Продавец «кондитерки» 2

Глава 8

Все договоренности нужно было соблюдать в точности. У русских купцов было одно хорошее правило — данное слово не пересматривалось в угоду обстоятельствам и надо было соответствовать если мы хотели долгого сотрудничества. Идти надо было по звездам метод счисления не годился слишком большой разнобой в течениях и просто прокладывать курс по карте было невозможно. С другой стороны, можно было прокладывать курс и методом счисления, но тогда риск аварии увеличивался тысячекратно. Сложность прокладки курса по звездам была в том, что тучи и облака на северном небе — это постоянные хозяева небес — вот солнышко и ясное небо это редкость. С пиратами пока было тихо и можно было спуститься с мостика в каюту и отдохнуть. Капитан так и остался на мостике складывалось впечатление он на мостике и спал. Только голова коснулась подушки, и я тут же заснул. Во сне я делал предложение Татьяне, и мы обменивались кольцами. Хоть и спал, но тут же мысль надо заказать кольца и не потерять до этого мерки с пальца, затем пришло время эротических снов и совсем уж нежданно раздался стук в дверь каюты и крик вахтенного — паруса на осте. Пришлось выныривать из сладких снов и одеваться и подниматься на мостик. Да на осте были видны верхушки парусов и через четверть часа паруса стали видны больше. Корабль нас догонял. В здешних водах торговое мореплавание достаточно редкое дело и встречный корабль в большинстве случаев — это военный корабль. Или французский или британский. В любом случае для нас ничего хорошего в любом случае будь это французский или британский корабль наше судно обыщут и не факто, что не найдут лишний комплект судовых документов и тогда в любом случае нас ждет суд и для меня это будет петля. Матросы пойдут на каторгу. Мы добавили парусов, и наш преследователь добавил парусов. Флаг мы не поднимали, но и наш преследователь шел без флага. Так мы и шли по морю — океану, война на море сейчас очень неторопливое дело настала ночь и в полной темноте мы шли под всеми парусами и молились, что бы преследователь нас потерял, но молитвы не были услышаны с первыми лучами солнца наш преследователь стал виден в полной красоте. Это был 40-пушечный фрегат и теперь мы видели его в полный рост так сказать и нас видели полностью. Мы с мостика в подзорные трубы осматривали преследователя и пытались определить — флоту какой страны принадлежит этот красавец— корабль. мы поставили уже не просто все паруса мы поставили всё что можно и получили увеличение скорости почти на целый узел.

Наш преследователь стал ставить дополнительные паруса и стал нас медленно, но догонять. С нашего мостика была прекрасна видна и палуба фрегата, и даже часть мостика. Флаг наш преследователь не показывал и продолжал нагонять нас.

В полном напряжения молчании на мостике громом прозвучало — боцман на мостик. Это капитан подал команду вызывая боцмана на мостик. Я посмотрел на капитана с немым вопросом во взгляде — на какой такой случай нам нужен боцман на мостике. Капитан был немногословен — боцман читает по губам. Знает французский и испанский. Это было неожиданное решение, и оно не давало стопроцентный результат. На палубе могли разговаривать на любом языке, но пищу для размышлений мы могли получить.

Боцман прибежал мгновенно и получив подзорную трубы впился взглядом в чужой корабль. Через минуту сообщил — говорят на французском, готовят к открытию огня погонное орудие. Затем фрегат немного изменил курс и мостик нашего преследователя стал лучше виден, и боцман направил трубу в направление мостика фрегата.

Новый доклад сильно озадачил всех присутствующих на мостике — мужчина, одетый лучше всех на вражеском мостике, произнес — хороший приз. Поступим как с прошлым поднимем британский лаг они лягут в дрейф, и мы славно порезвимся. Только смотрите чтобы они ни о чем не догадались. сказано на французском языке.

То, что на мостике говорили на французском, могло ничего не значить и могло значить очень много. Для нас это могло означать нас догоняет французский фрегат, но почему британский флаг если это британец, то зачем ему с нами резвиться и какие могут быть призы. Мы же британское торговое судно. Имеется ещё один вариант — нас в любом случае будут грабить и утопят всех в любом случае.

Погибать решили с музыкой и подняли первыми британский флаг и боцман продолжил наблюдение за вражеским мостиком и продолжил перевод беседы врагов. Теперь у нас не оставалось никаких сомнений нас догоняют с целью ограбить и утопить. Сомнения исчезли после перевода боцмана — флаг поднимать британский и при сближении произвести бортовой залп в упор по парусам, затем абордаж и всех к рыбам.

После такого поворота у нас не осталось особого выбора. Либо умереть как скот на бойне или попытаться воевать сколько будет у нас возможности и затем сцепиться с фрегатом и взорвать пороховой погреб. Народ на мостике слегка опешил от моей команды, но одобрительно встретил мое решение. Снова это неспешное течение времени и нас мало-по малу догоняют и вот на фрегате показали британский флаг. Но нас не обмануть, и мы продолжаем идти полным ходом от нашего преследователя. Так продолжается три часа и, как назло, не единого шквала или снежного заряда. Ясное небо и полная видимость. Мы заряжаем орудия и натягиваем против абордажную сетку. Враг не знает, что мы применили секретное оружие — умения нашего боцмана читать по губам и продолжают обсуждать, что они с нами сделают, когда догонят. Ничего хорошего нас не ждет и уже никакого сомнения это французы. На мостике вражеского фрегата стали обсуждать проблемы продвижения по службе во французском флоте и британском флоте. И французский флот стал прямо упоминаться как свой — британский же упоминался как враждебный. Всё стало предельно ясно — если нас догонят и возьмут на абордаж мы все в этом случае умрем.

До темноты было еще очень далеко почти три часа и нам нужно было что-то придумать и тогда я предложил поставить еще паруса — лиселя так называемый летучий парус. Это было опасно при таком сильном ветре, но нам надо было добавить скорости, и капитан не стал спорить, и матросы полезли на мачты ставить дополнительные рангоутные деревья. Вскоре наш ход заметно увеличился, но и опасность перевернуться увеличилась. Ветер крепчал и мы, увеличив площадь парусов увеличили вероятность аварии. На фрегате тоже стали ставить лиселя и подняли флаг — «лечь в дрейф». Я не выдержал напряжения и показал средний палец в сторону вражеского фрегата. Несмотря на расстояние мой средний палец увидели и стали ругаться, и боцман исправно перевел — ругаются на французском языке, обещают Вас непросто убить, но и засунуть в ж… кусок мачты.

Раз они такие нежные и так бурно реагируют то через некоторое время я опять им показал средний палец. На мостике нашего преследователя опять была бурная ругань и на фрегате стали ставить ещё дополнительные лиселя так называемые — «Бом-брам-лиселя» /эти паруса ставят с боков от брома — брамселей/. При ветре такой силы это уже очень спорное и опасное решение и какой-то офицер на вражеском мостике попытался тактично об этой опасности сказать вражескому капитану, но безуспешно.

Фрегат теперь напоминал какую-то сказочную белоснежную бабочку и на всех парусах стал опять нас догонять.

Хмурый капитан подошел ко мне и сказал — надо убирать паруса через четверть часа будет шквал. и тихо развернув меня спиной к вражескому фрегату показал маленькую тучку. Я спросил — от кого прячемся и получил ответ — у французов тоже толмач есть. Взяв подзорную трубу, я внимательно осмотрел мостик вражеского фрегата и точно есть — теперь наше секретное оружие имеется и у противника. На наш мостик непрерывно смотрит матрос и что-то докладывает вражескому капитану. Почти сразу поступил доклад и от нашего боцмана— у противника тоже толмач.

Нас догоняли и, судя по всему, через час нас догонят и откроют огонь. У противника орудий гораздо больше и нас будут расстреливать на расстоянии не доступном для поражения из наших пушек. Противник спокоен и нам светит весьма печальный конец погони. Да красиво идет фрегат. Но ведь у него и паруса больше нашего. Значит, что. Это значит, что шквал сильнее ударит по фрегату чем по нашему небольшому судну.

— Капитан. С какого курса шквал сильнее всего ударит по фрегату. — Это я.

/К/— если немного повернуть к югу, то если фрегат пойдет за нами следом, тогда и фрегату не устоять.

/Я/— меняйте курс на нужный и готовьте матросов что бы быстро убрали паруса. пусть просто рубят паруса. Если останемся целыми и живыми, то уйдем на запасных. Готовьте запасные паруса.

На фрегате стали ставить вторые лиселя на грот — мачте. Это они совсем погорячились. Тучка растет и растет, но фрегат не наблюдает вокруг. Все наблюдатели фрегата смотрят на нас и считают минуты до открытия огня.

Капитан — до шквала остались минуты. Машу рукой и капитан сразу же — руби паруса. Команда мгновенно кидается убирать паруса и лиселя вообще срубили. С фрегата наблюдатели смотрят на нас открывши рот и не понимая, что происходит. Первым опомнился капитан — он глянул вокруг и стал кричать — но что именно он кричал мы уже не узнали. На нашем мостике остался только штурвальный, привязанный к штурвалу. почему привязанный — нет не для того, чтобы не убежал. В море бежать некуда он был привязан, что бы не унесло в море ветром. Шквал ударил и вокруг стало темно и снег залепил все снасти. Шквал и снежный заряд одновременно догнали нас и если бы мы не успели срубить часть парусов, то нас бы перевернуло. Шквал прошел и теперь стал слышен треск ломающегося дерева и крики людей. Фрегат зарылся носом в воду и затонул до половины длины корпуса и теперь медленно переворачивался и медленно тонул. Люди кричали и этот крик едва перекрывал громкий треск ломающегося корпуса и рангоута фрегата. мы выиграли гонку и вовремя убрали паруса. Наши потери — это лиселя и рангоут, на котором эти паруса были закреплены. Французский фрегат потерял все три мачты и зарылся в воду и зачерпнул так много воды, что теперь тонул. Ветром вырвало часть палубы. Мы тоже потеряли скорость. Часть парусов нужно было заменить на запасных и отремонтировать на скорую руку и часть рангоута. Пока плотник и его команда чинила рангоут, и матросы ставили запасные паруса, мы с мостика смотрели как гибнет вражеский фрегат и его многочисленная команда. Команда фрегата примерно четыреста человек у нас на борту меньше сотни. Трюмы забиты зерном. пассажиров брать некуда. Но и спасать уже некого.

В море-океане есть одна милая рыбка. Называется белая акула. Кровь чует за много километров. Наука считает, что белая акула живет в теплых водах. Эти белые акулы были неграмотные и не знали, что должны жить в теплом море. Люди с тонущего фрегата пытались спастись и вылезли из воды на днище перевернувшегося фрегата и пытались там спастись от белых акул. Но акулы устроили себе развлечение. Акула разгоняется и прыгает через полузатонувший фрегат и в прыжке хватает пастью матроса, который попадается на траектории прыжка. Твари развлекались, и мы нечего сделать не могли.

Уже и опасность захвата нашего судна спасенными матросами с французского фрегата отошла на второй план. Мы просто не успели подойти к тонущим людям и спасти их от акул. Из морских глубин поднялись ещё более страшные твари и мы вообще затихли в ужасе. Это были тоже акулы, но размеры поражали они были размерами не менее пятнадцати — двадцати метров в длину и не просто глотали людей они стали крушить корпус фрегата и топить корабль.

Мы поставили паруса и стали отходить в сторону моля бога — дать нам спастись от этого первобытного ужаса. Морские и океанские глубины и в 21 веке исследованы менее чем 10 процентов. Сейчас в 19 веке можно сказать морские глубины не исследованы вовсе. Пока мы видели место кораблекрушения мы видели эти дьявольские создания, которые ели моряков, но идти на помощь мы уже не рисковали.

Мое решение спасаться самим и не спасать французов было полностью и горячо одобрено всем экипажем нашего судна. И дальше наше плавание проходило хоть и спокойно, но в полной депрессии. Та легкость, с которой акулы крушили корпус французского фрегата повергла в мучительные раздумья каждого моряка на нашем судне. Каждого мучил только один вопрос — стоит ли продолжать карьеру моряка или лучше списаться на берег и уже на суше добывать себе хлеб наш насущный. По трезвому из трюма матросы отказывались выходить. Только выдача рома и позволяла поднять на палубу и мачты матросов. Депрессия продолжалась два дня. На третий день, когда матросы стали ныть и просить рома для снятия стресса и страха перед морскими чудовищами — капитан пообещал выпороть каждого такого матроса, который мучается от депрессии. Зная, характер капитана и то, что он не бросает слов на ветер, матросы перестали изображать страх и уныние, и стали выполнять свои служебные обязанности без дополнительной винной порции.

Офицеры корабля всё же продолжили заливать страх перед морскими чудовищами, но на вахты выходили исправно. Капитан не пил ему было некогда. Мне он по секрету сказал— видел он и крупнее селедок и рассказал историю о морском змее. Байка или нет. Не знаю. Но в моем будущем таких морских змеев видели в Средиземном и Черном морях. почему бы таким же тварям не водиться в теплых экваториальных водах. Тем более капитан наблюдал таких змеев у бортов кораблей перевозящих черных рабов из Африки в Америку. Змеев он наблюдал, когда выбрасывали за борт умерших в плавании черных рабов. Прикормили этих первобытных чудовищ на маршрутах перевозки невольников. Вот эти морские змеи и шлялись там за бесплатной закуской.

Постепенно все успокоились, и служба пришла в норму. Матросы стали жалеть о том, что им никто не поверит, когда они в пабах расскажут о своих приключениях. Пришлось проводить разъяснительную работу в коллективе. О том, куда мы ходили и что с нами приключалось нельзя разглашать под страхом физических санкций. С трудом, но вбили в головы экипажа — рейс у нас секретный. Дошло, но не до всех. тех выпороли и тогда дошло и до них.

Рейс уже продолжался почти неделю после эпического сражения и наблюдения за морскими чудовищами. Рутинные занятия и никакого экстрима.

Экстрим все равно нас догнал. Ночь и вся команда кроме вахты уже спала.

Глухой удар по днищу корабля и все спящие полетели с коек и рундуков. Затем еще удар и доклад в трюме вода. Что за беда опять пришла к нам. В темноте ничего не было видно. Зажгли факелы и сбросили несколько бочек с горящими внутри факелами и стали наблюдать за окружающим нас морем. один из моряков закричал— кашалот. Вот не было у нас забот так повстречался кашалот. Эта морская скотина развлекалась и била своей тупой головой в наше днище стараясь потопить. Почему он так развлекался — кто его кашалотскую душу поймет. Только размерами этот придурок такими, что нам не поздоровиться, если так всё пойдет и дальше мы пойдем на встречу к французам.

У нас же есть ещё дома дела. Стали ставить ещё паруса и наращивая скорость пытались оторваться от этого безумного кита. Не очень получалось. Тогда решили пугануть этого игривого кита из пушки. Зарядили орудия и поймав момент, когда кашалот вынырнул посмотреть на нас — дали залп из трех орудий. Удары в днище прекратились и теперь кит решил изображать из себя дельфина и стал плескаться у нашего борта. то у одного борта вынырнет то у другого. так стало ещё страшнее. Но к нашему счастью, киту быстро всё это надоело, и кашалот нырнул в океан и уплыл по своим делам. Мы же до рассвета просидели на палубе ожидаю новых приступов китовой игромании.