ГЛАВА 5

Небритый пьяный сторож кладбища долго плутал между ухоженными надгробными плитами, многие из которых были залиты воском поминальных свеч. Наконец, он вывел полицейских к зияющей черной яме, рядом с которой возвышалась бурая горка раскисшей от дождя земли.

«Что скажешь, седобородый? – с деланным оптимизмом спросил его Кадишман, разглядывая почти стертую от времени надпись на мраморной плите недавно лежавшей на дедушкиной могиле.

«Да уж не знаю, что и говорить, – потеряно выдавил сторож, – бывало в дождь или слякоть, могилки у нас проваливались и мы, как полагается, собирали косточки упокоенных, чтобы не размыло, значит, – он тяжело вздохнул, как бы сожалея о бренности всего мирского, – а здесь и собирать нечего, вишь, служивый, все как слизано»

Кадишман лично осмотрел, пустую могилу Хильмана. Заглядывая вглубь ямы, он оступился и, взмахнув руками, словно птица на взлете, с шумом провалился в нее, увлекая за собой комья сырой земли.

«Нехорошая примета» – испугано произнес сержант Альтерман, вытаскивая смущенного босса из могилы. Как человек суеверный, он хотел высказать свои опасения по этому поводу, но, увидев сердитое лицо шефа, оборвал на полуслове.

– А вдруг это фиктивное захоронение? – сказал Кадишман, нервно отряхиваясь после неудачного приземления в могилу.

– Дефективное? – не понял сторож, с опаской взирая на Кадишмана.

– Уж не фальшивая ли, говорю, могила-то, дяденька?

– А вот этого никак нельзя, – с тупым упрямством возразил сторож, не понимая значение заданного вопроса. Грушевидный нос его разбух и, принял фиолетовую окраску. Неожиданное падение полицейского в пустую могилу напугало старика не меньше, чем суеверного сержанта и он инстинктивно сторонился инспектора, будто тот был помечен уже роковой печатью смерти.

– Я работаю здесь много лет и по памяти знаю все могилки, – гордо сказал он, шмыгнув все более сизеющим на холодном ветру носом.

«Пьяная ты харя, – беззлобно подумал Кадишман, – потому и плутал так долго, что по памяти знаешь…»

– Эту как раз не припоминаю, – честно признался пьяница, – но по документам проверял – тут покоился некий Хильман У́ри – 1898 года рождения.

– Это мы без тебя знаем, что покоился, – криво усмехнулся Кадишман и легким движением руки смел комья земли с надгробной плиты, скинутой с осиротевшей могилы. Тяжелый черный мрамор треснул от страшного удара, нанесенного мертвецом снизу.

«Черт бы побрал этого деда, тоскливо подумал Кадишман, может быть, он и впрямь восстал из гроба. И где теперь его искать?»

Все, что он увидел, соответствовало рассказу Елизаветы – внучки сбежавшего с кладбища Хильмана. Кадишман не знал, что и думать. Он всегда с недоверием относился к мистике и посмеивался над глупыми историями, которыми утомляла его жена, выискивая их в журналах, специализирующихся на паранормальных явлениях.

Провожая важных гостей до кладбищенских ворот, протрезвевший сторож, доверительно шепнул лейтенанту.

– Ты, мил человек, будь начеку, значит…

– А это еще зачем? – сказал Кадишман, догадываясь, о чем пойдет речь.

– Поверье в народе гласит – ежели человек упал в могилу – значит к смерти это.

Он оглядел лейтенанта с состраданием, в душе считая его уже покойником и повторил тоном везунчика, которому жить да жить еще, а этот несчастный, может быть, доживает последние дни.

Удрученный словами одичавшего от одиночества и водки сторожа, Кадишман, впервые в своей служебной практике, явился к шефу с одними лишь смутными догадками, наперед зная, как тот относится к подобной инициативе подчиненных.

Загрузка...