Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов

§ 1. Прагматические основы существования позитивного права

Под позитивным правом имеется в виду действующее в данном обществе право, рассматриваемое в аспекте его конкретно-определенного содержания и формы, т. е. таким, каким оно непосредственно выступает в качестве регулятора поведения людей, объединенных в единое государство или протогосударственное (“варварское”) общество: сельскую общину, орду кочевников-скотоводов, раннегреческий полис (город-государство), древневосточное царство и т. п. В данном аспекте право выступает как фактически существующий в обществе онтологический феномен бытия, определяющий порядок поведения граждан или подданных государства либо населения протогосударственных образований. Однако в основе государственного порядка лежат, как правило, аксиологические (ценностные) принципы, выработанные практикой общения, прежде всего разрешения противоречий, споров, возмещения “обид”, восходящие к единым религиозным или иным идеологическим убеждениям, которые выражают интересы различных классов, страт или групп населения, делящегося по видам занятий (профессий), и лежат в основе существования членов данной социальной группы, класса и, в конечном счете, единого общества и государства.

В процессе создания и использования права его сущность познается людьми значительно позже, чем возникают и упрочиваются практически необходимые правила поведения. Само же право выступает именно в виде признанных и единых, обязательных для всего общества правил поведения, влекущих за собой упрочение социальных обязанностей, повинностей, а также притязаний членов общества на предоставление им известных прав, привилегий, доли общественного достояния, или плодов собственного производительного труда, или деятельности по обмену товарами, роли в семейном хозяйстве и бытовых отношениях.

Таким образом, право возникает на основе убеждений, оценок и стремлений людей в сфере их практической деятельности, взаимодействия людей в различных обществах, перешедших или совершающих переход от родо-племенного строя к разноплеменным обществам.

При этом, естественно, такое общество, объединяющее население определенной территории либо сплоченное (у кочевых народов) едиными формами и средствами существования, должно руководствоваться едиными для всех идеями, представлениями о порядке взаимоотношений между членами общества. Такими представлениями служили на ранних этапах становления государств религиозные заповеди древних народов, переходящих к производящим формам хозяйства, какими явились земледелие, скотоводство, ремесла и обусловленные ими формы семьи, управления общими делами, хозяйством, нужды военной защиты и завоевания новых территорий. Примером могут служить заповеди Библии и христианства.

Лишь позднее эти религиозные основы права дополнились нормами светской государственности и наукой. Такие светские дополнения, отнюдь не порывавшие с теологическими воззрениями о праве, наиболее известны нам с эпохи античных государств Древней Греции и Рима.

Но и глубокое познание сущности права философскими учениями античности, а затем средних веков и Нового времени не могло отрываться от практических требований жизни людей современной им эпохи. Ведь право должно было всегда давать ответ на вопросы о реальном поведении людей, вытекать из потребностей их повседневной жизни: из форм присвоения результатов производства, отношений по труду, обмена средствами существования и продуктами труда; из складывающихся форм управления делами общины, государства; из сложившихся форм семьи и отношений между ее членами и родственных связей; из представлений о правильном, допустимом, о наказаниях за преступления и т. п.

Поэтому результатом религиозных, идеологических, научных и философских теорий о праве, его значении и сущности в том или ином обществе должны были быть и всегда являлись представления о содержании и формах правовых, обязательных, признанных и защищаемых государством норм, правил поведения людей; о формах и средствах управления общими делами; о правах и обязанностях каждого человека и образуемых людьми групп, кланов, классов, общин, каст и иных сообществ.

Вот такие представления, идеи и целые учения о праве, реально существующие и действующие в том или ином цивилизованном (т. е. организованном в государство[202]) обществе, и дают основу позитивному праву как реальному средству регулирования поведения людей, составляющих, в конечном счете, подобное общество.

Структура содержания норм позитивного права исторически обогащалась: от простейшего выражения и накопления отдельных разрозненных (ситуативных) “приказов”, “приговоров”, выносившихся верховной властью, судами по разным вопросам, до закрепления различных общих положений, принципов правового поведения граждан, власти и чиновников государства. Как в современном мире, так и в прежние эпохи человеческой истории позитивным правом признавались и презюмировались некие общие положения, принципы, сложившиеся обычаи, традиции, как бы лежащие в основе конкретных государственных правовых норм. В прежние времена эту роль выполняли религиозные заповеди и постулаты Библии, Корана, источников различных иных вероучений (ведическое право индусов; церковное право у славянских народов).

В древнем Китае, Японии такими общими постулатами признавались нравственные учения (конфуцианство, легизм). В современном мире религиозные и традиционные нормы поведения также не утратили значения общих принципов и постулатов для правового поведения людей.

В международном праве общепризнанные принципы и нормы договоров служат основой не только общих норм, но и для разрешения конкретных споров и конфликтов. Общие принципы права рассматриваются в качестве источника прецедентного права в англосаксонских странах.

Наконец, в современном мире на основе международного признания сложились и все более упрочиваются принципы и нормы о правах человека, которые признаются обязательными для государств — членов ООН и иных международных организаций (ОБСЕ, ЕС и др.). Поэтому права человека, их осуществление и защита не только служат общим идеологическим принципом, нравственной основой права, но также входят через международные пакты, конституции современных государств в состав действующего позитивного (международного и внутригосударственного) права, признанного и защищаемого государствами — членами мирового и регионального сообществ.

В состав действующего позитивного права входят также права, обязанности и ответственность, вытекающие из конкретных договоров, а также обычаев, не противоречащих закону, допускающему правоотношения по свободному волеизъявлению сторон. Такие конкретные, принятые на себя сторонами обязательства в современном мире имеют важное значение для осуществления принципа индивидуальной свободы, являющейся основой демократического строя. К ним относятся свобода гражданского правового и трудового договоров, а также договорные обязательства публичного права между центральными органами федерации как единого государства в целом и членами федерации или между автономными образованиями и центральной властью (в унитарных государствах).

Таковы наиболее важные основы и состав позитивного права современных государств и международного общения между ними, а также между организациями и гражданами различных государств, сложившиеся в ходе мировой истории.

§ 2. Теоретические основы понятия “позитивное право”

Термин “позитивное право” прочно вошел в правовую науку и практику Нового времени с конца XVI — начала XVII в., когда право “государственное” противопоставлялось естественному и даже божественному праву. Наиболее четко эти мысли были впервые сформулированы нидерландским мыслителем Гуго Гроцием[203].

На признание естественных прав человека как не зависящих от законодательства и обязательных для справедливого государства опирались Ж.-Ж. Руссо, Ш.-Л. Монтескье, Вольтер, Т. Гоббс, И. Кант, А. Н. Радищев и другие мыслители- просветители XVII—XVIII вв. в борьбе против тирании монархии и бесправия народа в эпоху имперского абсолютизма в Европе.

Естественное право характеризовалось как вечное и неизменное в отличие от законодательных норм и даже норм божественного права, которые подвергались изменениям в историческом развитии человечества или были различными для людей и государств разных религиозных убеждений и верований[204].

В XIX — начале XX в. в условиях укрепившейся в странах Европы и Северной Америки буржуазной государственности, основанной на свободе собственности, внимание правоведов и политиков сосредоточилось не столько на естественных правах личности, сколько на анализе реально существовавшего права, создаваемого государством в форме законов и иных нормативных актов, а также судебного прецедента и санкционированного государством обычая. Авторитет теории естественного права значительно упал по сравнению с эпохой просвещения и буржуазных революций XVIII—XIX вв. Эта линия развития теории права в XIX — начале XX в. прослеживалась в таких новых течениях юриспруденции, как историческая школа права (Гуго, Савиньи, Пухта), различные позитивистские (Д. Остин, И. Бентам и др. в Англии, Г. Ф. Шершеневич в России) и социальные теории права (солидаризм Л. Дю- ги, теории интересов Р. Иеринга, Н. М. Коркунова, социологическая школа Ф. Жени, С. Эрлиха, С. А. Муромцева, психологическая теория права Л. И. Петражицкого и его последователей).

В этих условиях естественное право стало представляться как бы ненужным, отжившим понятием, сыгравшим уже свою роль в истории борьбы с феодальным абсолютизмом. Теория и практика передовых буржуазных государств европейской культуры сосредоточились на анализе именно позитивного, т. е. установленного или признанного государством, права (часто весьма критичном по отношению к действовавшему имперскому праву России, Австро-Венгрии, Германии). Например, Л. И. Петражицкий, резко отрицательно относившийся к естественному праву, пришел даже к такому выводу: поскольку не существует естественного права, то отпадает и необходимость приставки “позитивное” к праву, официально действующему в данном государстве[205].

Тем не менее термин “позитивное право" признавался и признается теорией и практикой английского, французского, немецкого, австрийского права и права других современных государств, отнюдь не порвавших с демократическими принципами естественных прав и свобод личности. Он помогает объединить содержание форм (источников) права различных правовых систем современных государств. Так, если термины “законодательство”, “закон” (в широком смысле) можно считать почти однозначными термину “позитивное право” для систем действующего права стран Европейского континента, то вряд ли можно назвать “законодательством” прецедентное право Англии, Канады, Австралийского Союза и других англосаксонских стран. Неадекватен термин “законодательство” содержанию и формам религиозных и традиционных правовых систем (мусульманского, индусского права, права ряда стран Центральной Африки), а также действующему праву Китая и Японии, стран Юго-Восточной Азии. Поэтому термин “позитивное право” вполне приемлем для обозначения понятия “действующее право” современных государств, большинства современных национальных правовых систем. Он, mutatis mutardis, приемлем и для обозначения действующего, т. е. признанного государствами мирового сообщества, современного международного права, основанного на договорах. Разумеется, при этом необходимо учитывать все особенности международного права и его весьма разнообразных источников, сферы их действия, порядка их применения и т. п.

В современных условиях нельзя также согласиться с тем, что понятия и термины “естественное” или неотчужденное от человека право, выраженное в известных международных документах о правах человека и гражданина, “ушли в прошлое” либо представляют собой только теоретическую основу действующего позитивного права, как это представлялось российским или английским позитивным и другим теоретикам начала XX в. Поэтому и термин “позитивное право” не утратил своего значения вопреки мнению некоторых русских юристов начала XX в.

С учетом сказанного под позитивным правом имеются в виду юридически действующие, защищенные государством и международным сообществом нормы, общие принципы права, а также основанные на них законные интересы, права и обязанности участников правовых отношений.

§ 3. Понятие социального процесса формирования позитивного права

Официальное установление или признание норм позитивного права, выраженного в законах и иных официальных источниках, происходит на базе возникновения сложившихся условий жизни общества и деятельности государства, возникающих при этом социальных потребностей, целей, ожиданий членов общества, организаций людей, органов государства, постепенного накопления опыта их удовлетворения, реализации и разрешения возникающих противоречий и т. п.[206].

Всякое появление новых потребностей, целей, социальных ролей и иных социальных условий и факторов, типичных для данного общества[207], исторического этапа развития народа, должно также получить известное распространение и упрочение в производственной, социальной сферах и личной жизни людей, их сообществ, в деятельности органов государства прежде, чем эти потребности, цели, роли получат всеобщее признание и закрепление в законе. Зачастую такому закреплению предшествует их признание и поддержка общественной моралью, религией, практикой чиновников, государевых слуг либо политическими и иными общественными организациями, благодаря чему возникает возможность рассмотрения вопроса о правовом закреплении законами и иными решениями государства соответствующих отношений.

Поэтому изучение становления и развития социальных процессов, вызывающих потребности правового регулирования тех или иных отношений, представляется абсолютно необходимым условием для правильного понимания формирования позитивного права независимо от того, происходит такое формирование путем спонтанного становления обычая, признаваемого затем государством правовым, либо путем постепенного накопления судебной практики, религиозных и нравственных правил, либо, наконец, законодательным (и иным официальным) установлением правовых норм государственными органами (государственной властью).

Конечно, практика восточных деспотий, абсолютных монархий, фашистских режимов и иных форм и исторических моделей верховной неограниченной власти включает в состав законодательства подобных государств элементы произвола, даже прямой расправы с неугодными, забвение интересов народных масс, прямое расточительство и раздачу почестей и богатств приближенным и т. п. Однако влияние законодательного произвола на правовые порядки всегда носило случайный характер, даже тогда, когда его последствия были длительными и весьма тяжкими для народов и государств. Произвол, ошибки, нелепости правителей, судей, парламентов или законосовещательных собраний не могут рассматриваться как “действующее право”, поскольку они не создавали и сейчас не создают правового порядка в отношениях между людьми, правового порядка управления, устойчивого, повторяющегося процесса реализации общественных отношений. Поэтому произвол в любой его форме, начиная от указов и повелений фараонов, императоров, абсолютных монархов и кончая противозаконным творчеством властей и чиновничьим вымогательством, — по сути антиправовые установления действия. Для теории права это лишь объект отрицания и показатель социального вреда, а не критерий права.

Реально возникающие социальные потребности и основания правового регулирования рассматриваются в правовой литературе как различные факторы, обусловливающие процесс правового урегулирования, его изменения, отмены действующих норм права. Важно при этом подчеркнуть, что речь идет о факторах, обусловливающих правотворческий процесс и лежащих, как правило, вне самого правотворчества государства и как бы извне детерминирующих содержание правотворчества и его результаты, т. е. само позитивное право[208]. Социальные факторы, непосредственно влияющие на правотворческий процесс, т. е. на деятельность государства по установлению или признанию правовых норм, следует рассматривать как предпосылки правотворчества и позитивного права. Поэтому представляется необходимым характеристику различных социальных факторов формирования права рассматривать в качестве особого, социального, но еще не оформленного юридически процесса, генетически связанного с правотворческой деятельностью государства, но не тождественного самому правотворчеству как юридически оформленному процессу и его результату — позитивному праву[209].

Признание такого социального процесса, предшествующего и обусловливающего официальное позитивное право, характерно не только для марксистской концепции права, но и для таких крупных теоретических концепций права, как естественное право, историческая, психологическая и в особенности социологическая школы права, “теория интереса”. Общим для всех этих правовых теорий являются поиски социального субстрата, причин, порождающих нормы позитивного права, признаваемого или устанавливаемого государством. Такие теории известный венгерский юрист академик В. Пешка характеризует как генетические концепции, имеющие в виду факторы, являющиеся причиной появления правовых норм, в отличие от юридического (легального) позитивизма, ориентирующегося на раскрытие всего того, что помогает выявить правовой характер правил поведения, и ничего более[210].

Марксистская концепция права относится, несомненно, к генетическим концепциям, но в отличие от иных концепций, названных выше, она придает экономике, т. е. развитию производительных сил и производственных отношений, а также классовому делению общества, определяющее значение среди социальных факторов формирования права (правообразования). Советские юристы — теоретики права наряду с этими основополагающими, базисными факторами правообразования различали значение материальных и других объективных факторов, к которым относили условия жизни общества, интересы господствующего класса (классов) или всего народа (при социализме); идеологические, социально-психологические представления и волевые стремления классов, т. е. общественное (в отличие от индивидуального) сознание, выражающее интересы различных классов и слоев населения. Среди субъективных, т. е. идейных и психологических, факторов формирования позитивного права подчеркивалось значение правового сознания личности, а также формирование воли классов, стоящих у власти либо стремящихся к овладению властью. Наконец, особо выделялось формирование государственной воли господствующего класса (классов) или всего народа[211], выступающее как бы завершающей и решающей ступенью социального процесса формирования права (правообразования), создания государством правовых юридических норм, т. е. собственно юридически оформленным процессом правотворчества.

В советской литературе разрабатывался и несколько иной подход к пониманию факторов и процесса правотворчества (например, в монографии “Научные основы советского правотворчества”[212]). Авторы этого труда в общем анализировали примерно те же объективные и субъективные факторы процесса формирования права: определяющее значение экономических факторов (базиса) для возникновения правовой надстройки; формирование интересов и воли господствующего класса; объективные и субъективные факторы самой правовой надстройки, закономерности ее развития; обусловленность правовой формы содержанием общественных отношений; внутреннюю согласованность норм права; объективную обусловленность соотношения средств правового регулирования и т. п. Выделялись также проблемы научного познания средств правового регулирования; социально-политические факторы правотворчества, в том числе роль КПСС в выработке правовой политики, участие масс в правотворчестве; выявление потребностей в правовом регулировании в деятельности субъектов законодательной инициативы, а также в стадии разработки законопроекта (проблем структуры законодательства, выбора формы нормативного акта и т. д.). В монографии ставились и другие важные проблемы правотворчества: прогнозирование, планирование правотворчества, законодательная техника и др.

Все эти проблемы, несомненно, имеют отношение к правотворчеству как деятельности государства.

Не будем касаться здесь недостатков, присущих в равной мере всем работам советского периода, неизбежно выставлявшим на первый план преимущества социализма и его права, руководства партии и т. п. и на все вопросы находившим ответы у классиков марксизма-ленинизма, подчас вполне правильно, но всячески отстраняясь или открещиваясь от проблематики буржуазных правовых теорий[213]. Отметим лишь тот аспект предложенного подхода, который интересует нас именно в современных условиях. Так, автор первой главы названной книги проф. Р. О. Халфина исходила из того, что понятие правотворчества есть научно обоснованный процесс, представляющий собой “форму государственного руководства обществом, завершающий процесс формирования права и отражающий социальные факторы этого процесса...”[214]. Но если это так, то, по существу, речь должна была бы идти не о тех социальных явлениях, которые “отражаются”, а лишь о том, как они учитываются и воплощаются в правотворческой деятельности государства. Между тем Р. О. Халфина стремилась указанным понятием “охватить более широкий круг явлений, включить все сложные процессы, предшествующие решению о подготовке проекта нормативного акта, выявить потребности правового регулирования...”[215].

Такое понятие охватывает реальные жизненные элементы, процессы правообразования, которые “во всей их сложности” должны быть проанализированы, познаны и отражены в процессе правотворчества государства, но реально существуют и действуют вне его (в производстве и потреблении продуктов труда, в общественных отношениях людей, в практике международных отношений и даже в судебной и административной практике), но не в самой правотворческой практике.

Те требования и потребности, которые обусловливают принятие закона и позитивного права, следует искать не в самом правотворчестве, а скорее в объектах и целях устанавливаемого государством позитивного права.

Познание, анализ, научный подход к правотворчеству несомненно необходимы для правотворчества государства. Но эти важные средства деятельности государства не следует отождествлять с самим социальным процессом формирования норм права. Государственное правотворчество лишь завершает и отражает воздействие на формирование норм права экономики, политики, конкретных интересов и представлений о праве, конкретных условий и сложившегося образа жизни, которые будут затем закреплены законом, действующим позитивным правом.

Допущенное же авторами названной книги смешение “познания”, “изучения”, “выявления” социальных факторов в процессе правотворчества (т. е. субъектами законодательной инициативы, органами и организациями, готовящими проекты законов и т. п.) с реальным существованием и влиянием социальных процессов жизни общества и разнообразной (не только правотворческой) деятельности государства не дало возможности раскрыть и выделить и само понятие “социальный процесс формирования права” в отличие от его завершающей стадии — юридического процесса правотворчества, непосредственно порождающего нормы действующего позитивного права.

Таким образом, социальный процесс формирования позитивного права — это объективно складывающееся и субъективно выявляющееся в жизни общества и государства взаимодействие, влияние разнообразных социальных факторов на формирование правовых норм; этот процесс, несомненно, смыкается с завершающей стадией — юридически оформленным процессом правотворчества государства как организованной деятельностью его правотворческих органов по созданию либо признанию и закреплению в юридически обязательной форме норм позитивного права.

Если же весь процесс правообразования состоит лишь в познании, изучении, правильном отражении и закреплении норм права государственными органами правотворчества, хотя бы и с участием населения, науки и разнообразного практического опыта людей, то анализ такого формирования права не может достаточно глубоко и полно раскрыть реальный процесс зарождения общественной потребности в правовом регулировании и выявить разнообразные социальные факторы, влияющие на процесс создания позитивного права и на содержание его норм.

§ 1. Понятие и признаки правовых норм

Для понимания права и правового регулирования необходимо прежде всего уяснить, что собой представляет норма права в современных условиях развития российского государства и общества, а также в других государствах современных цивилизаций. Норма права есть первоначальный элемент, содержания права. Поэтому в ней выражены прежде всего основные черты содержания права в целом. Эти черты применительно к отдельной норме права сводятся к следующему.

Нормы права относятся к числу социальных норм, т. е. правил поведения людей в их взаимных отношениях между собой (в общественных отношениях). Это правило, содержащее дозволение, разрешение, ограничение, запрет либо наложение позитивной обязанности. Иначе говоря, норма права есть правило, определяющее то, как можно или должно поступать при тех или иных обстоятельствах — при переходе проезжей части улицы, при поступлении на работу, выполнении трудовых обязанностей, при заключении и выполнении договора, при осуществлении органами государства полномочий, разрешении ими заявлений граждан и т. д.

Являясь социальными предписаниями, нормы права отличаются от технических правил, регулирующих взаимоотношения человека с природой, использование средств и орудий труда, различных иных технических средств.

Например, правила работы на токарном станке предусматривают необходимость его предварительной наладки, смазки, подготовки места работы, выбора инструмента, затем закрепления болванки и резца, выбора скорости заточки, обеспечения смазки в процессе работы и т. д. Все это — технические правила обращения токаря со станком, инструментом и материалом. Однако тому же токарю приходится иметь дело с производственными правилами иного рода: правилами обеспечения безопасности самого себя и других лиц в процессе работы. Такие правила техники безопасности имеют прямое социальное значение; они направлены на защиту интересов людей в процессе производства и входят в число правил охраны труда, имеющих социальное и правовое значение.

Конечно, работник отвечает и за поломку материала или инструмента, самого станка, если он работал с нарушением технических правил. Но это обусловлено тем, что техника предприятия является его собственностью или объектом арендных и иных отношений, причинение вреда которым работник обязан возместить частично (ограниченная материальная ответственность — ст. 118 КЗоТ) либо полностью (см. ст. 121 КЗоТ).

Другой пример. Правила дороэсного движения — это социальные и правовые правила, обеспечивающие безопасность и удобство движения транспорта и пешехода. Однако, чтобы управлять автомашиной, необходимо знать технические правила рулевого и педального управления, должного содержания двигателя, шасси и других технических элементов оборудования автомобиля. Часть из них (периодический техосмотр, проверка состояния техники) приобретает и юридическое значение, но только в силу особо повышенной опасности автомобильного и иного механического средства передвижения (т. е. опять-таки в силу социальных причин).

Будучи социальными, нормы права отличны также от правил логического мышления и языка (грамматики, синтаксиса, риторики), которыми люди руководствуются для выработки навыков собственного мышления, правильной речи и правописания.

Технические правила, навыки, приемы и способы логического мышления, правильное построение устной речи и правописания также отражают потребности людей и играют важную социальную роль. Однако их социальное значение является как бы следствием, а не непосредственным содержанием правил мышления и языка, производственно-технических правил, навыков и знаний каждого человека. Поэтому только тогда, когда технические, лингвистические и логические правила прямо затрагивают интересы других людей, они приобретают социальное, в том числе и правовое, значение.

Все социальные нормы имеют общественные корни: они вырабатываются обществом либо отдельными общественными группами (например, нормы общинного быта, семейных отношений, правила совместного труда, начиная от ремесленной артели до современных трудовых коллективов крупных предприятий любой отрасли хозяйства). Каждый человек, вступающий в те или иные групповые отношения семьи, общины, трудового коллектива, товарищества или акционерного общества, как бы принимает на себя обязанность соблюдать установленный для данных отношений порядок* правила, его регулирующие. А сама общественная группа выступает носителем, “учредителем” социальных норм. Все социальные правила должны прочно укорениться в любой общественной группе, стать как бы принятыми ее членами для того, чтобы они успешно соблюдались, т. е выполняли свою роль в реальной жизни людей.

Этими качествами социальных норм должны обладать и правовые нормы. Однако им присущи существенные особенности, вытекающие из особых социальных оснований (“природы”) и роли права в обществе.

Каковы же эти особенности?

Право как явление присуще государственным формам организации общества. Государство есть организация власти в обществе, образованном по территориальному признаку. “Коллектив” государства — это население его (государства) территории, обычно имеющей геополитическое название “страна” “Члены” государственного коллектива — подданные или граждане государства, к которым безусловно относятся все родившиеся и постоянно проживающие на территории страны люди, а уже затем — проживающие вне ее границ, но этнически или исторически связанные с населением государства либо ранее проживавшие в нем и другие лица.

Население — гораздо более разнообразное и менее монолитное сообщество, чем община, племя. Оно может быть многонациональным и разноязычным, с дифференцированными местными или национальными (этническими) особенностями и обычаями. Взаимная связь для всего населения одна — родина, страна рождения либо происхождения, или страна, избранная “пришлыми” людьми для постоянного проживания.

В силу этого и нормы права существенно отличны от иных социальных норм, хотя во многом и “родственны” им по своему происхождению. Например, правило “не убий” одновременно и важнейший нравственный (религиозный) запрет, и норма — запрет уголовного права.

В чем же состоят основные отличительные признаки правовых норм?

1. Поскольку право предназначено для установления и поддержания единого порядка в обществе (для всех граждан и организаций страны), то каждой норме права присуще качество общеобязательного правила: правовые нормы обязательны для всех, кого по своему содержанию прямо или косвенно касаются предписания данных норм.

2. Нормы права в отличие от других социальных норм устанавливаются либо санкционируются (т. е. допускаются, подтверждаются), а также охраняются от нарушения их кем бы то ни было государством, осуществляющим контроль за соблюдением правовых норм и в надлежащих случаях — применение предусмотренных законом мер принуждения за правонарушения.

Полномочные государственные органы и их должностные лица могут и обязаны применять также и принудительные меры для задержания нарушителя и установления (расследования) обстоятельств правонарушения. Однако эти меры могут осуществляться только в рамках закона и не в качестве “наказания”, а для обеспечения правосудия.

На практике, в повседневной жизни в подавляющем большинстве случаев нормы права соблюдаются гражданами и организациями добровольно или в соответствии с указаниями, напоминаниями государственных органов или заинтересованных лиц и организаций (например, об уплате долга, о выполнении трудовых обязанностей). Однако нередко возникают споры, которые необходимо разрешать, либо неисполнение обязанностей, нарушение прав других лиц и т. п. Тогда необходимо применение принуждения или иного властного решения. Поэтому возможность применения принуждения, предусмотренного законом, существует как постоянное предупреждение нарушителю и защита прав потенциального потерпевшего. Наличие такой возможности и есть главное, что отличает нормы права от всех других социальных норм.

Наряду с этим главными особенностями норм права есть и производные от них.

3. Правовые нормы отличаются от иных видов социальных норм также признаком формальной определенности. Будучи государственным установлением, нормы права вырабатываются на основе обобщения тех или иных “казусов”, т. е. конкретных случаев, подлежащих регулированию. В отличие от этого нормы морали выражают оценку тех или иных общих принципов поведения; нормы обычая — главным образом те или иные устоявшиеся традиционные формы общения, запреты или дозволения, обряды и т. п., применение которых имеет очень широкий диапазон.

Правовые нормы более определенны: они должны сформулировать права на конкретные виды дозволенных действий или на те или иные объекты (имущество, авторство произведения), а также обязанности, запреты и меры ответственности за их неисполнение или нарушение публичного порядка.

Ярким примером формальной определенности могут служить статьи особенной части уголовного кодекса, которые предусматривают составы конкретных преступлений и виды наказаний. Они должны применяться буквально, в точном соответствии с законом и только по приговору суда (ст. 38, 43, б 0 УК РФ).

Формальная определенность права ясно выражена в детальных процедурах, особенно связанных с судебной деятельностью и привлечением нарушителей к уголовной и административной ответственности (уголовно-процессуальный, гражданский процессуальный и другие процессуальные кодексы и законы). Именно формальный характер судебных процедур позволяет установить все обстоятельства дела, закрепить их в ясной форме и вынести справедливый приговор или решение.

Формальная определенность гражданского и семейного права далеко не столь детализирована. Однако здесь она выражена при установлении обязательных условий договора, регистрации различных действий, определении порядка наследования и ряда других действий. Но и менее формальные нормы о праве собственности, о сделках, обязательствах содержат четкие общие и специальные условия гражданских, трудовых и других правоотношений.

4. Формальная определенность права требует его письменной, документальной формы. Такая форма дает всем исполнителям норм права ясное и точное представление о содержании, пределах действия норм и другие необходимые сведения о праве.

Такие сведения можно получить только при опубликовании правовых актов или их “оглашении” публичными средствами. Поэтому формальное, письменное закрепление норм неразрывно связано с публичностью права, его доступностью всем и каждому.

В итоге можно прийти к следующему определению понятия нормы права: правовая норма — это общеобязательное правило социального поведения, установленное или санкционированное государством, выраженное публично в формально-определенных предписаниях, как правило в письменной форме, и охраняемое органами государства путем контроля за его соблюдением и применения предусмотренных законом мер принуждения за правонарушения.

Из приведенного определения вытекают и признаки отличия норм права от иных юридических предписаний.

Всякое правило поведения носит общий характер. Это относится ко всем социальным нормам, в том числе и к правовым. Общий характер правовых норм придает праву характер нормативного явления.

В чем же состоят признаки, отличающие нормы от иных юридических предписаний?

1. Будучи общими нормативными предписаниями, нормы права относятся не к отдельному случаю, отношению или лицу, а к тому или иному виду действий, отношений и лиц, которые в них участвуют. Например, общие нормы о купле-продаже относятся к любому продавцу и покупателю и к любому случаю осуществления этого договора; нормы о собственности — к любому, кто вправе владеть, пользоваться или распоряжаться вещью; правила дорожного движения — ко всем водителям транспорта и пешеходам, органам и должностным лицам; нормы семейного кодекса — ко всем супругам, детям и другим членам семьи и родственникам и т. п.

2. Норма права как общее предписание может осуществляться неоднократно, т. е. всякий раз, когда налицо условия для ее осуществления.

3. Наконец, норма права не прекращает своего действия ее исполнением в каждом отдельном случае, даже если этих случаев бесчисленное множество.

Названными признаками нормы права отличаются от индивидуальных, хотя бы и повторяющихся и длящихся предписаний органов государства. Например, назначение гражданина Петрова А. К. на должность начальника отдела милиции, привлечение водителя Иванова Г. С. к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения, регистрация постановки гражданина Михайлова С. В. на учет по месту жительства в г. Москве, регистрация торговой фирмы “Панда” в качестве юридического лица — все эти решения и действия государственных органов не являются нормами права. Они лишь направлены на применение уже действующих норм к отдельным лицам и обстоятельствам. Все эти действия индивидуально определенны, так как относятся к конкретным лицам, осуществляются однократно и исчерпываются исполнением взыскания или фактом регистрации или учета.

Есть, правда, некоторые персональные предписания, которые носят постоянный характер (выплата назначенной пенсии, право ношения наград, присвоение почетных званий). Однако их ненормативность определяется персональной определенностью.

Индивидуальные правовые предписания органов государства и местного самоуправления необходимы для осуществления функций исполнительной и судебной власти, местного самоуправления. Однако с их помощью не выполняется функция законодательная и правотворческая: такие предписания не создают права, главное назначение которого состоит в установлении единого порядка отношений в обществе и государстве. И только общие, неоднократно применяемые нормы права способны упорядочить те постоянно повторяющиеся многообразные акты поведения (производства и обмена, труда, обучения, оказания медицинской помощи, семейной жизни и повседневного быта и т. д.), которые составляют содержание жизнедеятельности общества и каждого человека.

§ 2. Социальное бытие правовых норм

Названные признаки и понятие правовой нормы характеризуют ее юридические качества как государственного установления и имеют важное значение для отличия правовых норм от других социальных норм (морали, обычаев, религиозных).

Однако содержание поведения, выраженного в правовой норме, характеризуется также признаками социального бытия нормы права.

К сожалению, эта сторона социальной характеристики правовой нормы почти не раскрывается в современной российской правовой науке. А она имеет весьма важное значение и особенно актуальна в современных условиях. С ее помощью раскрываются глубинные черты норм права, как бы скрытые за рамками от ее официального выражения в статьях закона (нормативного правового акта). В чем же состоят эти черты?

Во-первых, в истории развития права имели и имеют место сейчас неписаные формы выражения права. Такие формы воплощаются не в специальных писаных формулах нормативного содержания, а в устной традиции, хранящейся в памяти поколений. Эта форма получила название правового обычая.

Уважение к обычаю сохранялось многие века и после того, как возникло развитое писаное право. Об этом, в частности, ясно говорят Дигесты Юстиниана, многие памятники феодального права (Салическая правда, Русская правда и др.), которые, по существу, были записью сложившихся у народа обычаев.

И в современном гражданском праве признаются обычаи делового оборота в качестве форм выражения права (ст. 5 ГК РФ). А в государствах современной Азии и Африки обычное право составляет основную или значительную часть действующих норм.

Во-вторых, многие общие правила законов нуждаются в конкретизации или разъяснениях, прежде чем они находят должное воплощение в жизни. Полное и точное свое значение они получают с помощью судебной практики толкования и разъяснения законов. А именно такая практика дает наиболее правильные ориентиры для понимания и применения норм права в правовом государстве. Судебная интерпретация правовых норм гораздо предпочтительнее ведомственных инструкций органов государственного управления, зачастую ставящих бюрократические препоны на пути реализации законных прав граждан.

Наличие складывающихся или сложившихся устных обычаев, а также постепенное раскрытие содержания правовых норм судебной практикой весьма убедительно раскрывают различия между текстом статей закона и нормой как волевым установлением государства, зачастую неполно выраженным в тексте статьи, а иногда вовсе в нем не оформленным, если статья закона лишь отсылает к сложившемуся в общественном сознании обычаю.

В-третьих, названные исключения из писаного права; в свою очередь, как бы высвечивают и самую суть социального характера правовых норм.

Всякая социальная норма обретает свое действительное бытие, свою реальность, если она опирается на поддержку общества, реальных социальных сил, воля которых служит главной опорой ее воплощения в жизнь. А для этого норма должна получить поддержку населения государства, различных социальных групп, его составляющих. Поэтому и законы государства по своему социальному значению не только веления органов государства (монарха, парламента, правительства), но и выражение согласия народа либо его подчинения нормам, законодательным и иным обязательным решениям. По крайней мере такие решения должны опираться на поддержку активных социальных сил народа, достаточных для реализации государством правовых норм[216], а в современном демократическом обществе — на поддержку большинства при соблюдении интересов меньшинства.

Понимание правовых норм как результата взаимодействия различных социальных сил на конституционной основе занимает заметное место в зарубежных теориях права.

В правовой науке советского и современного переходного периодов обычно подчеркивается только волевой, властный характер правовой нормы как веления государства, охраняемого государственным принуждением[217]. Однако этим норма связывается только с волей государства и господствующего класса (или иных “правящих кругов”). Лишь в новейших изданиях получает робкое признание “значение массовидного воплощения” норм права в фактической жизнедеятельности[218]. Поддерживая эти начинания, следует прийти к выводу, что о реальном наличии и действии в обществе правовых норм нельзя судить только по записанному в законе тексту статей, пунктов или параграфов. Если предписания статьи закона не осуществляются в жизни, не воплотились в сознании и действиях людей, организаций, государственных органов, то и сама норма еще не приобрела законченного социального значения. Она, скорее, подобна призыву, зовущему к воплощению в жизнь правила поведения, провозглашенному государством в законе.

Отсюда следует, что нормы права являются общеобязательными предписаниями государства, воплощаемыми тем или иным способом (прямой угрозой принуждения или сочетанием его с удовлетворением интересов и нужд народа, демократическими или авторитарными методами руководства) в сознании и поведении большинства людей. Нормы права не только официально обязательны, но и социально обусловлены взаимодействием социальных, классовых сил для достижения нормального процесса производства, труда, быта и управления в каждом данном обществе.

Таково социальное бытие норм права в государственно организованном обществе. Для демократического государства добровольное признание правовых норм большинством должно быть обязательным условием нормального правового регулирования.

§ 3. Структура правовых норм

Все нормы права призваны регулировать общественные отношения, устанавливать порядок, которому должны следовать органы государства, граждане и организации. В наиболее общей форме действие права состоит в том, чтобы “повелевать (обязывать), запрещать, разрешать, наказывать (карать)”[219]. Поэтому нормы всегда что-либо предписывают как обязанности, должное поведение; что-либо разрешают как права и дозволения; что-либо запрещают как недозволенное или за что-либо карают как вредное и опасное для людей и общества.

Для достижения этих целей правового регулирования норма права должна прямо или косвенно, полностью или частично, детально либо обобщенно (кратко):

во-первых, выразить само содержание правила поведения;

во-вторых, определить условия, при которых содержание правовой нормы может и (или) должно осуществляться;

в-третьих, установить правовые последствия нарушения правовой нормы, невыгодные или даже ущербные, тяжкие для нарушителя.

Соответственно этим задачам строится структура правовых норм в виде трех структурных элементов деонтической логики[220], получивших в правовой науке название диспозиции, гипотезы и санкции.

Не всякая норма права сформулирована в статье (или статьях) закона в виде всех названных трех элементов. В некоторых случаях они разделены по разным статьям закона и даже по разным законам. В содержании других видов статей достаточно сформулировать два элемента, а третий — “вынести за скобки” или он просто подразумевается самим смыслом закона. Однако правовая система в целом обязана обеспечить соблюдение правовых норм, имея в наличии или в “запасе” все названные элементы.

Наиболее существенно различаются особенности структуры регулятивных норм, прямо предписывающих права и обязанности участников отношения, и норм правоохранительных (карательных), прямо закрепляющих меры ответственности за правонарушения.

1. Диспозиция правовой нормы. Регулятивные нормы права, как правило, устанавливают содержание правила поведения, которое выражается в мере (или мерах) дозволенного и должного поведения участников (сторон) регулируемого отношения. Это достигается в современном законодательстве развитых стран путем определения прав и соответствующих им обязанностей сторон отношения.

Та часть правовой нормы, которая закрепляет права и обязанности как меру поведения, именуется диспозицией.

Например, ч. 1 ст. 22 Конституции РФ гласит: “Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность” Другой пример: “По договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его” (ч. 1 ст. 702 ГК РФ “Договор подряда”).

Приведенные диспозиции носят общий характер, относящийся ко многим разновидностям (видам) норм данного рода.

Так, право на свободу и личную неприкосновенность лица находит свое развитие в допущении ареста и заключения под стражу только по судебному решению, в ограничении сроков задержания (48 часов) до решения суда (ч. 2 ст. 22 Конституции), а также содержания под стражей (ст. 96 УПК РФ) и ареста только по решению суда или с санкции прокурора (ст. 11 УПК РФ).

Конкретные условия договора подряда, права и обязанности сторон предусмотрены ст. 37 ГК РФ, нормы которой регулируют права и обязанности сторон о составе участников работы, сроках выполнения и цены работы, порядке оплаты и другие права и обязанности.

Аналогичны различия родовых и видовых диспозиций в области трудового, семейного, жилищного и иных отраслей права.

Диспозиция может относиться не только непосредственно к правам и обязанностям, но и к объекту отношения, его субъектам, документам, оформляющим отношение, и иным сторонам регулируемого отношения. Однако всякая норма, предусматривающая, например, виды субъектов (товарищества, акционерные общества), виды объектов (движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, имущественные права, нематериальные блага и т. п.), виды документов (доверенность, сертификат качества и т. п.), связывает их правовое значение с правами и обязанностями сторон, участников отношения.

2. Гипотеза правовой нормы. Права и обязанности лиц и организаций, предусмотренные диспозицией правовой нормы, возникают, изменяются и прекращаются в связи с наступлением тех или иных жизненных обстоятельств, наличие которых выступает условием осуществления данной нормы.

Закрепление условий, при которых возникают, изменяются или прекращаются права и обязанности участников общественного отношения, носит название гипотезы правовой нормы.

Например, согласно ст. 27 ГК РФ “Эмансипация”: “Несовершеннолетний, достигший шестнадцати лет (гипотеза), мо- jjteT быть объявлен полностью дееспособным (диспозиция), если он работает по трудовому договору (продолжение гипотезы)”

Другой пример: “Если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства предусмотрена неустойка (гипотеза), то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой” (диспозиция ч. 1 ст. 394 ГК РФ).

Гипотезой могут служить также любая оговорка “если иное не предусмотрено законом или договором”; перечень случаев, когда допускаются те или иные действия (например, сверхурочные работы — ст. 55 КЗоТ). Наконец, само употребление слов “по договору” означает наличие заключенного договора, предусмотренного гипотезой данной нормы (по договору купли-продажи). Определение содержания договора, его основных условий, порядок заключения договоров, их изменения и прекращения регулируются специальными нормами (подраздел “Общие положения о договоре” ГК РФ).

Примером гипотезы в нормах семейного права являются, например, условия заключения брака: “Брак заключается в органах записи актов гражданского состояния” (ч. 1 ст. 10 СК) — Условие места или органа заключения брака. “Права и обязанности супругов возникают со дня регистрации заключения брака...” (ч. 2 ст. 10 СК) — условие момента возникновения брачного правоотношения.

Типичными гипотезами являются также условия заключения брака для самих вступающих в брак: во-первых, взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, а также достижение брачного возраста (ст. 12 СК); во-вторых, отсутствие обстоятельств, препятствующих заключению брака, (ст. 14 СК), — состояние в браке одного из супругов, близкое родство, отношения усыновления, а также недееспособность, признанная судом.

В нормах административного права определяются те или иные условия осуществления полномочий государственных органов. Такие условия охватывают сферу деятельности государственного органа (управление здравоохранением, охраной порядка), его задачи, условия предоставления льгот гражданам (круг лиц, условия труда, семейное положение) в сфере образования, социального обеспечения и т. п.

Например, ст. 11 Закона РФ “Об образовании” определяет круг субъектов, могущих быть учредителями образовательного Учреждения; условия изменения состава учредителей; виды учреждений, имеющих специальные учебно-воспитательные цели.

Федеральный закон “О почтовой связи” устанавливает назначение почтовой связи, ее виды в России, договорный порядок установления тарифов и т. д.

3. Санкции правовых норм. Соблюдение норм права обеспечивается возможностью применения мер принуждения за нарушение обязанностей, предусмотренных законом, и в целях защиты интересов общества и государства, прав и свобод граждан и организаций.

Закрепленные в нормах права предписания о мерах принуждения за неисполнение обязанностей и в целях защиты прав других лиц носят название санкции правовой нормы.

Примерами санкций в гражданском праве являются: возмещение убытков за неисполнение договорных обязательств; возмещение вреда, нанесенного имуществу, здоровью или жизни потерпевшего; истребование собственником или законным владельцем имущества из чужого незаконного владения.

В трудовом праве санкциями норм являются дисциплинарные взыскания (гл. IX КЗоТ) и меры ответственности (вплоть до уголовной) за нарушения законодательства о труде должностными лицами и работодателями (ст. 249 КЗоТ); так называемая “материальная ответственность” за вред, причиненный во время работы.

В административном праве типичными санкциями являются штрафы, исправительные работы, административный арест, отстранение от должности, а также особые случаи прекращения государственной службы (ст. 21 Федерального закона “Об основах государственной службы”). Санкциями норм уголовного права служат меры наказания за совершение преступлений, предусмотренные УК РФ.

В комплексных отраслях и массивах права (земельном, природоохранительном, транспортном и др.) меры принуждения (ответственности) сочетают гражданско-правовые санкции (возмещение вреда), административные взыскания (штрафы, лишение прав на охоту, приостановление и прекращение деятельности предприятий), уголовно-правовые наказания, предусмотренные УК РФ.

Далеко не все статьи или пункты того или иного нормативного акта содержат все названные элементы структуры правовой нормы.

Так, статьи особенной части уголовного кодекса указывают только вид преступного деяния и его признаки, а также вид и меру уголовного наказания за его совершение. Само правило поведения, а именно запрет всякого преступления, вытекает из включения статьи о нем (или ее части) в Уголовный кодекс. Например, ч. 1 ст. 109 УК РФ устанавливает: “Причинение смерти по неосторожности наказывается ограничением свободы на срок до трех лет или лишением свободы на тот же срок” Содержание самого правила — “Причинение смерти по неосторожности запрещается под страхом уголовного наказания” — здесь не формулируется, поскольку это вытекает из общей части Уголовного кодекса для всех статей его особенной части (ст. 2, 14 и последующие статьи УК РФ).

Отсюда вытекает построение статей особенной части УК по структуре “правоохранительных”, или “карательных”, норм: “за такое-то правонарушение — такое-то наказание (или взыскание)”.

Аналогична и структура статей особенной части Кодекса РФ об административных правонарушениях (КоАП РФ), поскольку данный закон также исходит из задач охраны общества и государства и предупреждения правонарушений. Структура карательных (правоохранительных) норм присуща также нормам о нарушении таможенных правил и ответственности за них (гл. 38 и 39 Таможенного кодекса РФ), другим видам административной ответственности за нарушение правил санитарной, противопожарной безопасности, правил пользования электроэнергией, предусмотренным КоАП РФ.

Статьи Гражданского, Трудового, Земельного, Семейного и других кодексов и законов, напротив, содержат главным образом развернутую регламентацию прав и обязанностей участников отношений и условий, при которых они действуют, т. е. диспозиций и гипотез соответствующих норм.

Подобные нормы носят позитивно-регулятивный характер, т. е. направлены на детальное регулирование прав и обязанностей участников отношений, других позитивных предписаний о содержании дозволений, обязанностей или запретов, а также условий их возникновения, изменения или прекращения. Санкции к этим нормам обычно выделены в особые статьи, главы и даже разделы названных кодексов или других актов. Примером могут служить статьи КЗоТ о взысканиях за нарушение трудовой дисциплины и норм законодательства о труде; статьи ГК о защите права собственности, о взыскании убытков за невыполнение обязательств, о возмещении за причиненный вред, которые были приведены ранее.

В юридической литературе высказываются мнения о том, что регулятивные нормы состоят из гипотезы и диспозиции, а правоохранительные — из диспозиции и санкции[221].

Действительно, статьи особенной части УК содержат только две части, что всеми признано в науке и практике уголовного права. Но ведь есть еще и общая часть УК, которая определяет преступление как “виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания” (ч. 1 ст. 14). И эти слова “запрещенное...” прямо относятся к каждой статье особенной части УК. Любую из них следует читать (мысленно): “Убийство, т. е. умышленное причинение смерти другому человеку [...как запрещенное настоящим Кодексом...], наказывается...” (ст. 105 УК). И именно потому, что оно закреплено и строго формально определено законом, наказание за убийство является не местью, не расправой, а цивилизованной формой законного принуждения, мерой правовой, а не произвольной ответственности.

Этот пример говорит о том, что в правоохранительной норме есть не только “диспозиция”[222] (а точнее — гипотеза, т. е. описание вида преступления) и санкция, но и запрет под угрозой наказания. А запрещение есть не что иное, как содержание правила: “запрещается!” (т. е. диспозиция).

С другой стороны, о наличии санкций в нормах “регулятивных” свидетельствуют часто встречающиеся прямые специальные санкции (наряду с общими мерами, о которых речь шла ранее). Например, наряду со ст. 167 ГК РФ, устанавливающей общие правила недействительности сделки (“каждая сторона должна возвратить другой все полученное...”), ст. 169 ГК устанавливает взыскание в доход государства полученного по сделке. Таковы также правила о правах покупателя в случае продажи ему товара ненадлежащего качества (ст. 503 ГК); о возмещении разницы в цене при замене товара (ст. 504 ГК) и многие другие. Сами же общие санкции, например о защите права собственности (ст. 301, 304, 305 ГК) всего лишь рационально выделены из статей о содержании права собственности, его приобретении и прекращении, но вовсе не изолированы от них: правила защиты права собственности (виндикация, негаторные требования об устранении всяких нарушений права собственника) применимы к нарушению всех “регулятивных” норм о праве собственности. А без этого статьи, выражающие диспозиции этих норм, не имели бы юридической защиты.

Все это можно иллюстрировать на примерах почти всех институтов гражданского, трудового, семейного и других отраслей права.

§ 4. Виды правовых норм

Нормы права весьма разнообразны по различным своим качествам и свойствам. Среди этих свойств важнейшими критериями классификации норм права являются следующие.

1. Нормы права различаются прежде всего по тем видам общественных отношений, которые они регулируют. Такое деление видов правовых норм чрезвычайно важно для практики законотворчества и применения права. Оно совпадает с построением системы права[223].

2. По роли (функциям) норм в механизме правового регулирования различаются, во-первых, нормы общего и конкретного (видового и родового) содержания.

Нормы конкретного содержания — это большинство правовых норм, непосредственно устанавливающих права и обязанности сторон, условия их реализации и т. п., содержание отдельных видов правил поведения: права и обязанности участников обязательства купли-продажи, имущественного подряда, виды землепользования; порядок предоставления отпусков работникам предприятий и учреждений; виды преступлений или административных проступков и соответствующие им меры наказания или взыскания (преступления против собственности, против личности и наказания за них; виды нарушений правил дорожного движения и взысканий за них). Такие нормы охватывают отдельные виды, регулируемые правом.

Особое значение имеют так называемые специальные нормы (jus singulare), предусматривающие определенные законом исключения (изъятия) из общего правила для особых случаев. Примером могут служить особые условия поставки товаров для государственных нужд, к которым применяются специальные правила, предусмотренные § 4 гл. 30 ГК; льготы для инвалидов и участников войны; льготы для работников в условиях Крайнего Севера и т. п.

Более общие (родовые), но тем не менее конкретные правила для данного рода отношений имеют, например, нормы, определяющие понятия и основания возникновения отдельных институтов права: понятие и стороны обязательств в гражданском праве (ст. 307, 308 ГК), понятие трудового договора и его содержания в трудовом праве (ст. 15 КЗоТ); виды наказаний в общей части УК в уголовном праве (ст. 21 УК).

3. От конкретных норм отличаются нормы всеобщего содержания. Наиболее общее содержание имеют нормы, устанавливающие исходные начала (принципы) или общие определения для всего национального права в целом или для отрасли права. К общеправовым нормам-принципам относятся прежде всего нормы гл. I Конституции РФ “Основы конституционного строя”, определяющие понятие и наименование Российской Федерации как демократического, федеративного, правового государства с республиканской формой правления (п. 1 ст. 1); о признании человека, его прав и свобод высшей ценностью и об обязанностях государства по отношению к ним (ст. 2); о народовластии и формах его выражения (ст. 3); о разделении властей (ст. 10) и др.

Конституция РФ определяет также такие исходные понятия, как суверенитет Российской Федерации и верховенство Конституции и законов РФ на всей ее территории (ст. 4), принципы федеративного устройства (ст. 5), принципы социального государства (ст. 7) и признания свободы экономической деятельности и форм собственности (ст. 8) и т. п.

Общие принципы и положения закрепляются также в отраслевых кодексах и других законах применительно к каждой отрасли права. Например, гл. I КЗоТ определяет задачи и сферу действия законов о труде, устанавливающих уровень оплаты труда и всемерную охрану трудовых прав работников; основные трудовые права и обязанности работников; недействительность условий договоров о труде, ухудшающих положение работников по сравнению с законодательством о труде.

Аналогично (применительно к своей сфере регулирования) определяются основные начала гражданского законодательства (гл. I ГК), общие положения УК РФ, других отраслей права.

Нормы, устанавливающие исходные начала правового регулирования и учреждающие принципы, институты или структуру органов государства, носят название учредительных, или отправных.

Нормы, устанавливающие легальные определения тех или иных правовых понятий, носят название дефинитивных.

Как отправные (учредительные), так и дефинитивные нормы не формулируют деталей правового регулирования, но они подлежат обязательному учету при применении любых соответствующих им конкретных норм права в целом либо его отдельных отраслей. Так, ч. 2 ст. 16 Конституции РФ прямо устанавливает: “Никакие другие положения настоящей Конституции не могут противоречить основам конституционного строя Российской Федерации”. Глава I УК РФ прямо закрепляет задачи и основные принципы уголовной ответственности (ст. 2—8 УК). Статья 8 ГК предусматривает, что гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом или иными правовыми актами, и из тех действий, которые хотя и не предусмотрены законом или иным актом, “но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности” (ч. 1 ст. 8 ГК).

Таким образом, в некоторых случаях общие начала, принципы права вытекают как бы из всей совокупности, общего смысла норм Конституции или кодекса для отдельной отрасли права.

По степени категоричности предписаний различаются императивные и диспозитивные нормы.

3. Императивные нормы — это нормы категорические, не допускающие отступлений от правила, предписанного нормой. Они характерны прежде всего для норм публично-правового регулирования, т. е. для конституционного, административного, уголовного, судебно-процессуального, финансового права.

Императивными могут быть и предписания норм гражданского или трудового права, например: “Трудовой договор заключается в письменной форме” (ч. 1 ст. 18 КЗоТ); “Юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации” (ч. 2 ст. 51 ГК); нормы о признании мнимых, притворных или противоправных сделок ничтожными (§ 2 гл. 9 ГК).

Диспозитивные нормы, характерные для частного (гражданского, трудового, семейного) права, допускают регулирование отношения по соглашению сторон и устанавливают правило лишь на случай отсутствия соглашения.

Таким нормам присуща формула: “если иное не установлено договором” Например: “Если срок аренды в договоре не определен, договор аренды считается заключенным на неопределенный срок” (ч. 2 ст. 610 ГК). Такие нормы предоставляют широкую возможность сторонам договора самим определять условия обязательства.

4. В теории и законодательстве различаются и другие виды правовых норм.

Например, различаются нормы по форме выражения диспозиции.

Любая норма по своему содержанию устанавливает права одной стороны отношения и обязанности другой. Поэтому каждая норма носит предоставительно-обязывающий характер (предоставляет права и возлагает обязанности). Но по форме выражения нормы о праве собственности, праве на отдых, на труд являются управомочивающими, чем подчеркивается их главное социальное назначение. Нормы об обязанности платить налоги, соблюдать законы и т. п. являются обязывающими, устанавливая обязанности совершать активные действия.

Нормы, устанавливающие запрещение действия, называются запретительными. Ими являются нормы, устанавливающие уголовную, административную или дисциплинарную ответственности за правонарушения, а также нормы, запрещающие нарушение экологических, санитарных, ветеринарных, противопожарных и иных правил.

Наконец, по форме выражения можно выделить также поощрительные нормы, устанавливающие меры поощрения за успешный труд, награды за доблесть, героизм, примерное поведение и т. п.

По степени определенности различаются абсолютно-определенные, относительно-определенные (альтернативные) и бланкетные нормы права. Названный признак может относиться к различным структурным элементам нормы: гипотезе, диспозиции или санкции. Поэтому, по существу, следует различать, например, нормы с абсолютно-определенной диспозицией (“пенсии не подлежат обложению налогами”); нормы с относительно-определенной гипотезой (“условия договора поставки могут устанавливаться сторонами в пределах настоящих правил”) либо альтернативной санкцией (“...наказывается лишением свободы до трех лет или ограничением свободы на тот же срок”).

Бланкетными, т. е. прямо не содержащими конкретного правила поведения, могут быть только диспозиции (например, нормы об уголовной, административной или дисциплинарной ответственности “за нарушение правил торговли”, “за нарушение правил техники безопасности”). Такие нормы, по существу, не устанавливают содержания правила, а предусматривают наличие других норм, содержащихся нередко в иных нормативных правовых актах. Практика бланкетных норм всегда чревата возможностью неопределенности и произвола в правовом регулировании.

§ 1. Понятие и система источников права

В системе социальных регуляторов нормы права выделяются общеобязательным характером своих предписаний. Эта особенность правовых норм обусловлена формой их выражения. Действительно, сколь бы четкими и ясными ни были их предписания, они останутся лишь упражнениями в области логики или грамматики, пока не примут форму закона, указа, декрета и т. д. В общей теории права формы выражения и закрепления правовых норм определяются как источники права в юридическом, формальном смысле. Такая трактовка источника права в известной мере условна, поскольку данное понятие может иметь также иное значение. Так, под источником права можно понимать социальные факторы, определяющие содержание правовых норм; государство как непосредственную силу, творящую право; источники информации о праве (законодательные памятники, учебники по праву и т. д.). Приведенное выше определение юридического источника права есть результат известного “джентльменского соглашения” между юристами (как практиками, так и учеными), призванного избежать многозначности этого понятия. Чтобы подчеркнуть его формально-юридический смысл, обычно понятие “источники права” уточняют в скобках понятием “формы”

В системе категорий теории права понятие “источники права” выполняет двойственную функцию. Так, с одной стороны, оно позволяет отграничить источники права от социальных регуляторов, которые таковыми не являются. Всякая правовая система определяет в своей доктрине и законодательстве, какие источники (формы) права признаются действующими. С другой стороны, данное понятие раскрывает место того или иного источника права в системе источников права, соотношение его юридической силы с юридической силой других источников права. В рамках правовой системы источники права, выстроенные по принципу их иерархической соподчинен- ности, образуют систему источников права. Ее вертикальная структура строится таким образом, что предписания нисходящих источников права издаются на основе и во исполнение норм вышестоящих источников и любая норма в рамках этой системы должна соответствовать нормам источника высшей Юридической силы, замыкающего эту вертикаль. Возможные коллизии между правовыми нормами решаются с позиции системности. Доктриной и законодательством в рамках каждой правовой системы (семьи) наработаны с этой целью специальные приемы юридической техники.

В современном государстве вертикальная структура системы источников права, как правило, воспроизводит его структуру. Поэтому юридическая сила акта обычно соответствует месту издавшего его органа в системе государственных органов. А высшей юридической силой обладает в большинстве государств писаная конституция. В то же время в традиционных правовых системах источник права высшей юридической силы имеет, как правило, надгосударственный характер (например, священная книга ислама — Коран в мусульманском праве).

Четкая соподчиненность источников права, законодательно закрепленная и обеспеченная с помощью юридических механизмов, имеет важное социально-политическое значение. В самом деле, единство системы источников права означает единство выраженной в законе верховной государственной воли, единство структуры государства. И наоборот: деформация этой системы отражает слабость государственной власти, проявление центробежных тенденций (это характерно для современной России), нарушения законности как элемент политики государства (вспомним репрессии 30-х годов в СССР) и т. д.

Различия в формах (источниках) права обусловлены различными факторами (историческими, политическими и т. д.), в том числе различиями в способах правотворчества. Так, обычай как источник права формируется “снизу”, из практики реальных правоотношений. Все остальные источники права возникают, как правило, “сверху”, по воле государства либо надгосударственных сил (богов, мудрецов, мифических героев и т. д.). Последнее характерно для традиционного права, для которого типичен высокий удельный вес норм негосударственного происхождения. В ходе исторической эволюции такие источники права постепенно вытесняются нормами позитивного права. Вместе с тем новейшие тенденции в развитии источников права свидетельствуют об активной интеграции в национальные правовые системы (и системы источников права) норм международного права.

При классификации источников европейского права в ее основу можно положить структуру правовой системы. Эта структура, как известно, включает доктринальный, нормативный и социологический элементы (“пласты”, уровни и т. д.) На доктринальном уровне правовой системы формируются такие источники права, как доктрина и принципы права. В рамках нормативного ее “пласта” — нормативный акт, а в сфере правореализации — правовой прецедент, судебная практика, нормативный договор, обычай. Их рассмотрение мы построим на основе сочетания исторического и логического подходов: от обычая — через судебный прецедент и судебную практику — к закону, а от него — к таким источникам права, как доктрина, принципы права, нормативный договор.

§ 2. Обычай

При рассмотрении обычая как источника права следует отметить неоднозначность понятия “обычай” Этому существует, как минимум, два объяснения. Так, с одной стороны, речь идет о древнейшем источнике права, сохранившем свое действие до наших дней. Естественно, что на разных этапах истории менялись понимание обычая, механизм и сфера его действия и т. д. С другой стороны, в современной правовой науке нет единого понимания обычая как источника права и даже в правовой доктрине одной и той же страны встречаются порой разные его определения. В отечественной правовой литературе под обычаем понимают правило поведения, сложившееся вследствие фактического его применения в течение длительного времени. Кроме того, в досоветской литературе справедливо отмечалась обусловленность обычая характером народных воззрений[224].

Отечественная доктрина подразделяет обычаи на неправовые и правовые. Неправовой обычай — это обычай, который либо действует в обществе, где право исторически еще не сложилось (обычай родового общества), либо, действуя в государственно организованном обществе или обществе, переходном к нему, регулирует неправовую социальную сферу (например, сферу этикета). Под правовым обычаем понимается обычай, получивший санкцию государства и признаваемый вследствие этого источником права.

Такое понимание, вполне приемлемое при взгляде на проблему с позиций российского права, не раскрывает, однако, ни исторической эволюции правового обычая, ни различного понимания его в современных правовых системах. С точки зрения исторической за рамками такого подхода оказывается эпоха обычного права, или эпоха раннеклассовых обществ. Последние, сочетая доклассовые и классовые институты, наложили свой отпечаток на природу и механизм действия обычая. Так, с одной стороны, обычай предстает здесь как нерукотворный социальный регулятор, слитный с иными социальными нормами и отождествляемый с “мировым порядком” Отсюда его непререкаемость. Для признания и защиты обычая не требуется санкции государства. Напротив, государственные предписания производны от обычая либо равны ему по силе. С другой стороны, обычай — через разрешения и запреты — не только выражает коллективный интерес традиционных общностей, но и во все большей мере закрепляет субъективные права и обязанности индивидов.

С развитием государства соотношение между обычаем и законом, как правило, меняется в пользу последнего.

Устная форма обычая порождала известные трудности при доказывании в суде факта его существования. Поэтому со временем обычаям (точнее — известной их части) придается писаная форма. В одних случаях запись обычаев проводилась без санкции государства (“варварские правды”), в других — по указанию королевских властей (как, например, во Франции в XVI в. при Карле VII). Обычаи сохраняли при этом значение источника права. Однако в случаях, когда норма обычая включалась в законодательный текст (Законы XII таблиц), она изменяла свою форму и утрачивала качества самостоятельного источника права.

Отмеченная выше многозначность понятия “обычай” проявляется прежде всего в использовании различных понятий для обозначения обычая как источника права. Если в России это понятие “правовой обычай”, то в Англии, например, — понятие “обычай” Согласно российской доктрине, санкционирование обычая, т. е. превращение его в правовой, осуществляется путем отсылки к нему в норме закона и (или) путем решения на его основе судебного дела. В то же время в Англии местный обычай считается правовым уже в силу того факта, что он действует “с незапамятных времен” Поэтому определение “правовой” применительно к нему обычно не употребляется.

В отечественной доктрине и практике до принятия Гражданского кодекса РФ 1994 г. разновидностью обычая рассматривалось обыкновение. Оно понималось как неправовой обычай, действующий в сфере, регулируемой правом. В то же время в ряде афро-азиатских развивающихся стран обыкновение, как и правовой обычай, признается источником права. Гражданский кодекс РФ 1994 г. вместо обыкновения ввел новое понятие — “обычай делового оборота”. Последний признается источником права.

Видный французский компаративист Р. Давид, исходя из роли обычаев в правовой системе, выделяет три их разновидности. Так, обычаи secundum legem (в дополнение к закону), играющие наиболее важную роль, служат уяснению смысла тех терминов и фраз закона или судебного решения, которые употреблены в особом, отличном от общепринятого значении (злоупотребление правом, разумная цена и т. д.). Обычаи praeter legem (кроме закона), применяющиеся при пробелах в праве, а также contra legem и adversus legem (против закона), встречающиеся при коллизии закона и обычая, играют незначительную роль в правовой системе.

Неоднозначно и место обычая в системе источников права. Здесь возможны: а) полное его отрицание (ст. 7 французского Гражданского кодекса, советское законодательство, допускавшее лишь два случая его применения); б) признание обычая в качестве субсидиарного источника права (Гражданский кодекс РФ); в) признание за обычаем силы, равной закону и даже превосходящей его. Последнее типично для стран, где существует дуализм гражданского и торгового права (Франция, ФРГ, Япония и т. д.). При возникновении спора в сфере торговых отношений обычай обладает здесь приоритетом перед гражданским законом. В ряде стран (Англия, США, ФРГ) обычай может конкурировать с законом и в других сферах.

Особенно велика его роль в развивающихся странах Азии, Африки и Океании. В силу разнотипного характера правовых систем этих стран обычай может трактоваться здесь как в традиционном, так и в европейском смысле — в его романо-германской или англосаксонской разновидности. Поэтому при одной и той же форме внешнего выражения он может быть интегральной частью одной из (под)систем традиционного права (обычного, индусского либо мусульманского) или “национального” права.

§ 3. Судебный прецедент и судебная практика

Судебный прецедент — наиболее своеобразный источник права англосаксонской правовой системы. Его своеобразие состоит не только в специфике правила прецедента, но также в том, что современное его содержание в Англии существенно отличается от “классического” его аналога, а его интерпретация в других англоязычных странах не во всем соответствует английскому образцу. Суть доктрины прецедента, или stare decisis, — в обязанности судов следовать решениям судов более высокого уровня, а также в связанности апелляционных судов своими прежними решениями[225].

Последнее правило применительно к английской Палате лордов уже не имеет силы.

Условием действия системы прецедентов является наличие источников информации о прецедентах, т. е. судебных отчетов (law reports).

Доктрина прецедента обусловливает особую роль суда в формировании и развитии права. Если на Европейском континенте судьи лишь применяют правовые нормы, то в условиях прецедентного, или общего, права (common law, judge-made law), вынося решение или приговор, они одновременно объявляют или издают право, т. е. выступают в роли законодателей. При этом в одном случае они лишь ссылаются на уже существующее решение суда (деклараторный прецедент), в других — создают новую норму права (креативный прецедент). Обязательным в судебном решении является лишь та его часть, которая называется ratio decidendi. Это принцип, лежащий в основе решения. Данному принципу в дальнейшем и будут следовать судьи. Другой составной частью судебного решения является obiter dicta (попутно сказанное), т. е. умозаключение, либо основанное на факте, существование которого не было предметом рассмотрения суда, либо хотя и основанное на установленных по делу фактах, но не составляющее сути решения[226]. Для английского права характерно деление прецедентов на обязательные, или связывающие, и убедительные. Если ratio decidendi является прецедентом, то obiter dicta может им стать лишь в силу своей убедительности. Вместе с тем отграничение ratio decidendi от obiter dicta представляет собой проблему, поскольку “методология их выделения до конца не разработана”[227].

Говоря о соотношении прецедента и закона, следует учитывать, по меньшей мере, три фактора. Во-первых, утрату прецедентом со второй половины XIX в. своего верховенства в правовой системе. Во-вторых, неоднозначность взаимоотношений закона и прецедента, ибо приоритетом обладает и закон по отношению к прецеденту, поскольку последний может быть отменен нормой закона, и судебный прецедент по отношению к закону, что вытекает из обязанности суда толковать акты парламента. При этом лишь нормы законодательства, получившие судебное истолкование, считаются частью общего права. В итоге при рассмотрении дел судьи применяют не норму закона как таковую, а норму, возникшую при ее толковании. Наконец, третий фактор — это в известном смысле надгосударственный характер общего права, действующего в большой группе англоязычных стран. Вследствие этого судьи в известных случаях обязаны применять иностранные прецеденты, что вступает в конфликт с принципом верховенства юрисдикции национальных судов и верховенства конституции в системе источников права. Вместе с тем, будучи санкционированным применившим его судом, судебный прецедент перестает быть иностранным и становится источником национального права[228].

В других (кроме Англии) странах общего права судебный прецедент действует лишь на определенную отграничивающую дату. Так, например, согласно ордонансу от 14 июля 1874 г., в английской колонии Золотой Берег (Гана) вводились общее право, справедливость и статуты общего характера, которые действовали на момент издания ордонанса. Аналогичный подход существовал и в других английских колониях.

Неодинакова и степень строгости в следовании правилу прецедента. Так, в США Верховный суд страны и апелляционные суды штатов не считают себя безусловно связанными своими прежними решениями. В англоязычных развивающихся странах отступления от принципа stare decisis стали обычными уже в колониальный период. В частности, на английских территориях в странах Азии и Африки с их значительным “пластом” традиционных и полутрадиционных структур английское право (и судебный прецедент как важнейший его источник) действовало обычно лишь в той мере, в какой позволяли местные условия. В этих странах существует трехчленное деление прецедентов на связывающие, в высокой степени убедительные и убедительные.

В странах романо-германского права судебная практика, или “совокупность принципиальных решений верховных судебных инстанций по .вопросам правоприменения”, не рассматривается в качестве источника права[229]. Однако правотворческая роль судебной практики обусловлена здесь не столько характером правовой доктрины, сколько ее эволюцией в ходе двадцатого столетия. В итоге судебная практика “все чаще признается самостоятельным источником права, приравниваемым по своему правотворческому характеру к закону”[230].

Противоречивость ситуации отмечают и западноевропейские авторы, признающие фактическое превращение судебной практики в этих странах в источник права. Таким образом, здесь складывается парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, не действует доктрина судебного прецедента, а с другой — решения высших судов нередко считаются источником права, равным закону и даже превосходящим его[231].

§ 4. Нормативно-правовые акты

Понятие “нормативно-правовые акты” включает широкий комплекс актов правотворчества, издаваемых органами законодательной, исполнительной, а нередко и судебной власти. Нормативно-правовыми они называются потому, что содержат нормы права. По существу, данное понятие является синонимом понятия “законодательство” в широком смысле. Это основной источник права в странах романо-германской правовой семьи. Немаловажную роль играют нормативно-правовые акты и в странах англо-американского права. Столь важное значение нормативно-правовых актов в правовом регулировании объясняется рядом их существенных преимуществ в сравнении с другими источниками права: это, в частности, общий характер содержащихся в них предписаний, рассчитанных на многократное применение, возможность охвата широких сфер общественной жизни, относительная быстрота процедуры их принятия, изменения или отмены, высокая техника систематизации и кодификации нормативно-правовых актов

Нормативно-правовые акты издаются органами государства лишь в определенной форме и в рамках компетенции правотворческого органа. Отсюда юридическая сила нормативного акта определяется местом в системе органов государства того органа, от имени которого он издан. В свою очередь, в иерархии нормативно-правовых актов отражается структура государства. В федеративных государствах в ней преломляется федеративная форма государственного устройства.

Советская правовая доктрина рассматривала нормативно-правовые акты в качестве основных и даже исключительных форм (источников) права. В условиях тоталитарного политического режима понятие “нормативно-правовые акты” невольно превращалось в ширму, скрывавшую несовместимость верховенства закона с командно-административной системой и диктатом правящей партии.

Представляя важнейшую составляющую системы источников права, нормативно-правовые акты образуют в своей совокупности сложную структуру, построенную как по горизонтальному (отраслевому), так и по вертикальному (иерархическому) принципу. Хотя принципы построения системы нормативных актов в общем и целом одинаковы (иерархичность, соподчиненность, как правило, верховенство закона), однако едва ли возможно дать единую универсальную классификацию нормативно-правовых актов. Этому видится, по меньшей мере, два объяснения. Во-первых, новые тенденции “на стыке” международного и национального права. Они проявляются в признании общепризнанных принципов и норм международного права составной частью права национального, в конституционном закреплении примата норм международного права перед правом внутригосударственным в ряде стран Западной Европы. В частности, по этой причине принцип верховенства закона приобретает ограниченное толкование. Указанная тенденция нашла отражение и в Конституции Российской Федерации, однако недостаточная четкость конституционных формулировок привела к дискуссии в научной литературе и к взаимоисключающим выводам из анализа одних и тех же норм[232].

Другое объяснение видится в доктринальных и структурных различиях между правовыми системами, а порой и в рамках правовых семей. Так, не является универсальной форма конституций. Они могут быть писаными и неписаными (при известной условности этого деления), иметь форму моноконституционного акта и нескольких основных законов (Швеция, Финляндия) и т. д. Существенно различаются концепции закона. Так, в странах англосаксонского права понятие закона имеет широкий и узкий смысл. В первом случае под ним понимают любую писаную или неписаную норму, подлежащую защите в судебном порядке, во втором — собственно акт парламента. Термином “законодательство” здесь охватываются нормативные акты общегосударственных органов (правительства, министров), принятые на основе делегирования им парламентом Полномочий по тому или иному вопросу (“делегированное законодательство”), а также подзаконные акты (by-laws) некоторых местных органов[233].

В странах романо-германского права различают понятия “закон в материальном смысле”, т. е. всякую норму, исходящую от государства, независимо от форм ее изложения, и “закон в формальном смысле” В последнем случае речь идет о принятом в особом порядке акте высшего представительного органа государственной власти, обладающем высшей юридической силой.

В Великобритании закон (статут) может быть принят парламентом по любому вопросу. В противоположность этому французский парламент не может вторгаться при законотворчестве в сферу регламентарной (правительственной) власти. В Российской Федерации, как и в бывшем Советском Союзе, закон регулирует наиболее важные вопросы общественной и государственной жизни и т. д.

Неодинаковы и виды законов. В Великобритании, например, это парламентские акты, делегированное законодательство и автономное законодательство[234].

В странах романо-германского права обычно различают конституционные законы, органические законы, программные законы, законы-рамки, законы-декреты, чрезвычайные законы. Кроме того, в странах — членах Европейского Союза приравниваются к закону и даже обладают приоритетом перед ним акты ЕС, в частности постановления, директивы, решения, принимаемые органами Союза.

В Российской Федерации издаются федеральные законы о поправках к Конституции, федеральные конституционные законы, федеральные законы и законы субъектов Федерации. При этом федеральные конституционные законы принимаются лишь по вопросам, предусмотренным Конституцией Российской Федерации (п. 1 ст. 108 Конституции).

Федеральные законы и постановления палат Федерального Собрания издаются с соблюдением процедуры, предусмотренной Конституцией и регламентами, по вопросам исключительного ведения федеральных органов власти, а также совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации.

Законы в Российской Федерации могут приниматься также посредством референдума.

Федеральные законы подразделяются на текущие и кодификационные.

Среди нормативных актов подзаконного характера на первом месте стоят нормативные указы Президента Российской федерации. Они обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации и не должны противоречить Конституции РФ и федеральным законам (ст. 90 Конституции). Ненормативные указы президента не являются источниками права.

Правительство Российской Федерации, осуществляя исполнительную власть, издает акты нормативного характера в форме постановлений. Они обязательны к исполнению в Российской Федерации. В случае их противоречия Конституции Российской Федерации, федеральным законам и указам Президента Российской Федерации они могут быть отменены Президентом Российской Федерации (ст. 115 Конституции РФ).

Министерства (государственные комитеты) и ведомства как центральные органы исполнительной власти издают акты нормативного характера в рамках полномочий, определяемых законами, актами Президента и Правительства. Такие акты носят названия инструкций и постановлений. Они могут быть отменены Правительством Российской Федерации.

Соответствующие ветви власти субъектов Федерации издают нормативные акты по вопросам совместного с Федерацией ведения, а также своего собственного ведения. При этом в случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, изданным по вопросу его собственного ведения, действует нормативный правовой акт субъекта РФ (ст. 76 Конституции РФ).

Нормативно-правовые акты (обычно в форме решений) издаются также органами местного самоуправления, местных администраций, а также администрацией объединений, предприятий, учреждений (так называемое локальное правотворчество, например, правила внутреннего трудового распорядка).

§ 5. Другие незаконодательные источники права

В ряде правовых систем к числу источников права относится также правовая доктрина, т. е. мнения авторитетных ученых по вопросам права. Так, мнения юристов — jus respondendi — были источником права в Древнем Риме.

Важную роль сыграла правовая доктрина в становлении и развитии мусульманского права. Сегодня она является основным источником этого права.

В странах общего права судьи нередко обосновывают свои решения ссылками на труды английских ученых. Такие труды, а также юридические учебные руководства называются в этих странах литературными источниками права[235]. Использование доктрины в качестве основы судебного решения предполагает отсутствие при рассмотрении дела необходимой нормы закона, судебного прецедента или обычая. Поэтому роль доктрины более значительна на тех стадиях развития права, когда государственное нормотворчество еще не получило достаточного развития. И сегодня она остается важной. Так, по мнению видного французского компаративиста Р. Давида, “соотношение законодательных и доктринальных источников права в нашу эпоху, по сравнению со старым правом, может показаться иным, но современное право по-прежнему является правом юристов, как этого требует традиция”[236].

Нормативный договор, т. е. договор, содержащий нормы права, применяется в качестве источника права главным образом в трех сферах. Это прежде всего международное публичное право, где договоры между государствами всегда являются нормативными. Международный договор, порождающий правовые отношения внутри страны, выступает либо как непосредственный источник внутригосударственного права, либо как основание для издания участвующими в нем государствами соответствующих законов. Это, далее, конституционное (государственное) право, источники которого включают помимо прочего такие разновидности нормативного договора, как федеративный договор (такой Договор от 31 марта 1992 г. входит составной частью в Конституцию РФ 1993 г.), договор о разграничении полномочий между федерацией и ее субъектами. Договоры такого вида широко распространены в современной российской практике. Третьей сферой является трудовое право, к источникам которого относятся коллективные договоры и коллективные соглашения. Советская доктрина признавала в качестве источника права коллективный договор, заключаемый на основе закона между местным комитетом профсоюза и администрацией предприятия или учреждения. В современной России, как и во многих зарубежных странах, в качестве источника права признаются, кроме того, коллективные соглашения, заключаемые между профсоюзами наемных работников и предпринимателями, а также представителями государства в масштабах экономической отрасли или региона.

Специфические разновидности нормативного договора получили распространение в сфере частного права ряда стран Запада. Это, в частности, общие условия бизнеса, вводимые коммерческими организациями; нормы о мировом соглашении и третейском суде, принимаемые торговыми палатами и другими институтами; определения коммерческих терминов, даваемые совместно авиационными и судоходными компаниями или банками, и т. д. Рядом профессиональных ассоциаций принимаются кодексы поведения или кодексы профессиональной этики. Не имея санкции государства, они обладают тем не менее обязательной силой. В частности, кодексы профессиональной этики действуют в рамках ассоциаций судей Англии и США. При этом первый из них регулирует отдельные аспекты поведения судьи в уголовном процессе. По мнению Р. Давида, вопрос о возможности признания их источниками права есть лишь вопрос терминологии[237].

Принципы права являются источником права во многих правовых системах. Вместе с тем сегодня отсутствует единая концепция принципов права как источника права. Неодинакова также их роль в правовой системе. В качестве принципов права в истории права, а также в рамках правовых семей выступают божественная воля, разум, справедливость, неотчуждаемые права человека как высшая ценность и т. д. С точки зрения существующих здесь различий можно выделить, по крайней мере, три основных подхода к данной проблеме: традиционный, романо-германский и англосаксонский.

Традиционный подход отличают две особенности. С одной стороны, здесь еще нет понятия “принципы права”, хотя существует комплекс основополагающих идей, которые фактически ими являются. Это прежде всего идеи о вечности, неизменности и универсальности норм традиционного права. С другой стороны, отражая начальный процесс формирования права, эти идеи с развитием общества нередко нуждаются в корректировке. Поэтому развитие систем традиционного права (прежде всего индусского и мусульманского) состояло в разработке способов отступления от этих основ при формальном сохранении их незыблемости. Появление различных течений и школ в индусском и мусульманском праве обусловлено прежде всего различиями в степени допустимости и “технике” такого отступления. Сегодня в ряде развивающихся стран мусульманского Востока (Египет, Йемен, Иран и т. д.) шариат либо его принципы считаются основным источником законодательства. Вместе с тем в разных странах это толкуется неодинаково — от закрепления приоритета норм шариата перед нормами законодательства до признания лишь желательности их включения в систему позитивного права и т. д.

В странах романо-германского права принципы права обычно считаются источником права. Однако признание их в этом качестве предполагает ряд необходимых условий. Это, в частности, правопонимание, исходящее из дуализма позитивного и над- или допозитивного права, признание пробельности позитивного права и решение дел при пробелах на основе аналогии права. Именно такую ситуацию предполагают гражданские кодексы стран указанной правовой семьи, признающие принципы права в качестве источника права.

Вместе с тем здесь наблюдается тенденция расширения сферы применения принципов права. Она объясняется тем, что во Франции, например, общие принципы права рассматриваются сегодня как некое высшее право, своеобразный аналог естественного права. Поэтому они применяются не только при пробелах в праве, но и при осуществлении конституционного контроля, на их основе возможно также дополнение и реформирование законодательства. Аналогичный подход существует в ФРГ, где надпозитивная справедливость является основой для решения дела не только при пробелах, но и в случаях, когда буквальное толкование норм закона приводит к неприемлемому решению, например идет вразрез с намерениями законодателя[238].

Своеобразную роль принципы права играли в советской правовой системе. В силу господства в ней узконормативного понимания права они не считались источником права, хотя признавалась их важная роль в раскрытии природы права, его идейных основ и т. д. Общие начала (т. е. принципы права) и смысл законодательства здесь также признавались в качестве основы решения дел при аналогии права. Однако в условиях отождествления права и закона такие законодательные формулы приобретали принципиально иной смысл, чем в других романо-германских странах. Ведь и общие начала, и смысл законодательства следовало искать в самом законодательстве, а не в абстрактной “общей идее” Вместе с тем косвенно советская правовая доктрина признавала, что указанные принципы выходят за рамки нормативного “пласта” права, разделяя их на принципы собственно права и правовые принципы (принципы правосознания, принципы общества, закрепленные в правовой форме, и т. д.)[239].

Английскому праву в силу его специфики неизвестно понятие общих принципов права. Изначально в случае пробелов дела решались здесь на основе разума. Позднее английские суды выработали понятие естественной справедливости, которое стало применяться вместо этого принципа. В английском праве справедливость как правовая категория имеет двоякое значение. Так, в судах канцлера справедливость (equity) служила средством корректировки решений судов общего права при их обжаловании, а принципы естественной справедливости (principies of nature justice) — основой для решения дела в случае пробелов. В английских колониальных судах принципы “естественного правосудия, справедливости и доброй совести” являлись критерием применения местного права, а на деле — средством внедрения английского права в колониальные правовые системы.

Развитие интеграционных процессов в современном мире обусловило признание в качестве источника права также принципов, сформировавшихся в международной сфере. Речь идет о принципах двоякого рода. Одни из них имеют глобальное значение и действуют в области международного публичного права. Так, Международный суд ООН, согласно своему Уставу (ст. 38), наряду с другими источниками применяет при рассмотрении дел “общие принципы права, признаваемые цивилизованными нациями” Согласно Конституции РФ 1993 г., одним из источников российского права являются общепризнанные принципы и нормы международного права (п. 4 ст. 15).

Исследование генезиса этого понятия обнаруживает разное его толкование в западноевропейской и советской правовой литературе. Так, на Западе под ним понимают главным образом принципы национальных правовых систем, воспринятые международным правом. В то же время в Советском Союзе оно трактовалось как принципы, общие для буржуазного и социалистического международного права и в силу этого составившие основу для мирного сосуществования противостоящих социальных систем. В российской правовой литературе вопрос о содержании этого понятия остается дискуссионным.

Другая группа принципов признается источником права в рамках межгосударственных образований. Это, например, применяемые Европейским судом “общие принципы, характерные для права государств-членов”, т. е. государств, входящих в Европейский Союз. В соответствии с этими принципами в случаях недоговорной ответственности Сообщество возмещает убытки, причиненные его институтами или служащими при осуществлении ими своих обязанностей (ст. 215 (2) Договора о создании ЕЭС). По мнению Суда, источниками формирования этих принципов являются конституционные традиции государств-членов, Европейская конвенция прав человека и другие международно-правовые акты.

§ 1. Понятие и классификация правовых систем

Право есть многоуровневое системное образование. Поэтому при его изучении понятие “система” употребляется неоднократно и в разных значениях (система права, система законодательства, система источников права и т. д.). Понятие “правовая система” занимает в этом ряду особое место. В отличие от предшествующих понятий, обращенных “внутрь” структуры права, понятие “правовая система” обращено прежде всего “вовне”, за ее пределы. В рамках общей теории права правовую систему рассматривают как одну из подсистем общества наряду с экономической, политической, религиозной и т. д. Такой угол зрения обусловливает изучение ее в “связке” и взаимодействии с “внешней” средой (т. е. с социальными факторами, определяющими ее развитие и функционирование).

Кроме того, правовая система является одновременно категорией сравнительного правоведения, где сравнение как основной метод исследования предполагает взгляд на иные, “внешние” по отношению к данной правовые системы либо их элементы.

Среди правовых категорий, характеризующих право как системное явление, категория “правовая система” отражает наиболее высокий уровень абстракции.

В отличие от “внутриправовых” системных образований, состоящих из однородных элементов (правовых норм, источников права и т. д.), правовая система включает в себя разнородные элементы. Это, в частности: 1) доктринально-философский, или идеологический (правопонимание, понятия и категории права и т. д.); 2) нормативный, т. е. совокупность действующих в обществе правовых норм; 3) институционный, т. е. юридические учреждения — правотворческие и правоприменительные, и 4) социологический, т. е. правоотношения, применение права, юридическая практика.

При взаимодействии правовой системы с “внешней средой” одни ее элементы выполняют динамическую функцию, Другие — статическую функцию. Первые из них включают Правотворчество, применение права, правоотношения и т. д., Вторые — доктрину, институты и нормы права, структурированные как по “горизонтали” (система права), так и по “вертикали” (система источников права).

Сочетание динамических и статических элементов в структуре правовой системы позволяет объяснить механизм ее взаимодействия с “внешней” средой, осуществляемого прежде всего путем обмена информацией. Так, общество (его классы, социальные группы) “сигналит” о своих потребностях, требующих правового закрепления. Отражая эти потребности, правовая система “выдает” соответствующие правовые предписания. При этом каналом воздействия на нее является общественное правосознание, которое — через правотворчество — материализуется в нормах права. Последние, в свою очередь, через правоотношения, применение, соблюдение права и т. д. воплощаются в социальных отношениях. Изменяющиеся со временем социальные отношения вновь требуют корректировки права — и процесс возобновляется. В итоге возникает своеобразный “круговорот” в области права, в рамках которого происходит постоянное превращение социального в правовое, а правового — в социальное[240].

В свете сказанного правовую систему можно определить как научную категорию, дающую многомерное отражение правовой действительности конкретного государства на ее идеологическом, нормативном, институциональном и социологическом уровнях. Такое наиболее широкое понимание правовой системы является сегодня преобладающим в юридической литературе[241].

Многоаспектность правовой системы, а также различия в методологии ее исследования обусловливают разнообразие классификаций правовой системы[242].

Наиболее обстоятельным здесь представляется подход А. X. Саидова, который предполагает глобальную типологию правовых систем, основанную на социально-экономических критериях, и внутритиповую их классификацию, построенную на юридических критериях. В философском плане правовая типология рассматривается им как единство общего (исторический тип права), особенного (правовые семьи) и единичного (конкретные национальные правовые системы, которых насчитывается около двухсот)[243]. По мнению А. X. Саидова, правовая карта мира включает семьи общего права, романо-германского права, скандинавского права, латиноамериканского права, социалистического права, а также права развивающихся стран[244].

В зарубежной литературе по данной проблеме преобладают две основные позиции. Одна из них, концепция “правового стиля” немецкого ученого К. Цвайгерта, складывается из таких факторов, как происхождение и эволюция правовой системы; своеобразие юридического мышления; специфические правовые институты; природа источников права и способы их толкования; идеологические факторы. На этой основе К. Цвайгерт выделяет следующие правовые круги: романский, германский, скандинавский, англо-американский, социалистический, право ислама, индусское право.

Отечественные авторы чаще всего следуют классификации видного французского ученого Р. Давида. В ее основе лежат два взаимосвязанных критерия — “идеологический”, включающий фактор религии, философии, социально-экономического строя, и юридико-технический. Исходя из них, Р. Давид выделяет семьи романо-германского, англосаксонского права, а также “другие виды общественного строя и права”, включающие право афро-азиатских развивающихся стран и стран Дальнего Востока. Думается, указанная классификация, а также ее истолкование отечественными авторами нуждаются сегодня в некотором уточнении. Так, если в момент выхода в русском переводе работы Р. Давида[245] социалистическое право действовало в значительной части мира, то с распадом СССР и “социалистического содружества” оно практически перестало существовать.

В тех немногих странах, где сохранились социалистические лозунги, как, например, в Китае, рыночные реформы приводят к столь глубокой трансформации “социалистического права”, что прежнее название едва ли отражает его природу. Это скорее право, переходное к иному социальному строю, где в ряду форм собственности достойное место занимает частная собственность. Поэтому вряд ли правомерно сегодня рассматривать социалистическое право как одну из основных правовых систем современности[246].

Нельзя также ставить обычное, индусское и мусульманское право в один ряд с правом современных развитых стран, т. е. рассматривать их как типологически однородные явления[247]. Во-первых, потому что это право иной исторической эпохи (т. е., по существу, иного исторического типа). А, во-вторых, по той причине, что нигде в современном мире обычное, индусское либо мусульманское право не является правом национальным. В тех регионах, где сохранилось их действие (страны Тропической Африки, Ближнего и Среднего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии), они выступают лишь как подсистемы национального права. А “несущей конструкцией” национальных правовых систем здесь является право европейского типа. Это последнее и выступает в качестве национального, хотя последний термин здесь, как правило, следует брать в кавычки. Разнотипная структура указанных правовых систем позволяет проводить их классификацию на основе критериев как европейского, так и традиционного права.

Что касается глобальной типологии правовых систем, то, как представляется, она включает правовые системы европейского типа (буржуазные и постбуржуазные), правовые системы традиционного (т. е. добуржуазного) типа (обычное, индусское и мусульманское право), а также правовые системы афроазиатских развивающихся стран, сочетающие черты первых двух типов правовых систем.

§ 2. Правовые системы европейского типа

а) Семья романо-германского (континентального) права.

Определение “континентальная” в названии данной правовой системы (семьи) призвано показать, что местом ее возникновения является Европейский континент. Поначалу она действовала здесь в таких странах, как Германия, Франция, Исландия, Бельгия, Испания, Италия и т. д. Однако со временем границы ее действия значительно расширились, выйдя далеко за пределы Европы.

В настоящее время она включает в себя также страны Латинской Америки, значительное число стран Африки, Ближнего, Среднего, а также Дальнего Востока, республики бывшего СССР, в том числе современную Россию, и т. д. В отличие от англосаксонского права континентальная система права распространилась в мире в результате не только колониальной экспансии европейских государств, но также вследствие ее рецепции, обусловленной высоким уровнем правовой доктрины, структуры права, совершенством юридической техники и т. д.

Термин “романо-германская” раскрывает исторические корни данной правовой системы (семьи), включающие прежде всего римское право, а также каноническое право и местное обычное право. От римского права здесь восприняты понятийный аппарат, структура права, юридические конструкции, приемы юридической техники, наконец, сам дух этого права. Однако это восприятие произошло не “напрямую”, а в ходе длительной исторической эволюции. Процесс становления данной правовой системы охватывает несколько веков, включая эпоху средневековья.

Он начинается с рецепции римского права в странах Западной Европы в XII—XVI вв. Поначалу в университетах Италии, Германии и Франции римское право изучалось на основе грандиозной кодификации византийского императора Юстиниана (VI в.). Откомментированное и приспособленное к условиям того времени глоссаторами, а позднее — постглоссаторами, оно рассматривалось как образец справедливого права, как “писаный разум”, но не являлось действующим правом. Однако по мере развития товарно-денежных отношений оно все чаще принимало форму законодательства, возрастало его влияние на судебную практику. На его основе формировалось своеобразное “общее право” континентальных стран Европы.

Национальный характер эта система права приобретает с победой буржуазных революций и проведением кодификаций в ряде европейских стран. Наиболее важной среди них была кодификация гражданского права во Франции, проведенная в Начале XIX в., при Наполеоне Бонапарте. Французский Гражданский кодекс 1804 г., составленный по римской институционной системе, в силу своего совершенства оказал большое влияние на развитие права значительного числа государств.

Поэтому вполне справедливо утверждение, что континентальная система (семья) права складывалась под непосредственным влиянием правовой системы Франции, и особенно наполеоновской кодификации[248].

Следующей вехой в становлении романо-германской правовой семьи была кодификация права в Германии, оказавшая влияние на развитие права ряда стран континентальной Европы. Германское Гражданское уложение 1896 г., отражающее более высокий этап развития капитализма, отличается от ГК Франции рядом особенностей. Так, оно построено по пандектной системе, включает общую часть, значительное место уделяет регулированию института юридического лица и т. д.

В итоге в рамках данной правовой семьи сложились как бы две ветви правовых систем — романская, следующая французской модели, и германская. Первая включает Бельгию, Голландию, Португалию, Испанию, Италию и т. д., вторая — такие страны, как Австрия, Швейцария и т. д.

Романо-германскую правовую семью отличает ряд особенностей, среди которых следует отметить прежде всего принцип верховенства закона, означающий ведущую роль в системе ее источников права писаных конституций. Кроме того, в условиях верховенства закона акты регламентарной (или исполнительной) власти (регламенты, декреты, постановления и т. д.) имеют подзаконный характер. Вместе с тем в течение XX в. в странах этой правовой семьи система источников права претерпела эволюцию от фетишизации закона в сторону повышения роли актов исполнительной власти (институт делегированного законодательства, предметное ограничение законотворчества во Франции по Конституции 1958 г. и т. д.). Такая эволюция отражает стремление преодолеть нередкое отставание законодательства от быстро изменяющихся общественных условий.

Отличительной чертой романо-германской правовой семьи является также важная роль кодексов в системе законодательства. В отличие от англосаксонского права, значительный массив которого составляют нормы общего права, романо-германское право является правом кодифицированным. Здесь приняты кодексы практически по всем отраслям права. Исключение в ряде стран составляет административное право как наиболее динамичная отрасль права. При этом если в странах англосаксонского права кодификации включают в себя в основном нормы общего права и мало затрагивают законодательство, то здесь, напротив, они содержат лишь нормы законодательства.

Вместе с тем концепция кодекса в рамках романо-германской правовой семьи не является унифицированной. Так, в России, например, под кодексом понимают крупный нормативный акт, включающий все или большинство норм данной отрасли (подотрасли) права. В то же время во Франции, например, кодекс может регулировать и узкую сферу общественных отношений (например, Кодекс прибрежого рыболовства).

Ведущая роль нормативно-правовых актов в системе источников права стран романо-германской правовой семьи обусловливает отличную от англосаксонской концепцию правовой нормы, понимаемой здесь как общее предписание или модель поведения. Такое понимание правовой нормы вытекает из принципа верховенства закона. При этом степень ее абстрактности обычно возрастает по мере увеличения юридической силы акта.

Из принципа верховенства закона вытекает еще одна существенная черта романо-германской правовой системы. Суд здесь рассматривают лишь как орган применения норм права, но не как орган правотворчества, поскольку при рассмотрении дел он не может издавать общих предписаний. Вместе с тем в XX в. произошла эволюция такого подхода, в ходе которой судебная практика также стала рассматриваться источником права. Речь идет о решениях высших судов, принятых при пробелах в праве на основе аналогии права, решениях, связанных с толкованием закона, и т. д. По существу, постоянно применяя в идентичных делах одни и те же решения, принимают во внимание прецедент.

В качестве источников права в этих странах признаются также общие принципы права и обычай.

Отличительной особенностью романо-германской правовой системы является деление права на публичное и частное, воспринятое еще от римского права. Первое связано с публичным, общественным интересом, второе — с интересом частных лиц[249]. Частное право включает гражданское и торговое, а также семейное, авторское, международное частное право. Публичным правом охватываются такие отрасли, как конституционное, административное, уголовное, гражданско-процессуальное, уголовно-процессуальное, международное публичное право.

Ряд отраслей включает элементы и частного, и публичного права (трудовое, земельное, морское, воздушное и т. д.).

С точки зрения структуры права отдельные страны занимают особое место в рамках романо-германской правовой семьи. Так, правовые системы стран Латинской Америки отличает известный дуализм структуры права. Если частное право сформировалось здесь по европейской, прежде всего французской, модели, то публичное право испытало значительное влияние конституционных институтов США. Вместе с тем судебная практика не является здесь источником права.

Существенные особенности отличают правовые системы Скандинавских стран, испытавших меньшее влияние римского права. Кодификация права произошла здесь еще в XVII— XVIII вв., т. е. до наполеоновских кодификаций. При этом в каждой из стран региона был принят лишь один кодекс, охватывающий все право (в Дании — в 1683 г., в Норвегии — в 1687 г., в Швеции и Финляндии — в 1734 г.). Кроме того, здесь менее четкой является грань между публичным и частным правом и более значительна роль судебной практики, что сближает их с семьей общего права. Наконец, к особенностям этих стран следует отнести унификацию в рамках региона ряда институтов гражданского, торгового и морского права.

В силу этих особенностей некоторые авторы (например, А. Саидов) выделяют страны Скандинавии и Латинской Америки в самостоятельные правовые семьи.

Возрастание экономической роли государства привело к известному стиранию граней между публичным и частным правом. Произошло известное “вторжение” в сферу частного права административных методов правового регулирования (плановые договоры, государственное регулирование цен и т. д.).

В условиях научно-технической революции происходит дальнейшая дифференциация отраслей права, в ходе которой формируются новые, как правило, комплексные отрасли (атомное, компьютерное, информационное право и т. д.), сочетающие признаки различных отраслей права. Впрочем, последняя тенденция проявляется и в странах англосаксонского права.

б) Семья англосаксонского (или общего) права.

Она включает в себя правовые системы стран английского языка — таких, как Англия, США, Канада, Индия, Австралия, многие страны Африки и т. д. Ее одноязычный характер объясняется тем, что это право распространялось в мире

вследствие английской колониальной экспансии, став общим (хотя и с известными оговорками) для стран, входивших в Британскую империю. Английское право, лежащее в основе этой правовой семьи, не испытало такого же римского влияния, как романо-германское право. Отражая специфически английские условия, оно сохранило свою оригинальность и не подверглось рецепции в других странах. Отсюда вытекают его значительные особенности. В частности, оно не знает деления на материальное и процессуальное право; деление права на публичное и частное здесь либо отсутствует, либо является менее четким, чем на Европейском континенте. Структура англосаксонского права обычно строится не по отраслевому принципу, как в романо-германских странах, а по формально-юридическому, т. е. на основе источников права. Система категорий английского права порой непонятна юристу романо-германской школы, не знающей, в частности, понятия доверительной собственности, такой формы иска, как треспасс, и т. д. Если в странах романо-германского права процессуальное право обычно рассматривают как вторичное по отношению к праву материальному, то все внимание английских юристов веками было обращено на судебную процедуру и очень медленно переносится на нормы материального права.

Этим обусловлена важная роль суда, который не только применяет право, но и создает его. В странах англосаксонского права действует правило обязательности прецедента, когда принцип, положенный в основу решения конкретного дела, становится обязательным при рассмотрении аналогичных дел для судов того же уровня и нижестоящих судов[250].

Продукт деятельности судов — общее право, или common law, — это весьма своеобразный феномен, не имеющий аналогов в других правовых системах. Процесс его становления начался еще в XII в. Основу общего права составили нормы обычного права, использованные разъездными королевскими судами при рассмотрении дел и выраженные в судебных отчетах. Такие обычные нормы считались общими для всего королевства. Позднее общее право включило в себя и нормы законодательства, получившие судебное истолкование. Дело в том, что акт английского парламента (статут) считается правом лишь после того, как он неоднократно применен и истолкован судом. В будущем суды ссылаются не на норму статута, а на его судебное истолкование, которое порой может существенно отличаться от первоначального текста. По этой же причине акт законодательства нередко обрастает нормами судебного истолкования его положений.

Общее право отличается крайним формализмом, казуистичностью и противоречивостью. Следствием этого стало формирование в XIV в. “права справедливости” (law of equity). Его нормы, отождествлявшиеся поначалу с “естественной справедливостью”, сложились впоследствии в отдельную систему английского права, отличную от системы “общего права”

Право справедливости, основанное на каноническом и римском праве, применялось в суде канцлера по жалобам лиц, не удовлетворенных решением дел в судах общего права. Процедура в этом суде также отличалась от процедуры судов общего права. Объективно право справедливости призвано было исправлять недостатки общего права. В результате судебной реформы 1873 и 1875 гг. нормы “общего права” и “права справедливости” стали применяться в рамках единой системы судов. Однако по-прежнему деление английского права на общее право и право справедливости является едва ли не самой примечательной его чертой.

К источникам английского права помимо судебного прецедента относятся также законы (статуты), доктрина, обычай и разум.

Сложность и противоречивость английского права сказались на технике правотворчества, систематизации и толкования права. Так, акт правотворчества в англоязычных странах, как правило, отличается тяжелым языком, сложной структурой, педантичной регламентацией деталей. Норма права нередко ассоциируется с конкретным судебным решением, где эти детали тщательно фиксируются. В отличие от Европейского континента, где толкование нормы права имеет целью выяснение смысла абстрактных правовых формул, английский судья толкует прежде всего конкретные термины и т. д.

Роль судебного прецедента как важнейшего источника английского права к середине XX в. несколько снизилась. Напротив, в системе источников права возросла роль законодательства. Хотя в Англии, где нет писаной конституции, исторически не сложился принцип верховенства закона, однако в других странах англосаксонского права практически всюду действуют писаные конституции, верховенство которых обеспечивается с помощью института конституционного контроля. Родиной его является Англия, где утвердился взгляд на общее право как на своеобразное “хранилище” основанных на обычае древних свобод англичан. Отсюда делался вывод, что правительство не может, как на Европейском континенте, предоставить гражданам конституционные права и свободы, поскольку они уже закреплены в общем праве, а должно лишь обеспечить их защиту.

При этом в Англии, где в начале XX в. существовала единая система судов, ныне, как и в странах романо-германского права, сложилась система административных судов.

Будучи единым по принципам организации, доктрине, структуре и т. д., англосаксонское право порой обладает особенностями, отражающими специфику ряда англоязычных стран. Так, в США, например, это прежде всего федеративная форма государственного устройства, обусловившая иную, чем в Англии, структуру законодательства и общего права, действие федеральной конституции и федерального права наряду с конституциями и правом пятидесяти американских штатов. При этом Верховный суд США и верховные суды штатов изначально не связаны здесь своими собственными решениями. В США более значима роль законодательства в системе источников права. В ряде случаев оно кодифицировано на уровне федерации либо штатов. Это, например, Единообразный торговый кодекс 1956 г., действующий во всех штатах Уголовный кодекс, действующие в ряде штатов уголовно-процессуальный и гражданско-процессуальный кодексы и т. д. В 1926 г. здесь принят Свод законов США (United States Code). В этой стране существует также практика принятия на федеральном уровне модельных законов.

Существенной спецификой обладает англосаксонское право в развивающихся странах Азии и Африки. Она обусловлена сохранением здесь значительного “пласта” традиционных отношений. Поэтому английское общее право действовало здесь не в чистом виде, а лишь в той мере, в какой позволяли местные условия. До независимости общее право колоний включало также решения местных колониальных судов, система которых обычно строилась по английской модели. Кроме того, повсеместно действовали системы судов традиционного права. В этих условиях термин “справедливость” помимо обычного своего значения понимался как средство корректировки местного традиционного права с позиций права европейского. Типичной для английских колоний была формула, согласно которой при отсутствии ясно выраженной нормы суд руководствовался принципом “правосудия, справедливости и доброй совести” Упор при этом делался не на связанность колониальных судов прецедентами, а на свободу судейского усмотрения При выработке новых норм прецедентного права.

С достижением независимости судебные системы англоязычных развивающихся стран продолжают в целом строиться на той же основе, какая сложилась в колониальный период. Тесная связь с английским правом сохраняется здесь до сего времени. В сборниках судебной практики английские судебные решения и научные труды цитируются столь же широко, как и раньше.

С другой стороны, сохраняется действие многих актов колониального законодательства, новые правовые акты следуют традиции английской законодательной процедуры и юридической техники.

§ 3. Правовые системы традиционного типа

а) Традиционное право и его особенности. Правовые системы традиционного типа (обычно-правовая, индусская, мусульманская) являются продуктом традиционных обществ.

Понятие “традиционное общество” означает общество, находящееся либо на предклассовой стадии развития, либо на стадии, когда классовые институты еще сочетаются с институтами доклассовыми — такими, как род, племя, община, каста. Поэтому понятие “традиционное право” в известном смысле условно. Оно применяется либо к слитным нормам, еще не ставшим правом в собственном смысле (обычное право африканских племен), либо к комплексу норм — юридических и слитных, в своей совокупности образующих понятие, которое в категориях традиционного права отнюдь не адекватно европейскому понятию права[251].

Право здесь вырастает из слитного космического миропонимания и отождествляется поначалу с “мировым порядком”, при этом не только земным, но и небесным. Поэтому система источников традиционного права своей вершиной упирается в “небо” Кроме того, она помимо вертикального имеет также горизонтальное (или временное) измерение. Поскольку в традиционном обществе авторитет традиции прямо пропорционален ее древности, то самый авторитетный источник традиционного права является одновременно и самым древним. Отражая начальный этап формирования права, он либо вообще не включает юридических норм (Веды в индуизме), либо содержит их крайне мало (Коран в исламе). Государство на этой стадии играет весьма слабую роль в формировании и защите традиционного права. Последнее возникает как право личное, границы его действия не совпадают с государственными и административными границами. И сегодня в развивающихся странах Азии и Африки существует сфера так называемого личного статуса (брак, семья, развод, наследование, часть имущественных отношений), где это право сохраняет личный характер.

Развитие традиционного права как системы собственно юридических норм начинается на более поздних стадиях. При этом в индуизме и исламе оно теоретически остается составной частью соответствующей религиозно-философской системы.

В наши дни практически нигде традиционные правовые системы не имеют национального характера. Будучи добуржуазными по своей природе, они действуют лишь в тех страдах, где сохранились добуржуазные (традиционные) отношения (Тропическая Африка, Ближний и Средний Восток, Южная и Юго-Восточная Азия, Океания).

Повсеместно традиционное право является здесь подсистемой (одной из подсистем) права национального. Европейское и традиционное право в известных сферах действуют параллельно, регулируя одинаковые по предмету, но разнотипные по содержанию отношения. Дуализм типологический дополняется при этом дуализмом структуры традиционного права, включающего не только юридические, но и слитные нормы. Последние оказывают, как правило, более значительное влияние на общественную жизнь, чем собственно правовые нормы, что видно, в частности, на примере ислама.

б) Обычное право. Обычное право — это исторически первое системное правовое образование, к которому — с известной долей условности — применимо понятие “правовая система” Условность объясняется тем, что понятие “обычное право” относится к совокупности социальных норм, имеющих форму обычая, которые действуют не только в раннеклассовых, Но и в предклассовых обществах. С точки зрения системности Перед нами — незавершенное право, а порой и предправо или Протоправо.

Правопонимание здесь еще слитно с космическим миропониманием. Эпоха обычного права еще не знает юриспруденции как сферы профессиональной деятельности. Еще нет дифференциации норм обычного права на отрасли. Поэтому оно не знает различий между гражданским деликтом и уголовным преступлением. Отсутствует вертикальная соподчиненность норм, ведь единственный источник права здесь — обычай. Роль государства в формировании и реализации права еще крайне слаба.

Обычное право возникает как право личное, а не территориальное и лишь со временем приобретает территориальный характер. Обязательная сила обычая, лежащего в его основе, происходит из признания его “своим” в рамках данной родовой, территориальной (соседские общины, города и т. д.) или профессиональной общности (например, среди торговцев). Так, обычное право общины понимается в Тропической Африке как “совокупность норм, признаваемых ее членами в качестве обязательных”[252]. Обычное право характерно для обществ с застойным характером развития, со слабо развитой (либо лишь формирующейся) государственностью. Оно понимается как элемент вечного и неизменного “мирового порядка”, которому следовали многие поколения предков. В этом смысле оно есть форма (способ) консервации прошлого. Его локальная замкнутость и противоречивость всегда являлись препятствием на пути централизации государства.

Как элемент “мирового порядка” оно нерукотворно. Поэтому его не создают, его находят и применяют к конкретному делу. Правотворчество как таковое здесь отсутствует. Необходимые изменения в обычное право вносят с помощью толкования в процессе применения его норм.

В течение веков обычное право существовало как право устное — в форме пословиц, поговорок, мифов и т. д. Запись обычного права (в форме “варварских правд”) была первым шагом к его унификации. По мере создания централизованных государств оно вытесняется законодательством государства.

В правовых системах современных развитых стран обычное право составило в ряде случаев основу самостоятельных комплексов правовых норм — таких, как торговое право, в том числе международное торговое право, английское общее право и т. д. Наконец, термин “обычное право” применяется здесь также к нормам обычно-правового происхождения.

Эпоха обычного права существовала в Европе до середины XI в.[253], а в ряде районов современного мира продолжается и сегодня. Речь идет о регионах, где сохранились “пласты” традиционных отношений. Это прежде всего Тропическая Африка[254]. Обычное право широко применяется также в ряде районов Афганистана, Йемена, Индии и т. д. В частности, в Индии племенные структуры, сохранившие обычное право, включают 45 млн. человек.

История обычного (как и вообще традиционного) права афро-азиатских развивающихся сыгран разделяется на 3 периода: доколониальный, колониальный и период независимости. В “чистом” виде обычное (как и вообще традиционное) право развивалось здесь лишь в доколониальный период. Оно отражало, как правило, начальные стадии становления государственности у народов Тропической Африки. Поэтому в нем доминируют коллективистские традиции, присущие племенному обществу. Обычное право регулирует здесь весь комплекс внутриобщинных отношений (брак, наследование, земельные отношения, традиционный суд и т. д.). Субъектом обычного права является большей частью не индивид, а традиционная общность (патриархальная семья, родовая община и т. д.). Земля является, как правило, общинной собственностью, хотя существует и индивидуальное землевладение. Брак есть договор не между брачующимися, а между их семьями. Среди зажиточных африканцев распространен полигамный брак. Брачный договор предусматривает выкуп за невесту, выплачиваемый ее семье.

Высшей ценностью африканского традиционного общества считается дух коллективизма и взаимопомощи, понимаемый как его основа. Поэтому тяжбы между членами традиционных общностей разрешаются прежде всего на основе примирения сторон. Если спор создает угрозу единству большой семьи (например, спор по поводу наследства), он считается безнравственным.

Судебные функции 'обычно осуществляют племенные вожди. С установлением в указанных странах колониальных и полуколониальных режимов обычное право испытывает значительное влияние европейского права. Так, условием его действия становится соответствие норм обычного права колониальному законодательству и принципам европейского права.

Применение обычного права в колониальных судах вело к постепенному изменению обычного права под влиянием европейского права. Так, в судах при отсутствии необходимой нормы вопрос решался с позиций европейского права. Апелляции по делам обычного (и вообще традиционного) права большей частью рассматривали судьи-европейцы, не знавшие этого права. Конфликт европейского и традиционного права разрешался, как правило, с позиций права метрополии.

Колонизаторами осуществлялась также, хотя и в явно недостаточных размерах, систематизация обычного права в ее первичных формах. Так, ряд сборников обычного права был подготовлен на английских и французских территориях в Африке. При этом упорядочение традиционных норм сводилось лишь к внешней обработке обычно-правового материала.

С достижением независимости в странах Тропической Африки сложился двоякий подход к проблеме обычного права. Одни из них проводят курс на его интеграцию путем включения обычно-правовых норм в законодательство и (или) санкционирование известной их части, другие — курс на запрет обычного права. Интеграция обычного права в национальную систему права характерна для англоязычных стран континента, а также ряда франкоязычных стран (Того, Бенин, Заир и т. д.). Обычное право признается здесь источником права. Его унификация и интеграция проводятся посредством как законодательства, так и судебной практики.

В англоязычных странах в качестве средства (канала) унификации и интеграции традиционного права, как и в колониальный период, используется судебный прецедент. При этом известная часть норм обычного права не включается в законодательство и сохраняет значение самостоятельного источника права в формальном смысле.

Применяются также первичные формы учета и систематизации обычного права (Кения, Танзания, Ботсвана и т. д.).

Действие обычного права запрещено в ряде стран французского языка (Кот д‘Ивуар, Мали, Конго и т. д.). Однако и здесь оно нередко продолжает действовать в “чистом” виде в силу инерции традиционного правосознания, воспринимающего европейские нормы и принципы как явление чужеродное.

в) Индусское право. Индусское право сегодня распространяет свое действие на 350—400 млн человек, проживающих помимо Индии также в Непале, Шри-Ланке, Малайзии, странах Восточной Африки (Кения, Танзания, Уганда). Это одна из самых древних и наиболее сложных правовых систем. Зарождение начал этого права (и его исторические истоки — ведическая литература), по мнению ряда исследователей, относится к XV в. до н.э., а собственно правовых текстов — дхармашастр — к V—II вв. до н.э.[255].

По сложности это право порой сравнивают с монстром. Свое название индусское право получило скорее из факта применения его к индусам, чем из его исторической связи с религией. Под индусом при этом обычно понимают члена общины, основанной на варново-кастовой системе, в том числе вне Индии, следующего основным религиозным постулатам древнеиндийской цивилизации[256].

Первооснову индусского права составляет комплекс памятников, включающих вопросы религии, философии, этики и т. д. и получивших общее название “Веды” (санскритское “веды” — букв, “знание”). Право присутствует здесь в зародышевой форме, оно сформируется значительно позже. При этом сохраняется его слитность с религией и моралью, многозначность понятий, присущие начальному этапу становления права. Так, важнейшая категория индусского права — дхарма — понимается, с одной стороны, как универсальные законы природы космического характера. В таком контексте она имеет название “рита” С другой стороны, это комплекс религиозных, нравственных, социальных и правовых обязанностей. В этом контексте право — лишь отрасль дхармы. Несоблюдение дхармы чревато для индуса наказанием в потусторонней жизни. Регулятором универсума в индуизме является данда (сила), имеющая негосударственное происхождение. Она одна способна обеспечить соблюдение дхармы. Власть короля носит подчиненный по отношению к ней характер и вручается ему для осуществления данды[257].

Каждый индус с момента рождения и до смерти является членом одной из четырех варн, или каст (брахмана, вайшья, кшатрия и шудра), построенных по иерархическому принципу. Иными словами, индусское право закрепляет неравенство индусов перед Богом или законом.

Согласно концепции индуизма, в основе деятельности человека лежит триада, включающая добродетель (дхарма), интерес (артха) и удовольствие (кама). Соответственно этому существуют три группы норм и три науки — дхармашастра, артхашастра и камашастра. Шастры в данном случае означают книги, в которых содержатся соответствующие нормы поведения людей.

В дхармашастрах указывается на три источника дхармы: веды, традицию и обычай (Ману, II, 12). Характерно, что в этом перечне, где на первом месте всегда стоят Веды, вообще отсутствуют акты государства.

Изложенные в стихах ведические тексты обычно отождествляются индусами с божественными откровениями. Есть четыре сборника таких текстов: Ригведа, Самаведа, Яжурведа и Артхаведа. Самая древняя из них — Ригведа.

Индусская ортодоксия исходит из того, что всякая дхарма имеет свое основание в Ведах. Поскольку священные книги не всегда согласовывались между собой, то этот тезис толковался не как отражение дхарм в священных текстах, а как отождествление этих текстов с истиной, знанием. Более того, считалось, что нет истины, которая бы не заключалась в писании. Кроме того, было выдвинуто предположение, что древние части священных книг якобы утеряны.

На базе ведических текстов сложился источник дхармы, называемый шрути (услышанное)[258]. Он включает произведения литургического и сакраментального характера (самхита), по вопросам церемонии богослужения (брахмана), а также философские спекуляции, называемые араньяки и упанишады.

Шрути, в свою очередь, составили основу для формирования следующего источника дхармы — смрити (“запомненное”, или традиция). Согласно индусской доктрине, это такая традиция, которая позволяет познать мудрость и которую мудрецы вспомнили и передали людям. Наиболее ранние смрити написаны в форме афоризмов и изречений, называемых сутры. Дхармашастры — это более поздние произведения, излагающие дхарму в более систематизированном виде. Собственно юридические предписания здесь начинают доминировать. Самые значительные шастры — это законы Ману, Яджна- валкья, Нарада и т. д. Последняя из них представляет своеобразную вершину развития древнего права Индии.

Все дхармашастры наделяются в индусском праве равным авторитетом и рассматриваются как единое целое. Этим обусловлена одна из многих фикций, что между дхармашаст- рами не может быть противоречий. Когда имеется противоречие в отрывках из священного откровения, они оба считаются дхармой. Если же такое противоречие обнаруживается, оно должно быть решено путем толкования.

Противоречия между нормами смрити обусловили необходимость выработки способов их преодоления и унификации. Эту задачу призваны были выполнить комментарии к смрити, наибольшую ценность среди которых представляют нибандхи (или дигесты). Это сборники высказываний авторитетов, собранных из различных текстов по тем или иным предметам правового регулирования и включавших также нравственные и религиозные нормы. В большинстве своем комментаторы не занимали официальных постов в аппарате государства. Вместе с тем отдельные из них выполняли эту работу по заданию правителя. Техника авторов дигест “позволяла располагать материал смрити таким образом, чтобы утвердить желаемое мнение, исключить сомнительные тексты как не относящиеся к делу или даже поддельные, а при необходимости изменить их толкование”[259].

Начало деятельности комментаторов ученые относят к IX либо к XI в., а конец ее — к XVII—XIX вв. Их деятельность привела к появлению правовых школ. Дхармасутры и дхарма- шастры вместе с огромным числом комментариев и дигест составляют “свод” классического индусского права, берущего свое происхождение от дхармы[260].

Особое место в системе источников индусского права занимают артхашастры, т. е. сочинения, охватывающие философские, социально-политические и экономические проблемы государственной деятельности. В отличие от дхармашастр, призванных обеспечить человеку средства достижения его достоинства и спасения в потустороннем мире, наука артха (артхашастра) изучает средства достижения материального благополучия человека[261].

Среди ученых распространено мнение, что позитивное индусское право является обычным правом, в котором в той или иной мере доминирует религиозная доктрина — индуизм. Это свидетельствует о важной роли обычая как источника индусского права.

Брахманы как знатоки обычаев разрабатывали на их основе детальные предписания для всех остальных групп древнеиндийского общества. Выступая в форме дхармасутр и драхмашастр, эти предписания рассматривались как основанные на Ведах и имеющие универсальный характер. Поэтому в эпоху дхармашастр признавались два источника дхармы: Веды и обычай[262].

Так, существовала презумпция, что одобренный обычай содержится в Ведах. Отсюда следовал вывод, что в случае коллизий между нормой обычая и предписаниями Вед последние обладали приоритетом. Однако авторы дхармашастр уже отрицали эту презумпцию. Поэтому в королевском суде отнюдь не всегда признавался авторитет священных текстов.

Со временем вырабатывается правило, что если строгое следование дхарме не обеспечит королю возможности поддержания мира внутри страны и вне ее, то он может руководствоваться не дхармой, а обычаем.

За свою многовековую историю индусское право претерпело существенную эволюцию. Так, со времени исламского завоевания Индии (XVI—XVII вв.) оно было запрещено к применению в судах и в органах управления. С установлением английского колониального господства (XVII—XVIII вв.) этот запрет был отменен, однако дальнейшее развитие индусского права шло под определяющим английским влиянием. О степени этого влияния говорит тот факт, что к моменту независимости Индии его называли уже англо-индусским правом. Так, с середины прошлого века в Индии было принято более 10 законодательных актов, регулирующих личный статус индусов. Трансформация индусского права осуществлялась с помощью судебного прецедента.

В итоге ряд традиционных институтов либо был запрещен (например, институт сати — самосожжения индусских вдов и т. д.), либо подвергся буржуазной модификации (запрет дискриминации “неприкасаемых” каст). Наряду с этим известная их часть сохранила свое действие (например, иерархическая система каст, институт нераздельной большой семьи и т. д.).

О противоречивости ситуации свидетельствует тот факт, что до сих пор не принят Гражданский кодекс, предусмотренный Конституцией 1950 г. (ст. 44) и призванный ввести единый статус для граждан Индии независимо от их вероисповедания. Дело ограничивается пока половинчатыми мерами. Так, “семейные суды”, созданные на основе закона 1984 г., призваны решать брачно-семейные дела вне зависимости от религиозной принадлежности сторон.

Один из аспектов проблемы индусского права состоит в наличии в его структуре слитных (т. е., по существу, неюридических) норм. Поэтому в деревенских обычных судах, наряду с санкционированными государством обычаями, нередко применяются несанкционированные обычаи, часто противоречащие норме закона.

Таким образом, проблема индусского права по-прежнему остается актуальной в странах распространения индуизма.

в) Мусульманское право.

Возникнув на Аравийском полуострове в VII—X вв., мусульманское право претерпело длительную историческую эволюцию, в ходе которой его структура и социальная сущность не оставались неизменными. Как продукт раннеклассового аравийского общества, оно несет на себе его отпечаток. Вместе с тем с завоеванием арабами обширных территорий в VIІ—VIII вв. мусульманское право испытывает влияние более развитых и культурных стран (Египет, Сирия, Палестина и т. д.). Наконец, на развитие мусульманского права оказали влияние такие факторы, как зарождение капитализма на мусульманском Востоке, колониальная экспансия европейских держав, буржуазная эволюция стран мусульманского Востока в условиях независимости.

Раннеклассовая природа мусульманского права проявляется прежде всего в том, что оно возникает как право личное, а не территориальное. Юридическое положение личности в рамках мусульманского права определяется ее вероисповеданием. Возникнув как элемент религиозной системы ислама, мусульманское право, так же как и религия ислама, основывается на божественной воле. Поэтому священная книга мусульман Коран является одновременно и основным источником мусульманского права. Коран — это откровения бога Аллаха, ниспосланные пророку Мухаммеду и обращенные к правоверным мусульманам. Они были записаны и систематизированы уже после смерти Мухаммеда, при халифе Османе (640—648 гг.). Божественная природа Корана обусловливает вечность, неизменность и универсальность содержащихся в нем норм. Согласно исламской доктрине, нормы Корана применимы во все времена и в любых обстоятельствах. Однако в действительности из более чем 6 тыс. стихов Корана, по разным оценкам, лишь от 200 до 500 содержат правила поведения, Которых должны придерживаться мусульмане в своих взаимоотношениях[263].

Несостоятельность Корана как основополагающего источника права обусловила появление другого божественного источника, призванного восполнить его неполноту, — сунны, т. е. преданий (хадисов) о словах, делах и поступках пророка Мухаммеда. Каждый хадис содержит основание (иснад), т. е. Перечень его передатчиков, при этом наибольшим авторитетом пользуются хадисы, исходящие от ближайших сподвижников пророка, его родственников и друзей. Нормы хадисов применялись при неполноте или пробельности положений Корана. Существует шесть общепризнанных сборников хадисов, из которых наиболее авторитетными являются сборники, составленные аль-Бухари (ум. в 870 г.) и Муслимом (ум. в 875 г.). Хотя число хадисов насчитывает несколько тысяч, однако само по себе это не решило проблемы в силу преобладания в сборниках религиозных норм, повествовательного изложения хадисов, а также подложного характера известной их части, в чем проявилась борьба различных политических сил в рамках ислама.

Именно нормы, содержащиеся в Коране и сунне, составляют божественное право ислама, или шариат. В действительности термин “право” применяется к данному понятию достаточно условно, поскольку шариат (букв. — “путь, указанный Богом”) помимо норм права включает в себя также нормы морали и религии. В этих условиях право есть часть единого мирового порядка, основанного на божественном законе. Оно регулирует не только отношения между верующими, но также их отношения с Богом и выступает как всеобъемлющий кодекс поведения, определяющий все аспекты жизни мусульманина, — это и собственно правовая сфера, и ритуальная практика, допустимые пища и одежда, правила этикета и т. д. Поэтому поступки мусульманина имеют как правовую, так и религиозно-нравственную оценку, а всякое правонарушение является также и религиозным грехом. Соответственно мусульманские юристы являются одновременно и теологами.

На процесс формирования мусульманского права, как отмечалось, оказал влияние факт завоевания арабами народов, стоявших на более высокой стадии экономического и культурного развития. Использование мусульманского права в качестве социального регулятора в завоеванных странах стимулировало развитие его доктрины, а также приемов юридической техники, направленных на преодоление многочисленных пробелов. Складывается фикх — теория мусульманского права. Нередко его рассматривают как мусульманское — суннитское (правоверное) и шиитское — право в широком смысле, поскольку оно включает в себя не только правила поведения мусульман в отношениях между собой и с немусульманами (му’амалат), но и нормы, регулирующие “отношения верующих с Аллахом” (ибадат).

Процесс формирования новых норм мусульманского права, не предусмотренных Кораном и сунной, на основе использования рациональных аргументов получил название “иджтихад” (букв. — “настойчивость”, “усердие”). Именно таким путем было создано большинство норм мусульманского права. С развитием иджтихада оно все более утрачивает единообразие, распадаясь на ряд подсистем этого права. Уже во второй половине VII в. в исламе складывается два основных направления — суннитское (правоверное) и шиитское (еретическое). В рамках каждого из них в IX—X вв. формируются религиозно-правовые школы, или толки (мазхабы). Имея общую основу (шариат), каждый из толков отличается, однако, своим “арсеналом” рациональных методов формирования права. Так, существуют четыре суннитских мазхаба — ханифитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский, названных так по именам своих основателей, а также три шиитских — зейдитский, джафаритский, исмаилитский.

Мусульманские ученые — муджтахиды — сыграли важную роль в формировании мусульманского права. Характерно, что, будучи торговцами, они, как правило, даже не состояли на государственной службе. Поэтому недалеки от истины те авторы, которые считают, что мусульманское право возникло не “снизу”, из практики, а “сверху”, из доктрины. Напротив, роль государства была здесь лишь косвенной. Она ограничивалась санкционированием норм мусульманского права определенного толка. Мусульманский судья (кади) применял при рассмотрении дел нормы Корана и сунны лишь в соответствии с предписаниями, содержащимися в трудах основоположников соответствующего толка и их последователей. К X в. в результате развития иджтихада основным источником мусульманского права становится правовая доктрина. Было объявлено о закрытии “дверей иджтихада”, т. е. о прекращении дальнейшего развития мусульманского права. Впредь исламские ученые могли лишь комментировать его нормы.

Вследствие специфики развития мусульманского права под его рациональными источниками понимаются, по существу, способы формулирования новых правовых норм. Так, одним из главных таких источников, признаваемых практически всеми мазхабами, является иджма, т. е. согласованное мнение мусульманских правоведов, которое считается мнением всей общины верующих. Иджма как Способ принятия решений применяется лишь в случаях, не урегулированных Кораном и сунной.

Другим таким источником, признаваемым большинством мусульманских толков, является кияс, или суждение по аналогии. В иерархии источников мусульманского права кияс следует после Корана, сунны и иджмы и применяется в случаях, Когда ни один из них не дает ответа на решаемый вопрос.

К источникам мусульманского права относится также фетва, т. е. официальное суждение, выносимое муфтием или другим религиозным авторитетом в ответ на запрос кади или иного частного лица по вопросам морали, религии либо права ислама.

Акты правителя исламского государства (фирман, канун) играют подчиненную роль в системе источников мусульманского права. Они имеют в классическом исламе подзаконный характер (законы уже содержатся в Коране и сунне) и издаются по вопросам, не урегулированным в этих источниках.

Признание в качестве источника мусульманского права (хотя и второстепенного) обычая (урф, адат) способствовало экспансии ислама, поскольку нередко исламизированные народы, приняв ислам, продолжали во многом следовать своим доисламским обычаям (Тропическая Африка, Средняя Азия и т. д.).

Мусульманское право исторически возникло как частное право. Оно отличается казуистичностью, противоречивостью, пренебрежением к абстрактным формулам. В нем нет четкого деления на отрасли права, в том числе на публичное и частное право. Публично-правовая сфера регламентирована в нем менее детально, чем сфера частной жизни мусульманина. При этом мусульманское государственное право исходит из нераздельности светской и религиозной власти.

В рамках шариата как религиозно-правовой системы теоретически не допускалась прямая отмена пережиточных норм, не отражающих социальных потребностей. Вместе с тем мусульманский судья вплоть до наших дней обладает широкой свободой выбора. Ведь при молчании закона в большинстве случаев предписывается применять не просто нормы определенного толка, а его наиболее предпочтительные выводы[264].

Со второй половины XIX в. мусульманское право начинает испытывать западноевропейское влияние. Следствием развития капитализма в странах Востока было восприятие ими ряда буржуазных правовых институтов, использование европейской формы права и т. д., что вело в конечном счете к сужению традиционной сферы действия мусульманского права. Так, в Османской империи в 1869—1876 гг. была осуществлена кодификация исламских норм о собственности и об обязательствах, получившая название Маджалла, в ходе которой эти нормы подверглись существенной модернизации. В Египте в 70-е годы XIX в. были приняты Гражданский и Торговый кодексы, составленные по французскому образцу, и т. д. В странах мусульманского Востока появляются первые конституционные акты (в Тунисе — в 1863 г., в Египте — в 1882 г., в Иране — в 1906 г. и т. д.). Почти всюду в этих странах мусульманское право постепенно превращается из господствующей правовой системы в одну из подсистем национального права. Степень его влияния зависит прежде всего от уровня социально-политического развития страны. Так, наибольшим влиянием оно обладает там, где этот уровень низок, а также там, где режимы проводили в прошлом политику изоляции от внешнего мира (Йемен, Саудовская Аравия). Немаловажную роль играют также идеологические установки режимов. Так, в Иране, например, с победой антишахской революции в конце 70-х годов произошел резкий поворот в сторону исламизации страны. Еще более жестко внедряет исламские порядки афганское движение “Талибан” и т. д.

По степени влияния мусульманского права на законодательство стран мусульманского Востока последнее можно разделить на три сферы. Первая из них — сфера так называемого личного статуса — характеризуется наиболее значительным влиянием мусульманского права. Сегодня почти всюду она кодифицирована. В этой области наблюдается тенденция ограничения или запрета полигамии, выравнивания прав супругов в области семейных отношений и т. д.

Следующая сфера включает такие отрасли, как конституционное, гражданское, уголовное право и т. д., где наблюдаются “вкрапления” исламских норм, институтов и принципов в европейское по форме и содержанию законодательство. Так, почти повсеместно в этих странах конституции закрепляют положения о государственном характере религии ислама, провозглашают шариат (его принципы) основным источником законодательства. О неоднозначности содержания этих формул выше уже говорилось. В области гражданского права сохраняет действие ряд институтов мусульманского права, например институт вакфа[265]. Уголовное законодательство этих стран допускает в ряде случаев применение наказаний, предусмотренных шариатом (Иран, Ливия, Саудовская Аравия и т. д.).

Наконец, в такой сфере, как авторское, изобретательское, компьютерное право и т. д., влияние мусульманского права, как правило, отсутствует. Поэтому даже в странах, провозгласивших исламский характер действующего в них права (Йемен, Иран, Саудовская Аравия и т. д.), оно представляет в действительности определенное (и не всегда гармоничное) сочетание европейских и мусульманских норм, институтов и принципов.

Ислам и мусульманское право остаются важным фактором общественной и политической жизни стран Востока. При этом влияние ислама как религии значительно превосходит воздействие на социальные отношения собственно мусульманского права. Идеологическое влияние ислама характерно также и для мусульманских регионов России, где определенные силы пытаются придать исламскому фактору политическую окраску.

§ 1. Понятие правотворчества и его принципы. Правотворчество и формирование права

Правотворчество есть форма государственной деятельности, направленная на создание правовых норм, а также на их дальнейшее совершенствование, изменение или отмену. Это процесс создания и развития действующего права как единой и внутренне согласованной системы общеобязательных норм, регулирующих общественные отношения, специальная, имеющая официальное значение деятельность по установлению правового регулирования. Главное для правотворчества — выработка и утверждение новых правовых норм. В этом в первую очередь проявляется назначение данной формы государственной деятельности. Другие проявления правотворчества (отмена и изменение действующих норм, совершенствование их редакции) имеют подчиненное, вспомогательное значение для образования развернутой, четко выраженной и внутренне согласованной системы юридических норм.

По своей сущности правотворчество есть возведение государственной воли в закон, в имеющие общеобязательное значение юридические предписания. На современном этапе развития правотворчество проявляется в первую очередь как принятие правового акта непосредственно населением страны путем референдума либо как издание актов, содержащих правовые нормы, государственными и иными управомоченными органами. В некоторых современных странах одной из форм правотворчества является издание судебного прецедента. Все большее значение ныне приобретает также заключение имеющих нормативное содержание договоров между различными субъектами права.

Демократизм правотворческой процедуры предполагает активное участие партий, массовых движений, предпринимательских структур, объединений граждан в создании законодательства, их инициативу, свободное, широкое и деловое обсуждение предполагаемых законодательных решений. Однако это не исключает того, что правотворчество, в какой бы форме оно ни осуществлялось, есть деятельность государства, форма государственного руководства обществом. Государство в лице своих органов создает основную массу правовых норм.

Если же таковые издаются какими-либо иными структурами помимо государственных, то их правотворческие полномочия определяются государством.

Правотворческая деятельность современных цивилизованных государств осуществляется на базе перечисленных ниже семи основополагающих принципов, представляющих собой организационные начала, которые определяют существо, характерные черты и общее направление этой деятельности.

1. Демократизм. Этот принцип проявляется в установлении и неуклонном осуществлении свободного, подлинно демократического порядка подготовки и утверждения нормативных актов, и в первую очередь законов, что обеспечивает активное и эффективное участие депутатов, широкой общественности в правотворчестве, максимальный учет в новых нормативных решениях общественного мнения, потребностей социально-экономического развития страны и интересов различных слоев населения.

2. Законность. Нормативные акты должны приниматься строго в пределах компетенции соответствующего правотворческого органа и соответствовать конституции страны, ее законам и иным актам более высокой юридической силы. В федеративном государстве необходимо неукоснительно соблюдать распределение компетенции между федерацией и субъектами, входящими в ее состав. Принцип законности означает также строгое соблюдение установленного порядка подготовки, принятия и опубликования нормативно-правовых решений, правотворческой процедуры, формы принимаемых актов.

3. Гуманизм. Этот принцип предполагает направленность правотворческого акта на обеспечение и защиту прав и свобод личности, на максимально полное удовлетворение ее духовных и материальных потребностей. Человек, его интересы должны быть в центре законодательной деятельности.

4. Научный характер. Правотворчество призвано максимально полно соответствовать назревшим потребностям общественного развития, его объективным закономерностям, быть научно обоснованным, учитывать и использовать достижения науки и техники, основываться на теоретических разработках проблем, требующих нового нормативного решения. К подготовке проектов должны привлекаться научные учреждения, отдельные представители соответствующих отраслей науки, а также ученые-юристы.

5. Профессионализм, то есть участие в разработке новых правотворческих решений квалифицированных специалистов соответствующих отраслей общественной жизни, имеющих

профессиональную подготовку, большой опыт работы и достаточные знания.

6. Тщательность, скрупулезность подготовки проектов. В правоподготовительной деятельности важно максимально использовать зарубежный и отечественный опыт, результаты социологических и иных исследований, разного рода справки, докладные записки и иные материалы. Следует избегать спешки в работе, принятия скороспелых, непродуманных решений. Мудрая неторопливость разработки и обсуждения будущих законодательных решений — залог эффективности правового регулирования, его соответствия требованиям жизни, общественной практики.

7. Техническое совершенство принимаемых актов предполагает широкое использование выработанных юридической наукой и апробированных правотворческой практикой способов и приемов подготовки и оформления нормативных текстов, правил законодательной техники, которые должны быть обязательными установлениями для законодателя.

Учитывая государственный характер правотворческой деятельности, необходимо различать правотворчество в собственном смысле слова и более широкое и многоаспектное понятие — формирование права, правообразование. Нормы права создаются на основе государственных велений, но этому процессу предшествуют обнаружение потребности в урегулировании определенной сферы отношений, выработка правовых взглядов.

Правообразование включает в себя научный анализ, оценку действительности, выработку взглядов и концепций о будущем правовом регулировании, максимальный учет общественного мнения, предложений и замечаний партий, общественных движений, отдельных граждан и их объединений, специалистов-практиков и ученых, сформулированных средствами массовой информации, в научной литературе, публичных выступлениях, докладных записках, письмах и заявлениях граждан и т. д. Правообразование — это процесс формирования государственной воли в законе, правотворчество же охватывает деятельность компетентных органов и организаций по выработке и принятию нормативных актов. Правотворчество представляет собой основной, решающий этап формирования права, его логическое завершение.

Основными факторами, определяющими формирование права, являются материальные условия жизни общества, обусловленные равноправным существованием различных форм собственности, свободой предпринимательства (экономические факторы). Большое влияние на формирование права оказывают политическая обстановка в стране, характер взаимодействия различных слоев общества и групп населения, уровень активности политических партий, движений и общественных объединений (политические факторы). Принципиальное значение при создании новых юридических норм имеет также степень заботы общества и государства о личности, ее интересах и потребностях, об охране и обеспечении ее прав и свобод (социальные факторы). В многонациональном государстве процесс формирования права во многом определяется взаимоотношениями, формами сотрудничества между нациями и народностями, населяющими страну, заботой об их равноправии и свободном развитии, государственно-правовыми механизмами оформления их юридического статуса (национальные факторы). Международное положение государства, уровень и характер взаимоотношений с другими государствами и международными организациями также оказывают существенное влияние на правотворчество (внешнеполитические факторы). Идеологическая база права, правосознание граждан и общества в целом, степень его внедрения в общественное сознание, правовые идеи (идеологические факторы) также имеют существенное значение для правотворчества. Наконец, государство, возводя сформировавшиеся правовые идеи в закон, непосредственно создавая нормы права, осуществляет юридическое оформление государственной воли через деятельность органов, правомочных издавать нормативные акты (организационно-волевые факторы).

Совокупность перечисленных факторов формирует основу для оптимального и эффективного осуществления правотворческой деятельности, активно-творческого, опережающего влияния права на динамику общественного развития.

§ 2. Виды правотворческой деятельности в Российской Федерации

В Российской Федерации существуют три основные формы правотворчества: принятие нормативных актов органами государства, непосредственно народом путем референдума, заключение различного рода соглашений, содержащих нормы права (между Российской Федерацией и субъектами, входящими в ее состав, между субъектами Федерации, между государственными органами и общественными объединениями, между работодателями и работниками предприятий, учреждений, объединений и т. д.).

До недавнего времени в бывшем СССР и союзных республиках, входивших в его состав, активно использовался такой вид правотворчества, как принятие нормативных актов общественными организациями, специально уполномоченными на то государством (например, высшим профсоюзным органом страны — ВЦСПС, Центросоюзом), а также принятие совместных актов государственными органами и общественными организациями. Ныне эта явно нецелесообразная и теоретически необоснованная практика придания общественным организациям не свойственных им функций прекратила свое существование.

Принятие нормативных актов органами государства. Эта форма правотворчества является наиболее распространенной в Российской Федерации. Правом принятия нормативных актов обладают Федеральное Собрание Российской Федерации, представительные органы субъектов Российской Федерации (республик, краевых, областных, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга).

К числу правотворческих органов относятся также Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, министерства, государственные комитеты и ведомства Российской Федерации, президенты, правительства, министерства, государственные комитеты и ведомства республик, входящих в состав Федерации, главы администраций соответствующих национально-государственных и административно-территориальных образований. Правотворческими полномочиями обладает в пределах своей компетенции администрация объединений, комбинатов, предприятий и учреждений (локальное правотворчество). Полномочия каждого органа на издание нормативных актов определяются Конституцией Российской Федерации и иными законами в зависимости от места, занимаемого им в системе органов Российского государства.

Федеральное Собрание принимает законы и иные акты по вопросам, отнесенным к ее ведению Конституцией Российской Федерации.

Законы и постановления издаются как по вопросам, отнесенным Конституцией к исключительному ведению федеральных органов власти, так и по вопросам совместного ведения федеральных органов власти Российской Федерации и органов власти субъектов Федерации. Они принимаются с соблюдением особой процедуры, предусмотренной регламентами Государственной Думы и Совета Федерации.

Президент Российской Федерации, будучи главой государства, на основе Конституции и законов Российской Федерации издает указы, причем они могут быть и нормативного, и индивидуального, оперативного характера. Правительство как орган исполнительной власти правомочно решать вопросы государственного управления, отнесенные к ведению Федерации, постольку, поскольку они не входят, согласно Конституции и законодательству, в компетенцию Федерального Собрания и Президента Российской Федерации. Свои акты нормативного характера Правительство обычно издает в форме постановлений.

Министерства, государственные комитеты, иные ведомства, будучи центральными органами исполнительной власти, руководят порученными им сферами управления. Их полномочия в области издания нормативных актов определены законами, актами Президента и Правительства. Обычно министерства, будучи органами единоличного руководства, издают приказы и инструкции, государственные комитеты как коллегиальные органы — постановления. Нормативный характер носят, как правило, инструкции и постановления.

В пределах своих полномочий издают нормативные акты также органы законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации — республик, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга.

Следующий вид органов, осуществляющих правотворческую деятельность, — органы местного самоуправления: районные, городские, районные в городах, поселковые и сельские представительные органы местного самоуправления и соответствующие им местные администрации. Издавая нормативные акты (обычно они имеют разные наименования — решения, постановления, распоряжения и т. д.), органы местного самоуправления обеспечивают самостоятельное решение гражданами всех вопросов местного значения через избираемые ими органы или непосредственно, исходя из интересов населения, на основе закрепленных за органами самоуправления материальных и финансовых ресурсов.

Наконец, администрация объединений, предприятий, учреждений в пределах своих полномочий издает так называемые локальные нормативные акты, регулирующие отношения внутри соответствующих подразделений (например, принятие правил внутреннего трудового распорядка).

Референдум как вид правотворчества. За последнее время во многих государствах все большее распространение получает форма непосредственного участия народа в правотворчестве — референдум, т. е. принятие законов путем всенародного голосования. Это один из путей расширения демократии, привлечения граждан к решению важнейших вопросов государственной жизни. В данном случае народ непосредственно осуществляет определенный акт законодательной власти, принимает правотворческое решение.

Решения, принятые всероссийским референдумом, обладают высшей юридической силой, в каком-либо утверждении не нуждаются и обязательны для применения на всей территории Российской Федерации. На всенародное голосование может быть поставлен текст законопроекта, по которому гражданам предлагается высказать свое мнение.

Нормативные соглашения. Заключение соглашений, содержащих обязательные для исполнения правовые предписания, все шире используется в правотворческой практике российского государства, причем такие соглашения заключаются между различными субъектами права и их юридическая сила неодинакова. Примером такого рода соглашений может служить, в частности, Федеративный договор, содержащий нормы о распределении компетенции между государственными образованиями Российской Федерации, о предметах исключительного ведения Федерации и ее субъектов, а также их совместного ведения. Практикуется заключение соглашений и по экономическим, политическим и иным вопросам между Федерацией и отдельными ее членами (республиками, краями, областями и т. д.), между субъектами Федерации.

Характерной особенностью современных взаимоотношений между общественными объединениями и государственными структурами является (вместо издания ими совместных актов, что активно применялось ранее) заключение разного рода соглашений, содержащих нормативные предписания. В первую очередь это касается регулирования трудовых отношений. Так, в соответствии с Законом Российской Федерации от 11 марта 1992 г. “О коллективных договорах и соглашениях”[266] может быть заключен коллективный договор — правовой акт, регулирующий трудовые, социально-экономические и профессиональные отношения между работодателем и работниками на предприятии, в учреждении, организации. Он заключается Между работниками в лице одного или нескольких профсоюзов, иных уполномоченных работниками представительных органов и работодателем непосредственно или уполномоченными им представителями. Коллективный договор заключается на предприятиях, в их структурных единицах, наделенных правами юридического лица, независимо от формы собственности, ведомственной принадлежности и численности работников.

Наряду с коллективным договором законом предусматривается также заключение разного рода соглашений — правовых актов, содержащих обязательства по установлению условий труда, занятости и социальных гарантий для работников определенной профессии, отрасли, территории. В зависимости от сферы регулируемых отношений заключаются соглашения генеральные, устанавливающие общие принципы согласованного проведения социально-экономической политики, отраслевые (тарифные), которые определяют направления социально-экономического развития, условия труда и оплаты труда, социальные гарантии для работников отрасли (профессиональных групп), и, наконец, специальные, устанавливающие условия решения определенных социально-экономических проблем, связанных с территориальными особенностями. Такие соглашения могут заключаться на разном уровне: на федеральном — между общероссийскими объединениями профсоюзов, иных уполномоченных работниками представительных органов; общероссийскими объединениями работодателей; Правительством Российской Федерации;

на республиканском (республики в составе Федерации) — между республиканскими объединениями профсоюзов, иных уполномоченных работниками представительных органов; республиканскими объединениями работодателей; правительством республики в составе Российской Федерации;

на отраслевом или профессиональном — между соответствующими профсоюзами, иными уполномоченными работниками представительными органами; работодателями (объединениями работодателей); Министерством труда и занятости населения;

на территориальном — между соответствующими профсоюзами (объединениями профсоюзов), иными уполномоченными работниками представительными органами; работодателями (объединениями работодателей); органами исполнительной власти.

§ 3. Основные стадии правотворческого процесса

Процесс создания нормативного акта складывается из отдельных стадий его подготовки, рассмотрения, утверждения и обнародования (оглашения). Характерными чертами такого процесса в Российской Федерации являются дальнейшее укрепление демократических основ создания правовых норм, гласности и профессионализма, учет общественного мнения, повышение внимания к качеству и теоретической обоснованности принимаемых законодательных решений, широкое привлечение научной общественности к их выработке и обсуждению.

Предварительное формирование государственной воли (подготовка проекта). Это первый этап правотворческого процесса. Он начинается с принятия решения о подготовке проекта. Оно прежде всего находит воплощение в утвержденных планах правоподготовительных работ, принятие которых осуществляется в правотворческой практике Российской Федерации и ряда других государств. Кроме того, относительно законопроектов такое решение может исходить от высшего законодательного органа страны в форме поручения своим постоянным комитетам, Правительству или какому-либо иному органу или их совокупности разработать проект конкретного акта. Законопроект может быть подготовлен и по инициативе Президента, Правительства Российской Федерации, постоянных комитетов Государственной Думы, отдельных депутатов, других органов и организаций, обладающих правом законодательной инициативы. Наконец, инициативу в подготовке законопроекта могут проявить субъекты Российской Федерации через их высшие органы государственной власти.

Проекты указов Президента, постановлений Правительства обычно готовятся соответствующими министерствами и ведомствами либо на основании плана правотворческих работ, либо по разовому поручению Президента, руководства Правительства, либо по собственной инициативе. Такие проекты могут быть подготовлены также в аппарате соответственно Президента, Правительства.

При подготовке проектов обычно применяется ведомственный, отраслевой принцип, в соответствии с которым первоначальные проекты составляются теми органами и организациями, профилю деятельности которых они соответствуют. Такой принцип обеспечивает квалифицированное составление проекта, участие специалистов. Во многих случаях дается поручение составить первоначальный текст проекта нескольким ведомствам, включая и юридический орган (Министерство юстиции, Верховный суд, Высший Арбитражный Суд, Прокуратуру).

В правотворческой практике используется в зависимости от содержания проекта и другой принцип, когда законопроекты готовятся постоянными комитетами высшего представительного органа страны (законопроекты о выборах, о статусе народных депутатов и др.). Однако ведомственный принцип подготовки проектов все же преобладает в современной правотворческой практике.

Активная роль в подготовке проектов принадлежит общественным объединениям. В одних случаях они готовят проекты по собственной инициативе, в других — привлекаются к подготовке совместно с государственными органами. Большинство крупных законодательных актов, в первую очередь тех, которые касаются граждан и их организаций, готовятся с участием партий, профсоюзов и других общественных объединений.

Следующая стадия правотворческого процесса — предварительные работы, предшествующие составлению текста проекта. До начала подготовки проекта важно выявить общественную потребность в нормативном регулировании соответствующей сферы общественных отношений. Прежде всего определяются, каково фактическое состояние той области жизнедеятельности общества (экономики, политики, социальной сферы), к которой относится предлагаемый акт, существо вопроса, который должен быть решен в проекте, а также общая цель предполагаемого правового регулирования. При этом следует помнить, что проекты нормативных актов готовятся как с целью решения новых вопросов, возникших на практике и требующих правового регулирования, так и для устранения имеющихся в законодательстве пробелов, устаревших предписаний и противоречий, множественности актов по одним и тем же вопросам.

На данном этапе весьма важно получить подробную информацию о действующем законодательстве по затрагиваемому вопросу, проанализировать его состояние, практику применения. Желательно, чтобы разработчики проекта, ответили на вопросы: принимались ли раньше акты по теме предлагаемого проекта; если принимались, то каковы их эффективность и недостатки, каким образом они будут связаны с разрабатываемым проектом; как предлагаемый акт впишется в действующее правовое регулирование, насколько хорошо он будет взаимодействовать с системой действующих или намеченных к разработке нормативных актов и т. п.

Разработка проектов без увязки с действующими актами усугубляет и без того довольно значительную разбалансированность и внутреннюю противоречивость российского законодательства. Вот почему по каждому проекту перед началом его разработки целесообразно подготовить справку о действующем регулировании по соответствующему вопросу. Уместно также составление справки о зарубежном законодательстве по теме проекта.

Анализ состояния законодательства по вопросам, относящимся к теме проекта, помогает ответить и на вопрос, можно ли ограничиться внесением изменений и дополнений в ранее принятые акты или действительно необходимо подготовить новый акт. Заранее должны быть определены возможные последствия действия акта: экономические, социальные, юридические, экологические и другие, а также просчитаны возможные затраты материальных, финансовых и иных ресурсов, необходимых для решения вопроса, соответствующие доходы, издержки и т. д.

На начальной стадии работы над проектом вырабатываются основные положения будущего акта, которые должны обеспечить решение поставленных задач, достижение требуемых результатов, а также устранение недостатков действующего по данному вопросу законодательства. Для законопроекта и проекта другого важного акта в ряде случаев необходима и разработка его научной концепции.

Следующая стадия — это подготовка первоначального текста проекта. Для выработки важных и сложных проектов обычно образуются комиссии, включающие представителей основных заинтересованных органов, общественных организаций, ученых-юристов и других специалистов. В случае необходимости комиссии создают подкомиссии, рабочие и редакционные группы.

К работе подготовительных комиссий, разрабатывающих проект того или иного акта, привлекаются заинтересованные ведомства, научные и практические учреждения, отдельные ученые, представители делового мира, предприниматели, квалифицированные юристы. Целесообразно также привлекать к работе депутатов, не включенных в состав таких комиссий. Главное при этом — обеспечить работоспособный и компетентный состав комиссии. Она должна сочетать в своей работе демократизм, профессионализм и деловитость. Важно поэтому, чтобы в подготовительные комиссии включались именно специалисты — люди, имеющие большой опыт и знания.

В подготовке проектов обязательно участие юридических подразделений органов и организаций, разрабатывающих проект. Такое участие обеспечивает высокую юридическую культуру проекта, правильное его оформление и соблюдение правил законодательной техники, стыковку с действующим регулированием по теме проекта.

Правотворческий орган может поручать подготовку альтернативных проектов нескольким органам, организациям, творческим коллективам или отдельным лицам либо заключать с ними договоры, а также объявлять конкурсы на лучший проект. Это дает возможность получить неординарные решения, отразить плюрализм мнений и позиций, выработать оптимальное решение того или иного вопроса.

После того как первоначальный проект разработан, наступает следующая стадия правотворческого процесса — предварительное обсуждение проекта. Оно обычно осуществляется с привлечением большого круга заинтересованных органов, организаций, общественности. Формы такого обсуждения разнообразны: это широкое обсуждение на местах (в республиках, областях и т. д.) с привлечением целого ряда учреждений, общественных организаций; парламентские чтения; обсуждение на совещаниях непосредственно при правотворческом органе с участием научной общественности и заинтересованных министерств, ведомств и иных организаций; расширенные заседания подготовительных комиссий; обсуждение в печати и на телевидении; рецензирование проекта научно-исследовательскими учреждениями; отзывы и заключения на проект со стороны министерств, ведомств, иных учреждений и организаций, не участвующих в его разработке, и т. д. Разнообразные формы обсуждения позволяют лучше учесть общественное мнение, дают составителям проекта достаточно четкие ориентиры в работе.

Все законопроекты обычно предварительно рассматриваются на заседаниях профильных комитетов законодательного органа. Такое рассмотрение — залог делового и организованного прохождения проекта, гарантия более углубленной проработки вопросов.

Важно создать условия, обеспечивающие конструктивное, творческое рассмотрение и обсуждение различных вариантов решений, а также имеющихся альтернативных проектов. В этом одна из важных предпосылок подготовки обоснованного, качественного решения.

Подготовленные проекты должны быть подвергнуты всесторонней правовой, финансовой, экологической и иной специализированной экспертизе. Такая экспертиза, будучи постоянной и обязательной, призвана способствовать повышению качества подготавливаемых нормативных решений, эффективности правотворческой работы.

Важнейшие законопроекты могут быть вынесены на всенародное обсуждение. В процессе всенародного обсуждения законопроект публикуется в центральных и местных газетах и журналах, рассматривается на заседаниях представительных органов различных звеньев, в трудовых коллективах предприятий и учреждений, в воинских частях, общественных объединениях, на собраниях граждан по месту жительства.

Всенародные обсуждения в нашей стране пока еще не превратились в эффективный инструмент учета общественного мнения в законодательной работе, повышения качества законопроектов. Они проводятся при явно недостаточной активности граждан и их объединений. Повысить действенность всенародных обсуждений могли бы, в частности, публикация в печати не только самого проекта, но и комментариев к нему, интервью по наиболее актуальным и острым вопросам, затрагиваемым в проекте. Уместно расширить формы обсуждения: заполнение анкет, выборочные опросы населения, конференции, встречи и беседы депутатов с избирателями и др. Очень важно также обеспечить максимальный учет предложений, высказываемых в ходе обсуждения. Обобщенные сводки предложений следует публиковать, комментировать по радио и телевидению. Наряду с этим должен быть отлажен механизм изучения и анализа этих предложений. В частности, уместно использовать современные научные методы обработки и обобщения предложений.

После учета замечаний и предложений проект окончательно отрабатывается и редактируется. Как правило, это делает та рабочая комиссия, которая составляла первоначальный текст проекта.

Затем наступает новый этап правотворческой процедуры, когда работа над проектом вступает в официальную фазу и осуществляется самим правотворческим органом.

Возведение государственной воли в закон (деятельность правотворческого органа по рассмотрению и принятию нормативного акта). Этот этап начинается с внесения проекта в официальном порядке в соответствующий правотворческий орган от имени органа или организации, готовивших его. Правом официального внесения законопроектов в высший представительный орган страны (право законодательной инициативы) пользуются определенные полномочные органы, организации и лица, обычно предусмотренные в Конституции.

Проект закона представляется вместе с объяснительной запиской, содержащей обоснование необходимости его принятия, развернутую характеристику целей, задач и основных положений будущего закона и его места в системе действующего законодательства, а также ожидаемых последствий его применения. При представлении проекта, реализация которого потребует дополнительных материальных и иных затрат, прилагается финансово-экономическое обоснование.

Все официально внесенные законопроекты рассматриваются и принимаются, как правило, после обсуждения соответствующими комитетами палат законодательного органа по профилю проекта, а также комитетом по законодательству.

Следующая стадия правотворческого процесса, свойственная коллегиальному правотворческому органу, — внесение рассмотрения проекта в повестку дня заседания. Затем следует обсуждение и официальное принятие проекта.

Эти стадии применительно к деятельности высшего представительного органа страны обычно детально регламентируются.

Рассмотрение законопроектов осуществляется в трех чтениях, если законодательным органом применительно к конкретному проекту не будет принято иное решение. Практика проведения нескольких чтений законопроекта позволяет более детально, внимательно и всесторонне рассмотреть проект, внести в него необходимые поправки и обеспечить тем самым принятие более продуманного законодательного решения.

При первом чтении законопроекта заслушивается доклад инициатора законопроекта и содоклад головного комитета. Затем депутаты обсуждают основные положения законопроекта и высказывают предложения и замечания в форме поправок, рассматривают предложения об опубликовании при необходимости законопроекта для обсуждения. По результатам обсуждения законодательный орган одобряет основные положения законопроекта или отклоняет его. В случае одобрения обычно устанавливается срок его представления для второго чтения.

Рассмотрение внесенных поправок к проекту и подготовка его ко второму чтению осуществляются головным комитетом или другим органом, которому поручена доработка проекта.

При втором чтении с докладом выступает председатель головного по данному законопроекту комитета либо руководитель органа, дорабатывающего проект. Обсуждение проводится постатейно, по разделам или в целом.

В результате второго чтения законодательный орган либо принимает закон, либо отклоняет его, либо возвращает на доработку.

На голосование ставятся отдельно каждая статья либо раздел или глава проекта. Статья, раздел, глава принимаются за основу, затем на голосование ставятся все поступившие в письменном виде поправки. Если предложено внести несколько поправок в одну и ту же статью проекта, то вначале обсуждаются и голосуются те из них, принятие или отклонение которых позволит решить вопрос о других поправках.

Когда обсуждены все поправки, статья, раздел или глава утверждаются в целом с принятыми поправками. Затем проект утверждается в целом. Порядок подсчета голосов обычно четко устанавливается регламентами законодательного органа.

В деятельности законодательных органов ряда стран (в частности, в Российской Федерации) существует практика принятия законов в трех чтениях. Так, в соответствии с Регламентом Государственной Думы принятый во втором чтении законопроект направляется в ответственный комитет Государственной Думы для устранения возможных внутренних противоречий, установления правильных взаимоотношений статей и редакционной правки ввиду изменения текста законопроекта при втором чтении. При третьем чтении законопроекта не допускается внесение в него поправок и возвращение к его обсуждению в целом либо по отдельным статьям, главам, разделам.

В Регламенте Государственной Думы установлен также порядок повторного рассмотрения федеральных законов, отклоненных Советом Федерации, а также повторного рассмотрения тех из них, которые отклонены Президентом Российской Федерации.

Коллегиальные правотворческие органы (Правительство, государственные комитеты и др.) принимают нормативные акты простым большинством голосов. Президент государства, министры и другие органы единоличного руководства утверждают свои акты (указы, приказы, инструкции и т. д.) в персональном порядке.

Официальное оглашение принятого нормативного акта. Заключительной стадией правотворческого процесса является официальное опубликование принятого нормативного акта в особых, предусмотренных законом печатных органах (специальные издания, газеты), а также его официальное оглашение в иной форме (по радио, телевидению, телеграфу, путем рассылки официальных текстов в заинтересованные органы и организации).

Таким образом обычно обнародуются законодательные акты, нормативные решения Президента и Правительства. Во многих странах установлено правило, согласно которому не опубликованный в официальном издании акт (кроме актов, содержащих государственную или военную тайну) не влечет правовых последствий, и лицо (орган) не несет юридической ответственности за нарушение его предписаний.

Так, в соответствии с п. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

Ведомственные акты, издаваемые министерствами, государственными комитетами и иными учреждениями, публикуются в издаваемых этими органами бюллетенях (если таковые имеются), а также в официальном порядке рассылаются в подчиненные органы, учреждения, организации. Акты органов местного самоуправления публикуются в соответствующих бюллетенях, а также развешиваются на видных местах.

§ 4. Законодательная техника

Под законодательной техникой понимается система правил и приемов подготовки наиболее совершенных по форме и структуре проектов нормативных актов, обеспечивающих максимально полное и точное соответствие формы нормативных предписаний их содержанию, доступность, простоту и обозримость нормативного материала, исчерпывающий охват регулируемых вопросов. От соблюдения правил законодательной техники во многом зависит степень совершенства законодательства, доходчивость нормативных актов, высокий уровень систематизации законодательства.

К форме готовящихся проектов предъявляются следующие требования:

логическая последовательность изложения, взаимосвязь нормативных предписаний, помещаемых в правовом акте;

отсутствие противоречий внутри нормативного акта, в системе законодательства;

максимальная компактность изложения норм права при глубине и всесторонности отражения их содержания;

ясность и доступность языка нормативных актов;

точность и определенность формулировок и терминов, употребляемых в законодательстве;

сокращение до минимума количества актов по одному и тому же вопросу в интересах лучшей обозримости нормативного материала, облегчения пользования им; укрупнение правовых актов.

Необходимой предпосылкой высокой культуры правотворчества является выявление и тщательное изучение предшествующего законодательства по вопросам, составляющим содержание проектируемого акта. Новый акт вливается в систему права и оказывает на предшествующее законодательство существенное влияние. Установление нового нормативного регулирования, его упорядочение невозможны без официального определения судьбы актов, которые по-иному регулируют тот же вопрос, без отмены устаревших, утративших свое значение актов.

Если в действующих актах имеются повторения, несогласованности, противоречия с предполагаемым регулированием, то должны быть подготовлены в качестве самостоятельных статей (пунктов) проекта либо пунктов постановления о введении его в действие предложения о внесении в действующие акты изменений в связи с принятием нового нормативного решения, о признании актов, их частей утратившими силу, а также поручение нижестоящим органам привести свои акты в соответствие с новым актом.

Самая удачная форма внесения изменений в нормативные акты — оформление новой редакции изменяемого предписания и помещение его непосредственно в текст акта вместо старой редакции. Дополнения также должны вноситься в текст изменяемого акта.

Для нормативных актов характерны единые унифицированные стереотипы, формальные реквизиты, заранее установленные структурные части. Без таких официальных атрибутов, как указание места и даты издания, наименования (вида) нормативного акта (например, Федеральный закон, Основы законодательства и т. д.), его заголовка, подписей официальных лиц, а для ряда актов —- и порядкового номера издания не может быть нормативного акта как официального документа.

Законодательные акты обычно делятся на статьи, президентские, правительственные и ведомственные акты, а также акты местных представительных органов и их исполнительных структур — на пункты. К статьям закона, как правило, даются заголовки, в которых обозначается предмет регулирования соответствующей статьи. Значительные по объему акты делятся на главы, разделы, части. Некоторые из них снабжаются преамбулами, приложениями.

Не следует включать в текст нормативного акта (за исключением преамбулы, которая помещается, как правило, в Проектах наиболее важных актов) общие рассуждения, научные положения, призывы, декларации и т. п. Для того чтобы Нормативный акт был действительно юридическим документом, он должен излагаться простым, ясным языком, по возможности короткими фразами. В нем не должны употребляться образные сравнения, эпитеты, метафоры, а также устаревшие и многозначные слова и выражения, термины, не являющиеся общеупотребимыми.

Точность, лаконичность и строгость стиля — характерные черты языка нормативных актов. Для законодательного текста не свойственны эмоциональная окрашенность, вольная литературная обработка. Очень важно единство употребления терминов. Один и тот же термин должен последовательно использоваться в тексте акта при обозначении одного и того же понятия. Это правило необходимо соблюдать и при внесении в нормативные акты изменений и дополнений.

В проекте целесообразно давать определения имеющих принципиальное значение терминов (законодательные дефиниции), а также расшифровку малоизвестных юридических, технических и других специальных терминов, особенно если будущий акт рассчитан на широкое применение и касается большого круга должностных лиц или многих граждан.

В качестве обязательного компонента в нормативном акте должны быть предусмотрены специальные правовые средства, обеспечивающие его соблюдение: меры поощрения, контроля, порядок разрешения споров и т. д.

В проекте, содержащем предписания, которые устанавливают обязанности государственных и общественных органов, предприятий, учреждений и организаций, должностных лиц и граждан, меры ответственности за их нарушение формулируются в том случае, если они отсутствуют в действующем законодательстве. Если же такие меры уже предусмотрены, то следует дать отсылку к устанавливающим их действующим актам.

В случае необходимости одновременно с проектом закона готовится проект постановления о порядке введения закона в действие. В проекте такого постановления регламентируются вопросы отмены или изменения ранее принятых законов либо их отдельных частей, начала действия закона, формулируются правила, которые должны распространяться на отношения, возникшие до вступления закона в силу, решаются другие вопросы, касающиеся порядка его реализации.

§ 1. Основные системные понятия в теории и практике позитивного права

В современной правовой науке сложилось различное применение понятия или самого термина “система” к характеристике наиболее общих категорий позитивного права. Так, в теории, обращенной к внутригосударственному праву той или иной страны, применяются понятия “система права” и “система законодательства”, когда имеют в виду те или иные аспекты структурной дифференциации правовых норм или законодательных актов, сложившейся в данном государстве, в его “национальном” праве.

Между тем в правовой компаративистике, изучающей различные варианты сопоставления правовых систем суверенных государств, активно применяется термин “правовая система” Он, естественно, необходим как для обозначения таких систем в целом для разных государств, так и для выделения сходных в основных чертах групп “национальных” правовых систем, получивших впоследствии название “семей” правовых систем (англосаксонская, континентальная, мусульманская и др. “семьи”)[267]. Такое понятие сложилось и в отечественном правоведении[268].

Интересы сравнительного правоведения обращены к анализу не только системы дифференциации правовых норм, но и таких главных черт правового строя, как принципы данного общества, в особенности принципы его государственного строя; источники права, признанные в обществе и государстве; для “традиционных” систем — господствующие обычаи, нормы нравственности и религиозные воззрения и нормы поведения; основные отрасли права, судебная система. Поэтому само понятие “правовая система” приобрело в правовой компаративистике гораздо более широкое значение, чем понятия “система права” и “система законодательства” во “внутригосударственном” правоведении.

Долгое время, вплоть до 80-х годов текущего столетия, понятия системы права и законодательства рассматривались в отечественной научной литературе почти исключительно в нормативно-правовом аспекте. Взаимосвязи и зависимости между правом в его нормативном выражении и применением правовых норм, их реализацией, правоотношением, правосознанием и иными правовыми явлениями, несомненно, обстоятельно рассматривались в теории права и использовались в правовой практике. Однако в единое понятие правовой системы они не сводились. В лучшем случае в теории все названные явления объединялись понятием “элементы (части) правовой надстройки”, которое, однако, не содержало системной характеристики единства и взаимосвязи правовых явлений. С развитием теории права в нашей отечественной науке возникла настоятельная потребность более широкого применения системного подхода к общему анализу внутренней структуры правовых явлений в их единстве и взаимодействии. На этой основе сложилось и понятие правовой системы, характеризующее внутригосударственное право данной страны, как бы объединяющее все основные его элементы и взаимосвязи между правовыми явлениями в жизнедеятельности общества, государства и его граждан и организаций[269].

В современных условиях следует всемерно поддержать разработку в отечественной правовой науке системного подхода и широких категорий, охватывающих не только структурную дифференциацию правовых норм, но и разнообразные иные взаимосвязи правовых явлений. Такой категорией и служит понятие “правовая система” Но при этом важно отметить, что ни один из авторов, использующих это понятие, не отрицал и не отрицает сейчас самостоятельного места понятий системы права и законодательства как системы действующих в данном обществе правовых норм и актов, в коих они официально закрепляются. Не следует этими понятиями поглощать все системные взаимосвязи норм и правоотношений, законов и процесса их применения, реализации и т. п.

Понятия “система права” и “система законодательства” несомненно продолжают играть свою роль в правовой практике и науке права любого современного государства. К тому же в научной литературе прочно утвердилось и мнение о том, что оба этих понятия тесно взаимосвязаны между собой, поскольку нормы права, по крайней мере в большинстве современных развитых государств, находят свое выражение в законодательстве как важнейшем источнике внутригосударственного права. Поэтому понятия “система права” и “система законодательства” рассматриваются в науке как однопорядковые, но не тождественные системы, выражающие соответственно структуру содержания и формы позитивного права. Из этой взаимосвязи структуры действующего права и законодательства исходит дальнейшее изложение темы.

Можно считать общепризнанным, что сложившаяся система права и законодательства играет важную роль стабилизирующего фактора в формировании и развитии общественных отношений и процесса их регулирования, в обеспечении правомерной деятельности граждан, организаций и самого государства. Достижение такой стабилизации государственная власть с древних времен видела в установлении единого порядка в стране путем опоры на помощь мудрых обычаев и законов, в обеспечении строгого соблюдения установленного порядка. Во всемирной истории по-разному складывались у тех или иных народов сами законы, обычаи, судебная и административная практика. Но ни одно государство не обходилось без этих важнейших юридических средств обеспечения порядка и стабильности.

Нетрудно отсюда подойти к тому, насколько важным является становление и упрочение системы права и законодательства в современный период развития страны, связанный с глубокими реформами и кризисными явлениями в сфере государственности, экономики и социальных отношений, а также в области массовой идеологии, сознании и нравственности каждого человека. Идея создания четко скорректированной системы законов и иных нормативных правовых актов как условия Достйжения стабильности и порядка буквально не сходит со страниц газет и журналов; этой проблеме посвящена работа законодательных, представительных органов, органов исполнительной и судебной власти. Ее провозглашают своей важнейшей заботой избранники народа, политические и общественные деятели.

Этой идее посвящены также усилия научной мысли и Юридической общественности, объединенные задачей радикальной правовой реформы. Наконец, Указом Президента России 6 февраля 1995 г. положено начало работы по всеобщей систематизации российского федерального законодательства — подготовки и издания Свода законов Российской Федерации[270]. В настоящее время подготовлен и внесен на рассмотрение Государственной Думы проект Федерального закона “О Своде законов Российской Федерации”, находящийся на стадии рассмотрения комитетов Думы[271]. Ведется предварительная работа по формированию данного Свода[272].

Все это свидетельствует о том, что формирование предметной системы права и законодательства — настоятельная потребность нынешнего этапа развития России на пути к прочной демократии и рыночной экономике.

§ 2. Структура системы права и законодательства

Всякой системе независимо от того, какие объекты или явления составляют ее содержание, свойственна определенная структура, т. е. “наличие связей между элементами и появление в целостной системе новых свойств, не присущих элементам в отдельности. Связь, целостность и обусловленная ими устойчивая структура — таковы отличительные признаки любой системы”[273]. “Структура, — отмечал Д. А. Керимов, — каркас (скелет), при помощи которого организуется, упорядочивается содержание данного явления”[274].

Значение устойчивой структуры, упорядочивающей содержание, и послужит основным ориентиром характеристики системы права и законодательства в дальнейшем изложении.

Структурный аспект правовой системы всякого государства состоит в том, что все правовые нормы, входящие в действующее, позитивное право, составляют единое целое (действующее право в целом), разделяемое по содержанию различных норм на соответствующие взаимосвязанные части структуры права и законодательства. Основанием такой содержательной структуры права и законодательства служит разнообразие видов общественных отношений, являющееся объективным, лежащим вне права критерием его разделения на различные части: отрасли, подотрасли, институты права. Такой объективный критерий деления единого в своей основе права на отрасли, институты и т. п. носит название предмета правового регулирования.

Кроме предмета регулирования отрасли права характеризуются также особенностями метода правового регулирования. Например, таким отраслям права, как гражданское, семейное, в значительной мере также трудовое, и некоторым другим отраслям присущ диспозитивный метод, допускающий широкий выбор средств регулирования по воле сторон соответствующего правоотношения.

Отраслям права, устанавливающим нормы, которые регулируют деятельность государства, его органов управления и правосудия, присущ главным образом метод императивного регулирования, т. е. регулирования с помощью норм, обязательных для исполнения участниками правоотношения.

Некоторым отраслям права присущи методы специального правоохранительного назначения, направленные на осуществление защиты прав и свобод граждан, различных организаций, установленного законом правопорядка. Конкретные особенности метода регулирования могут быть выражены целым набором средств, присущим каждой отрасли права.

Разделение права на отрасли, институты, иные структурные элементы по предмету и методу регулирования представляет собой основную, главную юридическую структуру предметной дифференциации права и законодательства.

Кроме этой главной структуры деление права и законодательства имеет еще иную, как бы вторичную структуру, состоящую из образования комплексных массивов правовых норм различных отраслей права и законодательства. Такие комплексы и массивы возникают в современном праве и законодательстве в условиях развитой промышленности, транспортных артерий, связи, энергетики и других отраслей массового производства и оказания услуг, охраны окружающей среды, требующих применения разнообразных технических, организационных и иных средств в тесной их взаимосвязи. Это влечет за собой и специфические правовые средства организации Деятельности людей, их труда, профессиональной подготовки, управления соответствующими органами, коллективами Работников и т. п. Поэтому в юридической науке и практике Наряду с дифференциацией правовых норм по отраслям и институтам права прочно сложились такие комплексы и массивы правовых норм, как морское право, сельскохозяйственное право, горное, лесное и другие природоресурсовые отрасли, законодательство о промышленности, связи, информатизации и т. п. В таких комплексных[275] объединениях правовых норм главным является не выделение особых, юридически дифференцированных отраслей права, а, наоборот, интеграция специальных для той или иной сферы деятельности общества (отрасли хозяйства, управления, культуры, образования, здравоохранения и т. п.) разнородных норм права, т. е. норм, различных по юридической первоначальной дифференциации права и законодательства.

Образование специальных, можно сказать, профилизированных по предметному содержанию и назначению, правовых норм как бы дополняет основную, отраслевую дифференциацию, но не должно противоречить ей. Иначе говоря, например, нормы о гражданских правовых отношениях (скажем, транспортные уставы и правила перевозки на транспорте) не должны противоречить общим нормам гражданского права о договоре перевозки, установленным ГК; нормы об особых условиях труда в разных отраслях хозяйства — общим нормам КЗоТ. Нормы комплексных актов могут носить характер оправданных спецификой исключений из общих правил, но не должны игнорировать эти правила или отменять их. Римские юристы называли такие нормы jus singulare (норма для особого случая).

В современной литературе структура права и законодательства (т. е. нормативной части правовой системы) раскрывается также не только в отраслевом (или так называемом “горизонтальном”) аспекте. Большинством ученых признается “вертикальный аспект” рассмотрения структуры законодательства, т. е. соотношение законов с подзаконными нормативными актами, а также иерархия последних между собой в зависимости от их юридической силы; изучение системы, дифференциации и взаимодействия федерального законодательства с законами и иными нормативными правовыми актами органов субъектов Федерации.

“Вертикальные” аспекты получают свое самостоятельное освещение и разработку в юридической науке[276]. Объекты и критерии разграничения норм по юридической силе или по федеральному и “региональному”[277] уровням существенно отличны от отраслевой дифференциации и интеграции содержания норм права и актов законодательства. В основе отраслевого подхода лежит различие содержания и предмета правового регулирования. Критерии различий “вертикальной” структуры права иные: компетенция органов, предметы ведения федерации и ее субъектов, юридическая сила актов. Между тем предметный критерий (он же критерий содержания данной группы норм) служит главным признаком для определения круга правовых норм и актов, подлежащих применению в каждом отдельном случае осуществления тех или иных юридических действий, прав и обязанностей. Такой критерий и выявляется в процессе предметной дифференциации и интеграции норм права, законодательных и иных нормативно-правовых актов. Поэтому такая предметная дифференциация и интеграция, выраженная в понятиях “система права” и “система законодательства”, сложилась в самостоятельную проблему правовой науки и практики.

Предметный критерий познания и построения системы права и системы законодательства связывает обе эти системы с тем главным свойством, которым характеризуется всякая система: с упорядочением ее содержания, созданием устойчивых связей элементов внутренней структуры, способных выявить и обеспечить действие свойств целостной системы, не присущих ее отдельным элементам.

Поэтому именно предметный подход и структурный анализ содержания права и законодательства являются главными для познания и построения структуры права и способов ее выражения в законодательстве.

§ 3. Система права и система законодательства: единство или различие?

Опыт исторического развития самых разнообразных государств от далекого прошлого до современности с убедительностью свидетельствует, что законодательство любого государства всегда нуждалось в известном упорядочении — приведении разрозненных норм в определенную систему. Однородные по своему предмету, но принятые разрозненно правовые нормы постепенно с учетом их значения объединялись в систематизированные законодательные акты, например, в так называемые варварские правды (Салическая правда, Польская правда), судебники, кодексы законов.

В реальном развитии права добуржуазных и буржуазных государств, несомненно, складывалось предметное обособление отдельных отраслей права, которое прошло длительный и весьма разнообразный путь развития. Широко известно деление права на публичное и частное в Древнем Риме, а также различение в античном мире цивильного права, естественного права и права народов. Средние века характеризировались различением божественного права и законов государства, идеологически “подвластных" божественному праву. Однако практическое значение имели прежде всего партикуляризм и сословная дифференциация норм обычного права, судебной практики и законодательства. Не иссякало и влияние римского частного права, интерпретированного университетскими знатоками, знавшими латынь и кодификацию Юстиниана. Современное значение формирование и разграничение отраслей законодательства получили, по существу, с утверждением буржуазных отношений в Европе и Северной Америке в виде кодификации морского, гражданского, уголовного права, законодательства о судоустройстве и судопроизводстве, принятия конституций и иных конституционных актов, развития административного права централизованных государств, финансового и банковского права и т. п. В XIX в. появляется “рабочее законодательство”, а также право “социального призрения”, а в дальнейшем — и право социального обеспечения неимущих, временно или постоянно нетрудоспособных.

Таким путем, по крайней мере в истории стран европейской континентальной культуры, складывалось деление права и законодательства на отрасли или иные подсистемы правовых норм. Этого требовали как реальные потребности жизни, так и идеологические, в том числе религиозные, представления и отношения.

В истории нашего отечества периодов Киевской и Московской Руси известны самостоятельные примеры систематизации законодательства, на основе складывающихся древнеславянских обычаев и влияния византийского права и православной культуры. Начало было положено Русской Правдой Ярослава Мудрого (1016 г.), судными грамотами Новгорода и Пскова и т. д. В период Московского государства выдающимся памятником кодификации законодательства стало Соборное уложение 1649 г.

Переломным периодом стали реформы Петра I, при котором Россия получила новую ориентацию законодательства на основе имперских традиций государств Западной Европы. Однако мысли Указа Петра I от 18 февраля 1702 г. о “...снесении Соборного уложения 1649 года с Постановлениями, после него состоявшимися” были воплощены в жизнь только в 1833 г., когда под руководством М. М. Сперанского был подготовлен и утвержден императором Николаем I Свод законов Российской империи, сыгравший немалую роль в создании системы российского законодательства XIX в.[278].

Традиции кодификации и общей систематизации законодательства были продолжены в советском государстве, где с начала 20-х годов возникла система кодексов и союзных основ главных отраслей законодательства. В 80-х годах было осуществлено издание Свода законов СССР и сводов законов союзных республик.

С учетом исторического опыта отечественного права и законодательства в советской правовой науке сложилось научное направление исследования системы права и законодательства, которое в настоящее время используется в науке права и современной России.

Поэтому важно остановиться на основных теоретических позициях учения о системе советского права и путях его использования в современных условиях развития системы права и законодательства Российской Федерации.

В советской правовой науке сложились представления о принципиальном отличии системы права от системы законодательства.

Система права рассматривалась в виде ее деления на отрасли, подотрасли и институты и отдельные нормы как объективная или объективно-обусловленная структура права, а система законодательства признавалась “логической системой”, создаваемой при систематизации законодательства по различным признакам, совпадающим не только с признаками отраслей права, но и с комплексными массивами (отраслями), создаваемыми якобы лишь для удобства пользования законами[279].

Такие рассуждения иногда прямо выводились из постулата марксистской теории об определяющем значении объективного перед субъективным, в частности экономики перед правом.

Однако может ли сама по себе система правовых норм рассматриваться как объективный фактор по отношению к законодательству? Право в его позитивном, юридическом смысле — содержание законодательства (как и других источников позитивного права). В области права законы (как и судебные прецеденты, правовые обычаи) первоначально возникают по общему правилу для разрешения конкретных потребностей жизни. Текущее, каждодневное законодательство само со себе (без специального научно-практического обобщения, например, в правовой доктрине, инструкциях, кодексах) развивается бессистемно и складывается в необозримые массивы письменных и устных источников. Именно это обстоятельство и служило основанием необходимости проведения всех известных в истории кодификаций и систематизаций законов, начиная с Законов Хаммурапи, римских Законов XII таблиц, Свода Юстиниана и кончая сводами законов Российской империи, а затем и сводами законов США, Швейцарии, Германии, СССР.

Как уже отмечалось, позитивное право обусловлено развитием общественных отношений, складывающихся в каждом конкретном обществе и государстве, и лишь выражает эти отношения в признанных государственной властью законах и иных источниках права.

Но при этом позитивное право как обязательные и защищаемые (охраняемые) государством нормы поведения складывается в единую упорядоченную систему (общую отраслевую или институционную) не стихийно, а путем их обобщения на рациональной основе, с обязательным участием сознания людей. Без такого рационального, прежде всего научного, обобщения возникают преимущественно разрозненные нормы и акты, использование которых на практике становится с течением времени все более затруднительным, а в конце концов и невозможным. Сама же система права и правовых отношений познается юридической наукой и практикой путем анализа действующих правовых норм и правовых отношений, их оценки и классификации, выведения общих принципов и норм, группировки их в. однородные институты (группы норм). При этом достигается логическая концентрация разрозненных нормативных предписаний. Таким логическим путем упрощается и упорядочивается реальное содержание права и правоотнощений[280] на основе объективно сложившихся исторических условий и потребностей развития общества и государства, которые всегда остаются объективным фактором формирования системы права и законодательства. Система же норм права и актов законодательства как главной формы их выражения возникает в виде субъективного и адекватного отражения общественных условий каждой отдельной страны, реального уровня их развития, воплощаемого в культуре народа, в том числе его нравственной, религиозной и правовой культуре, в устройстве и правотворчестве государства.

Поэтому нельзя согласиться с выводами первой дискуссии о системе советского права 1938—1941 гг. о том, что система права выступает “явлением объективного мира”[281]. Можно и нужно говорить о том, что система права есть “структурное качество действующего в данном обществе права, которое соответствует системе закрепляемых ею общественных отношений”, что она “определяется теми общественными отношениями, которые находят в ней отражение и закрепление”[282]. Но “соответствие” объективно сложившимся отношениям в данном обществе получает качество объективности только при правильности, истинности человеческих суждений, умозаключений, волевых намерений и действий. Если же общественные потребности отражены (познаны и выражены) неверно, искаженно в действующих правовых нормах, они будут действовать с соответствующими дефектами, сбоями, что порождает в свою очередь стремление участников правоотношений обходить законы или свертывать, ограничивать полезную деятельность. Поэтому об объективности системы правовых норм можно говорить только в смысле их интеллектуально-волевых качеств: правильности, истинности, полезности, понятности для населения, органов власти и иных субъектов права. Что касается материальной (не зависящей от сознания людей) объективности, присущей, по К. Марксу, базису, макроэкономике[283], а также влиянию природной среды на сознание и поведение людей, то подобным качеством ни правовые нормы (даже наилучшие и “вечные”), ни законы сами по себе не обладают и обладать не могут.

Поэтому когда говорят (или пишут) об объективной обусловленности внутренней дифференциации права на отрасли в зависимости от особенностей той или иной группы общественных отношений”[284], то, по существу, имеют в виду не материальную структуру норм, а интеллектуально-волевую объективность (правильность, точность и т. п.) правовых норм.

Реальной, лежащей вне права основой системы позитивного права является именно дифференциация сложившегося типа общественных отношений[285]. Об этом часто забывают, говоря об объективности системы права как о чем-то заранее данном в самом позитивном праве, которое действует в определенном обществе и государстве[286]. В результате остается без ответа вопрос: в какой юридической форме воплощены группы однородных отраслей права различного характера? Ответ же может быть только один: в действующем законодательстве (для континентальных правовых систем европейских и латиноамериканских государств) либо в иных источниках права[287].

В некоторых государствах доктрина признается источником права, но только для выведения общих принципов, а не для всей системы действующего позитивного права (например, в англосаксонских странах).

Что же касается системы отраслей права, также вырабатываемой наукой, то она служит прежде всего основой изучения закономерной для данного общества структуры права, причем структуры его содержания, абстрактно сформулированных правовых норм, а не воспроизведения текста нормативных актов, законодательства. Кстати, и в советской доктрине выработка системы советского права шла параллельно с разработкой соответствующих правовых наук и учебных дисциплин. Поэтому понятие “система права” и у нас, и за рубежом есть не что иное, как доктринальная научная категория[288], которой должна следовать (но далеко не всегда следует) законотворческая практика и система законодательства.

Это несовпадение теории и практики объясняется многими факторами. Для советского права оно было обусловлено изначальным положением науки права как “служанки” политики КПСС и советского государства и следующей в русле этой политики юридической практики.

Таким образом, понятие “система права” относится к числу доктринальных выводов юридической науки, но это вовсе не снижает его практического значения, влияния на законодательство. С его помощью мы получаем возможность наиболее абстрактно, обобщенно, отвлекаясь от частностей, выявить основные закономерности структуры, присущей действующему позитивному праву. Например, основной (конечный) элемент системы права — понятие правовой нормы — выявляет необходимые для ее практического применения элементы: гипотезу, диспозицию и санкцию. Но при этом в ряде отраслей права (конституционном, уголовном, процессуальном) названные элементы либо присущи нормам неполностью (например, в учредительных нормах Конституции), либо подразумеваются (диспозиция “запрещено законом” в уголовном праве), либо не свойственны, например, каждой отдельной процессуальной норме. И это находит свое выражение в тексте статей законодательства.

Заметим, однако, что именно основные обобщения структуры норм права позволяют выявить содержание права: установленные им права, обязанности, ответственность, не отвлекаясь на частности — формулировки, порядок расположения статей законов и иные законодательно-технические тонкости. Когда же речь идет о применении законодательства в юридическом деле, причем в разных правовых ситуациях, то без обращения к точному смыслу формулировок не обойтись. И для этого содержание правовых норм необходимо выявить не обобщенно, а точно, по тексту закона.

В этом и состоит значение системы права, дающей доктринальное выражение закономерностей, общих связей, содержания правовых велений, достаточных для познания внутренней формы права. Законодательство же как главный источник права дает познание внешней его официальной формы> необходимой для практического применения.

Как уже отмечалось, такая точная официальная, а потому и защищенная государством форма — необходимое свойство позитивного права, т. е. законодательства и иных источников права (внешних форм установления, изменения или отмены правовых норм).

Таково, на наш взгляд, соотношение системы права как внутренней формы, выявляющей его закономерности, имманентные свойства, и системы законодательства как внешней формы выражения позитивного права.

В советской теории права под влиянием не всегда правильно понятого признака “объективности” системы права упорно пытались принизить систему законодательства как нечто “субъективное”, отдающее “произволом законодателя” Но из этого и получалось то, что советское законодательство в его главном выражении — в виде закона Верховного Совета — далеко не всегда играло ведущую роль, подменялось подзаконными актами и партийными директивами; даже в “наиболее законодательных” отраслях закон подменялся указами (например, в уголовном праве) или постановлениями Совета Министров (в хозяйственном законодательстве). В условиях демократического правового государства необходимо вернуть законам роль высшего выражения воли народа.

Следует отметить, что в последние годы советской власти наметились некоторые стремления сблизить понятия системы советского права и законодательства. Так, П. Б. Евграфов правильно исходил из того, что горизонтальная (т. е. отраслевая) структура советского законодательства выражает структуру советского права и, таким образом, выступает как структура его содержания. При этом автор отмечал, что зачастую структуры отраслей права и законодательства почти совпадают. Структура системы права признавалась определяющей, а структура законодательства — соответствующей ей- Отсюда автор сделал вывод о том, что “сам подход, принципы изучения горизонтальной структуры законодательства являются теми же, что и в анализе структуры права”[289].

Для понимания структуры права как научной категории такой вывод хотя и плодотворен, но все же недостаточен: научная структура отраслей права представляет собой лишь объективированную, т. е наиболее близкую к истине, основу для практического выделения отраслей действующего законодательства. Наиболее резкую позицию в вопросе о соотношении системы права и системы законодательства занял Р. З. Лившиц, который считал, что если и то и другое рассматривать как “систему норм”, то “дуализм понимания системы очевиден” Если же право рассматривать как идеи, нормы, отношения, отказавшись от нормативного понимания права, а систему законодательства — как составляющее его отрасли, то “проблема отпадет сама собой”; с этих позиций он и предлагал отказаться от системы права в пользу системы законодательства[290]. Возражая ему, Н. С. Соколова отмечала, что “именно отрасли права являются высшими, юридическими цельными образованиями”, в связи с чем позиция Р. З. Лившица “вызывает недоумение"[291]. Но и после этого остается вопрос: есть ли нечто, в чем воплощается система права и ее деление на отрасли, кроме законодательства, т. е. позитивного права?

Решение вопроса видится в признании системы права доктринальным выражением и научной основой системы законодательства. Тем самым для новой правовой системы Российской Федерации откроется логическая и нравственная возможность развить уровень правовой науки и ее выводов до признания правовой доктрины в качестве одного из особых источников права, признаваемых государством и обществом.

§ 4. Система права и система законодательства Российской Федерации

Какими же видятся основные принципы становления системы российского законодательства в современных условиях и перспективы ее развития в обозримом будущем?

Во-первых, система законодательства России традиционно строилась на принципах и формах упорядочения нормативных правовых актов, издаваемых законодательными и высшими исполнительными органами власти государства. Такова была традиция всех основных государств континентальной Европы в отличие от системы судебных прецедентов, превалирующих в странах англосаксонской правовой системы, и систем, основанных на устных обычаях и религиозно-нравственных нормах, складывающихся в странах традиционных и религиозных правовых систем (мусульманское, индусское право).

Традиция системы законодательства (федерального и законодательства субъектов Федерации) продолжается и будет сохранена и в современной, демократической России. Под законодательством здесь имеются в виду прежде всего сами законы, начиная с Конституции РФ, а также указы Президента и постановления Правительства нормативного характера. Именно эти виды актов имеют общегосударственное значение и юридическую силу на всей территории России (ст. 4, 15, 76 ч. 1, 2, 5, ст. 115, ч. 3 Конституции РФ). Именно эти акты составят основное содержание Свода законов Российской Федерации[292].

В республиках и регионах[293] законодательство составляют соответственно конституции, законы, указы главы республики, а также уставы, законы и иные нормативные правовые акты законодательных (представительных) органов, губернаторов (глав администраций) регионов.

Иные нормативные правовые акты органов субъектов Федерации принимаются в соответствии и в развитие федерального и областного законодательства и поэтому не входят в состав регионального законодательства[294].

Конечно, на практике, в литературе слово “законодательство” может применяться как в узком значении (только “законы” или “Конституция и законы”), так и в широком (все виды нормативных правовых актов федерального или регионального значения). Но это требует специальной оговорки.

Во-вторых, представляется очевидным, что закрепление в Конституции России общечеловеческих принципов и идеалов современного демократического общества и государства, провозглашенных Всеобщей декларацией и иными международными хартиями, пактами и конвенциями о правах человека, обязывает использовать опыт современных развитых стран и международного сообщества в формировании новой системы российского законодательства.

В-третьих, следует признать, что необходимо использовать опыт дореволюционной России, а также СССР и РСФСР в деле кодификации и систематизации законодательства в той мере, в какой структурная дифференциация права и советского законодательства соответствует и способствует становлению нового строя и интересам граждан современной России.

Сейчас у ряда ученых и политиков вызывает немало разочарования ориентация развития российского права на “западные идеалы’’, приводящая подчас к механическому заимствованию иностранного опыта, не имеющего твердой почвы в нашей российской действительности. Призывают ориентироваться на свое, российское наследие[295]. В этом есть доля истины, но не вся истина. Механический перенос, например, опыта США и даже Великобритании или Франции, Германии в современную Россию вряд ли возможен и желателен. Ошибки подобного рода мы уже ощущали на примерах допущения свободного развития финансовых компаний без должного контроля и их реальной ответственности за свою деятельность или фактического бездействия института банкротства. В публичном праве это бездействие институтов контроля за легальностью доходов государственных служащих, против коррупции и т. д.; чрезмерное расширение круга избирательных объединений и усложнение избирательных процедур пропорциональной системы выборов, никогда ранее не применявшейся в России, и т. п. Однако другая сторона истины состоит в том, что наша страна, идущая по пути перехода к безусловному уважению и соблюдению прав человека, к рынку и демократии, не может игнорировать передовой опыт современных правовых институтов зарубежных государств. Кстати, опыт мирового сообщества после второй мировой войны вырабатывался отнюдь не без участия СССР и России. При этом свой, российский опыт советского периода и опыт дореволюционной России было бы неверно отбрасывать как ненужный или целиком “отсталый”. Необходимо сочетать и то и другое.

В советской правовой науке были в целом правильно выработаны критерии разграничения основных отраслей права — предмет и метод правового регулирования. Эти критерии могут быть использованы и используются и в современных условиях применительно к российскому праву и законодательству с учетом поправок, вытекающих из основ нового конституционного строя Российской Федерации, и ее более органичного вхождения в мировое сообщество. К числу этих существенных поправок относятся признание деления права на публичное и частное, равенство всех форм собственности, признание свободы предпринимательства, свободы слова и печати и ряд других основополагающих положений Конституции Российской Федерации.

Вместе с тем следует учитывать, что в современных условиях все более расширяется сочетание частноправовых и публично-правовых методов правового регулирования в различных отраслях российского права. Примером могут служить природоохранительное, а также земельное, лесное, горное и водное законодательство, сочетающие частноправовые формы природопользования с публичными формами охраны окружающей среды.

То же следует сказать и об отраслях, или институтах, социального права, где интересы граждан, частных лиц обеспечиваются в основном путем пенсионирования, различной иной социальной помощи и защиты государственными органами, их властными средствами. Сочетание публичных и частноправовых норм регулирования и правоотношений имеет место и при государственном регулировании экономики с целью поддержания интересов общества и государства при сохранении общего принципа свободы предпринимательства.

Несмотря на отдельные сложности выделения предмета и метода каждой отрасли права и наличие частичных совпадений (имущественные отношения в гражданском, земельном, трудовом праве; взаимосвязанность природных ресурсов, регулируемых природоресурсными отраслями права, и т. п.), все же предмет каждой из отраслей определялся ранее и определяется сейчас в кодексах, основах законодательства. На этой базе обособляются нормы разных отраслей права и ограничиваются рамки применения норм данной отрасли к тем или иным видам общественных отношений. Что же касается методов регулирования, то, по существу, они различаются на публично-правовые (методы императивных указаний и запретов) и частноправовые (методы диспозитивного регулирования), хотя зачастую они именуются иначе. В литературе отмечаются и такие методы регулирования, как поощрительный, рекомендательный, учредительно-закрепительный, алиментарный и т. д.[296].

Нельзя, однако, игнорировать и тот факт, что структуре законодательства России как советского периода, так и сегодняшнего дня известны не только моноотраслевое законодательство, но и комплексные отрасли законодательства, включающие в свое содержание нормы различных отраслей права.

В правотворчестве накапливаются целые массивы комплексных актов по вопросам управления промышленностью, сельским хозяйством, в сфере транспорта, связи, информатики, здравоохранения, народного образования и во многих иных сферах жизни. Такие комплексные массивы законодательства закономерно возникают в законодательстве других государств с континентальной правовой системой. Эта закономерность признавалась и рядом советских ученых (В. К. Райхер, С. С. Алексеев, О. А. Красавчиков, В. П. Реутов, П. Б. Евграфов).

В отличие от обособленных отраслей права, выражающих процесс дифференциации правового регулирования, комплексные правовые массивы отражают необходимые в современных условиях процессы интеграции разнообразных социальных институтов. Нормы правового регулирования комплексных институтов и отраслей законодательства не должны противоречить нормам отраслевого законодательства, но им должно быть присуще право применения в соответствующей сфере по принципу Lex speciales derogat lex generales (специальный закон отменяет общий). Таким образом, комплексные массивы нормативных актов и норм естественным образом способны занять самостоятельное место в полимерной структуре системы законодательства в полном соответствии с общими положениями основных обособленных отраслей права и моноотраслевого законодательства.

Отмеченные закономерности и тенденции становления и развития системы законодательства находят свое выражение и в современных условиях активного становления системы российского права и законодательства. Новая Конституция Российской Федерации в числе предметов ведения Федерации и ее совместного ведения с субъектами Федерации (ст. 71 и 72) прямо называет основные отрасли Российского законодательства. На этой основе складывается моноотраслевая структура российского законодательства.

В настоящее время многие отрасли российского законодательства еще далеко не полностью отпочковались от прежнего законодательства советского периода. Еще продолжают действовать такие прежние кодексы и законы отраслевого значения, как УПК, ГПК, КоАП, КЗоТ и Жилищный кодекс РСФСР, правда, с существенными изменениями. Однако по всем названным отраслям уже подготовлены и отчасти находятся на рассмотрении законодателя проекты новых кодексов, а их дальнейшая судьба предопределена нормами Конституции Российской Федерации.

Среди отраслей законодательства, названных в Конституции РФ, новыми являются положения, например закрепляющие отрасли арбитражного, арбитражно-процессуального, уголовно-исполнительного, административно-процессуального и в значительной мере жилищного законодательства.

Каковы проблемы развития отдельных отраслей российского законодательства, намеченные проходящей сейчас работой по кодификации российских законов?

С точки зрения теоретических основ системы .законодательства к числу таких проблем относится прежде всего выделение базовых, однородных по присущему им предмету и методу регулирования отраслей законодательства.

Среди этих отраслей законодательства России следует различать основные и производные от них, вторичные отрасли права[297]. Какой же представляется система законодательства, складывающаяся с учетом принятия новой Конституции?

Не подлежит сомнению сохранение и упрочение в законодательстве России основных (“вечных”) отраслей законодательства. В области публичного права к ним относятся конституционное, административное, уголовное и уголовно-исполнительное законодательство, законодательство о судебной системе и гражданском и уголовном судопроизводстве, о прокуратуре.

Как уже признано рядом ученых, из сферы классического гражданского права еще в советской России выделились отрасли семейного и трудового права и соответствующие отрасли законодательства. Эти отрасли продолжают развиваться и сейчас. Проекты соответствующих федеральных кодексов рассматриваются Государственной Думой, а Семейный кодекс принят.

Отрасли земельного, лесного, водного и иного природо-ресурсового права и законодательства сохраняют свое значение и сейчас, хотя и в иных условиях. Утратило свое значение колхозное право. Планово-распорядительные отношения в области хозяйства регулируются ныне административным и финансовым правом, а экономические — гражданским. Поэтому нет предмета регулирования для обособленной отрасли хозяйственного права. Налоговые и бюджетные отношения регулируются финансовым правом. Правда, принятие нового Налогового кодекса может привести к выделению налогового законодательства из бюджетно-финансового.

Правовое регулирование единого рынка, в том числе кредитное регулирование, в своей основе относится к сфере гражданского законодательства, хотя здесь применяются и будут развиваться взаимодействия гражданско-правовых норм с нормами административного права (основы ценовой политики, федеральные экономические службы), банковского, финансового и таможенного регулирования. Поэтому предпринимательское (или хозяйственное) законодательство будет развиваться как комплексный массив (или массивы) законодательства с учетом необходимости государственного регулирования экономики, но с приоритетом гражданско-правовых норм.

В теории и практике правового регулирования социальной защиты населения в настоящее время формируются кодификация и консолидация законодательства, относящегося к социальной сфере общества. Прочно уже обособилось пенсионное законодательство. К нему примыкает развивающаяся система компенсаций и льгот, предоставляемых нуждающимся группам населения. В связи с этим правовая наука уже не первый год выделяет законодательство о социальном обеспечении из состава трудового законодательства в самостоятельную отрасль права.

Масштабы социальных проблем, вставших перед российским государством, социальный характер российского государства, закрепленный ст. 7 новой Конституции РФ, заставляют думать о более широком подходе к социальной политике государства.

В соответствии с Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах, принятым ООН, в странах Европейского Союза принята Социальная хартия, охватывающая как традиционные для социального страхования и обеспечения права, так и такие права, как право на развитие, включающее в себя право на бесплатное обучение всего подрастающего поколения; право на достаточный жизненный уровень; право на физическое и психическое здоровье, обеспечиваемое здравоохранением; право на здоровую окружающую среду и некоторые другие права, алиментируемые и обеспечиваемые государством для отдельных групп граждан. Далеко не все государства целиком признали действие Социальной хартии, поскольку это требует значительных государственных расходов. Однако постепенный прогресс законодательного признания и обеспечения социальных прав уже достигнут в передовых, наиболее развитых странах.

Имея в виду важность социальных проблем в переходном обществе, в современном российском законодательстве также следует ориентироваться на развитие широкого спектра комплексного массива социального права[298]. В нем целесообразно обеспечить единые, скоординированные нормы и принципы правовой регламентации социального обеспечения и других сфер социальной защиты нуждающегося населения, а также развивающееся сейчас специальное законодательство в области образования, здравоохранения, все более выходящее сегодня за рамки административного права. Такое законодательство вправе занять место специальных подотраслей социального права, сохраняя при этом связь с правом административным по аспектам государственного управления в сфере образования и здравоохранения. Иначе говоря, организационные и социальные нормы здесь будут составлять единый комплекс.

Важным шагом к более широкой кодификации социального права было бы принятие Основ законодательства о социальном обеспечении, которые могли бы создать общие принципы и систему всех видов социальной помощи населению, конкретизировать права граждан в этой области[299].

Что касается комплексных массивов законодательства, то в их числе сохраняются традиционные для развитых стран транспортное, аграрное, промышленное, торговое, банковское законодательство, законодательство в области связи, а также формирующиеся сейчас новые комплексные отрасли космического, информационного законодательства. Получат новый импульс развития и такие специальные правовые институты, как управление федеральной собственностью, законодательство в области энергетики, особенно ядерной и расщепляющихся материалов, значение регулирования которых в современных условиях возрастает прежде всего с точки зрения обеспечения национальной безопасности.

§ 1. Понятие систематизации законодательства

Систематизация законодательства — это постоянная форма развития и упорядочения действующей правовой системы. В современных цивилизованных государствах имеется значительное число нормативных актов, принимаемых различными правотворческими органами. Правотворчество не может остановиться на определенном этапе, а все время находится в движении, развитии в силу динамизма социальных связей, возникновения новых потребностей общественной жизни, требующих правового регулирования. Постоянно меняющаяся система права, ее развитие и совершенствование, принятие новых нормативных актов, внесение в них изменений, отмена устаревших нормативных решений объективно обусловливают упорядочение всего комплекса действующих нормативных актов, их укрупнение, приведение в определенную научно обоснованную систему, издание разного рода сборников и собраний законодательства. Такая деятельность по приведению нормативных актов в единую, упорядоченную систему обычно называется систематизацией законодательства.

Систематизация законодательства необходима, во-первых, для его дальнейшего развития. Анализ и обработка действующих нормативных актов, группировка правовых предписаний по определенной схеме, создание внутренне единой системы актов являются необходимыми условиями эффективности правотворческой деятельности, способствуют ликвидации пробелов, устарелостей и противоречий в действующем законодательстве.

Во-вторых, она обеспечивает удобства при реализации права, возможность оперативно находить и правильно толковать все нужные нормы. Наконец, систематизация является Необходимой предпосылкой целенаправленного и эффективного правового воспитания, научных исследований, обучения студентов.

В разные периоды жизни государства потребность в систематизации законодательства бывает различной. Когда накапливается в течение многих лет большой объем нормативно-правового материала, когда действует значительное число Нормативных актов, принятых в разные периоды жизни государства и к тому же перекрывающих друг друга, действующих в усеченном объеме или попросту устаревших, фактически утративших силу, систематизация законодательства особенно необходима. В условиях же существенной ломки, революционного преобразования правовой системы, когда отменяются целые нормативные блоки, регулирующие отживающие, подлежащие существенному реформированию отношения, когда по сути дела создается качественно новая общественно-экономическая система, объективно требующая обновленных законов, систематизация законодательства как бы уходит на второй план.

Ныне в России темпы правотворческой, и в первую очередь законодательной, деятельности как никогда высоки. Создаются сотни и тысячи новых нормативных актов, существенно меняющих характер и основные принципы правового регулирования. Однако если сейчас не заниматься упорядочением действующей нормативной базы, которая увеличивается весьма быстрыми темпами, в будущем возникнут большие трудности в нахождении и использовании действующих норм права, хаос и неразбериха в российском нормативном хозяйстве. Дело осложняется еще и тем, что сейчас, когда создается практически новая правовая система в Российской Федерации, нужно также срочно решить судьбу формально действующих в стране нормативных актов и их частей, которые полностью либо частично противоречат новым нормативным решениям или попросту безнадежно устарели.

Обычно в понятие систематизации законодательства включаются четыре самостоятельные формы правовой деятельности:

1) сбор государственными органами, предприятиями, фирмами и другими учреждениями и организациями действующих нормативных актов, их обработка и расположение по определенной системе, хранение, а также выдача справок для заинтересованных органов, учреждений, отдельных лиц по их запросам (учет нормативных актов);

2) подготовка и издание различного рода собраний и сборников нормативных актов (инкорпорация законодательства);

3) подготовка и принятие укрупненных актов на базе объединения норм разрозненный актов, изданных по одному вопросу (консолидация законодательства);

4) подготовка и принятие новых актов (типа кодексов), в которые помещаются как оправдавшие себя нормы прежних актов, так и новые нормативные предписания (кодификация законодательства).

§ 2. Учет нормативных актов

Опыт законодательной и правоприменительной деятельности в Российской Федерации и зарубежных странах показывает, что качество учета нормативных актов в государственных органах и учреждениях, степень его налаженности, эффективность сбора и хранения сведений о действующих нормативных актах, о внесении в них изменений и дополнений во многом определяют юридическую культуру правотворчества, эффективность правоприменительной деятельности и правового воспитания.

Четко налаженный учет законодательства необходим прежде всего для квалифицированного применения правовых норм в повседневной практической деятельности исполнительных органов, администрации предприятий, учреждений, в работе фирм, объединений и т. д. Особую роль играет четкий и полный учет законодательства в деятельности судебных и прокурорских органов, в работе адвокатуры. Кроме того, такой учет необходим для квалифицированной подготовки проектов законодательных и иных правовых актов, для составления разного рода сборников законодательства и сводных кодификационных актов, перечней актов, подлежащих изменению или признанию утратившими силу, для осуществления справочно-информационной работы (выдача справок по законодательству, составление разного рода тематических обзоров), подготовки заключений по проектам нормативных актов. Наконец, без надлежащего учета нормативных актов невозможно эффективное правовое просвещение, деятельность учебных и научных юридических учреждений.

Органы, учреждения и организации осуществляют учет как для удовлетворения своих собственных потребностей, так и для снабжения (в том числе и на коммерческой основе) правовой информацией иных учреждений и отдельных лиц. В Российской Федерации обычно подлежат учету федеральные законы, нормативные указы Президента РФ и Правительства РФ, акты федеральных органов исполнительной власти, постановления Конституционного Суда РФ. В зависимости от Функций органов и учреждений, производящих учет, в информационный массив могут быть включены и иные акты (например, международные договоры, законодательство субъектов РФ, акты органов местного самоуправления, нормативные разъяснения высших судебных органов РФ и т. д.).

Можно отметить следующие принципы организации учета законодательства:

1) полнота информационного массива, обеспечивающая фиксацию и выдачу всего объема справочной информации, отсутствие пробелов и упущений в информационном массиве;

2) достоверность информации, основанная на использовании официальных источников опубликования нормативных актов, а также на своевременной фиксации внесенных изменений в акты, включенные в информационный фонд;

3) удобство пользования, необходимое для оперативного и качественного поиска нужных сведений о праве.

Наиболее простой вид учета законодательства — это фиксация реквизитов нормативных актов в специальных журналах (журнальный учет). Такой учет может вестись по хронологическому, алфавитно-предметному или системно-предметному принципам. Хронологический принцип означает, что все подлежащие учету в соответствующем органе или учреждении нормативные акты регистрируются в журнале (журналах) по датам их принятия. Очевидно, что акты различной юридической силы (законы, указы, постановления и т. д.), как правило, подлежат отдельной регистрации.

При алфавитно-предметной регистрации, как более совершенном виде учета поступающих в орган, учреждение нормативных актов, такие акты фиксируются по предметным рубрикам, располагаемым по алфавиту (например, аванс, аккредитив, аренда и т. д.).

Оптимальная форма журнального учета — тематико-предметная, когда рубрики разделов журнала определяются в зависимости от деления всего массива законодательства на определенные отрасли, подотрасли и юридические институты.

Очевидно, что возможности журнального учета довольно скромны и он используется лишь там, где информационный массив невелик и ограничен достаточно узкой проблематикой.

Другая, более совершенная форма учета законодательства — картотечный учет. Это создание разного ряда картотек, т. е. системы карточек, расположенных по определенной системе. Такой учет применяется в центральных органах законодательной, исполнительной и судебной власти, в крупных учреждениях и организациях, которые по роду своей работы имеют дело с широким, многоотраслевым кругом нормативных актов и нуждаются в разноуровневой и большой по объему правовой информации.

На карточках картотеки могут быть зафиксированы либо основные реквизиты акта (вид акта, его заголовок, дата издания, место его официального опубликования), либо полный текст такого акта, что представляется более предпочтительным. Рубрики картотеки определяются на базе выработанного заранее словника или рубрикатора. Поиск соответствующих карточек осуществляется как ручным способом, так и в полуавтоматизированном либо автоматизированном режиме (карточки с краевой перфорацией, передвигающиеся полки, тиражирование необходимых карточек и т. д.).

Преимущества картотечного учета проявляются в том числе и в том, что он обеспечивает возможность оперативно вносить коррективы в карточки в соответствии с последующими изменениями, внесенными в помещенный на карточке акт.

Карточки в картотеке обычно располагаются по хронологическому, алфавитно-предметному либо предметно-отраслевому принципам. Наиболее удобен последний принцип, когда учет осуществляется путем расположения всех карточек в соответствующие разделы, подразделы, отделы, пункты и другие подразделения заранее разработанного и утвержденного классификатора, основанного на делении всего массива законодательства на отрасли, подотрасли, институты и т. д.

Третья форма учета законодательства — это ведение контрольных текстов действующих нормативных актов, т. е. внесение в тексты официальных изданий законов, указов, постановлений и других нормативных актов отметок об отмене, изменении, дополнении таких актов или отдельных их частей с указанием тех актов, на основании которых производятся эти отметки.

В деятельности того или иного органа, учреждения могут сочетаться различные формы учета законодательства, взаимно дополняющие друг друга. Возможны, например, ведение журнального учета по хронологическому принципу вместе с созданием предметно-отраслевой картотеки либо картотечный учет и одновременное ведение контрольных текстов актов действующего законодательства. Такое сочетание разных форм учета способствует повышению эффективности справочно-информационной службы в области законодательства.

Ныне все более активно используется так называемый автоматизированный учет законодательства на базе применения современной компьютерной техники и новейших достижений информатики. Создание автоматизированных информационно-поисковых систем по законодательству имеет ряд несомненных преимуществ по сравнению с другими видами учета нормативных актов. Во-первых, в компьютерные системы возможно заложить практически безграничный объем правовой информации. Это все законодательство страны (законы, указы Президента, постановления Правительства, все виды ведомственных актов), включая и нормативные акты субъектов Федерации, акты органов местного самоуправления, ныне отмененные нормативные акты, проекты будущих законов, законодательство ряда зарубежных государств, важнейшие решения судебных органов, аннотации юридической литературы и т. д. и т. п.

Во-вторых, справки о законодательстве и практике его применения можно получить при автоматизированном учете по любому интересующему абонента вопросу, в то время как, например, при картотечном учете такие справки можно выдать лишь в зависимости от рубрик классификатора картотеки. Наконец, компьютер создает возможность получить юридическую справку максимально быстро и сразу же ее напечатать и оттиражировать в том количестве, какое необходимо абоненту.

Впервые автоматизированная система правовой информации была создана в США в 60-х годах группой ученых и юристов под руководством профессора Д. Хорти. Ныне в США и других западных государствах созданы десятки такого рода систем. Одни из них входят в состав аппарата органов законодательной, исполнительной и судебной власти, другие носят частный характер и обслуживают на договорной основе частные фирмы, организации, адвокатов, юрисконсультов. Существует единая система правовой информации для всех западноевропейских государств, которая включает примерно 150 тыс. единиц правовых документов.

В Российской Федерации такого рода автоматизированные системы ныне созданы в аппарате Государственной Думы, Совета Федерации, Президента РФ, Правительства РФ, в Министерстве юстиции РФ и в ряде других федеральных органов. Создан и разворачивает свою деятельность также и ряд коммерческих автоматизированных информационно-поисковых систем законодательства (Консультант-Плюс, Гарант, Кодекс и др.).

§ 3. Инкорпорация законодательства

1. Инкорпорация (от лат. in corpore) — это такая форма систематизации, когда нормативные акты определенного уровня объединяются полностью либо частично в разного рода сборники или собрания в определенном порядке (хронологическом, алфавитном, системно-предметном). Инкорпорация представляет собой постоянную деятельность государственных и иных органов с целью поддерживать законодательство в действующем (контрольном) состоянии, обеспечивать его доступность и обозримость, снабжать самый широкий круг субъектов достоверной информацией о законах и иных нормативных актах в их действующей редакции.

Особенность инкорпорации состоит в том, что какие-либо изменения в содержание помещаемых в сборники актов обычно не вносятся и содержание правового регулирования по существу не меняется. Именно это свойство инкорпорации — сохранение неизменным содержания нормативного регулирования — отличает ее от кодификации и консолидации.

Вместе с тем форма изложения содержания нормативных актов иногда претерпевает определенные, порой довольно существенные изменения, поскольку инкорпорация не сводится к простому воспроизведению актов в их первоначальной редакции. Обычно в сборниках действующих нормативных актов тексты таких актов печатаются с учетом последующих официальных изменений и дополнений. Кроме того, в процессе инкорпорации из текста помещаемых в сборник актов удаляются главы, статьи (пункты), отдельные абзацы и иные отделимые части, признанные утратившими силу или фактически такую силу потерявшие. Кроме того, в такой сборник включаются все последующие изменения и дополнения с указанием официальных реквизитов тех актов, которыми внесены соответствующие коррективы. Из текста нормативных актов исключаются также различного рода оперативные поручения и иные ненормативные предписания, временные нормы, срок действия которых истек, сведения о лицах, подписавших соответствующий акт.

2. Примеры издания разного рода официальных сборников и собраний законодательства в истории права довольно многочисленны. В их числе, например, знаменитый Свод законов Юстиниана (VI в.). Ныне изданы и постоянно поддерживаются в контрольном состоянии своды (собрания) законодательства в США, ФРГ и ряде других государств.

История создания различного рода сборников и собраний правовых актов в России имеет древние корни и довольно интересна и поучительна.

Первая попытка систематизации действующих правовых норм в России была предпринята еще в XI—XII вв. в первом сборнике древнерусского права — в Русской Правде. Судебник 1497 г. стал предвестником создания кодифицированного общегосударственного законодательства. Созданное в середине XVII в. Соборное уложение царя Алексея Михайловича вплоть до первой половины XIX в. оставалось основным сборником законодательных норм в России. К памятникам большой систематизаторской деятельности XIX в., проведенной под руководством известного юриста того времени М. М. Сперанского, следует отнести Полное собрание и особенно Свод законов Российской империи, который просуществовал, ежегодно обновляясь, вплоть до октября 1917 г.

Свод законов в России был издан в 1832 г. и состоял из 15 томов. В него вошло около 36 тыс. нормативных актов (указов, манифестов, циркуляров и т. д.) и извлечений из них. Свод подразделялся на 8 разделов, расположенных по предметному принципу. Высока была техника оформления томов Свода.

В советский период также осуществлялись обширные работы по упорядочению действующего законодательства. В 1929—1932 гг. была проведена работа по подготовке Свода законов СССР, но она, к сожалению, не была доведена до конца, учитывая явно недостаточное внимание и попросту пренебрежительное отношение в тот период, когда начал формироваться культ личности Сталина, к праву и законности.

В 60—70-х гг. были изданы Систематическое собрание законодательства СССР и соответствующие собрания в союзных республиках. На их базе были подготовлены и изданы в 80-х гг. Свод законов СССР (11 томов) и Свод законов РСФСР (8 томов).

Свод законов РСФСР был издан в 1986—1988 гг. и включал действующие законодательные акты и важнейшие постановления Правительства Российской Федерации общенормативного характера. Все помещенные в Свод акты располагались по предметному признаку и группировались в 5 разделов, которые делились соответственно на главы, параграфы, пункты и подпункты. Положительной чертой Свода было то, что он был издан на съемных листах, позволявших оперативно заменять текст акта, который признан утратившим силу или в который внесены те или иные изменения и дополнения.

Как известно, период издания Свода законов РСФСР, а именно вторая половина 80-х гг., характеризуется коренной ломкой социально-экономических и политических отношений в стране, потребовавшей кардинальных изменений в законодательстве. Поэтому содержание Свода быстро устаревало, постепенно прекратилось издание дополнений к нему, и ныне он превратился в исторический памятник, непосредственно не влияющий на развитие законодательства и правоприменительную практику. Кроме того, Свод страдал существенными недостатками, среди которых главный — его неполнота. В тома Свода включались не все действующие законодательные и нормативные правительственные решения.

3. Деление инкорпорации на отдельные виды можно производить по различным основаниям. В зависимости от юридической силы издаваемых сборников и собраний законодательства инкорпорация делится на официальную, официозную (полуофициальную) и неофициальную.

Официальная инкорпорация осуществляется от имени и по поручению либо с санкции правотворческого органа (органов), который утверждает либо иным способом официально одобряет подготовленное Собрание (Свод). Такое Собрание (Свод) носит официальный характер, т. е. оно приравнивается к официальным источникам опубликования помещенных в Собрании нормативных актов и на его материалы можно ссылаться в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности, в договорах, жалобах и заявлениях граждан, направляемых в правоохранительные или иные государственные органы. Официальное Собрание законодательства имеет приоритет перед ранее изданными публикациями нормативных актов, поскольку оно включает акты в их действующей редакции. Примером официальной инкорпорации может служить, например, изданный в 80-х гг. Свод законов РСФСР.

Подготовка официальных собраний (сводов) обычно сопровождается большой подготовительной работой. В процессе их составления выявляются и признаются утратившими силу устаревшие, фактически не действующие, противоречащие позднейшему законодательству нормативные акты либо их отдельные части; в другие акты, частично противоречащие позднейшему законодательству, вносятся необходимые изменения. Принимается ряд новых законов и иных нормативных актов, устраняющих имеющиеся в законодательстве пробелы. Возможно также устранение множественности нормативных актов по одному вопросу путем принятия укрупненных, консолидированных актов.

Официозная (полуофициальная) инкорпорация — это издание собраний и сборников законодательства по поручению правотворческого органа (органов) специально уполномоченными на то органами (например, Министерством юстиции), причем правотворческий орган официально не утверждает и не одобряет такое собрание (сборник), и потому тексты помещенных в нем актов не приобретают официальный характер. Таковым было, например, Систематическое собрание действующего законодательства РСФСР, изданное в Российской Федерации в 60-х гг.

Неофициальная инкорпорация осуществляется ведомствами, организациями, государственными либо частными издательствами, научными учреждениями, фирмами, отдельными лицами, т. е. теми субъектами, которые не имеют специальных, предоставляемых правотворческим органом полномочий издавать собрание законодательства и осуществляют эту деятельность по собственной инициативе. Неофициальные сборники законодательства не являются источником права, на них нельзя ссылаться в процессе правотворчества и применения права. Большинство ныне издаваемых в нашей стране сборников законодательства — это неофициальная инкорпорация.

По характеру расположения материала все собрания законодательства можно разделить на хронологические и систематические. В хронологических собраниях нормативные акты располагаются последовательно по датам их издания, в систематических — по тематическим разделам в зависимости от содержания акта, причем в каждом разделе акты располагаются опять же не в хронологическом порядке, а по предметному принципу. В систематических собраниях в начале каждого раздела и других подразделений помещаются акты более высокой юридической силы и содержащие основные, самые принципиальные нормы по соответствующему вопросу, а затем акты, развивающие, конкретизирующие и детализирующие основные нормы.

При подготовке и издании собраний законодательства могут сочетаться хронологический и предметный методы расположения материала, когда разделы собрания подразделяются тематически, по предметному принципу, а внутри каждого раздела акты располагаются в хронологическом порядке.

Очевидно, что систематические собрания более удачны и эффективны для правотворческой и правоприменительной деятельности, для обучения студентов и научных исследований, поскольку в них в одном месте сосредоточены все интересующие исполнителя, тесно связанные между собой нормативные предписания. В систематических собраниях акты находятся в систематизированном, логически увязанном виде. Этого лишены хронологические собрания. Однако очень часто систематизация законодательства начинается именно с подготовки хронологических собраний как предварительного этапа систематизации, после чего значительно легче располагать нормативные акты в систематических собраниях по тематическому принципу.

Наконец, инкорпорация законодательства может классифицироваться в зависимости от объема охватываемого нормативного материала. По этому признаку следует различать генеральную (полную) инкорпорацию, когда в собрание включаются или все законодательство страны, или все федеральное законодательство, все нормативные акты того или иного субъекта РФ и т. д., и частичную инкорпорацию, когда составляются собрания и сборники нормативных актов по определенным вопросам, сфере государственной деятельности, определенной отрасли законодательства или правовому институту и другим признакам.

4. В современных условиях, когда в Российской Федерации темпы правотворческой деятельности на всех уровнях, и в первую очередь в законодательной сфере, неизмеримо выросли, назрела острая потребность в подготовке и издании нового Свода законов Российской Федерации. Его издание — это необходимая предпосылка создания стройной, внутренне согласованной и удобной для пользования правовой системы российского государства. Как известно, работы по подготовке Свода уже начались. 6 февраля 1995 г. принят Указ Президента Российской Федерации “О подготовке к изданию Свода законов Российской Федерации”[300]. В соответствии с ним Свод законов должен быть официальным, систематизированным и полным собранием действующих нормативных правовых актов РФ, поддерживаемым в контрольном состоянии. В Свод законов должны быть помещены все действующие нормативные акты (разумеется, кроме официально признанных секретными). Только при этом условии он может быть достоверным источником законодательства.

Представляется необходимым принять закон о подготовке и издании Свода законов, где четко определить основные принципы формирования его материалов, схему Свода и ряд других принципиальных вопросов. Следует также разработать и утвердить Государственную программу по подготовке и изданию Свода, где сформулировать конкретные оперативные поручения отдельным органам и организациям по его созданию, определить основные этапы подготовки его разделов, решить весь комплекс организационно-технических и материально-финансовых проблем.

Для того чтобы Свод законов был полным и достоверным источником информации о действующем законодательстве, крайне важно провести полную инвентаризацию всех правовых актов, принятых и продолжающих формально действовать в Российской Федерации начиная с момента ее образования, т. е. с октября 1917 г. Освобождение от ненужного и даже вредного балласта в российском законодательстве — это важная общегосударственная задача, решение которой упростит российскую правовую систему, повысит уровень ее эффективности, создаст необходимые условия для издания полноценного и практически полезного Свода законов. Поэтому необходимым подготовительным этапом создания Свода должны быть полная ревизия всего действующего нормативного массива, формальная отмена всех старых актов и их частей, которые давно устарели и фактически не действуют, а также внесение изменений в те действующие нормативные положения, которые частично утратили силу.

§ 4. Консолидация законодательства

1. С течением времени в любой развитой правовой системе образуется значительное число (иногда десятки и сотни) нормативных актов, имеющих один и тот же предмет регулирования. Предписания таких актов зачастую повторяются, а иногда содержат явные несогласованности и противоречия. В связи с этим возникает потребность ликвидации множественности нормативных актов, их укрупнения, создания своеобразных “блоков” законодательства. Один из путей преодоления такой множественности — консолидация законодательства. Это такая форма систематизации, в процессе которой десятки, а порой и сотни нормативных актов по одному и тому же вопросу объединяются в один укрупненный акт. Такой акт утверждается правотворческим органом в качестве нового, самостоятельного источника права, а прежние разрозненные акты признаются утратившими силу. Очевидно, что подлежат объединению предписания одинаковой юридической силы.

Консолидация — это своеобразный вид правотворчества, особенность которого заключается в том, что новый, укрупненный акт не меняет содержание правового регулирования, не вносит изменения и новеллы в действующее законодательство.

В процессе подготовки консолидированного акта все нормы прежних актов располагаются в определенной логической последовательности, разрабатывается общая структура будущего акта. Осуществляется определенная редакционная правка, чисто внешняя обработка предписаний с тем расчетом, чтобы все они излагались единым стилем, использовалась унифицированная терминология. Устраняются противоречия, повторения, неоправданные длинноты, исправляется устаревшая терминология, нормы близкого содержания объединяются в одну статью (пункт).

2. Мировая практика принятия укрупненных актов весьма обширна. В Великобритании, например, издаются десятки такого рода актов, объединяющих акты парламента, принятые по одному и тому же предмету регулирования за все длительное время его существования. В конце XIX в. английский парламент принял специальный закон о консолидации статутного права. Во Франции широко развито принятие так называемых кодексов, объединяющих нормативные предписания по одному и тому же вопросу. Изданы, например, такие консолидированные акты, как Кодекс дорог общественного пользования, Кодекс сберегательных касс и др.

3. Работу по созданию качественно новой правовой системы России, существенному обновлению всех основных сфер регулирования следует проводить таким образом, чтобы в будущем не возникла проблема ликвидации множественности нормативных актов по одному вопросу. Задача объединения, укрупнения нормативных актов, обеспечивающая компактность правового регулирования, устранение пробелов, противоречий и неувязок между действующими нормами, была актуальна и ранее. Практика подготовки и принятия укрупненных, консолидированных актов осуществлялась в прежние годы в сфере регулирования вопросов сельского хозяйства, заготовок сельскохозяйственной продукции, налогообложения, административной ответственности и т. д. Весьма актуальна такая задача и ныне. В общем массиве действующих нормативных актов России еще много так называемых лоскутных актов, от которых действующими остались лишь некоторые нормы и иные неотделимые их части.

Ревизия всего массива действующих актов должна выражаться как в отмене устаревших актов и их частей, внесении в них соответствующих изменений, так и в объединении действующих норм из разных актов, от которых остались лишь отдельные фрагменты, в издании укрупненных актов по определенным вопросам. Поэтому задача консолидации действующих актов, укрупнения законодательных блоков, вбирающих в себя несколько (иногда десятки) действующих актов по одному вопросу, ныне становится одним из приоритетных направлений упорядочения законодательства.

§ 5. Кодификация законодательства

1. Кодификация законодательства — это форма коренной переработки действующих нормативных актов в определенной сфере отношений, способ качественного упорядочения законодательства, обеспечения его согласованности и компактности, а также расчистки нормативного массива, освобождения от устаревших, не оправдавших себя норм. В процессе Кодификации составитель стремится объединить и систематизировать оправдавшие себя действующие нормы, а также переработать их содержание, изложить нормативные предписания стройно и внутренне согласованно, обеспечить максимальную полноту регулирования соответствующей сферы отношений. Кодификация направлена на то, чтобы критически переосмыслить действующие нормы, устранить противоречия и несогласованности между ними.

Кодификация — это форма правотворчества. Будучи обобщением действующего регулирования, она в то же время направлена на установление новых норм, отражающих назревшие потребности общественной практики и восполняющих пробелы правового регулирования, на замену неудачных, устаревших правовых предписаний новыми. Кодификация — это форма совершенствования законодательства по существу, и ее результатом является новый сводный законодательный акт стабильного содержания (кодекс, положение, устав и т. д.), заменяющий ранее действовавшие нормативные акты по данному вопросу. Сочетание в кодификации упорядочения и обновления законодательства позволяет рассматривать ее как наиболее совершенную, высшую форму правотворчества.

Кодификация обладает рядом характерных черт:

1) в кодификационном акте обычно формулируются нормы, регулирующие наиболее важные, принципиальные вопросы общественной жизни, определяющие нормативные основы той или иной отрасли (института) законодательства;

2) такой акт регулирует значительную и достаточно обширную сферу отношений (имущественные, трудовые, брачно-семейные отношения, борьба с преступностью и т. д.);

3) будучи итогом совершенствования законодательства, кодификационный акт представляет собой сводный акт, упорядоченную совокупность взаимозависимых предписаний. Он является единым, внутренне связанным документом, включающим в себя как проверенные жизнью, общественной практикой действующие нормы, так и новые правила, обусловленные динамикой социальной жизни, назревшими потребностями развития общества;

4) кодификация направлена на создание более устойчивых, стабильных норм, рассчитанных на длительный период их действия. Эффективность кодификационного акта во многом зависит от того, сможет ли законодатель учесть объективные тенденции развития отношений, являющихся предметом регулирования такого акта, их динамику;

5) предмет кодификации обычно определяется в зависимости от деления системы законодательства на отрасли и институты. Кодификация укрепляет системность нормативных актов, их юридическое единство и согласованность. Кодификационный акт обычно возглавляет систему взаимосвязанных нормативных актов, образующих определенную отрасль, подотрасль или отдельный институт законодательства;

6) акт кодификации всегда значителен по объему, имеет сложную структуру. Это своеобразный укрупненный блок законодательства, обеспечивающий более четкое построение системы нормативных предписаний, а также удобство их использования.

Обычно в юридической литературе и практике различают несколько видов кодификации. Первый вид — это всеобщая кодификация, под которой понимается принятие целой серии кодификационных актов по всем основным отраслям законодательства и, как следующий этап, создание объединенной, внутренне согласованной системы таких актов в виде “кодекса кодексов” Другой вид — это отраслевая кодификация, охватывающая законодательство той или иной отрасли права (гражданский, трудовой, уголовный кодексы и т. д.). Наконец, специальная (комплексная) кодификация, включающая акты той или иной подотрасли, института или однородного комплекса законодательства (налоговый, лесной, таможенный кодексы и т. д.).

2. Кодификационные акты могут внешне выражаться в различных формах. Одна из них — это Основы законодательства, которая активно используется в кодификационной деятельности нашего федеративного государства. Это акт федерального законодательства, содержащий принципиальные, наиболее общие нормы по предмету совместного ведения Федерации и ее субъектов, которые должны развиваться и конкретизироваться в первую очередь в нормативных актах, принимаемых субъектами Федерации, а также и в актах федеральных правотворческих органов.

Основы законодательства обычно стоят во главе тех или иных отраслей либо институтов права, обеспечивают взаимоувязанность и согласованность всех норм соответствующих отраслей и институтов. Обычно они делятся на крупные, обособленные подразделения (разделы, главы). В них определяются единые для всех субъектов Федерации принципы регулирования, даются определения важнейших понятий, используемых в соответствующей сфере.

В Союзе ССР действовало 16 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик, регулирующих такие важные сферы, как труд, имущественные, жилищные отношения, брак и семья, борьба с преступностью и т. д. Ныне в Российской

Федерации приняты и действуют такие акты, как Основы лесного законодательства, Основы законодательства о культуре, Основы законодательства об охране здоровья граждан и др.

Чаще всего используемый вид кодификационного акта — кодекс. Это крупный сводный акт, детально и конкретно регулирующий определенную сферу отношений и подлежащий непосредственному применению. Он либо полностью поглощает все нормы соответствующей отрасли (Уголовный кодекс), либо содержит основную по объему, самую важную часть таких норм (Гражданский кодекс, Кодекс законов о труде). Наряду с нормами-принципами и нормами-дефинициями в кодексах формулируются также нормы непосредственного регулирования, конкретные варианты поведения, которые составляют основное их содержание.

Кодекс — оптимальный вариант обобщения и систематизации законодательства по определенной теме, действенное средство ликвидации множественности актов по одному и тому же вопросу. Ныне во главе большинства отраслей российского федерального законодательства стоят кодексы, многие из которых подвергаются существенной переработке. Кроме того, в современных условиях кодексы принимаются также и субъектами Российской Федерации. Так, в Башкортостане действует более десятка кодексов. Среди них жилищный, трудовой, экологический кодексы, кодексы о браке и семье, о недрах, о средствах массовой информации и др.

По характеру охвата регулируемых кодексами общественных отношений они бывают отраслевыми либо комплексными (межотраслевыми). Первые регулируют конкретную сферу общественных отношений, определяющую деление права на отрасли и институты. Это уголовный, уголовно-процессуальный, гражданский кодексы, кодекс законов о труде и др. Комплексный кодекс систематизирует нормы, которые собраны вместе не по отраслям права, а по иным основаниям (сфера государственной деятельности, отрасль хозяйства или социально-культурного строительства) и объединены единой концепцией, общими принципами регулирования значительной области отношений (Воздушный кодекс, Таможенный кодекс, Кодекс торгового мореплавания и др.).

Интересы создания единой, логически согласованной системы законодательства требуют, чтобы в законодательной деятельности предпочтение отдавалось в первую очередь отраслевым кодексам как актам, непосредственно отражающим и цементирующим научно обоснованное распределение нормативного материала по предмету и методу правового регулирования. Что касается принятия комплексных кодексов, то оно призвано быть дополнительным направлением кодификационных работ.

В правовой системе могут существовать и иные виды кодификационных актов: уставы, положения, правила и т. д.

Уставы — это комплексные нормативные акты, регулирующие правовое положение определенных органов и организаций (например, Устав Центробанка РФ), либо ту или иную сферу государственной деятельности (Устав железных дорог, Устав внутреннего водного транспорта). Ныне в форме устава кодифицируются также основные нормы, определяющие правовой статус субъектов Российской Федерации (исключая республики в составе РФ, которые принимают конституции), структуру, полномочия и организацию деятельности их государственных органов.

Положения регламентируют правовое положение, задачи и компетенцию определенного органа, учреждения или группы однородных органов, учреждений, организаций (Положение о Верховном Суде РФ, Положение о службе в органах внутренних дел РФ и др.).

Правила содержат процедурные нормы, определяющие порядок организации какого-либо рода деятельности (например, Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей).

В ряде случаев кодификационный акт может приниматься в форме закона без дополнительного наименования (например, Закон о государственных пенсиях, Закон об образовании, Закон об основах государственной службы и т. д.). Отнесение того или иного закона к разряду кодификационных определяется в зависимости от его содержания, объема и сферы регулирования им общественных отношений, направленности на объединение действующих норм и одновременное внесение нормативных новелл.

3. Правовая система России с самого начала должна создаваться не как совокупность разрозненных актов по узким вопросам, а как научно обоснованная и взаимоувязанная система кодификационных актов, которые должны быть базой, основой системы законодательства страны. Кодификация способствует усилению стабильности законодательства, созданию четкой, базирующейся на научном фундаменте системы нормативных актов, обеспечивает оптимальную скоординированность между действующими нормами, создание в законодательстве укрупненных нормативных блоков. Она позволяет решить две взаимосвязанные задачи — совершенствовать и содержание, и форму законодательства.

В перспективе кодификационные акты призваны быть основой правотворческой и в первую очередь законодательной деятельности. Множественность и фрагментарность законов, их узкая тематика — это существенный недостаток законодательства, и он будет становиться все более очевидным по мере развития и усложнения правовой системы, углубления правового регулирования. Правда, необходимость быстро, оперативно заполнять пустоты, пробелы в действующем регулировании, потребность законодательного обеспечения рыночных реформ, дальнейшей демократизации общественной жизни, динамика социальных преобразований объективно побуждают законодателя принимать отдельные акты по сравнительно узким темам, частным вопросам. В результате нормативный массив интенсивно растет и вместе с тем создается больше возможностей для появления новых пробелов, несогласованностей и противоречий в действующем регулировании.

В перспективе издание кодификационных актов должно превратиться в основную форму законотворчества. Не следует растаскивать наше законодательное хозяйство по отдельным кускам, мельчить нормативные акты. Основной путь преодоления множественности нормативных актов, их мелкотемья, а также пробелов и противоречий регулирования — это повышение внимания к кодификации законодательства, принятие законов по укрупненным блокам регулирования. Следует сочетать отраслевую и комплексную кодификации, отдавая предпочтение первой.

Генеральной линией совершенствования российского законодательства в будущем следовало бы избрать курс на постепенное осуществление его всеобщей кодификации. К такой кодификации следует стремиться уже сейчас, постепенно обновляя и укрупняя наше законодательство, создавая кодификационные “блоки”, которые не только бы отвечали задачам текущего упорядочения законодательства, но и были рассчитаны на включение в качестве составных частей в будущий кодификационный свод. Текущие акты уместно составлять так, чтобы их, по возможности не расчленяя на части, можно было включать в более крупные кодификационные подразделения — в кодексы, единые тома свода.

Подготовка и издание так называемого Кодекса законов Российской Федерации (или “Кодекса кодексов”), создаваемого на базе Свода законов единого систематизированного законодательного акта, имеющего многоуровневую структуру и объединяющего все действующее законодательное регулирование, -— это задача совершенствования законодательства России на длительную перспективу.

§ 1. Понятие правовых отношений и их основные виды

Право в объективном и субъективном смысле. Понятие правового отношения является одним из основных в юридической науке. Понятие права как системы норм, установленных или санкционированных государством, раскрывает нам одну из сторон правовой действительности. Такие нормы суть правила поведения, регуляторы общественных отношений между людьми. Поскольку это регулятор общественный, выступающий по отношению к каждому отдельному лицу или организации как некая внешняя среда, то понятие “право как система норм” носит объективный характер, т. е. не принадлежит какому-либо субъекту, не составляет его личного, хотя бы и социального, свойства. Поэтому нормы права или право как систему норм называют объективным правом, правом в объективном смысле.

Нормы права, однако, существуют не сами по себе, а для людей и их организаций (в том числе и государства) и призваны регулировать их поведение, предоставляя им свободу действий, возможность поведения и использования материальных и духовных благ, а также связывая их свободу и поведение определенными рамками, предписаниями, ограничениями. Предусмотренная нормами права свобода или возможность поведения носит то же название — право. Но это уже не норма, лежащая за рамками возможностей власти либо личной принадлежности (субъекта) — человека или организации. Наоборот, это то, что по объективному праву (закону) принадлежит субъекту, составляет его личную свободу или возможность поведения, пользования принадлежащими ему вещами, способностями, знаниями и многими иными (в том числе и общественными) благами. Такая свобода и возможность поведения, закрепленная или допускаемая законом (объективным правом), в юридической науке носит название субъективное право, право в субъективном смысле.

С другой стороны, рамки ограничения свободы или прямые предписания обязательного поведения также обращены к отдельным людям и организациям: они устанавливают то должное поведение, которому каждый субъект обязан следовать в своей жизнедеятельности, соблюдая свободу и интересы других лиц или общества в целом. Такое должное поведение, возникающее в разных взаимоотношениях людей, носит название юридической обязанности.

Такова позитивно-правовая концепция юридических субъективных прав и обязанностей, в основе которой лежит связь прав и обязанностей с правовыми нормами и обусловленность ими. Согласно позитивно-правовой концепции, правовые отношения есть отношения между людьми и их организациями, урегулированные нормами прав и состоящие во взаимной связи субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношения.

В этом состоит внешняя структура правового отношения как юридического явления. Подробнее эта структура и ее различные элементы будут рассмотрены в дальнейшем. Здесь необходимо раскрыть особенности содержания правоотношений по сравнению с другими общественными отношениями.

Правовые и иные общественные отношения. Правовые отношения — лишь одна из сторон общественной жизни или отношений между людьми. Современная наука об обществе различает также отношения экономические, политические, нравственные, брачно-семейные, экологические, трудовые, социальные отношения в узком смысле (т. е. в сфере социального страхования и обеспечения, образования и культуры, охраны здоровья и т. п.). В чем состоят специфические отличия правоотношений от иных видов общественных отношений и как правовые отношения взаимодействуют со всеми иными отношениями, складывающимися в обществе?

В советской правовой науке правовые отношения рассматривались как надстроечные в отличие от производственных, которые, согласно К. Марксу, составляют экономический базис общества и складываются независимо от воли и сознания людей[301]. Этому соотношению базиса и правовой надстройки (или ее правовой части) были посвящены многие страницы научных и учебных трудов. Тот факт, что экономика лежит в основе общественного развития, следует считать по крайней мере реальным выводом, хотя далеко не абсолютным. Типы складывающихся в разные эпохи цивилизации правовых отношений, несомненно, зависят от сложившегося уровня развития производства и обмена товаров. Конечно, нельзя забывать и влияния других факторов на развитие общественных отношений, в том числе и правовых. Правовые отношения зависят не только от экономики, но и от политики, от сложившихся форм семьи, от уровня развития культуры, идеологии, общественной нравственности и от многого другого. Вместе с политическими, семейными, нравственными, социально-культурными, религиозными отношениями марксизм относил правовые отношения к идеологическим, а всю сферу идеологии — к “надстройке” над базисом, рассматривая такие отношения как отражение экономического базиса. Такова, согласно марксизму, общая закономерность исторического развития в целом.

Однако любым отношениям между людьми в цивилизованном обществе присуща и другая сторона: они в каждом отдельном случае всегда осознаются их участниками и создаются по воле людей.

Когда же мы хотим раскрыть содержание правовых отношений как одного из видов волевых взаимосвязей между индивидами и организациями, речь должна идти не о том, как соотносятся результаты и движущие силы исторического развития, а о том, каковы те индивидуальные связи и отношения между людьми и организациями, которые в философском их понимании и в реальной действительности всегда являются волевыми, т. е. возникают и реализуются по воле и сознанию людей (пусть ошибочным, но выраженным в словах и поступках людей). Такие индивидуально-волевые отношения возникают в сфере экономики, например в процессе обмена товарами, реализации изобретений, вложения капиталов (инвестирования) и т. п. Они характерны и для социальных отношений (лечение больных, санаторный отдых и т. п.), сферы культуры (образование, посещение концерта, театрального спектакля и т. п.) и всех других сфер жизни людей. То же самое наблюдается в процессе деятельности предприятий, организаций, где общий результат — производство продукции, оказание услуг и получение прибыли -— складывается как результат взаимодействия множества индивидуально-волевых трудовых, производственно-технических и иных отношений, а также отношений обмена, оптовой и розничной купли-продажи, финансовых операций и т. п.

Все такие действия и взаимосвязи составляют индивидуально-волевые отношения между людьми. И именно они (а не объективные результаты деятельности — уровень рентабельности предприятия либо образованности и культуры человека и т. п.) регулируются правом и, следовательно, приобретают форму правоотношений. Индивидуальные волевые экономические (трудовые, производственные, а также отношения обмена), политические, социальные, культурные, семейные и иные отношения, сохраняя свое специфичное для каждого вида отношений содержание в виде взаимосвязанных действий людей и организаций, приобретают с помощью права новое качество в виде юридических прав и обязанностей сторон, с которыми они могут, и в надлежащих случаях должны, сообразовать свое поведение в отношении своих партнеров. Эти права охраняются государством, а исполнение обязанностей обеспечивается возможностью соответствующего государственного принуждения.

Правовые отношения и нормы права: их взаимосвязь в понимании права. Законы, иные нормативные акты государства, правовые обычаи и прецеденты, другие источники позитивного права устанавливают условия и юридическое содержание правовых отношений, а следовательно, предшествуют им. Без норм права при нормальных условиях не могут возникать соответствующие правовые отношения. Такова общая закономерность.

Например, отношения собственности в любом цивилизованном обществе упрочиваются и развиваются только тогда, когда они предусмотрены и защищены законами государства. Эта закономерность известна всей истории цивилизации, древнейшими памятниками которой были законы о собственности, порядке обмена товарами, распределении земли в собственность или во временное владение и т. п. Во все исторические эпохи цивилизации законом регулировались также устройство государства, полномочия или привилегии органов государства, порядок ответственности за преступления и т. п. Очевидно также, что в современных условиях, как и в древние времена, есть необходимость четкого законодательного регулирования форм государственного правления и устройства, основных прав и свобод граждан, отношений гражданства, собственности, порядок ответственности за правонарушения, разрешения споров и т. п.

Но означает ли это, что любые индивидуальные правоотношения могут возникать и развиваться только при наличии соответствующих норм права? Вряд ли это соответствует истории развития права в те эпохи, когда право вытекало из обычая, прецедентов, из новой социальной и хозяйственной практики. Нормы частного права, устанавливая принципы регулирования обмена товарами, допускали свободные формы договоров, не нарушающие эти принципы (принцип отсутствия numerus clausis, т. е. закрытого перечня видов договоров). Так было и в древних обществах (освободившихся от формализации, свойственной родовым обычаям), во времена средневековья (кроме земельных отношений) и особенно в капиталистическом обществе.

Поэтому в практике частноправового регулирования действует принцип: “разрешено все, что не запрещено законом” Так, разрешаются все не запрещенные законом сделки. Современное семейное право, закрепляя принцип равенства супругов, также предоставляет возможность многие отношения между ними решать по взаимному согласию супругов. Российское законодательство еще далеко не полностью воплощает этот принцип, хотя отменило ряд ограничений в области частного предпринимательства и других гражданско-правовых отношений. Движение к рыночному хозяйству требует большего простора для свободного возникновения законных форм предпринимательства (т. е. различных гражданско-правовых отношений). Однако при этом должны быть четко и справедливо установлены границы этой свободы, не позволяющие нарушать интересы общества, трудовых коллективов, других лиц и организаций. В этих условиях индивидуальной (частной и коллективной) свободы правовых отношений, при четких границах охраны интересов общества и его граждан возникновение правоотношений, прямо не предусмотренных законом, вполне допустимо.

Вторая теоретическая проблема, вытекающая из признания отмеченной выше взаимосвязи норм права и правоотношений, состоит в том, что только оба этих элемента взаимообусловливают реальную жизнь права как регулятора общественных отношений. При всей важности выработки и установления юридических норм не менее важно, чтобы эти нормы не оставались на бумаге, в скрижалях законов, а воплощались в реальной жизни. Формой же такого воплощения и выступают права и обязанности реальных, индивидуально определенных участников правовых отношений. При этом возникновение юридических прав и обязанностей не подменяет экономическое, социальное или личностно-индивидуальное содержание общественных отношений, а лишь оформляет строгие рамки, сроки, условия для выполнения целей договора, семейного, трудового или административного отношения, условия реализации прав гражданина и т. п. В этом состоит значение права Для охраны интересов сторон правоотношения, реальной защиты их судом или иным органом государства.

Поэтому следует признать правильным не только нормативный подход к праву, но и социологическое видение права, подчеркивающее “жизнь права в правоотношениях”, защищаемых, а частично и создаваемых судом. В этом смысле право включает в себя как юридические нормы, так и правовые отношения, которые также составляют его необходимый, а иногда и исходный элемент.

Основные виды правоотношений. С признанием правоотношений одним из основополагающих элементов понятия права и их индивидуально-волевого характера связана и характеристика основных структурных типов правоотношений. Простейшая структура правоотношения выглядит как связь, взаимодействие прав и обязанностей двух его участников. Например, праву покупателя соответствует обязанность продавца передать ему вещь (покупку) за уплаченную цену (обязанность покупателя). По трудовому договору праву нанимателя (работодателя) требовать выполнения обусловленной работы соответствует обязанность работника выполнять такую работу. Праву работника на получение заработной платы соответствует обязанность нанимателя выплачивать ее в установленные сроки.

Приведенные примеры носят название двусторонних правоотношений: в них участвуют две стороны, каждая из которых несет права и обязанности в отношении другой. Гражданские правоотношения бывают и односторонними. Односторонней считается сделка, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (ст. 154 ГК РФ). Например, такие гражданско-правовые отношения возникают в результате дарения, совершенного в надлежащей форме (ст. 572 ГК РФ), оферты предложения товаров (ст. 435—437, 494 ГК РФ), составления завещания (ст. 534 ГК РСФСР). Односторонние сделки порождают право одаряемого, принимающего оферту или наследника по завещанию. Однако другая сторона вправе не принимать оферты, отказаться от дара или завещания. При этом соответствующее правоотношение либо не возникает, либо расторгается.

Однако в теории и на практике односторонние правоотношения не выделяются в сфере публичного права, где большинство правоотношений возникает из одностороннего волеизъявления.

Возможны и существуют правоотношения, в которых участвует не две, а три и гораздо более сторон. Примером могут служить купля-продажа через посредника; отношения строительного подряда, в котором партнерами заказчика являются, как правило, генеральный подрядчик и несколько (часто множество) субподрядчиков. Но увеличение числа участников правоотношений не меняет их структурного типа, при котором каждому праву одной стороны соответствует обязанность другой стороны, заранее индивидуально известной, определенной договором. Все такие правоотношения носят название относительных правоотношений, в которых определены обе стороны. “Относительны” они потому, что все другие лица и организации не несут обязанностей и не имеют прав по данному договорному обязательству либо, например, семейному отношению между супругами.

Однако есть и принципиально иная структура правоотношения, в которой определена только одна управомоченная сторона. Классический пример — право собственности, которое состоит из правомочий владения, пользования и распоряжения вещью. Но закон не определяет каких-либо обязанных перед собственником лиц. Означает ли это, что здесь есть только субъективное юридическое право, но нет правового отношения, так как нет обязанной стороны? В советской правовой теории многие относили право собственности к правам “вне правоотношения” Однако более правильной была другая позиция, разделяемая юридической практикой: праву собственника противостоит обязанность всех других лиц не препятствовать свободному осуществлению им владения, пользования или распоряжения вещью, не посягать на эти права. Такая связь “участников правоотношения” в нормальных условиях как бы не видна. Но как только нарушено право собственности, обязанность нарушителя по отношению к собственнику четко выявляется.

Такие отношения носят название абсолютных правоотношений, т. е. налагающих обязанности на всех и каждого. В гражданском праве это также право авторства, в административном — право органа государства (должностного лица) пресекать нарушения общественного порядка, обязанность соблюдать который лежит на каждом лице и организации. Аналогичны права органов охраны природы и некоторых контрольных органов.

От таких правоотношений следует отличать правосубъектность физических и юридических лиц, правовой статус органов государства, общественных объединений и т. п. (см. об этом п. 2).

Виды правовых отношений различаются также и по иным признакам. Например, каждой отрасли права соответствуют свои особенности регулирования, которые вызывают и особенности соответствующих отраслевых правоотношений. Например, гражданские правоотношения (обязательства, наследование, собственность) характеризуются равным положением сторон. Административным правоотношениям, наоборот, свойственно подчинение одной стороне (управляющей) другой стороны (управляемой). Земельные отношения связаны со специальными мерами управления и контроля со стороны государства (условия отвода земель, их содержания и восстановления, земельный кадастр). Трудовые правоотношения характеризуются специальными гарантиями для работников. Отношения в области судопроизводства — состязательностью сторон, гарантиями презумпции невиновности и т. д. и т. п.

Наконец, по структуре взаимосвязей сторон следует различать простые и сложные правоотношения. Простым является правоотношение, которое исчерпывается одной взаимной связью права и обязанности. Таковы договор простейшей розничной купли-продажи, дарение, договор о единичной услуге и т. п.

Сложным является правоотношение, в котором стороны связаны двумя и более (“букетом”) правами и обязанностями. Таковы почти все хозяйственные договоры, семейные правоотношения, отношения в области образования, здравоохранения и т. п.

В теории права различают также регулятивные и охранительные правоотношения. Первые, в известной мере первичные, связаны с установлением прав и обязанностей сторон и их реализацией. Вторые возникают тогда, когда нарушены права и не исполнены обязанности, когда права и интересы участников правоотношений или каждого лица, всего общества нуждаются в правовых мерах защиты со стороны государства. Типичным примером регулятивных отношений являются гражданско-правовые обязательства, трудовые, семейные и другие правоотношения. Процессуальные отношения в области судопроизводства, исполнения уголовного наказания — это типичные охранительные правоотношения.

Следует отметить, что отраслевая и другие классификации видов правоотношений уже не связаны с их внутренней структурой. Во всех отраслях права различаются простые и сложные правоотношения, относительные и абсолютные. Регулятивные и охранительные правоотношения также свойственны различным отраслям права: они могут быть простыми и сложными, абсолютными (в уголовном праве) или относительными (в гражданско-правовом споре).

§ 2. Субъекты права и участники правоотношений

Понятие субъекта права. В правовых отношениях участвуют люди и образуемые ими для своих частных и общественных целей организации людей: государство и его органы, предприятия, учреждения, общественные объединения граждан, религиозные организации. Для участия в правоотношениях люди и организации должны обладать определенными качествами, признанными или установленными законом для всех и каждого из будущих участников правоотношения. Совокупность этих качеств и образует понятия субъекта права и правосубъектности лица либо организации. При этом качества субъекта права (правосубъектности) различаются для разных групп отраслей права как по условиям их возникновения (например, в зависимости от возраста человека), так и по своему содержанию — возможностям правообладания, например правами имущественными, личными или властными правами руководства.

Таким образом, субъектами права являются лица или организации, за которыми признано законом особое юридическое свойство (качество) правосубъектности, дающее возможность участвовать в различных правоотношениях с другими лицами и организациями.

Правосубъектность включает в себя правоспособность и дееспособность, а также правовой статус субъекта права. Под правоспособностью понимается способность иметь права и обязанности, предусмотренные законом, т. е. конкретные позитивные права и обязанности участника различных правоотношений. Под дееспособностью имеется в виду способность своими действиями приобретать права и создавать для себя юридические обязанности. Это легальное определение гражданской дееспособности важно для физических лиц. У юридических лиц, органов государства и общественных организаций право- и дееспособность, как правило, не разрываются, всегда вместе присутствуют у правомочного юридического лица.

Правовой статус — это признанная конституцией или законами совокупность исходных, неотчуждаемых прав и обязанностей человека, а также полномочий государственных органов и должностных лиц, непосредственно закрепляемых за теми или иными субъектами права.

Правовой статус гражданина, иностранца или лица без гражданства непосредственно выражает его правосубъектность, которую по Всеобщей декларации прав человека ООН обязаны признавать все государства. Он включает в себя основные, неотчуждаемые права человека, как правило закрепленные в конституции государства, а также частноправовую правоспособность и дееспособность физического лица.

Виды субъектов права различаются по-разному для правоотношений в сфере частного права и в сфере публичного Права.

В сфере частного права (гражданского, семейного, трудового, земельного и других отраслей природопользования 11 т. п.) субъекты права подразделяются на физических и юридических лиц. К физическим лицам относятся все граждане, а также иностранцы и лица без гражданства. Иначе говоря, это люди, за которыми признано качество право- и дееспособности.

Юридическими лицами являются все предприятия и их объединения, а также учреждения и общественные объединения (в том числе религиозные) независимо от формы собственности или иной формы имущественной правоспособности. Для признания организации или учреждения юридическим лицом требуется его регистрация в государственных органах.

Такая классификация субъектов в сфере частного права имеет важное практическое значение. Ведь в правоотношениях частного права не должно быть неравного положения субъектов — подчинения одной стороны отношения другой его стороне. На рынке — классической сфере частного права — продавец и покупатель “подчинены” одному экономическому закону стоимости. Если этот объективный закон нарушается, то частное право и гражданский кодекс не действуют, остаются бессильными. Поэтому соблюдение равенства сторон остается непременным условием участия в частноправовых отношениях. Для такого соблюдения все субъекты частноправовых отношений должны иметь равные права и обязанности, участвуя в этих отношениях. Поэтому законы о собственности, предпринимательстве, об общественных объединениях не делают различий между государством, его органами, предприятиями и учреждениями — все они выступают как равноправные юридические лица в имущественных, трудовых и иных частноправовых отношениях и имеют равную защиту своих интересов.

Правосубъектность физических и юридических лиц выражается в их правоспособности и дееспособности.

Все физические лица имеют равную правоспособность в области частноправовых отношений. Она возникает с момента рождения человека (а по отношениям наследования учитываются и права еще не родившегося ребенка) и прекращается с его смертью (по отношениям наследства воля наследодателя учитывается и защищается после его смерти). Все граждане России (как и граждане других государств) имеют равную и полную (по объему) правоспособность. Для иностранцев могут быть установлены ограничения, защищающие права граждан государства (необходимость получения лицензий, квоты на въезд в страну, ограничение прав на занятие некоторых должностей — капитанов судов, авиалайнеров и т. п.).

Дееспособность физических лиц возникает с достижением возраста, когда подросток приобретает способность осознавать значение своих поступков и руководить своими действиями. Полная дееспособность возникает в России с 18 лет (в ряде других государств — с 21 года). Однако в гражданском праве заключение мелких бытовых сделок разрешено детям от 6 до 10 лет (хотя они могут быть оспорены родителями). Частичная правоспособность возникает с 14 лет и существенно расширяется после 16 лет (распоряжение заработком, иными доходами — ст. 26 ГК РФ). В трудовом праве — с 15 лет; частичная уголовная ответственность допускается с 14 лет и т. п.

Таким образом, и малолетние дети до шести лет признаются правоспособными и имеющими право на жилье, наследство, личные вещи, но являются недееспособными. Их интересы представляют и защищают законные представители — родители и опекуны. Недееспособны (полностью или частично) также умалишенные, признанные недееспособными по решению суда.

Правоспособность и дееспособность юридических лиц, как правило, возникают одновременно и составляют единое качество праводееспособности.

Юридическими лицами признаются организации, которые имеют обособленное имущество в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении, могут от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и нести обязанности, выступать истцами и ответчиками в суде, арбитражном или третейском суде (ст. 23 ГК РФ).

Более подробно права организаций как субъектов предпринимательской деятельности, а также права учреждений как юридических лиц для различных некоммерческих организаций определены ГК РФ в зависимости от целей, характера деятельности или статуса их прав на имущество собственника, хозяйственного ведения или управления.

Однако во всех этих законах речь идет только о частноправовых возможностях юридического лица.

Правосубъектность юридического лица в отличие от правосубъектности лица физического является специальной. По своему содержанию она должна соответствовать целям и задачам деятельности данной организации, предприятия или учреждения, определенным в его уставе. Поскольку цели и задачи организаций, выступающих юридическими лицами, чрезвычайно разнообразны, то для них не может и не должно быть равной правосубъектности. Специальная правосубъектность означает, что ее объем и содержание у разных организаций существенно различаются.

В области публичного права органы государства выступают как самостоятельные субъекты права на осуществление функций государственной власти, управления и правосудия. Правовой статус государственного органа очерчивается его компетенцией. Только прямо указанные в законе полномочия (властные права и обязанности) составляют его правовой статус. Выход государственного органа за пределы своих полномочий, так же как и их неосуществление в подлежащих случаях, всегда являются неправомерными, незаконными действиями, хотя бы они и были вызваны невозможностью принять иные меры.

Должностные лица органов управления, депутаты законодательных органов, судьи и судебные исполнители также наделяются законом определенным правовым статусом в рамках своей компетенции и обязаны действовать в его пределах.

В этих пределах решения и действия органов государства и должностных лиц обязательны для всех других субъектов права, которые должны выполнять предписания органа и должностного лица.

§ 3. Содержание правоотношения

Правовое отношение связывает его участников взаимными позитивными правами и обязанностями, которые составляют главное специфическое содержание правоотношения. Вместе с тем права и обязанности должны осуществляться в реальных действиях субъектов по использованию прав и выполнению обязанностей. Конечно, мыслимо владение предметами собственности без их использования. Право собственности при этом сохраняется. Но реальная ценность такого хранения вещей невелика и небеспредельна. К тому же подобные явления нетипичны и не имеют большого общественного значения.

Таким образом, логически правильно заключить, что содержание правоотношения состоит в правах и обязанностях его участников и в реальных действиях по их использованию и осуществлению.

Однако при этом возникает одно логическое затруднение. Как мы видели, правовое отношение выступает в качестве юридической формы фактического общественного отношения, например, осуществление компетенции — форма реализации государственной властной функции органа государства; права и обязанности договора поставки, розничной купли-продажи — форма денежного обмена товаров; брак — форма супружеских отношений и т. д. и т. п. В процессе реализации правоотношение и фактическое (экономическое, семейное и т. п.) отношение как бы смыкаются. Но грань различия и здесь выступает в виде признания реальных действий участников не только экономическими, социальными и иными фактами жизнедеятельности, но и юридическими фактами по “движению” правового отношения, т. е. по его возникновению, изменению, осуществлению и прекращению. Значение юридических фактов будет рассмотрено далее. Здесь мы остановимся на характеристике субъективных прав и юридических обязанностей.

Что представляет собой субъективное право? Это прежде всего признанная или предоставленная законом возможность того или иного поведения. При этом — не просто фактическая возможность, а защищенная законом и стоящим за ним государством. Такая возможность становится стабильной, надежной — на нее можно положиться и сделать эффективным инструментом личных, предпринимательских и иных социальных дел, разнообразной жизнедеятельности. Субъективное право опирается не просто на обещание, прогноз или даже собственное предположение, а на государственную защиту интересов участника правоотношения.

Субъективные права, которыми обладают участники правоотношений, различаются по своей структуре и функциональному назначению. В относительных правоотношениях, где интерес управомоченного удовлетворяется через действия обязанной стороны, субъективное право выступает как право требовать от обязанной стороны совершения тех или иных действий — передачи вещи, поставки продукции, материалов, уплаты денег, выполнения работы (в трудовых отношениях), содержания и участия в воспитании детей (в семейных отношениях) и т. п.

В абсолютных и некоторых публичных правоотношениях субъективное право выступает в виде обеспеченной правом (законом) возможности собственного поведения, свободы осуществлять свое право. Возможность требовать выступает здесь как нечто вторичное, как поддержка осуществления собственных прав и свобод. Таково содержание правомочий собственника — владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, таково же содержание политических свобод — свободы слова, собраний, ассоциаций, демонстраций, права избирать депутатов в парламент. Требования собственника заключаются в устранении препятствий к осуществлению права, а требования граждан по осуществлению политических прав и свобод — в надлежащем обеспечении государством правопорядка, недолущении препятствий законному осуществлению свобод либо прав избирателей.

В одном и том же сложном отношении оба типа содержания прав могут объединяться. Например, осуществление права предпринимательской деятельности связано с такими собственными действиями, как учреждение или преобразование предприятия, а также с привлечением финансовых средств путем заключения договора о кредитовании, с наймом работников, использованием услуг по страхованию и т. п.

Наконец, каждое субъективное право связано с притязанием, т. е. с возможностью обратиться в суд или иной государственный орган за защитой своего права, если имеет место его нарушение, неисполнение законного требования и т. п. Право на обращение в суд за защитой — один из важнейших устоев демократического общества и государства.

Субъективная юридическая обязанность участника правоотношения состоит в должном поведении, соответствующем субъективному праву. Это относится не только к относительным правоотношениям, в которых обязанности выражаются главным образом в совершении активных действий (поставка товаров, перевозка, оказание услуг, выполнение работы, воспитание детей в семье и т. п.), но и к абсолютным правоотношениям, где субъективному праву корреспондируют пассивные обязанности не нарушать права собственности, не препятствовать осуществлению гражданами избирательных прав, политических свобод, свободы слова и т. п.

Пассивные обязанности “не препятствовать” и “не нарушать” относятся и к тем основным субъективным правам, которые признаются государством как принадлежащие каждому человеку или гражданину государства. Если эти неотчуждаемые права не обеспечиваются обязанностями других уважать права человека и не ограничивать свободы его действий, вряд ли можно говорить об их юридической обеспеченности.

§ 4. Юридические факты

Правоотношения возникают, изменяются и прекращаются, их содержание (права и обязанности) реализуется для достижения поставленных сторонами целей. Вся эта динамика правовых отношений неразрывно связана с наступлением различных фактов, имеющих юридическое значение. В правовой науке и практике такие факты получили название юридических фактов.

Под юридическими фактами понимаются жизненные обстоятельства, с которыми закон, правовые нормы связывают наступление юридических последствий, прежде всего различных правовых отношений. Но с наступлением тех или иных фактов связано не только участие субъекта права в правоотношениях, но и само приобретение или возникновение правосубъектности. Например, с рождением возникают гражданство, гражданская правоспособность ребенка. Прием в гражданство порождает статус гражданина данного государства; для создания предприятия требуется его регистрация и т. п. Поэтому юридические факты служат основанием не только возникновения, изменения и прекращения конкретных правоотношений, но все же именно движение последних является главным, наиболее распространенным следствием юридических фактов.

Установление или подтверждение юридических фактов является одной из главных задач практической деятельности каждого юриста. Без этого немыслимы правильное применение закона, защита прав граждан и организаций, разрешение споров, привлечение к ответственности нарушителей закона.

Юридические факты подразделяются на виды по разным основаниям классификации.

По своему отношению к воле людей юридические факты разделяются на события и действия.

События — это явления, не зависящие от воли человека: стихийные бедствия, рождение, достижение определенного возраста, смерть человека, истечение сроков и т. п. Они могут иметь юридическое значение лишь в той мере, в какой оказывают влияние на общественные отношения. Правовые нормы, которые указывают на события, имеющие юридические последствия, не могут оценивать их как правомерные или неправомерные именно потому, что события сами по себе — явления стихийные. События становятся основанием для правомерных последствий, например, смерть человека влечет за собой открытие наследства, прекращение правоспособности; истечение срока исковой давности — прекращение обязательства; пожар, наводнение, вызвавшие гибель имущества, — выплату страхового возмещения, если имущество было застраховано, и т. п.

Событиям, как явлениям, не зависящим от воли человека, противостоят все виды действий людей как волеизъявления человека.

Действия классифицируются на правомерные и неправомерные по признаку отношения к ним правовых норм.

Правомерные действия в свою очередь различаются по Признаку направленности воли людей, совершающих эти действия. Действия, совершаемые с намерением породить юридические последствия, называются юридическими актами. К ним относятся индивидуальные акты административного управления, гражданско-правовые сделки, заявления и жалобы граждан, регистрация актов гражданского состояния, судебные решения и определения и т. п. Действия, приводящие к юридическим последствиям независимо от намерений лица, называются юридическими поступками. Примером могут служить создание художественного или иного произведения, находка, потребление имущества и некоторые другие действия. В отличие от юридических актов поступки могут совершаться недееспособными лицами и имеют юридическое значение независимо от “пороков воли”

Круг юридических поступков и их значение для возникновения правоотношений весьма ограниченны. По существу, они имеют место там, где право не придает значения процессу труда (например, процессу труда автора произведения) или намерениям, с которыми совершается то или иное действие (например, находка, потребление вещи).

Юридические акты могут классифицироваться по разным признакам. Наиболее важное значение имеет деление актов на односторонние и двусторонние. Односторонний акт влечет за собой правовые последствия независимо от воли других лиц. Таковы односторонние сделки, завещания, административные акты, судебные решения и другие властные акты государственных и общественных органов, заявления. Сюда же относятся односторонние действия участника правоотношения по осуществлению прав и обязанностей (зачет, признание долга, требование долга, требование о досрочном исполнении обязательств и т. д.).

Двусторонние юридические акты требуют наличия соглашения между двумя лицами или организациями. Важно при этом, чтобы воля обеих сторон была выражена в едином акте, порождающем одни и те же последствия. Примером могут служить договор в гражданском и трудовом праве, вступление (прием) в члены кооператива, соглашение об изменении условий трудового договора (например, перевод на другую работу, осуществляемый с согласия работника).

Для возникновения правовых отношений, их изменения и прекращения часто имеет значение не отдельный факт, а их известная совокупность, именуемая в науке фактическим составом. Правильное установление фактического состава, послужившего возникновению, изменению или прекращению правоотношения, имеет важное практическое значение.

Фактический состав может быть определен законом конкретно, с указанием всех его элементов. Например, для получения пенсии по старости имеет значение совокупность юридических фактов, весьма разнородных по своему характеру: достижение пенсионного возраста, наличие необходимого трудового стажа, решение о назначении пенсии. Все эти условия подробно определены законом. Если одного из этих фактов нет, то гражданин не может получать пенсию по старости в полном размере.

Однако праву известны фактические составы, характеризуемые лишь общими признаками. Таковы, например, основания для расторжения брака (фактический распад семьи, отсутствие нормальных условий для совместной жизни и воспитания детей); для решения вопроса о лишении родительских прав или отобрании ребенка (необеспечение родителем условий для нормального развития и воспитания детей); для восстановления пропущенного срока исковой давности (наличие уважительных причин). Такие общие составы необходимы в тех случаях, когда речь идет о сложных обстоятельствах, конкретное определение которых законом приводило бы к ненужной формализации.

В связи с понятием фактического состава встает вопрос о юридическом значении отдельных его элементов. На поставленный вопрос не может быть дано одного общего ответа. К числу элементов фактического состава могут относиться такие события и действия, которые сами по себе не имеют юридического значения (например, аморальный облик и недостойное поведение родителей, приведшие к отобранию детей, слагаются из целой суммы аморальных поступков, каждый из которых сам по себе может не влечь за собой юридических последствий). В других случаях имеют место такие события или действия, которые сами по себе являются юридическими, но наступления данного правоотношения не порождают. Например, трудовой стаж может быть недостаточен для получения пенсии по старости, но имеет значение для получения пособия по временной нетрудоспособности, надбавок за выслугу лет.

Наконец, есть случаи, когда наступившие условия непосредственно порождают некоторые “предварительные” юридические последствия (связанность оферента, условно-обязанных лиц, обязанность заключить договор и т. п.). Из оферты (предложения заключить сделку, договор) или соглашения об условной сделке вытекают обычные субъективные права и обязанности. Поэтому категория “правовой связанности” имеет значение для отличения этого вида “незавершенных прав” от обязательственных (т. е. вытекающих из заключенного договора).

Для возникновения юридических последствий в ряде случаев имеют значение не только сами явления действительности, но и предположения о наступивших фактах, или так называемые презумпции. Практическое значение презумпции достаточно ясно видно на примере судебного признания умершим лица, если в месте его постоянного жительства нет сведений о нем в течение трех лет (ст. 21 ГК). Однако не следует считать презумпцию юридическим фактом. Юридическим фактом остается предполагаемый факт: смерть лица, правомерное приобретение имущества в собственность до продажи вещи и т. п. Если предполагаемый факт не подтвердился, будет опровергнут, то наступают и соответствующие изменения в юридических последствиях. Поэтому презумпция имеет значение одного из допустимых способов суждения о фактах, но не является самостоятельным юридическим фактом.

§ 5. Объекты правоотношений

Под объектом правового отношения следует понимать те материальные и духовные блага, предоставлением и использованием которых удовлетворяются интересы управомоченной стороны правоотношения.

Люди всегда участвуют в правоотношениях ради удовлетворения каких-либо политических, материальных, культурных и иных социальных интересов и потребностей. Эта цель достигается с помощью субъективных прав и обязанностей и юридических действий, направленных на их осуществление, которые в конечном счете приводят к приобретению и потреблению вещей, к пользованию различными социально-культурными благами, бытовыми услугами; в политической сфере — к выборам народом своих представителей в органы власти, осуществлению контроля над ними, к правильному функционированию власти и т. п.

Связь объекта с интересами участников правоотношения выводит нас за пределы анализа юридической формы правоотношения и позволяет установить связь этой формы с различными материальными, организационными и культурными средствами удовлетворения потребностей личности и общества. В этом проявляется самостоятельное значение вопроса об объекте правоотношения для юридической науки и практики.

Средства удовлетворения различных интересов, потребностей личности и общества чрезвычайно разнообразны. Это прежде всего предметы внешнего мира, результаты деятельности людей, которые отделяются от самого процесса деятельности. Поэтому имущество, предоставленное субъекту, признается законом объектом права собственности, права оперативного управления имуществом со стороны государственных предприятий и других субъективных прав. С той же необходимой ясностью формулирует российское законодательство и объект авторского права: “результаты интеллектуальной деятельности и исключительные права на них (интеллектуальная собственность)” (ст. 128 ГК РФ). Следовательно, и личные неимущественные блага (продукты интеллектуального творчества) выступают в качестве объекта субъективного права.

Но в ряде случаев интересы участников правоотношения удовлетворяются непосредственно самим действием обязанного лица, выступающим в силу этого объектом правоотношения.

Например, когда речь идет об оказании различных производственных и бытовых услуг, объектом правоотношения служат именно эти услуги. И независимо от того, оплачивается или нет услуга тем лицом, которое ее получает, она не перестает быть средством удовлетворения потребности. Поэтому в договоре перевозки и подряда объектом прав заказчика выступает выполнение работы перевозчиком или подрядчиком. Выполнение определенных действий по обучению, воспитанию, по медицинскому обслуживанию, по концертному исполнению произведений также составляет средство удовлетворения соответствующих социально-культурных потребностей граждан, участвующих в соответствующих правоотношениях, т. е. их объект.

Наконец, объектом правоотношения могут выступать не сами действия, а их результат. Например, выполнение договора подряда (при заказе портрета художнику, изготовлении индивидуальной вещи, костюма и т. п.) оценивается не по тому, как выполнялась работа, а каким оказался ее результат.

В юридической литературе встречаются мнения о том, что и личность человека может в отдельных случаях выступать объектом права другого лица. В пример приводят брак, в котором взаимный интерес супругов состоит не только во взаимном поведении, но и в личных качествах супругов, а также качествах детей для родителей. Важно при этом, чтобы “господство одного лица” не исключало личной свободы другого[302], признавалось также и его право на собственную личность[303].

В действующем российском праве признается неприкосновенность личности. Однако она, так же как и свобода личности, выступает в правовой практике скорее как те неотъемлемые права человека, посягательства на которые недопустимы.

§ 1. Понятие правосознания

Правосознание — это совокупность представлений, взглядов, убеждений, оценок, настроений и чувств людей к праву и государственно-правовым явлениям. Правосознание носит оценочно-волевой характер и может выступать в различных ипостасях.

Выделяют гносеологический и социологический аспекты правосознания.

Гносеологический аспект показывает движение от действительности к сознанию, когда идеи и взгляды выступают как результат отражения действительности.

Социологический определяет переход от сознания к действительности, в результате которого формируются определенные модели поведения. Происходит осмысление и подтверждение роли права, дается его оценка с точки зрения моральных и нравственных критериев, осознание необходимости действующей системы законодательства, а также осмысление потребностей в изменении и дополнении действующих нормативных правовых актов, восприятие процессов и результатов правоприменительной практики.

Социологический аспект правосознания имеет два уровня — обыденный и теоретический (правовая психология и правовая идеология).

Обыденное правосознание характеризует социальную практику как эмпирическую деятельность, в процессе которой выражаются субъективные отношения людей к действующему праву, представления о своих правах и обязанностях, о справедливости или несправедливости норм права, о сущности и принципах правовой организации общества, чувства, настроения, эмоции, связанные с оценкой существующего правового режима.

Обыденное правосознание свойственно как основной массе членов общества (коллективное правосознание), так и каждому индивидууму в отдельности (индивидуальное правосознание) и формируется на базе повседневной жизни в процессе собственной практической деятельности. Каждый человек так или иначе сталкивается с правовыми нормами: определенную информацию получает из средств массовой информации, читая прессу или специальную литературу, наблюдая за деятельностью законодательных или исполнительных органов государственной власти, отдельных должностных лиц, самостоятельно осуществляя действия, предусмотренные правовыми нормами, а также прибегая к защите государства при нарушении его прав и законных интересов. Роль чувственного, эмоционального здесь особенно велика. Первоначально отношение к праву, правопорядку, законности, организации общества складывается на стихийном уровне и выражается в чувствах и эмоциях. Для людей с этим уровнем правосознания характерно знание основ, общих принципов правовой организации общества, и здесь правовые воззрения тесно переплетаются с нравственными представлениями человека.

Обыденное правосознание вместе с нормами права оказывает непосредственное воздействие на поведение людей и может действовать вместе с ними, наряду с ними или вопреки им. Все зависит от того, насколько существующие нормы и другие государственно-правовые явления одобряются правосознанием, соответствуют представлениям о добре, справедливости, гуманизме. Однако в случаях ущербности законодательства (содержащего старые нормы, не отвечающие современным представлениям и реалиям) или превалирования преступных установок в правосознании того или иного человека правосознание действует вопреки существующим нормам права.

Одним из видов коллективного правосознания является групповое правосознание, т. е. правосознание отдельных социальных групп, слоев общества, профессиональных сообществ. Причем взгляды и представления о праве и законности отдельных групп общества могут не совпадать. Например, расслоение общества на богатых и бедных определяет различные представления о праве бедных и богатых.

Особенности исторического развития российского менталитета показывают бесконечное метание между противоположными полюсами, взаимоисключающими крайностями, устремления то к истокам нашего прошлого, то к новым, нередко суррогатным рецептам нашей современности, преклонение то Перед высокой духовностью, то перед абсолютным цинизмом и бездуховностью. Страна мечется между имперской державностью и самостийностью, патернализмом и низвержением авторитетов, восхвалением своего и подобострастием перед иностранным, между патриотизмом и универсализмом, вселенской общечеловечностью и верой в исключительность самобытного Российского пути. Все это в сочетании с другими негативными факторами объективного и субъективного характера не содействовало утверждению идей свободы, права и законности, правового государства, прав человека и гражданина в российском обществе. Эти идеи не стали базовыми для формирования как общественного, так и индивидуального правосознания.

Существует мнение, что самый законопослушный народ — англичане. Их склонность к скрупулезному соблюдению установленных правил граничит с педантизмом. Мы же, к сожалению, прослыли как незаконопослушная нация. Для многих из наших соотечественников ничего не стоит обойти закон, схитрить, словчить, нарушить запрет, не подчиниться предписанию, сплутовать. Этого почти не стесняются, этим нередко даже бравируют. Российскому общественному правосознанию во многом присущи правовой нигилизм, неуважение к праву и закону, низкий уровень правовой культуры.

Особое место занимает профессиональное правосознание. Для юриста правовая подготовленность имеет определяющее значение. Она должна отвечать требованиям современной науки и практики, отличаться объемом, глубиной и формализованным характером знаний принципов и норм права, а главное — умением их применять. Юриста-профессионала должно отличать не просто устойчиво-положительное отношение к праву и практике его применения, но и солидарность с правовым предписанием, понимание полезности, необходимости и справедливости его применения, привычка соблюдать закон. Особенности правового разума и правовых чувств юриста-профессионала выражаются в особом профессиональном усмотрении, которое является источником предложений по усовершенствованию правового регулирования, снятию и нейтрализации противоречий, возникающих в процессе правоприменительной практики. Для профессионального правосознания характерны высокая степень осознанности и прочности правовых установок и ценностных ориентацией, стремление к реализации в жизни достижений юридической мысли и культуры, принципов и ценностей права.

Теоретическое правосознание (правовая идеология) — это правовые теории, систематизированные научные идеи и взгляды, совокупность интеллектуальных установок и парадигм. При очевидном отсутствии в истории нашей страны стойких правовых традиций общества в целом нельзя забывать огромный вклад русских ученых-юристов в дело формирования теоретического правосознания.

Все формы правосознания находятся в тесной взаимосвязи и взаимодействии, дополняют и обогащают друг друга, но в то же время имеют существенные особенности и специфические черты.

§ 2. Правосознание в дореволюционной России

Колоссальное значение для осмысления сущности правосознания как сложного феномена, взаимодействующего с социальными, психологическими и нравственными категориями, имеют правовые теории, сформировавшиеся в России на рубеже XIX—XX столетий.

Крупнейший представитель русского позитивизма Н. М. Коркунов отмечал неизбежность некоторого раздвоения права: юридическим нормам, выраженным в законодательстве, судебной практике, противопоставляется свободно развивающееся субъективное правосознание.

Неизбежность такого противопоставления обусловлена общественным развитием, в процессе которого наряду с субъективными условиями человеческой деятельности, личными качествами, личным опытом, большое значение имеют объективные факторы, культурное наследие прошлого. Культура представляет собой своеобразную капитализацию прошлого опыта, поддерживаемого и развивающегося при постоянной творческой активности отдельной личности.

“Положительное (объективное) право — один из элементов общественной культуры и как вся вообще культура, представляясь продуктом прошлого, продуктом уже пережитого, никогда не может заменить собою и уничтожить субъективного правосознания, вызываемого и направляемого непосредственными потребностями текущей жизни и поэтому обуславливающего значение и развитие самого положительного права”[304].

Представить себе юридический опыт в виде только законодательных актов, без субъективного правосознания так же невозможно, как представить религию без религиозного чувства, нравственность без сознания.

Вместе с тем положительное право, как продукт коллективного опыта, несравнимо полнее и богаче субъективного правосознания, хотя в действующем праве всегда можно найти нормы, не отвечающие современным потребностям, современным представлениям о справедливости, о взаимном соотношении сталкивающихся интересов и т. д.

Субъективному правосознанию, складывающемуся под влиянием социальных условий, также присущи элементы общности. Но эта общность весьма условна и ограничена множественностью индивидуальных особенностей и изменчивостью каждого личного сознания[305].

Демократический характер правосознания сторонники идеи “возрожденного естественного права” видели во взаимосвязи права с нравственностью, с представлениями о свободе, равенстве, справедливости.

Важно, чтобы закон обращался к человеку как к свободной личности, ибо только на свободном исполнении закона основано нравственное достоинство человека: “Напрасно, выступая во имя равенства, социалисты думают прикрыться знаменем справедливости... Равенство состоит не в том, чтобы всех подвести под одну мерку, вытягивая одних и укорачивая других, как на прокрустовом ложе: такой способ действия уже в греческом мире признавался разбоем и наказывался муками Тартара. Истинная правда (справедливость) состоит в признании за всеми равного человеческого достоинства и свободы, в каких бы условиях человек ни находился и какое бы положение он ни занимал. Это и выражается в равенстве прав как юридической возможности действовать”[306].

Б. Чичерин подвергает критике взгляды приверженцев безусловного равенства, которые метафизическое начало равенства распространяли на физическую область, а формальное юридическое равенство превращали в материальное, забывая о том, что само понятие “свобода” естественно и неизбежно ведет к неравенству. Признавая свободу, необходимо признать и неравенство, ибо неравенство возникает из общего закона природы.

На примере Французской революции Б. Чичерин показал отрицательную роль материального равенства, по существу убивающего свободу. Материальное равенство неизбежно ведет к обобществлению имущества и обязательному труду, одинаковому для всех. При этом умственные способности и образование должны поддерживаться на одинаково низком уровне, в противном случае возвышение одного над другим неизбежно приведет к неравенству. Свобода мысли преследуется и изгоняется наряду со свободным трудом, и вся жизнь человека ограничивается удовлетворением самых низменных потребностей под терроризмом всеми управляющей власти[307].

Идею свободы Б. Чичерин рассматривал в нескольких ипостасях: внешняя свобода — право; внутренняя свобода — нравственность как осознанное требование поступать так, чтобы твои действия могли стать примером для любого разумного существа; общественная свобода — переход субъективной нравственности в общественную и сочетание ее с правом в общественных союзах (семья, гражданское общество, церковь, государство). В этом смысле правосознание, основанное на свободе (т. е. возможности реализовать свои интересы с помощью права), равенстве (едином нормативном подходе к реализации этих интересов) и справедливости (сбалансированности предоставлений и получений общественных благ на основе норм права), характеризует идеал правового государства.

В совершенно ином аспекте рассматривали право и правосознание представители психологической школы. В основу психологической теории права было положено человеческое поведение, обусловленное внутренним духовным (психическим) сознанием, эмоциями долга: “Наши внутренние психические акты, например гнев, радость, желание, бывают причиной возникновения правовых отношений... Чувство и сознание нашей связанности по отношению к другим мы выражаем словом право. Наше право не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам долг другого лица”[308].

Роль государства в возникновении такого рода отношений не является определяющей. На первый план выдвигается собственное психическое состояние, и при этом не имеет никакого значения признание такого права со стороны государства, ибо оно возникает в глубине человеческого сознания как интуитивное право, построенное на внутренних убеждениях, эмоциях, индивидуальных восприятиях и переживаниях. Однако интуитивное право тем и отличается от права позитивного, установленного государством, что оно остается индивидуальным, индивидуально разнообразным по содержанию, нешаблонным правом, и можно сказать, что по содержанию совокупностей интуитивно-правовых убеждений интуитивных прав столько, сколько индивидов[309].

Правосознание и право здесь неразличимы. По существу, признавалось правом и позитивное право (официальное право, исходящее от государства, обычное право, судебный прецедент), и индивидуальное право. Обе правовые сферы в одних случаях действуют параллельно, в других — отдельно (только позитивное или индивидуальное право), а иногда они Функционируют вместе, взаимодействуя и обогащая друг друга.

Изучение права как психического явления заставило некоторых ученых посмотреть на него с новой стороны и обратить внимание на социальный аспект этого феномена (Ю. Гамбаров, Р Штаммлер, С. Муромцев, Б. Кистяковский).

Чаще всего социальную природу права видели в общественной обусловленности всех правовых явлений, что, несомненно, верно, но не отражает специфику права, ибо социальный характер носят культура, общественное производство и т. д. Другое понимание социальной природы права сводилось к тому, что право рассматривалось как часть общественного целого, как регулирующая форма совместного существования людей.

Развивая социологическую теорию права, Б. Кистяковский пришел к выводу, что до тех пор ученые не приблизятся к пониманию социальной природы права, пока будут его рассматривать как совокупность норм или правил, действующих в обществе. С этой точки зрения право всегда общественное, но не социальное явление с его характерными особенностями. Право значительно более сложное явление, чем совокупность норм, право и закон нетождественны. “Сущность правовых норм не в их внутренней ценности, что по преимуществу можно утверждать о нормах этических и эстетических. Право состоит из норм, постоянно и регулярно осуществляющихся в жизни, и поэтому осуществление есть основной признак права”[310].

По сути, под правом понималась не совокупность юридических норм, а совокупность юридических отношений (субъективные права и обязанности). Нормы же представлялись как некоторый атрибут правопорядка. Отсюда и несоответствие между писаным правом и правом действующим.

Писаное право состоит из общих, абстрактных, безликих и схематичных постановлений; напротив, в жизни все единично, конкретно, индивидуально. Жизнь так богата и многогранна, что не может целиком подчиниться контролю закона и органов, осуществляющих надзор за его исполнением. К тому же писаное право неподвижно, оно изменяется только спорадически, и для этого необходимо приводить в движение сложный механизм законодательной машины. Напротив, правовая жизнь состоит из непрерывного движения, в ней все постоянно меняется, одни правовые отношения возникают, другие прекращаются. Поэтому в отличие от юриста-нормативиста, рассматривающего любой закон как часть действующего права, представители социологической школы утверждали, что изданные законы еще не есть действующее право-

Все, что законодатель в состоянии создать, это лишь план, лишь набросок будущего желаемого правопорядка[311].

Теоретическому правосознанию противопоставлялось правосознание обыденное, субъективное отношение людей к праву, представление о своих правах и обязанностях, о справедливости или несправедливости правовых норм.

Свойственное русской культуре своеобразное мироощущение, имеющее глубокую религиозную и нравственную основу, отличало интуитивное право, сопровождающееся подсознательными и стихийными мотивами. “Русский народ искони строил свою жизнь по нормам своего собственного обычного, стариной завещанного крестьянского права”[312].

Субъективизм в праве, если он базируется на глубоких нравственных чувствах, на правильном правосознании судебных властей и самого народа, может предотвратить произвол и беззаконие. Однако ограниченность субъективизма народного права и народного правосознания состояла прежде всего в том, что в России всегда существовал непреодолимый разрыв между правом барским, господским и народным. А. И. Герцен отмечал, что “правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе”[313].

В реальной жизни часто сочетались два правовых ряда, существовала система двойного права: официально действующего государственного права и неофициального, обычного народного права. В России нормы права, заимствованные на Западе, в полной мере воспринимались только русской академической мыслью и либеральной интеллигенцией, оставаясь во многом чуждыми для народного сознания. В народе часто не признавались нормы позитивного права, в определенных местностях и среди определенных слоев населения существовали обычаи, которые считались обязательными, потому что так поступали отцы и деды.

Если европейский правовой субъективизм стремился к “точным определениям правовых отношений и затем к строгому применению условных правовых определений”, в нем игнорировались субъективные особенности каждого случая, а задача сводилась к неукоснительному выполнению правовой нормы, то характерный для России правовой субъективизм не заботился об определениях и стремился “каждый случай оценить по существу, по разуму дела, помня, что имеет дело с людьми, с их бедами и радостями”, и суд был призван “судить по совести, глядя по человеку”[314].

Л. Петражицкий обращал внимание на социально-классовый характер правосознания. Правосознание зажиточных слоев населения отличается от пролетарского и крестьянского, крестьянское же правосознание иное, чем мещанское, аристократическое и т. д. Более того, “каждая семья — это особый правовой мир, и каждый из участников домашней жизни имеет свое особое положение в господствующей в данной семье правовой психике”[315].

§ 3. Социалистическое правосознание

В советской юридической науке социалистическое правосознание определялось как высший тип правового сознания, имеющий самую широкую социальную базу. Утверждалось, что впервые в истории в обществе сформировалась единая система правосознания, ведущими принципами которой становятся идеи законности, равноправия, справедливости, выступающие основой ценностно-нормативной ориентации общества в правовой сфере[316].

При этом под социалистическим правосознанием имелись в виду взгляды, представления, настроения, чувства рабочего класса (всего народа) относительно характера, сущности, принципов права и законности. В духе морально-политического единства советского общества утверждалось, что в обществе сформировалось единое социалистическое правосознание.

Коллективистский подход к проблеме формирования сущности, роли правосознания складывался как идеологическая основа тоталитарного режима, нивелирующая человеческую личность, полностью подчинившая частные интересы общественным.

Идея общественного сознания имеет глубокие исторические корни. В немецкой философии, и прежде всего у Канта, прослеживается рационалистическое определение личности в ее общей и отвлеченной основе. Отсюда определение личности признаками не индивидуальными, а родовыми. Когда французские мыслители XVIII столетия говорили о человеке, они также имели в виду человека абстрактного, обладающего одной и той же природой, а следовательно, одними и теми же потребностями, желаниями и возможностями. Например, в теории Руссо приоритетное значение приобретает общественная воля. Будучи источником справедливости, общим разумом граждан, она представляет собой определенный и постоянный элемент, присущий воле отдельных лиц, обеспечивающий их равенство и свободу. Из такого понимания личности складывалось убеждение, что правильно найденная общая воля будет приемлемой для всех как общий закон каждого разумного существа.

Развивая теорию общей родовой сущности человека, материалисты и атеистические гуманисты (Фейербах, Маркс, Лассаль) рассматривали отдельную личность как общественное существо. “Если человек по природе своей общественное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества”[317]. Лассаль утверждал, что личность не есть нечто единственное, незаменимое, не повторяющееся в других, “узел особенностей”, а представляет собой единичное в ряде прочих таких же единиц в их общей сущности.

Таким образом, роль личности, по существу, сводилась к нулю. Все частное, своеобразное, особенное признавалось досадным противоречием общему разумному закону, источником общественного беспокойства и несовершенства.

Но в XIX в. получил развитие и другой подход к личности, рассматривавший ее во всем богатстве и разнообразии духовных и творческих проявлений.

Так, В. С. Соловьев, раскрывая роль личности, писал, что каждый единичный человек обладает возможностью совершенства, или положительной бесконечности, именно способностью все понимать своим разумом и все обнимать сердцем, входить в Живое единство со всем. “Эта двойная бесконечность — силы Представления и силы стремления... есть непременная принадлежность каждого лица. В этом, собственно, состоит безусловное значение, достоинство и ценность человеческой личности и основание ее неотъемлемых прав. В этом смысле можно сказать, что общество есть дополненная или расширенная личность, а личность — сжатое или сосредоточенное общество”[318].

Личность при этом понималась как единая сущность, не общая субстанция, разлитая во многих особях, а сосредоточенная в себе и отдельная от других, одаренная разумом и волей.

Предупреждая об опасностях отрицания автономии личности, известный русский юрист П. И. Новгородцев задолго до революции писал: “Если между этой общностью лиц и условиями их общественного и политического существования предполагается возможным полное и гармоничное слияние, то неудивительно, что при таком понимании личности индивидуализм легко переходит в социализм и государственный абсолютизм”[319].

Формирование правосознания при социализме происходило на базе марксистско-ленинской идеологии, рассматривающей общество как целостное коллективное единство, в котором все составляющие его группы (социальные общности, трудовые коллективы, различного рода объединения и т. д.) имели единое связующее начало — общность интересов, детерминированную материальными условиями социалистического развития.

На коллективную субстанцию “среднего человека” было ориентировано правосознание народных масс. Отсюда общность взглядов, оценок, представлений о действующем праве. Большую роль в этом сыграла правовая пропаганда — процесс целенаправленного систематического внедрения в сознание людей идеи о справедливом, гуманистическом характере социалистического права. А между тем законы и практика их применения оборачивались либо полным беззаконием (период сталинских репрессий), либо весьма “усеченной законностью” в более позднее время.

Так уж получается, что каждая отдельная личность застает в определенном виде исторически сложившуюся политическую, правовую, экономическую среду, которую она должна осознать и активно усвоить. При социализме реализовывалась модель “Я — МЫ”, когда интересы и цели личности под влиянием идеологических, политических, материальных факторов естественно совпадают с интересами господствующих в обществе социальных сил. Отсюда действительно в основном единое правосознание. Особую группу составляли лица, пассивно наблюдавшие за происходящим в обществе, приспосабливавшиеся к жизненным обстоятельствам. Их правосознание отличалось некоторым своеобразием. Они оценивали политические и правовые явления со значительной долей скептицизма, но, боясь репрессий или в силу собственной инертности, пассивно наблюдали за событиями, происходившими в стране, и все равно подпали под общую схему “один — как все”

В общую схему не вписывались отдельные личности, которые для достижения своих целей, реализации собственного “Я” вступали в открытый конфликт с властью. Они видели опасность социалистических идей и тоталитарного режима. Действия и решения государственных органов и должностных лиц в их сознании не просто воспринимались, но и интерпретировались, соотносились с содержанием личностного “Я” и часто отторгались как чуждые.

Н. Бердяев, раскрывая онтологические основы тоталитаризма, пришел к выводу, что именно претензии частичного и раздельного на всеобщность порождают тоталитаризм, объективным признаком которого являются всепоглощающие структуры властвования, принимающие самые причудливые формы — от жесткой тирании до “демократического” камуфляжа.

В широком смысле тоталитаризм есть власть техники, механизация социальных отношений, технизация стиля мышления, “механизация” человека, особый способ управления людьми. Утрачивается духовность и религиозность. Им на смену приходит особая форма сознания — консервативная утопия. Господствующая идея стремится изменить все реально существующие жизненные и социальные ситуации, придавая им черты утопичности или мифа[320].

Присущая социалистическому тоталитарному режиму материальная “уравниловка”, утвердившаяся в результате обобществления средств производства и образования социалистической собственности, также тормозила развитие человеческой индивидуальности, препятствовала самовыражению личности. Труд на общество, государство с мизерной оплатой превращался в добровольно-принудительное занятие, которое не могло удовлетворить естественное желание каждого человека улучшить свое экономическое положение.

А. Токвиль видел опасность в такой уравниловке, неизбежно приводящей к деспотизму, не похожему на деспотизм Прошлых веков, но не менее страшному. Он представлял его в виде бесчисленной толпы людей, подобных и равных, которые стремятся к тому, чтобы доставить себе мелкие и посредственные удовольствия, способные согреть их душу. Над этими людьми возвышается огромная опекающая власть. С каждым днем она делает менее полезным и более редким применение их свободной воли, заключает ее во все более тесные рамки и вскоре отнимает у гражданина саму возможность располагать самим собой. Взяв таким образом в свои руки каждого человека и переделав его по-своему, верховная власть распространяет свое влияние на все общество. Она обволакивает общество сетью законов и мелких правил, сложных, подробных и однообразных, сквозь которые самые оригинальные умы и самые сильные характеры не могут пробиться, чтобы возвыситься над толпой. Такой вид рабства может сочетаться с некоторыми внешними формами свободы и устанавливаться даже под видом народного суверенитета[321].

Действительно, в социалистическом государстве лжепередовые принципы в экономике сочетались с жестким произволом партийно-чиновничьего аппарата. Права человека, свобода личности, благоприятные материальные условия, возможность творческого и духовного развития — критерии, позволяющие оценить государство с точки зрения “человеческого измерения”, были забыты.

Правовая система тоталитарного государства обеспечивала незыблемость социалистического строя, жестко контролировала и ограничивала социальную активность граждан, что в конечном счете привело к образованию усредненных групп, ранжированных по уровню и объему потребления в зависимости от занимаемой должности, социального происхождения, национальной принадлежности, партийности и т. д. Причем все это сопровождалось риторикой по поводу всеобщего равенства, верховенства закона, укрепления социалистической законности и правопорядка, повышения уровня правосознания и т. д.

§ 4. Кризис современного правосознания

Кризис современного правосознания обусловлен общими кризисными явлениями, происходящими в постсоветском обществе, переоценкой прежних взглядов, представлений и идей. С одной стороны, падает вера в возможность быстрого построения правового социального государства, создания действенной правовой системы, способной защитить человека как от произвола и беззакония бюрократического чиновничьего аппарата, так и от криминальных структур. С другой стороны, в сегодняшнем правосознании велико влияние идеологи неразвитого, во многом еще “дикого” рынка. Между тем очевидно, что для цивилизованного рыночного общества необходимо развитое индивидуальное правосознание, личностное осмысление роли права, способность индивида к самостоятельным действиям, к саморегуляции, основанной на правовой культуре.

Кризис правосознания во многом обусловлен положением, сложившимся в правовой сфере, существенным разрывом между конституционными нормами и реальными отношениями, отсутствием четкого и успешно функционирующего правотворческого процесса, системы объективных критериев оценки эффективности российского законодательства, деятельности государственных органов и должностных лиц.

В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 6 июля 1995 г. “О разработке концепции правовой реформы в Российской Федерации” первоочередной задачей государства признается проведение правовой реформы. Ее основными целями должны стать:

— создание действенных механизмов охраны и защиты прав и свобод человека;

— систематизация и совершенствование законодательства;

— укрепление начал гражданского общества и российской государственности;

— правовое обеспечение экономических реформ в России;

— совершенствование практики правореализации и контроля за исполнением закона;

— повышение уровня правовой культуры, правосознания граждан, преодоление правового нигилизма.

Важнейшим условием формирования гражданского общества и правового государства является надежная защита прав и свобод человека. Это направление деятельности должно стать важнейшим компонентом государственной политики. Известно, что переход к рыночной экономике сопровождается жесткой дифференциацией граждан на богатых и бедных, причем последние составляют большинство. Поэтому нужны государственные программы поддержки социально не защищенных слоев населения. Речь идет о реальном выполнении обязанности государства по отношению к человеку, установленной ст. 25 Всеобщей декларации прав человека и ст. 11 Международного Пакта об экономических, социальных и культурных правах, — обеспечить каждому достаточный жизненный уровень для него й его семьи, включающий достаточное питание, одежду и Жилище, а также непрерывное улучшение условий жизни. Естественно, что человек, лишенный самого необходимого в Жизни, не может поддерживать политику государства, положительно оценивать его законы.

Необходимо на практике реализовать конституционное положение о том, что вся деятельность государства, каждого его органа и должностного лица должна быть подчинена интересам обеспечения прав и свобод человека. Требуется всеобъемлющая система процедур и механизмов защиты прав и свобод человека, причем наряду с совершенствованием традиционных судебных и административных форм защиты должны разрабатываться новые, нетрадиционные. В частности, необходимо скорейшее принятие закона о петициях и обращениях граждан в органы исполнительной власти. Представляет также интерес опыт Великобритании, где действует Управление жалоб на действия полиции. В его компетенцию входит контроль за рассмотрением наиболее серьезных жалоб, проверка материалов по всем жалобам на действия полиции с целью решения вопроса о дисциплинарной или уголовной ответственности ее работников.

С распадом СССР особую актуальность приобретает проблема беженцев и вынужденных переселенцев. Эта значительная группа людей до приобретения ими соответствующего статуса находится как бы вообще вне закона. Более того, существующие нормативные акты, определяющие правовой статус указанных лиц, не исполняются, права беженцев и вынужденных переселенцев ущемляются.

Кризис правосознания проявляется также в несовершенстве действующего законодательства. Сама Конституция Российской Федерации во многом декларативна, представляет собой теоретическую модель пока еще недостижимого будущего. Правовая система страдает от избыточности и несогласованности нормативного материала. Объясняется это тем, что одни акты унаследованы от СССР; другие были приняты в РСФСР, когда она находилась в составе Союза; третьи представляют собой концептуально новые документы, в основе которых лежат либо американские юридические конструкции, либо модели, воспринятые из романо-германской правовой системы.

В законодательстве трудно разобраться даже юристу-профессионалу, а для неподготовленного человека оно практически недоступно. Все это осложняет осмысление необходимости права, его оценку, а также восприятие процессов правоприменения. В подобных условиях трудно говорить о ясном и отчетливом правосознании населения и отдельных граждан-

Важнейшим элементом правовой реформы должна стать научно обоснованная концепция нормотворчества, которая может найти воплощение в Федеральном законе “О нормативных правовых актах Российской Федерации”. Представляется, что основными компонентами такой концепции являются: определение социальных потребностей в законотворчестве, предмета и пределов законотворческой и иной нормотворческой деятельности; требование юридического, экономического, финансового и иного обоснования законопроектов их авторами; независимая правовая (технико-юридическая, международно-правовая, криминологическая и т. д.) экспертиза законопроектов; независимая экономическая, экологическая, социально-демографическая экспертиза законопроектов; формирование широкодоступного федерального банка правовой информации; непрерывная кодификация и систематизация законодательства. Для разработки законопроектов необходимо формировать творческие авторские коллективы, состоящие из ведущих ученых и практиков. Следует усилить роль закона, повысить его авторитет как первичного регулятора наиболее важных общественных отношений.

К сожалению, все еще недостаточно четко определено место указов Президента в системе нормативных правовых актов. Согласно Конституции, указы Президента обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации, они не должны противоречить законам, но и не являются строго подзаконными актами. Конституция не требует от Президента издавать указы “на основании и во исполнение законов” По существу, Президенту предоставляется право своими указами восполнять пробелы в законотворчестве.

Известный русский ученый Н. М. Коркунов предлагал различать обычные указы главы государства и указы чрезвычайные. Чрезвычайные указы издаются по вопросам, которые должны быть урегулированы законодательством или в отмену закона. “Издание чрезвычайного указа, — писал он, — есть, собственно, правонарушение, оправдываемое только требованиями необходимости. Устанавливаемые им меры могут быть по праву установлены только законодательным актом. Лишь в силу невозможности при данных исключительных условиях соблюсти это требование закон заменяется чрезвычайным указом. Однако такие указы носят временный характер, установленные чрезвычайным указом меры должны быть представлены на усмотрение законодательного органа”[322].

В наши дни в России чрезвычайные указы, по существу, Действовали в период поэтапной конституционной реформы к 21 сентября 1993 г. до избрания Федерального Собрания), представляется целесообразным указы Президента подразделять на чрезвычайные и обычные с соответствующим (различным) правовым статусом.

Пристального внимания требует также ведомственное нормотворчество. Следует усилить контроль за соответствием Конституции Российской Федерации и федеральным законам актов, принимаемых федеральными органами исполнительной власти, обеспечить обязательную регистрацию и официальное опубликование всех ведомственных актов, касающихся прав граждан либо имеющих межведомственный характер. Важно пересмотреть действующие ведомственные акты и отменить противоречащие федеральным законам и указам Президента России.

Проведение широкомасштабной правовой реформы предполагает усиление правовой активности субъектов Федерации, которая, однако, должна развиваться в едином конституционном русле, и прежде всего на основании статей 5, 71—73 и 76 Конституции Российской Федерации.

Законодательство субъектов Федерации не только многогранно, но и неповторимо. Достаточно сказать, что нет двух одинаковых конституций республик или уставов областей, краев и т. д. Такое своеобразие было бы вполне оправданно, если бы акты субъектов Федерации не противоречили Конституции Российской Федерации, федеральным законам и не ставили под угрозу существование России как единого государства.

Во многом состояние регионального законодательства объясняется отсутствием опыта законотворческой деятельности субъектов Федерации и четкой регламентации правотворческого процесса. Необходимо установить порядок подготовки, согласования и принятия законов и других нормативных актов, относящихся к предметам совместного ведения, например принять Закон Российской Федерации “О законодательном регулировании по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации” Большая часть нормативных правовых актов субъектов Федерации касается вопросов, находящихся в их совместном ведении с Российской Федерацией. При этом региональные акты часто повторяют федеральные законы. Целесообразно было бы в законах и других нормативных актах субъектов Федерации затрагивать именно те аспекты совместной деятельности, которые отражают специфику конкретного региона.

Часто субъекты Федерации допускают прямое вторжение в сферу исключительной компетенции Российской Федерации. Характерным является закрепление отдельными республиками за собой прав объявления военного положения (Республика Тыва); принятие республиканских законов о воинской службе (республики Башкортостан, Татарстан, Саха (Якутия), Тыва); установление порядка введения чрезвычайного положения на своей территории (республики Бурятия, Коми, Тыва, Башкортостан, Калмыкия, Карелия, Северная Осетия, Ингушетия и др.); дача согласия на дислокацию на своей территории воинских формирований (Республика Северная Осетия); объявление всех природных ресурсов, находящихся на территории субъекта Федерации, своей собственностью (республики Ингушетия, Саха (Якутия), Тыва); регулирование вопросов внешней политики и международных отношений; закрепление права самостоятельно выступать участником международных отношений, заключать международные договоры. Субъектами Федерации издаются акты, регулирующие гражданские и уголовные правоотношения (Уголовный кодекс Чеченской Республики, Гражданский кодекс Республики Башкортостан). Такие акты должны признаваться неконституционными.

Вместе с тем субъекты Федерации принимают мало нормативных правовых актов по вопросам оказания социальной помощи гражданам, проживающим на территории регионов, развития образования, градостроительства и благоустройства территорий, работы местной промышленности, дорожного хозяйства, культуры, здравоохранения, экологии и т. д.

Заслуживает внимания опыт регионов, стремящихся урегулировать процесс нормотворчества. В качестве примера можно привести Закон Иркутской области “О правотворчестве”, в котором предпринята попытка упорядочить этот процесс не только в органах законодательной власти, но и в других органах, осуществляющих правотворческую деятельность. В Законе дается определение нормативного акта, перечисляются их виды, затрагиваются вопросы прогнозирования правотворчества, планирования правотворческого процесса, подготовки и оформления проектов законов и иных нормативных актов с Учетом требований законодательной техники и исходя из специфики разрешаемой задачи, а также принципов деятельности издающего органа. Отдельный раздел посвящен научной экспертизе проектов актов. Регламентируется порядок опубликования и иные формы обнародования законов и других правовых актов области. Рассматриваются вопросы толкования законов и иных актов, а также ведения государственного учета и систематизации всех видов актов.

Таким образом, предстоит огромная работа по приведевию в соответствие с Конституцией федерального законодательства, законодательства субъектов Федерации, а также подзаконных актов, согласованию планов законотворческих работ парламентов субъектов Федерации, урегулированию многих процедурных вопросов, возникающих в процессе правотворческой деятельности, подготовке Свода законов Российской Федерации, важнейшей целью которого является систематизация российского законодательства, обеспечение его доступности для всех граждан и организаций.

Часто законодательство воздействует на формирование правового сознания опосредованно, через правоприменительную практику.

Особое место в обеспечении прав и свобод человека, упрочении и защите конституционного строя отводится судебным и правоохранительным органам. В 1997 г. принят Закон “О судебной системе Российской Федерации”, являющийся основополагающим актом, устанавливающим федеральную систему и правовой статус как судов общей юрисдикции, так и специализированных судов. Вместе с тем тревожной тенденцией является посягательство на единство судебной системы в России, о чем свидетельствует, например, закрепление в конституциях и уставах некоторых субъектов Федерации норм, предусматривающих выведение судов общей юрисдикции, арбитражных судов из единой централизованной судебной системы Российской Федерации и непосредственное избрание судей судов республик высшими органами государственной власти данных республик (республики Адыгея, Башкортостан, Бурятия, Дагестан, Карелия, Мордовия, Ингушетия, Саха (Якутия), Северная Осетия — Алания, Татарстан, Тыва). В конституциях республик Башкортостан, Татарстан, Тыва, Ингушетия закреплены нормы, предусматривающие выведение прокуроров республик из единой централизованной системы Прокуратуры Российской Федерации и назначение их непосредственно высшими органами государственной власти республик.

Неукомплектованность судейского корпуса, слабая техническая оснащенность и зачастую низкая квалификация судей затягивают рассмотрение дел, а иногда и вообще делают это нецелесообразным. Достаточно привести пример с обманутыми вкладчиками финансовых компаний, которых более 40 млн. Их дела часто рассматриваются в течение нескольких лет, но даже если решение и принято, то отсутствует механизм его исполнения. Естественно, что у этих людей подобное “правосудие” может сформировать негативное отношение к действующему праву.

Серьезной социальной проблемой становится состояние профессионального правосознания юристов (работников милиции, прокуратуры, следователей, судей). В силу различных причин происходит разрушение их изначальных правовых взглядов, установок, чувств, убеждений, возникают новые псевдоправовые или неправовые конструкции, что отрицательно влияет на профессиональное поведение юристов. Деформация правосознания юриста может приобретать различные формы: а) правовой инфантилизм, когда искажение правового сознания выражается в несформированности и пробельности правовых взглядов, знаний, установок и представлений; б) правовой негативизм — осознанное игнорирование требований закона; в) деформированное правосознание, переходящее в преступную установку.

Правовой инфантилизм — наиболее мягкая форма искаженного правосознания юриста. Например, несформированное правосознание чаще всего встречается среди работников милиции. Во многом это является следствием острого кадрового дефицита. Достаточно сказать, что около 50% следователей МВД не имеют высшего юридического образования. Происходит автоматическое “перескакивание” через длительный и сложный этап формирования устойчивых правовых взглядов, установок, мировоззрения[323].

Правовой негативизм проявляется в скептическом отношении к праву, вплоть до полного неверия в его потенциальные возможности. Причем такое отрицание может носить и ярко выраженные, и завуалированные формы, мотивироваться в каждом отдельном случае самыми разными соображениями: от политических до нежелания брать на себя ответственность, убежденности в безнаказанности.

Самой тяжкой формой деформации профессионального правосознания является его перерождение в преступную форму. В условиях, когда российская мафия становится достаточно мощной силовой структурой, в ее рядах кроме “воров в законе”, “авторитетов” и бандитов-боевиков появляются бывшие спортсмены, воины-афганцы, юристы-профессионалы из различных государственных структур. Это явление необычайно опасно. Происходит своеобразное слияние государственных и Мафиозных структур, что приводит к катастрофическому росту преступности в стране.

Криминогенная ситуация в стране оценивается сегодня с Помощью таких характеристик, как разгул, обвал, беспредел.

Преступность за последние годы возросла в 8 раз и приобрела мафиозно-организованный характер с преобладанием жестоких насильственных форм. Произошло сращивание ее с коррумпированной частью госаппарата, что, собственно, является определяющим признаком мафии. Появилась “криминальная юстиция”

Законы попираются открыто, цинично и почти безнаказанно. Преступный мир диктует свои условия, ведет наступление на само государство, претендует на власть. Он отслеживает и отчасти контролирует действия правоохранительных органов, использует по отношению к ним методы шантажа, подкупа, угроз, не останавливается перед расправой с законодателями, судьями, банкирами, предпринимателями, журналистами.

Преступность — мощный катализатор правового нигилизма, мрачная зона, которая стремительно расширяется, захватывая все новые и новые сферы влияния. Помимо теневой экономики возникли теневая политика, невидимые кланы и группы давления. Злоумышленники не боятся законов, умело обходят их, используя разного рода правовые “дыры” и “щели” Действуют вполне легально или полулегально.

Исторический опыт развития человеческой цивилизации свидетельствует о том, что преступность — это неизбежное социальное зло, своеобразная плата за социальный прогресс и полностью “победить” преступность нельзя, можно лишь контролировать ее уровень. Не случайно поэтому борьба с преступностью является неотъемлемым элементом внутренней политики, направленной на реализацию в России принципов и целей демократического правового социального государства, соблюдение и защиту конституционных прав и свобод человека и гражданина. Борьба с преступностью не должна ограничиваться только уголовно-правовыми, “полицейскими” мерами. Необходим комплексный подход, направленный на устранение причин и условий, порождающих данное социальное явление, нейтрализацию действия криминогенных факторов в политической, экономической, социально-психологической, морально-нравственной сферах жизни общества.

На уровень правосознания огромное влияние оказывает нравственное состояние общества. Порождением тоталитаризма явилось отсутствие духовности, религиозности, что в свою очередь привело к нравственной деградации человека.

Основу нравственного сознания составляют представления о добре и зле, совести, стыде. “Нравственный смысл жизни, — писал В. С. Соловьев, — первоначально и окончательно определяется самим добром, доступным нам внутренне, через нашу совесть и разум... Человек в принципе или по назначению своему есть безусловная внутренняя форма для добра, как безусловного содержания; все остальное условно и относительно”[324]. При этом нравственные начала должны быть одинаковыми для всех людей не как факт, а как требование. Осознание этого требования может быть малоразвито или затуманено в человеческой душе, но оно должно обязательно присутствовать во всех человеческих душах. Эмпирическое добро и зло может быть разное для каждого человека в отдельности, но нравственное добро и зло должно быть одно для всех. Отсюда общее требование разума, которое Кант выражал в виде “категорического императива”: действуй так, чтобы правила твоих действий могли быть всеобщим законом для всякого разумного существа.

Совесть по своей природе всегда индивидуальна — это моральный эталон человека, духовно-нравственный стержень, предохраняющий его от разложения и гибели. Марксисты же считали ее классовой категорией: “У республиканца иная совесть, чем у роялиста, у имущего — иная, чем у неимущего, у мыслящего — иная, чем у того, кто не способен мыслить”[325]. Такое понимание совести привело к появлению у многих людей совести разовой, имеющей для каждого дела свой закон, не согласующийся с законами для другого случая, подменяющий веру необходимостью и целесообразностью. Оскудение веры в людях пагубно отразилось на их совести: она “болеет или вымирает. Этот процесс оканчивается смертью совести, то есть состоянием бессовестности”[326].

Как справедливо отметил В. Иванов, правосознание — это не только правовая психология и правовая идеология. Правосознание человека есть акт совести, проверяющий соответствие свободной воли человека, его деяний и помыслов законам нравственности, данным от Бога. Этот акт содержит многое: оценку справедливости деяний и мыслей; он вызывает страх и радость; порождает стыд, состояние дискомфорта; придает Уверенность и силу; воодушевляет и парализует[327].

Высоконравственная личность может быть вполне законопослушной, не зная конкретных законодательных актов, но Для этого необходимо, чтобы законы отражали жизненные Реалии сквозь призму справедливости, свободы и гуманизма.

§ 5. Правовая культура и правовое воспитание

Кризис современного правосознания во многом определяется низким уровнем правовой культуры: “Как только общество отказалось от тоталитарных методов неправового государственного управления и попыталось встать на путь правового государства, как только скованные ранее в политическом и экономическом плане люди получили более или менее реальную возможность пользоваться правами и свободами, так тотчас же дали о себе знать низкий уровень правовой культуры общества, десятилетиями царившие в нем пренебрежение к праву, его недооценка”[328].

Правовая культура предполагает определенные знания исходных начал, основных положений действующего законодательства и умение ими пользоваться. Не имея необходимых знаний о правовой системе государства, действующем законодательстве, граждане не могут реализовать свои права и обязанности, защитить свои интересы. Ужасно, когда юридически неграмотными оказываются лица, осуществляющие законотворческую деятельность или работающие в судебных, правоохранительных органах, занимающие ведущие посты в органах государственной власти и управления.

Понятие “правовая культура” используется для характеристики всей правовой надстройки общества. Она пронизывает само право, правосознание, правовые отношения, законность и правопорядок, законотворческую и правоприменительную, а также иную правовую деятельность, всю позитивную юридическую действительность в функционировании и развитии ее составных частей.

Правовая культура представляет собой часть культуры общества, создаваемой постепенным, преемственным общественным развитием, совокупной работой сменяющих друг друга поколений, капитализацией их общей деятельности и опыта.

Культура общества — это исторически сложившаяся система общечеловеческих духовно-нравственных ценностей, в соответствии с которыми формируется образ жизни и осуществляется социальная регуляция отношений между людьми.

Правовая культура как система духовно-нравственных и правовых ценностей выражается в достигнутом уровне развития правовой действительности, нормативных правовых актах, правосознании, в соответствии с которыми формируется законопослушный образ жизни и осуществляется правовое регулирование общественных отношений, устанавливающих режим правопорядка в стране.

Правовая культура представляет собой сложное, многогранное явление, предполагающее:

— определенный уровень правосознания, т. е. осмысленного восприятия правовой действительности;

— общие культурные предпосылки, уровень цивилизованности, национальные корни и истоки, историческую память, обычаи и традиции;

— надлежащую степень знания населением законов, высокий уровень уважения к нормам права, их авторитет;

— высокое качество процессов правотворчества и реализации права;

— эффективные способы правовой деятельности, работы законотворческих, правоохранительных, управленческих и других органов;

— законопослушность граждан и должностных лиц.

Правовая культура немыслима без человека и его деятельности, без прогрессивной направленности этой деятельности и передового мышления. Она выступает как социальное явление, имеющее ярко выраженную цель, охватывающее всю совокупность важнейших ценностных компонентов правовой реальности в ее фактическом функционировании и развитии.

При этом важно сделать акцент на назначении юридических средств — прогрессивном развитии личности и общества. Правовая культура в полной мере может быть понята лишь в общем контексте социального прогресса. Правовая культура безжизненна без преемственности всего лучшего из прошлой истории. Она также не может успешно развиваться без приобщения к правовым культурам других народов. Опыт недавнего исторического прошлого нашей страны показал, какие печальные последствия имеют попытки ограничить культуру, в том числе и правовой ее срез, лишь собственными рамками. Правовая культура призвана аккумулировать в себе прогрессивные достижения всех типов правовых культур как нынешних, так и прошлых эпох.

Правовая культура личности, будучи компонентом правовой культуры общества, отражает степень и характер развития общества, так или иначе обеспечивающего социализацию личности и правомерную деятельность индивида. Эта деятельность должна соответствовать прогрессивным движениям общества и его культуры в сфере права, благодаря чему происходит постоянное правовое обогащение как самой личности, так и общества в целом. Правовая культура, выступая компонентом правового сознания и бытия в их органическом единстве, сопряжена не только с отражением всего общественного бытия, но и с активным обратным воздействием на него. Присущие ей идеалы, правовые нормы, принципы, традиции и образцы поведения могут способствовать консолидации людей, концентрации их усилий на формирование правового государства.

Правовая культура, равно как и любая другая разновидность культуры, подвержена качественным оценкам. Можно говорить о высоком, среднем и низком уровнях правовой культуры. Разные люди, разные общности людей, политические партии, лица, находящиеся у власти, и оппозиционеры могут по-разному оценивать культурные достижения в государственно-правовой сфере. Речь идет как о субъективном, так и об объективном восприятии правовых явлений, об интерпретации культурных завоеваний. Однако история выработала некоторые общецивилизационные критерии в определении уровня правовой культуры, и на этой основе создается возможность для определения основных направлений развития правовой культуры, оценки ее достижений.

Высокий уровень правовой культуры предполагает фактическое правовое поведение людей, позитивное отношение к праву и правовым явлениям, осознание социальной значимости права и правопорядка, признание уважительного отношения к правам другого человека, привычку к правомерному поведению и, наконец, гражданско-правовой активности.

В наши дни нельзя говорить не только о высоком, но даже о среднем уровне правовой культуры российского общества. Кризис современного правосознания во многом определяется именно низким уровнем правовой культуры. Повысить ее способны тщательно продуманная правовая пропаганда в средствах массовой информации, широкий доступ к нормативно-правовой базе, разработка и внедрение действенных форм вовлечения граждан в правотворческую и правоохранительную деятельность.

История свидетельствует о том, что во всех государствах осуществляется особая деятельность по распространению воззрений о праве и правопорядке, для чего используются имеющиеся в распоряжении средства: литература, искусство, школа, церковь, печать, радио, телевидение, специальные юридические учебные заведения. Правовое воспитание является составным элементом идеологической функции любого государства. По мере развития и совершенствования государственности изыскиваются более действенные способы и формы осуществления этой функции, все более обособливается и специализируется правовое воспитание как самостоятельный вид деятельности государства, его органов и их служащих, а также органов местного самоуправления и общества в целом.

Меняются содержание и тактика, объекты, формы и способы воздействия на сознание масс и отдельных граждан, но в значительной степени стабильной (и прежде всего в развитых государствах) является его сущность в виде представлений о праве и правосознании, их смысле, ценности и функциях.

Правовое воспитание — это прежде всего целенаправленная систематическая деятельность государства, его органов и их служащих, общественных объединений и трудовых коллективов по формированию и повышению правового сознания и правовой культуры.

Правовое обучение и правовое воспитание органически связаны между собой. Воспитывающее обучение предполагает непрерывную связь процессов целенаправленного формирования сознания личности законопослушного гражданина и юриста-профессионала, включая правосознание, нравственные идеалы, правовые установки и ценностные ориентации, специальные, профессионально необходимые знания. Крайне важно сформировать соответствующую мотивацию — положительное отношение к праву, правовым явлениям и потребность к постоянному расширению и углублению правовых знаний. Потребность такого рода должна характеризоваться своей насыщенностью, прежде всего для юристов-профессионалов, государственных служащих, служащих органов местного самоуправления, а также граждан. Лишь в этом случае можно считать, что человек будет не только декларировать значение теоретических знаний для практической деятельности, но и найдет возможность для овладения этими знаниями и их правильного применения в юридически значимых ситуациях. Правовое обучение и воспитание является частью всего процесса духовного формирования личности, без которого нельзя обойтись при реализации цели построения в России правового государства.

Правовое воспитание обладает относительной самостоятельностью целей, спецификой методов их достижения и организационных форм. Оно представляет собой многоцелевую детальность, предполагающую наличие стратегических, долговременных целей и целей тактических, ближайших, общих и устных. Цели могут конкретизироваться с учетом специфики субъекта и объекта воспитательного воздействия, используемых форм и средств этой деятельности, а также институтов, осуществляющих правовое воспитание.

Соответственно правовое воспитание и обучение состоят в передаче, накоплении и усвоении знаний, принципов и норм права, а также в формировании соответствующего отношения к праву и практике его реализации, умения использовать свои права, соблюдать запреты и исполнять обязанности. Отсюда необходимость в осознанном усвоении основных положений законодательства, выработке чувства глубокого уважения к праву. Полученные знания должны превратиться в личное убеждение, в прочную установку строго следовать правовым предписаниям, а затем во внутреннюю потребность и привычку соблюдать правовой закон, проявлять правовую и профессионально-юридическую активность.

К средствам правового воспитания относятся: правовая пропаганда, правовое обучение, юридическая практика, самовоспитание. В основе применения всех указанных средств лежит осуществление правовой информированности, предполагающей передачу, восприятие, преобразование и использование информации о праве и практике его реализации.

Особое место здесь занимает проблема “правового минимума”, некоего обязательного уровня знания права, которым должен обладать каждый гражданин независимо от его социального статуса. Однако уровень этой работы не отвечает современному этапу развития нашего общества. Государственные органы, призванные решать эту проблему, действуют разобщенно. В эту деятельность слабо вовлекаются общественные объединения. Происходит естественное разрушение системы правового воспитания, созданной в предшествующий период. В настоящее время практически не ведется последовательная пропаганда действующего законодательства. Проводимые отдельные правовоспитательные мероприятия осуществляются бессистемно, без учета состояния законности и правопорядка, а также потребности населения в тех или иных юридических знаниях. Средства массовой информации, некоторые государственные и политические деятели в своих публичных выступлениях нередко допускают примиренческое отношение к фактам нарушения законности, существования организованной преступности и коррупции. В стране отсутствует концепция формирования нетерпимого отношения к подобным антисоциальным явлениям, особенно в сфере предпринимательской деятельности.

Выборочные исследования показывают, что примерно 3/4 взрослого населения не ориентируется в нормах законодательства, знание которых диктуется повседневными жизненными потребностями. Многие из них подвержены правовому нигилизму. Все это снижает предупредительную силу закона, затрудняет справедливое и своевременное решение вопросов, возникающих у граждан в социальной сфере и процессе их хозяйственной деятельности, отрицательно сказывается на эффективности пользования конституционными правами и свободами, а также на состоянии общественного порядка и преступности.

В прошлом заметную роль в осуществлении задачи правового просвещения населения играло Всесоюзное общество “Знание” Оно проводило эту работу как посредством активной лекционной, так и издательской деятельности. К чтению лекций привлекались ученые-правоведы, профессорско-преподавательский состав юридических учебных заведений, практики из числа сотрудников правоохранительных органов, адвокатов и юрисконсультов. Массовыми тиражами издавались популярные брошюры по широкому спектру вопросов укрепления правопорядка и юридической помощи населению. В настоящее время лекционная работа по правовому просвещению в стране практически свернута. Что же касается издательской деятельности, то появившиеся за последнее время многочисленные издательские фирмы, выпускающие юридическую литературу (по самым грубым подсчетам, только в Москве их насчитывается около 30), в погоне за коммерческим успехом сосредоточили свои усилия лишь на издании сборников нормативных актов или же учебников и учебных пособий (издание учебной литературы имеет соответствующие налоговые льготы). Более того, учебную юридическую литературу стали издавать организации, более чем далекие от проблем права. А качество выпускаемой ими учебной литературы никем не контролируется.

В сложившейся ситуации было бы целесообразно Министерству юстиции возглавить работу не только по правовому просвещению населения России (вспомним, что в советские времена в Министерстве юстиции существовал отдел правовой пропаганды и правового воспитания, в ведении которого были и эти вопросы), но и по оперативному изданию новых нормативных актов. Последнее позволит если не ликвидировать, то значительно уменьшить хронический дефицит этой литературы в низовых звеньях правоохранительных органов, в особенности периферийных.

В целях создания стройной, взаимосвязанной системы Правового воспитания и правового просвещения граждан Российской Федерации, включающей в себя государственные органы, средства массовой информации и общественные объединения, следует:

1) рассмотреть вопрос о целесообразности внесения в Положение о Министерстве юстиции Российской Федерации дополнительной функции, в соответствии с которой Минюст должен осуществлять координационное и методическое руководство в области правового воспитания всеми государственными органами и организациями. Этими же функциями следует наделить и органы юстиции субъектов РФ;

2) разработать и принять Указом Президента Российской Федерации “Федеральную целевую программу развития правовой культуры в Российской Федерации”, которая должна обеспечить проведение планомерной работы в этом направлении;

3) создать Межведомственный координационно-методический совет по правовому воспитанию, в состав которого должны войти представители правоохранительных органов, министерств и ведомств культуры, кино, образования, печати, радио и телевидения, общественных объединений, научных и учебных юридических институтов и др. Данный орган должен заниматься изучением уровня правовой просвещенности граждан, обобщением форм и методов работы по распространению юридических знаний и организации правового воспитания, анализом правовых материалов и формами их подачи, определением наиболее актуальных направлений правопросветительской работы, разработкой рекомендаций и методических указаний;

4) возродить просветительскую работу общества “Знание”;

5) обеспечить разработку и внедрение во всех типах учебных заведений (школа, профессионально-техническое училище, высшее и среднее специальное учебное заведение) учебных программ самостоятельного курса по изучению основ российского законодательства. Одновременно принять меры по восстановлению практики подготовки преподавателей права;

6) разработать и осуществить конкретные мероприятия по организации широкой пропаганды законодательства и повышению уровня правового сознания населения (по месту жительства граждан, на предприятиях, в учреждениях и организациях, в воинских подразделениях) путем обеспечения активного участия в этой работе судей, сотрудников прокуратуры, внутренних дел;

7) подготовить и издать Квалификационные требования к основным специалистам, работающим на предприятиях, в учреждениях, организациях, органах управления. Определить в них объем юридических знаний, которыми должны обладать соответствующие специалисты, а также их обязанности по соблюдению правовых норм, в частности действующих в той отрасли, где эти работники заняты;

8) организовать сеть общественных юридических консультаций для правовой помощи малоимущим слоям населения по социальным вопросам, гражданскому законодательству;

9) обеспечить издание популярной юридической литературы, правовых справочников и комментариев для населения;

10) принять меры по улучшению научно-исследовательских работ, обеспечивающих сочетание творческих разработок с повседневной практикой правового воспитания граждан. Уделить особое внимание научному обеспечению правового воспитания молодежи, внедрению системы ювенальной юстиции;

11) создать во всех районах, городах, областях, краях и республиках на хозрасчетной основе единый центр правовой информации с использованием электронно-вычислительной техники. Усовершенствовать систему доведения законов и других нормативных актов до адресатов, обеспечить свободный доступ к правовой информации граждан, предприятий, учреждений, организаций.

Тщательно продуманная и эффективная система правовой пропаганды повысит правовую культуру общества и будет способствовать повышению уровня правосознания граждан.