Продавщица: Назад в пятидесятые

Глава 18. На круги своя

- А пойдем на улицу погуляем! - вдруг сказал Эдик Стрельцов, отставляя бокал. Я посмотрела на часы: половина второго.

- На улицу? - недоверчиво переспросил его Андрей. - Мы же тут хотели сидеть. Эдик, тебе на улице покоя не дадут.

- Ну и не надо! Пойдем, хороводы поводим, покуражимся! Новый Год же!

- И то правда! - согласился Игорь Нетто и взял Веру за руку. - Пойдем, Верусь! Давай помогу пальто надеть!

- Пойдешь? - спросил меня Ваня. - Или тут останемся?

- Пойдем, - решительно сказала я. Наедине с Ваней остаться мне, конечно же, очень хотелось, но я уже приняла решение. Надо сказать, далось оно мне с большим трудом.

Большой, шумной компанией мы спустились во двор общежития. Там уже и без нас собралась куча народу. Пели, плясали, собирались в хороводы, зажигали бенгальские огни, обнимались, желали друг другу здоровья, счастья и благополучия. Даже пожилая Зинаида Петровна со сторожем Михалычем - и те вышли погулять и, обнявшись, танцевали рядом с новогодней елкой. Увидев меня с Ваней и Лиду, идущую за руку с Андреем, она весело подмигнула.

Появление футболистов, конечно, вызвало настоящий фурор. Многие знали Эдуарда Стрельцова и Игоря Нетто в лицо, подходили, жали руку, просили сфотографироваться, дать автограф. В общей суматохе я даже потеряла Ваню. Однако он быстро нашел меня, взял за руку и попросил отойти в сторону. К сожалению, я уже знала, что он хочет мне сказать, и что я скажу в ответ. А еще я, хорошенько подумав и все взвесив, твердо и четко решила, что больше не хочу вмешиваться в ход истории. Моя миссия здесь была выполнена.

- Знаешь, - серьезно начал Ваня, - и снова начал опускаться на одно колено, как тогда, в цеху.

- Знаю, - твердо сказала я и удержала его. - Стой! Мне нужно с тобой поговорить. Я знаю, что в кармане у тебя коробочка с кольцом, на которое ты долго зарабатывал. И знаю, что не могу его принять.

Ничего не понимая, Ваня выпрямился и изумленно взглянул на меня.

- Что случилось? Ты передумала?

- Нет... то есть да!

- Начинааается... - вздохнул Ваня. - Опять эти ваши женские штучки. Дашка, ну прекращай ты ломаться! Ты же знаешь, я не этот мажор Лео, я нормальный, простой, хороший парень и хочу нормальной семьи! И я знаю, что нравлюсь тебе!

- Вот поэтому я и не хочу больше обманывать тебя, - наконец решилась я сказать фразу, которую прокручивала в голове целый вечер. - Я не могу выйти за тебя замуж. И мне не восемнадцать.

- Не восемнадцать? - удивленно спросил Ваня, но тут же справился с изумлением. - Да какая разница? Ты из-за возраста, что ли, переживаешь? Я, кажется, даже никогда и не спрашивал, сколько тебе лет. Просто полюбил, и все. Мне важно только одно: любишь ли ты меня. Даже если ты на десять лет меня старше - все равно! Если хочешь, я даже в твой паспорт никогда смотреть не буду!

- А у меня его здесь и нет, - вздохнула я. - А тот, что есть и лежит в тумбочке в комнате - не мой.

- Не твой? А чей тогда?

- Девушки, под именем которой я тут живу.

Ваня продолжал удивленно смотреть на меня. Глядя в его честные и добрые глаза, я вдруг решила, что попробую рассказать ему все. И я рассказала.

Еще сидя в комнате в компании ребят, я решила, что не смогу больше притворяться. Конечно, я могла бы и дальше продолжать делать вид, что все в порядке: подать вместе с Ваней заявление в ЗАГС, сыграть веселую комсомольскую свадьбу, нарожать ему детей, встать в очередь на получение квартиры... Но это было бы все не то, и я это хорошо понимала. Ребята, которые меня окружали, жили своей, настоящей жизнью. Кто-то из них свято верил в идеи коммунизма, кто-то презирал, но это настоящее и было для них настоящим. Их место было здесь. А мое - там. И дело даже не в том, что мне пришлось бы обмануть своего жениха. Просто в какой-то момент я четко осознала, что мне уже пора.

Ваня спокойно, не перебивая, выслушал мой рассказ. Мы с ним вообще часто понимали друг друга без слов, за это я его и полюбила. Когда я закончила, он помолчал немного, а потом сказал:

- Значит, ты все решила?

- Что? - изумленно переспросила я. Чего-чего, а этого я точно не ожидала. Я, если честно, думала, что он просто встанет и уйдет, сочтя меня или легкомысленной выдумщицей, которая просто передумала выходить замуж и в качестве отмазки придумала нелепую историю, или чокнутой. - И ты больше ничего не хочешь сказать?

- Ничего, - подтвердил Ваня. - Для меня важно только одно: любишь ли ты меня и хочешь ли ты выйти за меня замуж.

- Люблю, - подумав, - твердо сказала я. - Но не выйду. И я сказала, почему.

-

***

- Добрый день, уважаемая! - отвлек меня от раздумий хорошо поставленный женский голос. Я подняла голову.

Передо мной стояла хорошо одетая... нет, не старушка. Старушкой ее назвать у меня бы язык не повернулся, да и у любого другого - тоже. Скорее, это была очень ухоженная высокая пожилая дама. Не веря своим глазам, я моргнула, потом еще и еще. Нет, ошибиться было невозможно. Это была Лидия Павловна, а в прошлой жизни - моя подруга и соседка по общежитию бойкая черноглазая Лидочка, которая сейчас деловито выгружала на ленту продукты из корзинки, явно предназначенные для празднования какого-то события. Ограничивающаяся обычно покупкой только одной пачки черного чая строго в определенное время дня, сегодня она набрала целую корзину еды: красную икру, рыбу, сервелат, буженину.... и даже бутылочку игристого. День рождения у нее, что ли? Некогда черные Лидины волосы сейчас, конечно, уже поседели, но были почти такими же густыми. Лидия Павловна уложила их в красивую прическу в виде венка.

Тут я заметила, что моя давняя подруга (признаться ей в этом я, конечно, не посмела) пришла в магазин не одна. Стоящий рядом с ней приятный и хорошо одетый пожилой мужчина, пахнущий приятным парфюмом, довольно бодренько выгрузил на ленту еще одну корзинку продуктов.

- Хорошо выглядите, мадам! - обратился он ко мне. - Посчитайте вместе нас, пожалуйста! - и он с нежностью глянул на свою спутницу. - У нас с Лидочкой сегодня годовщина - шестьдесят пять лет со дня нашего бракосочетания! Железная свадьба! Разрешите похвастаться, - он шутливо взял под козырек, - у нас трое детей, восемь внуков и четырнадцать правнуков! Посмотрите на мою красавицу: с годами только хорошеет! - и он, наклонившись, чмокнул жену в щеку.

Лидия Павловна раскраснелась от смущения и неловкости, но улыбнулась, глядя на меня.

- Да, - сказала она тем же уверенным голосом, каким некогда учила меня жизни и выбору мужчин, - сегодня у нас с Андрюшенькой годовщина.

- Поздравляю! - только и смогла я вымолвить, потрясенная увиденным. От волнения и радости сердце у меня в груди быстро-быстро заколотилость. Так значит, у меня все вышло? Ну ничего себе! Значит, Лида не обманула меня, а действительно сделала правильный выбор и вовремя вычеркнула из жизни своего ловеласа, мажора и папенькиного сынка Леньку, именующего себя "Лео" на американский манер. Она в итоге связала свою жизнь с простым, хорошим заводским парнем, работягой Андреем, с которым мы вместе большой компанией праздновали новый, 1957-й год.

Я пригляделась повнимательнее к ее спутнику. Андрей, конечно, сильно изменился с того момента, когда я его видела последний раз. Это и неудивительно - прошло больше шестидесяти лет с того дня, как я наряжала елку в комнате общежития на окраине Москвы, напевая себе под нос: "Маленькой елочке холодно зимой..." . Теперь это был не широкоплечий веснушчатый парень с густой копной темных волос, а приземистый, грузный, седовласый мужчина, давно вышедший на пенсию. Но, несмотря на возраст, выглядел он очень достойно, как и его спутница. Исходила от них какая-то доброта, простота и чистота. Глядя друг на друга, они просто светились от счастья.

Значит, они поженились через пару лет после того памятного вечера, когда мы в компании ребят, где были и звездные футболисты Эдуард Стрельцов и Игорь Нетто, пели песни, водили хороводы вокруг елки и пили шампанское. Возможно, Лида с Андреем получили комнату от государства, а может быть, еще несколько лет жили в общежитии. Потом, наверное, они смогли скопить деньги и внести кооперативный взнос. А может быть, жили в коммуналке или съемной квартире до тех пор, пока государство не разрешило приватизировать, продавать и покупать жилье. Наверное, тесновато было, не хватало места. В лихие девяностые Андрею с Лидой, наверное, приходилось выживать, как и моей бабушке, и многим другим.

Может быть, им вовремя удалось поменять рубли на доллары. А может быть, не успев, они потеряли когда-то все свои сбережения. Но разве сейчас все это важно? Эти люди по-настоящему богаты и счастливы и такими останутся всегда, несмотря на все мировые кризисы, потому что в свое время сумели разглядеть и полюбить друг друга. Первая красотка общежития Лида, всегда и во всем ищущая в первую очередь выгоду, нашла в простом работяге настоящую поддержку и опору, а он, в свою очередь, понял, что кажущаяся такой неприступной леди гордая девица на самом деле просто нуждается в любви, хотя и отчаянно это скрывает.

Значит, у меня все получилось, и время действительно повернулось вспять. Лида не пыталась покончить с собой, не получила проблемы с милицией, не сошла с ума, не лежала ни в каких психиатрических лечебницах... Ничего этого в итоге не было. Она прожила правильную, хорошую и достойную жизнь. А это значит, что моя миссия путешественницы во времени была успешной, и основная ее цель была достигнута: я помогла близкому человеку исправить ошибку, совершенную ненароком. Здорово, что у подруги все сложилось хорошо. Жаль только, что не могу я ей признаться, кто я и как очутилась в СССР, поинтересоваться, как сложилась жизнь у Веры, и где сейчас Ваня... Тяжело ему, было, наверное, на сердце после моего объяснения... Но я считаю, что поступила правильно. Не могла и не хотела я начинать семью с обмана.

Тем временем очередь позади уже потихоньку начала возмущаться и роптать. Я понимала людей: час-пик все-таки, а Лидия Павловна с супругом мило воркуют, стоя у кассы, и задерживают других.

- Поскорее, пожалуйста, вы тут не одни! - возмущался один.

- Мне домой пора, муж голодный сидит! - недовольно ворчала другая.

- Слушай, мужик, дома свою ненаглядную поздравишь. Пиво мне пробейте! - хамовато ругнулся какой-то парень, по виду - старшеклассник, стоящий в очереди с приятелями. Роста он был внушительного и очень надеялся сойти за взрослого. Его друзья загоготали. Андрей покраснел. Он рассчитывал на добрую реакцию и явно не ожидал такого услышать

Однако опыт путешествия во времени не прошел для меня зря. Я была уже не той зашуганной Галей, которую судьба в теле незнакомой мне восемнадцатилетней Даши засунула в середину двадцатого века. Силы духа во мне явно было больше, хоть я и вернулась в то же тело. Да и Лидины жизненные уроки не прошли зря. Кое-то из ее манеры общения я таки успела перенять.

- Минуточку, пожалуйста, граждане, я уже печатаю чек, - спокойно обратилась я к очереди. - Давайте поспокойнее, сейчас все будет. Надолго вас не задержат. А пиво я тебе не пробью, Антон, - твердо и специально громко сказала я, обращаясь уже к пареньку, - ты еще школу даже не окончил. И вейпы свои сосать прекращай, а то от дыхалки скоро ничего не остается, на физкультуре пробежать не сможешь, девчонки смеяться будут. В школу иди, двойки исправляй.

Паренек, явно не ожидающий такого отпора, скуксился, спрятал вейп в рукаве куртки и поспешил ретироваться, недовольный тем, что не получилось покрасоваться перед товарищами. Его я хорошо знала, и не первый год. Это был внук моей соседки-кошатницы, периодически прогуливающий школу ради похода в магазин за порцией пенного напитка или сигаретами. Хамил он исключительно тем, кто не мог дать достойного отпора: старикам, детям и девочкам. Нашу Клавдию Ильиничну он как-то прямым текстом назвал "старой развалиной" за то, что она отказалась продать ему сигареты. Клавдия Ильинична, повидавшая в жизни многое, тем не менее, потом еще долго плакала в подсобке магазина.

Очередь неожиданно меня поддержала. Я даже рот открыла от изумления.

- Закрой рот, пацан! - посоветовал ему какой-то мужчина, - и не хами старшим. Люди радостью поделились. Успеешь еще свою бочку пива выпить.

- И правда, что здесь такого, - согласилась дама, еще недавно ворчащая про голодного мужа. - Все в порядке. Годовщина свадьбы - это прекрасно! Поздравляю вас!

- И я! И я поздравляю! - стал выкрикивать то один, то другой. - А у меня у бабушки с дедушкой в этом году рубиновая свадьба! Вот!

- Друзья! - вдруг обратился ко всем мужчина, одернувший Антона, - а разве это не повод крикнуть: "Горько?" прекрасной паре? Неужели мы не можем за них порадоваться? Ну? Давайте! Горь-ко! Горь-ко!

- Горько! Горько! - стали выкрикивать в очереди. Я заметила, как люди, стоящие с корзинками в руках, потихоньку начали меняться. То у одного, то у другого на уставшем после долгого рабочего дня лице появлялась улыбка. Как, оказывается, легко поднять людям настроение, просто напомнив им о любви!

Андрей еще раз наклонился к Лидии, обнял ее и с чувством поцеловал в губы. Та, ответив ему, покраснела и потянула супруга за руку к выходу под громкие аплодисменты очереди. Я отдала ей чек и вежливо попрощалась, искренне пожалев, что не могу крикнуть привычное: "Пока, Лидунь!"

- Ничего себе! - подбежала ко мне вечером любопытная коллега Аллочка. - Лидия-то Павловна наша замужем! Вот хитрюга! А мне про какого-то стилягу наплела, из-за которого она умом тронулась. Так я и знала: нет у нее никаких проблем с головой, просто выдумщица она. Я еще обратила внимание, когда к ней домой пришла. Уютно у нее так, чистенько, красиво. Сразу видно, что не одна живет! Шестьдесят пять лет в браке - надо же!

- Значит, выдумщица! - согласилась я, не став, естественно, посвящать коллегу в подробности. - Что ж, рада, что у нее все хорошо! А где директор, ты не знаешь?

- Так в кабинете же. А что ты хочешь?

- Так, дело есть.

Нужно было осуществить задуманное. Дождавшись своей очереди, я зашла в кабинет директора и, поздоровавшись, положила на стол заявление об увольнении. Инесса Николаевна, увидев его, совершенно не удивилась. Люди у нас увольнялись пачками, среди персонала постоянно был недобор. Но отпускать она меня явно не хотела.

- Не могу я тебя отпустить, - пожала плечами директор, - заменить тебя некем. - Забирай заявление.

- Не заберу, - твердо сказала я. - Вы обязаны принять у меня заявление на увольнение и его завизировать.

- Ух ты какая грозная, - протянула Инесса Николаевна, подпиливая ноготочки прямо над моей бумагой и выражая тем самым крайнее пренебрежение к моей просьбе. - А если не подпишу, что будешь делать? Толику своему жаловаться побежишь? Так мы его еще лет пять назад с работы выперли, за пьянство.

- В трудовую инспекцию жаловаться побегу, - улыбнувшись, сказала я и демонстративно включила камеру на своем стареньком смартфоне, - и подам заявление. А сюда отправлю почтой уведомление о том, что я отказываюсь выходить на работу, так как вы задержали сотрудникам выплату заработной платы больше, чем на две недели. Вы же нам уже третий месяц не платите, так?

- Что-то не так с тобой, Галя, - с подозрением глянула на меня Инесса Павловна, но ногтевую пыль стряхивать на мое заявление об увольнении прекратила. - Ты заболела, что ли? Иди домой, отлежись пару дней, разрешаю. Сейчас вирус такой ходит, тяжелый... Не переживай, штрафы платить не придется.

- Конечно, не придется! Потому что сегодня я подаю заявление об увольнении, а завтра пишу жалобу в трудовую инспекцию. Может быть, все-таки подпишете, а?

- А куда ж ты пойдешь работать, Галя? - торжествующе спросила Инесса Павловна. - Тебе же полтинник скоро!

- А вам шестьдесят, - парировала я, - и что? В магазин возле дома уборщицей пойду. Работа не пыльная, часа на три в день. И те же тридцать тысяч.

- Ты, наверное, Галя, все-таки заболела, - промямлила Инесса Павловна, как-то потеряв сразу всю свою напыщенность. - Ладно, давай свое заявление. Только учти: назад придешь - не возьмем. Даже не просись.

- Напротив, выздоровела, - возразила я. И на втором экземпляре входящий номер поставьте, пожалуйста. Спасибо, всего хорошего!