Проклятие китайского колдуна

Глава 13

Толстяк остановил машину Никодимова в глухом закоулке заброшенного давным-давно городского парка.

– Вроде, оторвались, – тяжело дыша, проговорил он, – чертовы менты… Как они не вовремя появились! Теперь мне еще долго нельзя будет соваться в тот двор… А этой суке снова повезло.

Сидящий на заднем сиденье Михаил-Петр-Фраер молчал.

Толстяк вдруг нахмурился и, сопя и колыхая складками жирного тела, выбрался из машины.

Он остановился, задрав голову вверх, точно принюхивался к ставшему уже прохладным воздуху.

– Она покидает жилище, – удивленно пробормотал он, – она… она куда-то направляется… Ну, ничего, я везде ее смогу найти – она же была в моем мире, а я – властелин… Пойдем по следу.

Он снова запрыгнул в машину и резко дал по газам.

* * *

– Вот сюда, пожалуйста! – Ящер шел между столиков впереди Николая Николаевича. Позади влеклись двое телохранителей, – вот сюда, вот в эту кабинку.

– Вас ждут! – важно поклонился подошедшим халдей в золотой ливрее.

Ящер открыл дверь отдельной кабинки и пропустил вперед Николая Николаевича. Затем вошел сам и прикрыл за собой дверь, а охранники остались снаружи.

– Познакомьтесь, – представил Ящер Николаю Николаевичу человека сидящего в глубине кабинки, – Давид Фельдман.

Николай Николаевич с готовностью подал руку, человек привстал и молча ответил на рукопожатие.

– Совершенно не говорит по-русски, – шепнул Ящер Николаю Николаевичу, – хоть и еврей, правда немецкий. А как вы – по-немецки?

– Никак, – ответил Николай Николаевич, – я – по-английски.

– Не беда, – улыбнулся Ящер, – я выступлю в роли переводчика. Немецкий для меня – почти что родной.

Николай Николаевич какое-то время молчал, вглядываясь в лицо партнера Якова Семеновича – немецкого еврея. Обрамленное длинными кудлатыми волосами странно бледное лицо иностранца четко выделялось из полутьмы ресторанной кабинки. Внимание Николая Николаевича привлекли глубоко посаженные глаза молчаливого собеседника, казавшиеся бездонными черными дырами.

– Итак, – проговорил Ящер, – начнем.

– Приступим, – поправил вдруг его иностранец на чистейшем русском языке.

Николай Николаевич открыл рот.

– Что это за шутки?.. – начал было он, но внезапно замолчал, словно замороженный взглядом бездонных глаз странного длинноволосого чужеземца.

Длинноволосый еще какое-то время сверлил взглядом неподвижного Николая Николаевича, затем откинулся на спинку кресла.

– Готово, – глухо произнес он, – дай ему телефон, Ящер.

Ящер, почтительно склонив голову, подал Николаю Николаевичу свой сотовый телефон, который тот принял совсем одеревеневшей рукой.

– Давно бы так… – прошептал только Ящер.

Николай Николаевич медленно – словно во сне – стал набирать несгибающимся пальцем номер на клавиатуре телефона.

* * *

Я остановилась на секунду у входа в ресторан. Закрыла глаза и сконцентрировалась.

– Что? – спросила у меня Даша.

– Скорее! – почти крикнула я, выходя из транса. – Скорее! Мы почти опоздали! Они в третьей кабинки-люкс.

Мы почти бегом прошли через зал ресторана. У нужной нам кабинки томились в ожидании двое охранников.

– Охрана, – с досадой выговорила я.

– Я их знаю! – задыхаясь от быстрой ходьбы, проговорила Даша. – Одного Сережа зовут, другого… не помню… Сейчас я им все объясню и они нас пропустят.

– Сережа! – закричала она, подбегая к кабинке. – Там… Николай Николаевич в опасности!

– Даша? – удивился охранник Сережа. – Откуда ты здесь? Вы же с Васиком… в Китай покатили?

– Николай Николаевич в опасности! – снова крикнула Даша. – Сейчас я все объясню.

– Некогда объяснять! – бросила я, на ходу изо всех своих сил отталкивая в сторону охранника.

Я рванула дверь кабинки и первое, что увидела – перекошенное от неожиданного удивления лицо Ящера. Он, видимо, сразу узнал меня – попятился, едва не опрокинув стол, на котором стола ваза с фруктами и ведерко с шампанским.

Одним движением руки я выбила из рук Николая Николаевича, который, конечно, все еще находился в гипнотическом трансе, телефон. Николай Николаевич тут же опустил руки и глаза в пол – безучастный ко всему происходящему.

– Так вот, кому я позвонил! – услышала я рык из темноты кабинки. – Тварь! Почему я сначала не уничтожил тебя!

Захар выпрямился во весь рост и сорвал со своей головы не нужный теперь кудрявый парик.

– Готовься к вечному страху и холоду, – прорычал он.

И я увидела на его ладони пакетик с тем самым порошком, которым меня и Михаила едва не отравили в Китае.

Ящер проворно нырнул под стол. В кабинку уже вбегали охранники.

– Назад! – закричала я. – Назад, здесь опасность!

Надо отдать должное охранникам – они среагировали профессионально. Услышав кодовое слово «опасность», она подхватили под руки Николая Николаевича и вмиг выволокли его из кабинки.

Захар уже распечатывал пакетик.

– Одно соприкосновение с кожей, – бормотал он, – одна крупинка в твоих легких, сука – и ты уже в том мире, где едва не подохла недавно… Вечный холод и смерть. Черные птицы и бесконечный лед.

Он ухмыльнулся, осторожно прикрывая лицо, чтобы белый порошок не попал на его кожу, он уже отступил назад – вглубь кабинки и вытянул руку по направлению ко мне.

Я бы не успела ни отскочит, ни пригнуться, ни – тем более – выбежать из кабинки. Захар ухмыльнулся мне в последний, но тут выстрелы и шум, раздавшиеся из зала ресторана, заставили его вздрогнуть. Он едва не рассыпал порошок и оттого побледнел еще больше обычного – хотя больше, казалось бы, побледнеть нельзя.

Воспользовавшись секундным замешательством Захара, я рванулась вон из кабинки, но тут же почувствовала, как кто-то мертвой хваткой вцепился мне в ногу.

Ну, конечно, это Ящер, о котором я совсем забыла! Словно собака, помогающая хозяину убить добычу, он высунулся из-под стола, где прятался и успел схватить меня повыше щиколотки.

Захар расхохотался.

– Попалась сучка! – заорал он, бешено вращая глазами. – На этот раз я тебя точно прикончу.

– Она моя! – грянул прямо над моим ухом хриплый голос. – Это я ее убью! А потом тебя!

– Толстяк! – белесые брови Захар удивленно взметнулись вверх. – Ты-то как здесь?

– А потом тебя! – продолжал Толстяк, вползая в узкий для него дверной проем кабинки, – а потом тебя, потому что ты заставлял меня служить себе, заставлял меня использовать мою магическую силу, о которой я не имел никакого понятия. Ты знал, кто я такой и унижал меня! За это – смерть!

Я заметила, что у Толстяка навылет прострелено плечо.

– Нет! – захрипел Захар. – Это ты – убирайся обратно в свой мир! И больше никогда сюда не возвращайся!

Я едва успела нырнуть под стол – конечно, я помнила, что там лежал Ящер, но ничего другого мне не оставалось.

Я услышала шумный выдох – это Захар сдул весь порошок на Толстяка. Словно ледяной вихрь пронесся за мной. Раздался дикий крик, полный смертельной ненависти и замогильной тоски, а потом…

* * *

А потом ледяной смерч вспучил зеркальную поверхность окружающей действительности. Все полетело к чертям, а завывание колдовского ветра покрыл ужасный, продирающий по коже вопль:

– Я всех вас заберу с собой! Всех вас! И тебя, сука! И тебя, мой бывший повелитель! Я – воплощение Первого Бога – Ваал-леен! Я! Я! Я!

Что-то со страшной силой выбило из-под меня пол и тут же я оказалась в безвоздушном пространстве. Когда я наконец осмелилась открыть глаза, то все равно ничего не увидела – только пустоту – везде: и справа, и слева, и снизу, и сверху – только вот очень трудно было сказать – где право, где лево, где верх, где низ…

И только я успела перевести дух, как ужасающий рев подбросил меня – несколько раз я перекувыркнулась через голову, а когда движения вакуума вокруг немного успокоились, я увидела вдали стремительно приближающуюся комету.

А, присмотревшись к ней, сразу поняла, где я нахожусь. Точнее, где мы находимся.

То, что я поначалу приняла за комету, были два полупризрачных исполина – в одном из них я узнала Толстяка, а в другом Захара. Оба колдуна сплелись в чудовищных размеров клубок – они осыпали друг друга ударами, мощность каждого из которых была равна совокупной мощности нескольких ядерных взрывов – а может и того больше – ведь здесь, в пространстве межмирной пустоты все градации и категории зависели не от внешних факторов окружающий тебя вещей, а исключительно от самого тебя, поскольку никаких окружающих тебя вещей в этом пространстве никогда не было – абсолютная пустота.

Я ждала их, раскинув руки, собирая у себя в груди всю энергию, какую только мог дать мне космос. Я ждала их, чтобы встретить одним сильным ударом и разом покончить с обоими.

Конечно, у меня никогда бы не хватило силы, чтобы справиться сразу с двумя колдунами, но вот уже несколько секунд (если в межмирной пустоте можно говорить о категории времени) я чувствовала присутствие.

* * *

Мой родной сестры. Моей покойной сестры. Она всегда приходила мне на помощь, когда была жива и уже дважды спасала меня от неминуемого уничтожения в моих опасных астральных путешествиях.

Ее Сила, смешиваясь с моей, наполняла мою грудь. Воющий клубок приближался и подняла руки над головой.

Захар первым увидел меня. Его гнусная рожа исказилась, а когда он почувствовал, зарядом энергии какой мощи я обладаю, он закричал:

– Не надо!!

Я свела вместе пальцы.

– Не делай этого!!!

Я прогнулась назад, отведя руки немного в сторону. Еще мгновение и…

– Ты не понимаешь, если сделаешь это…

Его крик потонул в оглушительно скрежете. Безусловно, Толстяк и Захар успели выстроить каждый вокруг себя кольца Защиты, но соприкосновение трех исключительно мощных энергетических блоков дало взрыв такой невероятной силы, что Изнанка Миров затрещала по швам.

Когда я поняла, о чем предупреждал меня Захар, было уже поздно.

Абсолютная пустота лопнула и ослепительные струи энергии неудержимо хлестали в образовавшуюся прореху. Неведомая сила, подчиняющая всех и вся закону Вселенского равновесия закрутила струи в гигантских размеров воронку и…

* * *

Второго взрыва я не слышала. Когда я снова открыла глаза, моему взору предстал разгромленный зал – перевернутые столы, обугленные стены… Всюду осколки разбитой посуды и обломки мебели.

Как выяснилось, я лежала на полу. Мою голову поддерживала Даша.

– Что это было? – слабым голосом спросила она у меня.

– Что?

Даша пожала плечами и всхлипнула.

– Я и сама не знаю, – проговорила она, – вдруг все завертелось… Стало темно, какой-то огонь, крики, а потом… все вдруг стихло.

– Ты имеешь в виду, что было – здесь? – переспросила я, не без труда поднимаясь на ноги. – Здесь ничего такого и не было. Просто… отголосок того, что произошло… в абсолютной пустоте.

– Где произошло? – изумилась Даша.

– Неважно, – вздохнула я и проговорила, обращаясь уже к самой себе:

– Катаклизм. Столкновение трех пластов энергии вызвало взрыв такой мощности, что создалась угроза для существования промежуточного мира – абсолютной пустоты. Вот нас и раскидало – по нашим мирам. Только и всего. Интересно… – задумалась я вдруг, – если бы я знала, когда копила в себе энергию, что так получится… стала бы я… Ведь вся Вселенная могла разлететься по швам… А вот Захар догадался раньше. Поэтому и испугался.

– Ольга! – раздался позади меня встревоженный голос Даши. – Ты что – сильно ударилась головой? Ты что несешь? Бред какой-то… Катаклизм, вселенная, пустота…

«Толстяк в своем мире, – подумала я, не дослушав Дашину речь, – холод, лед и черные птицы… Захар… – тут я вспомнила полную луну, зарешеченную голыми корявыми ветвями деревьев и волчий вой, летящий отовсюду – и поежилась. А я вернулась в свой мир. Да. Этот мир – мой»!

– Ольга! – Даша потрепала меня по плечу, – там… Там такое сейчас было.

– Что? – обернулась я к ней.

– Когда в ресторане ментов вызвали… – начала рассказывать Даша, – ну, когда… Толстяк с Михаилом ворвались в ресторан и начали стрельбу. Ранили Сережу-охранника, еще какого-то мужика ранили, который ужинал рядом, а потом вы Толстяк пробился в кабинку и… и… наступил весь этот ужас… После того, как снова вкрутили пробки ментов был – полный ресторан. Николая Николаевича привели в чувства и тут… Он как увидел нашего Михаила, скованного наручниками, так, натурально, снова хлопнулся в обморок. На этот раз – от радости. Знаешь, кем оказался наш Михаил-Петр?

– Кем? – устало спросила, доставая из кармана джинсов сигареты.

– Тем самым мошенником, с помощью которого какие-то крутые бандюки три года назад облапошили Николая Николаевича! – объявила Даша. – Представляешь себе!

– Да, – сказала я, – теперь понятно, почему Михаил три года жил в гостинице в Китае, не работая и ни в чем себе не отказывая – скрывался от российского правосудия. И именем себя другим называл. И с нами бы он нипочем не поехал, если бы не потерял рассудок… А вот память ему теперь восстановят, это точно. Поднимут старое дело, ну и…

– Жалко, – сказала Даша, – он мне даже нравился… То есть – я его жалела… Но вот как он сдружился с Толстяком? Непонятно.

– Неважно, – сказала я, – разве это важно. А Толстяка он теперь очень долго не увидит. Равно как и Захара.

– Правда? – обрадовалась Даша. – А почему? Менты их искали, искали, но они как сквозь землю провалились.

– Примерно так и было, – сказал я.

– Как это? – не поняла Даша.

– Долго объяснять, – сказал я, – потом… Так что с Михаилом? То есть – Петром?

– Увезли в СИЗО, – ответила Даша, – да, кстати, вот Николай Николаевич идет. Хочет тебя отблагодарить. Да, вот еще! Совсем забыла – оказывается, Николай Николаевич сам начал искать Васика… ну, по своим каналам. Васик давно ему не звонил, а Николай Николаевич беспокоился – отец все-таки. Так ему звонили полчаса назад – Васика нашли и сейчас привезут прямо сюда. Так что, не беспокойся.

Даша хотела сказать что-то еще, но тут подошел Николай Николаевич. Я с интересом посмотрела на него. Очевидно, Захар успел завершить только один сеанс гипноза – вот почему Николай Николаевич относительно легко оправился от пережитого. Вот не подоспей я вовремя – все было бы гораздо сложнее – и психическое здоровье, и финансовое состояние Николая Николаевича резко бы ухудшилось. Если бы я не прочитала в черном сознании Захара четко прорисованный дьявольский план.

– Дорогая Ольга! – горячо воскликнул подбежавший Николай Николаевич. – Позвольте от всей души поблагодарить вас.

* * *

Через пять минут, после того как привезли Васика, Николай Николаевич срочно ретировался, окруженный свитой милиционеров и вызванных в ресторан телохранителей.

Васик был в таком непотребном состоянии, что его отец только махнул рукой и, опустив глаза, поблагодарил тех, кто привез его. К тому же Васик был не один, а в компании.

Николай Николаевич выделил нам собственную машину с шофером и теперь мы ехали по ночным улицам Москвы ко мне домой. Я сидела на переднем сиденье рядом с водителем, Даша на заднем – она смотрела в окно и, видимо, старалась на замечать абсолютно невменяемого Васика, который рядом с ней обнимался со своим новым приятелем – очень колоритным оборванцем – и заплетающимся языком неразборчиво бормотал какую-то чушь:

– А п-потом я это… подошел к ментовке и спра… спрашиваю, чи-чи-чиво у вас тут случилось… А мне и говорят, что ды-ывое задержанн-ных сбежали и всех замочили… Ну, тут ко мне под… подходит мужик и говорит… «Я знаю, кто сбе… сбе-е-ежал. Это мой др-руг сбежал. Он боксер, он всех замочит».

– Он даже Сморчка замочил, – проблеял новый друг Васика, – он… бок… боксер. Только его в ментовку того… поластали… Я пошел его искать… Ну, я же знаю, куда забирают в этом районе… и в-вот…

– Вот так мы поз… познакомились… – подытожил Васик, – Мих… Михаила я так и не нашел, зато… Степан меня это… расколдовал…

– Я В-василия напоил самогоном из кар… карбида, – сообщил друг Степан, – первейшее средство…

– После самогона, – проговорил Васик и счастливо икнул, – все эти… ки-ки-китайские замороч-чки у меня как рукой сняло… Я попробовал водку – лезет. Портвейн – тоже лезет. Не говоря уж про пиво…

Васик плел что-то еще, пытался затянуть песню, шумел и безобразничал. А мне было просто хорошо – оттого, что все по-старому, оттого, что мы едем ко мне домой, пусть даже и вместе с этим ужасающим Степаном, с которым Васик никак не хотел расставаться. Оттого, что все наконец закончилось, оттого, что от моего отпуска осталась еще почти полная неделя и что можно на это время куда-нибудь смотаться отдохнуть.

Куда угодно. Но только не в Китай!

– Смотрите! – проговорила вдруг Даша. – Светает. Красиво как!

– Ага! – весело поддакнул Васик.