Проклятьем заклейменный

Глава 27 Не смеют крылья черные над Родиной летать

Я бы мог повести мечом вверх и привести свою угрозу в действие. Отчекрыжив ему причиндалы, а может и располосовав до пуза. Но это всё-таки как-то перебор…

Хотя его окровавленные ладони и соскальзывали, но дури в этом здоровяке много, так что мне быстро стало не хватать воздуха. И что-то с этим делать было надо. Я левой рукой несколько раз ткнул его в бок кулаком, надеясь попасть по печени или почкам. Но хватка не ослабевала. То ли я бил не туда, то ли у него здоровья слишком уж много.

Я захрипел, пытаясь сообщить, что ведь резану сейчас. Меч подрагивал в предвкушении крови, но инициативу сам пока не проявлял. Но если даже он рванётся вверх сам, спасая хозяина в моём лице, ответственности с меня это не снимет.

Ну, одно дело полоснуть ниппонца в бою, да даже на груди у него чуток потоптаться. Он знал, куда шёл, и вообще опытный воин. А ещё ранил Петру и хотел напасть на меня со спины. Заслужил. Но вот так просто зарезать парнишку, который пытается мстить за друга… Перебор.

М-да, всё же сказывается, что я до сих пор никого никогда не убивал. То, что приказал Петре в пивной зарезать тех бандюков — это другое, это не сам. А надо было, наверное, самому. Их-то было вообще не жалко. Но опять же — предпочёл избежать грязной работы, потому что кишка тонковата.

И ведь даже не спеть ничего со стиснутым горлом. Мой главный козырь в пролёте.

Так, уже в глазах темнеет. Ещё несколько секунд и придётся убивать, спасая свою жизнь. Или не убивать и умереть. Чёрт, где спасение в последний момент⁈ Вон же там куча народу всего в двух десятках шагов за кустами!

— Нет, не могу, — всхлипнул мой противник, разжимая хватку и отступая на шаг.

Я резко и глубоко вдохнул, аж голова закружилась. И тоже отступил на шаг, аккуратно отодвинув меч от его паха. Но выставив перед собой. Если бросится и сам напорется — кто ему доктор?

— Чуть не удушил, кретин, — прохрипел я.

— И надо было удушить! Но… Я не смог!

— Тьфу, — я откашлялся и сплюнул в траву. Потёр горло ладонью. — Значит, ты нормальный адекватный человек. Я тоже не смог тебя резануть. А мог бы!

Кажется, он только сейчас сообразил, под какой угрозой всё это время находились его причиндалы в частности и здоровье в целом. Посмотрел на мой меч слегка округлившимися глазами.

— Ты Кольку убил! — воскликнул он.

— Не убил, а поспособствовал его отправке в другой мир, — возразил я. — Он тебе кто вообще? Какое тебе дело?

— Друг, с детства, — проворчал здоровяк. — Семьями дружили, соседи мы. А ты его…

— Я ему дал шанс быть героем! — рявкнул я. — И перестать быть таким засранцем! Могу тебя следом отправить!

— Нет, — понурился парень, опустив взгляд. — Я не…

Договорить он не успел. Выпрыгнувший из кустов гуль запрыгнул ему на спину и впился зубами в горло. Через секунду ударил звон колоколов. А ещё через мгновение мой клинок срубил гулю половину башки. Вот убивать нелюдей у меня рука не дрогнет.

Второму гулю я снёс башку в прыжке, но его тушка всё равно рухнула на меня, сбивая с ног.

— Демьян! Соловьёв! Соловей! Где ты⁈ — донеслись голоса моих девчонок.

Вот и подмога прибыла, с опозданием, конечно. Могли бы и пораньше. С гулями я сам могу разобраться.

— Они наверху! Под деревья! — прокричал кто-то, пробежав мимо меня.

И ломанулся ровно в те кусты, из-за которых выскакивали гули. Вскоре оттуда раздался крик, полный страха и боли. Да что ж такое! Этак общага у нас скоро наполовину опустеет.

— Подлечите этого пыльцой, — велел я своим девчонкам, указав на лежащего на тропинке здоровяка. — А я туда.

— Демьян… Он мёртв, — удержала меня за плечо Вежлева. — Вон… Мухи уже… Чувствуют…

По окровавленному горлу приятеля Урусова, имени и фамилии которого я так и не узнал, и впрямь уже ползали две мухи. А тело парня не шевелилось. И крики из-за кустов тоже затихли.

Так, это что получается? Потом ещё скажут, мол, это я во всём виноват. Вывел из строя почти половину группы быстрого реагирования. Да и собрался народ у арены из-за нашего спарринга. Этого не спас… Того не остановил… Мог? Да нифига не мог!

— Кто там наверху? — сухо спросил я. — Гуки на деревьях?

— Крыланы, — сообщила Троекурова, проигнорировав ту часть вопроса, которую наверняка не поняла. — Довольно опасные твари. Могут утащить в небо, а потом уронить.

Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть пролетевший в небе чёрный силуэт с распростёртыми крыльями. Следующий выскочивший из кустов гуль поймал грудью молнию от кого-то из девчонок. Я на это и внимания почти не обратил.

Вокруг раздавались панические крики, чьи-то отрывистые приказы, что-то взрывалось. И что со всем этим делать? Прорываться со своим бабьим отрядом к общаге? Или пытаться всех собрать, объединить? Опять петь «Вставай страна огромная»?..

Погодите-ка… Я всю эту песню, конечно, целиком не помню. Но вот ещё один куплет всплыл в памяти. Хотя даже не уверен, что он из этой песни. Но без разницы.

— Готовьте пыльцу, девчонки, — попросил я. — Если сейчас сработает…

— Что ты задумал⁈ — насторожилась Изольда, впрочем, торопливо расстёгивая рубашку и уже достав пакет пыльцы.

А я запел:

— Не смеют крылья чёрные

Над Родиной летать,

Поля её просторные

Не смеет враг топтать!

Летящий в небе надо мной крылан рухнул вниз пикирующим бомбардировщиком, врезавшись в крону дерева. К счастью, без взрыва. Очередной гуль, выскочивший из-за живой изгороди, едва приземлился и сделал шаг в нашу сторону, взорвался кровавой кашей. А у меня подкосились ноги, и я полетел навзничь спиной вперёд.

Кто-то из девчонок успел меня подхватить и придержать в падении. Другая задрала на мне рубашку. Через мгновение у меня на груди уже оказалась Варвара, а остальные сыпали пыльцу. Я скосил взгляд вниз, на почти полностью почерневшую грудь. Участки чистой кожи едва заметны среди черноты. И как я ещё не сдох?

— Это что такое было⁈ — грозно вопросила Изольда, встав у меня над головой.

В распахнутой рубашке, да и встала так, что мне открывался вид на чёрные кружевные трусики у неё под юбкой. Так что вся грозность тона впечатления не произвела.

— Великая песня, — с трудом шевеля онемевшими губами, пробормотал я. — Эмоции миллионов людей… Сильных эмоций… У вас тут не было мировых войн, да?

— У нас тут Прорывы и вечная война с нелюдью, — поджала губы Изольда, обхватив себя руками за плечи. — Но от того, как ты это сказал, мне аж страшно стало. Мировая война…

— Наши победили, — попытался улыбнуться я. — Хотя мне теперь стыдно, что я не знаю эту песню целиком.

— Сыпьте ещё пыльцы! — визг Варвары донёсся до меня, будто через слой ваты. — Всю сыпьте! Он весь чёрный! Столько энергии! Проклятье…

Я прикрыл глаза… Или перед ними просто потемнело? Да какая разница. Ладонь стиснула ребристую рукоять. Клинок завибрировал в ответ. Тревога и поддержка одновременно. Одобрение и недовольство. Хотел повоевать, железяка? Напиться крови этих чернокрылых? Не сегодня. И, возможно, не со мной.

И снова я в комнате с белым потолком, лежу на койке, прикрытый простынёй. История повторяется, только почему-то не как фарс. За окном глубокая ночь, вон и на соседней койке кто-то спит.

— Тени рассвета легли на крыло, ты выжил сомненьям и бедам назло, — шёпотом пропел я, приподнимаясь на койке.

— Не так быстро, молодой человек! — остановила меня рука, опустившаяся на грудь. — Хотя уже не такой молодой…

Я-то думал сосед по палате дрыхнет, ан нет. И вообще это не пациент, а Анхелика Семёновна. Решила подежурить ночью рядом с умирающим пациентом? Так я вроде уже не умирающий. И в любом случае, что она могла бы сделать с проклятьем?

— Не молодой? — переспросил я, уловив смысл её слов.

В качестве ответа мне вручили квадратное зеркало, лежавшее на тумбочке рядом стеклом вниз. Я оглядел свою рожу и выдохнул с облегчением. Ну, скажет тоже, не молодой. Да, уже не юное лицо восемнадцатилетнего пацана, скорее парня лет двадцати пяти… В состоянии после жёсткой трёхдневной попойки почти без сна. Но даже если так и останется, то можно будет спокойно пьянствовать, никто не заметит разницы. Во всём есть свои плюсы.

— Да нормально, — пожал плечами я, от чего простыня сползла ниже.

— Но использовать магию вам пока точно не стоит, господин Соловьёв, — покачала головой докторша, взглядом указав мне на грудь.

Я тоже посмотрел вниз и беззвучно выругался. Следы проклятья не исчезли полностью, как обычно бывало после лечения пыльцой. Грудь покрывала сетка чёрных линий, узором напоминающая паутину, в углу которой притаилось клеймо-паук. Тьфу, я будто Человек-паук, только без костюма из спандекса! И раз уж узор чёрный, то тогда скорее Веном. Ну, неплохо, но могло быть и что-нибудь покруче.

Под моим взглядом линии внезапно сместились, сформировав символ Супермена, только с русской буквой «С». Так, трусы поверх штанов я носить, конечно, не буду, да и красный плащ мне нафиг не упал. Но теперь я хотя бы супергерой Соловей-Разбойник.

Интересно, это навсегда так останется, или просто пыльцы для полного излечения не хватило?

— Господин Соловьёв! — слегка повысила голос Анхелика Семёновна. — Что я сказала насчёт магии?

Тем временем её рука огладила чёрный символ у меня на груди, а потом скользнула ниже, под простыню.

— Не думаю, что мне требуются подобные медицинские процедуры, — суховатым тоном заявил я.

Меня там пять девчонок ждут, волнуются, наверное. Хотя скорее дрыхнут, конечно.

— А кто из нас тут доктор? — игриво улыбнулась женщина, нашарив ладонью то, что искала. — Что ж, кажется, тут у вас всё работает. Но, пожалуй, требуется дополнительная проверка.

— И кому из нас это требуется? — криво усмехнулся я.

— Ох уж эти вселенцы, — покачала головой Анхелика, облизнув язычком сочные полные губы. — Вам скажешь слово, а в ответ пять.

— Значит надо меньше говорить, — посоветовал я. — Особенно раз уже занялась делом.

— Уже не терпится вонзить свой клинок во влажные ножны? — томно протянула Анхелика.

При этом она расстегнула единственную прежде застёгнутую пуговицу на своём халате, не прекращая двигать другой рукой.

— Я говорю, ртом можно не только болтать, — очень тонко намекнул я, вскинув бровь.

Вот ещё бы слушать всю эту пафосную чушь про влажные ножны и могучее копьё. Хуже могли быть только нефритовые жезлы и карминовые пещеры, но с этим, наверное, к ниппонцам и прочим азиатам.

— О… — рот Анхелики приоткрылся и округлился от удивления.

Не меняя выражения лица, она скользнула головой под простыню. А я положил руку ей на затылок, слегка надавив. Женщиной она оказалась достаточно опытной и быстро поняла, чего я хочу. Ножны оставим до другого раза, а сейчас порцию йогурта и спать.

Скинуть простыню она не позволила, удержав её рукой. Так что я мог только наблюдать подъёмы и опускания белого холмика в районе моего паха. Взгляд сам собой перескочил на узор на груди. А мысли ушли в сторону супергероев. Это, конечно, отвлекает, но не настолько, чтобы я совсем расслабился, просто Анхелике придётся потрудиться подольше.

Более интересный супергеройский символ так и не вспомнился. Да и бес с ним, всё равно я не собираюсь же ходить полуголым или распахивать плащ, как человек-эксгибиционист. Пускай остаётся знак Соловья-Разбойника.

Анхелика что-то промычала из-под простыни.

— Говорить с полным ртом некультурно, — напомнил я, прижав её голову пониже.

Поди, опять что-нибудь про могучий меч сказать хотела. Кстати, а где мой меч? Вот бы призывать его, как Тор свой молот. Или… Хм, а ведь был мужик, который подзывал своё оружие свистом, хоть сам он не из супергероев, да к тому же синий… Что мне тоже иногда близко. И, в конце концов, Соловей-Разбойник я или где?

В ответ на мой художественный свист из-под простыни донеслось возмущённое мычание. Ну да, она там старается, а я тут насвистываю… Что поделать, Анхелика Семёновна, жизнь такая! Я снова надавил ладонью ей на затылок, и теперь уделил всё своё внимание процессу.

До тех пор, пока в открытую форточку не стукнулся мой чёрный меч. Гарда помешала ему протиснуться горизонтально, но клинок повернулся под углом в сорок пять градусов и всё же проник в палату. Да уж, это покруче молота Тора, тот только по прямой лететь в руку мог. Более того, меч завис вертикально позади Анхелики и покачался в воздухе. Мол, а не отвесить ли ей шлепка по оттопыренному заду? Я покачал головой. Вот уж не надо! А то от неожиданности ещё укусит. Тогда клинок просто плюхнулся плашмя на соседнюю койку.

— Уф, — выдохнула Анхелика, через несколько минут выскользнув из-под простыни. — Господин Соловьёв, кто вас учил так обращаться с женщинами?

Она облизнула губы, потом утёрла рот тыльной стороной ладони. И слизнула с руки то, что не проглотила сразу.

— А мы всё ещё на вы? — вскинул бровь я.

— Как порядочный аристократ, вы вообще обязаны на мне после этого жениться, — заявила женщина, пропустив мои слова мимо ушей.

— Я вселенец, — напомнил я.

— Тогда хотя бы повторить. И продолжить, — потребовала она. — И устроить мастер-класс для всех этих юношей. А то с ними вечно всё самой приходится делать.

— Ага, непременно, — пообещал я. — В следующей жизни, когда я стану кошкой. — Тьфу, это-то откуда в моей памяти застряло вообще? — Где мои штаны?

— Ваши подруги унесли всю одежду, — развела руками Анхелика, отчего халатик распахнулся. — Так что вы тут застряли до утра. Со мной.

Не то, чтоб это было так уж плохо. Но хорошего помаленьку. И вообще, до утра эта озабоченная баба меня заездит. А я пока не чувствую себя настолько здоровым. Так что встал с кровати, накинул простыню через плечо и завязал углы на боку, превратив её в этакую импровизированную тогу. Подобрал с соседней койки свой меч, на что Анхелика воззрилась с изумлением, снова округлив губы.

— Я ещё вернусь, — пообещал я, шлёпнув её по округлому заду ладонью.

Да уж, если буду продолжать так магичить на износ, то точно ещё не раз сюда вернусь. И вообще медчасть мне станет вторым домом. Где ждёт зрелая, опытная и горячая любовница, что не так уж плохо. Но лучше бы к ней ходить своими ногами, а не очухиваться на койке после отключки.

Меч у меня в руке завибрировал, транслируя эмоцию насмешки. Ну да, знаю — мечты, мечты… Надеюсь, в холодильнике у девчонок хотя бы осталось ещё пиво, а то могли на почве нервных переживаний за моё здоровье всё вылакать. Вот тогда точно вернусь обратно в медчасть к Анхелике — у неё тут наверняка должен быть спирт!