Проиграл ли СССР «лунную гонку»?

9.1. США: Мечты, проекты, трагедия и триумф.

Полет Юрия Гагарина в космос серьезно ударил по самолюбию американцев. Действительно, что же получалось? Начиная с 1959 года пресса, радио и телевидение оглушительно трубили, что первым в космическое пространство стартует именно американец - Алан, Вирджил, Джон или Дональд. А в итоге первым на околоземной орбите оказался гражданин Страны Советов Юрий Гагарин. Было от чего приуныть...

Но оправились достаточно быстро. Уже 25 мая 1961 года 35-й Президент США Джон Ф. Кеннеди выступил с программным заявлением:

“Наша страна должна принять на себя обязательство в достижении следующей цели - до конца этого десятилетия, доставить человека на Луну и безопасно вернуть его на Землю. Ни один космический проект нашего времени не будет более впечатляющим или более важным в исследования космоса на длительный период времени, и ни один не будет таким трудным и дорогостоящим. Мы предлагаем ускорить разработку предназначенного для этого лунного космического корабля. Мы предлагаем разработать различного типа жидкостные и твердотопливные носители, много мощнее, чем любой из разработанных к настоящему времени, вплоть до самых сверхмощных. Мы предлагаем выделить дополнительные средства для разработки других типов ракетных двигателей и для беспилотных исследований - исследований, которые особенно важны для той цели, которую наша страна не должна упустить ни в коем случае: безопасности человека, который первым совершит этот дерзкий полет. Но в самом общем смысле к Луне полетит не один человек - если мы утверждаем это решение, то это будет весь наш народ”.

Это была не просто эмоциональная реакция американского президента на советские успехи в области космонавтики. Программа высадки человека на лунную поверхность стала настоящей общенациональной государственной программой, объединившей сотни тысяч и миллионы людей в общем стремлении покорить Луну.

Увы, но немедленной и адекватной реакции руководства СССР на американскую космическую инициативу не последовало. Пройдет еще более трех лет, пока Советский Союз в полной мере попытается вступить в некое подобие научно-технического соревнования с США, чтобы отправить советских космонавтов к Луне и на ее поверхность.

Американцы очень резво стартовали в ими же обозначенном “лунном забеге”. Не прошло и пяти лет после выступления президента Джона Кеннеди, как космический корабль “Аполлон” был рассчитан, спроектирован и начал “воплощаться в металл”.

Конструктивно космический корабль “Аполлон” состоял из основного блока (спускаемый на Землю командный отсек, в котором располагался экипаж из трех космонавтов, и служебный отсек) и лунного модуля (посадочная и взлетная ступени), в котором астронавты должны были совершить посадку и стартовать с Луны, а также системы аварийного спасения.

Все члены экипажа в течение полета находятся в командном отсеке, из которого осуществляется управление всем кораблем. Лишь при высадке на Луну двое из трех членов экипажа переходят в лунный модуль. Пока два астронавта работают на Луне, третий астронавт дожидается их возвращения на окололунной орбите. Командный отсек - это единственная часть системы ракеты-носителя “Сатурн-5” и корабля “Аполлон”, которая возвращается на Землю с экипажем после полета на лунную орбиту и высадки астронавтов на Луну.

Служебный отсек предназначен для размещения основной двигательной установки и системы обеспечения функционирования корабля “Аполлон”. Во время полета экипаж не имеет доступа в служебный отсек.

Командный отсек корабля “Аполлон” изготовлялся фирмой “North American Rockwell” и имел форму конуса со сферическим основанием с диаметром основания 3920 миллиметра, высотой конуса 3430 миллиметра и углом при вершине 60 градусов. Вес командного отсека - около 5500 килограмм.

В передней части командного отсека размещались стыковочный механизм и парашютная система посадки. Внутри конуса - три кресла для астронавтов, пульт управления “Аполлоном” и системой жизнеобеспечения, радиооборудование корабля. Перед входом в атмосферу Земли при завершении полета командный отсек отделялся от служебного отсека, с которым он был связан от момента старта и составлял основной блок корабля “Аполлон”.

Служебный отсек “Аполлона” - тоже разработка фирмы “North American Pockwell” - имел форму цилиндра длиной 394,3 сантиметра и диаметром 391,4 сантиметров. С учетом длины конического сопла маршевого двигателя, которое выходило наружу из цилиндрического корпуса, общая длина служебного отсека “Аполлона” составляла 791,6 сантиметра.

Общий вес служебного отсека равнялся примерно 23,3 тонны, в том числе 17,7 тонн веса приходилось на топливо. В отсеке размещались маршевая двигательная установка с двигателем производства фирмы “Aerojet General”, двигатели системы реактивного управления фирмы “Marquardt”, топливные баки и агрегаты двигательных установок и энергетическая установка на водород-кислородных топливных элементах.

Служебный отсек обеспечивал все маневры “Аполлона” на траектории полета к Луне, коррекции траектории движения, переход и отлет с окололунной орбиты, любое маневрирование корабля в ходе полета.

Лунный модуль, разработанный фирмой Grumman Aircraft Engineering Corp., имел посадочную и взлетную ступени. Посадочная ступень, оборудованная самостоятельной двигательной установкой и шасси, использовалась для снижения лунного корабля с орбиты спутника Луны и мягкой посадки на лунную поверхность. Взлетная ступень с герметической кабиной для экипажа и самостоятельной двигательной установкой служила для возвращения астронавтов с поверхности Луны на окололунную орбиту и стыковки с командным отсеком.

Взлетная ступень состояла из трех основных отсеков: отсека экипажа, центрального отсека и заднего отсека оборудования. Герметичными были только отсек экипажа и центральный отсек. Объем герметической кабины лунного модуля 6,7 кубических метра.

Рабочие места для двух астронавтов были оборудованы пультами управления и приборными досками, системой привязи астронавтов, двумя окнами переднего обзора, окном над головой для наблюдения за процессом стыковки, и телескопом в центре между астронавтами.

В передней стенке герметического отсека экипажа имелись два треугольных окна переднего обзора и квадратный люк для выхода и входа экипажа. Люк открывался внутрь, и имел размер 0,81 x 0,81 метра.

Нужно учесть, что программа доставки человека на Луну была только официально провозглашена президентом Джоном Кеннеди в мае 1961 года. Собственно же работы по “лунной теме” начались еще в конце 50-х годов. Кроме того, американцы очень спешили. Они считали, что СССР - главный конкурент в освоении космоса, - имел свои виды на Луну и был готов опередить США в гонке за технологическое и научное лидерство.

Поэтому неудивительно, что уже в октябре 1961 года состоялся первый полет экспериментального прообраза американской лунной ракеты - “Сатурна-1”. Сама лунная ракета-носитель “Сатурн-5” впервые взлетела 9 ноября 1967 года.

Спешка при создании корабля “Аполлон” и ракеты-носителя “Сатурн-5” была ужасной. Количество изменений и доработок бортовых систем корабля исчислялось тысячами. Но американцы твердо верили в свой успех и никакие обстоятельства и соблазны не могли уже затормозить их стремительное движение к Луне.

А такие соблазны, - например, свернуть в сторону на более легкий путь, - действительно были.

Считается, что проект “Джемини”, о котором мы уже рассказывали выше, являлся промежуточным звеном между программами “Меркурий” и “Аполлон”. Но существовали разработки, по которым “Джемини” мог стать и кораблем для экспедиции к Луне. Такие проекты имели некоторое преимущество перед программой “Аполлон”, поскольку возвращаемые капсулы “Джемини” были меньше и легче “аполлоновских” (3,2 тонны в сравнении с 14,7 тоннами у “Аполлона”). К Луне корабли “Джемини” можно было запускать уже отработанной ракетой-носителем “Титан-3”, а не “Сатурном-5”, который в начале 1960-х вообще еще не просматривался даже в теории. По планам Джеймса Чемберлена из НАСА, “Джемини” должен был осуществить на высокой околоземной орбите стыковку с разгонной ракетной ступенью, а потом совершить пилотируемый облет Луны. Экспедиция планировалась сначала на май 1964 года, а потом - когда работы по проекту “Джемини” стали отставать от расчетных планов, - на начало 1967 года.

Позднее Чемберлен предложил и план высадки на Луну с использованием кораблей “Джемини”. На Луну должен был высаживаться один астронавт, который в скафандре фактически “сидел верхом” на баке с топливом и двигательной установке. В качестве разгонного блока предполагалось использовать одну из модификаций ракеты-носителя “Сатурн”. Высадка на Луну планировалась на январь 1966 года.

Еще один проект использования корабля “Джемини” при полетах к Луне был выдвинут астронавтом Чарльзом Конрадом и инженерами компаний “Мартин” и “МакДонелл”. Предлагалось в начале 1967 года, сразу после окончания программы полетов кораблей “Джемини” по околоземной орбите, провести облет Луны модифицированным кораблем.

Но руководство НАСА “не купилось” на предложения своих сотрудников и астронавтов, а твердо держало курс на реализацию именно проекта “Аполлон”-“Сатурн” для достижения Луны и высадки на ее поверхность человека.

И вот к началу 1967 года первый космический корабль “Аполлон” был готов к пилотируемому полету. Старт с использованием ракеты-носителя “Сатурн-1Б” предполагал тестовый рейс на околоземную орбиту.

Утром 27 января 1967 года Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи поднялись в кабину корабля “Аполлон”, установленного на ракете-носителе “Сатурн-1В” на тридцать четвертой площадке космодрома на мысе Канаверал. Тренировка экипажа предусматривала отработку четырех предстартовых и трех послестартовых часов будущего космического полета, который должен был состояться уже в феврале 1967 года. Тренировка не считалась опасной, поскольку проходила на не заправленной топливом ракете.

Все шло нормально до 18 часов 31 минуты 4 секунд по местному времени. Экипаж работал четко и слаженно. Неожиданно из динамиков раздался вскрик Роджера Чаффи: “Пожар!”. В центре управления полетом на мониторах почти сразу же стали видны пляшущие в кабине корабля “Аполлон” языки пламени. Еще секунду спустя пилот Эдвард Уайт доложил в центр управления: “У нас пожар в кабине!”.

Дежурная смена в центре управления не успела толком среагировать. Кто-то просто растерялся. Кто-то потянулся к мониторам командной системы. Почти сразу же включились сигналы тревоги. Но, увы, сделать ничего уже не успели.

Через семь секунд после возгласа Роджера Чаффи кто-то из членов экипажа прокричал в микрофон: “У нас сильный пожар! Мы горим!”. Еще около десяти секунд, крича от боли, экипаж пытался выбраться из кабины корабля. 27 января 1967 года в 18 часов 31 минуту 22,4 секунды связь с “Аполлоном” оборвалась. Через 7,5 секунд оболочка корабля треснула. Сквозь разрыв наружу выплеснулись языки пламени и горячие струи ядовитых газообразных продуктов горения.

Вскрыть раскалившуюся от огня кабину удалось только через пять минут. Спасать было уже некого: внутри “Аполлона” температура была такой, что останки трех астронавтов было трудно опознать. Буквально сразу же помощь понадобилась двадцати пяти членам самой спасательной команды, получившим сильные отравления угарным газом.

Пожар произошел потому, что на американском “Аполлоне” в качестве рабочей атмосферы использовался чистый кислород. А что конкретно стало причиной пожара в кабине “Аполлона”, так и не удалось установить. Расследование после катастрофы показало, что на борту корабля было множество легковоспламеняющихся предметов. Какой из них загорелся, установить не удалось. Наиболее вероятной причиной воспламенения могло быть искрение в одной из электросхем. Оказалось, что за девять секунд до первого сигнала о пожаре, - в 18 часов 30 минут 55 секунд, - был зафиксирован кратковременный сбой в электропитании. Еще шесть секунд спустя телеметрия корабля зарегистрировала кратковременное падение напряжения в цепи системы терморегулирования, что характерно для мгновенного разряда и возникновения искры, предположительно, в поврежденном кабеле под люком, ведущим к блоку гидроокиси лития в левом нижнем отсеке оборудования.

Увы, кабина корабля “Аполлон” была спроектирована так, что у экипажа не было никаких шансов спастись. Астронавты были зафиксированы в полетных креслах в ограниченном объеме кабины экипажа корабля. У полетных скафандров астронавтов не было автономных систем жизнеобеспечения - это резко уменьшало время для спасения экипажа. Не существовало средств аварийного открывания люка. И даже если бы экипажу удалось выбраться наружу, он все равно бы в той или иной степени пострадал от пожара, поскольку отсутствовали средства эвакуации с верхней площадки обслуживания ракеты-носителя “Сатурн-1Б”.

Считается, что гибель Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи - экипажа “Аполлона-1” - задержала реализацию американской лунной программы примерно на полтора года. Это не совсем так. С одной стороны, действительно было потеряно около восемнадцати месяцев на установление причин катастрофы и доработку корабля. Но с другой стороны, это время не было потрачено даром - надежность и корабля “Аполлон”, и ракет-носителей “Сатурн-1Б” и “Сатурн-5” резко возросла. Именно это позволило уже летом 1968 года поставить вопрос о продолжении программы и начале пилотируемых полетов кораблей “Аполлон” - сначала на околоземную орбиту, а затем и к Луне.

С позиций сегодняшнего дня можно с уверенностью утверждать, что американская программа высадки человека на Луну с использованием корабля “Аполлон” и ракет-носителей “Сатурн-1Б” и “Сатурн-5” стала одним из самых грандиозных свершений человечества в ХХ веке. В течение всего восьми лет после произнесения президентом США Джоном Кеннеди его исторической речи о программе высадки человека на поверхность Луны, американским ученым и инженерам удалось спроектировать, изготовить и испытать ракеты-носители и космический корабль для еще вчера совершенно фантастического свершения -полета к Луне экспедиции астронавтов. К началу сентября 1968 года американский “лунный локомотив” уверенно набирал ход.

К сожалению, у советских ученых и конструкторов дела обстояли не столь же радужно.

9.2. СССР: “Разброд и шатания” в советской пилотируемой лунной программе

Заместитель Главного конструктора Борис Черток годы спустя в своей книге “Ракеты и люди” так оценивал результаты первого этапа развития космонавтики в СССР:

“В первом десятилетии космической эры -1957-1967 годах - Советский Союз был безусловным лидером во всех космических начинаниях и обладал общепризнанными приоритетами в пилотируемых космических программах. Интеллектуальный, промышленный и организационный потенциал Советского Союза позволил в течение первых десяти лет космической эры решить такие сверхзадачи, как создание первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты, запуск первых искусственных спутников Земли, доставка на Луну первого земного предмета - вымпела с изображением герба Советского Союза, фотографирование обратной стороны Луны, полет в космическое пространство первого человека Земли Юрия Гагарина, первый полет в космос женщины - Валентины Терешковой, выход в открытый космос Алексея Леонова, мягкая посадка автоматической станции на Луну и видеопередача на Землю панорамы лунной поверхности, первое проникновение в атмосферу Венеры, первая в мире автоматическая стыковка космических аппаратов. Этот перечень наших приоритетов подробно расписан в многочисленных публикациях, воспоминаниях участников и исторических трудах.

После такого феерического каскада космических прорывов казалось совершенно естественным, что очередной потрясающей воображение землян победой будет высадка советских космонавтов на поверхность Луны и благополучное возвращение на Землю” [9.1].

Советский генералитет также мечтал об использовании космического пространства - разумеется, в военных целях. Генерал Николай Каманин откровенничал в своем дневнике:

“15 февраля 1964 года. Через 3-5 лет появятся средства перехвата и удара. Большое значение будет иметь создание орбитальных станций, маневрирующих космических кораблей, а также освоение Луны как научной и военной базы” [9.2].

Год спустя Каманин излагает на страницах дневника свое видение советской лунной программы:

“29 апреля (1965 года - С.Ч.).

Экспедиция на Луну - это очень сложное дело, ее нужно во всех аспектах готовить уже сейчас, чтобы осуществить через 3-5 лет. У нас есть решение ЦК КПСС и правительства по организации облета Луны в 1967 году и высадке экспедиции в 1968 году. Решения очень важные, но выполняются они плохо, и сейчас уже можно сказать о нереальности запланированных сроков. Я глубоко убежден, что мы можем через три года осуществить экспедицию на Луну, но это возможно только при отличной организации дела и полной мобилизации всех наших возможностей. К сожалению, пока нет ни того, ни другого. Экспедиция на Луну - это полет не одиночного корабля, а полет целой космической эскадры из 3-5 кораблей. На лунной орбите нужно будет иметь не менее трех кораблей, имеющих запасы горючего и средств жизнеобеспечения и способных оказать помощь прилунившимся космонавтам. До проведения экспедиции необходимо выполнить несколько облетов Луны экипажами, наладить систематическое наблюдение за ней с помощью лунных спутников и произвести несколько прилунений и взлетов с Луны автоматических устройств. Возможно, потребуется до прилунения экспедиции доставить на лунную поверхность запасы горючего, кислорода, пищи и необходимую аппаратуру. Корабли, имеющие задачей посадку на Луну и взлет с нее, должны обладать летными данными вертолетов и способностью стыковки на орбите. Высадка экспедиции и запасов на Луне должны производиться в тщательно обследованном районе в круге радиусом не более 50 метров” [9.3].

Советская пилотируемая лунная программа преследовала, прежде всего, политические цели: подтвердить лидерство СССР в исследовании космоса и опередить США, первыми высадить человека на Луне, а затем вернуть его обратно на Землю.

Советская лунная программа включала в себя два этапа: первый - облет Луны пилотируемым кораблем, второй - высадка советского космонавта на лунную поверхность. В этом было ее коренное отличие от американской лунной программы: ученые и инженеры США не собирались выделять облет Луны -да еще без выхода на ее орбиту, по пролетной, баллистической траектории, - в отдельное направление работ и строить для достижения этой цели специальный космический корабль. Подразумевалось, что в рамках реализации проекта “Аполлон” по высадке человека на Луну пилотируемый облет Луны произойдет сам собой: ведь перед посадкой на естественный спутник Земли американский корабль сначала должен был выйти на орбиту вокруг него. А вот в СССР эту вполне логичную “двойную задачу” в лунных исследованиях зачем-то разбили на две отдельные задачи. Хотя, в общем-то, понятно зачем: если Советский Союз “не потянет” высадку своего космонавта на лунную поверхность, то хоть первым облетом Луны советским пилотируемым космическим кораблем “утрет нос” американцам.

Сергей Павлович Королев начал готовить пилотируемый облет Луны еще в 1962 году. Корабль “Восток” в том виде, в котором он разрабатывался для околоземных пилотируемых полетов, не мог быть использован для окололунной экспедиции. Нужны были дополнительные двигатели коррекции траектории. Нужна была аппаратура для сближения и стыковки с ракетными блоками. И, наконец, нужен был новый спускаемый аппарат. Спускаемая капсула в виде сферы, входящая в земную атмосферу со второй космической скоростью, не обеспечивала приемлемый уровень перегрузок для пилота космического корабля. Для снижения перегрузок требовался спускаемый аппарат, обладающий иными аэродинамическими свойствами.

В начале 1962 года в ОКБ-1 план подготовки и осуществления лунной пилотируемой экспедиции был, наконец, конкретизирован в виде достаточно подробного проекта работ. Произошло это 10 марта, то есть почти через десять месяцев после знаменитого выступления президента США Джона Ф. Кеннеди. Программа американской лунной экспедиции “Аполлон” к этому времени уже осуществлялась полным ходом.

Даже сегодня проект лунных исследований, предложенный в начале 1962 года С.П.Королевым, выглядит очень и очень впечатляющим. Ведь была предложена не просто конструкция космического корабля для реализации лишь одной цели -пилотируемого облета Луны, а целостная система исследований естественного спутника Земли.

Подготовленная С.П.Королевым и его сотрудниками программа исследований Луны включала в себя пять этапов.

На первом этапе, который обозначался Л1, предполагалось отправить в окололунное пространство пилотируемый космический корабль с экипажем в составе двух космонавтов.

На этапе, обозначенном Л2, на поверхность Луны должен был высадиться специальный луноход. Одна из целей этой экспедиции - поиск мест для будущей посадки на лунную поверхность пилотируемого корабля.

Саму высадку космонавтов на поверхность Луны предполагалось выполнить в ходе реализации третьего этапа - Л3.

В отличие от американского проекта “Аполлон” план исследований Луны, предложенный С.П.Королевым, не заканчивался с высадкой человека на лунную поверхность. Окололунные исследования предполагалось продолжить на четвертом этапе с помощью пилотируемого корабля Л4, способного доставить к Луне экипаж из трех космонавтов.

На пятом этапе, Л5, на Луну помимо космонавтов должен был доставляться еще и луноход для длительных поездок экипажа космического корабля по поверхности Луны.

Весь комплекс работ по пяти этапам программы “Л” предполагалось выполнить в период с 1965 по 1975 годы.

На первый взгляд программа исследований Луны, предложенная С.П.Королевым, действительно производит впечатление мощной и всеобъемлющей. Но сомнения в ее целесообразности начинают появляться сразу после детального сравнения ее с американской программой “Аполлон”.

Для реализации проекта исследования Луны в версии С.П.Королева требовалось разработать, испытать и изготовить три разных космических корабля - Л1, Л3, Л4 (и, возможно, существенно модифицировать корабль Л3 для участия в миссии Л5) - и два лунохода (Л2 и Л5). А у американцев практически все эти задачи решала одна программа “Аполлон”:

- пилотируемый облет Луны мог выполнить основной блок корабля “Аполлон”;

- для высадки на Луну использовался специальный лунный модуль, который доставлялся к Луне тем же основным блоком корабля “Аполлон”;

- на лунном модуле в сложенном состоянии крепился лунный вездеход, который мог обеспечить поездки экипажа корабля “Аполлон” по поверхности Луны.

Таким образом, американцы решали большинство задач проекта “Л” одной космической системой. Единственной “изюминкой” проекта С.П.Королева оставался луноход Л2, который должен был искать места для посадок пилотируемых кораблей. Позднее, с началом полетов автоматических станций -советской серии “Луна” и американских серий “Рейнджер”, “Сервейер” и “Лунар Орбитер”, -выяснилось, что для определения вероятных мест посадок лунных пилотируемых кораблей без лунохода вполне можно обойтись. Хотя риск “нарваться” почти у самой поверхности на россыпь камней, не замеченную с орбиты спутника Луны, все же оставался, но чтобы избежать такой аварийной ситуации, американский лунный модуль мог некоторое время перемещаться над лунной поверхностью в горизонтальном полете.

У американцев для реализации программы “Аполлон” использовалась только ракета-носитель “Сатурн-5” (носитель “Сатурн-1Б” должен был стартовать в космос только на этапе околоземной отработки всей космической системы). А по проекту С.П.Королева должны были использоваться модифицированные носители Р-7 и новая сверхмощная ракета Н-1. Эту сверхмощную ракету-носитель Королев начал проектировать еще в начале 60-х годов. Генерал Николай Каманин отмечал в своем дневнике:

“12 февраля (1961 года - С.Ч.)

Сергей Павлович поделился со мной своими планами на будущее, дал почитать свою голубую папку “Планы ОКБ-1 на семилетку”. В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР

№715-296 от 23 июня 1960 года о создании тяжелых обитаемых спутников Королев начал создавать носитель Н-1” [9.4].

К весне 1963 года проект ракеты-носителя Н-1 стал уже обретать конкретные черты. Генерал Николай Каманин писал:

“28 апреля (1963 гола - С.Ч.)

Сегодня 3 часа заседал президиум Межведомственного Совета по космосу. Вел заседание Келдыш, доклад о ракете Н-1 сделал Королев. Кроме членов президиума, присутствовало несколько академиков, главных конструкторов и начальников институтов.

Ракета Н-1 будет готова в 1965 году. Она позволит выводить на орбиту высотой 300 километров 75 тонн полезной нагрузки, на 3 тысячи километров 50 тонн и на 36 тысяч километров (стационарная орбита - Ред.) - 16 тонн. С помощью этой ракеты космонавтам можно будет слетать на Луну и вернуться на Землю, облететь Марс или Венеру и вернуться на Землю. Для осуществления таких полетов потребуется 3-10 пусков ракеты. Ракета Н-1 может быть использована и для создания научной орбитальной станции, а также для решения ряда военных задач (разведка, перехват, удар). На заседании Межведомственного Совета было признано целесообразным доложить в ЦК КПСС обо всех этих вариантах применения новой ракеты” [9.4].

Вроде бы, имеет место некий “конструкторский паритет”: две ракеты у США, две ракеты у СССР. Но есть существенное отличие в количестве запусков ракет-носителей для осуществления одной лунной экспедиции. У американцев для запуска космического комплекса “Аполлон” к Луне используется одна ракета-носитель “Сатурн-5”. Советских космонавтов в рамках, например, программы Л3 предполагалось доставить на лунную поверхность с использованием трех ракет-носителей Н-1 и одной модифицированной ракеты-носителя типа Р-7. Значит, и стоимость советской лунной экспедиции была в два - два с половиной раза выше, чем американской. Общая стоимость программы лунных исследований стала одним из камней преткновения на пути реализации всего проекта “Л”.

Кроме того, реализацию своего масштабного проекта С.П.Королев начал фактически только в марте 1962 года. К этому времени за океаном уже полным ходом шли работы по созданию ракетно-космического комплекса “Аполлон”-“Сатурн”, а “Сатурн-1” - прототип ракет-носителей “Сатурн-1Б” и “Сатурн-5”, которые должны были использоваться в лунной экспедиции, -уже стартовал с пусковой площадки космодрома на мысе Канаверал. Даже в момент начала программы “Л” Советский Союз уже отставал от Соединенных Штатов в подготовке лунной экспедиции на два-три года.

Отметим также, что проект Л-1 для пилотируемого облета Луны, который разрабатывался в ОКБ-1 под руководством С.П.Королева, все время менялся. Последний вариант, подготовленный в начале 1963 года, предусматривал уже совершенно иную схему полета, чем это было в первоначальных вариантах окололунной экспедиции. Сначала производился запуск специального разгонного модуля (разгонного блока). Заправлять модуль намечалось с помощью четырех специальных кораблей - танкеров, которые должны были доставить в космос в совокупности свыше 22 тонн окислителя и горючего, а затем отделиться от ракетного модуля. После заправки модуля к нему стартовал пилотируемый корабль с двумя космонавтами. Именно этому кораблю и предстояло долететь до лунной орбиты, а затем вернуть космонавтов на Землю. Заправленный топливом ракетный блок разгонял пилотируемый космический корабль кормовой частью вперед и отделялся.

Двигатели пилотируемого космического корабля использовались в этом полете только для коррекции траектории движения. Обогнув Луну, космический корабль брал курс к Земле. На подлете к планете происходило разделение корабля на составные отсеки: бытовой отсек, спускаемый аппарат и приборно-агрегатный отсек. Бытовой и приборно-агрегатный отсеки сгорали в земной атмосфере или выходили на очень вытянутую околоземную орбиту. Спускаемый аппарат, похожий по форме на автомобильную фару, имел аэродинамическое качество, что позволяло ему совершить управляемый спуск в атмосфере и посадку в заданном районе Советского Союза. Был возможен и спуск по баллистической траектории, но в этом случае перегрузки были более значительными.

Этот ракетно-космический комплекс получил наименование “Союз”. Таким образом, в состав комплекса входили космические корабли трех типов:

- двухместный пилотируемый корабль 7К (“Союз-А”);

- ракетный блок 9К (“Союз-Б”);

- танкер-заправщик 11К (“Союз-В”).

Для осуществления всей этой программы использовалась ракета-носитель Р-7А. Всего для осуществления одной экспедиции к Луне требовалось шесть пусков ракеты-носителя этого типа.

Двухместный (хотя не исключался и полет трех космонавтов) пилотируемый космический корабль 7К должен был состоять из шести основных отсеков:

- стыковочного агрегата;

- бытового отсека коническо-цилиндрической формы;

- спускаемого аппарата, имеющего аэродинамическое качество и внешне похожего на автомобильную фару;

- отсека двигателей причаливания и ориентации;

- цилиндрического приборно-агрегатного отсека, внутри которого располагалась сближающе-корректирующая двигательная установка, а на его внешней поверхности - две панели раскрывающихся после запуска в космическое пространство солнечных батарей;

- тороидального навесного орбитального отсека, который располагался около базового шпангоута агрегатного отсека и сбрасывался после стыковки с ракетным блоком.

Ракетный блок 9К состоял из двух основных частей: ракетного модуля “Союз-БМ” и базового навесного отсека “Союз-БН”. Ракетный модуль включал в себя топливные баки, двигательную установку, аппаратуру для сближения и стыковки с кораблем 7К.

Танкер-заправщик 11К “Союз-В” должен был иметь две разновидности: “Союз-ВА” - для окислителя, “Союз-ВБ” - для горючего.

Постановление Совета Министров СССР № 346-160 от 16 апреля 1962 года предписывало ОКБ-1 начать работы по проекту космической сборки [9.5].

Первый эскизный проект комплекса 7К-9К-11К С.П.Королев утвердил 24 декабря 1962 года. 7 марта 1963 года был утвержден теоретический чертеж корабля 7К. Проспект проекта полета к Луне был подписан С.П.Королевым 10 мая 1963 года и именовался “Сборка космических аппаратов на орбите спутника Земли”. С.П.Королев ставил своей целью в ходе реализации проекта выполнить две основные задачи: “отработать стыковку и сборку на орбите и облететь Луну пилотируемым аппаратом” [9.6].

Этап проектной разработки корабля 7К завершился в 1963 году выпуском исходных данных на конструкцию и системы корабля и его спускаемого аппарата. Генерал Николай Каманин писал о проекте “Союз”:

“21 января (1963 года - С.Ч.)

Более трех часов вместе с генералами Мишуком, Холодковым и группой офицеров ВВС работали в ОКБ-1. Константин Петрович Феоктистов и другие инженеры и конструкторы доложили нам основные данные, назначение и принципы использования космического корабля “Союз”. Главная идея “Союза” осуществление стыковки на орбите с целью обеспечения длительных полетов научного и военного назначения. В комплекс “Союз” входят три составные части:

1) трехместный космический корабль 7К (массой 5,5 тонн) с бытовым отсеком и спускаемым аппаратом;

2) ракета 9К (общей массой 18 тонн) с двигателями и запасом топлива для маневрирования корабля на орбите и доразгона его до второй космической скорости (тяга основного двигателя - 0,45 тонны, а двигателей ориентации от одного до десяти килограммов; масса топлива при полной заправке баков ракеты составляет 14 тонн; для полной заправки необходимы четыре стыковки с танкерами;

3) танкер 11К (массой 5 тонн) для доставки на орбиту двухкомпонентного топлива.

Проектом предусматривается, что комплекс “Союз” должен функционировать на круговой околоземной орбите высотой 250 километров в течение трех лет со сменой экипажей, дозаправкой, проведением профилактического ремонта и заменой агрегатов. Ресурсы корабля 7К позволяют осуществить полет на удаление до 400 тысяч километров (пилотируемый облет Луны). Разрабатываются и военные варианты корабля: “Союз-П” (перехватчик) и “Союз-Р” (разведчик).

Установленные на корабле бортовые средства поиска, обнаружения и сближения (массой 400 килограммов) обеспечивают полностью автоматическую без участия экипажа - стыковку на орбите, но предусматривается и ручное (визуальное) управление процессом стыковки с расстояния 300 метров. Спуск корабля с орбиты - неуправляемый; ОКБ-1 категорически отвергает использование на “Союзе” каких-либо крыльев. Чтобы не задерживать решение главной проблемы - стыковки в космосе, - ВВС вынуждены снять свои предложения об установке на корабле “крылышек”. Посадка спускаемого аппарата осуществляется с помощью парашютно-реактивной системы, при этом скорость спуска на парашюте не превышает 10 метров в секунду, а скорость в момент приземления при нормальной работе тормозных двигателей равна нулю. Индивидуальные парашюты и скафандры для членов экипажа не предусматриваются: рекомендации ВВС о необходимости иметь на “Союзе” скафандры остались нереализованными (и это пренебрежение скафандрами сыграет через восемь лет, в 1971 году, роковую роль и приведет к гибели экипажа космического корабля “Союз-11” - Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева - С.Ч.).

В целом проект производит хорошее впечатление, но его разработка затягивается, и первый одиночный (без стыковки) полет корабля 7К может состояться не раньше второй половины 1964 года.

21 марта (1963 года - С.Ч.).

С 10 до 14 часов проходило заседание Президиума Межведомственного совета по освоению космического пространства и одновременно заседание экспертной комиссии по “Союзу”.

Королев в своем докладе изложил основные идеи проекта “Союз” и принципы их осуществления. Главное в эскизном проекте “Союз” - стыковка на орбите. Освоение стыковки на орбите - это новая, более высокая ступень освоения космоса. Стыковка позволит осуществлять полеты большой длительности (месяцами). С использованием только имеющихся носителей можно будет осуществить пилотируемый облет Луны, а с носителем Н-1 (вывод на орбиту до 70 тонн) возможен будет полет экипажа на Луну, Марс и Венеру; появится возможность создавать постоянные орбитальные станции, менять экипажи на орбите, оказывать помощь экипажам, терпящим бедствие в космосе, и решать другие задачи.

Все одобрительно отзывались о главной идее “Союза” - стыковке, - но одновременно указывали и на большие трудности ее осуществления. Вопросы, которые задавали Челомей, Глушко и другие, показали их полное незнание проекта, но, тем не менее, он был единогласно одобрен. Королев заявил, что “Союз” будет летать уже летом 1964 года. Будет отлично, если не весь комплекс “Союза” (7К, 9К, 11К), а хотя бы только 7К (корабль с экипажем) совершит первый полет в 1965 году. ВВС имеют громадный опыт дозаправки самолетов в воздухе, и этот опыт нужно использовать при освоении стыковки космических кораблей” [9.4].

В июле 1963 года начался выпуск конструкторской документации на космический корабль 7К. В постановлении Совета Министров СССР № 11284-435 от 3 декабря 1963 года работы ОКБ-1 по теме 7К-9К-11К “Союз-Л1” были поддержаны [9.5].

Еще один проспект об этой же программе был подготовлен в ОКБ-1 под руководством С.П.Королева в 1964 году и назывался “Орбитальный ракетный комплекс “Союз” [9.7].

Слабая сторона проекта Л1 образца 1963 года была, прежде всего, в большом количестве автоматических стыковок на околоземной орбите (тема, которая к тому времени еще вообще не была отработана ни в Советском Союзе, ни в США). Кроме того, испытания в 1964 году новой мощной ракеты-носителя УР500К уже в ближайшей перспективе делали создание на околоземной орбите дозаправляемых ракетных блоков невыгодным. Модификации УР500К за счет наращивания числа ее ступеней позволяли вывести в космос полезную нагрузку до 20 тонн.

Существенно влияло на работу над программой “Л” и то обстоятельство, что конструкторское бюро С.П.Королева было к тому времени (1962 - 1964 годы) серьезно перегружено разработками по другим темам. ОКБ-1 вело работы по военной тематике, по пилотируемым кораблям и по межпланетным станциям. Хотя с начала 60-х годов и наметилась тенденция постепенно передавать некоторые темы для разработки в собственные филиалы и фирмам, родственного направления, но общая нагрузка на “главное ракетно-космическое предприятие страны” была еще очень высока. Выступая 10 ноября 1964 года на девятой партийной конференции ОКБ-1, С.П.Королев вынужден был констатировать:

“В 1964 году мы имели 24 темы. Обстановка была сложная. На 1965 год - 9-10 тем, одну закончим в 1964 году, три - в 1965 году. К концу 1965 года будем иметь 5-6 тем. Но темы сложные” [9.8].

Но и 1965 год не принес облегчения. Генерал Николай Каманин в своих дневниках вспоминает об одном из разговоров с Сергеем Королевым на эту тему:

26 февраля (1965 года - С.Ч.)

“Королев настойчиво повторял, что ВВС (Военно-воздушные силы СССР - С.Ч.) могут делать для освоения космоса много больше того, что делают сейчас, и, поясняя эту мысль, сказал: “Мы ведь не чисто космическое бюро, на нас “висят” боевые ракеты - мы перегружены до предела и часто делаем не то, что хотелось бы делать...” Да, Королев абсолютно прав, мы - ВВС и, особенно, Министерство обороны в целом - не делаем и десятой доли того, что могли бы делать для освоения космоса” [9.9].

Несмотря на достаточно большое число задействованных для работ по ракетно-космическим направлениям подразделений, такой объемный фронт работ мешал конструкторам - и, прежде всего, самому руководству конструкторского бюро - сосредоточиться на одной тематике. Это не могло не сказаться на темпах и качестве работ. Отставание программы “Л” от американского проекта “Аполлон” росло с каждым днем. Уже в 1962 году генерал Николай Каманин с тревогой отмечал:

“23 июня.

...Из-за плохого общего руководства космосом и многочисленных ведомственных тяжб, а также споров, успехи нашей страны в космосе за 1962 год очень скромные. Опасность того, что Америка в 1963-1964 годах обгонит нас в космосе, все возрастает, а мы пока ничего не предпринимаем, чтобы вновь оторваться от наседающего конкурента. На днях получили послание Кеннеди Конгрессу о достижениях США по авиации и космосу за 1961 год. На этом документе есть резолюция Малиновского: “Товарищу Вершинину. Изучить. Коротко изложить существо вопроса, доложить Ваши выводы и предложения”. Вершинин поручил мне подготовить этот материал. Буду пытаться использовать этот повод, чтобы убедить Руденко, Вершинина, а главное, Малиновского в срочной необходимости укрепления военного космоса и особенно программы пилотируемых космических полетов. Америка правильно решила: не жалеть средств на космос, централизовать работы по космосу в стране (НАСА) и в военных ведомствах (ВВС), а главное внимание в программе освоения космоса сосредоточить на пилотируемых полетах и на планах освоения Луны. Если Америка с ее более высокоразвитой электроникой и радиотехникой отдает пальму первенства в космосе не автомату, а человеку, то нам, имеющим пока более слабую автоматику, сам Бог велел отстаивать решающую роль человека в космических полетах. Но вопреки здравому смыслу у нас многие выступают за автоматику и против человека. Это может показаться и странным и глупым, но, к сожалению, это так. Это результат того, что военным космосом руководят люди, ничего не знающие о космосе.

29 августа.

Десятки наших официальных предложений в этом направлении пропадают, как в бездонной яме, в недрах канцелярии министра (обороны СССР - С.Ч.). Я еще лишний раз убедился, что без личного вмешательства Хрущева в космические дела, едва ли будет возможно повести их в желательном для нас направлении, а именно: сконцентрировать управление и сосредоточить все силы и средства на главном - освоении космоса человеком, осуществлении пилотируемых полетов на Луну, создании орбитальных станций. Многие из наших высоких руководителей забывают, что достижения в космосе это - успехи в науке, технике, обороне и потому это - самая большая политика” [9.4].

Существенные изменения претерпевают и планы С.П.Королева по созданию ракеты-носителя Н-1. План советской лунной экспедиции постоянно меняется. В своих дневниках в 1964 году генерал Николай Каманин с нарастающим скептицизмом относительно лунных планов СССР писал:

“12 февраля.

Н.Ф.Кузнецов, В.Н.Холодков и я вчера были в Кремле и более двух часов беседовали с О.Г.Ивановским.

Ивановский сообщил нам, что есть одобренный ЦК КПСС план посылки экспедиции на Луну в 1968-1970 годах. Для этой цели будет использована ракета Н-1, способная вывести на орбиту 72 тонны, а так как вес корабля, рассчитанного на полет к Луне, прилунение и возвращение на Землю, будет составлять около 200 тонн, то потребуются три ракеты Н-1 и две стыковки на орбите. Весь этот проект у нас еще только на бумаге, а американцы уже многое сделали для осуществления полета на Луну. Короче говоря, у меня нет былой уверенности, что мы будем на Луне раньше американцев. Конечно, многое в этих прогнозах можно еще изменить в нашу пользу, но для этого нужны срочные и решительные мероприятия. Смирнов и Келдыш с такой задачей не справятся, и в этом им крепко “помогут” Малиновский, Крылов и Руденко.

Перспектив укрепления руководства космонавтикой в государственном масштабе не видно, нет и попыток целенаправленно объединить усилия всех ведомств. Нет твердого планирования, нет конкретного и ответственного руководства; средства и усилия не концентрируются, а продолжают распыляться. В такой обстановке невозможно добиться больших успехов. Из разговора с Ивановским я для себя сделал вывод: не переоценивать достижения наших ОКБ и институтов, “шевелить” их как можно чаще и многое делать своими силами.

13 апреля (1964 года - С.Ч.)

Королев наговорил космонавтам горы небылиц. Он считает, что в 1968 году можно будет слетать на Луну и обратно без стыковок на орбите и без предварительного облета Луны. У Сергея Павловича полный сумбур в голове, и напрасно он свои идеи излагает космонавтам. Для подготовки космонавтов к полетам нужны твердые, хорошо продуманные планы полетов, а не прожекты и мечтания. А в том, что в СССР нет таких планов, больше всего виноваты Королев и Келдыш.

19 июня

Сегодня я прочитал большое интервью Вернера фон Брауна о сроках и возможностях полета на Луну. Он подтвердил свою уверенность в том, что до 1970 года американцы побывают на Луне и вернутся на Землю. Он высказался и о возможных новых космических подвигах русских, но твердо заявил, что достигнутый размах работ в США скоро должен обеспечить им ведущую роль в космосе. К сожалению, он прав. Мы способны еще продемонстрировать несколько захватывающих дух трюков, но у нас уже нет оснований утверждать, что мы сохраним лидерство в космосе. Полеты “Восхода” и “Выхода” (то есть “Восхода-2” -С.Ч.) могут на 1-2 года замаскировать наше отставание от Америки и удовлетворить честолюбивые устремления Хрущева, но для специалистов уже сейчас ясно, что мы отстаем, а в случае неудач с “Восходом” или “Выходом” провал нашей космической программы станет очевидным для всех” [9.10].

К середине 1964 года советскому руководству стало окончательно ясно, что лунная программа СССР отстает от американской, и астронавты США могут и первыми облететь Луну, и оказаться первыми на ее поверхности. Это понимали уже и многие из руководителей советской космической программы, в том числе и В.Н.Челомей, который в конечном итоге и вышел на Н.С.Хрущева с предложением реализовать в кратчайшие сроки более простой проект облета Луны кораблем ЛК-1.

Аргументы показались убедительными советскому руководству, и приоритет был отдан программе Владимира Челомея, которая предусматривала облет Луны космическим кораблем ЛК-1, выводимым в космос ракетой-носителем УР500К. 3 августа 1964 года В.Н.Челомей подписывает аванпроект будущего космического корабля. Программа разработки пилотируемого корабля для облета Луны получила название ЛК-1. Первоначально планировалось, что ЛК-1 с одним космонавтом на борту должен будет по петлеобразной траектории облететь Луну без выхода на орбиту ее спутника и после необходимой коррекции орбиты вернуться на Землю. Позднее, уже в ходе уточнения весовых и габаритных характеристик космического корабля и выбранной для его запуска ракеты-носителя, проектанты смогли разместить в корабле ЛК-1 еще одного космонавта. Таким образом, облет Луны по программе ЛК-1 должен был выполнить экипаж в составе двух космонавтов. Внешне космический корабль ЛК-1 отдаленно напоминал основной блок американского лунного корабля “Аполлон”: конусообразный пилотируемый отсек, цилиндрический отсек оборудования и двигательной установки. Но габариты и вес “Аполлона” были существенно больше.

Намечалось, что запуск космического корабля ЛК-1 будет осуществляться с использованием трехступенчатой ракеты-носителя УР500К, которая также разрабатывалась в ОКБ-52 В.Н.Челомея и впоследствии получила наименование “Протон”. С околоземной орбиты корабль должен был стартовать к Луне.

Генерал Николай Каманин писал в своем дневнике:

“21 августа 1964 года.

Вчера и сегодня изучал решение ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 655-268 от 3 августа 1964 года. Решение обязывает В.Н.Челомея на базе ракеты-носителя УР-500 подготовить и осуществить в 1967 году пилотируемый облет Луны.

14 сентября 1964 года.

По мнению Сергея Павловича, Челомей с использованием своей ракеты УР-500 не сможет без стыковки выполнить облет Луны. Королев предлагал Челомею вместе заняться стыковкой, но последний решил делать новую ракету УР-700 и обойтись без стыковки.

16 августа 1965 года.

Звонил С.П.Королев. Он недоволен тем, что Челомей начинает строить корабли для облета Луны. Сергей Павлович давно вынашивает мысль захватить монопольное право на строительство космических кораблей и пытается найти среди военных поддержку своим планам. Решением ЦК КПСС и Совета Министров СССР Челомей обязывается построить за 1966 год и первый квартал 1967 года 12 кораблей для облета Луны. Больше года ОКБ-52 работает над выполнением этого задания, и было бы вредно сейчас менять исполнителя. Объем работ и количество строящихся космических кораблей быстро растет, поэтому для дела освоения космоса было бы полезно, чтобы корабли строили несколько фирм, а не одна”.

В те годы многие руководители в СССР любили приврать о своих успехах и победах. Не обошла эта “мода” и советских ракетчиков. Так, 16 июля 1964 года состоялся первый запуск ракеты-носителя УР-500 в двухступенчатом варианте с площадки №81 космодрома Байконур. После выхода на орбиту тяжелый научный спутник Н-4 получил собственное имя “Протон-1”. Соответственно и эту ракету-носитель со всеми последующими ее модификациями стали тоже называть “Протон”. В сообщении ТАСС, сделанном после запуска ракеты-носителя и спутника, был объявлен вес спутника в 12,2 тонны при том, что его реальный вес был в полтора раза меньше - около 8,3 тонны. Для чего это было сделано? Видимо, это была очень неуклюжая попытка хотя бы на словах уйти вперед американцев, которые еще 27 октября 1961 года - всего через пять месяцев после исторической речи президента США Джона Ф. Кеннеди об объявлении программы высадки человека на Луну - осуществили запуск ракеты-носителя “Сатурн-1”, имевшую грузоподъемность 10,7 тонны. Мол, пусть будут враки, но хотя бы на словах Америку обгоним.

Главный конструктор советской космической техники очень критично оценивал “лунный замах” своего конкурента Владимира Николаевича Челомея. В записке на имя Леонида Ильича Брежнева Сергей Павлович Королев писал:

“По теме УР-500 не может быть осуществлен даже круговой облет Луны, а лишь пролет мимо нее, на что, по нашему мнению, нецелесообразно расходовать столь крупные силы и средства (очень интересный вывод, но почему он делается только применительно к работам Челомея и не делается относительно лунных планов самого Королева? - С.Ч.). Положение работ, в настоящее время, по новым вариантам УР-500 создает видимость успехов, но не решает главной задачи”.

Королев предложил работы по УР-500 прекратить и сосредоточить силы на создании и отработке ракеты-носителя Н-1.

Но в ЦК КПСС не спешили соглашаться с мнением Главного конструктора.

24 марта 1966 года совершила первый полет новая советская ракета “Протон-К” (УР500К). Это была ракета-носитель для облетной лунной экспедиции советских космонавтов.

Советские планы предусматривали изготовление в течение двух лет (в 1965-1966 годах) не менее 12 кораблей типа ЛК-1. Первый полет корабля планировался на середину 1967 года. При двух удачных пусках третий полет ЛК-1 уже мог стать пилотируемым. Ожидалось, что при благоприятном развитии событий он состоится в третьем-четвертом квартале 1967 года -как раз к пятидесятилетию Великой Октябрьской социалистической революции. Проект был эффектный, но очень простой по своему замыслу - просто стартуем с Земли и совершаем в пространстве что-то вроде прыжка через Луну. Примерно тоже происходит, если взять пластмассовый шарик для настольного тенниса и перебросить его через висящую под потолком люстру.

Однако проекту ЛК-1 не суждено было воплотиться в металл. 13 октября 1964 года, чуть более чем через два месяца после официального начала проекта, с должности Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР был смещен Н.С.Хрущев, сын которого работал в ОКБ-52 В.Н.Челомея. В.Н.Челомея, “любимчика Никиты”, стали постепенно прижимать. Закрываются проекты ракеты-носителя УР200, пилотируемых кораблей “Ракетоплан” и “Космоплан”. В разработке у фирмы В.Н.Челомея из программы облета Луны остается только ракета-носитель УР500К (“Протон”).

Есть и другое мнение о причинах передачи проекта пилотируемого облета Луны из конструкторского бюро В.Н.Челомея на фирму С.П.Королева. Во-первых, работы по проекту ЛК-1 начали существенно отставать от предложенного самим В.Н.Челомеем плана. Изготовление корабля “в металле” было обещано еще в первом квартале 1965 года. Но 1965 год подходил к концу, а ни один ЛК-1 еще не был поставлен даже на испытательный стенд. Более того, становилось ясным, что и в следующем 1966 году изготовление корабля не начнется. А за океаном “Аполлон” был уже изготовлен, макеты и опытные образцы корабля начали проходить серию испытаний. По оценкам экспертов, к середине 1967 года основной блок космического корабля “Аполлон” при благоприятном развитии событий вполне мог бы быть готов к запуску в космос и к осуществлению окололунной экспедиции. Это означало, что СССР существенно отстает в лунной гонке, и США имеют шанс первыми отправить человека в полет вокруг естественного спутника Земли.

Немалую роль в отставании работ по ЛК-1 от графика сыграло то, что у ОКБ-52 еще не было опыта создания пилотируемых космических аппаратов “в металле”, да еще и в жестко оговоренные сроки. ОКБ-52 остро не хватало человеческих и финансовых ресурсов, производственных площадей. Существенное влияние на торможение процесса разработки оказывали и работы по испытаниям и доводке ракеты-носителя УР500К “Протон”. К концу 1965 года сложилась ситуация, когда ракета-носитель для пилотируемого полета вокруг Луны у В.Н.Челомея уже была, а собственно полезной нагрузки для осуществления такой экспедиции еще не было. Поэтому советское руководство и решило “помочь” ОКБ-52: УР500К оставили на доработку фирме Челомея, а вместо полезной нагрузки решили использовать в несколько измененном виде космический корабль, который разрабатывался в ОКБ-1 С.П.Королева.

Была и вторая зримая причина для закрытия проекта. К концу 1965 года становилось уже совершенно ясно, что само возникновение программы пилотируемого облета Луны в ОКБ-52 фактически без увязки с другими проектами исследования естественного спутника Земли было ошибкой, которая превратила эту программу в тупиковую ветвь развития советской космонавтики. Действительно, если США готовились к пилотируемому облету Луны в рамках одной программы “Аполлон”, и выполнение этой задачи было всего лишь одним из этапов на пути реализации программы высадки человека на Луну в целом, то в СССР зачем-то выделили проект ЛК-1 в отдельную программу, одновременно продолжая работы по высадке советских космонавтов на лунную поверхность в рамках других программ, разрабатываемых и собственно ОКБ-52, и другими конструкторскими бюро. Что же касается корабля ЛК-1, то он мог быть использован только для одной цели -для облета Луны и только по пролетной траектории, без выхода его на орбиту вокруг естественного спутника Земли. Это означало, что даже если бы ставилась задача создания окололунной космической базы -реально в те годы никто эту задачу не ставил, - ЛК-1 не смог бы выполнять без существенной доработки даже роль транспортного корабля на маршруте Земля -окололунная орбита - Земля: на нем не было ни стыковочного узла, ни оборудования для сближения с окололунной станцией, ни двигателей для такого сближения. ЛК-1 был всего лишь двухместным космическим аппаратом для облета Луны по петлеобразной траектории. В.Н.Челомей и его сотрудники, задумывая проект ЛК-1, фактически повторили ошибку С.П.Королева в проекте “Л”.

Кроме того, была слабо продумана и программа использования корабля ЛК-1 в рамках самого проекта облета Луны. Как уже отмечалось выше, предполагалось изготовить не менее 12 кораблей этого типа. 2-3 из них требовались для проведения различных наземных испытаний и отработки технологии подготовки к полету, еще 2 или 3 должны были участвовать в околоземных испытательных полетах. Для пилотируемого облета Луны по петлеобразной траектории оставалось 6-8 кораблей ЛК-1. Но обоснованной научной программы для экспедиции вокруг Луны без выхода на орбиту ее спутника не было. Решить же задачи фотографирования Луны с пролетной орбиты вполне могли бы и автоматические станции (что, кстати, и было несколькими годами позже сделано в рамках выполнения программ “Зонд” и “Луна”). Значит, и с этой точки зрения программа ЛК-1 являлась тупиковой и малоперспективной.

Свое недовольство осуществлением лунной программы начало проявлять и Министерство обороны СССР в лице маршала Малиновского. Генерал Николай Каманин отмечал:

“2 февраля (1965 года - С.Ч.)

Вечером я доложил Главкому о намечаемых нами мерах по улучшению планирования работы космонавтов. Вершинин согласился с нами, но предупредил: “Не нажимайте на Луну”. Он сказал, что на последнем заседании коллегии МО маршал Малиновский заявил буквально следующее: “Мы не можем и не будем заниматься сверхмощными космическими носителями и полетами на Луну, пускай этими делами занимается Академия наук...” Я ответил Вершинину, что это высказывание Малиновского не ново и что оно характерно для его позиции в космических делах, но нам, тем не менее, необходимо резко активизировать участие организаций ВВС в освоении Луны. Вершинин при мне переговорил по телефону с маршалом Крыловым, они договорились вместе защищать перед Малиновским необходимость наращивать усилия военных в космосе. Вершинин и Крылов поручили мне подготовить от их имени письмо министру с обоснованием активизации космической деятельности МО” [9.10].

Итак, после смещения в октябре 1964 года Н.С.Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР все работы по пилотируемой лунной программе в части создания космических кораблей вновь перешли в руководимое С.П.Королевым конструкторское бюро.

Летом 1965 года многим становится уже ясным, что США догоняют СССР в гонке космических амбиций. Генерал Николай Каманин констатирует:

“27 августа (1965 года - С.Ч.)

За последний год американцы добились решающих успехов в космосе: полеты “Маринера-4”, “Рейнджеров-7 и -8”, “Джемини-4” и, наконец, рекордный полет “Джемини-5”. Казалось бы, есть все основания забеспокоиться и задать себе вопрос: в чем дело, почему США нас обгоняют? Но Малиновский и Генштаб и сейчас хранят гробовое молчание, как будто все идет так, как надо. Мы пять лет утверждали, что социализм - лучшая стартовая площадка для полетов в космос. И вот США доказали, что это не совсем так. У нас есть возможности еще раз вырваться вперед и первыми быть на Луне, но для этого нужно убрать Малиновского, передать космонавтику от Крылова к Вершинину и допустить космонавтов к руководству космическими делами. Но на такие решения ЦК и правительство не пойдут, значит, наше отставание будет продолжаться. Перспектива мрачная, работать в такой обстановке тяжело, но работать нужно” [9.10].

Концентрация усилий по осуществлению лунного проекта в конструкторском бюро С.П.Королева не добавила логики в реализацию советской лунной программы. В 1965 году было принято решение продолжить осуществление параллельно двух отдельных лунных программ. Облет Луны должна была обеспечить “связка” ракеты УР500К (“Протон”) и упрощенного космического корабля 7К (без бытового отсека), а посадку на Луну - комплекс, состоящий из нового корабля Л3 (Лунный орбитальный корабль), посадочного модуля ЛК (Лунный корабль) и сверхмощной ракеты Н-1.

Известный советский конструктор ракетной техники Владимир Сыромятников позднее писал:

“Что касается нашего облета Луны, то решение объединить усилия двух “конкурирующих фирм” приняли той же осенью 1965 года, когда комиссия Келдыша, наконец, подвела итоги конкурентной борьбы с Челомеем, осознав состояние его проекта ЛК-1 по плакатам и деревянным макетам, не сулившим быстрых побед. Так родился проект соединения трехступенчатой ракеты-носителя “Протон” Челомея с четвертой ступенью (с той же самой ракетный блок “Д”) Королева и его лунником Л1, который пришлось делать меньше и легче “Союза”, чтобы уложиться в жесткий лимит”.

По своему замыслу новый проект советского лунного облетного корабля был компромиссным решением с самого своего замысла. Двухместный корабль 7К-Л1 (11Ф91) выводился на околоземную орбиту с высотой примерно 200 километров с помощью трехступенчатой ракеты-носителя “Протон” (УР500К) и включения разгонного блока Д (11С824). Масса корабля 7К-Л1 составляла 5,68 тонны. С помощью второго включения разгонного блока Д корабль 7К-Л1 переводился на траекторию перелета Земля-Луна. В полете была возможность несколько раз откорректировать траекторию с помощью двигательной установки корабля. Пролетев на близком расстоянии от Луны, 7К-Л1 возвращался к Земле. Спускаемый аппарат корабля, аналогичный по форме орбитальному кораблю 7К-ОК “Союз”, входил в атмосферу со второй космической скоростью и совершал управляемый спуск, а затем мягкую посадку.

В отличие от корабля 7К-ОК “Союз” лунный облетный корабль 7К-Л1 состоял всего из двух отсеков: спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека. Их размеры полностью повторяли габариты отсеков корабля 7К-ОК “Союз”. В спускаемом аппарате имелись кресла-ложементы для двух космонавтов, которые совершали весь полет без скафандров. Диаметр спускаемого аппарата составлял 2,18 метра, масса -около 2,9 тонн, общий объем - 5,5 кубических метров.

Поскольку 7К-Л1 должен был входить в земную атмосферу со второй космической скоростью, на него было нанесено новое теплозащитное покрытие. Максимальные перегрузки при управляемом спуске корабля 7К-Л1 при двойном погружении в атмосферу составляли примерно 6,5 единиц.

При внешнем сходстве приборно-агрегатных отсеков кораблей 7К-ОК и 7К-Л1 их начинка коренным образом отличалась - на лунном облетном корабле и система управления, и приборное оборудование были другими, соответственно цели его полета.

Все прекрасно понимали, что главная задача программы 7К-Л1 была чисто политической. Требовалось опередить американцев в облете Луны - и более ничего. Единственной научной задачей “прыжка через Луну” было выполнение фотосъемки части поверхности Луны с близкого расстояния. То есть, по сути, повторить операции, которые уже выполняли “космические роботы” “Луна-3” и “Зонд-3”. В пилотируемом варианте корабля “7К-Л1” должны были устанавливаться два кресла с амортизаторами системы “Казбек”, фотоаппарат “Салют-1М” с дополнительным длиннофокусным объективом “Таир-33С”, кинокамера “16ЛК-К1” Красногорского завода, автоматический фотоаппарат “АФА-БАМ”, фотоаппарат “СКД”, индивидуальные дозиметры. Космонавты должны были совершать полет в спортивных костюмах, без спасательных скафандров.

Генерал Николай Каманин довольно жестко оценивал в своем дневнике летные характеристики лунного облетного корабля 7К-Л1:

“27 апреля 1966 года.

Комаров, Фролов и Смирнов доложили о заседании макетной комиссии ОКБ-1 по Л-1. Корабль Л-1, по мнению специалистов ВВС и космонавтов, выполняется по проекту, который по качеству и надежности уступает ”Востокам” и “Восходам”. Главные недостатки корабля: отсутствие скафандра, запасного парашюта корабля и УКВ-сигналов при спуске на парашюте. УКВ-сигналы начинают выдаваться только через 10 секунд после приземления. Есть много и других, более мелких недостатков, на исправление которых ОКБ-1 дало согласие. Однако ОКБ-1 категорически возражает против размещения на корабле Л-1 скафандра и запасного парашюта и усиления его радиосредств. Возражения, как всегда, мотивируются ограничением веса и отсутствием времени на доработку. Более двух лет назад было принято решение ЦК КПСС и Совета Министров СССР о постройке лунных кораблей. Это решение промышленностью не выполнено. Два года пропали впустую, а сейчас (секретарь ЦК КПСС Дмитрий - С.Ч.) Устинов “жмет”, чтобы в 1967 году состоялся облет Луны. Но чудес не бывает — за один год хороший космический корабль не создашь. Вот почему появляются корабли типа Л-1”.

Постоянные изменения космической программы Советского Союза замедлили работы по созданию корабля для облета Луны почти на два года - только в 1966 году началась сборка нескольких кораблей 7К-Л-1 на заводе в Подмосковье. Лунные планы снова пришлось корректировать:

“24 декабря 1966 года.

Провели первое заседание Госкомиссии по Л-1 под председательством Тюлина. Доклады о готовности корабля Л-1, носителя УР-500К и старта сделали Мишин, Челомей и Бармин.

Это заседание хорошо уже тем, что впервые в официальной обстановке встретились руководители всех ведущих организаций, которым предстоит многое сделать, чтобы выполнить облет Луны космонавтами до ноября 1967 года - к 50-летию Октябрьской революции. Решено первый облет Луны кораблем Л-1 с космонавтами на борту запланировать на 26 июня 1967 года, а до этой даты выполнить четыре полета кораблей Л-1 без экипажа.

Для вывода лунных кораблей на орбиту будет использована ракета УР-500К, способная поднять 19 тонн. Ракета УР-500К - это модификация ракеты УР-500, уже четыре раза выводившей в космос спутники “Протон” весом более 12 тонн: к двухступенчатой УР-500 добавляется третья ступень - получается УР-500К. По расчетам она может обеспечить прямой полет вокруг Луны и обратно на Землю, но так как УР-500К еще не летала, то в целях повышения надежности полетов Мишин предлагает осуществить подсадочный вариант: ракета УР-500К выводит на околоземную орбиту корабль Л-1 без экипажа, а носитель “Союз” выводит на ту же орбиту корабль 7К-ОК (“Союз”) с экипажем, корабли производят стыковку, и космонавты через открытый космос переходят из корабля 7К-ОК в корабль Л-1, после чего корабли расстыковываются, 7К-ОК идет на посадку на Землю, а Л-1 разгоняется и уходит в облет Луны. После того, как будут выполнены 4-6 пусков УР-500К, можно будет осуществить и прямой полет к Луне корабля Л-1 с экипажем. Пока же надо, по-видимому, готовиться к обоим вариантам облета. Вариант со стыковкой более сложный и более дорогой. Мне больше по душе прямой полет, но пока не будет уверенности в надежности ракеты УР-500К, мы вынуждены готовиться к акробатическим номерам со стыковкой и переходом космонавтов из корабля в корабль” [9.11].

В начале 1967 года корабль 7К-Л1 был готов к старту. Перед стартом к Луне в пилотируемом варианте требовалось провести испытания корабля в автоматическом режиме, как в околоземном пространстве, так и на лунной трассе. Все работы планировали выполнить весной 1967 года с тем, чтобы 26 июня 1967 года осуществить первый пилотируемый облет Луны.

Кроме того, в то же время велись и работы по второму этапу лунного проекта. Высадку советского космонавта на Луну должны были обеспечить сверхмощная ракета Н-1 и космический корабль Л-3. Решение о создании тяжелой ракеты, способной вывести на околоземную орбиту нагрузку около 40-50 тонн, было принято правительством Н.С.Хрущева еще в 1960 году, примерно за год до официального объявления президентом США Джоном Кеннеди программы полета на Луну корабля “Аполлон”. Несколько позднее при АН СССР для разработки научной программы полета был создан специальный Лунный комитет.

Первоначально старт Н-1 планировался на 1963 год. Это был совершенно нереальный срок. Человек едва шагнул в космос, всего лишь несколько одноместных кораблей облетели Землю - и вдруг сразу лунная экспедиция. Следовало сначала накопить опыт полетов, решить ряд серьезных технических проблем. Поэтому сроки начала работ над сверхмощной ракетой постоянно сдвигались, в первоначальный проект вносились существенные изменения. Так, в сентябре 1965 года генерал Николай Каманин отмечал:

“1 сентября.

Королев с удовольствием рассказал мне о ходе работ по ракете Н-1. Она должна быть готова в металле к концу 1965 года и будет способна выводить на околоземную орбиту 90 тонн, а после установки форсированных двигателей - и все 130 тонн полезной нагрузки. Королев думает, что для первых экземпляров ракеты Н-1 полезной нагрузкой может служить “горсть” кораблей “Союз” [9.10].

Чувствуя отставание отечественной космонавтики от американской, советские покорители космоса решили напрямую обратиться с этой проблемой к руководителю СССР Л.И.Брежневу. Генерал Николай Каманин вспоминал:

“1 ноября (1965 года - С.Ч.).

Уже в 1967 году можно было бы осуществить облет Луны и вернуться на Землю, а года через 2-3 и побывать землянам на своем вечном спутнике. Каких-нибудь 4-5 лет пройдут быстро и незаметно, и нога человека ступит на Луну. Я всегда верил, что это будет наш советский человек, но последнее время в этой моей уверенности все чаще появляются сомнения...

Американцы развернули для освоения космоса грандиозные силы, кое в чем они уже опережают нас. Мы меньше выделяем средств на космонавтику и очень плохо их используем. О главных наших недостатках в работах по исследованию космоса космонавты написали письмо Брежневу, 22 октября Гагарин передал его лично помощнику Брежнева - Морозову. Сегодня уже 1 ноября, а Брежнев еще даже не читал письмо космонавтов, он находит время заниматься делами Алжира, Замбии и другими “срочными” проблемами, но у него нет часа времени, чтобы поинтересоваться, почему мы отстаем в космосе. Надежды на маршала Гречко также минимальны: он не пойдет против Малиновского. Наша космонавтика остается разъединенной, плохо управляемой, ошибки продолжаются” [9.10].

Только в ноябре 1966 года, уже после смерти С.П.Королева, специальная экспертная комиссия во главе с президентом АН СССР М.В.Келдышем утвердила эскизный проект лунной экспедиции.

Предполагалось создать мощную ракету Н-1 с грузоподъемностью 95 тонн и двухместный пилотируемый корабль Л3. Это позволяло в специальном посадочном модуле ЛК доставить на поверхность Луны одного из космонавтов, оставив второго в орбитальном корабле на окололунной орбите. После выполнения программы работ на Луне, посадочный модуль стартовал в космос и стыковался с орбитальным кораблем. Затем оба космонавта на борту корабля Л3 возвращались на Землю. В феврале 1967 года было принято постановление правительства о графике работ по реализации лунного проекта. Первый старт ракеты Н-1 был намечен на второй-третий квартал 1967 года. Высадка советского космонавта на Луну планировалась на второе полугодие 1968 года.

Однако производство не поспевало за планами. Хотя собственно производственные работы над ракетой Н-1 (или, как ее еще называли, изделием № 52) начались еще в сентябре 1963 года. Одной из причин двухгодичного отставания от графика явилась плохая организация работы, как самих заводчан, так и их смежников. Детали и узлы для Н-1 делали более 500 организаций 26 различных ведомств. Единого центра по руководству технологической подготовкой лунной программы не было, задания давались заводам часто не по профилю, поставки срывались. Как вспоминал позднее Главный конструктор Н-1 В.П.Мишин, зачастую даже министр с министром не могли договориться. Существовавшая в СССР командно-административная система управления народным хозяйством еще раз продемонстрировала свою неэффективность и неповоротливость.

Очень сильно сказалась на выполнении лунной программы и внезапная смерть в январе 1966 года С.П.Королева. При Королеве советская космонавтика двигалась своим оригинальным путем, конструкторы находили нетрадиционные и смелые решения. Но “сверху” - из ЦК КПСС и Совета Министров СССР - шло постоянное давление. После ухода из жизни Сергея Королева, во второй половине 60-х идеологическое давление “верхов” на “низы” еще более усилилось, часто спускались указания отправить космический корабль или ракету в полет к очередному государственному празднику. Так первый старт Н-1 в правительственном графике работ был запланирован на третий квартал 1967 года не случайно - близилось 50-летие Октября, требовалось подтвердить “твердую поступь первого в мире социалистического государства” очередной победой в космосе. Конечно, такого рода указания существенно мешали проведению работ, лихорадили и производство, и трудовые коллективы.

Кроме того, уже на этапе проектирования советская лунная программа Л3 уступала американскому “Аполлону” по всем параметрам: если у американцев на Луну высаживалось сразу два астронавта, то советский космонавт совершал посадку в одиночестве. Советская космическая техника самими ее создателями считалась настолько ненадежной, что перед посадкой пилотируемого лунного корабля с космонавтом в районе высадки должны были сесть и быть наготове запасной беспилотный лунный корабль и автоматический “Луноход” для перевозки космонавта к запасному кораблю в случае аварии основного лунного корабля. При падении на спину космонавт, одетый в советский лунный скафандр “Кречет” не мог подняться самостоятельно. Поэтому скафандр был оборудован специальным обручем для перекатывания упавшего космонавта со спины на живот.

Сказывалось и недостаточное финансирование лунного проекта. Если США затратили на программу “Аполлон” более 25 миллиардов долларов, то Советский Союз за все годы работ “расщедрился” на собственную пилотируемую лунную программу суммой около 4,5 миллиардов рублей.

Откровенно говоря, уже во второй половине 1967 года шансов на достижение Луны советскими космонавтами не было практически никаких. Несмотря на гибель трех американских астронавтов (Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи) во время пожара на космическом корабле “Аполлон” 27 января 1967 года, США ощутимо вырвались вперед в подготовке к пилотируемому полету на Луну. Советская ракета-носитель еще только проектировалась и собиралась на заводе и на космодроме, а Америка уже располагала готовыми к полетам ракетами “Сатурн-1” и “Сатурн-1Б” и практически готовой стартовать сверхмощной ракетой “Сатурн-5”. У американцев на стадии полной готовности к полету были уже и основной блок космического корабля “Аполлон”, и лунный модуль для посадки и старта с Луны космонавтов. У СССР еще не было ни лунного корабля Л3, ни лунного корабля ЛК. Единственным шансом для Советского Союза первым высадить на Луне своего космонавта было катастрофическое развитие программы “Аполлон”: если бы у американцев произошло еще две-три масштабных катастрофы с человеческими жертвами, то Конгресс США мог бы просто закрыть всю эту космическую программу.

Но США учли горький опыт катастрофы на “Аполлоне” 27 января 1967 года и существенно доработали свою космическую технику, - как космические корабли, так и ракеты-носители. За все время эксплуатации американских ракет-носителей “Сатурн-1Б” и “Сатурн-5” не было ни одного аварийного пуска. Зато советские ракеты “Протон” с лунным кораблем для облета Луны Л-1 “регулярно” падали на землю - “улетали за бугор”, как мрачно шутили советские ракетчики.

Многие считали, что Советский Союз слишком “заавтоматизировал” космические корабли советской пилотируемой программы - и это тоже сильно влияет на сроки запусков, поскольку автоматику приходится долго конструировать и отрабатывать на Земле. Так, например, генерал Николай Каманин в записи от 5 июля 1966 года в своем дневнике отмечал:

“Полеты кораблей “Союз” (7К-ОК) можно было бы осуществить еще в 1962-1963 годах, если бы Королев прислушивался к нашим советам и не гнался за полной автоматизацией процесса стыковки, а больше доверяя космонавтам, часть операций по маневру, сближению и стыковке возложил бы на экипаж. Недооценка роли человека в космосе и погоня за излишней автоматизацией систем космических кораблей “съели” у нас, как минимум, три года” [9.9].

В чем-то Каманин, конечно же, прав, автоматизация многих процессов была действительно чрезмерной. Но даже более простые корабли, с большим участием космонавтов в их управлении, вряд ли могли выйти в космос в 1962-1963 годах - выше мы уже подробно остановились на тех интригах и хаосе в перспективных разработках пилотируемых космических аппаратов, которые царили в советской космонавтике в 1962-1965 годах. “Мышиная возня” вокруг и внутри космической отрасли существенно тормозила работы.

Главным же тормозом советской программы пилотируемых космических полетов была плохая организация работ в целом и распыление усилий по множеству направлений. Американцы на рубеже 1966-1967 годов блистательно завершали программу орбитальных полетов космических кораблей “Джемини” и плавно переходили к эксплуатации лунных кораблей “Аполлон”. А Советский Союз при гораздо меньшем финансировании проектов позволял себе ставить сразу множество целей, не замечая, что при должной организации и планировании можно было достигнуть концентрации усилий, и выполнить все поставленные задачи в ходе осуществлении одного космического проекта.

В одной из работ по истории космонавтики приводятся факты загруженности ОКБ-1 (позднее было переименовано в ЦКБЭМ) в начале-середине 60-х годов минувшего века. Нагрузка на “фирму Королева” была невероятно высока:

“ОКБ-1 в начале 60-х тянуло на себе практически все космические программы страны. В 1961 году бюро занималось созданием автоматических межпланетных станций для исследования Венеры и Марса, научных спутников серии “Электрон”, разработкой новых модификаций ракеты Р-7, проектированием и изготовлением боевых ракет: жидкостной Р-9А, твердотопливной РТ-1, глобальной ГР-1. Велись также исследования, посвященные созданию пилотируемого спутника Земли в нескольких модификациях (“Востока”) и фоторазведчика на его базе (“Зенит”). Кроме того, был проект спутника связи “Молния”, создание которого оказало бы на развитие телерадиовещания поистине революционное влияние, соединив самые отдаленные уголки Советского Союза. Каждая из этих задач была совершенно нетривиальной; в США над подобными проектами обычно работали отдельные фирмы с мощным научным заделом.

Но нельзя сказать, что конструкторы этого не понимали. Все они понимали. Вскоре после выхода постановления по созданию Н1-Л3 началась передача всей межпланетной тематики в НПО им. С.А.Лавочкина, спутников связи - в Красноярск, модификаций “семерки” - в Самару, а тематика баллистических ракет постепенно отошла к Янгелю и Челомею (ОКБ-52, ныне НПО “Машиностроение”)” [9.12].

Вот и получалось, что, помимо всех прочих ракетно-космических дел, в СССР, на “фирме” Сергея Павловича Королева, а позднее Василия Павловича Мишина, в 1966-1967 годах одновременно работали над пилотируемыми кораблями:

- 3КВ (“Восход”) - для осуществления длительного полета до 20-25 суток (до июня 1966 года);

- 7К-ОК (“Союз”) - для осуществления стыковки двух пилотируемых космических кораблей на околоземной орбите;

- Л1 (“Зонд”) - для осуществления облета Луны по пролетной баллистической траектории;

- Л3 (лунный орбитальный корабль) и ЛК (лунный посадочный корабль) - для осуществления высадки космонавта на лунную поверхность.

И в конструкторском бюро, и на предприятиях выполнение сразу четырех программ подготовки к пилотируемым полетам постоянно приводило к нестыковкам, накладкам, срывам сроков изготовления и снижению качества работ. Четыре пилотируемые программы очень сильно мешали друг другу.

Генерал Николай Каманин в своих дневниках пошагово описал будущую советскую пилотируемую экспедицию к Луне:

“17 февраля (1965 года - С.Ч.).

Экипаж экспедиционного корабля “Л-3” будет состоять из двух космонавтов. В состав экипажей будем включать космонавтов, уже летавших в космос. Программа экспедиции предусматривает следующие основные этапы полета комплекса “Л-3”:

1. Старт с орбиты ИСЗ на траекторию полета к Луне.

2-3. Коррекции траектории полета к Луне на удалении 150-200 тысяч километров от Земли.

4. Переход одного космонавта из лунного орбитального корабля (ЛОК) в лунный корабль (ЛК) через открытый космос.

5. Разделение ЛОК и ЛК.

6. Запуск двигателя ЛК для схода с орбиты искусственного спутника Луны (ИСЛ).

7. Маневр перед посадкой и посадка ЛК.

8. Выход космонавта на поверхность Луны и возвращение его в ЛК.

9. Старт ЛК на орбиту ИСЛ.

10. Стыковка ЛК и ЛОК.

11. Переход космонавта из ЛК в ЛОК через космос.

12. Разделение ЛК и ЛОК.

13. Старт ЛОК с орбиты ИСЛ на траекторию возвращения к Земле.

14- 15. Коррекции траектории возвращения к Земле.

16. Торможение спускаемого аппарата в верхних слоях атмосферы.

17. Вход в плотные слои атмосферы.

Для выполнения плана подготовки лунной экспедиции надо уже сейчас рассмотреть кандидатов на роль командира корабля “Л-3” и на роль космонавта, выходящего на лунную поверхность” [9.3].

Из вышеизложенного совершенно очевидно, что лунный орбитальный корабль Л3, - подобно американскому “Аполлону”, - мог бы выполнить и задачи по стыковке на орбите Земли, и облететь Луну, и стать составной частью проекта высадки космонавта на лунную поверхность. Но вместо одного корабля строили сразу три разных по своим целям. Это не могло не сказаться на темпах работ. Генерал Николай Каманин отмечает:

“10 ноября.

Получили сегодня два решения ВПК: одно с заключением экспертной комиссии по НИР, обеспечивающей поиск и эвакуацию лунных кораблей, а другое - по комплексам “УР-500К - Л-1” и “Н-1 - Л-3”

(облет Луны и экспедиция на Луну). В последнем решении указывается, что Постановление ЦК КПСС и Совета Министров от 1964 года по лунным кораблям выполняется неудовлетворительно, и вновь

выдвигается требование выполнять все работы по лунным кораблям и ракетам вне всякой очереди - как задания особой государственной важности. Подобных решений, выговоров и окриков становится все больше, атмосфера вокруг наших космических дел накаляется с каждым днем. Большое начальство с приближением 50-й годовщины Октября будет требовать эффектных космических полетов, но бумагами и криками делу уже не поможешь слишком много времени ушло впустую” [9.3].

Но даже если закрыть глаза на полную нелогичность советской пилотируемой космической программы в середине 60-х годов минувшего века, все равно остается вопрос: “А зачем нужна такая спешка?” Генерал Николай Каманин откровенен на страницах своего дневника:

“5 января (1967 года - С.Ч.).

1967 год для нашей страны особый год, руководители партии и правительства дали указания, чтобы к 50-летию Советской власти космонавты СССР добились заметных успехов” [9.13].

Значительную часть этих предпраздничных “заметных успехов” - в части стыковки двух пилотируемых кораблей на околоземной орбите - должен был обеспечить космический корабль 7К-ОК (“Союз”). Генерал Николай Каманин отмечал:

“21 ноября (1966 года - С.Ч.)

В 11:00 на 31-й площадке состоялась намеренно устроенная мной встреча космонавтов с руководством Госкомиссии. Мишин рассказал о ходе подготовки кораблей 7К-ОК №№1, 2, 3, 4 к пуску, обратил внимание на то, что 7К-ОК - это базовый корабль для Л-1 и Л-3, и что освоение маневра и стыковки необходимо нам для открытия “зеленой улицы” космическим полетам к Луне” [9.3].

Отметим, что на кораблях Л-1, Л-3 и 7К-ОК (“Союз”) был разный набор бортовых систем, поскольку корабли создавались под разные цели. Но многое было и общим. Так, - и мы об этом уже писали выше, - одним из общих похожих элементов был спускаемый аппарат - и по форме, и практически по размерам. Если успешно начнут приземляться спускаемые аппараты

орбитальных кораблей 7К-ОК (“Союз”), то с большой вероятностью можно считать, что также успешно будут приземляться и спускаемые аппараты лунных кораблей Л-1 и Л-3, обладающих усовершенствованной тепловой защитой, поскольку в атмосферу Земли им предстояло входить на более высоких скоростях, чем их орбитальным собратьям. Поэтому от успешных полетов кораблей 7К-ОК (“Союз”) напрямую зависел и успех советских лунных экспедиций - как облетных, так и посадочных.

Увы, но и программа кораблей 7К-ОК (“Союз”) преподнесла в 1966-1968 годах немало весьма неприятных сюрпризов...