Продавец слов: Она

3

Митя петлял, уводил нас по темным дорогам так, чтобы соседи или знакомые не так быстро поняли кто на ночь глядя, оседлал мотоцикл, да еще и такой шумный.

«Главное, чтобы не пожаловались на нас родителям», — волновало меня в те минуты, что от волнения тянулись невыносимо долго, но прошли словно мгновение.

Я старалась прятаться под капюшоном худи, а Митя газовал и заставлял железного коня хрипеть на всю улицу, побуждая людей в домах включать свет и с интересом преодолевая лень топать к окну высматривая: «Кто же этот самый нахал, что беспокоит людей своим драндулетом из прошлого века?».

А это мы!

Выехав за пределы городка, Урал скакал по проселочной дороге, покрытой щебнем. Митя сбавил скорость. Щебенка опасно отскакивала и могла угодить прямо в колесо или чего похуже, а мы планировали возвращаться и так, чтобы проблем не возникло. Совсем.

— Далеко еще? У меня кишки сейчас наружу выпрыгнут, — прокричала прямо в ухо другу.

— Почти приехали.

Сумерки плавно переходили в ночью Митя припарковал старый Урал у дороги. Вокруг был густой лес и ни души.

— Куда ты меня привез? — возмутилась, оглядываясь по сторонам.

— Идем, — протянул он руку, в ответ я сделала шаг назад. — Ты меня боишься? — расстроено спросил, хмуря брови, — не доверяешь?

— Куда ты меня привез?

— Хочу показать… пойдем, — он все еще звал. Ждал.

«Это же Митя! Почему я так напряглась?».

— Да, — делая глубокий вдох, направилась вперед, не зная правильного пути.

— Нет, туда, — указал Митя налево.

По узкой тропе сквозь рощу я шла, часто оглядывалась. Митя шел сзади и улыбался.

— Так куда ты меня привез? — не выдержала и вновь задала тот же вопрос. Уперев руки в боки, остановилась. Ждала ответ.

— Хочешь, чтобы я романтично закрыл тебе глаза? — Митя вскинул хитро брови, растягивая свою фирменную улыбку. Он не делился планом. Ничего не рассказал, кроме как слово «приключение». Он подождал, убедившись в серьезности моих слов, продолжил, — я никогда тебя не обижу, — слишком серьезные слова для шестнадцатилетнего подростка. — Пойдем! — потянул Митя дальше, как ни в чем не бывало. — Я давно хотел показать тебе это место, но не знал, как сюда попасть без родителей.

— Что за место? — все спрашивала и не отступала, оглядывалась, ища подсказки.

— Увидишь.

— А с кем ты был…ну то есть, как ты нашел это место, чтобы это ни было.

Митя улыбнулся. Мой «брат» довольно часто улыбался так будто в его голове каждую минуту созревает новый коварный план по захвату мира, такая вот улыбка. Весьма очаровательная, загадочная, заставляющая лед раскалываться.

— Ревнуешь?

— Что? Нет! — Протянула я, — как ты мог такое подумать?

— Вдруг ты тайно в меня влюблена, — заявил, прикладывая ладонь к сердцу.

— Ты же мой лучший друг, почти брат…фу, как я могу.

— Фу? — мои слова были на грани, от таких заявлений он мог окончательно разочароваться во мне, но Митя только скорчил рожицу продолжая тему, — мы не родственники, так что ничего криминального в этом нет. Не стесняйся своих чувств.

Я замахнулась. Митя получил смачный подзатыльник.

— Ай!

— Я чувствую, что еще парочка таких заявлений и мой друг покинет мою жизнь, — уверенно парировала я.

— Потому что станет твоим парнем?

Новый удар не заставил долго ждать.

— Прекрати меня бить, злобная девчонка, — в его голосе не было злости, Митя расплылся в еще большей улыбке.

— Бьет не значит любит, — читая его ухмылку, предполагая новые заявления от него.

В детском саду если ты только-только замахнулась на мальчишку, все вокруг считали, что ты в него влюбилась. Отрицать не имело смысла. Все либо вам завидовали, либо радовались.

Я быстро считала подобные настроения, и правила игры, старалась не высовываться и быть не заметной для других. А с Митей вдоволь могла выплеснуть всю свою накопившуюся энергию.

Терпеливый он, однако…

В один вечер, кажется нам было по пять, я затеяла потасовку, не сошлись мы характерами, Митю била с определенной частотой подушкой ручной работы, внутри которой были перья. От подушки остались одни лохмотья. Родители больше нас не разнимали, дождались результатов и наказали зачинщика — меня. Я пол ночи собирала все до последнего перышка. А на ночь мама не дала мне временную подушку, замену моей.

— Пока не починят будешь спать без подушки, — заявила она строгим маминым голосом. Я должна была ощутить от наказания стыд и понять, что больше так делать нельзя. — Нельзя бить людей и портить вещи, — продолжала отчитывать меня мама. А я со своими глазами-пуговками смотрела на нее так будто мама говорит на другом, непонятном мне, языке.

Ночью Митя сжалился и пришел со своей подушкой из гостевой комнаты. Вот это я понимаю брат и соратник на всю жизнь. Помню, как его уши полыхали, а сам он заикался:

— Я…это…принес…из-за меня ты наказана…вот, — протянул он мне свою подушку.

— А ты? — шепча спросила я. Не хватало чтобы нас еще и поймали, как заговорщиков и нарушителей.

— Я…это…пойду.

— Поделиться с тобой?

Рыцарь сдался без боя. И тут же мы провалились в сон. Утром родители многозначительно переглянулись между собой. Даже сейчас они так делают. Без слов друг друга понимают. Вот что им понятно? Братья приходят друг другу на помощь и это совершенно нормально.

— Я не бью, просто держу тебя в тонусе. Знаешь тебе пора учиться отбиваться. Ты привлекаешь внимание моих одноклассниц, — фыркнула, не сдерживаясь, — а они те еще гиены, не только из-за смеха, — Митя не сдержал хохотка, — разорвут тебя, да еще и ногти будут пилить в тоже самое время. Оно тебе надо?

— Все-таки ты ревнуешь?

— Это не ревность!

— Да? — Митя приблизился, — закрой глаза.

— Зачем? Нет! — долго искать ответ не пришлось.

— Закрой, — более твердым голосом заявил Митя.

— Никаких поцелуев, — указала я условие.

— Да, сдалась ты мне, — быстро отреагировал друг.

Удовлетворившись его ответом, я покорно закрыла глаза. Митя аккуратно взял меня за руку и потянул дальше в лес.

— Не подглядывать!

Пройдя несколько десятков шагов остановились.

— Открывай!

Сначала левый, а потом и правый. Вдалеке виднелся песчаный берег и море. Серые волны настойчиво окатывали гальку вдоль берега.

— Красиво, — я медленно направилась к берегу, как к миражу, чтобы проверить настоящая картинка предо мной или нет. Я распласталась на берегу ощупывая песочек. — Так с кем ты был здесь?

Митя сел рядом. Снова его коварная улыбка. Он смотрел вдаль на линию горизонта, туда, где море и небо становились одним целым.

— Как ее зовут? — не отступала я, Митя еще больше улыбнулся, но промолчал, — Давай, говори уже. Ты уже целовался с ней?

— Нет! — слишком быстро отреагировал на вопрос.

— Ага, значит она есть… но почему?

— А ты? Ты уже целовалась с кем-нибудь? — вот и контрвопрос. Мальчики никогда не ответят на такой щепетильный вопрос первыми, если будут думать, что они в проигрышной ситуации.

— Кругом одни идиоты, — констатировала я, приговорив все население планеты.

— И твой Артур?

Мы не смотрели друг на друга, но точно ощущали, как улыбки одновременно сошли с лиц. Каждый думал о своем. Мне никогда не докопаться до истинных мыслей Мити, а он знает только верхушку айсберга моих переживаний. Знает, что я с замиранием сердца жду начала каждого учебного года, чтобы поскорее увидеть его.

— Он тоже идиот? — не отставал, друг решил надавить на больное, — когда ты ему скажешь? — искренне возмутился Митя.

— Почему я должна ему что-то говорить?

— Будешь ждать? Помрешь так!

Митя знал, что я не могу говорить об Артуре с ним. Он никогда бы не узнал, но случай сделал свое дело.

Митя пришел за мной в школу, чтобы проводить домой. Тогда он несколько дней провел в нашем доме, пока тетя Лена и дядя Саша разводились и делили имущество, напоследок решившие потратить свои оставшиеся нервные клетки и разорвать нити терпения друг к другу. Но для сына они хотели остаться любящими и заботливыми родителями. И на время внутренних разборок отправили его к нам.

Вот встречает он меня у школы, улыбается во все свои кривые зубы, а я прошу его не ходить со мной и вообще держаться подальше, чтобы Артур не увидел. Обидела я тогда Митю.

Друг отнесся к этому с пониманием, но это не означало, что ему до жути было приятно идти по моим следам до самого дома, с поникшей головой он точь-в-точь шел до моего дома и уныло пинал камень.

Тогда он впервые спросил меня кто такой Артур.

— Одноклассник, — быстро ответила. Это была правда, с одной стороны, но была еще одна правда, которую я никогда за всю свою жизнь не произносила вслух.

— Угу, — больше Митя не задавал вопросов об Артуре. Он все понял.

С того вечера в разговорах Митя больше не припоминал мне тот случай, избегал, мало удовольствия обсуждать с девчонкой внешность и повадки другого парня. И почему именно они заставляют мое сердце биться быстрее при каждой встрече.

— Пусть это будет наше место, — Митя вернул меня из далеких воспоминаний, отводя тему разговора дальше от Артура.

— Наше место?

— Ну да. Тайное.

— Тебе десять лет что ли?

— Десятилетки не водят мотоцикл…и вообще. У нас сегодня выпускной. Мы почти взрослые, — подскочил на ноги. — Могу я пригласить вас на танец в светлое будущее высшей школы? — Митя протянул руку.

Я засмеялась.

— Так и быть, потанцую с вами, — ответила, вложив свои ладони в его.

Он повел. Квадрат, по которому мы двигались в танце становился больше, уже через секунду мы стали кружится без правил вальса или какого-либо другого танца.

В ту ночь мы встретили неизбежность взрослой жизни.