Проклятие китайского колдуна

Глава 12

В первую очередь нужно было расслабиться. Я освободилась от всех одеял, в которые меня укутали Васик и Даша и от ночной рубашки.

Потом я легла на пол – твердая поверхность, на которой лежишь – самое лучшее, никаких перин и подушек.

Вот теперь…

Я закрыла глаза и раскинула руки. И представила, что плыву на спине по бескрайнему океану – и уже через несколько минут услышала тихий плеск волн и почувствовала свежий и соленый морской воздух.

Ночное звездное небо – я увидела его, не открывая глаз. А когда все известные мне, а также неизвестные – и ни одному человеку на Земле неизвестные небесные созведия засияли в глубине небосвода – достаточно было лишь одного простого усилия, чтобы воспарить над соленой водой.

Космос принял меня, и я поплыла по первозданной молочно-белой дороге Млечного пути. Все дурное, что было во мне, все нечистые яды, которыми мое тело и дух щедро напитались за бурные события прошлой ночи, остались в переливчатых молочных струях.

Я глубоко выдохнула и легким движением руки вернула себя в воды бескрайнего океана. Волна немного приподняла меня, Вселенная качнулась и, открыв глаза, я увидела белый потолок своей квартиры.

* * *

Я легко вскочила на ноги. Усталости и той смертной тоски, прочно сцеплявшей мое тело всего-то час назад – не осталось и следа.

Я посмотрела на часы. Вовремя я вышла из транса – как раз сейчас должен позвонить Васик… Или Даша. Ровно два часа прошло с тех пор, как они ушли.

Словно ответом на мои мысли в гулкой тишине пустой квартиры затрещал телефонный звонок.

Я сняла трубку.

– Алло, – услышала я Дашин голос, – Ольга, это ты?

– Я, – ответила я, – а кто же еще? Ты ведь мне звонишь…

– У тебя бодрый голос, – удивленно констатировала Даша, – как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – сказала я, – я же говорила, что мой организм и астральное тело восстанавливается быстрее, чем у обычного человека.

– Здорово, – в голосе Даши ясно читалось восхищение, – мне бы так… Просто удивительно. Когда мы уходили, ты почти без чувств была, а сейчас… Можно подумать, что тебе и плохо-то не было, а просто…

– А просто я симулировала? – закончила я.

– Ну что ты… – смущенно, как мне показалось, проговорила Даша, – я такого не хотела сказать. Просто-напросто – удивилась, как быстро ты восстановила силы, а не… Ну, в общем, ты меня поняла.

– Откуда ты звонишь? – спросила я. – Что-нибудь узнала?

– Я была в больнице, – ответила Даша, – в той самой, где мы были вчера и, благодаря Васику, ничего существенного не успели выяснить. Оттуда и звоню…

– Значит, вы все-таки разделились, – вставила я, – Васик – по милиции, ты по больницам.

– Ага, – сказала Даша и продолжала, – мне удалось поговорить с врачом, который принимал Толстяка. Он описал мне его – вроде бы тот самый Толстяк.

– Отлично, – сказала я, – какие-нибудь сведения еще есть?

– Толстяк убежал из больницы вчера ночью, – сообщила Даша, – как только очнулся. Его пиджак с документами, бумажником и мобильным телефоном остался у врача…

– Так это же грандиозно! – воскликнула я. – Документы! Это же…

– Не торопись, – вздохнула Даша, – видишь ли, в чем дело… Документы лежали в бумажнике, а бумажник… свистнул кто-то. Либо из врачей – в этой клинике много студентов-практикантов, либо из обслуживающего персонала. Либо кто-то из пациентов… Ты бы видела, какой здесь контингент, – понизив голос до шепота, проговорила Даша, – алкоголики и наркоманы… Наверное, и нашего Толстяка приняли за такого же – его же привезли в бессознательном состоянии и неизвестно, что с ним приключилось…

– Документов нам, значит, не видать, – задумчиво проговорила я, – это плохо. Это очень плохо. Ниточка, которая могла бы привести нас к этому типу оборвана… Постой! Ты говорила, что в пиджаке нашли еще и мобильный телефон. Ты взяла телефон?

– Взяла…

– Умница!

– Представилась сестрой потерпевшего и взяла. Доктор не мог припомнить ни имени, ни фамилии Толстяка, так что поймать меня на лжи – не мог, – сказала Даша.

– Это хорошо, – рассудила я, – с одной стороны. А с другой – плохо. Все-таки легче было бы искать, если б мы знали имя и фамилию нашего врага. Ну да ладно… Слушай, Даша, а почему ты звонишь из больницы, а не с мобильного Толстяка?

– Потому что на его телефоне сел аккумулятор, – ответила Даша, – может быть, именно поэтому тот, кто свистнул бумажник, на мобильный не покусился. Подумал, что – неисправен…

– Может быть, – согласилась я, – не важно… Слушай, знаешь, что сделай сейчас – зайди в ближайший сервисный центр мобильной связи и попроси, чтобы тебе зарядили аккумулятор. А после возвращайся ко мне.

– Хорошо, – ответила Даша, – Васик не звонил?

– Нет еще, – сказала я.

– Значит, позвонит попозже, – обнадежила она меня.

– Хорошо бы, – сказала я.

* * *

Большая черная машина остановилась у двора милицейского отделения.

– Во двор заезжать не буду, – хмуро проговорил шофер, – не знаю, как у вас, а у меня совсем нехорошие ассоциации с этим местом.

– Придурок, – хмыкнул Никодимов, открывая дверцу, – давно пора бы от предрассудков избавиться. Кого я набрал в свое охранное агентство – сплошные бандиты. Ментов боятся, как черт ладана. Никак вам не втолкуешь, что если дела делать аккуратно и дружить со всеми… нужными людьми, то никого бояться и не придется. А вы… Вот наша фирма зарегистрирована как?

– Как охранное агентство «Черный обелиск», – ответил шофер.

– А на самом деле мы чем занимаемся? – снова спросил Никодимов и, не дожидаясь ответа, ответил сам, – вот то-то… С одной стороны все по закону, а с другой… Уметь надо!

Он вылез из машины и уверенно направился к проходной, сказав еще на ходу:

– Через пять минут буду. Приготовьте место для нашего пассажира.

* * *

Спустя десять минут план у Толстяка был готов. Он закрыл глаза и представил себе мозг боксера-Фраера. Без труда обнаружил тот участок мозга, который отвечает за болевые ощущения.

По желанию Толстяка раскаленный уголек упал обнаженный участок мозга – Толстяк даже услышал тихое шипение обугливающейся плоти.

Потом он открыл глаза и увидел, как Фраер, выпучив глаза и открыв рот, медленно сползает с нар на пол, не в силах – от охватившей его невыносимой боли – издать даже малейший звук.

– Дежурный! – немедленно позвал Толстяк. – С этим мужиком совсем плохо!

Полусонный дежурный открыл глаза и с минуту тупо смотрел на хрипящего и извивающегося на полу Фраера.

– Чего это? – зевая, спросил дежурный.

– А я знаю? – отвечал Толстяк. – Сидел-сидел и упал… Видно, приступ какой-то…

Еще минуту дежурный размышлял – как ему в данной ситуации поступить, но потом все-таки поднялся со своего места, вздохнул и, гремя ключами, медленно повлекся к двери в обезьянник.

Повозившись с замком, он открыл, наконец, и, не обращая никакого внимания на смирного толстого мужчина, спокойно сидящего на грязных нарах, склонился над полуживым от страшной боли Фраером.

– Эй, мужик! – позвал дежурный. – Ты чего? Плохо, что ли тебе? Или…

Что еще предположил бы по поводу состояния одного из своих подопечных ленивый дежурный, так никто и не узнал. Толстяк – серым комом метнувшийся к нему, стиснул жирными лапищами шею милиционера и с силой крутанул.

Раздался хруст и уже мертвый милиционер с тихим стоном упал на пол обезьянника.

Толстяк мгновенно освободил своего слугу – Фраера – от ужасных страданий и одним движением руки стер все последствия своего жестокого эксперимента – Фраер поднялся на ноги, недоуменно ощупывая голову.

– Что-то мне было как-то… – начал говорить он, но договорить не успел.

– Иди вперед, – без слов приказал ему Толстяк, – быстро!..

Фраер послушно вышел из обезьянника и прошел несколько шагов по коридору.

«Сейчас поворот, – лихорадочно размышлял Толстяк, – там еще один дежурный милиционер и два автоматчика. Но автоматчики на крыльце, дежурного, который сидит на вахте, им не видно. Ладно… Ладно… Попробуем»!

– Иди вперед! – снова приказал Толстяк своему слуге. – Если вдруг тебя спросят о чем-либо, скажи, что тебя отпустили…

Фраер повернул за угол и пошел по направлению к выходу. Дежурный на вахте поднял голову от своих бумаг и окликнул его. Толстяк напрягся.

– Эй, парень! – крикнул дежурный. – Времени сколько скажи, а то у меня часы стали…

– Меня отпустили, – не дав ему договорить, механическим голосом произнес Фраер.

Дежурный открыл рот и замер.

Толстяк вышел из-за угла и пошел вслед за своим слугой.

– Вы куда? – окликнул и его изумленный дежурный. – Кто вас отпустил-то? Мне формы для протоколов еще не приносили, а вас уже…

Он замолчал, встретившись взглядом с пылающими глазами Толстяка – и через две секунды опрокинулся на спинку кресла. Тело дежурного конвульсивно выгнулось, он широко распахнул рот, сделав глубокий вдох – последний.

Автоматчики курили на крыльце. Один из них брезгливо держал Фраера за пуговицу на куртке и спрашивал:

– Пропуск твой где? Где твой пропуск, алкаш проклятый… Про-пуск?

– Нас уже отпустили, – повторял Фраер, глядя пустыми глазами в какое-то одному ему ведомое измерение, – нас уже отпустили…

– Мы пропуска сдали дежурному, – поспешил сообщить Толстяк, появляясь на крыльце, – спросите у него… Мы же не знаем, кому пропуска отдавать…

И Толстяк шевельнул пальцами, концентрируя в них энергию. Однако автоматчик выпустил Фраера и сказал, вытерев руку о бронежилет:

– Зла на вас нет никакого… Что заберут пьяных, что выпустят… Он же вообще ничего не соображает! Талдычит одно и то же… Пропуска они не знали кому сдавать. Можно подумать, блядь, первый раз тут…

«Все правильно, – подумал Толстяк, – мы же всего-навсего алкаши. Таких за день до сотни через отделение проходит. Так чего с нами церемониться? Пропуска какие-то… Не так-то уж было и трудно сбежать отсюда… Вот только два трупа там… внутри…»

– Ладно, – проговорил автоматчик, – чего встали? Пошли отсюда, синеморы!

– Уже уходим, – сказал Толстяк, мыслью, вооруженной магической силой перерубая телефонные провода и блокируя радиоволны раций.

* * *

Николай Николаевич поднялся из-за своего рабочего стола, когда часовая и минутная стрелки прочно стакнулись на самом верху циферблата. Николай Николаевич зевнул и с хрустом потянулся.

Потом снова нахмурился. Сегодня после обеда ему позвонили из Китая – из Гонконгской гостиницы Хуньжоу – сообщили, что постояльцы отбыли в Россию и осведомились о том, что делать с оплаченными еще на несколько дней вперед номерами.

Не дослушав, Николай Николаевич тогда повесил трубку. А сейчас пожалел об этом – можно было попытаться выяснить что-то еще о своем блудном сыне.

Николай Николаевич снова посмотрел на часы – две минуты первого. Совсем ночь.

«Нет, это надо же! – в который раз уже за сегодняшний день подумал он, – просто в голове не укладывается. Родной сын – а не соизволит позвонить отцу, который столько для него делает… Приехал в Китай, почему-то уехал оттуда, хотя мог бы жить на всем готовом и совершенно бесплатно – целых две недели. И сейчас он – скорее всего – находится в Москве… И шляется непонятно где, на его квартире его нет – или к телефону он не подходит… Ну, подойди ты к телефону, ну сними трубку, ну позвони отцу или матери… Нет, – Николай Николаевич вздохнул, – неправильно я своего сына воспитывал. Сам же и виноват. Нужно было ему больше времени уделять, а не бизнесу… А вот… если он в Москве – не поискать ли мне его? Связи у меня есть, и люди – очень хорошие люди, компетентные в таких делах – обнаружат Васика за полдня. Пожалуй, так и поступлю. А то что-то предчувствия у меня нехорошие. Вдруг что с Васиком случилось. Я уже думаю, что…»

Он набрал номер и проговорил в трубку:

– Ивана Ивановича, пожалуйста…

Через минуту Николай Николаевич уже разговаривал с Иваном Ивановичем.

– Как служба, Ваня? – спросил он. – Извини, что так поздно… А у меня к тебе просьба. Мой сынок непутевый сейчас в Москве, а я не могу его разыскать. Подсуетись, пожалуйста, немного, пошли своих ребятишек на поиски… Да, вот опять такая ситуация. Пороть его надо было в детстве, а теперь поздно… Сделаешь? Спасибо. Спасибо большое. Ты знаешь, за мной не пропадет. Всего доброго.

Положив трубку, Николай Николаевич вздохнул с облегчением.

«Ну вот, – подумал он, – теперь – меньше, чем за сутки моего придурка найдут. Третий раз уже за последний год беспокою Ваню. Служащих серьезного учреждения заставляю разыскивать своего непутевого отпрыска…»

Тут ход его мыслей был прерван телефонным звонком.

– Кто бы это мог быть в такое время? – недоуменно проговорил Николай Николаевич. – Рабочий день у меня давно закончен, даже секретари все ушли… одна охрана осталась. Светлана? Звонила два часа назад, обещала перезвонить завтра с утра. Может, это сынишка мой объявился…

– Алло? – включив свой мобильный телефон, проговорил в трубку Николай Николаевич.

– Николай Николаевич! – раздался в телефонном динамике взволнованный голос. – Это Яков Семенович вас беспокоит! Простите, ради бога, за столь поздний звонок, но я знаю, что вы часто засиживаетесь за работой допоздна и вот… осмелился позвонить.

– Здравствуйте, Яков Семенович, – поздоровался и Николай Николаевич, – что-то случилось? Голос у вас такой…

– Случилось! – выкрикнул Яков Семенович. – Мне необходимо срочно с вами встретиться. Это по поводу нашей финансовой операции. Появились новые обстоятельства, которые нужно обсудить немедленно.

– До завтра дело не терпит?

– Нет-нет, ни в коем случае!

– А… по телефону?

– Это… – здесь Яков Семенович несколько замялся, – это не телефонный разговор.

– Говорите смело, – разрешил Николай Николаевич, – мой мобильный не сканируется – защита.

– Да не получится по телефону, – после секундной паузы продолжал Яков Семенович, – мне нужно кое-что вам показать, по телефону это не…

– Хорошо, – проговорил Николай Николаевич, – когда и где мы с вами встречаемся?

– Я сижу в машине у здания вашего офиса, – сказал Яков Семенович, – жду вас сейчас.

– Хорошо, – повторил Николай Николаевич, – буду минут через десять.

– Жду…

«Что там еще случилось? – с досадой думал Николай Николаевич, собирая разложенные по столу бумаги, – даже странно…»

* * *

Человек в черной шляпе остановился у дверей отделения. Ему показалось странным то, что автоматчиков не было на крыльце. Только он успел подумать об этом, как один из стражей стремительно выбежал во двор, даже не прикрыв за собой дверь.

– Эй! – окликнул его Никодимов. – Что у вас тут случилось?

– Мобильный есть? – выпучив на него безумные глаза, заорал автоматчик.

– Есть, – сказал Никодимов, вынимая из кармана телефон, – а что случилось-то?

– Нападение на отделение милиции!! – рявкнул автоматчик. – Двое задержанных сбежали из обезьянника! Ни один телефон, ни одна рация не работает! Два трупа!

Он схватил телефон Никодимова, набрал номер и принялся орать туда.

«Вот так дело, – немедленно оценил Никодимов, – вот так подарочек мне Захар подкинул. Тут и гением не надо быть, чтоб определить, кто сбежал из обезьянника…»

Автоматчик договорил по телефону и, подняв глаза, увидел быстро удаляющегося мужчину в черной старомодной шляпе.

– Мужик! – заорал он ему вслед. – Телефон-то! Телефон свой забыл!

Через несколько минут сидящий в бешено мчащейся по дороге машине Никодимов, отобрав мобильник у одного из своих подчиненных, давал ориентировки на Толстяка главарям бандитских группирок города, с которыми был связан.

Закончив, он вытер со лба холодный пот и сказал ошеломленному таким резким поворотом дела шоферу:

– Ну и дела… Теперь этого козла братва по всему городу вытаптывать будет. И лучше для нас – если пацаны скорее жирного найдут, чем менты…

Никодимов перевел дух и набрал еще один номер.

– Тимофея Трофимовича… Тимка, это ты? – заорал он в трубку. – Ах, ты уже обо всем знаешь… Скажи мне – во дворе какого дома задержали того самого человечка, на которого я тебе ориентировки… Есть такая информация? Ага, ага… жду.

– Спасибо, Тимофей! – говорил Никодимов уже через пять минут. – Последняя просьба к тебе – сделаешь так, чтобы в тот двор мусора не совались – прощу долг и даже… Даже сверху получишь… Что? Сложно будет? А ты постарайся. Ты у нас пронырливый…

«Мне во что бы то ни стало нужно найти этого самого толстяка, – подумал Никодимов, возвращая телефон владельцу, – если я этого не сделаю, Захар меня с землей сровняет. Черт возьми, никто не знает, кто такой этот Захар и откуда он появился в Москве несколько лет назад, но все его боятся как огня… И я боюсь. А разве можно не бояться человека, который способен на все? И еще эти слухи дурацкие… о его связи с Сатаной и все такое…»

Никодимов с трудом подавил в себе желание перекреститься.

* * *

Часа через два ко мне подъехала Даша. Первое, что она спросила, было:

– Васик не звонил еще?

– Нет, – ответила я, – что-то я, Даша, беспокоюсь, как бы что-нибудь с ним не случилось.

– Вот черт… – сквозь зубы процедила Даша, – я же говорила, что нельзя его одного никуда отпускать. Всегда я это говорила… Почему же сегодня мы… Вот черт. Может его в ментовке задержали?

– Да за что его?

– Мало ли… – Даша пожала плечами, – как обычно, за административное правонарушение – появление в общественном месте в нетрезвом виде, нарушение общественного порядка… Ты что – нашего Васика не знаешь?

– Знаю, – сказала я, – а ты забыла, что он теперь не пьет?

– Ах, да… – спохватилась Даша и надолго замолчала.

– Мобильный, – напомнила я, – зарядила аккумулятор?

– Зарядила, – проговорила Даша, – протягивая мне телефон. Я кофе вчера варила… Что-нибудь осталось?

– На кухне, – сказала я.

Даша проследовала на кухню, а я вернулась в спальню и начала вертеть в руках телефон.

Телефон, как телефон. Не очень хороший, правда. Не очень? то есть дорогой. Я включила телефон и посмотрела на вспыхнувшее табло. Потом открыла электронную записную книжку.

Пусто.

«Очень умно, – подумала я, – с моей стороны. Толстяк осторожен, он не станет оставлять номера телефонов в записной книжки своего мобильного… Но проверить-то мне надо. Хотя, стоп!»

Я просмотрела последние номера, по которым производились звонки – на табло высветились один за другим десять совершенно одинаковых номеров – это был номер службы точного времени.

– Та-ак… – пробормотала я, – значит, Толстяк никому по этому телефону не звонил. Или звонил, но тут же принимался донимать службу точного времени, чтобы стереть из памяти телефона номер, по которому звонил. Логично будет предположить, что нужные Толстяку люди, сами звонят ему и… Теперь мне остается только одно – включить телефон и ждать, пока кто-нибудь позвонит мне. То есть, не мне, а – Толстяку. Так и поступлю. Только сначала…

– Что ты там себе под нос бормочешь? – поинтересовалась Даша, входя в спальню с чашкой дымящегося кофе в руках.

– Даша, – промычала я, не отрывая глаз от телефона, – пожалуйста, закрой дверь и минут десять меня не беспокой. Хорошо?

– Х-хорошо… – недоуменно проговорила Даша, – а что случилось.

– Ничего, – ответила я, – просто мне нужно немного сосредоточиться. Не мешай, ладно?

– Будешь снова применять свои экстрасенсорные способности? – догадалась Даша.

– Вот именно. А теперь, будь добра…

– Да пожалуйста…

Даша пожала плечами и вышла, прикрыв за собой дверь. Надеюсь, она не обиделась. Ладно, извинюсь потом, а сейчас мне нельзя терять ни минуты. Что-то мне подсказывает, что вся эта история стремительно летит к развязке. А вот какой будет развязка – во многом зависит только от меня. Только от меня одной.

Я достала из потайного шкафчика наполовину оплавленную свечу, поставила ее перед собой и зажгла. Фитиль свечи вспыхнул ровным оранжевым светом и, потрескивая, стал дальше оплавлять свечу, не давая при этом никакого дыма.

Я закрыла глаза и вызвала в своей памяти одно из тех заклинаний, которые нашла в записях своей покойной сестры. Мысленно я повторила заклинание и закончила сеанс комплексом пассов – уже своего собственного изобретения; за последний год, надо сказать, я довольно интенсивно изучала собственные экстрасенсорные способности и достигла в этом немалых успехов.

– Вот и все, – закончив проговорила я и задула свечу, – теперь сознание того, кто позвонит на этот телефон будет для меня открытой книгой, а вот мое сознание – прочно заблокировано для чужого вторжения. Последнее – на тот случай, если сам Толстяк, обладающий экстрасенсорным даром вздумает проверить, кому это достался его телефон.

– Вот и все, – повторила я, покидая спальню, – теперь нам остается только ждать.

– Чего ждать? – спросила, выглянув из кухни, Даша.

– Узнаешь, – сказал я. Я устала, мне не хотелось долго объяснять.

– Ну, если нам все равно ждать, – проговорила Даша, – может быть, ты, используя свой дар, поищешь нашего Васика?

Господи, она не могла об этом раньше вспомнить? А я о чем думала?..

– Теперь не могу, – сказала я и прикусила губу от досады, – теперь мне нельзя отвлекаться – нельзя входить в транс до тех пор…

– До каких пор? – спросила Даша, не дождавшись продолжения.

– Пока не зазвонит телефон, который ты мне принесла, – закончила я.

* * *

«Вперед! – стучало в голове у Толстяка. – Вперед! Теперь к этой суке и уничтожить ее! А потом – твоя очередь, мой дорогой Захар! Ты! Я к тебе обращаюсь, мой слуга! А ну-ка, стой на месте!»

Михаил-Петр-Фраер остановился и поднял глаза на своего господина.

«Пойдешь со мной, – приказал Толстяк, – и будешь мне подчиняться во всем. Понял»?

– Понял, – вслух проговорил Фраер.

После нескольких безуспешных попыток остановить машину, Толстяк и его слуга пошли пешком.

– Минимум целый час идти, – Толстяка просто корежило от распиравшей его злости, – если нас не заберут по дороге еще раз… Мало того, что у нас внешний вид, как у самых настоящих бомжей, так нас уже, судя по всему, все патрульные машины разыскивают. Пойдем-ка на автобусную остановку…

Через полчаса – они ехали на автобусе – они уже были неподалеку от дома Ольги.

– Все, – выдохнул Толстяк, выходя из автобуса, – теперь вряд ли нарвемся на ментов… Ну, сука, теперь держись. Я тебя достану.

* * *

Ящер был в машине один – сидел за рулем. Увидев, что Николай Николаевич выходит из дверей офиса, сопровождаемый двумя дюжими охранниками, он выскочил из машины и предупредительно открыл дверцу заднего сиденья.

– Проходите, Николай Николаевич.

Николай Николаевич кивнул и сел на указанное ему место. Ящер быстро обежал машину и приземлился рядом. Охранники остановились неподалеку от машины. Ящер заметил, что они – оба – не сводят с него глаз.

– Вы позволите, Николай Николаевич?

– Что?

– Я подниму стекла, – пояснил свою просьбу Ящер.

– Пожалуйста, – разрешил Николай Николаевич.

Когда тонированные стекла автомашины Ящера наглухо отгородили Николая Николаевича от внешнего мира, Ящер достал с переднего сиденья черную папку и проговорил, положив на нее руку:

– Сегодня я получил факс из Австрии, – Ящер очень старался, чтобы его голос звучал максимально встревоженно, – мои партнеры требуют немедленно подтвердить перевод второй части суммы. У них появились какие-то непредвиденные проблемы с расчетами. Если завтра у них не будет наших… ваших денег, сделка автоматически расторгается.

Николай Николаевич хотел что-то сказать, но Ящер, умоляюще подняв руки, продолжал:

– Вы знаете, Николай Николаевич, сколько сил я вложил в эту операцию. Да я несколько лет собирал сведения и готовился провернуть эту сделку. А теперь вы все ставите на грань срыва… Я понимаю, что вы рискуете очень большой суммой денег… колоссальной суммой денег, но вы и меня должны понять… Риска, как такового, и нет. Я все рассчитал до самого последнего момента, я…

– Да погодите вы, Яков Семенович, – все-таки удалось Николаю Николаевичу вставить слово в скороговорку Ящера, – лично вы мне очень симпатичны, но моя жена… Мало кто знает, что три года назад у меня сложилась примерно такая же ситуация, что и сейчас – мне предложили очень выгодную сделку и деньги нужно было переводить – так же как и сейчас – в срочном порядке.

– Но ведь это… – начал было снова Ящер, но был прерван.

– Тогда, признаться, – продолжал Николай Николаевич, – я свалял дурака. Не успел как следует проверить своего нового партнера. Ковалев, царство ему небесное, был в отъезде – и мошенникам удалось меня обмануть. Я потерял очень много. Очень много. Чуть ли не половину всего своего состояния. Два года мне понадобилось, чтобы кое-как оправиться. И сейчас мои дела идут не так, как хотелось бы.

– Но ведь вы же проверяли меня! – обиженно воскликнул Ящер, – и не один раз проверяли! Почему же вы теперь утверждаете, что опасаетесь мошенников, если вам доподлинно известно, что я не мошенник?

– Два дня, – твердо сказал Николай Николаевич, – то есть – уже один день. Свяжитесь с вашими партнерами в Австрии – пускай они подождут один день. Только один. Несколько часов всегда можно подождать.

– Да нельзя! – крикнул Ящер. – Я же вам говорю – сложилась такая ситуация, что деньги нужно переводить немедленно.

– Покажите факс, – попросил Николай Николаевич.

Ящер немедленно раскрыл свою папку и достал оттуда свернутую вдвое бумагу.

Николай Николаевич долго изучал факс, затем медленно свернул бумажку и протянул ее Ящеру.

– Ну как? – шепнул Ящер.

– Погодите, – проговорил Николай Николаевич, – я подумаю.

Ящер с готовностью замолчал. Думал Николай Николаевич довольно продолжительное время, наконец, вздохнул и проговорил негромко:

– Позвольте позвонить?

– Пожалуйста, пожалуйста…

Ящер немедленно выскочил из машины, прикрыл за собой дверь и нервно закурил, отвернувшись от невозмутимых охранников Николая Николаевича.

Сам Николай Николаевич, оставшись в машине один, набрал номер и сказал в трубку:

– Светлана? Извини, что так поздно. Понимаешь, появились в нашем деле непредвиденные обстоятельства. Ты успела проверить австрийских партнеров Якова Семеновича? Еще нет? Черт… Понимаешь, надо срочно переводить вторую часть денег.

* * *

Когда Толстяк увидел большую черную машину во дворе, того самого дома, где он провел ночь в палисаднике под кустом, его сразу кольнуло беспокойство.

Но остановиться он уже не мог.

«Иди вперед, – снова скомандовал он своему слуге, – и если кто-то помешает тебе – убей»!

Наклонив голову, точно упрямый буйвол, Михаил-Петр-Фраер направился к подъезду. Толстяк пошел за ним, на ходу вызывая в своей памяти образ мозга своего слуги – тот самый участок мозга, отвечающий за болевые рефлексы. На этот раз серый туман бесчувствия окутал мозг слуги Толстяка.

«Отлично, – закончив операцию, подумал Толстяк, – теперь мой подопечный не будет чувствовать ни малейшей боли, даже если его бензопилой будут кромсать на куски. Отлично. И очень вовремя»!

Все четыре дверцы большой черной машины открылись разом. Трое парней, одетых в одинаковую военную форму защитного цвета – камуфляж – высыпали из машины наружу. Толстяк без удивления отметил, что бросились парни отнюдь не к Фраеру, а к нему самому. Оружия в руках парней в камуфляже Толстяк не заметил.

Толстяк остановился.

Он видел, как один двое парней пробежали мимо Фраера, едва не сбив его с ног – и только последний толкнул его, освобождая себе путь.

Толстяк отступил на несколько шагов.

Фраер развернулся и прыгнул сзади на толкнувшего его парня. Схватил обеими руками за подбородок и резко дернул. До Толстяка долетел громкий хруст шейных позвонков. Парень, не успев даже крикнуть, повалился навзничь, щедро поливая серый асфальт хлещущей изо рта кровью.

– Вот так… – прошептал Толстяк.

Парни, почти уже подбежавшие к Толстяку, обернулись на предсмертный хрип своего товарища. Фраер не смотрел на них. Он удивленно глянул на свои окровавленные руки и повернулся, чтобы продолжить свой путь к подъезду.

Совершенно ошарашенные парни в камуфляже несколько секунд смотрели вслед Фраеру – но всего несколько секунд. Затем они со всех бросились к нему.

Фраер успел обернуться и встретить первого из нападавших прямым ударом в челюсть. Тот полетел на асфальт, но его товарищ оказался много осторожнее – вместо того, что сломя голову бросаться в бой, он отпрыгнул в сторону, сделал обманный выпад правой рукой, а левой изо всех сил ударил Фраера в солнечной сплетение.

Слуга Толстяка от силы удара отступил на шаг назад – и только. Он тряхнул головой и обрушил на своего противника такой ураганный шквал ударов, что тот не удержался на ногах и упал.

Но упав, парень – видимо, хорошо тренированный боец – тут же откатился в сторону и снова вскочил на ноги, отряхиваясь, словно собака, только что вылезшая из воды.

Толстяк заметил, что из большой машины – с переднего сиденья – выбрался немолодой человек в старомодной черной шляпе. Открыв рот, человек в шляпе с явным изумлением смотрел на все происходящее.

Фраер и парень в камуфляже обменялись несколькими ударами, затем парень неожиданно упал на спину и, крутанув длинными, как лезвия ножниц, ногами ударил Фраера под коленки. Пошатнувшись, Фраер опустился на корточки. Парень немедленно принял вертикальное положение и, пока его противник не успел подняться, разбежался и врезал ему армейским ботинком по голове – как футболисты бъют по мячу.

Сила удара была такова, что Фраер отлетел на несколько метров. Парень повернулся к мужчине в черной шляпе и торжествующе выкрикнул:

– Готов!

Однако, радоваться ему было рано. Фраер поднялся на ноги и, двигаясь, точно робот, пошел на него. Толстяк увидел огромную сильно кровоточащую ссадину на скуле своего слуги. Парень остановился, явно не веря своим глазам, и открыл рот. Он замешкался всего-то на какую-то долю секунды, но Фраеру этого было достаточно – широко размахнувшись, он одним ударом сломал парню переносицу, а когда тот – с залитым кровью лицом – опустился на колени, с силой обрушил согнутую в локте руку на его шею.

«Третья сломанная шея за сегодняшний день, – с восторгом подумал Толстяк, – то ли еще будет!»

Уже мертвый – парень рухнул на асфальт. Толстяк услышал гортанный вскрик и вскинул глаза на человека в черной шляпе. Тот, шепча что-то посеревшими от ужаса губами, пытался передернуть отчего-то неподдающийся затвор своего пистолета.

«На землю! – приказал своему слуге Толстяк. – Немедленно ложись на землю»!

Фраер грохнулся на асфальт, будто ему подрубили ноги. Толстяк размеренным шагов пошел на человека в шляпе, незаметно встряхивая свою правую руку, в кончиках пальцев которой уже заканчивался процесс концентрации космической энергии.

Человек в черной шляпе справился наконец со своим пистолетом, вытянул заметно дрожащую руку на уровень своего лица и – неизвестно – выстрелил бы он или нет, но тут, видно, что-то такое сломалось в его голове – человек в черной шляпе коротко вскрикнул, закатил глаза и вдруг страшно закашлялся, брызгая кровью изо рта на крышу своей машины.

Через секунду, задохнувшись, он сломался пополам и, выронив пистолет, упал на асфальт. Вокруг его головы расплывалась большая черная лужа – и человек был мертв, шляпа свалилась с его головы, обнажив розоватую лысины, едва прикрытую редкими серыми волосенками.

Толстяк опустил руку. Кончики пальцев, только что освобожденные от чудовищной силы заряда энергии, немного ныли.

«Пусть свободен, – радостно подумал Толстяк, – теперь – все. Смерть суке»!

Он быстро подбежал к затихшему на асфальте Никодимову и подобрал его пистолет.

«Глупости, – мелькнуло у него в голове, – я же всемогущ! Зачем мне эта дрянная пукалка? Ну, если только на всякий случай. Никогда ведь не помешает лишний раз подстраховаться».

Вой приближающихся милицейских сирен заставил его обернуться.

* * *

– Позвонили, Николай Николаевич? – осведомился Ящер, когда Николай Николаевич нырнул обратно в машину.

– Позвонил, – хмуро буркнул Николай Николаевич.

– Какие же результаты вашего телефонного разговора? – спросил Ящер. – Я взял на себя смелость предположить, что вы вели переговоры по поводу нашего с вами дела… переговоры со своей супругой…

– Нетрудно было догадаться, – так же хмуро отозвался Николай Николаевич.

– Так мне бы все-таки хотелось узнать о результатах…

– Результаты отрицательные, – проговорил Николай Николаевич, нахмурившись, – Светлана… То есть, моя супруга – отказывается подтверждать перевод денег до того, как она проверит ваших австрийских партнеров. Если вас не устроит подождать завтрашнего вечера, то… извините. Я, как это говорится, выбирая синицу в руках. Вот когда Светлана проверит ваших партнеров в Австрии.

– Так некого проверять-то, – неожиданно сказал Ящер.

– Как это? – от удивления Николай Николаевич даже раскрыл рот. – Что вы такое говорите, Яков Семенович?

– Сейчас – пока вы разговаривали – позвонили мне и сообщили, что представитель моих австрийских партнеров час назад прибыл в Москву – специально для переговоров с вами.

Это заявление явно было неожиданным для Николая Николаевича.

– Прибыл в Москву? – переспросил он. – Для переговоров со мной? Вот прямо сейчас – ночью?

– А как же? – удивился в свою очередь Ящер. – Ведь речь идет об очень крупной сумме. Я сообщил им о вашем нежелании предпринимать решающий шаг и вот…

– Ну что же, – Николай Николаевич, справившись со своим изумлением, снова превратился в сдержанного делового человека, – надо, значит, надо. Поехали. Нам далеко ехать?

– Совсем нет, – ласково выговорил Ящер, – ресторанчик неподалеку отсюда. Всего пару кварталов. Мой партнер уже ждет вас – в отдельной уютной кабинке.

– Это хорошо, что ждет, – сказал Николай Николаевич, – только, позвольте, я возьму с собой свою охрану.

– Конечно, конечно… Разве я не понимаю…

* * *

– Ольга! – закричала Даша, – Ольга, господи, боже мой, посмотри, что здесь творится!

Я оторвала свой взгляд от сотового телефона, который вот уже полчаса гипнотизировала, чтобы он позвонил – и подошла к окну.

– Господи! – всхлипнула впечатлительная Даша. – Там такая драка! Кажется, одного убили… Вон тот с бородой его схватил за подбородок и ка-ак… Ольга! – вдруг удивленно вскрикнула она. – Посмотри-ка получше – этот человек с бородой в грязном тренировочном костюме тебе никого не напоминает?

– Михаил, – посмотрев, определила я, – точно он. Михаил. То есть – Петр. Но он… Он как-то странно себя ведет. Когда я видела его в последний раз, он от собственной тени бежал был, как от самого дьявола, а теперь…

– Он вырубил еще одного! – комментировала Даша. – Теперь дерется с третьим. Что происходит, Ольга? Кто эти люди? И почему Михаил себя так ведет и почему… – она не успела договорить, и тут я увидела.

– Даша! – позвала я.

– Он его снова ударил! Кажется, нашему Михаилу сейчас…

– Даша!

– Ага… Что?

– Посмотри-ка вон туда, – я ткнула пальцем в стекло, – вон туда. Кто там стоит, по-твоему мнению?

– Толстяк… – охнув, прошептала Даша, – а мы его искали-искали… А он здесь. Они оба здесь. И эти люди в военной форме… Что происходит, Ольга?

– Если бы я знала, – ответила я, не отрывая взгляда от Толстяка, спокойно стоящего поодаль от дерущихся.

– Может быть, милицию вызвать? – предложила Даша.

И тут зазвонил сотовый телефон.

* * *

Прежде чем включить телефон, я закрыла глаза, глубоко вдохнула и – еще несколько секунд у меня ушло на то, чтобы сконцентрироваться.

А потом я нажала на кнопочку «SEND» поднесла телефон к уху.

– Алло, – прогудел голос.

Голос звучал удивленно, видимо, тот, кто звонил, никак не ожидал, что на его звонок кто-нибудь сможет ответить. Но в то же время я почувствовала, что этот самый голос мне знаком, очень знаком.

Я едва удержалась о того, чтобы охнуть, когда узнала голос.

– Алло, – повторил Захар, – это я звоню. Узнал? Почему ты отключил телефон и не отвечал? Ты что – забыл, на кого работаешь? Ты что…

Он тут же замолчал, когда я проникла в его сознание. Захар ведь не простой человек – его паранормальные возможности сразу помогли ему понять, что кто-то посредством телефонных радиоволн вторгся в его сознание. Он тотчас отключился. Но когда я услышала короткие гудки, я уже все поняла. В сознании Захара я прочитала ответы на многие его вопросы – ведь в сознании фиксируются все мыслительные процессы человека – и то, о чем он думал несколько дней назад, и то о чем он думает сейчас, и то, что он предполагает сделать немедленно или спустя какое-то время.

Выйдя из транса, я резко тряхнула головой.

– Ну что? – спросила Даша, которая, как оказалось, стояла рядом со мной, – кто это был?

– Захар, – коротко ответила я.

– Захар?! – в ужасе повторила Даша. – Но как? Это значит… Это значит, что Толстяк и Захар как-то связаны друг с другом?

– Теснее, чем ты думаешь, – сказала я, – нам нужно спешить.

– Зачем?

– Нужно помешать Захару. Он приготовил план и опасность угрожает.

– Васику? – ахнула Даша.

– Его отцу, – ответила я, – Захар задумал… Пойдем быстрее – нам нужно спешить, повторяю. Все расскажу по дороге.

– Но там… У подъезда…

Мы подбежали к окну. У моего подъезда черной машины уже не было, на том месте, где она только что стояла, валялась черная старомодная шляпа и лежали три окровавленных трупа. Милиционеры, высыпавшие из подъехавшего, видимо, только что газика приводили в чувство чудом уцелевшего парня в камуфляже.

– А где же Толстяк и Михаил? – удивленно проговорила Даша. – Что-то не похоже, чтобы и их тоже задержали.

– Успели уйти, – сквозь зубы произнесла я, – видишь, что нет машины? Пойдем быстрее, мы не должны опоздать.

– А куда мы?

– Ресторан «Золотая волна», – вспомнила я название ресторана, прочитанное в сознание Захара.