Призрак ночи

Глава четвертая

Я не боюсь, убеждала себя Меган, оставаясь на месте. За ее спиной была прочная дверь, и ей не было нужды проверять, заперта она или нет. Как она уже убедилась, Этан Уинслоу и его помощник ничего не делали наполовину.

— Вы боитесь меня, мисс Кери? — насмешливо спросил глубокий низкий голос. — Почему вы топчетесь возле двери?

Этих слов было достаточно, чтобы Меган воспряла духом.

— Я никого не боюсь, — сказала она с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.

— В таком случае проходите и садитесь. Сальваторе принес вам еще один поднос с едой, коль скоро в прошлый раз вы ничего не съели. И пока вы будете подкрепляться, мы с вами обсудим, что вас сюда привело.

— Я не голодна, — сказала она и сделала шаг вперед. — Кроме того, вам прекрасно известно, по какой причине я здесь нахожусь.

— Присаживайтесь, мисс Кэри, — сказал он, не повышая голоса, но Мег почему-то решила, что будет лучше, если она послушается. Протянув перед собой руку, она осторожно прошла вперед, пока не наткнулась на стул с прямой спинкой, придвинутый к широкому столу. Ее желудок тут же откликнулся на запах пищи, но девушка села и упрямо отодвинула тарелку в сторону.

— Я не голодна, — повторила она, пытаясь разглядеть в темноте своего собеседника. Но она увидела лишь темную грозную фигуру, восседавшую в массивном кресле, очень похожим на трон. Потом она услышала слабый булькающий звук, и решила, что он идет из дыхательного аппарата.

— Не морите себя голодом понапрасну, — сказал Этан более мягким тоном. — Как же вам удасться улизнуть отсюда, если вы совсем ослабнете?

— Я не собираюсь отсюда бежать. Будьте благоразумны и вызовите мне машину, чтобы я могла покинуть это Богом забытое место.

— Вы правы, Бог о нас забыл. Но у меня нет телефона.

— В таком случае наймите машину с помощью факса, — с отчаянием сказала Мег. Внезапно ее бросило в жар. Весь день напролет она дрожала от холода в своих каменных апартаментах, и теперь в темной душной комнате она чувствовала себя, как в парильне. Конечно, инвалидам необходимо находиться в тепле. Но может, он разрешит ей хоть немного открыть окно? Хотя в этой мрачной комнате вряд ли были окна. Она вспомнила, как Сальваторе как-то сказал, что Уинслоу ненавидит солнечный свет.

— Мисс Кэри, вы не уедете отсюда без моего позволения, — очень мягко сказал он. — А я пока к этому не готов.

Меган подумала, что если она поест, то к ней вернутся силы. Скорей всего, от недостатка сна у нее кружилась голова и все плыло перед глазами. Ей вовсе не хотелось упасть в обморок перед своим мучителем, но и проделать долгий путь назад в свою комнату казалось чем-то немыслимым. Она с облегчением подумала, что инвалидное кресло вряд ли справится с длинными извилистыми коридорами, ведущими в ее комнату в башне. Ей не терпелось оказаться как можно дальше от человека, сидевшего в кресле.

Мег поднесла ко рту кусочек жареного цыпленка и принялась медленно жевать, стараясь потянуть время.

— Чего вы хотите от меня, мистер Уинслоу?

— Зови меня Этаном. Я думаю, ты позволишь называть тебя Мег. Как никак мы будем жить вместе в одном доме, пускай и недолго.

Она постаралась пропустить мимо ушей явную насмешку в его голосе.

— Чего вы от меня хотите? — повторила она свой вопрос.

— Правильней было бы спросить, что нужно тебе от меня. Ведь это именно ты заявилась ко мне без приглашения. Кстати, как поживает отец? Небось отсиживается в Чикаго, пока дочурка старается спасти его шкуру?

— Мой отец совершил ошибку. Люди порой ошибаются, знаете ли. В то время как другие отсиживаются в своих нелепых домах и осуждают других.

— У меня есть причины сидеть в своем нелепом доме.

— Не сомневаюсь, — Мег постаралась отогнать от себя чувство вины. Возможно, мужчина, сидевший в темноте, и был несчастным инвалидом, но это не давало ему права удерживать ее здесь против воли. — Но кто дал вам право осуждать других?

— Твой отец испортил мне репутацию. Я обладаю всеми правами пострадавшей стороны, чтобы жаждать правосудия.

— Мне казалось, пострадавшей стороной были погибшие строители.

— Тебе об этом рассказал отец? Что еще он тебе говорил?

Следующий кусочек цыпленка Мег проглотила с трудом: он показался ей совершенно безвкусным, да и глотать было больно. Интересно, почему у нее шумит в голове? Она нащупала возле тарелки бокал с вином и сделала большой глоток.

— Отец сказал, что совершил ошибку. В то время он был страшно расстроен и не мог здраво мыслить. — Из-за боли в горле в голосе у Мег зазвучали умоляющие нотки. — Господи, только что умерла моя мать. Неужели у вас нет сострадания к чужому горю? Разве вы не понимаете, что он чувствует свою вину и очень страдает из-за этого?

— Я только знаю, что он чувствует себя виновным. И как он переживает по этому поводу, — в жарко натопленной комнате голос Этана Уинслоу показался холодным, как лед. Мег дрожала от озноба, хотя на лбу появились капельки пота.

— Тогда почему вы не оставите его в покое?

— Я оставлю его в покое.

На секунду Мег показалось, что она ослышалась. Она тряхнула головой, чтобы туман в ней рассеялся.

— Что?

— Я сказал, что оставлю его в покое. Пока ты будешь здесь находиться.

Теперь Мег поняла, что правильно расслышала его слова.

— Вы шутите.

— Нисколько. Я не буду докучать твоему отцу, пока ты будешь жить в этом доме. Как только ты отсюда уедешь или я устану от твоего присутствия, я его уничтожу.

В темной комнате повисло тягостное молчание. Она снова услышала булькающий звук от его дыхательного аппарата и тихий стрекот от множества аппаратов, которые, как она думала, поддерживали его жизнь. Если бы она была решительной и рассчетливой стервой, она бы успела до возвращения Сальваторе ударить Уинслоу и оборвать все провода его жизнеобеспечивающей машины. И таким образом избавиться от его угроз навсегда.

Но Мег не могла хладнокровно лишить кого-либо жизни, даже такого сумасшедшего и опасного типа, как Этан Уинслоу.

— Значить, у меня нет выбора, — обманчиво спокойным тоном сказала она.

— Да.

Меган взяла себя в кулак, задаваясь вопросом, как далеко она может зайти, желая спасти отца и его компанию, с которой было связано множество человеческих судеб.

— А в чем будут заключаться мои обязанности?

Ответом на ее вопрос была мертвая тишина, затем раздался сухой мрачный смех.

— Только не говори мне, что вообразила, будто мне нужны от тебя постельные утехи. У вас странные фантизии, мисс Кэри. Мне показалось, вы слишком молоды и неопытны, чтобы оказывать подобные услуги человеку в моем… состоянии. Мне не нужна сексуальная акробатика. Я хочу, чтобы ты… составила мне компанию.

В его тоне зазвучали странные нотки, но Мег была просто в ярости и не обратила на это внимания.

— У меня нет желания вести с вами задушевные беседы.

— Наверное, я не точно выразился. Мне нужно отвлечься. Возможно, твоя ненависть и недоверие могут оказаться более забавными, нежели желание мне угодить. Давай заключим сделку. Попробуй отсюда бежать, и если каким-то чудом тебе это удастся, то я оставлю твоего отца в покое.

И снова этот зловещий булькающий звук.

— Значит, речь идет о сделке, — вяло сказала Мег. Ей бы хотелось чувствовать себя более решительной и агрессивной. — Мне следует вас ненавидеть, оскорблять и приложить все силы, чтобы отсюда сбежать. И тогда вы перестанете угрожать моему отцу.

— Вот именно, — согласился он. Мег чувствовала себя настолько плохо, что в его голосе ей почудились даже слабые нотки участия. — Ты в порядке?

— Конечно, нет! — огрызнулась она, вставая на нетвердых ногах и чувствуя, что ее вот-вот стошнит. — Какой-то безумец держит меня заложницей и угрожает уничтожить моего отца. Этого вполне достаточно, чтобы потерять всякий аппетит.

В ответ снова раздался сухой неприятный смешок.

— Сальваторе отведет тебя обратно в башню. Может, он даже предложит что-нибудь успокоительное на сон грядущий. Он вообще очень разносторонний человек.

— Аспирин пришелся бы весьма кстати, — сказала она.

— Почему?

— Почему? — сердито переспросила она. — Да потому что у меня болит голова. В этом месте то чертовски холодно, то горячо, и я хочу…

Мег внезапно затихла. Она чуть не сказала, что ей хочется обратно домой, причем в ее голосе появились жалостливые нотки сопливой девчонки. Но она не собиралась выказывать слабость перед невидимым лицом этого злобного порождения ночи. Она никогда не пасовала перед трудностями.

— В комнатах можно регулировать температуру воздуха, — раздался в темноте голос Этана Уинслоу. — Попроси Сальваторе установить ту, что тебе подходит. Что еще ты собиралась сказать?

Может, если она очень попросит, то он ее отпустит? Может, если она заплачет…

— Ты еще не устала? — спросил он, пока она решала, как ей поступить. — Я ненавижу, когда женщина плачет. Предупреждаю — если ты хочешь, чтобы я не преследовал твоего отца, тебе следует подумать, как бы меня развлечь. Как только твое присутствие начнет мне надоедать, я тут же займусь твоим отцом и уничтожу его.

— Ты чудовище, — сказала она дрожащим от ярости голосом. — Злобный больной урод, и если я еще хоть минуту пробуду в этом тепличном мавзолее, то меня стошнит прямо на твое инвалидное кресло. Позови Сальваторе, пускай он отведет меня обратно в мою комнату.

— Неплохо для начала. Только придумай эпитеты получше, если хочешь задержаться в этом доме. — За ее спиной открылась дверь, и оттуда проник слабый лучик света, который, впрочем, не достиг середины комнаты, где восседала неподвижная фигура. — Сальваторе, дай мисс Кэри любое лекарство, которое она пожелает, и отрегулируй температуру в ее комнате на башне. Кажется, она слегка продрогла. Дай ей ключ, чтобы она могла закрыть дверь изнутри.

— По крайней мере, мне не нужно опасаться визита с твоей стороны, — сказала со злостью Мег.

— Почему? — в его голосе прозвучал неподдельный интерес.

— Потому что на инвалидном кресле невозможно преодолеть все эти крутые коридоры и винтовые лестницы. Кроме того, я достаточно знакома со строительным делом, чтобы определить, что здесь нет лифтов и подъемников.

— Ты права. В таком случае твоим эротическим фантазиям придется повременить.

И снова раздался этот странный булькающий звук.

— Да я сперва с башни выскочу.

Конечно, ничего такого Меган делать не собиралась, но в ее затуманенном сознании это прозвучало довольно драматично.

— На окнах стоят решетки, Меган, — очень мягко сказал он. — Тебе не нужно беспокоиться. Я же говорил, тебе здесь ничто не угрожает.

Не говоря ни слова, она направилась к двери, чувствуя огромное облегчение, что покидает эту комнату. Когда она вышла в полутемный коридор, до нее донеслись слова, сказанные тихим низким голосом.

— Тебе ничто не угрожает, — повторил он. — Пока.

Этан Уинслоу сидел совершенно неподвижно и наблюдал, как Меган идет неровной походкой за мощной спиной Сальваторе. Глаза его сузились, в них появилось столь редкое для него чувство раскаяния. Она была права. Какого черта он возомнил себя Богом, имеющим право судить кого бы то ни было? Особенно если учесть, что он ей солгал. Он не собирался щадить ее отца, даже если бы она преподнесла себя нагой, в виде подарка, перевязанного шелковой ленточкой.

От этого соблазнительного образа на его губах заиграла кривая усмешка. Затем он схватил стакан виски с содовой и допил его до дна. В темноте раздались знакомые звуки тихого бульканья. Он вспомнил, как попивал виски и наблюдал за ней. Его глаза отлично свыклись с темнотой и различали в ней намного больше, чем глаза его собеседницы. Он видел ее бледное лицо, мягкость губ, гнев в глазах. У этой малышки был сильный, упрямый характер, она готова была сопротивляться до конца. Ну что ж, он постарается не разочаровать ее и полностью займет ее время и мысли. А сам тем временем разделается с ее дорогим папочкой.

Она плохо выглядела, но, возможно, в этом виноваты нервы и недостаток сна. Хотя девица не выглядела истеричкой, и судя по его наблюдениям, проспала почти весь день.

Кроме того, в комнате была достаточно прохладно, она вовсе не напоминала теплицу, как утверждала Мег. При мысли о том, что он окажется с больной девицей на руках, Этан скривился. В этом не было ничего забавного.

Открылась дверь, и в ней показалась кряжистая фигура Сальваторе.

— Я устроил ее на ночь, Этан. Но она плохо выглядит.

Этан включил мониторы. Мег Кэри безвольно раскинулась на кровати, сбросив с себя только туфли. Глаза закрыты, дыхание тяжелое, и даже черно-белый экран не мог скрыть густого румянца на ее щеках.

— Черт побери, — сказал Этан, уставясь на экран. — Она действительно выглядит больной. Как не вовремя!

— Тогда почему бы ее не отпустить? Ведь ты все равно не собираешься снимать ее папашу с крючка, верно?

Этан уставился на него.

— А ты в этом сомневался?

Сальваторе кивнул.

— Все ясно. Поэтому я спрашиваю снова. Почему ты ее не отпустишь?

— Потому что мне не хочется. — Этан внезапно поднялся во весь рост, нависая над мощной фигурой Сальваторе. — Еще вопросы будут?

— А если ей нужен врач?

— Тогда мы пригласим сюда доброго доктора Бейли. Надеюсь, своим лечением он не загонит ее в гроб. А пока ты можешь принести мне выпить.

Он чувствовал, что Сальваторе наблюдает за ним в темноте. Он привык жить в тени, он чувствовал себя в ней очень уютно, и жалость в глазах старого друга вовсе его не смущала. Его душу затронули глаза Мег Кэри, которая так усиленно старалась разглядеть его в темноте.

Если она заболела, это означает всего лишь отсрочку, временное неудобство. Нужно просто набраться терпения. Насчет нее у Этана были большие, захватывающие планы. Он хотел, чтобы в ее глазах полыхал гнев, чтобы она его ненавидела и думала только о нем.

А еще ему хотелось знать, что произойдет, когда в конце концов он возьмет ее.

Меган снова видела странные, ужасные сны. Они наполняли ее сердце страхом и болью, в голове раздавались беззвучные крики, все тело томилось от незнакомого, страстного желания. Время от времени она просыпалась и следила за тем, как в темной комнате мягко колышется пламя свечей. Она слышала далекие раскаты грома и шум дождя за стенами башни. Она лежала на спине, уставясь в черноту ночи, и думала об Этане Уинслоу.

Он сказал, что если ей удастся отсюда сбежать, он оставит Риса в покое. Если бы только она не чувствовала себя так паршиво. Горло ужасно болело, в груди раздавались хрипы, ее бросало то в жар, то в холод. Наверное, Сальваторе подсыпал яду в свои прекрасные блюда, с него станется, но ведь она начала чувствовать недомогание задолго до того, как притронулась к пище. Одно было ясно — ей нельзя здесь оставаться. Она не могла доверить свою жизнь в руки сумасшедшего маньяка. Ей нужно отсюда выбраться как можно скорей. Если Уинслоу нарушит сделку и начнет преследовать Риса, тому придется самому о себе позаботиться. Она сделала для него все, что было в ее силах — и смотрите, куда она угодила! Нет, ей нужно уносить отсюда ноги, это вопрос жизни и смерти.

В неясном свете свечей она никак не могла найти своих туфель. Зрение вообще было мутным, в висках стучали медные молоточки, дыхание давалось с трудом, грудь болела. Но это неважно, сейчас весна, можно идти и босиком. С тех пор, как она сюда приехала, дождь лил не переставая, значит, машина еще больше увязла в грязи. Что ж, придется идти пешком, пока ей не встретится кто-нибудь, готовый помочь. Не может быть, чтобы в этом невежественном маленьком городке Оук Гроув не было никого, кто смог бы оказать ей помощь. Они достаточно ненавидят Этана Уинслоу, чтобы подложить ему свинью.

В противном случае ей придется идти дальше. Только не по той безлюдной дороге, по которой она сюда приехала. Куда-нибудь вперед, где существует нормальная человеческая жизнь. Там она сразу же избавится от дурных воспоминаний. И позабудет низкий бестелесный голос, приказывающий Сальваторе оставить ключ в дверях. Вон он торчит в замке тяжелой дубовой двери. Мег даже моргнула несколько раз, боясь поверить своим глазам.

В коридоре царил сумрак, слабый свет шел откуда-то сверху, наверное, от газовых фонарей. Тяжело дыша, Мег стала спускаться вниз, стараясь не думать о том, что запросто может упасть и свернуть себе шею на этих крутых каменных ступеньках. Никто не будет ее искать. Сальваторе избавится от ее тела, а трусливый папочка сделает вид, что понятия не имеет, где находится его дочь. Он попросту решит, что при сложившихся обстоятельствах Этан Уинслоу не осмелится ему угрожать, и жизнь пойдет своим чередом.

Что за странные мысли лезут в голову, подумала Мег, спустившись по лестнице. Она не верила, что отец смирится с ее смертью, даже если под угрозой будет его собственное благосостояние. И все же она не могла отделаться от мысли, что он вполне на это способен.

Когда Мег достигла последних ступенек лестницы, она остановилась и задумалась, куда идти дальше. Сальваторе водил ее по дому такими кружными путями, что у нее не было малейшего понятия, где именно она находится. Она смутно припоминала, что Сальваторе свернул налево, когда вел ее на встречу с местным призраком. Она пошла направо, прислушиваясь к шуму дождя. Как только она найдет дверь, а если не повезет — окно, она тут же выберется наружу, как можно дальше от этой странной обители.

Мег почти распрощалась с надеждой найти выход. Казалось, она часами блуждает в кромешной тьме, ощупью пробираясь вдоль стен, чувствуя, как под пальцами холодный камень сменяется то гипсовой штукатуркой, то гладкой поверхностью деревянной обшивки. Шум дождя, доносившийся снаружи, сводил ее с ума, потому что обещал долгожданную, но недостижимую свободу. Она поняла, что захлебывается плачем, и когда ее пальцы нащупали стекло, долгое время не могла в это поверить.

На секунду Мег прижалась лбом к стеклу, всматриваясь в дождливый сумрак. Ее лихорадило, боль в груди становилась нестерпимой, охвативший тело жар затруднял дыхание. Если она сейчас же не выберется под прохладные струи дождя, то непременно умрет.

Она попробовала разбить стекло, но слишком ослабела, и кулак просто отскочил от гладкой поверхности. А потом Мег увидела, что ей не нужно перелезать через подоконник, потому окно было французским, с вычурной бронзовой щеколдой. И что самое главное — эта щеколда была открыта!

Мег удалось сделать всего несколько шагов, потом ноги подвернулись и она упала на холодную плитку террасы. В непроглядной темноте ночи она жадно вдыхала запах дождя и весенних цветов. Потом заметила, что кто-то идет к ней со стороны сада, но ничуть не испугалась. Незнакомец не ехал на инвалидной коляске и его фигура не имела ничего общего с мощными формами Сальваторе. Это был пожилой худощавый человек, который спешил к ней на помощь, не обращая внимания на проливной дождь.

Он опустился возле нее на колени, и Мег увидела древнее морщинистое лицо и самые добрые в мире глаза. Она протянула руку и попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался слабый хриплый звук, а рука натолкнулась на пустоту.

— Ничего не говори, — успокоил ее старик. — Я пойду приведу помощь.

— Не уходи, — сказала Мег, задыхаясь. — Не разрешай им меня найти.

— Они не причинят тебе вреда, обещаю. Я им не позволю.

Что может сделать слабый старик, чтобы помешать всем силам ада, устало подумала Мег. И все же она ему поверила. Она знала, что нужно подняться, но ноги перестали ее слушаться, поэтому она только кивнула и снова уронила голову на мокрую холодную плитку террасы.

— Этан, она пропала! — голос Сальваторе проник через легкую завесу дремоты. Он выпрямился и взглянул на экраны мониторов. Комната Мег была пуста, дверь широко открыта, ее туфли все еще валялись у кровати.

Он не выказал и тени удивления.

— Девчонка исчезла раньше, чем мы предполагали. Все ее недомогание было сплошным притворством. Она еще хуже, чем ее отец.

— Не думаю, — в голосе Сальваторе звучало сомнение.

— Ах так? А мне кажется, что ты очень доволен, как все обернулось. Тебе не нравилось, что я решил задержать ее в своем доме. И ты совершенно прав, она меня только отвлекала. Давай забудем об этом и сосредоточим все усилия на Рисе Кэри.

— Мне кажется, она не притворялась, Этан. И я сильно сомневаюсь, что ей удалось отсюда выбраться. На улице холодно, хлещет дождь, а она босиком и без верхней одежды. Не говоря о том, что она больная, я в этом уверен.

Этан уставился на него.

— Чего ты хочешь? Чтобы я попросил горожан о помощи?

Сальваторе презрительно фыркнул.

— Да какая от них польза? Я сам отправлюсь на поиски. И если ее найду, самолично отвезу в аэропорт и отправлю как можно дальше отсюда.

— Ничего подобного. Если она все еще здесь, здесь она и останется.

— Этан…

Он встал, в мягком сумраке комнаты можно было различить его высокую стройную фигуру.

— Я сам ее найду. А ты тем временем бери джип и езжай за доктором Бейли. Если он пьян, приведи его в чувство. Если он откажется ехать, пригрози оружием. И пускай он захватит с собой все необходимые лекарства.

— Ты знаешь, где она?

— Скажем так, я догадываюсь, где она может быть. Ведь я знаю этот дом даже лучше, чем ты. Поэтому у меня больше шансов ее найти. Вперед, Селли. Если она настолько больна, как тебе кажется, мы не должны терять ни минуты.

Он уже давно не видел, чтобы Селли двигался с такой скоростью. Секунду он просто стоял и размышлял, во что ввязался. Ему стоило лишь раз увидеть Мег Кэри на экранах своих мониторов, чтобы потерять всякий здравый смысл.

Сальваторе был прав, он должен ее отпустить. Но сначала нужно проследить, чтобы доктор Бейли не угробил ее своим шарлатанским лечением, и как только она поправится, отправить ее подальше отсюда. Возможно, он именно так и сделает.

Слишком долго он пребывал в одиночестве и привык думать только о себе. Именно поэтому он возомнил себя неким неуязвимым божеством, которое диктует порядки в своем ненормальном королевстве. Небольшая доза реальности ему бы не помешала.

Но сначала нужно найти, куда подевалась Мег Кэри. И следовало начать поиски с сада Джорджа.

Мужчина, который подошел к ней во тьме, не был стариком. Дождь мешал ей различить лицо, но он был моложе и значительно сильней. Он с легкостью поднял ее на руки, и ей вдруг стало стыдно своих лишних килограммов. Она хотела за них извиниться, но изо рта вырвались лишь хриплые звуки, которые тут же унес с собой дождливый ветер.

Она не знала, кто несет ее в дом, двигаясь в темноте с неуловимой грацией хищника. Это не мог быть Сальваторе — мужчина был более стройным, ловкие руки бережно прижимали к себе ее дрожащее тело. Разве Сальваторе не говорил, что в доме живет только двое людей? Кем тогда был старик, который нашел ее в саду? Кем был мужчина, который нес ее в непроглядной тьме?

Какая разница? Никогда в жизни она не чувствовала себя такой больной. Поэтому если бы появился сам Джек Потрошитель и утащил бы ее с холодной террасы, она бы и тогда не возражала. Все что угодно, лишь бы прекратилась нестерпимая боль в груди. Это могло показаться странным, но в объятиях темного незнакомца Мег внезапно охватило чувство полной безопасности и покоя. Она почему-то доверяла ему и поэтому спокойно закрыла глаза и погрузилась во мрак.