Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов

§ 1. Понятие социальной нормы

Исследование места права в системе социального регулирования следует, на наш взгляд, начинать с понятия социальной нормы, выявления ее места в общественных отношениях и социальной деятельности людей. Нормативная структура — один из важнейших признаков социального регулирования, поэтому рассмотрение природы нормативности будет способствовать раскрытию как общих признаков всех видов нормативного регулирования, так и специфики каждого из социальных регуляторов, поможет лучше понять закономерности взаимодействия права с моралью, политикой, религией. Такой подход помогает точнее выявить принципы воздействия социального регулирования на сознание и поведение людей, поскольку ни один из социальных регуляторов не действует изолированно, все виды социальных норм тесно взаимодействуют друг с другом.

Понятие нормы, нормативности неотделимо от социальной деятельности людей, от их общественных отношений, способов их бытия. Норма не есть нечто стоящее вне общественных отношений, над ними; она органично вплетена в деятельность людей и выражает наиболее типичные, устойчивые связи и общественные отношения. Поэтому исследование социальной нормы сопряжено с анализом общественных отношений, деятельности индивидов как способа их социального бытия, с личностным подходом к природе нормативности.

Социальное взаимодействие людей объективно проявляется в повторяющихся актах производства, обмена, распределения, в потребности упорядочить многообразные общественные связи и отношения. Такая потребность появляется одновременно с возникновением труда и обмена на самых ранних этапах развития общества. Общими правилами охватываются Многократно повторяющиеся связи и устойчивые формы отношений. Многократная повторяемость определенных актов Деятельности, явлений и событий — особая черта исторического процесса, выявляющая внутреннюю закономерность их развития. Одной из форм этой закономерности является нормативность явлений, процессов, связей, которая выражает объективно необходимые способы взаимодействия явлений и событий как результата практической деятельности людей.

Нормативность выступает не только формой объективно необходимых связей и способов взаимодействия людей, но и формой развития всех природных процессов. Процесс взаимодействия людей охватывает как их отношения между собой (производство, обмен, потребление), так и их отношения к природе (развитие производительных сил). Поэтому закономерные связи, возникающие в процессе этого универсального взаимодействия, приобретают универсальную форму нормативности, которая органически присуща всему процессу естественно-исторического развития общества.

Таким образом, социальные нормы — это повторяющиеся и устойчивые общественные связи, возникающие в процессе деятельности людей по обмену материальными и духовными благами и выражающие потребность социальных систем в саморегуляции.

Следует отметить, что в социальной норме неизменно присутствуют не только объективные, но и субъективные качества, поскольку потребность общества в самоподдержании и устойчивости субъективно осознается классами, группами, индивидами; результатом такого осознания является стремление взять под защиту одну группу норм, сохранить или “перекрыть” действие других норм, приспособить определенные нормативные системы к наиболее оптимальному обслуживанию общих, классовых или групповых интересов. Такое субъективное осознание играет чрезвычайно важную роль в установлении в обществе ценностных эталонов и стандартов, усилении воздействия социальных норм на сознание и поведение людей, распространении и усвоении социального опыта, понимании универсальной зависимости индивидов, преодолении противоречий между классами, социальными группами и индивидами. Анализ процесса исторического становления социальных норм позволяет выделить их различные виды. Каждый из этих видов преследует цель воздействия на поведение, деятельность людей, но осуществляет его своими специфическими способами, которые и являются критериями различения разных видов социальных норм — права, морали, политики, религии, обычаев и традиций.

Поскольку основной предмет нашего исследования — право, мы будем рассматривать все иные социальные нормы с точки зрения их общего и специфичного в соотношении с правом.

§ 2. Правовые и политические нормы

Данные виды социального регулирования деятельности, поведения людей очень тесно связаны между собой, поскольку они опосредуют отношения собственности и государственной власти, являющиеся эпицентром государственно-правовой структуры общества. Взаимодействие этих норм приобретает весьма разнообразные формы: взаимоподдержки, противоборства, солидарности, блокирования. Это определяется конкретно-историческими условиями, соотношением классовых сил, состоянием общественного сознания, массовой психологии, культуры общества.

Поэтому оно гибко и подвижно, меняется под воздействием конкретной ситуации, выдвижения на передний план тех или иных приоритетов, интересов, потребностей. Однако при всем динамизме и подвижности правовых и политических норм остается неизменным их тесное взаимодействие и взаимовлияние. Это объясняется прежде всего единством источника, определяющего генезис и бытие правовых и политических норм, — отношений собственности. Эти отношения обусловливают и содержание права, и содержание политики. Именно по поводу собственности возникают правовые и политические связи между людьми, в отношении к собственности наиболее ярко проступают интересы и потребности классов, социальных групп, индивидов.

Норма права выражает объективно обусловленную меру и форму свободы: “В самом зародыше юридических отношений право уже является выражением свободы, и это отношение становится все яснее с дальнейшим движением: ступени развития свободы суть вместе и движение права”[184]. Известно, что правовые нормы возникают на определенном этапе исторического развития, когда образование новых общественных отношений приводит к перераспределению собственности внутри общества, к ее сосредоточению в руках небольшой его части, т. е. в условиях расслоения общества на классы, формирования частной собственности. Различные социальные позиции классов по отношению к средствам производства определяют характер отношений собственности, раскрывающих степень реальной свободы индивидов, вытекающей из их связи с собственностью.

Формирование отношений собственности неотделимо от становления политических отношений, образования государственности. Эти отношения требуют создания политической власти в лице специальных органов и институтов, которые придали бы официальный, всеобщий, “цивилизованный” характер интересам и воле экономически господствующего класса посредством законодательного их закрепления.

Отношения собственности являются основой правовых и политических отношений, ибо тот, кто обладает собственностью, обладает и политической властью. Возникнув из отношений собственности, правовые нормы становятся в результате законотворческой деятельности государства юридическими, а политические нормы, как бы абстрагируясь от своей первоосновы (собственности), выступают как нормы, регулирующие отношения классов, сословий, социальных групп и партий по поводу политической власти.

Право и политика нормативно структурированы. Нормативная природа права не подвергается сомнению. Однако и вся политическая сфера нормирована, хотя эта нормативность выступает не столь формально определенно, как в праве. Политические нормы не всегда фиксируются в официальных документах. Они могут содержаться в политических взглядах, идеях политических мыслителей и лидеров, их представлениях о характере и структурах государственной власти, формах и методах ее деятельности, регулировании отношений между классами и социальными группами по поводу власти. Политические нормы включены в массовое общественное сознание, социально-психологические настроения общества.

В области политического сознания вырабатываются те общие принципы, ценностные ориентиры, нормы, которые выступают в качестве необходимого условия осуществления политического процесса, политических связей и отношений, институализации политической системы. Эти принципы, ориентиры, нормы являются прежде всего осознанием и выражением классового, сословного, группового интереса, отношения к политической реальности.

Интересы группируют вокруг себя все системы ценностно-нормативной ориентации — политические, эстетические, религиозные. Но политическая ценностно-нормативная система наиболее концентрированно выражает эти интересы, поскольку она непосредственно регулирует отношения, связанные с политической властью. Эти отношения определяют характер взаимодействия классов, социальных групп, индивидов во всех иных сферах жизнедеятельности людей в классовом обществе.

По мере своего развития политические нормы становятся наиболее активным выразителем интересов и потребностей классов и группировок. Это определяет их доминирующую роль в социальной регуляции поведения людей, их стремление подчинить себе все иные формы воздействия на общественные отношения — право, нравственность, искусство. В процессе исторического развития по мере культурного прогресса общества, расширения сферы демократии и свободы меняется степень влияния различных видов социальных норм, происходит высвобождение их из-под пресса политических установлений.

Констатируя единый источник происхождения политических и правовых норм, следует отметить различия в способах их последующего учреждения. “Нормоустанавливающий субъект” юридических норм — государство, система его органов, которые облекают социальные нормы в формально определенные юридические предписания. “Нормоустанавливающие субъекты” политических норм различны. Так, в восточных деспотиях политические нормы формулировались жрецами; в античных полисах появились выдающиеся мыслители-политики и философы, которые выдвигали свои системы норм и принципов об отношениях к государству и политической власти; в феодальном обществе, где политическое сознание было неотделимо от религии, активную роль в создании политических норм играла церковь. Наряду с этим в политическую жизнь включались корпорации, ордены, союзы, формулируя свои притязания на участие в государственной власти.

В период буржуазных революций возникают политические партии, становящиеся как бы посредниками между индивидом и государством. Они создают свои программы, в которых намечаются пути к усилению влияния на государственную власть либо к обретению этой власти.

Соотношение между правовыми и политическими нормами меняется в период буржуазно-демократических революций, выдвинувших идеи формального равенства, справедливости, прав человека, правового государства. Принцип приоритета Права над государством, ограничения всевластия государства Правами человека — величайшая общечеловеческая ценность. В новой ситуации правовые нормы приобретают первенство перед политическими, сдерживая и обуздывая органически присущие политической власти стремления утверждаться вне- Правовыми мерами. Примат права над политикой — это нормальная ситуация, которая должна быть характерной для всех Цивилизованных государств.

Первенство политических норм перед правовыми порождает насилие и создает почву тоталитарным режимам. Тоталитаризм неизбежно возникает там, где политика, политические нормы не имеют правовой опоры, где право не является ограничителем политической власти, где права человека не выступают в качестве средства контроля за ее осуществлением.

Поэтому проблема соотношения правовых и политических норм — это не абстрактный анализ общего и особенного в этих социальных регуляторах, а вопрос о характере политического режима, сущность которого определяется тем, признает или не признает он господство в обществе правовых начал, принципов и норм.

Приоритет права над политикой, политической властью — непреложный принцип современной культуры. “Существование нормы права, возвышающейся над правителями и управляемыми и обязательной для них, — писал Л. Дюги, — есть необходимый постулат. Подобно тому как вся геометрия покоится на эвклидовом постулате, точно так же и вся жизнь современных народов покоится на этом постулате нормы права. Право не есть политика силы, как учил Иеринг, оно не есть дело государства, оно предшествует ему и возвышается над ним: оно является границей государственной силы, и государство есть не что иное, как сила, отданная на служение праву”[185].

В политических нормах в отличие от правовых неизменно присутствует конкуренция идей и программ. Среди политических норм нет нормы, обладающей силой высшего авторитета, способной сдерживать противоборство интересов и целей различных политических групп. Такая сила находится вне политических норм — это право, правовые принципы, правовые нормы.

§ 3. Правовые и моральные нормы

В системе социального регулирования важная роль принадлежит праву и морали. Назначение правовых и нравственных норм, возникающих непосредственно в общественных отношениях и фиксирующих специфические способы взаимодействия людей, состоит в целенаправленном воздействии на поведение людей, обеспечивающем интересы классов, социальных групп, индивидов либо общества в целом. Вместе с тем это различные социальные регуляторы, каждый из которых обладает своей спецификой. Выявление общего и специфичного в праве и морали имеет большое познавательное и практическое значение для изучения способов их воздействия на сознание и поведение людей, форм их взаимовлияния и взаимодействия.

Рассматривая взаимосвязи права и морали, общее и специфичное в этих системах социальной регуляции, необходимо прежде всего ответить на вопрос: вытекает ли их общность из характера общественных отношений, или каждая из этих систем имеет свою сферу общественных отношений, определяющую специфику возникающих в данной сфере социальных норм? Ответ на поставленный вопрос является необходимым условием раскрытия сущности права и .морали.

При анализе взаимодействия правовых и политических норм раскрывалась природа общественных отношений, порождающих правовые формы взаимодействия людей, — их социальные связи по поводу собственности и политической власти. И это определяет широкий диапазон действия правовых норм. Вне правовых характеристик оказываются сравнительно небольшие сферы общественных отношений, регуляторами которых в “чистом” виде выступают нормы морали, религии, неправовые обычаи и традиции.

Возникая в сфере отношений собственности и политической власти, правовые нормы имеют тенденцию выходить далеко за их пределы, охватывать все более широкие области социального взаимодействия людей. Поэтому правовые нормы действуют в самых широких параметрах практической деятельности людей, оставляя “свободным” сравнительно небольшой круг общественных отношений (отношения дружбы, взаимопомощи, любви, сострадания и т. д.). Именно к этому кругу отношений сводят подчас действие моральных регуляторов.

На наш взгляд, эта позиция неверна, поскольку мораль и за пределами данной сферы отношений имеет самое широкое поле действия. Мораль — система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, выражающихся в поступках людей, регулирующих их отношения друг к ДРУГУ > к обществу, определенному классу, государству и поддерживаемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения всего общества, определенного Класса либо социальной группы. Критериями таких норм, оценок, убеждений выступают категории добра, зла, честности, благородства, порядочности, совести. С таких позиций даются Моральная интерпретация и оценка всех общественных отношений, поступков и действий людей.

Мораль возникает иэ социальной потребности в согласовании поведения индивида с интересами социального целого, в преодолении противоречия между интересами личности и общества. Такой подход к оценке функций морали в обществе позволяет показать ее “универсальный” и “всепроникающий” характер.

Действительно, моральное регулирование предстает в относительно “чистом” виде в сравнительно узкой сфере межличностного общения (дружба, любовь, взаимопомощь), хотя и здесь оно исторически никогда не действовало изолированно от религиозных норм, обычаев, традиций и т. д. Однако, выделяя относительно самостоятельное поле действия моральных норм, мы не должны забывать о важнейшем их свойстве — универсальности, способности проникать в самые различные сферы общественных отношений, в том числе экономические, политические, трудовые и т. д. И это понятно, так как моральные нормы ориентированы на категории добра, чести, совести, долга, достоинства, личной ответственности и т. д.[186] Данные категории в той или иной интерпретации выступают в качестве критериев оценки поведения людей во всех сферах их деятельности.

Таким образом, и право, и мораль обладают способностью проникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособленной сферой социальных отношений. Они связаны с поведением людей в широких областях их социального взаимодействия. Учитывая это, а также принимая во внимание “универсальность” морали, ее “вездесущий”, “всепроникающий” характер[187], можно сделать вывод о том, что нельзя разграничивать право и мораль по предметным сферам их действия. Они действуют в едином “поле” социальных связей. Отсюда общность, тесное взаимодействие норм права и морали.

Общность права и морали определяется не только единством сфер их деятельности, единством социального назначения, но и их структурной характеристикой. Правовая и моральная системы — многомерные образования. Поэтому их социальное действие раскрывается в единстве всех входящих в них элементов: общественных отношений, общественного сознания, норм. Такой подход к характеристике социального регулятора представляется плодотворным, поскольку он позволяет раскрыть его реальную жизнь, которая развертывается лишь в системе общественных отношений. С данных позиций норма выступает не просто как знаковый символ, но и как нормированная социальная деятельность.

Все элементы правовой и моральной систем возникают не поэтапно, не последовательно; процесс их возникновения предполагает диалектику деятельности, сознания, закономерностей повторения “связного ряда форм общения” Поэтому, выделяя в правовой системе правовые отношения, правосознание, правовые нормы, а в моральной системе — нравственные отношения, моральное сознание, нравственные нормы, мы неизменно должны учитывать сложную диалектику взаимодействия элементов внутри каждой системы. Вместе с тем,'выявляя общее в указанных системах, следует учитывать, что общественные отношения, входящие в данные системы, в своей основе не подлежат предметному разграничению. Правосознание и правовые нормы, нравственное сознание и нравственные нормы действуют в едином поле общественных отношений, отражая различные их стороны специфическими для каждого из этих регуляторов средствами. Единство общественных отношений с необходимостью определяет общность правовой и моральной систем. Констатация такого единства не означает игнорирования специфики каждой из этих систем, определяемой их ориентацией на различные стороны поведения и сознания людей.

В моральной системе весьма трудно отграничить нравственное сознание от моральных норм, поскольку мораль — неинституциализированная система. Она не имеет специальной “нормоустанавливающей инстанции”, специализированных официальных форм выражения. Моральные нормы фиксируются в моральном языке в виде требований, предписаний, направленных на преодоление противоречий между личностью и обществом, а также в отношениях между индивидами. В зависимости от конкретно-исторических условий они могут иметь самые различные формы выражения: это и религиозные заповеди, и определенные обычаи, традиции, ритуалы, и устные предания, легенды, пословицы, поговорки.

Разграничение правовых взглядов и правовых норм также, на наш взгляд, нельзя свести к простой формуле: правовые взгляды предшествуют образованию норм, которые издает или санкционирует государство. Легко различать правовое сознание и законодательные предписания. Однако правовая норма и принцип правосознания, суждение, ценностный ориентир не столь просто поддаются разграничению в различных социально-экономических формациях.

Поэтому мы можем отметить, что общее в правовой и ^оральной системах определяется не только общностью входящих в них общественных отношений, но и характером взаимодействия внутренних структурных элементов этих систем, прямыми и обратными связями между отношениями, сознанием, нормами, диалектикой взаимопереходов одних элементов в другие.

Общее в праве и морали обусловлено также и тем, что и правовые, и моральные нормы всегда являются фиксацией сущего и формулированием на его основе должного. В связи с тем что формирование этих норм начинается в общественных отношениях, они фиксируют ту реальность, которая их породила. Однако назначение социальных норм заключается не только в фиксации сущего, но и в формулировании должного, желаемого, необходимого с точки зрения общества, класса, социальной группы, индивида.

Формирование должного всегда связано с оценкой фактического поведения, выражающей субъективную заинтересованность класса, общества, социальной группы в определенных эталонах, нормах для обеспечения своих интересов. Однако право и мораль выдвигают нетождественную систему оценок социальной реальности. Общественные отношения оцениваются с различных позиций, критериями оценок выступают различные категории. Моральные оценки универсальнее, шире и богаче по своему содержанию. Каковы критерии моральных оценок?

Универсальные категории морали — добро и зло. Еще Кант отмечал, что единственные объекты практического разума, которые выступают в форме моральных императивов, — это объекты доброго и злого. “Доброе же или злое всегда означает отношение к воле, поскольку она определяется законом разума — делать нечто своим объектом”[188].

Через призму категорий добра и зла оцениваются и другие моральные понятия — “совесть”, “честь”, “честность”, “порядочность” и др. Эти понятия выступают движущей пружиной развития моральных норм и моральных отношений, выражаясь в богатой палитре конкретных нравственных ориентаций, требований, запретов, предписаний. С возникновением государства и права эти оценки распространились и на мир государственно-правовых явлений. В области политики, государства, права практически нет отношений, которые были бы за пределами оценок с позиций добра и зла и основанных на них иных моральных категорий. Рассматривая взаимоотношения права и морали, можно отметить, что все правовое подлежит моральным оценкам, и прежде всего классификации в категориях добра и зла. Такое оценочное отношение — одна из форм связи правовых и моральных систем.

Выше уже отмечалось, что у морали есть “чистое” поле действия (межличностные отношения дружбы, любви, взаимопомощи и т. д.). А есть ли у права сфера действия, не подлежащая моральным оценкам? Нам представляется, что право в целом полностью подлежит моральным оценкам (позитивным либо негативным, одобряющим либо осуждающим). Природа права как явления, возникающего и функционирующего в процессе социального взаимодействия людей, в реальных общественных отношениях, определяет его нравственное содержание, поскольку практически не существует социальных связей, которые в конечном счете не подлежали бы моральным оценкам, а стало быть, и моральному регулированию.

Разумеется, в любой правовой системе можно встретить нормы, включающие организационные, технические правила, не несущие этической нагрузки. Законодательное установление формы протокола судебного заседания или порядка нотариального засвидетельствования документов не затрагивает каких-либо моральных ценностей. Однако введение любых юридических правил и предписаний преследует цель упорядочения общественных отношений, внесения четкости и определенности во взаимоотношения субъектов права, что не может быть безразлично для морали.

Итак, правовая система в целом подлежит моральным оценкам: вся правовая действительность может быть рассмотрена сквозь призму добра, зла, совести, чести в их исторически изменчивой интерпретации.

Право и мораль как социальные регуляторы неизменно имеют дело с проблемами свободной воли индивида и его ответственности за свои действия. Право и мораль как важнейшие элементы ценностной ориентации человека не могли бы ни возникнуть, ни существовать, если бы человек не был наделен свободной волей. Они обращены к разуму и воле человека, помогая ему адаптироваться к сложному и изменчивому миру общественных отношений.

Право и мораль всегда обращены к свободной воле индивида. Вместе с тем они выступают как “мерила” этой свободы, определяя границы свободного поведения личности. Но в этой общности уже заложены свойства, определяющие специфику Права и морали. Право выступает в качестве формальной конкретно-исторически обусловленной меры свободы. “Право по своей сущности и, следовательно, по своему понятию — это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы в реальных отношениях, мера этой свободы, формальная свобода”[189].

Право в силу своей природы очерчивает свободу внешних действий человека, оставаясь нейтральным по отношению к внутренним мотивам его поведения. Иное дело мораль, которая не только определяет границы внешней свободы, но и требует внутреннего самоопределения личности. И в этом смысле мораль — не формальный определитель свободы.

Различие характера свободы в правовой и нравственной сферах определяет и различия в характере правовой и нравственной ответственности. Различия в правовой и моральной ответственности состоят в характере мотивации; в различии правовых и моральных санкций и оценочных категорий, лежащих в их основе; в различии субъектов, применяющих эти санкции.

Как видно из изложенного, право и мораль как социальные регуляторы имеют много общего: единство сфер действия и функционального назначения, одинаковые структурные элементы, категории свободы и ответственности. Наряду с этим правовые и нравственные регуляторы обладают своей спецификой.

Специфика права — выражение формального равенства и его связь с государством. Как уже отмечалось, правовые нормы возникают непосредственно в общественных отношениях, однако институциализированный характер, “цивилизованное” выражение они получают в законодательстве государства. Институциализированный характер права является важным признаком, отличающим его от норм морали.

Моральные нормы, возникающие в процессе жизнедеятельности людей, не имеют специальной “законополагающей инстанции” Трансляция социально-нормативного опыта осуществляется в ходе межличностного и массового взаимодействия людей, передается от поколения к поколению. Таким же образом осуществляется и социальный контроль, который в институциализированных регулятивных системах выполняют учреждения.

Связь права с государством и в генезисе, и в бытии — наиболее существенный признак права, определяющий его специфику и позволяющий разграничить его с моралью. Право и государство являются ответом на объективную потребность защиты интересов господствующего класса. Мораль — более древняя форма социального регулирования, существовавшая еще в доклассовом обществе.

Проводя различия между правовыми и моральными санкциями, следует учитывать конкретно-исторические условия, в которых действуют эти социальные регуляторы. Большая жесткость правовых санкций по сравнению с моральными — это не универсальное отличие, существовавшее во все эпохи и во всех обществах. Степень жесткости моральных санкций, как и правовых, была различной в разные периоды у различных народов; кроме того, моральные запреты нередко становились правовыми, а правовые — моральными.

Нельзя рассматривать в качестве абсолютного и такой признак отличия правовых санкций от моральных, как формальная их определенность. Исследования этнографов показывают, что зачастую моральные запреты имели фиксированную шкалу санкций.

Специфика правовых санкций состоит не в их жесткости и формальной определенности, а в способах обеспечения, которые неразрывно связаны с государством, располагающим особым набором средств и институтов, способных принуждать к соблюдению правовых норм.

В отличие от права мораль располагает иным “защитительным” механизмом — силой общественного мнения, социально-психологических стереотипов, традиций и привычек духовно-практической жизни людей.

Таким образом, специфика права наиболее ярко проявляется в его связи с государством, в институциализированных формах его существования, выражающих принцип формального равенства, в государственно-властных способах его фиксации и обеспечения. Но эта специфика ни в какой мере не снимает исторически непреходящие связи права и морали, общность их существенных признаков, определяемые единством сфер общественных отношений, единством их функционального назначения как регуляторов общественных отношений, единством структурных элементов, образующих правовую и нравственную системы, единством должного и сущего, оценочных и ценностных свойств правовых и нравственных норм, а также категориями свободы и ответственности.

Тесная связь права и морали, однородность ряда их свойств дают основания для важных выводов, главным из которых является органическая необходимость морального измерения права. Тесная связь правовых и моральных норм наиболее убедительно проявляется в том, что мораль выступает в качестве ценностного критерия права. Оценка правовых систем в категориях морали — один из важнейших аксиологических критериев права. Нравственные нормы подключены ко всем этапам формирования и социального действия права, и оценка правовых норм в моральных категориях, “нравственное измерение права” — важный фактор совершенствования правовых систем.

§ 4. Право и религия

Взаимоотношение права и религии наиболее ярко раскрывает путь становления социальных норм, огромное влияние религии на формирование запретов, дозволений, предписаний, приобретавших впоследствии правовой характер. Оно раскрывает признаки цивилизаций, в основе которых лежат те или иные религиозные системы. “Религиозные и философские основы цивилизации влияют на определение правовых начал”[190], на социальные нормы, нормативный срез всей культуры человечества.

На ранних этапах развития “нормы права вначале не отделялись от религиозных и были с ними тесно связаны. Древнейшие нормы права были в то же время и религиозными законами; и только потом правовые нормы отделяются от чисто религиозных”[191]. Отделение правовых норм от религиозных произошло тогда, когда стали различать “преступление и грех” Это различие выработалось позднее в римском праве[192].

Тесная связь права и религии характерна практически для всех правовых систем народов мира. По сути дела нет ни одной системы древнего писаного права, не включавшей религиозных предписаний и ритуальных правил. Например, в законодательном акте рабовладельческой эпохи — Законах XII таблиц есть немало элементов, которые могут быть отнесены к религиозному ритуалу. Особенно же сильное влияние религии носило законодательство древних восточных государств: Законы Моисея, древнее право персов, Законы Хаммурапи и др.

Хотя религия возникает позднее первичных форм социальной регуляции (мононорм, обычаев), она быстро проникает во все поры регулятивных механизмов. Это ясно прослеживается на развитии одной из древнейших правовых систем — индусском праве. Индусская религия, представлявшая собой систему педантично разработанных правил, детально регламентирующих всю общественную жизнь, предписывала определенный образ жизни и поведения, исключала возможность критической оценки обычаев и традиций[193].

Неразрывное единство религиозных и правовых предписаний характерно для нормативных систем мусульманских государств. Тесная взаимосвязь правовых и религиозных предписаний ислама, религиозная основа мусульманского права объясняются прежде всего общим для всех нормативных положений ислама происхождением. Так, основными источниками мусульманского права, как и неюридических норм ислама, признаются Коран и Сунна, “в основе которых якобы лежит божественное откровение и которые закрепляют прежде всего основы веры, правила религиозного культа и морали, определяющие в целом содержание мусульманского права в юридическом смысле”[194]. Мусульманское право нередко называют главным звеном ислама, наиболее ясным выражением мусульманской идеологии, нацеленным на защиту основных ценностей, среди которых первое место отводится религии.

Ярко выраженная идеализация, обожествление власти и закона прослеживаются в религиях Египта и Вавилона[195].

Шумерские законодатели настойчиво подчеркивали божественный характер своей власти и своих законов, их соответствие неизменным божественным установлениям и справедливости. Под заметным влиянием мифологии развивалась древняя политическая и правовая мысль Китая (так, много внимания небесному происхождению этических и правовых правил поведения уделено в “Шу цзин” — “Книге истории”, повествующей о событиях XXIV—VIII вв. до н.э.).

Как видно из приведенных примеров, в государствах, где влияние религии было особенно сильным, дифференциация социальных регуляторов происходила замедленными темпами. Даже такие характерные для классового общества нормы, как нормы права, оказались тесно вплетенными в единую нормативную систему с преобладающими в ней религиозными постулатами.

Нормативные системы Древней Греции и Древнего Рима также были далеко не свободны от религиозных влияний. Но в этих государствах отсутствовали такие завершенные религиозные доктрины, как в буддизме или исламе (имеется в виду, разумеется, дохристианская эпоха). Например, в Древней Греции не было культовой общности, религия опиралась в основном на культовые мифы. Этим объясняется возникновение на самых ранних стадиях развития государственности атеистического свободомыслия (в трагедиях Эсхила, в эпосе Гомера и т. д.). В римской религии, испытавшей на себе сильное влияние греческой религии, в образованных кругах почитание богов также отступало перед свободолюбием, сильным воздействием греческой передовой культуры[196].

Религии этих обществ не подавляли личность в такой степени, как буддизм, мусульманство, поэтому личность выступала в них более обособленно и индивидуализированно. В меньшей мере они тормозили дифференциацию социальных норм, их трансформацию. Так, одна из важных категорий греческого права, “дикайон”, выражавшая ранее справедливость как моральную категорию, постепенно стала категорией правовой. В праве Афин уже были детально регламентированы права и обязанности полноправных граждан и ограниченных в правах иностранцев.

В Римском государстве на основе равенства свободных была создана одна из совершеннейших форм права классового общества, состоявшего из товаропроизводителей и основанного на частной собственности. Эта система права по мере дальнейшего развития общественных отношений совершенствовалась, пополнялась новыми институтами.

На этих примерах видно, что чем менее общество сковано религиозными доктринами, тем четче отделена правовая система от морали и религии, тем больше возникает условий для индивидуализации личности, ее участия в общем культурном прогрессе.

Однако общая тенденция тесной связи права с божественной природой, религией на этом не обрывается. Она продолжается в веках, получая новое звучание и новые импульсы в период феодализма. Переход к феодальной эпохе был связан с четким оформлением мировых религий, поэтому в этот период получает развитие каноническое право, все более утверждаются нормы шариата (мусульманского права). Спецификой этих правовых систем было то, что они не ограничивались рамками одного государства, а носили экстерриториальный и персональный характер, т. е. распространяли свое действие на всех верующих вне зависимости от того, где они находились, и на все страны, где соответствующая религия была господствующей. Церковная юрисдикция имела очень широкое распространение в XII и XIII вв. Влияние церкви и канонического права в той или иной мере проявлялось во всем христианском мире[197].

Борьба нового (бюргерского) сословия, сформировавшегося в недрах феодализма, против существующего строя неизбежно затронула и идеологическую его основу — религию. Буржуазные революции, разрушившие сословные ограничения для буржуазии, осуществлялись под воздействием “юридического мировоззрения”, сменившего теологическую идеологию средних веков.

Оценивая реальную значимость юридического мировоззрения с исторических позиций, можно ясно увидеть, что новый подход к праву был связан с его важностью и необходимостью для развития товарного капиталистического производства, для удовлетворения потребностей нового класса — буржуазии. Вместе с тем возвеличение права новой идеологией — юридическим мировоззрением — явилось тем крупным историческим актом, который внес переворот в традиционное теологическое мышление средневековья, возвысил роль человеческого разума и создаваемых им институтов в утверждении прав человека.

Тенденция в соотношении права и религии, обозначившаяся в период феодализма, находит проявление и в современном мире. Системы традиционного права (индусского, мусульманского) органично проникнуты религиозными началами и принципами. Правовые системы стран Западной Европы все более обособляются от религиозных догм, однако они никогда не противостоят друг другу, и некоторые нормы права по- прежнему находят в религии нравственные опоры. И это закономерно, поскольку христианские религиозные запреты и дозволения несут в себе кристаллизованный опыт социального общения людей, выработанный тысячелетиями, они выражают заряд человеческой мудрости, представляя собой в конечном счете элементарные нормы человеческого общежития и взаимодействия людей.

Таким образом, соотношение права и религии имеет глубокие исторические корни. Оно различно в различных цивилизациях, различных мировых религиях, различных регионах мира. Соотношение религии и права устойчиво и неизменно в традиционных правовых системах. Оно достаточно подвижно и динамично в европейских странах христианской религии. По мере исторического развития этих стран право и религия как социальные регуляторы все более обособляются друг от друга. Но они при нормальном течении общественных процессов не противостоят друг другу, а в определенных ситуациях осуществляют взаимоподдержку. И это понятно, так как в этих системах социальной регуляции выражаются целесообразные формы человеческого общения и поведения. Разрушение религиозных основ, где бы оно не происходило, никогда не приносило пользы праву и правовому порядку, так как в конечном счете право и религия призваны закреплять и утверждать нравственные ценности, и в этом заложены корни их взаимодействия.

§ 1. Права человека как нормативная форма взаимодействия индивидов

Права человека являются нормативной формой взаимодействия людей, упорядочения их связей, координации их поступков и деятельности, предотвращения противоречий, противоборства, конфликтов. По своему существу они нормативно формулируют те условия и способы жизнедеятельности людей, которые объективно необходимы для обеспечения нормального функционирования индивида, общества, государства. Эти нормативы основаны на принципах свободы, равенства, справедливости. Такие права, как право на жизнь, свободу, достоинство, неприкосновенность личности, свободу мнений, убеждений, автономию личной жизни, право на участие в политических процессах и др., являются необходимыми условиями устроения жизни человека в цивилизованном обществе и должны быть безоговорочно признаны и охраняемы государством.

К содержанию прав человека необходимо подходить конкретно-исторически. Современный каталог прав человека, зафиксированный в международно-правовых документах, — результат длительного исторического становления эталонов и стандартов, которые стали нормой современного общества. Решающим этапом в развитии прав человека явились буржуазно-демократические революции XVII—XVIII вв., которые выдвинули не только широкий набор прав человека, но и принцип формального равенства, определивший универсальность прав человека, придавший им подлинно демократическое звучание. Права человека, основанные на формальном Равенстве, стали одним из главных ценностных ориентиров общественного развития, они оказали огромное влияние на характер государства, явились ограничителями его всевластия, способствовали установлению демократического взаимодействия между государственной властью и индивидом, освободив последнего от чрезмерной опеки и подавления его воли и интересов со стороны властных структур. Формирование правового государства было бы невозможно без утверждения в общественном сознании и практике прав человека.

Однако этому предшествовал процесс длительного и мучительного поиска способов взаимоотношений индивидов в государственно-организованном обществе как с властью, так и между собой. Этот поиск никогда не замыкался в сугубо правовом пространстве. Поэтому права человека изначально носили нравственно-этическое, духовно-культурное и религиозное наполнение. '

Права человека формировались из многократно повторяющихся актов деятельности людей, повторяющихся связей и устойчивых форм отношений. В процессе человеческой деятельности, включающей множество индивидов со своими интересами, потребностями, целями, неизбежны столкновение и противоборство этих зачастую разнонаправленных ориентиров поведения людей. Однако при всем разнообразии поступков и действий участников общественного взаимодействия кристаллизуются определенные устойчивые нормы, эталоны, ценности, которые способны упорядочивать процесс взаимодействия людей, сочетать интересы различных индивидов с учетом исторически складывающегося социального бытия с его способом производства, духовной культурой, государственностью. Каждый человек имеет притязания на определенный объем благ (материальных и духовных), получению которых должны содействовать общество и государство.

Объем этих благ исторически всегда определялся положением индивида в классовой структуре общества, в системе материального производства. Эти блага, которыми обладал индивид, условно могут быть названы правами человека. Такая условность определяется резкой поляризацией общества на различных этапах его развития (рабовладение, феодализм), своеобразием цивилизаций (европейской, азиатской и др.), которые не давали возможности правам человека обрести признак универсальности на основе принципа формального равенства, получить современное звучание.

Права человека, их генезис, социальные корни, назначение — одна из “вечных” проблем социально-культурного развития человечества, прошедшая через тысячелетия и неизменно находившаяся в центре внимания политической, правовой, этической, философской и религиозной мысли. В различные эпохи эта проблема, неизменно оставаясь политикоправовой, приобретала то религиозное, то этическое, то философское звучание в зависимости от социальной позиции находившихся у власти классов, заинтересованных в обосновании и оправдании существующего классово ограниченного распределения прав и обязанностей в обществе, от исторического этапа общественного развития. Права человека — сложное, многомерное явление. В значительной мере это связано с генезисом правовых норм, в которых сформулированы права человека.

Идеологическое, доктринальное обоснование прав человека — учение о естественных, прирожденных правах человека, которые независимы от усмотрения и произвола государственной власти; цель последней — обеспечение прав, изначально данных природой или творцом. Господствовавшие до появления естественноправовых идей этатистские воззрения ориентировали на подчинение индивида государству как верховной силе, наделенной правом распоряжаться судьбами людей по своему усмотрению. Естественноправовая концепция акцентирует внимание на автономии личности, ее индивидуальности.

Такой подход — революционный поворот в общественном сознании: индивид, ранее всецело подчиненный государству и зависимый от него, приобретает автономию, право на невмешательство государства в сферу свободы личности, очерченную правом, и получает гарантии государственной защиты в случае нарушения его прав и свобод.

Ценность естественноправового учения состояла в опоре на нравственные принципы и категории свободы, справедливости, человеческого достоинства и счастья.

Высоко оценивая роль естественноправовой доктрины в идеологическом обосновании буржуазных революций, становлении прав человека, нельзя сказать, что она была единственной и преобладающей в определении взаимоотношений личности и государства. Ей противостоял и в значительной мере продолжает противостоять позитивистский подход к природе прав человека и взаимоотношениям государства и личности. Согласно этому подходу, права человека, их объем и содержание определяются государством, которое “дарует” их человеку, осуществляя по отношению к нему патерналистские функции.

С таких противоположных позиций оценивались и оцениваются природа и сущность прав человека и взаимоотношения Индивида и государства. Противостояние этих позиций насчитывает столетия. Различные подходы к взаимодействию права и государства, взаимоотношениям человека и государства сохранились и в современном мире. Они не замыкаются в сфере научных дискуссий и находят свое отражение в конституциях современных государств. Так, в конституциях США, Франции, Италии, Испании воплощена надпозитивная (естественноправовая) концепция прав человека, в Конституции Австрии — позитивистская. Однако такие различия в конституционных записях не следует переоценивать, поскольку конституции развитых западных государств ориентированы на принципы правового государства, следовательно, на защиту и охрану прав человека.

Вместе с тем различия естественноправового и позитивистского подходов к природе прав человека требуют внесения определенной ясности. Прежде всего ограничение власти государства правами человека не должно вести к предельному умалению его роли, которая весома не только в охране прав и свобод человека, но и в придании им законодательной, т. е. общеобязательной, формы. Поэтому права человека не могут быть противопоставлены государству, которое должно брать на себя не только функцию их защиты и обеспечения, но и их законодательного формулирования. Особое значение имеет запись этих прав в конституции.

Практика государств, признающих естественноправовую доктрину происхождения прав человека, отнюдь не отвергает их позитивного оформления. И естественноправовая доктрина, и позитивистский подход в современном мире не выступают как антиподы, антагонисты. Естественноправовая доктрина акцентирует истоки происхождения прав человека как его неотъемлемых, неотчуждаемых свойств. Она ставит права человека превыше государства, пафос ее направлен на ограничение правами человека тоталитарных притязаний государства. Вместе с тем, не находя закрепления в позитивном законодательстве, права человека выступают весьма неопределенно, размыто, и это затрудняет осуществление государством функции их обеспечения и защиты.

В современном мире позитивистский подход в области прав человека неизбежно должен опираться на нравственные категории всеобщего блага, добра, для того чтобы законодательно выразить их в определенном каталоге прав человека. Обретая законодательное выражение, права человека получают дополнительную “энергию”, а государство, законодательно закрепляя их, обязывает себя гарантировать и обеспечивать права и свободы. Конституционная практика развитых государств в известной мере устранила противостояние естественноправового и позитивистского подходов к правам человека на основе конституционного закрепления основных прав и свобод, которое исключает подавление и насилие государства по отношению к личности, отстаивая ее автономию и приоритет прав человека по отношению к государству. Эта благоприятная тенденция снимает противостояние и крайность указанных доктрин — незащищенность естественных прав человека вне государственного закрепления и дистанцирование позитивистского учения от нравственных, личностных, социальных ценностей.

Таким образом, становление и развитие прав человека имеет длительную историю, сопровождается борьбой доктрин и традиций, характерных для той или иной страны. Несмотря на давность возникновения самой идеи прав человека, подлинный смысл они обретают только на основе принципов демократии, свободы, справедливости, равенства, признания самоценности человека. На такой основе стало возможным закрепление основных фундаментальных прав человека в конституциях демократических государств.

В этой связи возникает вопрос: что понимать под основными правами, можно ли отождествлять их с конституционными правами? Отсутствие строгости формулировок в ряде конституций несколько затрудняет ответ на этот вопрос. Однако, на наш взгляд, основные права индивида — это прежде всего конституционные права. Такая трактовка вытекает, например, из сопоставления ст. 17 со ст. 55 Конституции РФ, отмечающей, что перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем в п. 2 ст. 17 речь идет только об основных правах человека, что позволяет подчеркнуть их особые свойства — неотчуждаемость и естественный характер (принадлежность каждому от рождения). Основные права являются субъективными правами. Это истина, которая сегодня очевидна, в ходе исторического развития неоднократно оспаривалось. Лишь в начале XX в. в результате долгих споров о понятии субъективного права вообще и основных прав в особенности выкристаллизовалось новое понимание основных прав как субъективных, и человек может ссылаться на них перед лицом властных структур.

В современном мире, когда проблема защиты прав человека вышла далеко за пределы каждого отдельного государства, возникла необходимость в создании универсальных международно-правовых стандартов, также являющихся основными правами человека. Эти основные права отражены в ряде важнейших международно-правовых актов, установивших общечеловеческие стандарты прав и интересов личности, определяющих ту планку, ниже которой государство не может опускаться. Это означает, что права и свободы человека перестали быть объектом только внутренней компетенции государства, а стали делом всего международного сообщества. Сегодня объем прав и свобод личности определяется не только конкретными особенностями того или иного общества, но и развитием человеческой цивилйзации в целом, уровнем и степенью интегрированности международного сообщества.

Принятие Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), Международного пакта о гражданских и политических правах (1966 г.), Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.), Первого факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (1966 г.), Второго факультативного протокола к этому же пакту (1989 г.), Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ряда других международных актов внесло коренные изменения в правосубъектность человека, который становится субъектом не только внутригосударственного, но и международного права. Эти международно-правовые акты определили тот универсальный набор основных прав и свобод, который в единстве призван обеспечить нормальную жизнедеятельность индивида.

Поэтому в современных условиях под основными правами человека, на наш взгляд, следует понимать права, содержащиеся в конституции государства и важнейших международно-правовых документах по правам человека. Если какое-либо основное право человека не вошло в конституцию государства, то оно должно быть признано в данном государстве независимо от его конституционного закрепления. Приоритет международного права по отношению к внутригосударственному в области прав человека является общепризнанным принципом международного сообщества.

Выделение категории основных прав человека отнюдь не означает отнесение иных прав к “второсортным”, менее значимым, требующим меньших усилий государства по их обеспечению. Речь идет о другом. Основные права и свободы составляют стержень правового статуса индивида, в них коренятся возможности возникновения других многочисленных прав, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека. Эти права очень важны для индивида, его взаимодействия с другими людьми, с обществом и государством. От основного права может отпочковаться значительное количество других прав индивида.

Основные фундаментальные права и вытекающие из них иные права и свободы обеспечивают различные сферы жизни человека: личную, политическую, социальную, экономическую, культурную. В соответствии с этим они и структурируются по группам и наименованиям. Однако эти права не только относятся к различным сферам жизнедеятельности, но и различаются по времени возникновения. Отсюда — появление понятия “поколения прав человека”

Первым поколением прав человека признаются те традиционные либеральные ценности, которые были сформулированы в процессе осуществления буржуазных революций, а затем конкретизированы и расширены в практике и законодательстве демократических государств: право на свободу мысли, совести и религии, право каждого гражданина на ведение государственных дел, право на равенство перед законом, право на жизнь, свободу и безопасность личности, право на свободу от произвольного ареста, задержания или изгнания, право на гласное и с соблюдением всех требований справедливости рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом и ряд других. Эти права, реализующие так называемую “негативную свободу”, обязывают государство воздерживаться от вмешательства в сферы действия указанных прав.

Второе поколение прав человека сформировалось в процессе борьбы различных классов и сословий за улучшение своего экономического положения, за повышение культурного статуса (так называемые “позитивные права”), для реализации которых требуется организационная, планирующая и иные формы деятельности государства по обеспечению указанных прав.

В конце XIX — начале XX в. новый либерализм, оценив неблагоприятную ситуацию, связанную с резкой поляризацией буржуазного общества, выдвинул идею его социального реформирования, которое призвано было смягчить противостояние богатых и бедных в обществе. Такая идея неизбежно была связана с возникновением социальных, экономических и культурных прав — права на труд и свободный выбор работы, права на социальное обеспечение, на отдых и досуг, права на защиту материнства и детства, права на образование, права на участие в культурной жизни общества и др. В современном мире эти права выражены во Всеобщей декларации прав человека, в Международном пакте об экономических, социальных, культурных правах, Европейской социальной хартии, что явилось огромным шагом вперед в развитии прав человека, в расширении каталога этих прав, их обогащении.

Права первого поколения по своей природе отличаются от прав второго поколения. Это связано с позицией государства по отношению к этим правам. Права первого поколения в буржуазной политической и правовой мысли квалифицировались как гражданские, предполагающие право на защиту от какого-либо вмешательства, в том числе и государственного, в осуществление этих прав (прав члена гражданского общества), и политические права (права участника осуществления политической власти). Речь идет прежде всего о защите индивидуальной свободы, ограничение которой неизбежно обедняет сферу общественной жизни и культуры.

Иная природа у социальных прав. Для их осуществления государству недостаточно воздерживаться от вмешательства в данную сферу. Задача состоит в том, чтобы создавать социальные программы и вести всестороннюю созидательную работу, которая позволила бы гарантировать провозглашенные социальные, экономические и культурные права. Ряд современных государств не присоединился к Международному пакту о социальных, экономических и культурных правах, мотивируя свою позицию тем, что обозначенные в пакте права не являются субъективными, поскольку не могут быть защищены в суде. Хотя такого рода соображения не лишены оснований, тем не менее присоединение к пакту создает обязательства для государства совершенствовать свое внутреннее законодательство и организовывать в соответствии с ним свою деятельность. В конце XX в. государство не может не стремиться к тому, чтобы стать социальным. Это — закономерность развития современных государств, нашедшая закрепление в ряде конституций зарубежных государств (ФРГ, Франции, Испании, Италии, Португалии, Турции).

В период после второй мировой войны стало формироваться третье поколение прав человека. Природа прав третьего поколения составляет предмет дискуссий. На наш взгляд, особенность этих прав состоит в том, что они являются коллективными и могут осуществляться не отдельным человеком, а коллективом, общностью, ассоциацией. Так, право народов на развитие или их право на самоопределение является коллективным правом, осуществление которого зависит не от отдельного человека, а от общности. Разумеется, отдельный человек принимает участие в реализации таких прав, но это участие связано не с его личным статусом, а с его положением как члена какой-либо общности. Между индивидуальными и коллективными правами существует взаимосвязь, в основе которой должен лежать принцип, согласно которому осуществление коллективных прав не должно ущемлять прав и свобод индивида.

Такова природа таких коллективных прав, как право народа на самоопределение, право на развитие. Осуществление этих прав не должно ущемлять прав индивидов, принадлежащих к иной национальности или расе. Коллективные права какой-либо общественной организации (ассоциации) не могут основываться на подавлении или ограничении индивидуальных интересов.

§ 2. Правовой статус: понятие и структура

Сложные связи, возникающие между государством и индивидом и во взаимоотношениях людей друг с другом, фиксируются государством в юридической форме — в форме прав, свобод и обязанностей, образующих в своем единстве правовой статус индивида. Правовой статус индивида — одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии, состоянием законности. Правовой статус личности в самом общем виде может быть охарактеризован как система прав и обязанностей, законодательно закрепляемая государствами в конституциях, международно-правовых актах о правах человека и иных нормативно-юридических актах. Права и обязанности — основной исходный элемент права, ничего более важного в структуре права, по существу, нет. “Система прав и обязанностей — сердцевина, центр правовой сферы, и здесь лежит ключ к решению основных юридических проблем”[198].

В правах и обязанностях не только фиксируются образцы, стандарты поведения, которые государство берет под защиту, считая их обязательными, полезными, целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные юридические принципы взаимоотношений государства и личности.

Взаимосвязи государства и личности требуют четкой урегулированное™ и упорядоченности. Это обусловлено особой важностью такого рода отношений для обеспечения свободы индивида, для нормального функционирования общества. Предпосылкой правового статуса гражданина является гражданство как определенное политико-правовое состояние человека. Оно выражает юридическую принадлежность индивида к государству, “выступает в юридической форме, получает политикоправовое выражение в институте гражданства, нормы которого определяют условия и порядок приобретения, утраты гражданства и т. д.”[199], является юридическим основанием для индивида пользоваться юридическими правами и свободами и выполнять установленные законом обязанности, т. е. основанием правового статуса личности.

Правовой статус, природа прав и обязанностей как ключевые понятия правовой науки привлекают пристальное внимание юристов. Существует несколько подходов к определению правового статуса личности.

Некоторые ученые включают непосредственно в правовой статус личности гражданство[200]. По нашему мнению, гражданство — предпосылка, определяющая правовой статус в полном объеме, без каких-либо изъятий. Однако правовым статусом обладают не только граждане, но и лица без гражданства (апатриды), иностранцы. В таком случае объем их правового статуса отличен от правового статуса гражданина (главным образом в сфере политических прав).

В структуру правового статуса включают также общую правоспособность, гарантии, законные интересы, юридическую ответственность. Как видно, споры о понятии правового статуса ведутся в основном вокруг определения набора входящих в него элементов.

Рассмотрение структуры правового статуса всегда наталкивается на известный разнобой в терминологии. Для обозначения прав человека используются понятия “гражданские права”, “конституционные права”, “индивидуальные права”, “основные права", “основные права и свободы”. Кроме того, если в американских декларациях говорилось просто о правах либо естественных неотъемлемых правах, то начиная с Французской декларации 1789 г. права дифференцировали на права человека и права гражданина.

Мы не будем останавливаться на всех различиях терминологии, которые далеко не всегда несут четкую смысловую нагрузку. Однако, на наш взгляд, требуют пояснения различение прав и свобод, а также различение прав человека и прав гражданина, поскольку они достаточно широко используются в российском законодательстве, и в частности в Конституции России. Так, в тексте ст. 2 и в ряде других статей Конституции речь идет о правах и свободах человека. Может возникнуть вопрос о признаках, отличающих права человека от его свобод. Следует сразу подчеркнуть, что по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы идентичны. Они очерчивают социальные возможности человека в различных сферах, обеспечиваемые государством.

Вместе с тем анализ конституционного законодательства показывает, что термин “свобода” призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата: “каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания” (ст. 28); “каждому гарантируется свобода мысли и слова” (ст. 29); “каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию” (ст. 37). В отличие от этого термин “право” определяет более конкретные действия человека (например, право участвовать в управлении делами государства, право избирать и быть избранным). Однако четкое разграничение между правами и свободами провести трудно, поскольку зачастую всю сферу политических прав с конкретно определенными правомочиями также именуют “свободами” Различие в терминологии является скорее традиционным, сложившимся еще в XVIII—XIX вв.

Следует обратить внимание на проводимое в Конституции России разграничение основных прав и свобод на права и свободы человека и гражданина. Такой подход не является традиционным для отечественного конституционного регулирования, которое сводило положение человека только к его взаимосвязи с государством в качестве гражданина, получавшего свои права “в дар” от государственной власти и всецело ей подчиненного. Устанавливая различия между человеком и гражданином, новая Конституция России восстанавливает те общечеловеческие ценности, которые были утверждены в результате буржуазных революций и нашли свое воплощение в законодательных актах, впервые в истории человечества закрепивших равенство, свободу, право на счастье, — Декларации независимости 1776 г., Билле о правах 1791 г. (США), Декларации прав человека и гражданина 1789 г. (Франция).

В чем смысл этого разграничения, “раздвоения” человека? Оно непосредственно вытекает из различения гражданского общества и государства, преодолевает одностороннее рассмотрение человека в его взаимосвязи только с государством, сужение сферы его самоопределения. Человеку как таковому отводится автономное поле деятельности, где движущей силой выступают его индивидуальные интересы. Реализация такого интереса осуществляется в гражданском обществе, основанном на частной собственности, семье, всей сфере личной жизни, и опирается на естественные права человека, принадлежащие ему от рождения. Государство, воздерживаясь от вмешательства в эти отношения, призвано ограждать их не только от своего, но и от чьего бы то ни было вмешательства. Таким образом, в гражданском обществе на основе прав человека создаются условия для самоопределения, самореализации личности, обеспечения ее автономии и независимости от любого незаконного вмешательства.

Права гражданина охватывают сферу отношений индивида с государством, в которой он рассчитывает не только на ограждение своих прав от незаконного вмешательства, но и на активное содействие государства в их реализации. Статус гражданина вытекает из особой правовой его связи с государством — института гражданства (ст. 6 Конституции РФ).

Все статьи главы 2 “Права и свободы человека и гражданина” последовательно проводят различение прав и свобод по указанному принципу. Это находит выражение в формулировках статей. Там, где речь идет о правах человека, Конституция использует формулировки: “каждый имеет право”, “каждый может”, “каждому гарантируется” и т. д. Использование таких формулировок подчеркивает признание указанных прав и свобод за любым человеком, находящимся на территории России, независимо от того, является ли он гражданином РФ, иностранцем или лицом без гражданства.

Наряду с этим в ст. 31, 32, 33, 36 сформулированы права, принадлежащие только гражданам РФ. Это преимущественно политические права — право собраний, митингов, демонстраций; право участвовать в управлении делами государства; избирать и быть избранным; право равного доступа к государственной службе; право на участие в отправлении правосудия; право на обращение. Исключение составляет ст. 36, которая закрепляет социальное право частной собственности на землю только за гражданами и их объединениями.

В Конституции обозначены и обязанности, которые несут только граждане РФ: защита Отечества (ст. 59); возможность осуществления своих прав и обязанностей в полном объеме с 18 лет (ст. 60). Только на граждан РФ распространяются запрет на высылку за пределы государства или выдачу другому государству (ст. 61); возможность иметь гражданство иностранного государства — двойное гражданство (ст. 62).

В этой связи следует обратить внимание на формулировки Международного пакта о гражданских и политических правах: “каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность” (ст. 9); “никто не может быть лишен свободы на том основании, что он не в состоянии выполнить какое- либо договорное обязательство” (ст. 11); “все лица равны перед судами и трибуналами” и др. Личные права сформулированы применительно к человеку, который может быть, а может не быть гражданином того или иного государства. Однако ст. 25, закрепляющая политические права (право на участие в ведении государственных дел, право голосовать и быть избранным, допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе), применяет термин “каждый гражданин” Стало быть, за различием терминов и понятий “человек” и “гражданин” следует различение в правовом статусе индивида.

Рассмотрим сущность элементов, составляющих правовой статус, — юридических прав и обязанностей.

Как уже отмечалось, права и свободы индивида — это его социальные возможности, детерминированные экономическими и культурными условиями жизни общества и законодательно закрепленные государством. В них выражена та мера свободы, которая объективно возможна для индивида на конкретном историческом этапе развития общества. В пределах этой формально закрепленной свободы осуществляется самоопределение личности, устанавливаются условия реального пользования социальными благами в различных сферах личной, политической, экономической, социальной и культурной жизни.

Права человека — это субъективные права, выражающие не потенциальные, а реальные возможности индивида, закрепленные в конституциях, международно-правовых актах и законах. Данное положение следует подчеркнуть, поскольку нередко в правоведении встречается понимание субъективного права лишь как элемента конкретного правоотношения, возникающего при наличии юридического факта, который порождает данное отношение.

В юридической литературе такая позиция была подвергнута критике. Справедливо отмечалось, что способ возникновения, форма проявления и реализации тех или иных прав не имеют принципиального значения для их характеристики как субъективных[201].

Разумеется, права личности чрезвычайно многообразны по содержанию, объему, способам реализации. Однако закрепление того или иного субъективного права в законодательстве должно означать реальную возможность индивида свободно пользоваться определенным благом в границах и в порядке, обозначенных в законе.

Субъективное право как юридическая категория раскрывается через набор определенных возможностей индивида: возможности пользования определенным социальным благом; возможности совершать определенные действия и требовать соответствующих действий от других лиц; возможности обращения к государству с требованием защиты или восстановления нарушенного права.

Рассматривая права и свободы как элемент правового статуса, мы включаем в него не только основные (конституционные) права, но и весь комплекс прав, вытекающих из законов (внутригосударственных и международных). Особо следует подчеркнуть влияние международных норм о правах человека на расширение правового статуса личности в современном мире. Акт ратификации того или иного договора означает для государства необходимость привести свое законодательство в соответствие с взятыми на себя обязательствами. Государство создает систему органов по защите прав человека — судебные органы, органы исполнительной власти, парламентские и резидентские структуры, институт омбудсмана и др., а также устанавливает конкретные юридические механизмы и процедуры такой защиты. Каждая из стран обладает своим набором процедур и механизмов защиты прав и свобод личности, своей системой органов такой защиты.

Принимая на себя обязательства по обеспечению прав граждан, государство имеет право требовать от них правомерного поведения, которое соответствовало бы эталонам, зафиксированным в юридических нормах. Поэтому государство формулирует свои требования к индивидам в системе обязанностей, устанавливает меры юридической ответственности за их невыполнение. Государство как носитель политической власти располагает специальными механизмами обеспечения прав граждан и выполнения ими своих обязанностей.

Обязанность — это объективно необходимое, должное поведение человека. Следует вместе с тем подчеркнуть, что такая объективная необходимость определенного поведения не всегда субъективно осознается индивидом, а это может привести к отступлению от требований нормы. Поэтому обязанность — это как необходимое, так и возможное поведение. Человек совершает свой выбор не только в сфере юридических требований и предписаний. На этот выбор могут влиять и иные нормы, которые имеют антисоциальную направленность. В этом случае обязанность не будет реализована. Обязанность — это возможное поведение и потому, что и при благоприятном, позитивном отношении личности ее реализация в объективно необходимом поведении наступает лишь при определенных условиях, предусмотренных правовой нормой.

Государство в системе обязанностей указывает целесообразный, социально полезный и необходимый вариант поведения. Часть обязанностей как элемент правового статуса распространяется на всех лиц, проживающих в государстве. Так, Конституция РФ устанавливает обязанность каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57); сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58). Наряду с этим ст. 59 четко формулирует, что защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина РФ.

Включение обязанностей в правовой статус индивида не колеблет принципов свободы и правового государства, поскольку права одних лиц, не подкрепленные обязанностями других, не могут быть реализованы.

Все сферы действия правового статуса в единстве прав и обязанностей — это “пространство свободы”, основанное на свободе выбора, самоопределении и ответственности личности перед обществом и своими согражданами. Свобода и ответственность выражают объективную необходимость определенных эталонов поведения и их выполнения в соответствии с интересами общества. Руководствуясь этими интересами, государство требует выполнения обязанностей и определяет запреты, связанные с ненадлежащим использованием прав и свобод, противоречащим интересам общества и государства, правам других лиц. Связь свободы и обязанностей раскрывается в ст. 29. Всеобщей декларации прав человека: “Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие личности”. В современном обществе люди должны осознавать ответственность друг перед другом, вырабатывать чувство солидарности и взаимоподдержки. Проповедь крайнего индивидуализма неплодотворна для прав человека, она ориентирует на эгоистическое, анархическое своеволие и игнорирует значимость такой большой социальной проблемы, как обязанность и ответственность личности перед обществом.

Человек, находясь в обществе, постоянно взаимодействуя с другими людьми, не может не иметь обязанностей и по отношению к обществу, и по отношению к согражданам. Поэтому обязанности — столь же важный и необходимый элемент правового статуса индивида, как права и свободы. Они связаны неразрывно и не могут существовать вне зависимости друг от друга. Такая зависимость создает нравственное взаимодействие между людьми. Статья 1 Всеобщей декларации прав человека провозглашает: “Все люди рождаются свободными и равными в правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства”

Пользование правами сопряжено с ответственностью человека, с возможными ограничениями, определяемыми мерой и границами свободы, установленными правом, принципами гуманности, солидарности, нравственности. Этот постулат сформулирован в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, в ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах.

В Международном пакте о гражданских и политических правах предусмотрена также возможность запрещения антигуманных, аморальных действий — пропаганды войны, всяких выступлений в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющих собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию (ст. 20).

В ст. 55 Конституции РФ также установлены основания ограничений прав и свобод: “Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства”

Таким образом, правовой статус человека и гражданина в системе прав, свобод и обязанностей целенаправленно воздействует на создание устойчивых, сбалансированных способов взаимодействия людей друг с другом и формирование нормальных отношений человека, общества и государства.

В правовой статус личности включается все многообразие прав, охватывающих самые различные стороны его деятельности. В соответствии со сферами деятельности человека можно определить структуру и характер прав, составляющих правовой статус. Такая структура вытекает из Всеобщей декларации прав человека, и особенно из международных пактов по правам человека, и включает гражданские (личные) права, политические права, культурные права, социальные и экономические права.

Как уже отмечалось, гражданские (личные) права определяют свободу человека в сфере личной жизни, его юридическую защищенность от какого-либо незаконного вмешательства. К гражданским правам относятся право частной собственности; право на охрану семьи, материнства и детства; свобода совести; весь комплекс прав, обеспечивающих личную безопасность и неприкосновенность человека, гарантирующих эффективные меры судебной защиты каждому человеку в случае нарушения его прав; право на свободное передвижение и свободный выбор местожительства и др. Цель этих прав состоит в охране и защите той сферы, в которой проявляются индивидуальность и личностное своеобразие человека. Иными словами, речь идет об ограждении автономии личности, пространства действия индивидуальных, частных интересов.

Следует отметить, что не всегда при классификации прав то или иное право может быть безоговорочно отнесено именно к данной категории прав. Любое разделение прав на категории в какой-то мере условно. Так, право собственности является не только личным правом, обеспечивающим стартовые возможности самостоятельности личности, но и правом социальным, экономическим, связанным с удовлетворением материальных притязаний человека.

Политические права граждан выражают возможности индивида на участие в политической жизни и осуществление государственной власти. К данной категории прав относятся: право на свободу мысли; право беспрепятственно придерживаться своих мнений; право свободно искать, получать и распространять информацию; право на мирные собрания; право на свободу ассоциаций; право на участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через своих представителей; право избирать и быть избранным и др. Политические права граждан являются непременным условием функционирования всех других видов прав, поскольку они составляют неотъемлемую основу системы демократии и выступают как средство контроля за властью, как ценности, на которые власть должна ориентироваться, ограничивать себя этими правами, признавать и гарантировать их.

Значимость прав человека в контроле за властью определяет стремление тоталитарных режимов ограничить эти права и тем самым освободить себя от демократических форм контроля. Чем в большей мере удается тоталитарному режиму ограничить политические права человека, тем более свободной в своих действиях становится власть, тем более эфемерно разделение властей, тем большее место занимают в нем насильственные методы, применяемые государством.

Социальные и экономические права призваны обеспечить человеку достойный жизненный уровень; право на труд и свободный выбор работы; право на равную оплату за равный труд; право на социальное обеспечение; право на защиту материнства и детства; право на образование и др. Необходимый перечень этих прав закреплен в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, определяющем планку, ниже которой цивилизованное государство не должно опускаться.