Призрачные страницы истории

Демономания

Некоторые из многочисленных сфер воображаемой истории обладают аналогами в реальной истории, освещающими тот же круг явлений. Другие таких аналогов не имеют. Одной из этих сфер, относящихся исключительно к области воображения, является история отношений с нечистой силой — дьяволом и его адским воинством. Вместе с тем она теснейшим образом переплетается с реальной историей политической жизни, народной ментальности, идеологии, науки и культуры. Более того, виртуальная история на протяжении веков была настолько неотделима от реальной истории, что, не зная одну, невозможно понять и другую. В самой истории дьявола в одной сфере действуют только вымышленные персонажи, в другой — они же в совмещении с реальными лицами и событиями, в третьей — одни только живые люди в воображаемых обстоятельствах Разные стороны определенного события могут быть одни — виртуальной историей, другие — реальной, хотя обе претендуют на то, чтобы быть всеохватывающей действительной историей этого события.

В течение всего пути, пройденного человеческим обществом, виртуальная история дьявола была не подлежащим сомнению фактом для большинства (а вплоть до нашего времени в десятках стран — для подавляющего большинства) населения. Многие поколения европейцев уже после средневековья верили, что в польском городе Кракове объявился дьявол в виде существа с глазами, извергающими огонь, с носом быка, с грудной клеткой в форме головы обезьяны, с собачьими головами на локтях, козлиными головами на коленях и сверкающими кошачьими глазами на животе. Меньшинство же состояло не столько из людей, отвергнувших реальность этого головастого монстра, сколько из еще не доросших до идеи его существования. Да и в наши дни в благополучных и просвещенных США опросы общественного мнения (как сообщала газета «Нью-Йорк Таймс» в сентябре 1996 г.) показывают: большинство американцев заявляет, что верит в существование дьявола, а 10 % — даже что вступали с ним в связь. Это положение укрепляется позицией влиятельных представителей мировых религий. 15 ноября 1972 г. папа Павел VI заявил, что сатана — «это живое, наделенное разумом существо, таинственная и вызывающая страх реальность». Священник Э. Ле Франз из Нового Орлеана, подвизавшийся на поприще изгнания злых демонов, воспроизводя позицию папского престола, уверял: «Сатана это не символ, не выходец из средневекового прошлого. Он вполне реален. Он — существо, обуреваемое гордыней, ненавистью и желанием сделать все, чтобы не допустить осуществления миссии Иисуса». Более того, вопрос о существовании дьявола подспудно влиял даже на отношение католической и протестантских церквей к ряду других проблем. После столетнего колебания Ватикана в отношении признания теории Дарвина папа Иоанн Павел II объявил в октябре 1996 г.: «Новые открытия ведут к признанию теории эволюции чем-то большим, чем просто гипотезой». Это равносильно признанию, что человек произошел не в результате единовременного акта творения, а в итоге развития, причем не только на земле, но и во всей Вселенной. Теория, что Бог творит посредством процесса эволюции и возможности наличия жизни на других планетах, была подхвачена некоторыми фундаменталистами, сторонниками буквального толкования Библии, хотя в ней как раз говорится о едино-временности акта творения. Дело в том, что в Священном писании рассказывается о низвержении Богом восставших против него ангелов, превратившихся в дьявола и его сподвижников. А подходящим местом для преисподней оказались как раз другие планеты.

Люди имеют многосотлетнюю историю взаимоотношений с князем тьмы. Дня десятков поколений это было не вызывающим сомнения фактом. История оказывала большое влияние на протяжении жизни десятков поколений на массовое сознание, на социальную, политическую, всю духовную жизнь народов различных стран. Все это время в сознании большинства людей дьявол и его приспешники имели вполне реальное существование. Основатель протестантизма Мартин Лютер постоянно жил, ощущая, как ему казалось, физическое присутствие дьявола. По мнению Лютера, дьявол имеет власть «столь же широкую, как мир, и он распространяет ее от неба до ада внизу, в Преисподней». Но вместе с тем «злой дух не имеет ни на ширину волоса более широкую власть, чем получает по Божественному соизволению». Лютер считал орудиями дьявола даже мух, летавших над его рукописями, и крыс, нарушавших его сон. В своем дневнике он повествует, что во время изучения им Библии в замке Вартбург дьявол бросал мешки с орехами на крышу, вопил из печки, хрюкал. Когда Лютер уходил к себе в спальню, владыка ада иногда даже вступал с ним в богословские споры, причем, говоря не на латуни, используемой католическим духовенством во время богослужения, а на немецком языке, который протестанты стали вводить в церковную службу.

В отношении состава адской рати имелись большие разногласия. Тот же Лютер объявил скопом агентами дьявола всех христиан, оставшихся верными католицизму, всех евреев как отказавшихся признать Иисуса мессией, всех, кто не признавал власти землевладельческой аристократии (в это время в Германии происходила Крестьянская война), даже всех христиан-протестантов, не являющихся лютеранами. В католических же странах именно лютеран считали главными приспешниками сатаны. Зачисление политических и идеологических противников по адскому ведомству стало прочной традицией в Западной Европе и в средние века, и в эпоху Возрождения. В Англии в правление католички Марии Тюдор (1553–1558) за ведовство преследовали протестантов. При сменившей ее на троне Елизавете I за то же судили уже католиков. Гай Фокс, участник католического «порохового заговора» в Англии (1605 г.), заявил после ареста, что заговор был раскрыт с помощью не Бога, а сатаны. А пытавшийся откреститься от связи с заговорщиками премьер-министр католической Испании герцог Лерма поспешил разъяснить, что они — слуги дьявола.

Вера в дьявола и его присных — древнего происхождения. Злые и добрые духи в представлении первобытного человека окружали его от рождения до смерти. От них исходили здоровье или болезни, успехи и неудачи в жизни. Это убеждение оформилось в монотеистических религиях как вера в доброго духа — творца всего сущего и его противника — повелителя демонов как олицетворения злого начала (например, Ариман и Ормузд в зороастризме). В Библии повелитель злых духов получил название дьявола — имя это было усвоено не только иудаизмом, но и возникшим в его лоне христианством, а также исламом. Американская исследовательница Е. Пейджелс в книге «Возникновение сатаны» (Нью-Йорк, 1995) показала, что дьявол в более ранних частях Библии, например, в книге Иова, еще выступал не как мрачная, злодейская фигура, по могуществу почти равная Всевышнему, а как сторона на небесном суде, оспаривающая с соизволения самого Бога его замечания и испытывающая верность людей его заветам. Другое имя дьявола — сатана (происходит от слова, означающего «быть против», сопротивляться), который отождествляется также с Люцифером, поднявшим восстание против Бога, побежденным архангелом Михаилом и низвергнутым в пучину ада. Прежний фактический помощник Бога превращается в зловещего совратителя и погубителя людей, вовлеченных им в порок и безверие. В два-три столетия, предшествующие появлению христианства, в иудаизме появляются секты, обвинявшие друг друга в отступлении под влиянием злых демонов от истинной веры. Одна из таких сект — эссены (ей принадлежали открытые в середине XX столетия знаменитые рукописи Мертвого моря) — представляла сатану как главу царства демонов, «правящего во тьме» и стремящегося сеять зло и пороки. Окружающий мир для эссенов, считавших себя «сыновьями Света», был ареной противоборства между Богом и дьяволом. В это время проявилась тенденция к демонизации других сект и конфессий как орудий сатаны.

Ранние христиане, воспринявшие многое из подобных воззрений, считали себя находящимися под защитой Бога от козней дьявола, по наущению которого действовали их враги. В самом раннем из канонических Евангелий — от Марка — присутствие сатаны призвано выявлять вселенское значение Иисуса. Сатана побуждает учеников Иисуса покинуть своего учителя, а власти — к его аресту и расправе над ним. Однако непосредственно Иисус сталкивается с дьяволом и его ратью при лечении безумия и изгнании бесов из людей, одержимых нечистой силой. Дьявол присутствует в начале и конце Евангелия от Луки. Тема дьявола фигурирует и в Евангелии от Матфея, но наибольший вклад в понимание роли, приписываемой сатане, внес Апокалипсис Иоанна.

Христиане заимствовали от дохристианских сектантов стремление к демонизации своих недругов как приспешников дьявола, к их числу относили и правителей, преследовавших христиан, несмотря на провозглашенный принцип повиновения власть предержащим. В период обострений борьбы между церковью и государством выступление против земных владык прямо оправдывалось тем, что мятежники действуют под подстрекательством князя преисподней.

Когда стихли богословские споры ранних веков христианства и церковь вступила в союз с римской империей, традиционные представления о дьяволе сохранились, прежде всего, в виде стремления повсюду усматривать происки сатаны и его слуг и время от времени то усиливались, то ослабевали. Но одновременно развивалось и представление об Антихристе, по сути том же дьяволе, когда он прямо выступал против Бога. Появление Антихриста знаменовало пришествие сил разрушения и погибели, приближение конца света, наступление дня Страшного суда. Антихрист был не только врагом божьим, но и лжемессией, стремящимся толкнуть народ на путь погибели. В каждую эпоху Антихристом именовали разных лиц. В первом веке это был Нерон, в VII веке — Мухаммед, в период борьбы папства и империи — целый ряд императоров, включая Генриха IV (XI в.) и Фридриха II (XIII в.), в XV–XVII столетиях — римские папы (в представлении протестантов), турецкие султаны (Европе угрожало турецкое нашествие), в XIX веке — Наполеон, а в современную эпоху — Гитлер, Сталин и даже иракский диктатор Саддам Хусейн.

В фундаментальном труде американского историка Б. Макджина «Антихрист. Два тысячелетия зачарованности воплощением зла» (Сан-Франциско, 1994) прослежено развитие легенды об Антихристе и ее значение в жизни сменявших друг друга поколений.

Большая часть читателей этой книги, которая пишется в 1998 г., не подозревает, что, по мнению средневековых людей и их далеких потомков — современных дьяволопоклонников, это зловещий год, обозначаемый троекратным числом 666 — числом Зверя (того же Антихриста), о котором говорится в Апокалипсисе. По-иному обстояло дело тысячу лет назад. Образ Антихриста сыграл большую роль в том ужасе, который охватывал разные страны Западной Европы в преддверии 1000 года — времени ожидавшегося конца света (правда, авторы новейших исследований этой темы склонны преуменьшать тогдашнюю панику). Сохранилось множество рисунков средневековых художников, пытавшихся создать зрительный образ врага рода человеческого. Его нередко изображали в виде семиглавого дракона. «И видел я, как вышел из провала дракон», — рассказывал Данте в «Божественной комедии» («Чистилище», XXXII, 130).

Один из предтечей Реформации английский теолог Джон Уиклиф в своих сочинениях, особенно в «О вероотступничестве» и «О власти папы», проводя резкое различие между невидимой церковью спасенных и современной ему официальной церковью, которая погрязла в пороках, писал: «Папа — это явный Антихрист, не только как отдельная личность… а как множество пап вместе с кардиналами, епископами и их другими сообщниками. Антихрист как личность — это составленное из частей чудовище». В период Реформации папство для Лютера как раз и являлось Антихристом, противостоящим слову Божьему, запечатленному в Священном писании. Причем речь шла не об отдельных особо ненавистных протестантам первосвященниках, а о самом институте папства, который превращал в воплощение Антихриста любого церковного иерарха, занявшего римский престол. (Точка зрения, которая теперь покажется сугубо виртуальной не только верующим католикам, но и завзятым атеистам.)

Образ Антихриста запечатлен в картинах одного из великих художников Возрождения, помощника Лютера Луки Кранаха. Антихрист продолжал фигурировать во многих произведениях церковных и светских писателей и художников в последующие столетия вплоть до наших дней, хотя играл постепенно уменьшавшуюся роль в идеологических сражениях нового времени. Образ Антихриста получил отражение в мировой философии и литературе, достаточно назвать имена Ницше, а среди российских авторов — Владимира Соловьева и Дмитрия Мережковского. В США тема Антихриста приобрела широкую известность благодаря фильмам «Ребенок Розмари» (1968) и трилогии «Предостережение», «Дамьен!» и «Конечный конфликт» (1976–1981). Делались попытки истолковать фигуру Антихриста с позиций психоанализа, особенно в трудах КГ. Юнга.

В те времена, когда Антихрист был зловещей реальностью, для подавляющего большинства народа он служил средством укрепления сплоченности тех сил, которые объявляли себя противниками носителя мирового зла. Он нередко диктовал ту или иную линию поведения, определял принятие важных решений. Так ткалась ткань виртуальной истории, нередко изменявшей ход событий реальной истории.

Выступление в качестве Антихриста было коронной ролью дьявола. Но, наряду с образом творца разрушения и погибели, вестника приближавшегося дня Страшного суда, у сатаны было много, так сказать, рутинных обязанностей, не столь масштабных, но все же влекущих к гибели многих людей. Причем эти обязанности, как считалось, выполнялись им с помощью не только подчиненных ему бесплотных демонов, но и совращенных им на путь смертного греха колдунов и ведьм. А воображаемая история их зловредного сотрудничества влекла за собой вполне реальные зловещие действия духовных и светских властей, составляющих немалую часть действительной истории, главным образом, XVI и XVII столетий.

На протяжении большей части средних веков дьявол и люди, поддавшиеся его влиянию, представлялись действующими как бы отдельно друг от друга. В сборнике решений церковных соборов (906 г.) даже указывалось, что убеждение некоторых женщин, будто они летают на шабаш для связи с дьяволом, — это фантазия, внушенная им дьяволом, и доверие к таким рассказам равносильно впадению в ересь. Этим определялось нередко сравнительно мягкое наказание для лиц, уличенных в занятиях ведовством. В VIII веке император Карл Великий запретил под страхом смерти в недавно обращенной в христианство Саксонии «языческий обычай» сожжения ведьм. А в конце XV и начале XVI веков восторжествовал прямо противоположный взгляд: ересью считалось неверие в полеты на шабаш и заключение соглашения с владыкой ада. Именно идея пакта с дьяволом, то, что колдуны и ведьмы непосредственно выполняют повеления князя тьмы и поэтому являются источником смертельной опасности, для всего христианского мира и стало главным отправным пунктом в той эпидемии гонений, которая бушевала в Европе на протяжении более чем двух веков.

В обстановке десятилетиями нагнетавшихся страхов воображение рисовало все разраставшиеся по численности армии сатаны. В одном изданном в 1581 г. трактате приводились на сей счет совершенно точные цифры: только во Франции насчитывалось 72 князя ада и 7 405 920 демонов, в другом сочинении указывалось, что следует магическое число шесть умножить на 66, полученную цифру снова умножить на 666, а эту последнюю, в свою очередь, на 6666, и таким образом получить вполне обоснованные данные о численности бесовской рати. Соответственно возрастало и число ведьм и колдунов, вступивших в союз с дьяволом. Представление о безмерной их численности подкреплялось оговорами, которые делали под пытками обвиняемые в ведовстве, чтобы спастись от еще больших мучений. В протоколах допросов 300 ведьм в Германии, изученных исследователями, фигурировало 6000 имен, в среднем, по 20 на одну обвиняемую. Другим источником пополнения числа адского воинства стали доносы, делавшиеся чаще всего тоже из страха и желания избежать преследования. Доносительство в районах, ставших центрами преследований, приобрело невиданные размеры. Во Франции некий Труа-Эшель в 1576 г. незадолго до ареста, которого он очень опасался, донес властям, что может выдать ни много ни мало 300 000 ведьм и колдунов. Доносчику дали возможность «проверить» уколом иглы (по поверию, у бесовских слуг не текла кровь из раны) поголовно население многих городов и селений. Труа-Эшель обнаружил при Проверке три тысячи слуг дьявола. Далее опрос не проводился. Его прекратили по приказу королевы-матери, фактической правительницы Франции Екатерины Медичи, которую саму подозревали в занятии черной магией, считавшейся одним из видов ведовства. Не могло не возникнуть сомнение, не защитил ли дьявол ее руками от преследования своих усердных слуг? Впрочем, наиболее рьяные руководители преследованиями в различных районах не всегда подчинялись редким рекомендациям или предписаниям центральной власти о смягчении гонений. Порой такие указания и даже декреты носителей центральной власти, например, императора Карла V (XVI в.) и Фердинанда II (XVII в.), просто не принимались во внимание наиболее рьяными охотниками на ведьм, что только укрепляло в массовом сознании веру в существование все умножающегося воинства сатаны.

Сама «охота» была подготовлена и постоянно стимулировалась потоком демонологических произведений, начиная с пресловутого труда двух доминиканских монахов-инквизиторов Генриха Инститора и Якова Шпренгера «Молот ведьм» (1487), поистине роковой книги эпохи. Их идеи пропагандировались с церковной кафедры, излагались в листках с новостями, продававшихся на ярмарках и являвшихся прямыми предшественниками современных газет. Утверждения о «пакте с дьяволом» пронизывает все эти сочинения — и псевдоученые трактаты, и поучительные рассказы с соответствующими иллюстрациями, пополнявшие все увеличивавшуюся «дьяволиаду» и призывавшие к расправе над слугами преисподней.

Известный политический теоретик Жан Боден опубликовал в 1580 г. сочинение «О демономании колдунов», в котором предостерегал: «Кто позволяет ведьмам спастись или кто не наказывает их с самой крайней суровостью, могут быть уверены, что будут покинуты на милость ведьм. И страны, которые потерпят это, будут подвержены жестоким карам за это нашествием чумы, голодом и войнами. Те же, кто отомстят ведьмам, получат благословение бога, и гнев его прекратится». Исповедник баварского курфюрста иезуит Дрексель провозглашал: «Есть такие ледяные христиане, которые руками и ногами противятся полному истреблению ведовского отродья, дабы при этом, как они говорят, жестоко не пострадали бы невинные. Проклятие этим врагам божьей чести! Разве в Законе божьем не сказано совершенно ясно: чародеев не оставляй в живых! Огнем и мечем надо истреблять эту чуму человеческого рода». Ему как бы вторил лютеранский проповедник Мадер: «Все добрые христиане должны ратовать за то, чтобы на земле от ведьм не осталось и следа. Жалости тут никто не должен ведать. Муж не должен просить за жену. Дитя не должно молить за отца с матерью. Все должны ратовать за то, чтобы отступники от бога были наказаны, как повелел сам Господь». Эта пропаганда ненависти, несомненно, была одной из главных, если не основной причиной гонений. Причины же быстрого развития самой демонологической литературы были разными — и идеологические, и политические, и появившиеся в связи с быстрым развитием книгопечатания. Все это, в конечном счете, создало для многих районов Европы в сознании населения как бы вымышленную действительность, наряду с реальной.

В представлении простого народа ведьмы собирались на свои сборища, главные из которых назывались шабашами. Они разделялись на малые и большие, на которые слетались ведьмы всей округи. Натеревшись магической мазью, они на помеле могли покрывать любые расстояния. Прибыв на шабаш и показав имевшуюся у них на теле печать сатаны — нечувствительное место, до которого некогда дотронулся дьявол, ведьмы начинали поклонение владыке ада. Шабаш, по мнению демонологов, происходивший обычно около виселицы, руин замка и монастыря, представлял собой кощунственную издевку над церковной службой. Участники шабаша глумились над крещением, попирали ногами крест, отрекались от Бога, Богородицы и святых. После танцев при свете факелов происходило пиршество, пожирали жаб и трупы умерших некрещеных младенцев, после чего следовали отвратительные оргии. Затем наступала очередь «черной мессы», которую служил сам князь тьмы. Гнусное празднество продолжалось до пения петухов. Разлетаясь по домам, ведьмы губили посевы. Впрочем, они насылали порчу на людей, животных и растения и в другое время. Особенно многолюдными были бесовские сборища в Вальпургиеву ночь на 1 мая, названную так в честь миссионера Вайльбурга (Вальпурга), прибывшего в VIII веке в еще наполовину языческую Германию.

Рассказы о шабашах заполнялись многочисленными подробностями, взятыми из исторгнутых пытками признаний арестованных ведьм.

Даже организаторы преследований оказывались рабами собственной пропаганды чудовищных измышлений. Член Верховного совета испанской инквизиции Алонсо Саласар де Фриас был направлен в Лонгроно для расследования происходившего там незадолго до этого большого аутодафе — массового публичного сожжения еретиков — и представил подробный — на 5000 страниц — отчет. Он решил проверить рассказы как казненных, так и 1802 покаявшихся и прощенных ведьм и колдунов о шабашах (помилованные слуги дьявола, по его мнению, продолжали настаивать на своих показаниях, опасаясь, что их иначе сочтут вторично впавшими в смертный грех и отправят на костер). Секретари Саласара дежурили по ночам в местах, где якобы происходили шабаши, и не обнаружили ни людей, ни злых духов. Отчет Саласара, принятый начальством, был отвергнут… некоторыми историками в наши дни, но к этой теме мы еще вернемся. Тогда же, когда этот доклад был написан, он остался с грифом «совершенно секретно» и был погребен в архивах инквизиции, а широкую публику продолжали пичкать все новыми сугубо конкретными подробностями касательно дьявольских козней. Да и проявившаяся просвещенная снисходительность и забота о проверке доказанности выдвигавшихся обвинений со стороны испанской инквизиции тоже имела свои причины — сосредоточившись на борьбе с еретиками, она не проявляла особого усердия в преследовании ведьм, как отвлекающего внимание от главной задачи.

Однако подобный несколько неожиданный «либерализм» шел вразрез с господствующей тенденцией применять против ведьм, виновных в исключительном преступлении против всего общества и пользующихся, даже находясь в тюрьме и пыточной камере, помощью дьявола, все виды физического воздействия, чтобы добиться признания. Само следствие обычно велось на основе подробно разработанных вопросников, которые фактически содержали и готовые ответы и являлись шпаргалками для судебных чинов. Единообразие вопросов, задававшихся осужденным до и во время пыток, обеспечивало желаемое для властей единообразие ответов, к которым «подводили» подсудимых и которые подтверждали и дополняли сведения, содержащиеся в демонологических трактатах. Так расширялась и заполнялась многими «фактическими» деталями, заимствованными из исторгнутых «признаний» у подсудимых — уроженцев определенной местности — воображаемая история этого района. Усиление и ужесточение гонений доставляло все новый материал для демонологов, а их сочинения, обраставшие новыми «доказательствами», приобретали дополнительную убедительность для общества. Воображаемая история расширяла базу для преследований, а эта последняя — для воображаемой истории.

Сохранились даже многочисленные «документы», подтверждающие, с приведением массы подробностей, не только признания колдунов и ведьм, но и различные «вещественные доказательства», сфабрикованные рьяными доносчиками и самими судьями. Во французской Национальной библиотеке, например, можно ознакомиться с представленной в ходе суда над аббатом Грандье в 1635 г. (в итоге которого он был отправлен на костер) и заверенной печатью дьявола выпиской из «адских протоколов»:

«Мы, Всемогущий Люцифер, совместно с Сатаной, Вельзевулом, Левиафаном, Элими, Астаротом и другими получили сегодня пакт, заключенный с нами Урбаном Грандье, взамен которого мы обещаем ему неотразимое влияние на женщин, отдаем ему самых прекрасных девственниц, честь монахинь, все мыслимые знания, почести, удовольствия и богатства. Он должен совершать прелюбодеяние раз в три дня, никогда не воздерживаться от пьянства, ежегодно доставлять нам выражение своей преданности, запечатанное собственной кровью, отвергать святые дары и возносить к нам молитвы. Посредством этого пакта он будет вкушать все земные удовольствия в течение двадцати лет, после чего вступит в пределы нашего царства, чтобы возносить хулу на Бога в нашем присутствии.

Дано в Аду на Совете Демонов. Подписано: Люцифер, Вельзевул, Сатана, Элими, Астарот. Место для подписи и печати Магистра дьяволов и всех высших командиров демонов.

Скрепил подписью Ваалбарит, секретарь».

Авторы демонологических сочинений снабжали своих читателей и другими многочисленными сведениями (неясно, правда, откуда полученными) об устройстве ада.

Сочинения демонологов встречали, особенно первоначально, явное сопротивление в народе. Немецкий народный поэт Ганс Сакс назвал рассказы о соглашении с чертом и шабашах «призраком и вымыслом». О народной оппозиции свидетельствуют и сами демонологи. Автор книги «Daemonolatria» («Служба дьявола», 1595 г.) Ремигиус рассказывает, что в качестве советника Карла III, герцога Лотарингского вынес сотни смертных приговоров ведьмам. За пятнадцать лет (до 1593 г.) по его приказу было сожжено 800 человек, однако еще большему числу удалось бежать из заключения.

Против гонений слышались отдельные голоса протеста, исходившие от людей, нередко рисковавших жизнью за публичное высказывание своих взглядов. Мишель Монтень, призывавший все подвергать сомнению, рискнул лишь заявить, что доказательства существования ведовства не настолько убедительны, чтобы на основании их выносить смертные приговоры. Бывали отдельные смельчаки, вроде англичанина Брайена Уокера из графства Дарем, заявившего: «Я не верю в существование ни бога, ни дьявола, я не желаю верить во что-либо, кроме того, что вижу собственными глазами». Но ведь такое заявление считалось равносильным государственной измене, наказанием за которое полагалась сопровождавшаяся жесточайшими пытками смерть на эшафоте! Придворный врач герцога Киевского Иоганн Вейер опубликовал книгу, направленную против измышлений о ведовстве (1556). Она выходила несколькими изданиями, но не оказала воздействия на поведение властей и затерялась среди мутного потока сочинений его противников. Демонологи — и католики, и протестанты — не преминули объявить, что сам Вейер является колдуном, действующим по указанию дьявола. Инквизитор Бартоломео де Спина в трактате против Вейера писал, что сатана сообщил на сборище ведьм, «чтобы они не беспокоились, так как благодаря Вейеру и его последователям дела дьявола приходят в блестящее состояние». Противник гонений, сквайр из английского графства Кент Реджинальд Скот в 1584 г. опубликовал более чем 600-страничный трактат «Открытие ведовства». Это было хорошо документированное сочинение: Скот ссылался на произведения 216 иностранных и 24 английских авторов; его труд часто переиздавался в XVII веке, но и его постигла та же судьба, что и книгу Вейера. Власти и судьи, приговаривавшие к смерти за ведовство, которым были известны сочинения Вейера, Скота и других противников преследований, предпочитали просто игнорировать их, а интерес к этим книгам считать веским свидетельством виновности того или иного подозреваемого. Масса прецедентов, предшествующих осуждений за ведовство, считались доказательством того, что аргументы скептиков были рассмотрены и отброшены как несостоятельные.

Вместе с тем главные противники гонений оказались вне досягаемости их врагов. На одну их сожженную рукой палача книгу приходилось несколько новых. Аргументы скептиков многократно воспроизводились в сочинениях самих демонологов с целью опровержения. Дело было не столько в замалчивании их доводов, сколько в самих аргументах. В произведениях противников гонений было немало слабостей. Они не осмеливались отрицать самый «факт» ведовства, засвидетельствованного авторитетом Священного писания, а только уверяли, что осуждаемые ведьмы и колдуны — либо люди, признания которых были получены путем угроз и пыток, либо душевнобольные; что дьявол, хотя он, разумеется, существует, не имеет телесной оболочки и что распространять россказни о его физической связи с женщинами — значит, впадать в грех материализма. Скот писал: «Тот, кто приписывает ведьме такую божественную власть, которая должна быть присуща только Богу… богохульник, идолопоклонник и полон крайней нечестивости, хотя он и не прибегает к ее помощи». Р. Скот приравнял демонологов к защитникам такого суеверия, каким, в глазах протестантов, являлась католическая обедня. (В Англии тогда за участие в ней мирян приговаривали к тюрьме и крупным денежным штрафам, а католических патеров, служивших мессу, отправляли на виселицу). С такой позиции трудно было опровергнуть доводы демонологов, на стороне которых вдобавок выступали главные интеллектуальные силы эпохи, например, философы Жан Боден, чьи политические теории предвосхищали передовые идеи Просвещения, или Френсис Бэкон, родоначальник современных опытных наук Как бы то ни было, идеологическое сражение за умы людей проходило в течение полутора-двух столетий, вплоть до последней трети XVII века с явным преимуществом для демонологов, а это равносильно тому, что сочиненная ими воображаемая история воспринималась как реальная история десятками миллионов людей. Лишь с конца XVII века с прекращением массовых гонений нарисованная демонологами картина постепенно отступала на задний план, превращаясь из настоящей в бывшую воображаемую историю. Как пережиток в ментальности народа, она сохранялась и в последующие столетия в некоторых странах, вплоть до наших дней.

Забота о разъяснении того, что собой представляет адское воинство на земле, не исключала, как уже отмечалось выше, у демонологов интереса и к тому, как устроено подземное царство дьявола. Хотя обычно протестантские и католические авторы щедро занимались плагиатом, в данном вопросе их взгляды не совпадали. Вольно или невольно преисподняя рисовалась такой, какой они представляли протестантский лагерь, а у протестантов — католический.

Возможность преследований была заложена в самой системе тогдашнего церковного мировоззрения, в зловещем правиле «Не оставляй ведьму в живых», содержащемся в Священном писании. В средние века оно могло быть прочитано лишь сравнительно немногими, да и само такое чтение отнюдь не поощрялось церковью. Напротив, в период Реформации Библия была переведена с латыни на языки различных европейских стран, небывалые возможности были открыты широким распространением книгопечатания, протестантизм делал акцент на личном знакомстве истинно верующих со Священным писанием. В результате чтение Библии стало достоянием миллионов. Одновременно протестантская доктрина очень осложнила борьбу с дьяволом. Протестантские церкви отвергли как «папистское суеверие» благословение и святые дары. Духовенство может помочь изгнать дьявола не манипуляциями со святой водой, не с помощью святых реликвий, крестного знамени, магических ритуалов, включенных в церковную службу, а лишь молитвой о ниспослании милосердия Божьего. Верующий ощущал себя чуть ли не брошенным на произвол сатаны. Ранее один на один с дьяволом сражались святые, наделенные особой силой сопротивления его ухищрениям и козням. Мирянин, не поддавшийся дьявольским соблазнам, мог рассчитывать на помощь церкви, всего христианства. Теперь же человеку предписывалось в одиночку отразить атаки князя преисподней, и исход этой схватки должен был определить, насколько человек в душе своей предан Богу. Кальвинизм, как известно, объявил мирской успех показателем Божьей благодати. Оборотной стороной это доктрины стало убеждение, что Всевышний уже в земной жизни наказывает человека за грехи. Эта уверенность, что несчастья, обрушивающиеся на человека, — свидетельство справедливого Божьего возмездия, сыграла свою роль в свирепости, с которой осуществлялась охота на ведьм в кальвинистских странах. Впрочем, не меньшая жестокость проявлялась и в большинстве лютеранских и католических стран, а отдельные исключения из правила вызывались особенностями политической ситуации в отдельных государствах.

Реальность «охоты на ведьм»

Принципы подготовки и проведения инквизиционного процесса — презумпция виновности, сокрытие от арестованного всей суммы инкриминируемых ему деяний, отказ в возможности пользоваться помощью адвоката, восстановленное в 60-х годах XVI столетия средневековое испытание, когда человека со связанными руками и ногами бросали в воду, и если жертва не шла сразу ко дну, это считалось свидетельством помощи дьявола и многое другое — достаточно известны. И главное, конечно, — роль пытки как средства вымогательства признания, считавшегося неопровержимым доказательством. Если заключенный выдерживал пытку, не признав выдвинутых против него обвинений, или, напротив, скончался во время допроса — это в равной мере считалось доказательством помощи дьявола. (Опасаясь вмешательства нечистой силы, судейские чиновники, чтобы защитить себя от злых чар, не только непрерывно крестились, но и брызгали на свою одежду святой водой, но даже носили амулеты, то есть фактически прибегали к магическим действиям, за что пытали и посылали на костер подсудимых.)

Можно поражаться исключительной стойкости некоторых жертв. В Нордлингене в 1591 г. одну девушку пытали 22 раза. В другом случае протокол зафиксировал, что пытку возобновляли 53 раза. Арестованный по обвинению в занятии колдовством бургомистр города Бамберга Иоганн Юниус писал в письме к дочери из тюрьмы, что после того, как его подвергли жестоким пыткам, палач отвел его в темницу и, оставшись с ним наедине, сказал: «Умоляю вас во имя Господа, признайтесь в чем-либо, будет ли это правдой или нет. Придумайте что-нибудь, так как вы не сможете выдержать пыток, которым вас подвергнут. И, даже если вы сможете их перенести, вы не спасетесь, хоть вы были бы самим графом. Одна пытка будет сменять другую, пока вы не скажете, что являетесь колдуном». В районах особо широких гонений, а ими были прежде всего области, где происходило длительное военное противоборство сил протестантизма и католической контрреформации (например, юго-западной и западной Германии), строились даже специальные тюрьмы с камерами, специально оборудованными по последнему слову пыточной техники. Однако не всегда признания были добыты пыткой. Немало обвинительных вердиктов было вынесено на основании самооговоров. В Англии суды, разбирая дела ведьм, обычно не прибегали к пыткам. Тем не менее около одной пятой подсудимых (19 %) были вынесены обвинительные приговоры. Они основывались на лжесвидельствах и самооговорах. Такие явления, как самооговоры, не представляют ничего таинственного для психиатрии. Обычно фантазии расстроенного воображения проявляются в самых различных галлюцинациях. В духовной атмосфере XVI и XVII веков они, как магнитом, притягивались к центру, а им являлась фигура дьявола. Самооговоры имели бы единообразие, даже если бы не было наставлений для судей, которые вели допросы ведьм. Атмосфера, созданная воображаемой историей дьявольского шабаша, породила вполне реальный судебный шабаш, длившийся в Европе более двух столетий.

Число жертв преследований на основе имеющихся документов нельзя определить с точностью. Расчеты различных исследователей дают цифры от одной-двух сотен тысяч до нескольких миллионов. Возможно, что истина лежит где-то посередине, но в любом случае, говоря о воздействии гонений на ход развития Европы, нельзя забывать, что она имела тогда численность населения, в несколько раз меньшую, чем в наше время. С наибольшей силой это влияние сказалось на областях, являвшихся центрами гонений. В деревнях около города Трира в 1596 г. в живых остались только две женщины. В 1586 г. в городе Кведлинбурге, в Саксонии, насчитывавшем 12 тысяч жителей, за один день было сожжено 133 человека. В Бамберге епископ Георг II Фукс фон Дорнхейм отправил на костер многие сотни ведьм. Князь-епископ Вюрцбурга Филипп Адольф фон Эренберг сжег 900 человек, включая 300 детей в возрасте от 3 до 4 лет, собственного племянника, 19 католических священников. В протестантских странах и областях преследования были не менее свирепыми и массовыми. В кальвинистской Женеве только в 1542 г. было сожжено 500 ведьм. Обвинения в колдовстве нередко использовались для расправы с политическими противниками. Подавляющее большинство осужденных составляли женщины, что отражало отношение к ним средневековой церкви как «сосуду греха», оно было унаследовано и католиками, и протестантами. Мужчин среди жертв насчитывалось в десятки раз меньше. (Это уже в наши дни породило у феминисток — и не только у них — истолкование гонений как террора с целью удержания мужчинами власти на всех уровнях, от семьи до государства.)

Воображаемая история реальных гонений на ведьм, которая в течение своего более чем двухсотлетнего преобладания оказывала влияние на действительный ход событий и на реальную историю, стала в XVIII веке превращаться в бывшую историю, чтобы сойти окончательно на нет в XIX веке. Но получила неожиданное возрождение, начиная с 20–30 годов XX столетия.

В 1921 г. была опубликована книга известного английского антрополога Мэргерет Мэррей «Ведовской культ в Западной Европе», через десять с лишним лет, в 1933 г., — «Бог ведьм». Обе книги вызвали большой интерес в широких кругах общественности, первоначально в англосаксонских странах. Мэррей пыталась представить гонения на ведьм как стремление победившего христианства уничтожить якобы сохранявшуюся у части населения приверженность к древней языческой религии плодородия. Помимо книг, взгляды Мэррей были изложены в ее статье о ведовстве, перепечатывавшейся в течение ряда десятилетий в нескольких изданиях Британской энциклопедии, и приобрели репутацию твердо установленной научной истины. В 1954 г. престарелая к тому времени исследовательница издала еще одну работу на эту тему — «Божественный король Англии», в которой предпринималась попытка под углом зрения новой теории пересмотреть политическую историю Англии с XV по XVII век включительно. Мэррей предлагала верить признаниям на ведовских процессах, исторгнутым пытками или бывшим следствием самооговоров. Отбрасывались только явно фантастические детали, вроде полетов на метлах на шабаш. Подсудимые были, по мнению Мэррей, приверженцами древнего культа плодородия, жрецов которых инквизиторы старались представить в виде дьяволов и бесов. Казни по приговору суда в разное время в Англии отдельных представителей правившей королевской династии являлись искупительными жертвоприношениями, которых требовала языческая религия, а все выдвигавшиеся против подсудимых обвинения были призваны лишь скрыть этот факт.

Всего пятнадцать-двадцать лет назад теорию Мэррей признавали с теми или иными оговорками многие влиятельные ученые-критики. Но так думали далеко не все. Известный английский историк X. Тревор-Ропер объявил взгляды М. Мэррей не заслуживающей внимания чепухой. Некоторые исследователи вплоть до самого последнего времени считали и считают, что нужно признать и модернизировать эту теорию, освободив от свойственных ей преувеличений. Включившиеся в дискуссию историки, антропологи, психологи, философы пытались обнаружить в «общественной истерии», «массовом безумии», нашедшем выражение в охоте на ведьм, нечто большее, чем простое суеверие, ссылаясь при этом и на аналогичные, по их мнению, явления, пережитые миром в середине XX столетия. «Сторонники Мэррей, — писал исследовавший этот вопрос Е. Роуз, — кажется, почти неоспоримо преобладают среди интеллигенции. В образованных кругах существует широко распространенное представление, что профессор Мэргерет Мэррей нашла правильное решение проблемы ведовства и доказала свою теорию». К Гинцбург, автор исследования «Ночные битвы. Ведовство и аграрные культы в XVI и XVII веках», пришел к выводу: «На основе доступных документов вопрос о существовании или несуществовании ведовской секты с XV по XVII век в Европе, видимо, решить невозможно». Напротив, Д. Рассель в книге «История ведовства» писал, что гипотеза, будто старая религия «сохранялась в тайне, не оставив никаких следов, возможна… Все возможно. Но нелепо утверждать что-нибудь в отношении того, о чем не существует никаких данных. Сторонники Мэррей предлагают нам проглотить бутерброд, состоящий из большого лжесвидетельства, положенного между двумя тонкими ломтиками вообще отсутствующих доказательств». М. Мэррей и ее единомышленники предлагают заменить историческую виртуальную реальность «бесовского царства» и его сражений с христианским миром, нашедшую отражение в виртуальной и реальной историографии последующего времени, на другую историографическую виртуальную реальность, не имеющую исторического прототипа, — борьбы между язычеством и христианством, приведшим к охоте на ведьм.

Куда более охотно, чем в научной среде, используя выражение Д. Рассела, «бутерброд» М. Мэррей был проглочен публикой, далекой от академических кругов. Теория Мэррей послужила в десятилетие после второй мировой войны исходным пунктом для «ведовского ренессанса» в США, Англии, Германии и некоторых других странах. Участники «возрождения» действовали, руководствуясь книгами Мэррей, ее сторонника Джералда Гарднера, отождествившего в своей работе «Современное ведовство» (1954) будто бы открытую Мэррей дохристианскую религию с проявившим себя с 40-х и особенно 50-х годов языческим культом «Уикка». Его сторонники именуют себя уикменами, чтобы не использовать одиозные понятия «ведьмы» и «колдуны». Как писал французский исследователь П. Баррюкан в 1978 г., «безусловным фактом является, что этот культ существует по меньшей мере с 1900 г. И достаточно процветает. Однако нельзя сказать, насколько он является древним». Языческие союзы, принадлежащие к воображаемой истории XVI и XVII веков, стали частью реальной истории XX столетия.

Организационной единицей ведовской организации, как якобы и в далеком прошлом, является так называемый «ковен», в который входит 13 человек (иногда меньше), половину из которых составляют женщины, а половину — мужчины. Глава ковена — бог или богиня (дьявол инквизиторов). Члены ковена встречаются в полнолуние на ежемесячных сборищах, а на шабашах в начале каждого времени года, а также в канун первого дня февраля, мая, августа и ноября. Многие ритуальные магические действия и обряды для непосвященных выглядят как профанация христианской религии, разнузданные оргии, групповой секс. Численность ведовских союзов определить затруднительно. Ученые считают, что в США в настоящее время насчитывается от 10 до 50 тысяч уиккэнов. В Англии, вероятно, меньше.

Наряду с ведовскими союзами имеются организации дьяволопоклонников в США и в некоторых западноевропейских странах. Наиболее крупную из них, появившуюся в Калифорнии, возглавляет Энтони Шандор Лавей. В 1966 г. этот бывший дрессировщик львов, полицейский фотограф и органист, игравший в ночных клубах, отрастил бороду, без которой, разумеется, трудно представить главу преисподней, и громогласно провозгласил создание «церкви дьявола». Как разъяснял Лавей, дьявол — это название чувства в человеке, которое столь же сильно, как любовь и ненависть. Оно существует у всех народов. Сатанизм, вещал он, — это воинствующе эгоистическая, жестокая религия. Она основывается на вере в то, что «человек по своей природе — эгоистическое, яростное существо». «Мы рассматриваем Сатану как символического личного спасителя, который заботится о мирских, плотских, чувственных потребностях… Поскольку мы верим, что человек порой более низок, чем животное, что в основе своей он жаден и эгоистичен, зачем же испытывать чувство вины по этому поводу?».

В 1969 г. вышла в свет тиражом более 600 тысяч экземпляров написанная Лавеем «Сатанинская библия», в которой было провозглашено наступление «сатанинской эры» и сформулированы девять дьявольских принципов, переиначивающих десять библейских заповедей. Вот эти «сатанинские заповеди»: Сатана воплощает собой потворство своим желаниям вместо воздержания; представляет собой жизненное существование вместо духовного, являющегося чистой мечтой; представляет собой незапятнанную мудрость вместо лицемерия и самообмана; представляет собой доброту к тем, кто заслуживает, вместо любви, растрачиваемой на неблагодарных; представляет собой месть, вместо того, чтобы подставлять другую щеку для пощечины; воплощает собой грехи, поскольку все они ведут к физическому, умственному и эмоциональному удовлетворению, и т. д. Центром церкви Лавея остается Калифорния, но от нее откололось несколько групп дьяволопоклонников. В Германии к дьяволопоклонникам принадлежит молодежь, привлеченная необычными таинственными ритуалами. В обеих странах сатанисты оказались замешанными в хулиганских поступках, а в ряде случаев — в тяжких уголовных преступлениях.

Движение дьяволопоклонников вызвало в качестве ответной реакции оживление попыток экзорсизма — изгнания нечистой силы из одержимых дьяволом. Нынешний американский католический кардинал О’Коннор сообщил в 1990 г., что двумя священниками его епархии совершены успешные действия по изгнанию бесов путем чтения молитв, текстов из Нового завета о борьбе Иисуса с дьяволом, требования именем Христа покинуть тела одержимых и низвергнуться в глубины ада. Случаи изгнания бесов имели место и в других странах. Но, видимо, спрос на услуги невелик. Да и ряды поклонников дьявола не пополняются потому, что не слишком верят в его власть и само его существование.

Современные союзы ведьм порождены совсем иной средой и имеют преимущественно внешнее сходство с событиями XVI и XVII веков. Но это особая тема, нас же здесь лишь интересует, насколько воображаемая история, даже ставшая бывшей, на новом витке общественного развития может порой способствовать реанимированию виртуального прошлого.