковку от «Choco Pie» и прослушивающее устройство. Чхве Чихо, вернувшийся в Северную Корею, был уволен из национальной разведки, а его фотографии исчезли из всех архивов официальных мероприятий, на которых он был представителем.

8

Вторые экстренные переговоры между Югом и Севером завершились в пользу Южной Кореи. Переговоры о встрече разъединенных семей и экономическом сотрудничестве продолжались. Благодарить за это стоило одного северокорейского солдата, узнавшего о предательстве своего командира, а также Вооруженные силы Республики Корея – позабыв о национальной розни, они действовали во имя справедливости, но об этом никто не узнает.

Сичжин посмотрел на соседнюю пустующую койку. Ни национальное агентство разведки, ни Объединенное военное командование не могли сказать, жив ли старший лейтенант Ан или нет. Они были врагами, но как солдата Сичжин его признавал и уважал. Если бы их не разделяла граница, если бы они были товарищами в одной стране, они наверняка бы подружились. Сичжин внезапно почувствовал сильную грусть оттого, что ему было не по силам изменить судьбу.

Дверь палаты открылась, и вошла Моён, одетая в платье с цветочным узором. Она выглядела уставшей и измотанной после целого дня метаний между пациентами и военными.

– Когда меня выпишут? Я могу остаться здесь подольше? Мне очень нравится видеть ваше лицо каждые два часа во время обхода, – пошутил Сичжин.

– Так нравится, что вы сбежали? Куда вы ходили? – спросила Моён, разминая рукой плечо.

– На крышу, мне было душно.

– Я была на крыше.

– Я не говорил, что на крышу этого здания.

– Снова торговый центр?

Сичжин молча кивнул.

– Вместе с другом?

Сичжин ответил, что да, на что Моён поинтересовалась, почему он вернулся один.

– У нас разные пути… – ответил Сичжин с грустной улыбкой.

Моён молча за ним наблюдала.

– У меня плохое настроение, не могли бы вы меня утешить, вместо того чтобы упрекать? – захныкал Сичжин как ребенок, при этом широко улыбаясь.

– Почему плохое?

– Потому что я сохранил мир на полуострове, но не знаю, жив ли мой друг.

– А любимая о вас переживает.

– Вы когда-нибудь лежали на больничной койке? Забирайтесь.

Сичжин подвинулся на край и похлопал рукой по свободному месту. Моён ненадолго задумалась, после чего достала складную кровать для опекунов из-под койки Сичжина.

– Как вы могли отказаться? Я настолько груб с вами? Я же пациент, что я могу сделать? – ворчал Сичжин, наблюдая за Моён, которая устроилась на складной кровати.

– Пациент вернулся из торгового центра, поэтому врачу следует поберечь себя. – Моён соорудила подушку из сумочки.

– О чем это вы?

– Не знаю. Я засыпаю, – ответила Моён, зевая. В этот момент она была невероятно милой. – Доктор Ли Чхихун сегодня днем стал папой. У него сын. Знайте, если захотите сделать подарок, – сонно продолжила девушка.

– Наверняка ребенок очень милый, весь в папу. Передайте от меня поздравления.

– Принято.

– Простите, что заставил волноваться.

Моён не ответила.

– Спасибо… что спасли меня.

– Почему мы всегда благодарим друг друга за спасение? Нормальные пары благодарят друг друга за хорошее отношение, за то, что помнят про годовщины и прочее…

– Простите меня.

– Это правда?

– О чем вы?

– Я видела в новостях мир, про который вы говорили… Но если вам действительно жаль, больше никогда не появляйтесь передо мной в крови… Прошу вас.

– Принято.