Пробуждение. От лица парней

Пролог

Дариус

Взрыв огненной магии вонзился в стену над моей головой, и я успел пригнуться, пока Лэнс создавал воздушный щит, чтобы защитить нас.

Неземной вопль, последовавший за атакой, заставил мои конечности задрожать от силы этого существа, нимфа использовала свои дары, пытаясь перекрыть нам доступ к нашей магии.

— Я возьму справа, — приказал я, и Лэнс кивнул, держа в руке свой блестящий серебряный меч и готовясь вынырнуть из-за дерева, которое мы использовали в качестве укрытия.

Мы находились в глуши, на севере королевства, и холодный воздух кусал мою кожу с безжалостной жестокостью, к которой я не привык.

Нимфа закричала вновь, ее сила волной прокатилась по нам, и зверь под моей плотью беспокойно зашевелился, умоляя выйти и поиграть. Но я не собирался освобождать своего Дракона без необходимости. Слишком уж легко было какому-нибудь любопытному ублюдку узнать меня в таком облике, а нам нужно было по возможности остаться незамеченными.

Я оттолкнулся от дерева и помчался вправо, в то время как Лэнс рванул влево со всей своей Вампирской скоростью, с поднятым мечом в руке и рычанием на губах, обнажившим острые клыки.

Мои ботинки хрустели по твердому снегу, мороз грозил мне возможностью поскользнуться, и я влил немного огненной магии в свою плоть, чтобы растопить снег вокруг меня и укрепить мою опору.

Нимфа снова закричала, поднявшись во весь свой трехметровый рост, и у меня заколотилось сердце, когда я увидел ее ужасный силуэт, очерченный на фоне полной луны.

Ее длинные и жилистые конечности были покрыты твердой, похожей на кору плотью, что делало ее похожей на демона, зародившегося в глубине дерева. Но несмотря на столь громоздкое телосложение, я прекрасно знал, что эти твари могут быть достаточно быстрыми, когда им это нужно.

Ударные волны ее силы столкнулись со мной, и я зашатался, потеряв контроль над своей магией, огонь в моих венах вырвался наружу, когда она взяла в заложники мой Элемент.

Я стиснул зубы и выхватил из-за пояса секиру с серебряным лезвием, изготовленную из чистейшей солнечной стали; оружие тяжело лежало у меня в руке, мышцы напряглись, и я поднял его повыше. Мой шаг сбился, пока я мчался к существу, его сила отнимала силы в моих конечностях и заставляла меня поскальзываться на ледяной земле.

— Ну так иди ко мне! — прорычал я, продолжая нестись к чудовищу, хотя каждый инстинкт в моем теле призывал меня бежать в противоположном направлении.

Нимфа обратила на меня все свое внимание, сверкая красными глазами, возбужденная улыбка расплылась по ее извилистому рту, она широко раскинула руки, и снова раздался скрежет.

В этот раз его мощь поразила меня до глубины души, и у меня вырвался Драконий рык, когда я рухнул на колени в снег от его силы.

Белый снег поднялся вокруг меня, когда я рухнул на землю, и ледяное жжение пронзило мои джинсы, а мое бешено колотящееся сердце, казалось, замедлилось, и я обнаружил, что полностью захвачен магией этого существа.

Судорожный вздох вырвался из груди, когда мои конечности лишились еще большей силы, бицепс вздулся, пока я пытался удержать топор, даже когда он выскользнул из моих пальцев и упал в снег у меня под боком.

Облако пара сорвалось с моих губ, а тупой стук сердца отдавался в груди и эхом отдавался в ушах.

Вот и все. Меня поймали, держали в плену собственной плоти, когда сила чудовища полностью овладела мной, и огромный зверь шагнул ко мне, откинув назад одну руку с заостренными щупами пальцев, нацеленными прямо в центр моей груди.

Мое сердце бешено колотилось, пока я смотрел на существо, которое должно было стать моей смертью, и холод обжигал мои щеки.

Еще один вздох слетел с моих губ, расплываясь перед глазами, когда ледяная температура, казалось, пробила себе путь под моими костями, и даже Дракон внутри меня, казалось, отступил, оставив меня здесь одного. Только я и моя смерть, ожидающие встречи друг с другом под лунным небом.

Я откинул голову назад, глядя на существо, которое возвышалось надо мной с весельем в кроваво-красных глазах.

Насколько проще была бы моя жизнь, если бы это действительно оказалось моим концом.

Больше никакого давления, требующего быть лучшим. Больше не нужно бороться день и ночь, чтобы успокоить человека, который никогда не успокоится. Больше не пришлось бы жить под тенью монстра, гораздо более чудовищного, чем это существо, на существование которого можно было бы претендовать.

Жаль, что я не мог смириться с этой участью. Смерть могла дать мне свободу от человека, который боролся за то, чтобы сделать меня самой худшей версией самого себя всеми доступными ему методами.

Но я не был создан для преклонения. И у меня были люди, которые рассчитывали на меня. Следовательно, я не собирался уступать этой судьбе.

Звезды, казалось, нашептывали мне подобные мысли в уши, когда мой взгляд переместился поверх нимфы, чтобы взглянуть на чистое, яркое небо. Казалось, что они обращают на нас все свое внимание. И, клянусь, они говорили: «Еще нет. Не сейчас. У нас есть еще много интересного для тебя, сын Повелителя Драконов».

До моих ушей донесся рев, который не был ни звериным, ни ужасающим — по крайней мере, для меня, хотя для существа, стоявшего передо мной, я готов был поспорить, что он звучал очень похоже на смерть на крыльях ветра.

Меч вонзился в грудь нимфы, струйки черной крови покрыли лезвие, когда его щупы коснулись моей плоти, и острие вонзилось в кожу настолько, что прорвало ее.

— Сдохни, мразь! — прорычал Лэнс, выдернув клинок, когда с губ нимфы сорвался крик, который был подхвачен ветром и эхом разнесся по долине за нашими пределами, даже когда ее форма распалась, а тело превратилось обратно в темные и гнойные тени того царства, которому она принадлежала.

Лэнс упал на землю, когда нимфа исчезла под ним, а я плюхнулся на колени, вдыхая ледяной воздух, когда облегчение смешалось с адреналином в моих конечностях, и я подавил смех.

— Ты, блять, не торопился с этим, — пробурчал я, перебирая пальцами прорехи на своей рубашке, чувствуя тепло собственной крови, которая давала мне знать, насколько близким был этот вызов.

— Вон там пряталась еще одна маленькая, — проворчал Лэнс, ткнув большим пальцем в сторону небольшой рощицы деревьев в том направлении, откуда он пришел. — Чертовы твари разгадали наш маневр и пытались меня настигнуть.

— Ну и хрен с ними, — сказал я, и смех сорвался с моих губ, когда я нашел свой топор в снегу и поднялся на ноги, позволяя своей огненной магии снова свободно течь по моим конечностям, поскольку моя хватка вернулась.

— Пусть они трахаются в задницу с одним из их собственных щупов, — согласился Лэнс, снова поднявшись на ноги и заключив меня в однорукое объятие.

Боль в груди, которая всегда связывала меня с ним, была успокоена этим движением, а клеймо на моей руке с символом его звездного знака, казалось, почти гудело от удовлетворения, когда он на мгновение прижал меня к себе, а его рука скользнула по моей груди.

— Трахни меня, сегодня вечером ты первый, детка, — поддразнил я его, когда его пальцы коснулись ран на моей груди, и под его ладонью вспыхнула исцеляющая магия.

— Ты же знаешь меня, большой мальчик, любой повод, чтобы пощупать. Но тебе, наверное, придется пока припрятать член Дракона, поскольку не похоже, чтобы у этого он был.

Я отошел от него, игнорируя глупую связь, которая тосковала, как маленькая сучка, желая, чтобы я остался в его объятиях, как будто мы были в эпическом романе, а не в трагедии с полной порцией опасного для жизни дерьма.

Я двинулся к месту, где умерла нимфа, пиная утоптанный снег, а затем поднял руку и провел ею по земле, испуская волну тепла, которая растопила снег вокруг нас и облегчила поиски.

— Черт, — выругался я, вынужденный согласиться с оценкой Лэнса, поскольку здесь явно ничего не было. — Ты можешь что-нибудь почувствовать? — спросил я, повернувшись, чтобы посмотреть на своего лучшего друга, который провел рукой по своим темным волосам и окинул взглядом заполненную снегом долину.

— Прикрой меня, — пробормотал он, убирая меч в ножны и доставая с пояса истощающий кинжал.

Я огляделся вокруг, притягивая тени ближе, стараясь на всякий случай скрыть нас. Было чертовски маловероятно, что кто-то увидит нас здесь, посреди гребаного нигде на краю королевства, но всегда лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Никто не мог узнать, что мы здесь делаем. И более того — никто не мог даже учуять того, что Лэнс собирался сделать сейчас.

Пусть я и был Небесным Наследником, но даже я не стоял выше законов, касающихся использования темной магии, и мы не могли рисковать быть пойманными за этим занятием, независимо от причин.

Лэнс поднял клинок и разрезал руку, его тело застыло, а тени закружились вокруг него, и он прикоснулся к ним, подчиняя их своей воле и используя, чтобы попытаться отследить темный артефакт, за которым мы сюда пришли.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки, мой взгляд переместился на долину, раскинувшуюся под нами, когда я привлек дары моего Дракона, и мои глаза превратились в рептильные щели. Мое зрение обострилось, так как я видел глазами моего Дракона, и мне удалось различить несколько следов на снегу, проложенных между участками леса, словно несколько пар ног прошли этим путем с момента последнего снегопада.

Лэнс издал хриплый вздох рядом со мной, и я взглянул на него, будучи уже уверенным в том, что он собирается сказать, поскольку он боролся с притяжением теней, и его глаза на мгновение окутала тьма. Он отогнал их хорошо отработанными движениями, сопротивляясь зову, и вернулся ко мне, его почти черные глаза встретились с моими, а его челюсть приняла строгое выражение.

— В долине, — сказал он, дернув своим бородатым подбородком в ее сторону. — Двигаемся на север.

— Думаю, настало время полететь, — сказал я, схватившись за заднюю часть рубашки и сдернув ее, не дожидаясь его согласия.

Может быть, я и хотел избежать высвобождения моего Дракона, если бы мог, но мы оба знали, что для нас важнее убедиться, что нимфам не удалось завладеть этой штукой.

Лэнс поднял руку и стянул своей магией воздух вокруг себя, заставив рюкзак, который он принес с собой, затрепыхаться в воздухе, когда он подхватил его с того места, где бросил, и понес к нашим ногам.

Я снял сапоги, не торопясь сбросил штаны и быстро запихнул все, что на мне было, в сумку, пока Лэнс совершенствовал заклинания сокрытия, которые я напустил, притягивая к себе еще больше магии, создавая облако с помощью магии воды, чтобы оно тоже висело в воздухе вокруг нас.

В тот момент, когда я оказался голым, а моя татуированная плоть окрасилась серебряным светом луны, я отвернулся от него и дал волю зверю. Я зарычал, когда моя плоть разорвалась, а кости раздвинулись, давая дорогу золотому Дракону, вырвавшемуся из моего тела фейри и ожившему перед ним.

Лэнс взвалил на плечи рюкзак с моими вещами и с Вампирской скоростью вскочил мне на спину.

Моя чешуя покалывала от его прикосновений, сердце замирало от детского восторга, который я испытывал, когда вот так противоречил отцу и попирал его законы. Ни на одном Драконе нельзя кататься, как на обычном осле. Его слова эхом отдавались в моем сознании, и если бы я мог ухмыляться в таком виде, я бы так и сделал. Иа-а мудак.

— На север, — крикнул Лэнс, и за мгновение до того, как я взмыл в воздух и с силой взлетел, с губ Лэнса сорвался восторженный смех.

Сколько бы раз мы ни занимались этим, это никогда не надоедало. В этом было что-то захватывающее, свобода и радость, которые выходили за рамки жестокой реальности того, чем мы занимались, и позволяли мне чувствовать себя живым, чего я так чертовски сильно жаждал. Я нуждался в этом. Эта единственная вещь, о которой мой отец ничего не знал, которую он не мог запятнать, испачкать или наложить на нее свою руку. Это было моим. Нашим. Наш тихий вызов тирании, которую он держал над нашими судьбами, и наш способ сказать «пошли вы» тем вещам в нашей жизни, которые он контролировал слишком часто.

Несколько взмахов моих мощных крыльев, и мы взлетели над замерзшим ландшафтом внизу, облака, созданные Лэнсом, прилипли к нам и скрыли от посторонних глаз, пока мы мчались за своей добычей.

С моим Драконьим зрением было так легко определять следы на земле, заметить следы существ, которые убежали, пока мы сражались с их собратьями. Их было трое, следы лишь изредка попадались на глаза на небольшой поляне между деревьями, но этого было более чем достаточно, чтобы я мог продолжать охоту.

— Давай, Дариус, шевели задницей. Я знаю, что ты можешь лететь быстрее, чем сейчас, — дразнил меня Лэнс сзади, и я с рычанием расправил крылья, отвечая на его вызов, и рванул в небо, пока он выкрикивал указания, чтобы сохранить мой курс.

— Я слышу их! — позвал Лэнс, явно используя свой дар, чтобы тоже их отследить. — В той роще справа.

Мой взгляд остановился на деревьях, которые он указал, и огонь разгорелся в моей груди с такой силой, что я почувствовал, как зазвенела моя чешуя и нагрелась кожа.

Я сделал один круг, опустился ниже и издал рев, который высвободил мой огонь на деревья и сжег в великолепном пламени, которое мгновенно сожрало все на своем пути.

Крики нимф, прятавшихся под нами, были музыкой для моих ушей, когда мой огонь поглотил их, и я снова зарычал, снова кружа над деревьями, ожидая, пока пламя угаснет.

Мы тяжело приземлились среди тлеющих веток и падающего пепла, мои когти впились в грязь у наших ног, когда я остановился. На мгновение мы замерли, прислушиваясь к звукам трескающихся веток и тающего снега, но среди деревьев не было ничего, что могло бы броситься нам в глаза. Нимфы погибли под силой моих даров, и мы остались одни в пустошах.

— Ловко, старик. — Орион спрыгнул с моей спины, его сапоги погрузились в грязь, когда он зашагал прочь от меня, а я вернулся в форму фейри в центре выжженного кольца среди деревьев.

Мои босые ноги погрузились в грязь, и я скривился от этого ощущения, глядя вверх на все еще горящие угли, которые пытались укорениться в деревьях, окружавших нас, а с неба падала смесь пепла и снега, пачкая мою кожу.

— Ты нашел? — спросил я, когда Лэнс пригнулся, что-то поднял и посмотрел на это, а затем вернулся ко мне.

— Я нашел, — подтвердил он, бросая мне рюкзак, чтобы я снова мог одеться.

— Что это? — спросил я, натягивая джинсы, дрожа от холодного воздуха, ласкающего мою разгоряченную плоть.

— Какой-то амулет, — сказал он, перевернув золотой предмет в руках и протянув его мне для оценки.

Дракон во мне поднял голову от перспективы сокровищ, но вместо пьянящей потребности завладеть ими, которая была бы моей обычной инстинктивной реакцией на любой блестящий, ценный предмет такого рода, зверь во мне отпрянул.

— Он старый, — пробурчал я, заставляя себя взять его и перевернуть, обнаружив выцветшие символы, выгравированные на его обратной стороне. — Как минимум, семь или восемь веков, — золото потускнело и поблекло от многочисленных прикосновений за все эти годы, но в нем было что-то еще. Что-то гноящееся в его сердцевине, что говорило о тьме внутри него и тенях, которые Лэнс смог почувствовать, цепляясь за него. — Есть идеи, зачем он им понадобился?

— Может быть, он помог им овладеть большим количеством теней? — предположил Лэнс, хотя и не был уверен. — В любом случае, думаю, его лучше уничтожить.

— Согласен, — я вытянул его перед собой и отогнал желание швырнуть эту чертову штуку так далеко, как только смогу, когда меня омыла леденящая тьма его силы. — Отойди.

Лэнс сделал то, что я приказал, отступил на несколько шагов и создал вокруг себя воздушный щит в ожидании моей силы.

Когда я убедился, что он в безопасности, я сжал амулет в кулаке и начал изливать огонь Дракона из ладони в концентрированный шар энергии.

Мои пальцы сжались вокруг золота, пока оно раскалялось в моей руке, а зубы заскрипели от мерзкого ощущения теней, которые боролись и извивались против силы моего дара. Но я не отпускал его, с рычанием направляя все больше и больше своей силы на раскаленнее, скрежеща зубами от решимости, пока он боролся против моей воли, словно у этой твари были свои собственные желания.

Пронзительный крик раздался внутри моего черепа, и тени начали грызть мою руку, моя плоть лопалась и трескалась под призрачными клыками, а я продолжал сжигать их всеми силами.

Я опустился на одно колено, когда на меня накатила усталость, и я боролся изо всех сил, чтобы продолжать вливать огонь Дракона в леденящую тьму, скопившуюся в моей руке.

Наконец, с глухим звуком золото расплавилось, и расплавленная жидкость растеклась в моей руке, а огонь стал бороться за то, чтобы уничтожить его и все, что в нем содержалось.

Тени закричали громче, пытаясь вырваться из моего огня, но я держал их в своей хватке, и им некуда было деваться.

Как раз в тот момент, когда последние из них были готовы исчезнуть, мой огонь погас, и я выругался, когда жар спал с моей плоти, а один, одинокий листок тьмы пробился в порезы на моей руке и нырнул под кожу.

Болезненный звук пронесся мимо моих губ за мгновение до того, как за ним последовал стон наслаждения, и меня потянуло в темноту, где затаились тени, и их царство казалось намного ближе, чем когда-либо прежде.

Удовольствие разлилось по позвоночнику, заставляя мою плоть искриться и трепетать, а тьма взывала ко мне, как старый друг. Я уже проходил по этому пути, но только когда рядом со мной был Лэнс и истощающий кинжал вел меня сюда.

Шепот звучал в темноте, пока я пытался найти что-то, что могло бы закрепить меня в царстве фейри, что-то, за что я мог бы ухватиться и что помогло бы мне повернуть назад.

Больше, голоса, казалось, требовали, и я знал, что они хотят моей крови, моего всего, меня целиком.

Мое сердце бешено колотилось, пока я пытался сохранить душевный покой, чтобы противостоять их притяжению, бороться против удовольствия, которое они обещали, и удержать себя в темноте.

Вдалеке раздался голос, зовущий меня по имени. Голос, который я знал и любил. Но этого было недостаточно. Я падал, дрейфовал, поддаваясь притяжению темноты.

Но потом в моих ушах зашептали другие голоса, наполненные светом и обещаниями несказанных судеб, их ласка была нежной и пытливой, они проталкивали в мое сознание образы того, что еще не свершилось.

Зеленые глаза, заглядывающие в мою душу, и прикосновение губ к моим, такое горячее и сильное, что я ощущал вкус этого поцелуя до самой глубины души. Имя в темноте, звучавшее как мольба или обещание, и слова, которые витали в моем сознании, словно они были произнесены самими звездами.

Выбирай мудро, рожденный Драконом. Величайшее сокровище достается труднее всего.

Рука ударила меня по лицу, и я резко вдохнул, почувствовав, как холод пронзает меня насквозь, и я обнаружил себя лежащим в грязи под дразнящим небом, а надо мной стоял на коленях Лэнс и рычал, требуя, чтобы я вернулся к нему.

Я судорожно моргал, слова и видения звезд исчезали из моего сознания, но я пытался удержать их с отчаянием, которое недвусмысленно говорило мне, что если я этого не сделаю, то будет только плохо.

Но это было невозможно. Это было труднее, чем пытаться сдержать прилив, и когда я посмотрел на обеспокоенное лицо своего лучшего друга, они выпали из моей хватки и унеслись прочь от меня, как семена одуванчика, подхваченные злобным ветром.

— Что случилось? — пролепетал я, изнемогая от усталости, пытаясь призвать свою магию и обнаружив, что она барахтается на границах моей досягаемости.

— Ты отключился, — пробурчал Лэнс. — После того, как тени затянули тебя к себе, ты начал биться в конвульсиях, истощая магию, пока весь лес не оказался под угрозой сгорания и затопления одновременно. Все, что я мог сделать, это сдерживать ее своей силой, пока ты не сжег все вокруг, однако мне удалось вырвать тьму из твоих вен, как только сделал это.

Я посмотрел на свое предплечье, почувствовав там острую боль, и рука Лэнса зажала зазубренную рану, которую он прорезал в моей плоти истощающим кинжалом. У него на руке была такая же рана, но он исцелил меня, не обращая на нее внимания.

— Ты вытащил меня? — ворчливо спросил я, пытаясь заставить себя сесть и не обращая внимания на то, как кружится моя голова от усилий.

— Да, — хрюкнул он. — Никогда, блять, больше так со мной не делай.

Он ударил меня по бицепсу, от чего у меня только сильнее зашумело в голове, и я застонал, пытаясь собрать произошедшее воедино.

— Ты видел что-нибудь в темноте? — спросил Лэнс, положив руку на мою щеку, его шершавая ладонь прикоснулась к щетине на моей челюсти, и он направил в меня еще больше целительной магии, чтобы прогнать головную боль, которая почти ослепляла меня.

Я попытался вспомнить, что я видел в тени, но это было не более чем пятно темноты и обещание удовольствия, которое, как я знал, они никогда не смогут мне по-настоящему предложить.

— Ничего, — вздохнул я, желая хотя бы что-то получить от своего путешествия в темноту помимо этого стука в черепе.

— Ну, по крайней мере, ты уничтожил эту штуку, — сказал Лэнс, пожав плечами, наконец-то исцелив себя, прежде чем встать и протянуть мне руку, чтобы поднять меня на ноги.

Я позволил ему, мое тело обмякло от усталости, как только я оказался на ногах, и он провел рукой по моей шее, притянув мою голову вниз, так что мой лоб на мгновение прижался к его, и мы дали узам, которые висели между нами, небольшую передышку.

Не отпуская меня, он подбросил над нами звездную пыль, и через мгновение нас унесло к звездам, мы пролетели через весь мир в считанные мгновения и приземлились в центре моей комнаты в академии. Теплый воздух обдал нас, и я вздохнул с облегчением.

— Еще одна хорошая ночная охота, — сказал я, ухмыляясь, когда снова встал на ноги.

— Я бы назвал ее успешной, — пробормотал Лэнс. — Насчет хорошей не уверен.

Я хмыкнул, соглашаясь с этим, поскольку чувствовал себя сейчас как полное дерьмо, и снова скинул джинсы, направляясь прямо к своей кровати, по пути прихватив чистые боксеры.

Я опустился на золотистое покрывало, не потрудившись залезть под него, и проклял пустоту в своих костях, которая свидетельствовала об отсутствии у меня магии. Я ненавидел чувствовать себя так, как сейчас, и в принципе никогда не позволял себе выматываться настолько, насколько сейчас. Это было чертовски отстойно.

— Вот, — пробормотал Лэнс, двигаясь к сундуку у изножья моей кровати и используя свою магию воздуха, чтобы достать из него кучу сокровищ, которые он тут же высыпал мне на грудь.

Я хрипло вздохнул, так как от их веса я чуть не окоченел, и проклял его, распихивая вокруг себя монеты и драгоценности, чтобы устроиться поудобнее. Но я не злился, поскольку уже чувствовал, как тепло золота прижимается к моей коже, пополняя запасы магии и снимая напряжение в моих измученных конечностях. К тому времени, когда я проснусь, я уже буду на пути к восстановлению.

— Так это все, — пробормотал я, закрывая глаза, когда Лэнс опустился на кровать рядом со мной и сцепил пальцы за головой.

— Ага, — серьезно ответил он, и реальность того, что ему предстояло сделать, навалилась на нас обоих. Это был последний день семестра, и утром он должен был по приказу моего отца отправиться на задание, которое могло все изменить.

Никто из нас не знал, что произойдет, когда он отправится в Царство Смертных, но если он найдет то, на поиски чего его послали, то весь наш мир, скорее всего, покатится под откос.

— Все образуется, — сказал Лэнс, пока тянулись секунды, и я кивнул.

— Я знаю. Я доверяю тебе, — произнес я, и это было правдой. Я доверял ему больше, чем любому другому фейри, которого я знал. Больше, чем другим Наследникам, больше, чем собственному брату. Потому что Лэнс знал всего меня, каждую темную, поврежденную, изломанную частичку. Хорошее и плохое. Он знал, каким был мой отец и что мне приходилось ежедневно терпеть, чтобы угодить ему. Он знал, с какими трудностями я столкнулся, и он был рядом со мной на протяжении всего этого времени.

— Просто смотри на конечную цель, — сказал он, и я открыл глаза, почувствовав, как он что-то положил мне на голову, и золотая корона из моих сокровищ тяжело упала мне на лоб.

— Всегда так делаю, — заверил я его, поправляя корону, когда она начала сползать.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и между нами повисла неизменная связь, одна неотъемлемая цель, как и всегда. Мне нужно было продолжать неустанно работать, чтобы достичь ее. Мне нужно было продолжать наращивать силу всеми возможными способами. Мне нужно было использовать всю свою силу, чтобы я мог подняться и бросить вызов своему отцу. Это было все, что имело значение. Все, ради чего мы работали. Единственный шанс для каждого из нас получить хоть какое-то подобие свободы в жизни. Мне нужно было занять место Лайонела Акрукса в Небесном Совете, и не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы добиться этого. Ничего.

Лэнс расслабился на подушках, заметив, как ярко горит во мне эта твердая решимость. Потому что это было все, что имело значение. Все, к чему мы стремились. И чего бы нам это ни стоило, мы собирались этого добиться.

Мы умолкли, когда сон навалился на нас, и мои глаза снова закрылись. Завтра закончится семестр, и он отправится в Царство Смертных на поиски близнецов Вега. Еще одна чертова преграда, поставленная между нами и человеком, которого мне нужно было завоевать. Еще одна вещь, которую нам придется отбросить, если мы хотим надеяться вернуть наши собственные жизни и построить что-то для себя, не омраченное монстром, который создал меня.

Поэтому я сделаю все, что потребуется, чтобы убрать их с нашего пути. Потому что ничто не должно было встать между нами и свободой, которую мы так горько заслужили. Ничто. Даже дочери самого Дикого Короля.