Продавец слов: Она

15

По дороге с каждой минутой Кавасаки увязал все больше в грязи. Объездные дороги проходили через лесопосадку и крупные рощи. Решив сократить путь погнали мотоцикл по размытой дороге, а к концу пути мотоцикл превратился в один большой комок грязи, и мы вместе с ним.

Мы остановились на возвышенности. Митя приехал точно туда, куда я указала.

Первое, что приходит в голову — это «Утятник»; отдаленное место за чертой города, но ближайшее место к дому Ниаля. Правда нужно знать тропу. Все не так просто. Плотная лесополоса, вдоль крутого обрыва, а рядом проходит река. Место куда мы в детстве убегали, пускали кораблики, закапывали секретки и делились тайнами.

— Туда, — указала на мост, вверх по дороге, рядом с высаженными деревьями. — Подожди, — попросила, щурясь и всматриваясь вдаль. Я передумала приближаться.

— В чем дело? — насторожился Митя, — думаешь он не там?

— Дело не в этом…

Митя ждал ответ. Внятный и понятный для всех. Подожди-подожди.

У берега, неподалеку прогуливалась парочка. Высокая девушка с длинными светлыми волосами в теплом темном пальто и элегантной сумочкой. Рядом с ней, чуть ниже по росту шел парень, обхватив девушку за талию. Девушка притянула парня к себе и жадно впилась в его губы. Истинная вампирша!

— Интересно, — протянула я, Митя все еще ждал пояснительных реплик, — давай побудем тут немного?

— Знаешь их? — друг проследил за моим взглядом и теперь тоже наблюдал за страстно целующейся парочкой.

Парень уверенно схватил девушку за ягодицы, мне показалось это слишком яростным, почти животным, жестом. Она же не дичь, с которой он решил напоследок поиграть?

«Кто кого тут еще поймал!» — возмутилась я внутри себя наперекор своим рассуждениям.

Когда парень в потрепанной куртке подхватил девушку на руки, покружил, отчего та громко засмеялась, — я отвернулась. В этот столь интимный момент они думали, что никто не сможет их увидеть. Они ошибаются! Скажу потом «спасибо» Наилю.

— Мы подглядываем, — кривясь сказал Митя. — Это неприлично.

— Так отвернись, — злобным голосом бросила я. Брат последовал моему совету и спросил:

— Уверена, что мы на том месте?

— Наиль там, я точно знаю, — я прислонилась к дереву, стараясь не смотреть на идиллию что развернулась нашему взору неподалеку.

— Будем ждать, пока парочка свалит?

— Придется.

— Расскажешь кто они? — проявил любопытство Митя. Он чуть склонился надо мной, смотря прямо в глаза.

— Если они здесь, значит они не хотят, чтобы о них знали, — завуалировано ответила другу ничего больше не добавляя.

Это только для меня!

В это время внутри меня прыгали очередные мысли и о том, как использовать во благо или в защиту себе то, что я могла наблюдать. Кого я увидела и с кем. Спасибо тебе, Наиль!

— Как твоя рука? — Митя вернул меня из составления коварного плана «Б», как запасного, на всякий экстренный случай. Подстраховка никому никогда не мешала. — Мы совсем забыли использовать мазь утром.

Мы?

Он уже забыл о вечере? О признании и моей реакции…словах? Что происходит в его светлой голове?

— Со мной все хорошо, — безразлично пояснила, не смотря на Митю.

— А с рукой?

Главное не отступать! Казалось, что это основной девиз жизни Мити. Все, что он хотел — получал. Не из-за капризов и ужасного характера, а потому что умел находить выходы из сложных, для подростка ситуаций. Умел видеть правильный, а главное рациональный вектор развития для того, чтобы прийти к нужной цели. Хорошее качество, но надоедливое для других.

— Когда ты расскажешь? — все не отступал Митя. В ответ я только закатила глаза. Ну сколько можно? — Я волнуюсь! — увидев мою реакцию, возразил и вскинул руки.

— Тише, — шикнула. — Не хватало чтобы они нас увидели.

Я посмотрела в сторону парочки, которая так и не спешила уходить. Кыш! Мысленно торопила их. Очередной разговор по душам на холоде я точно не выдержу.

«Как вы не мерзнете? Любовь!» — сразу же нашла ответ.

— Хватит меня игнорировать, — почти в приказном тоне заявил Митя, — забудь о нашем предыдущем разговоре, о том, что было вчера вечером.

Забудь?

Как же!

Мне практически в любви признался человек, с которым я бок о бок взрослела; человек, который знает все мои тайны и желания; человек, которого я обидела…уже дважды. Бонусом разбила его хрупкое, неокрепшее мужское сердце. Это же каждый день со мной происходит…считай рутина.

Легко забуду!

Дай секунду!

— Я хочу помочь, — еще один девиз Мити. Это не плохо. Нужные и очень важные слова, иногда их не хватает в повседневности. Знать, что кто-то рядом и искренне желает оказать любую помощь.

Я закрыла глаза, чувствуя стыд и очередную вину перед Митей. Смотреть ему в глаза считай преступление.

— Рука болит меньше, — неуверенно начала. Мне кажется, что я врала, точно не была уверена в своих словах, колебалась, стоит ли продолжать, — я ушибла ногу, поэтому я хромаю. Сейчас мне лучше.

Друг недоверчиво кивнул, делая вид, что понимает, а главное принимает мои слова на веру. Мы молчали. Митя смотрел на меня, а я старалась найти объект такого же внимательного изучения.

— Твои знакомые ушли.

Мы быстрыми шагами направились на мост, оставив мотоцикл в роще. Когда-то в этом месте протекала полноводная река, с годами она заросла камышами и стала ручейком вокруг болота. Для удобства, через реку из насыпи проложили мост, но, чтобы не возникло дополнительных проблем, сквозь насыпь прорыли небольшой туннель, чтобы вода могла уходить дальше по течению. Этот туннель с водицей и назвали «Утятник» и никто не знает почему. Митя остановился прямо под ним.

— Подожди, — остановил друг меня, схватив за запястье.

Прикосновения. Когда все участники вскрыли карты стало более неловко, чем избить мало знакомого мальчика в три года. По телу пробежали мурашки, его взгляд будто стал другим. Митя больше не старался скрыть свои чувства. Наоборот. Он готов был лишний раз дотронутся или обнять. Проявить заботу, поделиться последним, что у него есть, лишь бы я была рядом еще немного.

— В чем дело? — стараясь сохранить рассудок — спросила. Наверное, моя политика в отношении Мити эгоистичная, что не в первые.

Я хотела оставить его рядом, но ни разу не задумывалась о ситуации, при которой я говорила бы: «ты мой друг и навсегда останешься только им» и без доли сочувствия и понимания добавила бы поганое слово «прости». Ситуацию, которую мы прошли, как квест, прошлым вечером. Прости мой эгоизм, Митя!

— Если ты уверена, что он здесь, позволь мне с ним поговорить.

— Он тебя не знает, — возразила я ему.

Эгоизм, детка!

— Я, как дитя развода, могу сказать много слов поддержки, — хитро улыбнулся Митя. Он все держал меня за руку и легкими движениями успокаивал, поглаживая большим пальцем.

— Его родители не развелись, — я медлила. Говорить или нет? Черт, это же Митя. Почему я сомневаюсь? — Его усыновили.

— О! Тогда мне точно нужно пойти одному.

— Что? Почему? — хмурясь, спросила, не понимая его.

— Сколько ему лет?

— Сейчас…пятнадцать.

— Трудный возраст.

— Нормальный, — фыркнула, будто это в мой адрес сказали.

— Вы близки?

— На мой взгляд, да, — я не была уверена. Больше нет. — Причем тут это?

— Ты знала, что он приемный?

— Ну конечно! Все знали, — Митя только поднял брови и в них я читала: «ну вот!».

— Дай мне десять минут, потом можешь включать свою ультразвуковую сирену и начинать кричать, махать руками, призывая темные силы.

Я хотела бы возразить, но как я могу сомневаться в нем? Снова эгоизм! Одобрительно кивнула Мите, позволяя ему отправиться за Наилем одному. Митя одобрительно подмигнул и отправился к тропе, что вела вниз к ручью, всучив мне свой шлем.

А если я ошибаюсь? Сейчас Наиль может быть совершенно в другом месте на холоде и сырости. Митя должен сразу же показаться. И мне пришлось бы размышлять и искать другое место, которое, возможно, я не знаю.

Но какое?

Наиль был для меня родным. Я никогда не думала о нем, как о чужом человеке…ребенке. Нет. Он наш. Мой родной брат. Он всегда мог зайти и пошептаться, рассказывая о девочке из параллельного класса, о том какие у нее светлые волосы и какие красивые косы она плетет. А потом мы убегали на «Утятник». Прогуливали уроки, вместе получая за это подзатыльники.

Однажды придя в очередной раз к нам в дом, Наиль застал меня за домашним заданием из школы — испечь «хворост»[1].

Я, у которой перед глазами беспросветная мука и липкое тесто, начала и тут же устала. Но масло в сковородке уже кипело и необходимо было срочно бросать тонко раскатанные ломтики теста на сковородку. Бросила. Да так, что масло было где угодно только не в сковородке. Тогда Наиль сказал, что такая хозяйка и за деньги никому не нужна будет.

Естественным рефлекторным образом Наиль получил смачный подзатыльник, а после добровольно, с нотками шантажа от меня, помог убрать все. А за истраченные продукты, что заполнили мусорное ведро, сказали родителям, что всё умудрились слопать, так уж хорошо я все приготовила. Наиль, как птица-говорун, которая отличается умом и сообразительностью, стоял рядом и кивал, подтверждая каждое мое слово, хлопал себя по брюху, говоря, как я вкусно его накормила.

За ту самую правдоподобность перед родителями я должна исполнить любое его желание, которое он еще не придумал. Не спешил. Обдумывал. Искал для себя выгодные решения и последствия.

На горизонте появилась макушка Мити, а за ним ежик Наиля. Бросилась к ним. Я так крепко обняла брата, будто это последняя наша встреча и сейчас самое время прощаться.

— Я отвезу его домой, — добавил Митя, прерывая идиллию брата и сестры.

— Спасибо, прямо до входной двери. Кто-то наверняка остался там на всякий случай, — Наиль покачал головой, руки тряслись от холода, а куртка стала сырой. Я размахнулась левой рукой и неуклюже прописала брату подзатыльник.

— Ай, больно, — взмолился брат, потирая затылок.

— Не поздноватая реакция? — поинтересовался Митя, сводя брови у переносицы. Никто не ожидал настолько противоречивых эмоций от меня.

— Никогда больше так не делай! — приказала, тыча в Наиля указательным пальцем и снова бросилась его обнимать. Митя уже откровенно смеялся надо мной и моим поведением. — Постарайся сделать так, чтобы тебя не видели. Родители наверняка волнуются, лишний раз не стоит нервировать их.

— Я сам могу вернутся домой, — Наиль втянулся в разговор.

— Да, все заметили твое «я сам». Дядя, наверное, на себе все волосы вырвал, которые уже успели поседеть, — отчитывая Наиля, я перевела взгляд на Митю, — до двери, но аккуратно.

— Будет сделано в лучшем виде, — заверил Митя.

Я передала свой шлем Наилю, они сели на Кавасаки, опустили визоры и Митя направил мотоцикл с самым ценным персонажем в моей жизни домой.

______

[1] Хво́рост — кондитерское изделие, тонкое и ломкое печенье. Получило своё название за сходство по форме с хворостом — опавшими ветвями деревьев.