Проклятие Короля драконов

Глава 11

Шарлотта

Шарлотта постучала в дверь Дэвида и вошла, он поправлял рукава камзола. Она прошла по комнате, наслаждаясь жаром его взгляда. Сначала она подумала, что Славандрия сошла с ума, когда принесла сияющее черное платье, цвета полуночи, озаренной луной. Но, когда она надела его, все сомнения пропали.

Ей нравилось, как оно развевалось, как туча, сбежавшая от бури. Кружевные рукава украшали ее руки, корсет облегал талию, приподнимал груди, и вырез воротника был почти соблазнительным. Она убрала волосы с лица, закрепила их гребнем с аметистом.

— Ого, — Дэвид не мог отвести взгляда. — Ты невероятна. И мне нравятся волосы.

Она улыбнулась и призвала ветерок в открытые двери балкона. Этой веселой способности она научилась от Славандрии недавно, и она ей очень нравилась. Ветерок проник в комнату, задел его лицо, потрепал его волосы. Остудил его.

— Спасибо, — сказала она. — Казалось, это слишком. И посмотри на себя, ты сам красив. Черные штаны. Камзол. Золотые пуговицы. Я словно иду праздновать Новый год, а не на похороны.

— И я так думал, — Дэвид хрустнул костяшками и прошел к балкону. — Есть идеи, сколько это будет длиться?

Шарлотта прошла к нему, покачивая бедрами.

— Мангус сказал, что затянется до ночи, и мы останемся, пока последние погребальные огни не погаснут.

Дэвид стиснул зубы.

— Отлично. Самое то — смотреть, как горят тела.

Она окинула Дэвида взглядом.

— У тебя есть дела лучше?

— О, не говори, что ты это ждешь.

— Нет. Мне жутко от одной мысли, но планов лучше нет. А у тебя?

— Вообще-то, есть, — он рассказал об Инжире и вопросах, которые хотел задать.

— Интересно, — сказала Шарлотта, услышав план. — Думаешь, он согласится? Думаешь, он убедит других брауни?

Дэвид пожал плечами.

— Не знаю. Я могу лишь попробовать. Нам нужна вся помощь, чтобы покончить с этой войной.

— И это истина, — Шарлотта провела пальцами по краю стола. — Кстати, мне тоже нужна помощь в необычном месте, — она рассказала ему о яме. — Мангус думает, что они будут биться за нас, если я пойму, как их отпустить. Я думала весь день, но идей нет. Мне нужно поговорить со Славандрией, но прошлой ночью она была с Трогом, а сегодня ее никто не может найти. Она будто избегает меня.

— Как прошла тренировка с папулей сегодня?

— О, не зови его так. Он мне больше как дядя, и тренировка была хорошей, хоть руки и бедра болят. Он заставил меня работать с мечами сегодня. Выпады, удары и повороты. Он сказал, что был впечатлен моим талантом, но, думаю, он просто хотел меня приободрить. Он ведь такой проницательный.

Дэвид улыбнулся.

— Вряд ли Мангус Грифорн стал бы врать, чтобы приободрить. Если он сказал, что впечатлен, так и есть.

— Наверное, но хватит обо мне, — она обвила его руку своей, на лице была тревога. — Я переживала за тебя. Ты спал? Как ты?

— Неплохо, хотя мне кажется, что я забыл что-то важное, и это сводит меня с ума, — он коснулся пальцами бока. — Но раны пропали, благодаря Славандрии и тебе.

Шарлотта провела пальцами по волосам у его висков.

— А что насчет ран тут? Славандрия и это исцелила?

Он прикусил нижнюю губу.

— Не будем об этом, — он отошел от нее.

— Но придется это обсудить. Если честно, я не знаю, как ты еще не разбился на миллион кусочков.

— Так же, как не развалилась и ты.

— Меня удерживает целой магия. Без нее я была бы лужицей на полу. А что у тебя?

Он смотрел на картину на стене, лису загоняла там стая гончих, охотники на лошадях скакали вокруг.

— Думаю, это можно назвать волшебной способностью закрываться, не думать о вещах, игнорировать их существование.

— Это отрицание.

Он бросил на нее взгляд.

— Ты стала моим психотерапевтом? Когда ты расскажешь о том, что случилось с тобой там? Ты не сказала ни слова. Ты ходишь тут, словно ничего не замечаешь. О, точно. Тебя же удерживает целой магия.

— Не смейся надо мной. Дэвид.

— И не смеюсь, но, Шар, это я — Дэвид. Мы рассказывали все друг другу. Я того боя мы словно стали чужими. Мы заперли друг друга. Ты не говорила ничего об Эрике или столкновении с Эйнаром.

— А ты? И о чем ты хочешь поговорить? Вспомнить сотни умерших? Звуки, которые они издавали, переставая дышать? Чем ты хочешь поделиться, Дэвид? Отвращением от всего этого? Ужасами, что забираются в наши комнаты каждую ночь и мешают спать? Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе, как это, когда слишком много силы течет в тебе, и ты вот-вот взорвешься? Я не знаю, как ты, но я не хочу такое обсуждать. Я хочу закончить эту чертову работу, уйти домой и забыть, что я вообще была в этом ужасном месте. Я хочу сделать это, и я была бы рада, если бы ты не мешал мне, — она подняла мысленную броню, удобному трюку ее научила Славандрия, чтобы лишние мысли не лезли в голову.

— Ладно, — сказал Дэвид. — Но сделай мне одолжение, оставь бред за дверью. Может, когда-нибудь я захочу поговорить об этом, но не сейчас. Пока я не решу поделиться переживаниями, я должен биться с тенями, что преследуют меня, как и ты. Я не могу им сдаться. Я не хочу давать им власть надо мной. Если я сломаюсь хотя бы на трещину, я попаду во тьму, откуда могу и не вернуться. Прошу. Я справлюсь с этим по-своему, не буду мешать тебе разбираться со своими демонами. Договорились?

Шарлотта кивнула и коснулась его руки, чтобы приободрить.

— Прости. Просто… я не люблю это взросление, знаешь?

Дэвид обошел ее.

— Знаю. Жизнь — отстой.

Прозвенел колокол собора. Пять часов. Ей пора идти.

— Славандрия ждет меня в церкви раньше. Не знаю, зачем. Сопроводишь меня?

Он повернулся к ней.

— С радостью. Я выгляжу солидно?

Шарлотта улыбнулась.

— Ты выглядишь привлекательно.

Его щеки стали ярко-красными.

— Л-ладно. Тут было неловко, — он переминался. — Идем?

Они не стали сокращать путь по тропам и садам, запахи были слишком сильными. Они пошли в обход, вошли в собор спереди. К ее удивлению, скамьи были пустыми. Музыка не играла, хора не было. Перед алтарем миски с горящим шалфеем окружали девять погребальных костров на декоративных пьедесталах. Шарлотта сглотнула, они подошли к Славандрии и Трогу, стоящим перед погибшими. Дэвид сжал ее руку, и она крепко сдавила его ладонь в ответ. Она не хотела видеть, кто на пьедесталах. Она ощущала запах смерти сквозь шалфей, и ее мутило так, что рвота подступала к горлу.

Дэвид усадил ее и обвил рукой, но рвота все подступала. Тени окружили ее, проникли в нее, душили ее. Девять душ, темных, как ее платье, окружили ее, их крики отчаяния сотрясали ее. Она взглянула на Дэвида, но он лишь улыбнулся, не зная о духах вокруг нее. Их присутствие давило. Ей нужно был воздух. Она оттолкнула Дэвида и побежала по ряду мимо трех рядов скамеек, повернула налево и толкнула дверь, попала в сады.

Она глубоко дышала. Воздух был свежим. Чистым. Ароматным. Тут была жизнь, красота. Сладкие цветы. Птицы и сверчки, черви и лягушки. Вода журчала в фонтане. Она успокоилась, дышала уже ровнее. Тут она должна быть, а не в темной комнате, пропитанной смертью и трагедией. Она не могла вернуться внутрь. Она не пойдет. Славандрия будет вместо нее.

— Я понимаю, — сказала Славандрия, дверь собора закрылась за ней.

Шарлотта вздрогнула. Она не услышала, как дверь открылась, не ощутила присутствие волшебницы.

— Ты усиленно ощущаешь духовный мир в себе и вокруг себя, — сказала Славандрия. — Я даже впечатлена, что ты одолела то, что поставило тебя на колени несколько дней назад. Молодец.

— Мне не нужна похвала, — ответила Шарлотта. — И этот букет все еще удушает, но он шикарен по сравнению с запахом там, — она указала на собор. — Я тут не цвету. Это не мое королевство. Я не могу вернуться туда, где гниют те люди. Не пока там их не упокоенные души, что ищут место, чтобы уцепиться.

— Они не ищут этого, Шарлотта. Они ищут божественный свет, что направит их в следующую жизнь. Они считают себя во многом виноватыми. Ты нужна им, чтобы направить их.

— Конечно. Какая я глупая.

— Ты — Нуми. Ты должна быть для всех, кто в тебе нуждается, а не для некоторых. Это включает души живых и мертвых. Многие придут на службу, зная или подозревая, кто ты, после твоих выступлений на публике. Они будут ждать, что твое присутствие утешит их, даст надежду. Потому ты должна там быть. То, кто ты, не отгоняет от тебя неприятные ситуации. Их только больше. Там ты нужна людям больше всего. Когда жизнь становится безнадежной, — Славандрия мягко развернула Шарлотту к себе. — Ты — свет, красота и надежда. Ты сильна, ты сочувствуешь. Все, что им нужно, сияет в тебе. Потому ты тут. Потому ты должна быть там.

— А ты не можешь быть маяком света и надежды? Почему мертвые не могут искать ответов у тебя? Ты — прямой потомок Джареда. Ты должна быть светом в конце туннеля, сияющим указателем к счастливой вечности.

Славандрия рассмеялась.

— Я могла быть, но они не выбрали меня. Души притянуло к тебе. Твоя ната, твой духовный свет очень силен.

— Так силен, что привлекает мертвых, — она посмотрела на Славандрию. — Ты знаешь, что у них мрачная аура. Они словно хотят похитить мою душу, сделать ее темной, как у них.

— Ты должна научиться направлять их голоса и души. Те же мысли и связи, которыми ты зовешь ветер и выращиваешь траву, помогут управлять потерянными вокруг тебя. Они ищут твоего прощения. Пусть любовь в тебе коснется их. Двигай их. Благослови своей светлостью.

— Моей светлостью?

— Твоей божественной способностью прощать тех, кто хочет очистить души, чтобы они попали в лучшую жизнь.

— Но мне сложно играть божество. Это идет вразрез во всем, чему меня учили. Меня ударит молнией за воплощение бога.

Славандрия взяла ее за руки.

— Я понимаю и уважаю это, но твоего бога нет в Эстарии. Тут у людей есть небеса, Нуми, и ты — благословение. Ты можешь повлиять, принести любовь и добро в их мир. Разве ты не этого хочешь? — Шарлотта кивнула. — Так пусть твой свет сияет. Пусть это видит мир. Глубоко дыши и соберись. Помни, зачем ты это делаешь. Помоги им перейти, чтобы они не застряли в безнадежном вечном чистилище.

— Я постараюсь.

Славандрия улыбнулась.

— Большего никто и не просит.

Скамьи были полными, когда они вернулись, музыка органа звучала тепло и приятно по церкви. Дэвид взглянул на нее с переднего ряда. Он сидел рядом с Трогом, Фарнсворсом, Кроном и Говраном. Король Гильдор и Мистерия сидели на возвышении слева от алтаря. Напротив них пел небольшой хор, голоса были нежными и мелодичными. Славандрия, Мангус и Шарлотта сели напротив ряда с Дэвидом, и духи мертвых тут же стали просить ее внимания.

Все внутри Шарлотты сжалось, когда первый призрак приблизился. Она поежилась от его серого присутствия и с трудом различила лицо. Это был пожилой мужчина, его кожа была морщинистой, но в глазах была нежность, которую она видела редко. Он стоял перед ней, сжав ладони, засохшая кровь была на ране на его животе. Она заерзала и огляделась, не зная, видел ли его кто-то еще. Судя по серьезным лицам, ответом было четкое нет. Она выдохнула и повернулась к духу.

«З-здравствуй, — сказала Шарлотта мыслями. — Чем я могу помочь?» — она сложила ладони на коленях и выпрямила спину. Собраться. Быть силой, что нужна ему.

«Я стою пред тобой, дорогая Богиня света, и прошу прощения. Я — хороший человек. Я всегда старался жить благородно. Я не воровал, почти не врал, а если и говорил такое, то чтобы облегчить боль других. Я придерживался правил, как рыцарь. Но недавно столкнулся с ужасным выбором. Человека убил тенеморт. Его жена и юный сын были ранены клинком тенеморта. Им было больно, они невыносимо страдали. Мать молила меня покончить с этим, сжечь их, чтобы их души не забрали, — дух сделал паузу, слезы лились по его призрачному лицу. — Это шло вразрез со всем, во что я верил, но я знал, что не хотел бы жить как тенеморт, так что исполнил ее желание. Было ужасно пронзать ее мечом, но от убийства ее ребенка, которому было не больше девяти, моя душа разрывалась, — нижняя губа Шарлотты дрожала, она прикусила ее, чтобы скрыть это. — Каждый день с тех пор мое сердце рвалось все сильнее. Я лишил жизни двух прекрасных людей, которые мне ничего не сделали. Они не заслужили такого, и я прошу прощения».

Шарлотта вытерла слезу.

«Не плачьте, сэр рыцарь. Вы не сделали ничего плохого. Вы спасли две души, чтобы они попали в хорошую загробную жизнь. Это было храбро и бескорыстно. Вы думали об их будущем, а не о своем. Это заслуживает мирной вечной жизни. Я прощаю вас и отпускаю боль вашей души. Отправляйтесь на небеса и будьте спокойны».

Дух засиял. Он поблагодарил ее и попал в луч света, падающий с потолка.

Шарлотта ощутила покалывание. Она улыбнулась, ее душа радовалась.

«Это было неплохо», — подумала она.

Король Гильдор и королева Мистерия подошли к трибуне, хор и музыка затихли. Они сказали особые слова о тех, кого потеряли в бою, кто бился с опасностью и по своей воле пожертвовал собой ради родины. Это был монолог о смелых и сильных. О героях войны.

О рыцаре, что стоял перед ней, словно на старой фотографии.

Его кожа была темной, как платье на ней, кровь засохла на ране, где раньше была его рука. Он был младше первого духа, но смотрел с той же болью и печалью. Он бился храбро, но не смог спасти сына лучшего друга, солдата пехоты. Он обещал отцу мальчика, чтобы присмотрит за ним, отведет домой. Он не смог. Он вытащил копье из юноши, оставался с ним до его смерти. Там рыцарь и умер. Он молил Шарлотту о прощении, ведь не сдержал слово. Он спросил, передаст ли она отцу мальчика, что его сын не умер один. Слеза покатилась по щеке Шарлотты. Вина его души. Трагедия. Она простила его и пообещала передать слова семье мальчика. Рыцарь поблагодарил ее и попал в луч света с потолка, улетел с ним.

И так продолжалось час. Пришли души девяти, и она приняла их истории о смелости и огромной вине. Она понимала их, было просто простить их за то, что они сделали или не сделали. Она не знала, сделала бы так, попроси ее о таком сочувствии враг.

Орган зазвучал еще раз, и гости встали. Шарлотта взглянула на Славандрию, и безмолвное понимание прошло между матерью и дочерью. Только в прощении душа могла упокоиться. И Шарлотта в тот миг была умиротворена.