Признание Моён

Глава 6. Возвращение

1

В Корее будто перепутались времена года: небо было по-весеннему высоким и голубым, но с деревьев гинкго, высаженных вдоль дороги, свисали спелые плоды и осыпалась листва. Год назад осень для Моён означала лишь то, что больных простудой станет намного больше. Но эта осень была прекраснее остальных. Моён остро ощущала ее красоту и очарование. Она не знала, чем вызваны эти изменения: началом отношений? Воодушевлением после длительного отсутствия? Но пейзажи перед глазами Моён заставляли сердце девушки трепетать.

В то утро в сумочке Моён лежало заявление об увольнении. Еще по прибытии в Урук она решила швырнуть заявление в лицо председателю правления больницы. От одной мысли об этом бросало в приятную дрожь. В душе она мечтала открыть свою клинику прямо перед «Хэсоном», но по моральным принципам решила начать дело в Каннаме^[6]. Моён продолжала фантазировать вплоть до входа в больницу «Хэсон».

Все медики, которые вместе работали в Уруке, встретились перед входом в больницу, будто сговорились. Санхён пошутил, что жизнь в Уруке была похожа на шоу с элементами выживания, а в Корее он чуть не помер от скуки уже через несколько дней. Чхихун рассказывал о своей тяжелой доле: жена дохаживает последние недели беременности, и не успел он приехать, как на него навалилось множество забот. И все же Чхихун широко улыбался, возбужденный мыслью, что скоро увидит своего новорожденного ребенка.

Болтая о всякой всячине, медики вошли в больницу и дружно остановились. Сотрудники больницы во главе с председателем правления выстроились в линию и громко зааплодировали. За ними на стене холла висел плакат с выведенными на нем большими буквами: «Приветствуем команду волонтеров нашей больницы! Вы проявили сердечность и мужество, мы гордимся вами». Моён и остальные стояли в растерянности, не зная, как реагировать.

– Вы все отлично поработали. Вам всем полагается премия за тяжелую работу в размере оклада. И вам нужно пройти полное медицинское обследование, – сказал председатель правления, протягивая букет Моён – руководителю медицинской бригады. – Ну вы даете. Отказались сесть в самолет, который был послан специально за вами. Вы хоть представляете, как я переживал из-за того, что вас туда отправил?

Еще немного, и Моён швырнула бы букет ему в лицо в ответ на эти приторные речи. Подавив в себе закипающий гнев, девушка покивала, приветствуя профессоров и медсестер, которых давно не видела, и зашагала в сторону отделения хирургии.

2

Обеденный перерыв закончился, и Моён, как и планировала, направилась в кабинет председателя с заявлением об увольнении в руках. Он сидел за столом и играл в компьютерные игры. Увидев Моён, мужчина обрадовался и с напыщенным видом поднялся со своего места, усадил девушку на диван и попросил секретаря принести чай. Его жесты были быстрыми и ловкими, поэтому отказать было невозможно.

– В тот день в отеле я погорячился, – сказал председатель, как только Моён собралась заговорить об увольнении. – Я думал, что могу себе это позволить. Но с тобой это не сработало… На самом деле я очень растерялся, поэтому…

– Поэтому я первая женщина, которая вас ударила? Это просто поразительно! Послушайте, господин… господин Хан Соквон, – разгорячилась Моён.

– Как-как ты меня назвала?.. – переспросил председатель, не скрывая удивления.

– Я же говорила, что уволюсь сразу же, как вернусь в Корею. Так что вы больше не мой начальник. – Моён решительно бросила заявление на стол.

– Ну и что? У меня нет желания тебя отпускать.

Председатель бросил взгляд на заявление и вальяжно развалился, скрестив руки на груди.

– Есть еще вариант с вашим увольнением.

– Тебе правда обязательно так далеко заходить? Почему ты такая упрямая?

– Прошу утвердить мое заявление в течение недели.

Громко хлопнув дверью, Моён вышла из кабинета, ни на секунду не сомневаясь в своем светлом будущем. Но не прошло и мгновения, как ее уверенность разбилась вдребезги: она получила от банка отказ в ссуде. Перед глазами появилась картина: Моён безработная, Моён в тяжелой жизненной ситуации. Не только в Уруке жизнь была наполнена различными испытаниями, но и в Корее.

Доктор Пхё, которая знала про обстоятельства подруги, предложила пойти к председателю, попросить прощения и забрать заявление. Ради двух шагов вперед нужно было отступить на шаг назад. На самом деле Моён сама уже подумала про этот вариант. Но гордость не позволяла ей этого сделать.

Девушка послала сигнал бедствия Сичжину, который находился в Уруке. Сичжин, обещавший всегда выслушивать Моён, даже если речь шла о мелких переживаниях или о меню на обед, в ответ на ее причитания лишь упрекнул девушку: «Почему вы не подумали о том, чтобы подать заявление об увольнении после ответа из банка?» Мужчина, который появлялся в критический момент и спасал ее от смерти, сейчас ничем не мог помочь.

В итоге Моён решила поступиться собственной гордостью. Как и в предыдущую их встречу, председатель правления сидел за столом и играл в компьютерные игры. А вот поведение Моён изменилось на 180 градусов.

Развалившись в кресле, мужчина с выжидательным выражением смотрел на девушку.

– Я обдумала последние восемь лет, которые провела в больнице «Хэсон», начиная с интернатуры и до получения ученой степени. Все это время больница «Хэсон» была моей жизнью, моим смыслом, моей сущностью, – сказала Моён, положив на стол букет цветов.

– Ну зачем же вы так, директор Кан, – съязвил председатель, подвинув букет обратно в сторону Моён.

– Вы такой остроумный, – через силу улыбнулась Моён.

– Кажется, кому-то не дали ссуду после официального увольнения? – ударил по больному председатель.

– Простите за причиненные неудобства. Если вы дадите мне еще один шанс, я положу все силы на работу в VIP-отделе. – Моён поклонилась.

– Забудем про VIP-отдел, с этого дня вы работаете в отделении скорой помощи, – снисходительно бросил председатель.

– Вы сказали, отделение скорой помощи?..

Моён не ошиблась: жизнь наполнена испытаниями.

– У меня тоже есть гордость. Я не хочу, чтобы ты пребывала в комфорте. Все дежурства будут ночными, зашивать пациентов после операций тоже будешь ты. Думаешь, несправедливо? Считаешь, что это превышение должностных обязанностей из-за мести?

– Что вы такое говорите, председатель. Я считаю, что отделение скорой помощи – это клумба нашей больницы. И такой прекрасный цветок, как я, должен там работать.

– Вот и отлично. Когда надоест, приходи ко мне. Я сделаю тебя не просто врачом VIP-отделения, ты и сама станешь важной персоной.

Председатель достал из ящика заявление об увольнении Моён.

– Спасибо, что всегда так искренне обо мне заботитесь, председатель.

Было непонятно, улыбалась девушка или же ее лицо свело судорогой. Не переставая твердить себе про шаг назад и два шага вперед, она схватила со стола заявление и порвала на мелкие кусочки, не переставая раболепно улыбаться. Ей казалось, что вместе с этим заявлением она рвет и свое светлое будущее.

3

Моён вступила в кровавый бой в отделении скорой помощи, а Мёнчжу и Тэён по-прежнему оставались в Уруке, наслаждаясь обществом друг друга. Они были так счастливы, что даже становилось страшно. Через два дня они собирались возвращаться в Корею. С одной стороны, Мёнчжу была рада, что вернется домой вместе с Тэёном, но не могла не переживать из-за встречи с отцом, ведь приказ Тэёну оставить службу все еще был в силе. Поэтому оба избегали грустных мыслей, как влюбленные, у которых не могло быть счастливого будущего. Конфликт еще только зарождался и ждал своего часа. Однажды Тэён уже спросил, что думает Мёнчжу по поводу его увольнения.

– Я бы хотел, чтобы ты жила в комфорте.

Девушка поинтересовалась, что это за внезапный бред, но Тэён в ответ лишь что-то невнятно пробормотал.

– То, что у тебя свой бизнес, не гарантирует успеха и комфортной жизни. Сейчас столько больниц разоряется, – холодным тоном произнесла Мёнчжу.

– Значит, ты продолжишь карьеру военного?

– Если честно, солдату не нужны выдающиеся навыки в хирургии. Главное – это правильно поставить диагноз, чтобы болезнь в условиях замкнутого пространства не распространилась дальше. От врача требуется быстрый диагноз, от военного – полная самоотдача. И в том и в другом я хороша.

В ответ Тэён неловко улыбнулся и посмотрел на девушку.

– Мне нравится моя работа военного врача. Если такой солдат, как я, уйдет со службы, для армии это будет огромной потерей. Разве не так? – строго спросила Мёнчжу, выпрямляясь.

– Я понял. Исправлюсь, – отозвался Тэён, мило щелкнув девушку по кончику носа.

Мёнчжу звонко рассмеялась и уткнулась лицом в грудь мужчины. На лице ее была улыбка, но душу раздирала боль: она знала, к чему эти вопросы. Девушка считала, что лучше выговориться и обсудить все вместе, но в то же время ее раздражал и расстраивал тот факт, что Тэён пытается справиться с проблемой в одиночку.

– Я люблю тебя, Юн Мёнчжу.

Это прозвучало так неожиданно, что Мёнчжу вздрогнула.

– Мы что, расстаемся? – спросила девушка, отстранившись от Тэёна и внимательно посмотрев ему в глаза. На мгновение ей показалось, что она увидела в уголках его глаз слезы. – Мы правда расстаемся?.. – снова спросила Мёнчжу, невидимой рукой схватившись за сердце и пытаясь его успокоить.

– Люблю тебя. Очень сильно. И буду любить очень долго.

– Мы обычно и расстаемся из-за любви.

– Мы не расстанемся. Я обещаю.

С полным боли взглядом Тэён потрепал Мёнчжу по волосам. А она не могла понять, почему признание в любви звучит так печально.

– Отойди. Глаза слепит, – рассмеялась Мёнчжу, как девушка, впервые услышавшая признание в любви, но в глазах ее таилась грусть.

4

Вернувшийся в Корею Сичжин получил отпуск на четыре дня и три ночи – короткая передышка между урукской миссией и новым заданием. В первый же день отпуска они с Тэёном закатили трехдневную вечеринку с сочжу – так назывались посиделки в недорогой забегаловке под дешевую закуску и спаивание друг друга. Но этого им было вполне достаточно. Пока эти двое напивались, их после работы по разу навестили Моён и Мёнчжу. Они цокали языками и ворчали, но мужчинам от этого становилось только радостнее.

Проблема возникла на следующую ночь после окончания вечеринки. И этой проблемой, как ни странно, оказалась пьяная Моён. Определенно то стало наказанием Сичжину, который, вернувшись в Корею, вместо того чтобы позвонить любимой, решил устроить затяжную попойку. Сичжин глубоко раскаивался, ведя домой перебравшую Моён. Шатаясь, как пьяный осьминог, она всем телом наваливалась на спутника.

– О? Я помню это место, помню. – Язык Моён заплетался даже сильнее, чем когда она говорила на английском.

– Это хорошо. Ну-ка, снимайте обувь. – Сичжин наклонился, чтобы помочь девушке разуться, словно маленькому ребенку.

– Нет. Я не снимаю обувь в чужом доме.

– Я понял, но вам надо протрезветь. Давайте зайдем.

– Боже, вы меня сейчас клеите? Я не из тех женщин, которых можно пригласить на чашечку кофе.

– Это уже не опьянение, а маразм.

Сичжин усадил девушку на диван и включил в гостиной свет.

– Пиво? Я за! Отлично. Пропустим еще по стаканчику!

Сичжин улыбнулся – пьяная Моён была милой, – как вдруг почувствовал чье-то присутствие в доме. Сичжин инстинктивно закрыл Моён рот и заставил замолчать, после чего, не зажигая света, отправился на темную кухню. Навстречу ему из-за стола поднялась неясная тень.

– Мама?

Возглас Моён остановил Сичжина, который был уже готов наброситься на незваного гостя. Еще миг, и он заехал бы ему по голове ногой. Включив свет на кухне, он увидел женщину лет шестидесяти, с короткими волосами, одетую в розовый свитер и плиссированную юбку. Она выглядела как Моён, только на тридцать лет старше. Женщина неловко улыбалась.

– Я принесла закуски и решила спрятаться, услышав мужской голос. А кто этот молодой человек? – спросила она у Моён.

– Приятно познакомиться, я – друг доктора Кан Ю Сичжин, – запинаясь, растерянно произнес Сичжин.

– Мой друг? Правда? Мой парень красавчик, да, мам? – сказала Моён, широко улыбаясь, и взяла маму под руку.

– Стоит тебе выпить, и ты становишься сама на себя не похожа, – вздохнула мама Моён и скромно улыбнулась Сичжину. – В ней все хорошо, но вот пить совсем не умеет…

– Все в порядке. Это мило.

– Спасибо, что не сердишься на неё. А чем ты занимаешься? – спросила мама, опускаясь на стул и предлагая Сичжину присесть.

– Он военный. Должность – капитан. Остальные подробности – военная тайна. Вечно какие-то секреты, – ответила за него Моён.

– Ты военный? Значит, зарплату вовремя получаешь, а домой не часто приходишь? Неплохо.

– Мама, что ты такое говоришь? Это же ваша первая встреча.

– Да ведь я о тебе. Она почти живет в больнице. Но зарплата вовремя приходит.

Это было прямо как в анекдотах про мать и дочь. Сичжин рассмеялся. Ну надо же, он сохранял хладнокровие в самых опасных и непредсказуемых ситуациях, а сейчас не смог ничего придумать. Пожалуй, это куда сложнее и неприятнее, чем экзамен в военной академии. Тридцать минут тянулись так долго, словно прошло тридцать лет. Радовало лишь то, что в глазах мамы Моён не было злости.

Длинный разговор закончился зевком Моён. Сичжин, следуя всем правилам вежливости, пообещал, что в следующий раз обязательно познакомится поближе, и вышел на улицу.

Назавтра, за день до возвращения в отряд, Сичжин пришел в кафе неподалеку от дома Моён, чтобы встретиться с ней. В этом небольшом уютном заведении, владельцами которого была пара молодоженов, ровно год назад Моён сказала ему: «Не на такую встречу я надеялась».

Сичжин сел на место, где в тот день сидела Моён, и посмотрел в окно. Солнечные лучи окутали стол, словно скатерть. Через какое-то время пришла Моён, заполнив все пространство ароматом своего шампуня, и села на стул напротив.

– Протрезвели? – спросил Сичжин, протягивая заранее заказанную чашку чая.

– Конечно, я не так уж и много выпила, – ответила Моён с притворным равнодушием.

– Вы много выпили. И превратились в другого человека.

– Да ладно, о чем вы? Это была я, и я все помню.

– Что-то не верится. Что сказала ваша мама? Я ей понравился?

– Вы встречались с моей мамой? Когда? – удивленно воскликнула Моён.

– Вы же все помните! Только попробуйте напиться с другим мужчиной! – ответил Сичжин, изображая, что хочет стукнуть девушку по носу.

– О, ревность, – негромко пропела Моён, излучая обаяние.

– Нет, вы еще не протрезвели.

– Смотрите, какой сообразительный.

У Сичжина завибрировал телефон: звонили из отряда.

– Здравия желаю. Капитан Ю Сичжин. Да… Да… Есть.

С угрюмым выражением лица мужчина закончил разговор. Моён перестала улыбаться.

– Меня вызывают в торговый центр, – сказал Сичжин с сожалением в голосе.

– А-а…

– Простите.

– Ничего. Как вернетесь, посмотрим вместе кино. Согласны? – Моён широко улыбнулась, чтобы Сичжин не чувствовал себя виноватым.

– Согласен. – Сичжин улыбнулся в ответ.

– Будьте осторожны.

– Спасибо.

5

В Пхеньяне в отеле «Корё» проходил первый этап переговоров между Севером и Югом, и в задачу группы «Альфа» входила охрана государственных лиц. Сичжин был капитаном охраны.

Группа «Альфа» и агенты политиков оделись в черные костюмы, у каждого были рация и пистолет, а на экстренный случай – ручка, которой можно было ударить противника в сонную артерию, чтобы тот скончался без мучений. Разместившись в черных седанах, они отправились на парковку отеля «Корё».

Сичжин и Тэён первыми вышли из автомобиля и осмотрели территорию. За ними прибыли агенты, защищающие начальника службы национальной безопасности. Начальник и агенты по очереди вошли в отель, группа «Альфа» осталась снаружи, чтобы следить за обстановкой. Сичжин увидел мужчин в черных костюмах, которые шли им навстречу. Одно лицо было ему знакомо: по глубокому шраму от виска до глаза он узнал старшего лейтенанта Ана. Ровно год назад тот взял в заложники солдат, охранявших границу демилитаризованной зоны. Насколько Сичжину было известно, старший лейтенант Ан когда-то состоял в одиннадцатом корпусе войск специального назначения, а на данный момент служил в главном бюро охраны. В его задачу входила охрана особых лиц со стороны Северной Кореи.

– Я отвечаю за безопасность со стороны Республики Корея, – сказал Сичжин, первым протягивая руку для приветствия.

– Я отвечаю за безопасность со стороны Северной Кореи. Организаторы встречи находятся на двадцать третьем этаже, – ответил старший лейтенант Ан с каменным лицом, отвергая рукопожатие.

Двое мужчин окинули друг друга подозрительными взглядами, оценив забавный факт, что ручки у них в карманах были одинаковые: по иронии судьбы оба получили одну и ту же модель этого передового оружия.

– Как там ножевая рана, полученная от меня? Прошу прощения за это, – съязвил старший лейтенант Ан, скосив глаза на ручку в кармане Сичжина.

– Вас понизили до охранника из-за того, что проиграли мне? Прошу прощения за это.

– А ты все такой же. Тогда, может, избавимся от ручек и сразимся еще раз один на один?

– А кто потом за меня отчет писать будет? К тому же я не поддаюсь даже в гостях.

– И мыслишь ты все так же. Знай, тебе повезло, что ты здесь в качестве гостя. То, что два солдата вроде нас с тобой смотрят сейчас в одну сторону, не значит, что наступил мир.

– Тогда разреши попросить об услуге, раз уж я гость. Можем поесть нэнмёна^[7] на обед? Я очень хочу попробовать традиционный нэнмён из Пхеньяна, – пустословил Сичжин.

Старший лейтенант Ан пристально разглядывал его…

6

Отдежурив четыре дня подряд, Моён была измотана и душевно, и физически. Особенно тяжело приходилось на рассвете, когда поступало много пострадавших в авариях.

По истечении «золотого часа»^[8] пациенты нередко умирали, чаще всего потому, что отказывались от лечения в мелкой больнице и настаивали на отправке в более крупную. У врачей их упрямство вызывало злость и одновременно жалость.

Пациент, отчет о смерти которого заполняла Моён этим утром, был как раз из таких. Проведи они операцию хотя бы на час раньше, человека можно было спасти, но из-за транспортировки в больницу «Хэсон» они упустили время. Опекун пострадавшего переложил всю ответственность на врача. Вины Моён в этом не было – она сделала все что могла, но ничто не вернуло бы пациента к жизни.

В девять часов утра, измотанная, с опущенными от усталости плечами, Моён направилась к стойке медсестер отделения хирургии. Она проверяла карты пациентов, переведенных из отделения скорой помощи, когда за спиной услышала голос, которому совсем не обрадовалась:

– Стараешься показать всем, что работала?

Развернувшись, Моён увидела доктора Ким – та смотрела на нее, усмехаясь.

– Рада видеть. Как дела? – рассеянно ответила Моён.

– Говорят, ты роман крутила во время волонтерства. Слышала, он военный? – продолжала молоть языком доктор Ким.

– А ты пациентов не путала, палатами не ошибалась, пока меня не было? – едко ответила Моён, отворачиваясь.

– А ты забавная. После скандала с председателем прошло-то всего ничего, а ты уже другого нашла. Тебя же из-за этого уволили из VIP-отдела?

– Доктор Ким. Я очень многое осознала за тот месяц, что была волонтером. Мы здесь все – счастливые люди. Так что и ты будь счастлива. И навыки подтяни, пока будешь счастлива.

– Не выпендривайся. Поставила несколько вакцин да сфоткалась для виду, а строишь из себя Швейцера.

Моён сжала кулаки, борясь с желанием снова вцепиться в волосы этой мерзавке.

– О? – удивленно воскликнула Моён, увидев выходящего из лифта Сичжина. – Торговый центр уже закрылся?

Моён оставила доктора Ким позади и направилась к Сичжину.

– Да. Я пытался подгадать к концу вашего рабочего дня и закончил пораньше.

– Но торговые центры еще работают, – вмешалась доктор Ким.

– Этот торговый центр ты себе даже представить не можешь. Не лезь, – отрезала Моён.

– Я уж точно лучше тебя в торговых центрах разбираюсь. А кто это? Не познакомишь нас? – Доктор Ким кокетливо посмотрела на Сичжина.

– Тебя вызывают. Кажется, это срочно, – сказала Моён, указывая на карман ее халата.

– Я не взяла с собой телефон. Меня зовут Ким Ынчжи. Я подруга доктора Кан. Приятно познакомиться, – проговорила доктор Ким, сделав шаг в сторону Сичжина.

– Меня зовут Ю Сичжин. Я – парень доктора Кан. Рад познакомиться, – аккуратно ответил Сичжин, сделав два шага назад.

– Не стоит слишком радоваться, – пробубнила себе под нос Моён.

– А, так вы тот самый парень, про которого ходят слухи… – недовольно ответила доктор Ким.

– Я пошла домой, – сказала Моён, после чего передала карты медсестре, схватила за руку Сичжина и быстрым шагом направилась к лифту.

– Рад познакомиться? Рад познакомиться?! С чего бы это? Чему тут радоваться? С ума все посходили, – сердито ворчала Моён. К счастью, в лифте они были одни.

– Вы это обо мне? – спросил Сичжин.

– Нет. Это я о той лисице.

– Кажется, я пришёл в неподходящий момент, – покачал головой Сичжин.

Лифт остановился на первом этаже.

– А вы сразу не поняли, что мы далеко не друзья? Я так старательно показывала, что ненавижу ее, но вам нужно было познакомиться. Вы же такой скрупулезный человек, имеете дело с минами, но не понимаете элементарных вещей? – бухтела Моён, первой выйдя из лифта.

– Вы что, ревнуете? Если бы вы знали, кого я сейчас встретил, то не стали бы так себя вести.

– И кого же? Председателя, что ли? – без задней мысли спросила Моён.

– Да.

– Вы не поранились? Я так переживала. Вы хотя бы поели? Как же так, даже не поели. Пойдемте, я что-нибудь вам куплю. – Моён внезапно заговорила нежным голосом и потопала вперед.

– Неподходящий момент продолжается.

– Ух ты, посмотрите, какой красивый фонтан. Это стиль рококо? – воскликнула Моён, глядя на фонтан, стоявший перед входом в больницу. Она видела его каждый день на протяжении последних десяти лет.

– Да стойте вы. Давайте обсудим председателя поподробнее, – сказал Сичжин, следуя за кружившей вокруг фонтана Моён.

– Вау, смотрите, как свет меняется.

– Вау, смотрите, как выражение лица меняется. Стойте, я вам говорю. – Сичжин поймал Моён за руку.

– Зачем? Что там подробно обсуждать?

Моён резко развернулась, чуть не врезавшись носом в лицо Сичжина. Он поднял руку и положил ладонь на шею девушки.

– Что вы делаете? – спросила Моён, отпрянув.

– Думаю, что с размером я угадал, так что должно подойти. Я купил подарок. – Сичжин достал из кармана коробочку для украшений и протянул девушке.

– Вы сейчас размер моей шеи измеряли? Хотите задушить? – удивленно спросила Моён, принимая коробку и открывая крышку. В коробочке была цепочка с подвеской в виде снежинки.

– Просто захотелось прикоснуться к вам. – Сичжин взял цепочку и надел на шею Моён. – Нас ждут Мёнчжу с Тэёном. При них дарить было бы неловко. Красиво.

– Обычно сначала спрашивают: «Вам нравится?»

– Вам нравится?

– Да! Очень красиво!

– Прекрасно, – рассмеялся Сичжин.

– Тогда идем. Только я не из тех женщин, которые за подарок готовы все забыть.

– Конечно. Хоть вы и улыбнулись.

– Это правда, – продолжала твердить Моён, не переставая улыбаться.

Так в спорах и пререканиях пара добралась до места встречи – бранч-кафе с широкой террасой. Мёнчжу и Тэён приехали раньше и заняли столик, Моён и Сичжин приветственно им помахали. Две пары сели друг напротив друга. Подошел официант, принес воду и меню и, явно узнав парней, сказал:

– Давно не виделись. У вас новые девушки?

Лица Моён и Мёнчжу застыли.

– В прошлый раз они были с волком и кроликом. С плюшевыми, – лукаво улыбнулся официант и ушел.

– Когда вы сюда приходили? И что еще за плюшевые игрушки? – спросила Мёнчжу, сделав глоток воды.

– Однажды мы чуть не погибли в драке двое против семнадцати, потому что твоему парню приспичило отыскать телефон с твоими фотографиями. Это была самая тяжелая битва в моей жизни, – ответил Сичжин.

– Какие такие фотографии? Ты же все удалил! – Мёнчжу схватила телефон Тэёна и открыла папку с фотографиями.

– Я не говорил, что там фотографии Мёнчжу, – рассердился на Сичжина Тэён.

– Это была не очень почетная, но славная битва. Да-да, та самая, что произошла перед траурным залом больницы «Хэсон». – Сичжин ослепительно улыбнулся Моён.

– А, та драка, которую я видела? На скрытых камерах? – вспомнила Моён и легонько стукнула Сичжина по ноге.

– Если подумать, это была наша первая встреча. – Сичжин протянул Моён кулак, изображая хипхопера.

Моён широко улыбнулась и тоже протянула кулак.

– Серьезно? Здесь нет моих фотографий? Но как ты мог удалить абсолютно все мои фотографии? А это что такое? Ты подрабатываешь втайне от меня? Машинами торгуешь? – спросила Мёнчжу, пролистав всю галерею.

Сичжин и Моён с любопытством взглянули на экран телефона. Вся галерея состояла из автомобильных номеров.

– И правда, что это? Мы из-за этого рисковали своими жизнями? – спросил Сичжин, закашлявшись от абсурдности ситуации.

– Для меня это фотографии Мёнчжу, – ответил Тэён, забирая телефон.

– У меня желтое лицо? – Мёнчжу недоуменно уставилась на Тэёна.

– Я ничего не понимал в свиданиях, поэтому каждый раз мы с Мёнчжу пили. Разумеется, выпив, я не мог подвозить ее до дома, и приходилось вызывать такси. Это автомобильные номера тех такси. Все фотографии, на которых мы вдвоем, я удалил. А эти не смог, уговаривая себя тем, что на них нет Мёнчжу… Поэтому и хранил, – объяснил Тэён, ласково взяв Мёнчжу за руку.

Девушка часто заморгала, готовая разрыдаться.

– О! Старший сержант Со, вы такой крутой, – растрогалась Моён, захлопав в ладоши.

– Кажется, я только что снова влюбилась, – мило произнесла Мёнчжу, положив голову на плечо Тэёну.

– Вы не забыли, что вы тут не одни? – пробурчал Сичжин.

– Кстати, Юн Мёнчжу, ты знаешь пароль от телефона Со Тэёна? – внезапно спросила Моён.

– Да, я сама его поставила. Этот мужчина думает, что это единственный возможный вариант, – гордо ответила Мёнчжу.

– При покупке телефона дают маленькую книжечку. Там подробно расписано, как им пользоваться. – Сичжин посмотрел на Тэёна с жалостью.

– Не важно. Для меня в этом мире возможен лишь один пароль, – ответил Тэён, положив руку на плечо Мёнчжу.

– Мы пойдем, – подмигнув, сказала Моён.

– А мы еще не ушли? – поддержал Сичжин.

Моён, не удержавшись, рассмеялась. Мёнчжу с Тэёном и даже Сичжин тоже громко расхохотались. Эти четверо не собирались скрывать свои чувства, они были совершенно счастливы. Они ели и пили кофе, обсуждали серьезные темы, но при этом находили место для шуток.

Осень потихоньку вступала в свои права, и их любовь с каждым днем становилась все крепче.

7

Этим вечером Тэён, проводив Мёнчжу, приехал домой и сел за стол. На столе лежало заявление об увольнении. Он написал его сразу же, как вернулся в Корею, но так и не подписал. И дело было не в том, что он сомневался в своем решении. Он просто хотел еще хотя бы недолго побыть военным. В смятенных чувствах он посмотрел на форму, которая висела на стене. Он выбрал судьбу военного, когда бросил школу и бродил по темным закоулкам жизни, не зная, чем заняться. Да, трудностей было много, но пользы этот выбор принес все же больше. Прими он тогда другое решение, он бы никогда не встретил таких друзей, как Сичжин, сержант Им или младший сержант Кон. Но теперь он все это бросал. И все ради того, чтобы держать за руку любимую женщину. Тэён уверенно взял ручку, будто то была рука Мёнчжу, и заполнил последнее пустое поле заявления.

В комнате было темно, слабый свет исходил лишь от уличных фонарей. Ночь спускалась на землю, но через несколько часов она уйдет. «Если исчезнет темнота, значит, наступило утро. Даже если уйду со службы, жизнь продолжится», – подумал Тэён, положив заявление об увольнении в конверт и запечатав его. Отныне пути назад не было. Теперь единственным светом в жизни Тэёна была Мёнчжу.

Тэён отдал заявление руководству сразу же, как пришел на работу. Избегая сослуживцев, он бродил по тренировочной площадке. Новый день расцвел красками, а в его душе все еще царила темнота.

После обеда его вызвал к себе генерал-лейтенант Юн. Открыв дверь и войдя в кабинет главнокомандующего, Тэён застыл: Мёнчжу в обществе отца попивала чай.

– О? Я сорвала куш. – Мёнчжу приветственно замахала рукой.

– Честь имею. Я пришел, потому что меня вызвали. – Тэён отдал честь генерал-лейтенанту, но прежде взглядом поздоровался с Мёнчжу.

– Я получил отчет. Выпьем чаю. Присядь, – резко сказал генерал-лейтенант Юн.

– Спасибо за предложение, но в другой день и в другой обстановке, – ответил Тэён, не желая говорить при Мёнчжу.

– Ну что ж. Итак, ты принял решение? – Генерал-лейтенант Юн откинулся на стуле, достал что-то из ящика и положил на стол. Это была папка с документами.

– Что это? – спросила Мёнчжу, схватив документы.

– Заявление об увольнении Со Тэёна, – уверенно ответил генерал-лейтенант Юн.

– Папа!.. – Мёнчжу уронила документы на пол.

– Да, это так. Я уйду со службы, – решительно сказал Тэён.

– Ты в самом деле это сделал? Ты заставил его бросить службу? Но ведь я так тебя упрашивала! – набросилась Мёнчжу на отца.

– Лейтенант Юн слышала наш разговор. Когда она была на грани смерти из-за вируса, она попросила об одолжении, поставив свою жизнь на кон. Попросила дать тебе одобрение, если она выздоровеет. Позволить тебе остаться на службе, – объяснил Тэёну генерал-лейтенант Юн.

– Это договоренность между вами и лейтенантом Юн. Ко мне она отношения не имеет, – упрямо ответил Тэён.

– Со Тэён! – выкрикнула Мёнчжу с дрожащими губами, чувствуя, что ее предали.

– Мой выбор – лейтенант Юн. Если за этот выбор нужно будет заплатить, я с радостью это сделаю. Я оставлю службу. – Тэён был непоколебим.

– Кто так решил? Нам нужно поговорить. Выйдем, – сказала Мёнчжу, поднимаясь, и вышла из кабинета.

– Я могу идти? – уважительно поинтересовался Тэён и встал.

Генерал-лейтенант кивнул. Тэён тактично отдал честь и покинул кабинет.

Мёнчжу стояла на улице и, ужасно нервничая, ждала Тэёна. Тэён ненадолго остановился, сделал глубокий вдох и медленно направился к девушке.

– Как ты мог так поступить? Как ты мог так об этом мне сообщить? Как? – кричала Мёнчжу с покрасневшим от злости лицом.

– Я понимаю, что ты чувствуешь… – сказал Тэён, попытавшись приблизиться к девушке.

– Это неправда. Если бы понимал, никогда бы так не поступил!

– Я принял это решение, чтобы быть с тобой. Думаешь, мне оно легко далось?

– Нелегко. Знаю. Но как же я? Думаешь, мне было легко? Давать обещание отцу ценой собственной жизни, когда я была на пороге могилы. Думаешь, мне легко было игнорировать собственную совесть?

– Тогда зачем ты это сделала?

– Потому что ты постоянно сбегал. Где ты был, пока я сражалась с отцом? Ты же постоянно убегал! Ты должен был быть рядом. Ты должен был сражаться вместе со мной! А ты? Может, я для тебя просто шутка? Ты не сказал ни слова, ничего не обсудил со мной…

– Я пытался, я много раз пытался! Да, я сбегал и не отвечал на звонки, но только потому, что ты не хотела меня слушать. А теперь еще эта просьба отцу… Или это шутка такая? Может, я вообще для тебя просто шутка?

– Как ты можешь такое говорить? Я хотела, чтобы папа понял…

– Значит, ты правда не воспринимала меня всерьез. Мне нужно не понимание, а признание! Я хочу, чтобы главнокомандующий выбрал меня не потому, что об этом попросила его дочь, а потому, что я – это я! Я пытался доказать, что могу сделать все ради его дочери, вот почему нужно выбрать именно меня. Но если главнокомандующий выберет меня только потому, что этого хочет его дочь, то я в этом не участвую.

Резкость Тэёна ранила душу Мёнчжу.

– Хорошо. Не нужно. Давай прекратим. – Мёнчжу разрыдалась. – Если тебе настолько некомфортно со мной, то будь счастлив в одиночестве. Это я искренне.