Призрак ночи

Глава десятая

Мег потеряла счет комнатам, в которых она побывала за последнее время. Кроме спальни в башне, где она пролежала больная несколько дней, во всех остальных комнатах она не задерживалась больше одной ночи. Следующие три дня не были исключением. Сначала Рут проводила ее в апартаменты, выдержанные в стиле старой американской глубинки, с балками на потолке и очагом в углу. Здесь было настолько просто и уютно, что на время Мег перестала сожалеть о своем статусе узницы. Она неплохо скоротала долгий день, затем вечер и одинокую ночь, не обращая внимание на угрюмого, как всегда, Сальваторе, которые принес ей ужин, а затем молча унес пустую посуду. Он отказывался с ней говорить, только бросал исподлобья мрачные взгляды, демонстрируя всем своим видом глубокое неодобрение.

На следующее утро именно он проводил ее в другую комнату. Пропуская мимо ушей все ее вопросы об Этане, Сальваторе привел Мег в спальню на четвертом этаже, оборудованную в современном городском стиле. Правда, вместо небоскребов за окном виднелись верхушки деревьев. Этан по-прежнему не давал о себе знать. Он не посылал за ней, не приходил сам, даже не являлся во снах. В каждой комнате имелись видеокамеры, но Мег перестала обращать на них внимание. Она переодевалась в ванной, стараясь держаться подальше от бдительной аппаратуры. И вовсе не потому, что Этан мог за ней наблюдать, с чувством, очень похожем на досаду, думала девушка. Казалось, он вовсе забыл о ее существовании. Было похоже на то, что добившись от нее желаемого, Уинслоу был не прочь в скором времени избавиться от Мег.

Хотя что за удовольствие он мог получить во время короткой встречи в темном коридоре? Может, он именно таким путем удовлетворял свои сексуальные потребности? Наслаждался тем, что доводил свою партнершу до кульминационного момента во время любовных забав? Возможно, ему просто хотелось, чтобы она сдалась. Не обладать ею, вовсе нет, а знать, что он может сделать это, когда ему вздумается.

Что ж, его ждет горькое разочарование, твердо решила про себя Мег, нетерпеливо меряя шагами просторную городскую спальню. Он застал ее в момент слабости, в каком-то полубезумном состоянии. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы она взяла себя в руки и начала мыслить рационально. Она не собиралась снова становиться жертвой чарующего голоса и колдовских рук.

На третий день Сальваторе проводил ее в комнату, выдержанную в столь ультрасовременном стиле, что Мег чуть не стошнило от одного ее вида. Ослепительно белые стены были увешаны абстрактными картинами, на полу по-королевски возлежал огромный матрас, стулья были таких непонятных конструкций, что не сразу сообразишь, с какой стороны на них нужно садиться. В белом книжном шкафу, имеющем вид тюльпана, не было ничего, похожего на романы Стивена Кинга. Вместо этого там стояли книги по тригонометрии, которые Мег нашла более ужасными, чем романы о живых мертвецах.

— Сколько времени я пробуду в этой комнате? — поинтересовалась она у Сальваторе, когда тот принес завтрак. Излишне говорить, что еда тоже соответствовала обстановке комнаты — так называемая nouvelle cuisine — новая французская кухня, изысканно сервированная, но совершенно безвкусная. Не говоря уже о скудности и низкой калорийности продуктов. Мег была здоровой женщиной, любившей вкусно поесть, поэтому три кружочка пастернака, выложенных спиральками, а на самом деле подозрительно напоминавших змею, она посчитала пародией на овощное блюдо.

Сальваторе пожал плечами.

— Спроси у Этана.

— Я так и сделаю, когда его увижу. Извини, я неправильно выразилась. Когда он соизволит назначить мне аудиенцию.

— Не могу сказать.

— Не хочешь сказать, — сердито поправила его Мег. — Я хочу знать, что случилось с моим отцом.

— Я спрошу у Этана.

— А сам ты не знаешь? Я-то думала, что ты доверенное лицо хозяина, мальчик на побегушках, добывающий для него информацию, его преданный слуга и прочая и прочая.

— Мне все известно. Но прежде, чем рассказать тебе, я должен спросить позволения.

Его слова привели Мег в ярость. Никогда прежде она не теряла контроль над своими эмоциями столь часто. Дома, в Чикаго, она вела спокойную, размеренную жизнь. Слишком спокойную, может, именно по этой причине ее душа рвалась навстречу дальним путешествиям и приключениям.

Она глубоко вздохнула, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать на Села.

— Сальваторе, ведь ты заботишься об Этане, верно? Так же, как и Рут.

Ей показалось, что в мрачных глазах Сальваторе мелькнула усмешка.

— Ты права, я готов на все ради него. Хотя и не по той причине, что Рут.

— Разве ты не видишь, что удерживая меня в своем доме, он совершает большую ошибку? Если отца арестовали, у него нет больше причин скрывать мое отсутствие. Он вышлет на мои поиски полицейских, и даже сам Этан Уинслоу не сможет их сдержать.

Сальваторе выслушал ее с каменных выражением лица.

— Что же ты предлагаешь?

Мег показалось, что она ослышалась.

— Ты меня отпустишь?

Сальваторе не шелохнулся.

— И что тогда?

Она не могла поверить в свою удачу.

— Я убегу. Так далеко, как только смогу. И я никому не скажу ни слова — ни об этом доме, ни об Этане. Клянусь.

— Твой отец должен предстать перед судом. А главным свидетелем обвинения будет Этан. Разве тебе не хочется ему отомстить?

— Если то, что сказал Этан, окажется правдой, то отец должен ответить по закону. Перед тем, как сюда приехать, я была на пути в Европу. Обещаю, как только мне удастся отсюда сбежать, я отправлюсь прямиком в Нью-Йорк, а оттуда первым же самолетом — в Англию. Отцу придется позаботиться о себе самому.

Мег с трудом подавила в себе проснувшуюся жалость к отцу. Ей было больно за него, это правда. Но всему виной была его собственная жадность. Она не могла, да и не хотела помогать ему расхлебывать кашу, которую он заварил.

Казалось, Сел задумался над ее предложением.

— Дай мне время подумать.

— Сальваторе…

— Я же сказал, что подумаю, — сердито отрезал он.

— Хорошо. А нельзя ли мне тем временем подышать свежим воздухом? Думаю, дождь прекратился, хотя бы на время. Мне бы хотелось…

— Двери в сад открыты, — он указал на стену, где, как ей казалось, находились только окна. — Ты можешь выйти, когда захочешь.

Он направился к двери, и Мег на минуту стало его жаль. Ведь она поставила его перед нелегким выбором.

— Ты обещаешь подумать о том, о чем я тебя попросила?

— Обещаю. А пока сделай мне одолжение.

— Все, что хочешь.

— Не раздевайся больше перед камерой.

Мег чуть не лишилась сознания. Она побелела, как полотно. Ведь она была уверена, что именно Этан наблюдал за ней. Мысль о том, что Сальваторе был свидетелем ее дурацкого представления, показалось ей ужасной.

Слишком ужасной, чтобы быть правдивой, подумала она с облегчением. Этан никогда бы не позволил Селу наблюдать за ней.

— Это просьба твоя или Этана? — спросила она, набравшись храбрости.

Мег готова была поклясться, что в глазах Сальваторе мелькнула усмешка.

— А ты сообразительная, как я погляжу, — признался он. — Ужин будет раньше, чем обычно. Мне нужно наведаться в город.

— А ты сможешь…

— Я же сказал, что подумаю. А ты тем временем веди себя потише. Ты и так доставляешь Этану массу хлопот.

— Тогда почему он меня не отпустит?

Сальваторе ничего ей не ответил, он захлопнул за собой белую стальную дверь и запер ее на ключ. Мег подумала, не перестаралась ли она в своем стремлении выбраться из дома как можно скорей. Ведь Сел мог оказать ей реальную помощь. Она ни минуты не сомневалась, что он старается вовсе не ради нее. Было совершенно очевидно, что он тревожился о благополучии своего хозяина. Или друга, она не знала точно. Сальваторе не мог не сознавать, что дальнейшее пребывание Мег в огромном нелепом доме представляло серьезную угрозу для уединенного образа жизни Этана Уинслоу.

Девушка посмотрела на кольцо, которое она нервно крутила на пальце. Непонятно почему, она никак не могла от него избавиться. Стоило снять перстень, как ее тут же охватывало беспокойство, казалось, ей чего-то недостает. Кончилось все тем, что она обвязала кольцо красной лентой, чтобы оно не спадало с руки. Разумно это или нет, ей не хотелось расставаться с подарком Этана.

Мег выглянула в окно. День выдался на редкость погожим, на розовых кустах кое-где появились бутоны. И тут она вспомнила о Джозефе. Она могла бы сесть на солнышке и поговорить с Джозефом о том, в чем не призналась бы ни одной живой душе. А еще составить план дальнейших действий.

Она знала, что вечером Сальваторе не будет в доме. Это открывало перед ней две возможности. Во-первых, она могла попытаться сбежать. Ее машина сгорела, и как она объяснит сей факт в компании по найму автомобилей в Теннесси, Мег не имела зеленого понятия. Ну как, скажите на милость, рассказать лениво жующему резинку клерку о том, что пока ее удерживал в плену безумец-калека, толпа в белых балахонах и с факелами в руках сожгла нанятый ею автомобиль?

К сожалению, вариант номер два казался не очень разумным. Ей преодстояло пуститься на поиски Этана Уинслоу. Застать чудовище в его логове, найти призрака и встретиться лицом к лицу со своими фантазиями и ночными кошмарами. Тогда она смогла бы доказать самой себе, что он обычный человек, которого нужно жалеть, а вовсе не бояться. Вот потом она сможет покинуть этот дом. Она была уверена, что Сальваторе ей поможет. Но если она уйдет раньше, не повидав Этана, мысль о нем будет преследовать ее до конца жизни.

Таким образом, Мег сделала свой выбор, хотя если сказать честно, все было известно наперед. А пока ей нужно было подумать, как выбраться из комнаты, как только уйдет Сальваторе.

Несколько минут она сражалась с раздвижной дверью, ведущей в сад. Снаружи слегка пригревало солнышко, а воздух был настолько влажным, что Мег почудилось, будто ее завернули в мокрое одеяло. Она не успела вдохнуть сырой теплый воздух, как тут же почувствовала на коже ледяное покалывание.

— А вот и ты, — донесся до нее тихий голос Джозефа. Он находился возле дальней стены сада, стоя на коленях и копошась в земле крючковатыми старыми пальцами. Его неизменная шляпа была надвинута низко на лоб, из-под нее торчали тонкие седые волосы. Мег остановилась недалеко от него, энергично потирая руки. — А я все думал, когда ты снова захочешь со мной увидаться.

Она опустилась на траву, скрестив ноги по-турецки. Она не стала приближаться к садовнику слишко близко. Ей казалось, что вокруг него присутствует невидимый щит, который держит людей на безопасном расстоянии. Кроме того, привыкнув немного к сырому воздуху, Мег поняла, что он не такой теплый, как ей показалось вначале. В саду было довольно прохладно.

— Они переводят меня из комнаты в комнату. Сегодня я впервые оказалась возле дверей, ведущих наружу.

Джозеф покивал головой и поднял на нее глаза, улыбнувшись ласковой неземной улыбкой.

— Ну как, Меган, ты приняла решение?

— О чем?

— Оставишь ты Этана или спасешь?

Вопрос, заданный обычным тоном, очень ее встревожил.

— Но как мне его спасти?

Джозеф сел на пятки и пожал плечами.

— Даже не знаю, что и сказать. Женщины всегда покидали Этана. Сначала мать, настолько не выносившая его вида, что держала мальчишку в этом доме, как пленника, с кучкой слуг и безвольным отцом. Потом Джин Маршалл, которая вернулась в свой университет. Затем Рут.

— Он не любил Рут, — уверенно возразила Мег.

Джозеф кивнул.

— Ты права. Но он о ней заботился, защищал ее. Он чуть было не отдал ей свое сердце, иначе как он смог бы так легко отпустить Рут?

— А кто такая Джин Маршалл?

Я вовсе не ревную, твердо сказала себе Мег. Я даже никогда не видела его и он меня пугает. Мне просто любопытно. Чем больше я буду знать об Этане, тем больше вероятности, что я сбегу отсюда.

— Профессор физики из Принстона.

— Что?

— А как бы удалось Этану прожить почти всю свою жизнь в этом доме, никуда не выезжая и ни с кем не встречаясь? Его родители наняли лучших преподавателей, оплатив их научные разработки, только чтобы те держали рот на замке. И все шло хорошо, пока не появилась Джин Маршалл. Этану тогда было двадцать с небольшим, и он влюбился с первого взгляда.

Я не ревную.

— Что было дальше?

— Надо отдать ей должное, потому что она тоже влюбилась в Этана. Но она была молодой честолюбивой женщиной, привыкшей жить в большом городе среди множества людей. Она не хотела хоронить себя в этой дыре, а Этан не мог показаться людям на глаза. Когда Джин поняла, что ждет ребенка, она сделала аборт и бросила Этана, не оставив после себя ничего, кроме записки.

— О, Боже.

— Она боялась, что ребенка ожидает та же судьба, что и Этана… — Джозеф помолчал немного. — Этан понимал ее страхи. Он никогда ее не осуждал, хотя мне кажется, для него было бы лучше обратное. С тех пор он еще крепче засел в этом доме. Когда Рут потребовалась помощь, он заключил с ней сделку, но оба они по-настоящему заботились друг о друге, каждый получал то, в чем нуждался. Просто Этан не мог позволить себе привязаться к Рут слишком сильно. А когда она вышла замуж, он остался совершенно один. Рядом с ним никого больше не было.

— Ты думаешь, я именно та, кто ему нужен? — с сомнением спросила Мег.

— Не знаю. Но ты находишься здесь, верно?

— Я хочу уехать.

Он просто посмотрел на нее своими мудрыми, древними, как мир, глазами и грустно покачал головой.

— Ты можешь уйти вечером, когда Сальваторе отправится в город.

Мег не стала спрашивать, откуда ему об этом известно.

— Сначала я хочу увидеть Этана.

— Это не очень разумно. Потом тебе будет тяжелей покинуть этот дом.

— Почему? Неужели он настолько боится показать свои увечья, что откажется потом меня отпустить?..

— Все не так просто. Ты уже связана с ним и знаешь об этом, хотя стараешься по мере сил эту связь оборвать. Если ты его увидишь, связь между вами станет крепче, и ты никогда не сможешь от нее избавиться.

— Но ведь другие смогли.

— Ах, да. Но если его покинешь ты, он умрет, — просто сказал Джозеф.

Мег задрожала, ощутив холодный порыв ветра, и обняла себя за плечи.

— Это просто смешно. Люди не умирают просто так, с бухты барахты.

— «Люди от времени до времени умирали, и черви их поедали, но случалось все это не от любви»,[4] — процитировал Джозеф. — Может, и нет. Но если ты не уйдешь сейчас, а станешь ему еще ближе, я затрудняюсь сказать, что будет дальше. Этан не такой, как все. У него необычная жизнь, он чувствует иначе, и власть его совсем другого толка. Если ты собралась его покинуть, сделай это сейчас.

— Но я еще не готова, — упрямо возразила Мег.

Джозеф устало закрыл глаза.

— Тогда все, что случится, будет на твоей совести. Подумай хорошенько, Меган. Жизнь Этана в твоих руках.

Садовник встал и отошел от нее. Солнце скрылось за тучей, оставляя сад в тени, заморосил легкий дождь.

— Но, Джозеф…

— Я верю в тебя, дитя. Если ты хочешь его найти, все время поворачивай налево. Если хочешь покинуть — сверни направо.

— Я не понимаю.

— Поворачивай налево, дитя. Все время налево.

С этими словами Джозеф растворился в тумане. Мег осталась одна, дрожа от холода.

У Мег не было часов, а погода за окном была настолько переменчивой, что девушка не могла определить с точностью время суток. Сальваторе принес поднос с холодным мясом и салатом и со стуком поставил его на стол. Мег достаточно было взглянуть на его угрюмое лицо, чтобы воздержаться от лишних вопросов. Судя по всему, старый увалень все еще размышлял над тем, что будет лучше для Этана. Мег на стала ему мешать.

Она подождала, пока затихнут его шаги, затем попробовала повернуть ручку белой входной двери. Она оказалась запертой. Девушке не оставалось ничего другого, как выйти в сад, воспользовавшись радвижной дверью в стене. Но нужно было дождаться темноты. Почему — она не знала, ведь Этан видел ночью гораздо лучше нее. Дневной свет помешал бы ему броситься за ней вдогоню. Но она предпочла ждать, поклевав еды, затем расхаживая по комнате, не обращая внимания на видеокамеру, следившую за ней немигающим оком. У нее отобрали кроссовки, джинсы — все, что могло пригодится при побеге. У Мег не оставалось другого выхода, как идти босиком, в одной из прозрачных ночных рубашек, которые Рут повесила в ее шкафу.

Она беспокойно ворочалась во сне на огромном матрасе, лежавшем на черном лакированном полу, а когда проснулась, комната погрузилась во мрак. Она протянула руку, чтобы нащупать выключатель лампы, но потом раздумала. Глаза привыкли к темноте — луна пропускала в комнату слабый зыбкий свет. Его оказалось достаточно, чтобы она прошла по комнате незаметно для Этана, который мог наблюдать за ней в это время суток.

Но она так не думала. Она почему-то была уверена, что все три дня, прошедшие с ее маленького представления перед видеокамерой, Этан держался подальше от экранов мониторов. Наверное, до этого он не считал себя из породы любителей подглядывать за другими. Пока Меган ненароком не сделала его одним из них.

Ну что ж, она с лихвой заплатила за свой проступок. Если ей удастся отсюда выбраться живой и здоровой, ее тело всегда будет помнить ночь, когда сгорела ее машина.

Раздвижные стеклянные двери были закрыты наглухо. Пока она спала, кто-то пришел и запер их на ключ, снова оставив ее узницей в проклятом доме.

В отчаянии она забарабанила в стекло, но кулаки отскакивали от него, как мячики. Окно было сверхпрочным, одно из чудес современной строительной технологии. Конечно, Этан использовал все самое лучшее при возведении своего дома. Наверняка, это было его личным хобби. Но она так легко не сдастся, подумала Мег, собирая всю свою волю в кулак. Она огляделась по сторонам в поисках того, чем можно было разбить стекло, но вся мебель была мягкой, из легких конструкций.

Значит, оставалась входная дверь. Нужно попытаться открыть замок, не может быть, чтобы Этан использовал сложные замки на всех дверях, если только похищение молодых женщин не вошло у него в привычку.

Мег вдруг застыла от ужасной догадки. А если она была не первой? Может, она просто была одной из длинной вереницы узниц, которых Этан удерживал в доме для собственного развлечения?..

Нет, пора отсюда выбираться, подумала Мег, недоверчиво качая головой. Если она в своих предположениях зашла так далеко, ей нечего здесь делать. Даже злейшие враги Этана — жители Оук Гроув — и те не обвиняли его в похищении девушек. И потом, сама не зная почему, она верила каждому слову Джозефа. Если он сказал, что в жизни Этана было только две женщины, значит, так и было.

Она была первой и последней девушкой, которую держали взаперти в этом странном доме. И она выберется отсюда, чего бы это ни стоило, и к черту Джозефа с его предостережениями.

Найти что-то подходящее, чтобы открыть замок, оказалось непросто. Мег не была викторианской девушкой с кучей шпилек в высокой прическе, она также не была детективом из телесериала со связкой отмычек в кармане. За неимением лучшего, она взяла вилку и принялась ковырять ею в дверном замке.

Дверь открылась, как только Мег к ней прикоснулась. Кто бы ни запер стеклянную дверь в сад, эту дверь он оставил открытой. Путь в темный коридор был свободен.

Меган неподвижно застыла на пороге. Ее глаза свыклись с темнотой и она увидела, что коридор перед ней расходится налево и направо. Как сказал Джозеф? Налево, если она хочет убежать, и направо, если хочет найти Этана?

Или наоборот?

Как Мег ни пыталась, она не могла припомнить точные слова Джозефа. Кроме того, она еще не решила, как поступить дальше. Одна ее половина стремилась выбраться из этого дома, подальше от Оук Гроув и штата Арканзас, долой от призраков, хватавших невинных путешественников и напускавших затем на них злые чары. Она хотела вернуться к обычной жизни и обещала себе не пускаться впредь на поиски опасных приключений. Может быть, она найдет себе скромного молодого человека, станет обычной домохозяйкой, будет растить детей, а по воскресеньям всей семьей посещать церковь. И ей удастся навсегда позабыть об этом неприятном инциденте.

— Веди меня, Джозеф, — прошептала Мег, закрыв на миг глаза. Она знала, куда он ее приведет. Она открыла глаза и решительно свернула налево.

Мег шла бесконечными коридорами, держась все время левой стороны. Она поднималась наверх, затем спускалась вниз по многочисленным лестницам. Она проникла в самую глубину дома, зная наперед, что в конце пути ее встретит не ночной весенний воздух, а лицо призрака.

Вот и пройден последний отрезок пути. Она увидела перед собой массивную дверь в каменной стене. Девушка поежилась от холода и поняла, что оказалась в подвальных помещениях старого дома. Скорей всего, именно за этой дверью находился Этан.

У нее было время повернуть обратно. Все время поворачивая направо, она могла бы выбраться на волю. И тогда она никогда больше не услышит низкий чарующий голос, не почувствует жаркого дыхания, не задрожит под ласками умелых пальцев. Она могла обрести свободу.

Мег протянула руку и, повернув дверную ручку, открыла дверь. Внутри помещения было светлей, чем она ожидала. В светильниках на стенах горели свечи, разгоняя тени в большой, похожей на пещеру, комнате. Мег пришлось зажмуриться, чтобы привыкнуть к свету после долгого путешествия по темным коридорам.

Он стоял возле стола спиной к двери.

— Ты рано вернулся, Сел, — сказал он, не оборачиваясь.

Он был высокого роста, но об этом она уже знала. У него была сильная стройная спина и широкие плечи, на которые ниспадали длинные черные волосы. Он носил узкие черные брюки и свободную белую рубашку. По мере того, как длилось молчание, Мег заметила, что тело его напряглось от осознания того, что вовсе не Сел стоял на пороге комнаты.

Затем она увидела, как плечи его распрямились в движении, исполненном гнева и горечи. Очень медленно, но решительно он повернулся к ней лицом.