Я всегда считала зиму самым красивым временем года, холодным, но красивым. Ярким периодом, что затмевает золотую осень и расцветающую весну. И в особенности лето, когда повсюду ощущается сладковатый запах сирени. Люблю зимними вечерами смотреть, как в лунном свете плавно падают снежинки, выплясывая на легком ветерке. Высовывать язык и ловить их на ходу. Словно мне пять, и мир не кажется серым.
Я радуюсь зиме. Даже сейчас. Когда Наиль ушел в молчаливое самоопределение в купе с подростковым кризисом приправленный вспышками гормонов в организме. Искоса в школе и за ее пределами я старалась наблюдать за ним. Не вмешиваться. Изучала его расписание. Проверяла ходит ли он на учебу и что делает в свободное время.
Он стал драться, как матерый хулиган. На него посыпались жалобы от родителей детей, что попали под его озлобленную разгоряченную руку. Я часто видела его побитым и ничего не могла сделать. Исправить.
Наиль стал прогуливать театральный.
Я думала, если расскажу своим родителям о брате, то он в пылу эмоций наговорит всем гадостей, а меня вычеркнет из списка для звонков, сообщений и наши родственные связи оборвутся так и не окрепнув.
Я старалась держать все под контролем, следить за тем дышит ли импульсивное и озлобленное создание с хэштегом брат.
В минуты, когда я видела его боль, синяки что красовались на его гладком лице — сожалела, что мы не стали близки. Близки, как скрепленные пальчики, как сиамские близнецы.
До этого все свое свободное время я отдавала другому «брату». Пришло время перевести стрелки и направить внимание в нужном направлении. Но именно сейчас, я, как Аленушка у пруда, с поникшей головой, обезумевшими глазами, смотрю в глубину мутных вод в полной тишине и совершенно не представляю куда бежать и к кому.
— Куда-куда? — Выкрикнула я, покосившись на своего соседа по парте, что выглядел хуже побитого Наиля. Я сразу выдала вопрос, показывая свое откровенное непонимание и явное нежелание отвечать на поставленный вопрос.
— На соревнования, — не отставал и продолжал настаивать Глеб.
— Я не участвую, — быстро ответила, отмахиваясь.
— Как зрители, за наших «болеть»! Ну ты чего?
— Наших? — растягивая коварно улыбку — уточнила. Я все еще старалась избегать его, не смотреть, не позволять околдовать своими демонически черными глазами. Тяжело. Сейчас Глеб единственный кто хоть время от времени говорил со мной.
— Да.
— Ты тут пять минут…
— Вот именно, — Глеб положил свою голову мне на плечо, — я вливаюсь в коллектив.
— Не с того начинаешь, — ответила, отпихивая его от себя.
Я быстро посмотрела в сторону Артура. И Глеб поймал мой обеспокоенный взгляд.
— Хочешь, чтобы он ревновал?
— Хочу, чтобы ты замолчал.
— Нет, ну правда. Давай устроим ему представление, и он тут же приползёт к твои ногам.
«Ага, так в жизни и бывает, — подумала я, — это же Артур. Он все сделает в точности наоборот. Еще и счастья пожелает, и детей побольше. Стерильно правильный…Артур».
— Мне нужно готовиться к экзаменам, — сказала-отрезала, и отвернулась, но продолжала наблюдать, скорее контролировать, за его поведением боковым зрением. Глеб в ответ скривил фирменную рожицу. Ту от которой бросает в дрожь, когда он растягивает коварно уголки губ, вздёргивая их к верху и продолжает смотреть; и кажется будто он совсем не моргает.
— Ты совсем недавно рассекала на мотоцикле, а теперь в монашку переквалифицировалась? — холодно прочеканил Глеб; он поставил кулак под щеку и не сводил с меня взгляд. Я чувствовала его, как плотный влажный и коварный туман по осени. — Из своей кельи никуда, да?
Глеб отвернулся и сделал вид будто говорит в никуда, смотрит томно в сторону и продолжает бубнить себе под нос.
— Иди с Дианой и Лилианой, — предложила я вариант, который сам собой напрашивался.
— О нет, нет, — Глеб закатил глаза, — я еще жить хочу. Может все же пойдешь со мной? — не отступал сосед, вновь повторяя вопрос.
— Жеребьевка закончилась, — радостно объявил Тим, влетая в класс и хлопая в ладоши.
— С кем мы играм? — спросил Артур.
Своего соперника надо знать в лицо, а Артур был в команде. Капитан.
— Мальчики. Одиннадцатый класс. Играем у нас. Противник двадцать вторая школа. Город Дубровники.
Мое сердце сжалось. Я боялась шелохнуться. На меня все смотрели? Нет…
«Просто дыши!», — приказала, смотря прямо перед собой.
— Девочки. Одиннадцатый класс. Играем в гостях. Город Крупчино, — весело закончил Тим.
— Может все же согласишься? — Глеб не отставал. — Говорят, битва будет знатная, — от сказанного на его лице заиграла коварная и азартная улыбка.
— Да, знатная будет…битва, — повторила его слова после долгого молчания.
— Пойдем, — снова мягко позвал меня Глеб.
— Идем, — решила не глядя. Даже не зажмурилась перед взрывом, а стоило бы. — Посмотрим на битву…
Артур и Митя оба капитаны команд, чьи номерки вытащили независимые приглашенные на церемонию жеребьевки люди, и я подумала:
«Что прям так? Неотесанно, грубо и нахально… судьба-плутовка испытывает меня?»
⸎ ⸎ ⸎
В день икс школа гудела. Муравейник будто палкой растормошили и все бегали, как при пожаре. Приплясывая, развешивали флажки, шары, ленты и яркие плакаты с пожеланием победы команде. Все предвкушали и пророчили победу.
Спортивный зал с уровневыми рядами-скамейками для зрителей наполнялись болельщиками. Некоторые остались на улице, другие в коридорах, ожидая прибытие противоположной стороны.
При виде автобуса соперников все загоготали и опускали пальцы вниз, указывая, что «двадцать вторая» сегодня точно проиграет.
Я держалась в стороне от общего шабаша ликующих. Наблюдала, стоя у входных дверей, сложив руки на груди. Вот-вот и он должен был появиться. Выйти из автобуса и пройти в гостевую мужскую раздевалку.
Сначала появился тренер один и второй, помощники, а далее пошли игроки. Один, второй, третий…
Они все были высокие, улыбались, травили друг другу байки. Четвертый. Весело и уверенно все пять человек в желтой форме прошли мимо меня. А где шестой?
— Ты уже пришла?
Снова Глеб. Нашел меня среди оголтелой толпы? Я все смотрела на вход. Все ждала. Надеялась. Я была уверена в том, что Митя входит в состав школьной команды по волейболу. Он сам говорил.
«Я — капитан дубровнинских волков!», — услышала его голос в голове. Уверенный и родной. Тогда я над ними посмеялась: «Никогда в жизни этого не выговорю».
— Знаешь, я, наверное, пойду домой, — не поднимая взгляд, и наполняющихся слезами глаз, уверенно скрывая тревогу, произнесла, отступая на шаг от него. — Плохо себя чувствую.
— Заболела? Тебя проводить? — Глеб как курица-наседка запричитал рядом со мной. Он положил руки мне на плечи, но я тут же вырвалась и направилась к выходу, не давая внятного ответа. — Подожди! — крикнул он мне в след.
Когда я открыла тяжелую металлическую дверь меня встретил ледяной зимний ветер. Ударил, заставляя остановиться. Рядом моргнули фары, и я заметила, как у входа в школу припарковался белый джип. Глеб нагнал меня задержал, уверенно схватив за локоть.
— Ты обещала, что пойдешь со мн…
Он замер, смотря куда-то мимо меня. Чуть выше моей макушки. Я обернулась, не веря собственным глазам.
Это Митя. Он шел уверенной походкой обнимая девушку. Высокую и стройную, она мило улыбалась ему, и элегантно поворачивала бедрами, плывя на своих гигантских шпильках. Она аккуратно пальчиками придерживала мини юбку, чтобы та не стала чем-то менее чем мини…
«Блондинка?»
Сцепленные невидимой нитью, а возможно кандалами, они приближались к нам. Митя сразу меня заметил. Его счастливое выражение лица не изменилось.
— Привет! — легко и озорно бросил он нам. Его спутница только легко веером расправила пальцы перед нашим носом. И они вошли в школу.
Я сглотнула ком в горле.
— Это не твой …?
— Идем, — решилась я.
— Молодец, — подбодрил меня Глеб, ложа ладонь на мою спину. — Нашим пантерам нужна поддержка.
— Рысям! — быстро поправила я его.
Игровая площадка была пуста. Томно дожидалась битвы между уже взрослыми, но все еще школьниками.
Болельщики медленно занимали свои места. Кто-то закрепил плакат на самом верху: «Зайцы, милые, приём! Мы волков сейчас «сожрем»!». Активисты постарались, для поднятия настроения. Раскрасили в цвета школы и подрисовали клыки вокруг лозунга.
Наша команда носила гордое название «Рыси зари». На городском голосовании все высказались против словосочетания «Рыси восхода» и «Восходные рыси», так как наш город назывался Восходный; и из всего обилия словосочетаний смогли собрать только три. Креатив помахал нам ручкой и похихикивая удалился из нашего города, оставив скудные при этом странные словосочетания для названия команды.
— Юмористы, — фыркнула я, поворачивая на другую сторону, а там другой «кричащий» слоган от команды соперников: «Много мы тренировались, чтобы Рыси обосрались!».
Я не сдержала смешок. Прикрывая ладонью губы, я села на то место куда указал Глеб. Центр. Первый ряд.
⸎ ⸎ ⸎
Толпа загудела, когда из темной арки на площадку вышли соперники — «Волки». Во главе с Митей. На них были легкие желтые майки в сеточку и шорты. Тренер, не переставая что-то твердил команде, указывая пальцем то на одного, то на другого, а те в ответ только молча кивали.
Я заметила, что Митя искал кого-то на трибунах. Свободных мест не было. На матч пришли не только местные, но и несколько десятков болельщиков команды противника приехали чтобы насладиться игрой.
«Вот она я. Тут. Прямо перед тобой, — думала я, наблюдая за Митей. — Посмотри. Совсем рядом. Я, твой брат. Ну может уже не брат… — хмурясь, увязая все больше в мыслях. — Может друг?».
Его блуждающий взгляд остановился, и я проследила за ним. Это была та самая блондинка, с которой он приехал. Личный экипаж. Митя махнул рукой, и девушка просияла. С виду ей совсем не нравилось мероприятие. Или люди на ней. Она с недовольным видом оценивающе бросала на окружающих ее подростков презренный взгляд. Потом чуть отодвинулась от парня что кричал гадости в адрес команды противника, но с другой стороны ее поджидал идентичный контингент. Напоследок девушка вскинула брови и подняла взгляд к потолку.
«Не то место ты выбрала…», — отворачиваясь, я не успела додумать мысль, как увидела, что на меня пристально, с нотками любопытства и с осуждающим прищуром, смотрит Митя. Его идеальное лицо тронула легкая улыбка и он кивнул в приветствии.
Я не успела ответить, ведь Глеб опередил своим движением, поставив меня в неловкое положение — взяв за руку. Он заметил. Точно. Митя отвернулся к своей команде. А я вырвала руку из тисков и с осуждением сведя брови у переносицы посмотрела на Глеба.
Через минуту вышли наши — «Рыси» в зеленой форме и бонусом в виде серьезного Артура. По залу разошлась волна аплодисментов и восторженных криков и улюлюканий.
Тренерская скамейка наполнилась людьми. В темной арке показались люди в медицинской форме с желтым чемоданчиком. Так было положено при любом матче и тренировках. Капитаны пожали друг другу руки. И по телу прошел электрический ток. Митя не изменился в лице. Ничего не произошло. Он так же, как и мне кивнул Артуру. Судья подбросил монетку, что должна была определить чья сторона начнет первой. Мгновение. И арбитр в ярко-синей майке указал на сторону «Волков». Команды встали на свои места. Игра началась.
⸎ ⸎ ⸎
Митя в прыжке уверенным движением отправил мяч в игру. Наши «Рыси» двумя быстрыми передачами и тремя ударами вернули мяч обратно соперникам. Один из «Волков» подпрыгнул так высоко перед сеткой, вскинув руки, заставляя мяч звонко удариться об пол на стороне «Рысей». Волки повели в игре. 1–0.
Раздался восторженный крик от команды Мити, разочарованный от Артура, а болельщики подпрыгнули со своих мест, вскидывая руки, и выкрикивая советы о том, как надо было сделать, вместо того что они продемонстрировали только что.
— Руки кривые что ль? — раздалось откуда-то сверху.
— И это сборная?
— Соберись!
— Забивай!
— Ну вы чего?
— Играй.
— Давай!
Крики раздавались со всех сторон. Кто-то даже начал свистеть…
— Это только первая подача, — негодующе произнес Глеб, смотря, как Артур уверенно подает мяч в игру. — Откуда столько эмоций?
— Все хотят, чтобы мы победили, — внимательно наблюдая за быстрыми и резкими передвижениями игроков, ответила я. — А ты разве нет?
Раздался свист арбитра, и он указал на сторону «Волков». 2–0.
— Я только наблюдаю, — заверил меня Глеб.
— И ты здесь, Демидова?
О, этот голос я ни с кем не перепутаю. Она сидела рядом. Прямо за моей спиной. Со своей прислужницей.
— Она сзади, прожигает во мне дырку, угадала? — обратилась я к Глебу, сворачивая губы трубочкой.
Снова свист. 3–0.
— Черт, — выругалась, смотря на Митю.
«И за кого мне болеть?»
Новая подача «Рысей». Тут же свист. Мяч угодил в сетку. 4–0.
— Соберись! — крикнула я в сторону нашей команды.
Зал бунтовал и требовал победы.
— Она все еще там? — поворачиваясь к Глебу, уточнила.
— А ты как думаешь?
Новый хлопок ладони о мяч. Два паса. Удар. Контратака. Мяч упал на стороне «Рысей». 5–0.
— Да чтоб тебя…
Тут уже не выдержал наш тренер. Вскочил, показывая руками жест арбитру на паузу. Раздался раздражающий звук свистка. Команды собрались рядом со своими наставниками. В пылу эмоций они говорили громко, указывая на игрока и планшетку в своих руках. Игроки как заведённые куклы только кивали и тяжело дышали.
— Он хорош, — протянула Диана.
— А руки, — с наслаждением протянула Лилиана.
— Демидова, познакомь меня со своим мотоциклистом, — потребовала Диана.
— Он уже занят.
— Что? Тобой? — хмыкая, уточнила Лилиана.
— Хм, нет, девочки, — я почему-то улыбнулась, с наслаждением указать, что Диана, да и Лилиана в месте с ней, давно в пролете и им ничего не светит, — не мной.
Новый сигнал свитка оповещал о завершении паузы. Игра продолжилась.
⸎ ⸎ ⸎
Первый сет закончился в пользу «Волков». Команды отправились в раздевалку для разбора «полетов» и отдыха. Негодующие болельщики разошлись кто куда.
— Принести чего-нибудь? — поворачиваясь ко мне, спросил Глеб.
— Ты ее новый ухажер что ли? На кого мотоциклист променял тебя? — все не унималась Диана, не позволяя Глебу ответить на вопрос, адресованный ему.
Я машинально взглядом начала искать ту блондинку, с которой приехал Митя.
«Он не променял. Нет. Вы не напьетесь моей кровушки. А Митиной тем более. Даже не мечтайте. Наша дружба не рушима…»
Так ли? Верила ли я сама в то, о чем думала днями и ночами напролет?
Мы стали взрослыми и не все наши желания совпадают с действительностью. Как быстро я приму эту мысль?
— Сестра?
Глеб, заметив, что я не реагирую, толкнул меня локтем. Я, отмахиваясь от дурных мыслей, подняла взгляд. Перед нами стоял Наиль. По-дурацки улыбался, расправив руки.
— Наиль? — не веря, что он действительно передо мной, уточнила.
— Я ненадолго…можно к вам?
— Да! — я отодвинулась от Глеба, освобождая место для брата. — Конечно.
«Я такое не упущу! Иди ко мне рыбка…».
— Ты за кого? — шутливо спросил Наиль. Я замешкалась, разводя руки в стороны. — Понимаю. Там твой мотоциклист, — Наиль указал пальцев на сторону «Волков», и за нашими спинами раздался томный всхлип от Дианы и Лилианы, — а тут наши. Да? — уточнил брат, указывая, где стояла команда нашей школы, они же «Рыси».
— Вроде того, — я только неловко кивнула, не решаясь задать следующий вопрос.
— Представляешь, я вымолил свое возвращение в студию, — продолжал разговор брат, стараясь поддерживать формат легкой беседы. — Но в наказание мне дадут мелкую роль. Буду два или три часа неподвижно стоять в костюме дерева или дома, — Наиль чуть потупил взгляд. — Это ведь не так важно, правда?
— Что ставите?
«Говори, о чем угодно, лишь бы не напоминать, как он неделями напролет разбивал свои костяшки о лица других людей», — молила я себя внутренним голосом.
— Островского.
— Матерь божья, — процедила, закрывая лицо ладонью. Я не скрывала своего желания улыбаться. Светиться. Согревать теплом. Чувствуя, как желание обнять брата нарастала с каждой секундой. — Детей сложно будет привести на него… Пригласи на премьеру!
— В первый ряд.
Наиль обнял меня. И на долю секунды все стало как раньше. Наша семейная чашечка после потрясения начинает склеивается? Осколки притягиваются, как магниты? Только найти бы в захламленном с годовыми слоями пыли ящике клей-момент с быстрым эффектом, и никто ничего не заметит.
«Все будет хорошо! Все будет как раньше!»
— Ты не сказала родителям о моей драке…спасибо.
— О которой? — и брат хохотнул, крепче сжимая в своих объятиях.
— Точно! Сестра, — Наиль выпустил меня из своих объятий, — я…
Он потирал руки. Видимо, ладони вспотели. Наиль старался сохранить спокойствие и считать при выдохе, утешая свое выплясывающее сердце от волнения.
— Не надо, — я взяла его за руку. Брат поднял на меня взволнованный взгляд. — Только скажи как… ты… себя чувствуешь…ощущаешь? — я подбирала подходящие слова.
«Чувствуешь ли ты себя чужим в нашей семье?», — такой я должна была задать вопрос?
Все в миг перевернулось. И наш мир стоял на макушке, стараясь выдержать вес из последних сил. К своим крошечным восемнадцати годам, я не готова была разговаривать с Наилем на такую щепетильную тему. Я была убеждена, что он никогда не узнает о том, что был усыновлен.
— Нормально.
— Хочешь поговорить?
— Нет. Последний кто хотел поговорить со мной на эту темы получил правой…, — он оборвал фразу, выдав короткий смешок.
Лицо брата тронула гримаса не то боли, не то раздражения. Выждав паузу, Наиль продолжил:
— Сестра… Я только хотел сказать, что воспринимаю вас, как родных людей, которые старались вырастить меня, дать полное счастливое детство, и получить хорошего человека.
«Он, что сравнил нашу семью с конвейером, где на выходе получится либо идеальный товар, либо брак?»
— Мы одна семья.
Наиль кивнул. Никаких слов. Легкий согласный с обстоятельствами кивок.
Я вдруг подумала, что сейчас эта фраза совсем не к месту и скривилась, заставляя себя молчать, пока подросток, вспотевший от волнения, пытается высказаться.
Что там мы проходили? Слово не воробей? Нет. Слово — это акула. Агрессивная и с зубами. Жаждет плоти и крови.
— Это твой парень? Тот, что на мотоцикле, — быстро перевел тему брат, чуть кивая в сторону.
Я заметила, как Глеб старался не слушать наш разговор, но то, как он закатил глаза и сделал мордашку, будто скунс прошел рядом, понизила голос:
— Во-первых, его зовут Мит…. Матвей! Его зовут Матвей. — Диана поправила волосы, открывая свои уши, как локаторы, настраивая на нужную волну. — Во-вторых, почему все называют его «парень на мотоцикле»? Это ужасно! И… «мой парень»? Это еще откуда?
— Спокойно! Показалось, наверное, — Наиль засмеялся, наблюдая мою бурную реакцию на простые, уже будто обыденные слова.
Раздался предупреждающий звонок о том, что до начала второго сета осталось две минуты.
— Мне пора. Обещал родителям быть к ужину, — я кивнула, на душе потеплело от того, что брат продолжал называть родителей родителями; я не сдержалась и всхлипнула носом.
«Неужели все налаживается? Вот прямо сейчас? — подумала я, продолжая держать брата за руку. — Ведь Наиль рядом. Я чувствую, как леденеют от волнения его ладони. Он пришел первый. Это ведь хороший знак? Идет процесс принятия…Да?»
— Еще увидимся? — спросил брат, чуть сжимая мою руку.
— Обязательно.
— Не скучай! — бросил он мне напоследок.
— С вами не соскучишься.
Наиль в противовес толпе, что входила в зал и поднималась на свои места на трибунах, уходил медленно. Несколько раз он оборачивался, проверяя на месте ли я. В хорошем ли расположении духа? Как только брат скрылся в толпе, на площадке появились команды. Начался второй сет.