Пропаданка

Глава 15 Эльфийский стиль

Варя с трудом пока осознавала то, что вот этот парень, «принц-эльф», который выглядит немногим старше, чем она, является её отцом. Появился даже некий неприятный осадочек, от которого стало стыдно, потому что в глубине души она уже чуточку влюбилась в Тариона. Да он немного странный, но Варя думала о нём и решила, что все его косяки связаны с тем, что тот вырос без матери. И Владиил говорил, что детство его оказалось очень продолжительным из-за искривления времени. Страшно представить себя запертым в тело малыша на долгие столетия, наверняка всё это серьёзно изменило психику Тариона. Да и непонятно как его вообще воспитывали и с какими установками. Но, как и говорил Владиил, Тарион не был злым или каким-то вредным. Вот он примчался по её следу, как только получил сообщение от Хортэи, спас, вылечил весь такой красивый, внимательный и вежливый… и… Варя его почти простила. Ей даже хотелось его внимания. Потом правда снова случился промах с кровавым платком, но он, кажется, понимал, что поступил не очень.

В любом случае Тарион со всеми своими косяками в сто раз лучше Фериала. В тысячу!

Варе казалось, что она тоже нравится Тариону и тот просто не знает как себя с ней вести. В общем, не зависимо от желания, фантазии помчались вскачь, как в старых книжках с мягкими обложками из бабушкиного шкафа, и тут… Оказывается он — её отец. Что? Как⁈ Варя почувствовала себя обманутой, примерила на себе фразу «сама придумала, сама обиделась». А когда её вспышка прошла стало неудобно за слова, сказанные в запале, про околдование мамы и всё такое. Несмотря на то, что Тарион без договорённостей и ведома превратил их в «лучшие версии себя», как ни странно, но внутренне Варя чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Это ощущалось чисто на интуитивном уровне.

Конечно, с раскрытием этого секрета стали более понятны некоторые слова мамы — как будто некий пазл сошёлся и из разрозненных кусочков собралась настоящая картина. Но всё равно оказалось сложно поверить в происходящее и как-то принять и осознать этот факт.

Это какой шанс, что они когда-нибудь увидятся⁈ А увидевшись, поймут кто они друг для друга.

Один на миллион же!

Варя посмотрела на свои руки, с неудовольствием отметив два сломанных ногтя. Она — маг? Потомственный… Из-за того, что Тарион тоже маг. И что получается? Только здесь какая-то магия возможна? Или ей следовало просто вырасти? Или она просто не знала о том, что обладает чем-то таким особенным?

Тарион… Не знал о существовании Вари. Но что он почувствовал, когда узнал? Обрадовался? Или огорчился, что она вообще спутала все планы и оказалась его дочкой. Она же всегда хотела увидеть своего отца, узнать, кто он… Варя попыталась остановить захлестнувшие её мысли и сосредоточиться на реальности. У неё будет шанс всё узнать, главное сейчас разобраться с этим придурочным королём-шарпеем Синяя Борода, который со всех ног скакал к ним, напялив доспехи.

Варя искренне надеялась, что у эльфов как-то получится урегулировать ситуацию, не зря же Морнэмир отправился за ней один — и Тарион тоже, получается, был одинок в своих поисках. И они магией владеют, может, могут что-то вроде файербола запускать даже. Или там корнями управлять… Фантазия насчёт эльфийской магии немного буксовала, так как Варя не знала, что от неё можно ожидать. Тарион превратил их с девочками в настоящих эльфиек, смог как-то переместиться из Серебристого Леса за три тысячи километров и найти её. Морнэмир тоже, выходит, в считанные часы добрался с континента ей на помощь… Исходя из их разговоров, предшествующих встрече с икенцами, можно подумать, что аргамаки летают только на магии.

И Варя тут же вспомнила, что оба эльфа недавно говорили, что магии у них после таких подвигов нет и для чего-то серьёзного надо отдохнуть пару суток. А ещё те слова Тариона про то, что похитили Варю в самый неподходящий момент, когда у него появились проблемы с магией. Значит, они вовсе не всесильны и их способности имеют ограничения, а не как во всяких фэнтези-сказках, что колдуй себе сколько хочешь. Даже обратно предполагается добираться как обычные местные люди, а не всемогущие маги.

И всё же оба эльфа остались совершенно спокойны и продолжали сидеть и смотреть, как к ним подъезжает королевское воинство: они сначала неслись чуть ли не галопом, а потом, когда их заметили, резко затормозили, после чего и вовсе остановились и нерешительно замерли метрах в двадцати.

Варя тоже решила что, наверняка высокомудрые эльфы сами разберутся и раз тут всё зависит от мужчин, то и лезть не стоит, сиди себе, помалкивай и слушай внимательно, что скажут.

— Я король Икены и Тосаанских островов Фериал Свирепый! — выкрикнул бывший женишок, гарцуя на месте. — Мы преследуем мою сбежавшую жену, леди Варну. Назовите себя!

— Что он о себе возомнил⁈ — офигела от этой наглой лжи Варя, моментально позабыв о своём решении просто понаблюдать и помолчать. — Да я сбежала куда подальше от этого… Этого гада, стоило ему только заикнуться о свадьбе!

Вообще-то, она сказала это громким шёпотом и только эльфам, но вышло, что из-за выкрика Фериала, Варя продолжила говорить по-икенски, в тот же миг образовалась идеальная тишина и её слова разошлись по всему лесу, вызвав ропот толпы.

— Молчи, женщина! — заорал полыхающий красной рожей король. — Я заплатил за тебя выкуп и ты принадлежишь мне по законам неба!

— И сколько же нынче платят в шеломах за Пресветлых Вечных леди эльдар? — со смешком спросил Морнэмир, подмигнув Варе.

— Мы заплатили двести шеломов золотом и ещё на двести — подарки и украшения, — после паузы объявил Огост, который тоже ехал в компании догоняющих. Его немного вытянутое лицо показалось Варе крайне обеспокоенным.

— А взамен получили повозку, цена которой три тысячи шеломов? — с издёвкой уточнил Морнэмир. — И это не считая великолепного аргамака и нашей бесценной принцессы эльдар, прибывшей к нам из Благословенного Царства и похищенной злоумышленниками. Как-то не на честную сделку похоже, а больше на воровство. А с ворами и обманщиками у нас разговор короткий.

— Да что ты несёшь, наглый бастард! — завопил Фериал, по всей видимости указывая на то, что Морнэмир не имеет типично эльфийского цвета волос. Варя даже подумала, что тот как альбинос наоборот.

— Ваше Величество, вы разве не узнаёте Чёрного Эльдар из Слута Морнэмира Кошмара? — побледнев, выдавил Огост, даже отодвигаясь от Фериала. — А юноша рядом с ним — Пресветлый Наследник Эльдар Тарион Прекрасный Высокомудрый.

— Откуда они только берут эти дурацкие прозвища? — тихо пробормотал Тарион, но Варя услышала и не удержалась от нервного смешка. Прозвище Морнэмира вызывало закономерные вопросы.

— Я предупреждал, что с эльфами могут быть проблемы… — заявил Огост, явно пытаясь как-то обелиться. — Нам лучше решить дело мирно…

— Заткнись, старый дурак! Их всего двое. И один из них старик, а второй желторотый юнец, — не внял предупреждению Фериал, закусивший удила. — Я слышал, что из крови эльфа можно сделать волшебное снадобье, которое продлевает жизнь, так что неплохо было бы проверить этот слух. — Схватить их и притащить ко мне!

Варя поёрзала на камне и с надеждой и лёгкой опаской посмотрела на Тариона, надеясь, что его абсолютное спокойствие не блеф.

Морнэмир с напускным интересом пересчитал солдат.

— Шестнадцать, двадцать, двадцать четыре… Итого двадцать шесть. Ого, какая армия против нас, почти как в той деревне, на месте которой ещё построили столицу Северного Зераата, помнишь, Тар? Ещё до того, как Зераат разделился и мы разнесли их столицу.

— Это произошло всего лишь четыреста пятьдесят восемь лет назад, конечно помню, — хмыкнул Тарион, доставая из-под плаща два клинка из светлого металла с очень интересным растительным узором. Варя хотя и мало разбиралась в оружии, но всё равно оно было очень красивым и эстетичным, наверное. Таким чисто в эльфийском стиле. Даже сомнения появились, что это боевое оружие — слишком оно показалось необычным.

«О Светлый Ша! Это же мифриловые клинки!» — услышала Варя шепотки среди дрогнувших солдат короля Фериала. Про мифрил она точно что-то слышала. Вроде бы это несуществующий сплав или некий металл типа вибраниума, адамантия или орихалка.

— Ну что, всех или только этого никчёмного королька, который посмел обидеть принцессу? — безразлично уронил Тарион на икенском, чуть повернувшись к Варе.

Солдаты неуверенно переглядывались, услышав этот вопрос. Варе даже показалось, что от сгустившегося напряжения икенцы побегут, но застывшая секунда словно разорвалась криком:

— А ну, вперёд, трусливые отрыжки ухорыла! Я вас всех перевешаю! — придал ускорение ближайшему солдату Фериал, довольно ловко пнув его прямо из седла. И икенцы начали строиться в какое-то подобие клина, ощетиниваясь копьями с длинными топорами, вроде эта штука называлась «алебарда», но точно Варя не помнила.

— Вперёд! — скомандовал Фериал.

— Ладно, как получится, — пожал плечами Тарион и просто смазался в воздухе, буквально исчезнув и появившись за спинами всадниками-солдатами. Солдаты затормозили, смешали строй, чуть не переломав друг об друга свои копья-топоры, а меж тем королевская лошадь перед которой появился Тарион, от неожиданности встала на дыбы и скинула с себя Фериала. Тот неприятным шмяком свалился на землю и визгливо заорал.

Когда солдаты слегка расступились, Варя поняла, что одна из королевских ног застряла в стремени и в результате падения оказалась то ли вывернута, то ли сломана. Впрочем, торчащая из мяса кость, порвавшая штаны, интриги не оставила и перед глазами промелькнули уроки ППТМ (первой помощи и тактической медицины) по этому ранению. Варя начала оглядываться на предмет подручных средств для спасения ноги, а также мимолётно порадовалась, что для себя ей эти уроки не понадобились и её вылечили магией. В том, что здесь лечили как-то иначе, имелись определённые сомнения. Хотя вроде бы на том пиру она говорила с кем-то, кто имел профессию хирурга. Ну, может, не магическая медицина как-то распространена в Аслахе, но Варя не была уверена в Икене на этот счёт.

Тарион с той же скоростью вернулся к ним. А замершие солдаты еле сообразившие, что вообще произошло, скучковались и зароптали, выпучив глаза, оглядываясь то на них, то на вопящего короля.

— Больно! Помогите! — кричал на весь лес Фериал. Но внезапно резко замолк.

Варя с ужасом смотрела на Огоста, достающего из плоти окровавленный меч, которым проткнул своему королю шею.

— Меня зовут Огост, я лир Айнапы и наместник короля Икены, — громко заявил Огост после драматической паузы. — Прошу прощения у леди Варны и Вечных Светлых. Я просил у своего короля не связываться с народом эльдар, но он считал, что вы живёте слишком далеко от Икены и поэтому мы в безопасности. Мы готовы выплатить виру за нанесённое вам оскорбление, а также возместить уничтоженное имущество в двойном размере.

— Это он о чём? — спросил Тарион.

— Когда я заперлась в карете, Фериал сначала её поджёг, а потом обстреливал из чего-то вроде катапульты, — пояснила Варя. — Так что, восстановлению точно не подлежит. Там нечего возвращать.

— Хм. Понятно, — хмыкнул Тарион, прищуриваясь и убирая свои красивые мечи обратно за спину. — Что ж, мы готовы вас выслушать, — сказал он это уже на икенском, и Огост заметно расслабился и выдохнул.

— Прошу быть нашими гостями… — начал Огост, но Варю передёрнуло от одной мысли, что придётся вернуться туда, откуда она с таким трудом сбежала. А если это ловушка? А если…

— Нет, — ответил Тарион. — Мы направляемся в… Соха и будем там пару дней. Все свои извинения и дары привезите туда.

— Хорошо, — тут же поклонился Огост и быстро отдал распоряжения, после чего вся толпа спешно ретировалась, прихватив тело Фериала.

— Как странно, — удивлённо протянула Варя. — Они стали такими покладистыми…

— Они сделали свой выбор, — ответил Морнэмир, вставая. — Возможно самый правильный в жизни.

— Как в легенде про Саону Буревестницу, — тихо прошептала Лина. — Интересно, вместе с дарами они и его голову пришлют?

— Чего⁈ — воскликнула Варя. — Голову? Зачем? И что ещё за легенда такая?

Они снова сели в сёдла и поехали, а Лина запела длинную песню про некую воительницу Саону, которая жила в Серебристом Лесу и была дочерью Вечного Светлого воина Элроха, уже знакомого Варе. Саона вышла замуж за правителя страны Урдук, жила счастливо и даже родила ребёнка, но через пару лет после свадьбы на её мужа-короля подло напали во время охоты и убили. Убийцы оказались из соседнего Шахата, но когда Саона потребовала от соседей выдачи преступников, в ответ король Шахата объявил о том, что королевство Урдук без правителя ничейное и он забирает его себе вместе с Саоной, которую собрался пристроить в свой гарем, потому что та славилась красотой. Саона обучалась отцом военному делу и сама повела армию против захватчиков, объявив войну Шахату. Но похоже, что действовала эта Саона как-то очень хитро и проводила много разных диверсий, потому умудрилась дойти до столицы Шахат-гара за сезон Суховея под прикрытием бурь и ветров, за что прозвали её Саона Буревестница. Шахат-гар они окружили, и Саона предложила городу сдаться, пообещав, что не тронут никого, кроме короля и убийц её мужа, чьи головы стали обязательным условием капитуляции. Естественно, король Шахата с таким предложением не согласился, и тогда Шахат-гар был сожжён дотла и погибли все жители до единого вместе со своим злобным королём и его приспешниками. Саона подарила королевство Шахат своему сыну, а сама правила Урдуком. Впоследствии обе страны объединились и вошли в империю Аслах.

Варя только глазами хлопала, слушая этот творческий экскурс в местную историю.

— Саона Буревестница была родственницей моей мамы — её сестрой фойна из дома Вечного Светлого Элроха, — похвастала Лина. — Это моя самая любимая легенда.

— На самом деле сгорел лишь дворец, — добавил Тарион по-русски. — Высокая каменная стена вокруг него не позволила пожару распространиться на весь город. Но из-за сильного ветра пламя разгорелось в считанные секунды. Жители посчитали это божественной карой, потому что перед этим Саона грамотно провела… разъяснительную работу. К тому же, как только дворец сгорел, на город обрушился ливень, потушивший пожар. Сейчас в Шагат-гаре на месте бывшего дворца огромный сад, куда может прийти любой желающий. Место долгое время считалось проклятым.

— Это сделала магия? — спросила Варя.

— Скорее удачное стечение обстоятельств, — пожал плечами Тарион.

— Но мы всегда проводим так называемую пропаганду, эта легенда — часть неё, кстати. Со временем выяснилось, что это самый эффективный способ донесения до населения какой-то точки зрения, — усмехнулся за спиной Вари Морнэмир.

— То есть вы придумываете интерпретацию какому-то событию в песне и выдаёте её «в народ»? — удивлённо спросила Варя, покосившись на Морнэмира.

— Ещё и переводим на все языки мира, чтобы смысл не потерялся, — усмехнулся тот. — Как тебе рифма «Фериал Свирепый — глупый и нелепый»?

— Фериал?.. Что⁈ То есть, вы и про меня… Про меня будете песню писать? — поразилась Варя.

— Конечно будем, надо донести до масс, что произошло и за что поплатился их король. Так, глядишь, и другие задумаются, а надо ли ссориться с эльфами и похищать их принцесс. А может, и своих жён поостерегутся обижать. Такая социальная работа, которая очень медленно, но меняет общество, — ответил Морнэмир и без перехода начал:

— В Икене правил жестокий король,

Он вешал людей, причинять любил боль

Пытал и насиловал собственных жён,

И скорбной болезнью он был поражён,

Его называли Свирепым… — пропел Морнэмир густым басом и по-икенски на манер какой-то кабацкой плясовой с неуловимо-знакомым мотивом.

— В Икене совсем не осталось невест,

Король Фериал прогневитель небес

Сватов отправляет в Серебряный Лес:

Полно там красавиц и разных чудес,

Но план этот глупо-нелепый! — подхватил Тарион, пока Варя только рот открывала, слушая эти экспромты.

У Тариона оказался приятный мелодичный, но в то же время мощный баритон. Сразу подумалось, что в России он смог бы стать известным певцом.

— Сватам отказали, ну как же ещё,

Но очень коварным был этот расчёт:

Принцессу эльдар, что прекрасней зари,

Сваты Фериала похитить смогли

И спёрли коня и повозку! — как по писаному продолжил Морнэмир.

— Обманом доставили деву эльдар.

В чреслах королевских пылает пожар:

Уже предвкушает дурак Фериал…

Да только принцесса подала сигнал,

Поправив за ушком причёску.

— 'Вот это мой дядя, кузен, старший брат, —

Сейчас они с вами поговорят…

И, может, к чему-то приговорят

И вас, и сватов, и вообще всех подряд', —

Нежнейше сказала принцесса, — два куплета почти на одном дыхании спел Тарион.

— Обделался жидко король Фериал

И сват самый главный в кальсоны насрал:

В Икене никто не хотел умирать,

Ведь вся королевская конная рать

Просралась от этого стресса!

— «Свирепым» прозвали того короля,

Но голову с плеч подхватила земля.

Советники, слуги, солдаты, сваты

Молили о милости до ломоты

И клялись, что больше не будут! — тоже пропел два куплета подряд Морнэмир и Варя всё гадала, как это у них так здорово выходит, словно они всё давно знали и подготовили концерт для самодеятельности с конями.

— Вести себя плохо, народ обижать,

Невест принуждать, принцесс похищать,

Налогом душить и сирот выгонять:

Законы пора в королевстве менять!

Не только в Икене — повсюду! — закончил Тарион, и Варя засмеялась, похлопав этому внезапному выступлению, благо что чёрный аргамак ехал настолько ровно, что можно было и не держаться. Их приятные и богатые голоса удивляли: Тарион даже более тонко пел, когда про принцессу говорилось. Крутящая головой Лина смотрела на них как на божеств, выпучив свои большие глаза и хватая ртом воздух.

— Как⁈ Как вы это делаете вообще? — еле выдавила Варя, отсмеявшись. Благодаря этой дурацкой песенке пережитые ужасы казались какими-то далёкими и почти не настоящими. Тем более, можно сказать, что всё обошлось и она больше испугалась, чем пострадала.

— Большой опыт, — скромно сказал Морнэмир, а потом снял и показал Варе брошку с мутноватыми фиолетовыми камнями, похожая была и у Тариона на одежде, — но нам помогает амулет стихоплёта. Раньше этими вещами занимался Борал, кстати, это его дочь живёт в Соха. Борал хорошо сочиняет песенки, стихи, в общем, занимается просветительской деятельностью, в том числе всякой литературой. Адаптирует некоторое наше и записывает местные легенды. Некогда ему на каждое событие песенки сочинять с агитками. Вот мы и решили сделать что-то вроде магического помощника, который бы помог облачить какую-то историю и мысль в песню. Наштамповали на всех. Потому что ситуации разные, иногда требующие высокой оперативности.

— Наверное, любой эльф из-за этого считается непревзойдённым бардом? — предположила Варя, рассматривая брошку, и, получив утвердительный кивок Тариона, развила тему. — Просто вспомнила, как некоторые мне говорили о разных качествах, присущих эльфам по мнению слухов и всяких домыслов.

— Не всегда это хорошо, конечно, — сказал Тарион. — Из-за некоторых слухов на эльфов пытались даже устроить охоту. Сама слышала от Фериала про всякие амулеты и целебные свойства эльфийской крови. Мы полагаем, что из-за этого он в том числе и решился тебя оставить, а не передал со всеми почестями обратно. Обычно с нами не любят ссориться. Это невыгодно и опасно.

— Но люди разные, а сколько людей, столько и мнений, — напомнил Морнэмир. — А слухи появились тоже не на пустом месте. Правда, не в эльфийской крови дело, конечно.

— Это связано с тем, что сделал с нами Тарион? — решилась спросить Варя. При Морнэмире всё равно было как-то спокойней, тем более спросила она по-русски.

— Я закрепил их с новой формулой, — пояснил Тарион для Морнэмира. — Доработал кое-что, — а потом повернулся к Варе: — Временное искажение или вирус времени очень негативно влиял на женщин здесь. Организмы женщин более приспособленные, но одновременно и более сложные из-за вашей способности к воспроизведению себе подобных.

— Насколько я помню, раньше это занимало двадцать два года, — хмыкнул Морнэмир, и у Варя глаза на лоб полезли от такого заявления.

— С-сколько⁈

— Да, слишком много, — кивнул Тарион. — Поэтому я изменил это. Обычная беременность за девять месяцев, плод успеет развиться и всё такое прочее, первые пять лет развития как обычный ребёнок, потом примерно до шестнадцати идёт экспонента… Ну, это, наверное, тебе не очень интересно…

— Стоп! — замерла Варя, поражённая страшным озарением. — Если это так… что будет, если я забеременею в Р… Благословенном Царстве? Я что, рожу за две недели?

— Э… Скорее всего, ты умрёшь, — отвёл взгляд Тарион. — Твой организм просто не успеет отойти от стресса, и ребёнок выпьет тебя. Во время беременности здесь придётся тоже жить как простой человек, постоянно есть, много спать… Теоретически… По сути, во время беременности женщина перестаёт быть эльфийкой и живёт в персональном временном коллапсе, если можно так выразиться.

— Теоретически? Теоретически⁈ — открыла рот Варя. — Ты что, ещё и использовал нас как каких-то подопытных кроликов?

— Я всё рассчитал, — нахмурился Тарион. — Я этим больше тысячи лет занимаюсь и никаких осечек не было, — он покосился на Морнэмира. — Только волосы Морнэмира, но это из-за того, что я не владел всей информацией о нашем происхождении.

— Ты… верни всё назад! — потребовала Варя. — Ты сказал, что можно всё обратить с помощью пупка дракона.

— Чего? — выпучился на неё Тарион, да и Морнэмир за спиной как-то удивлённо выдохнул.

— Э… такой штуки, — смутилась Варя. — Я записала, но блокнот свой потеряла. Но ты сам говорил, что сможешь нас вернуть с помощью хуленхейма… или как-то так.

— Эленхайма? — поправил её Морнэмир. — А когда произошло закрепление?

— В последний день марта, — отозвался Тарион. — Понимаю, о чём ты.

— И о чём? — уточнила Варя, подозревая какую-нибудь очередную пакость.

— Эленхайм — это редкий магический минерал фиолетового цвета, способный аккумулировать мировую магию, он очень ценен и редок, — сказал Морнэмир, показывая пальцем на свою брошку-стихоплёта, которую Варя всё ещё держала в руках. — Это тоже эленхайм, но не обработанный. В твоём случае с такой серьёзной магией тебе нужно будет минимум пятьсот карат этого камня, это камень размером с голубиное яйцо.

— Необработанного? — задумалась Варя, присматриваясь к колотым «бусинкам» на брошке. — Кажется, я видела что-то такое у того мага в Арске… Как его? Мерсиса Дунгана! У него были перстни и ещё амулет висел на шее, только блестел как сапфир или какой-то драгоценный камень. Там точно было не меньше голубиного яйца в амулете.

— Да, — кивнул Тарион. — Эленхайм обрабатывают и он блестит как рубин или алмаз. Я помню камни Дунгана. Но даже если он не знает о их предназначении, что вряд ли, у него они уже загрязнены. Нужен минерал без примеси чужой магии, чистый камень. У Дунгана он уже забит его магией, возможно, вложены какие-то примитивные заклинания защиты или нападения.

— А-а… — протянула Варя, чуть устыдившись промелькнувшей мысли забрать у вредного мага нужный камень, чтобы решить свои проблемы. — А как его найти? Эленхайм? Или только купить можно?

— Проблема не столько в том, чтобы купить такой камень, — вздохнул Морнэмир в её ухо, — сколько в том, что для того, чтобы воспользоваться им, у тебя осталось двадцать дней.