Пропаданка

Глава 17 Гостеприимство

Соха, как и сказал капитан Микен, располагалась вдоль полукруглого побережья бухты. В основном стояли дома вида «изба деревянная» только из необычного взгляду тонкого и мелкого кругляка, но в центре проходила улица побогаче с двухэтажными каменными зданиями в менее готическом стиле, чем в Айнапе. Наверное, можно сказать, что архитектура походила на старинные дома богатых русских купцов с элементами декора и красивостей, типа лепнины или шикарных резных рам и довольно больших окон, где-то витражных, как в Арске, а где-то и почти нормальных — как обычные окна у бабушки в деревне. В общем, Соха выглядела как-то побогаче, чем другие города Икены. Видимо, в том числе из-за успешной судоходной компании, о которой упоминал то ли капитан Микен, то ли Огост — Варя уже точно не помнила.

Дом капитана Микена стоял ближе к берегу моря, на утёсе: та богатая центральная улица с брусчаткой заканчивалась мощёной площадью и с другой её стороны был, собственно, дом лира Микена Тропальского, как им подсказали местные мальчишки.

Преисполненная важности Лина взяла на себя функции переговорщика.

Сам город окружало что-то вроде каменно-деревянного кремля со смотровыми башнями и им пришлось пройти всю Соха, чтобы добраться до искомого дома с колоннами, похожего на маленький ДК.

— Смотрите, мне кажется, что в тех капителях на колоннах угадываются мэллорны, — показала Варя, рассматривая довольно изящную лепнину.

— Да, тут явно живёт фойна, — согласился Морнэмир.

Стоило только подойти к ажурным воротам, как двери особняка широко распахнулись и их встретила целая делегация из, видимо, слуг, а также симпатичная женщина, ростом вровень с капитаном Микеном, которого держала под руку. Знакомый по путешествию в Икену капитан широко улыбался. Они с матерью остались на пороге, тогда как слуги торопливо открыли перед ними ворота и помогли спешиться Лине, а Варю спустил сам Морнэмир.

Варя же во все глаза рассматривала хозяйку, которая выглядела моложе её сорокалетней мамы, подмечая овал лица острым «сердечком», большие карие глаза с миндалевидным разрезом без признаков морщинок на веках, красивые тонкие брови, длинные пышные волнистые волосы, уложенные по плечам и собранные у лица чем-то вроде ободка с венком, через который пропускались пряди. Светло-голубое платье А-силуэта до пят с открытым плечами и гофрированными рукавами-буфами подчёркивало тонкую талию, а весь образ дышал женственностью и элегантностью. Варе захотелось поближе посмотреть, как это сшито, так как в изделии задействовали минимум три вида ткани и кружево.

Если бы капитан Микен не сделал акцент на внешности своей мамы, то Варя бы действительно приняла эту женщину максимум за младшую сестру или старшую дочь лет двадцати пяти.

— Пресветлый Наследник Тарион, Светлый Вечный Морнэмир, Светлая госпожа, я фойна Аэда — дочь Светлого Вечного Борала Песнопевца, а это мой сын Микен Тропальский, лир Соха, — голос у фойны Аэды оказался приятным и бархатистым. Говорила она по-русски, но как будто с лёгким французским акцентом, интересно перекатывая «р» — возможно, потому, что в икенском этот звук был редок и использовался лишь в мягкой форме. — Будьте нашими почётными гостями.

— Рады принять твоё приглашение, фойна Аэда, лир Микен, — кивнул Тарион. — С нами леди Варна, наша гостья из Благословенного Царства.

Варя кивнула.

Невольно мысли вернулись к разговору про «дарованную вечную молодость». И, в отличие от Аэды, её гипотетические дети не будут быстро стареть, чтобы выглядеть отцом или старшим братом. Она даже подумала страшную мысль о том, что фойна тоже переживают своих детей. А эльфы переживают и детей фойна, и даже своих внуков. Наверное, от этого и идёт абстрагирование и дистанцирование. Они переживали это не раз и не два, но позволяли своим женщинам рожать, чтобы те не считали себя ущербными, как объяснял это Владиил.

— Неужели вы снова в милости, мой господин? — как-то будто обрадовалась Аэда, посмотрев на Варю сияющими глазами, и она подумала, что, наверное, местным фойна было любопытно, куда делись все женщины эльдар, и им объяснили это как-то так.

Тарион объяснил, что Варя повредила ногу и ей требуется покой. Так что фойна Аэда рассыпалась в предложениях, комплиментах и всяких вопросах что да как.

И в итоге Варю практически унесли в выделенную комнату с деликатным предложением освежиться и принять ванну, а после спуститься к ужину, так как прибыли в Соха они уже вечером, на закате солнца. От пережитого стресса и ранения есть и правда хотелось по-серьёзному, да и Тарион с Морнэмирм сказали, что магически истощились и ждут трапезы.

В отличие от «дворца» в Айнапе, особняк Аэды и Микена оказался более цивилизованным. Имелись и водопровод, и канализация. То ли фойну выдали замуж с определёнными знаниями и она тут сама всё устроила, то ли к этому прикладывали руку эльфы. Позже, уже на ужине, выяснилось, что первое и Аэда была рада услышать похвалу, довольно весело и с юмором рассказав, как после Серебристого Леса приехала в «удобства во дворе» у главы поселения, и что бедняки ходили в сточную канаву, текущую через город в море. Варя даже представить такой ужас не могла и, открыв рот, слушала историю о том, что упрямая фойна очаровала местное купечество и аристократию и прогнула свою линию, так что совместными усилиями городок привели в порядок, организовали поставки материалов и специалистов из Аслаха и сделали общегородские водопровод и канализацию даже с чем-то вроде станции очистки, которая работает на удобрение полей, чтобы не сливать всё в море.

Аэда рассказывала об этом с законной гордостью, и Варя только представляла, сколько сил и денег вложено в благоустройство целого города практически с нуля.

Аэда похвастала, что со всей этой историей с благоустройством они ещё вышли на самоокупаемость, так как продают свой компост-удобрение даже за море в Веританию, где особенно бедные почвы. Это позволяет закупать все механизмы для обслуживания станции, платить рабочим, закладывающим компостные кучи на отстои. В том числе они используют мусор и специальную дробилку для него, чтобы чередовать разные слои. Было видно, что Аэда очень гордится своим проектом и его исполнением. Морнэмир даже посоветовал ей что-то использовать для ускорения переработки отходов и похвалил её за предприимчивость. Варя подумала, что заниматься прогрессорством могут не только попаданцы в книжках. Зато теперь Соха как конфетка. Но ещё больший шок Варя испытала, когда Аэда обмолвилась о том, что живёт в Соха уже семьдесят пять лет. Получалось, что ей не менее девяноста пяти лет, если допустить, что замуж та вышла лет в двадцать.

Насмотревшись на Арск, Варя тоже сразу отметила, что и улицы в Соха очень чистые, а дома опрятные и аккуратные и что весь город выглядит зажиточным, а не только самый его центр.

Варя попросила Аэду позаботиться о Лине, сообщила про Хортэю, которая живёт в Арске. И хотя Лина приняла то, что её оставляют, видно было, что она расстроилась.

— Прости, но я… прибыла в гости в ваш мир и к себе забрать тебя не смогу при всём желании, — извинилась перед девочкой Варя.

— Просто меня не возьмут в Благословенное Царство, я… недостойна, — прошептала Лина, сдерживая слёзы.

— Посмотри на Соху, фойна Аэда смогла построить здесь хорошее место, перенимая опыт Серебристого Леса. Я думаю, ты сможешь перенять её опыт.

— Мы должны сами построить своё Благословенное Царство, — серьёзно кивнула Лина.

Варя только вздохнула. Она сама как-то уже привыкла к Лине, но тащить девочку с собой как-то неправильно: на этом острове в соседнем городе у неё хотя бы есть мать.

Капитан Микен во время ужина извинился перед Варей, Тарионом и Морнэмиром за то, что не понял того, что она находилась на его корабле не по своей воле. Огост наплёл ему о том, что везёт важную гостью по важному вопросу. Как бы не соврал, но и правды не сказал.

Огост, кстати, прибыл в Соха всего через пару часов после их ужина. Привёз два сундука, в одном из которых Варя опознала «свой». Там нашлась красная тряпка покрывала невесты, так заинтересовавшая Тариона, несколько массивных и безвкусных украшений, а также чуть обугленный с краю, но почти целый блокнот и карандаши, только без своей коробки, но сложенные в резную шкатулку из какого-то розовато-полосато-коричневого поделочного камня. Вернули ей и книгу капитана Микена. Во втором сундуке лежали золотые монеты с чеканкой какой-то птицы, похожей на чайку или альбатроса, на другой стороне вместо ожидаемого «профиля монарха» была надпись по кругу «в центре пяти морей», забавным оказалось то, что если читать только конец и начало фразы, соединённой по-икенскому правописанию сплошняком, наверху аверса получалось «ше-лом». Именно так эту монету и называли. Кроме сундуков привезли ещё всякие «дары» типа рулонов ткани, мотков шерстяной пряжи и рогов каких-то зверей, даже соль в мешочках имелась — и, со слов Тариона, это очень ценный местный продукт из-за сложности добычи.

По совету Морнэмира Варя оставила Аэде одно из подаренных массивных украшений, которое было в её сундуке, вроде как за Лину, чтобы девочку кормили и учили, а также что-то выделили в приданое, когда придёт время.

Аэда приняла этот дар и сказала, что позаботится о Лираоне как о своей дочери.

Берег Икены они покинули четырнадцатого мая. Удачно сложилось, что капитан Микен как раз собирался в Чам и корабль готовили к отплытию. В итоге на землю континента вступили уже шестнадцатого: очень повезло с ветром, который буквально гнал их на всех парусах.

У Аэды, кстати, нашлись заряженные камни зенхайма — как выяснилось, это что-то вроде минерала с высокой магической впитываемостью, как эленхайм, но не драгоценного. Их Соха тоже продавала на континент.

Они встречали зенхаймы, как раз когда останавливались в лесу: те камни, что достал из земли Морнэмир, ими и были.

Насколько Варя поняла из объяснений Тариона, зенхайм и эленхайм похожи по составу, как уголь и алмаз оба являются углеродом, то есть имеют одинаковый состав, но разную молекулярную решётку.

Морнэмир сказал, что из зенхаймов в основном делают подвески-обереги в виде круга и продают в храмах Ша. Тарион развил тему, сообщив, что зенхаймы постоянно накапливают энергию, а на границе заполнения какая-нибудь истовая молитва и вера может сотворить небольшое чудо, так что вера в Ша постоянно подкреплялась. Они в своё время исследовали все эти минералы и выясняли природу его свойств. Таким образом даже нашли эленхаймы.

Также маг мог подпитаться от зенхайма и использовать камень в некоторых ритуалах.

Варя заметила, что в Соха у многих упомянутые подвески, даже Лина такую носила и фойна Аэда. Кто-то прятал под одежду, у кого-то это было на виду. В центре каменного круга диаметром около трёх сантиметров часто ещё имелся выбитый ромбик с лучиками, который ещё чем-то подкрашивали в разные цвета: она видела чёрные, жёлтые и красные.

Морнэмир на вопрос, в чём отличие, затруднился ответить и сказал, что лет триста назад чёрные ромбы носили только служители культа, а жёлтых он вообще ни разу раньше не видел, но спрашивать у кого-то ещё Варя поостереглась. Их тут чуть ли не небожителями с небес считают, а она не знает, что ромбики означают.

А потом, когда они уже отплывали, увидела на пригорке храм Солнца, который «встречал и провожал» со слов капитана Микена и располагался чуть в стороне от центральной городской застройки, ближе к порту.

Во время путешествия Тарион занимался с Варей, и она пытался ощутить в себе Дар, то есть магию, но пока что, то есть всего за несколько дней, результата не случилось. А Морнэмир, увидев, что Варя медитирует с магией, только вздёрнул бровь и спросил, зачем она вообще пытается.

— Ты же собираешься вернуться домой, — пояснил свою точку зрения Морнэмир. — Так что всё равно не сможешь использовать, если вдруг что-то будет получаться.

Варя только прикусила губу. Да, она, конечно, хотела вернуться. У неё были причины. Но… можно бы и поуговаривать подольше вообще-то. Привести больше аргументов. Предложить что-то… что не сводиться к одному рождению детей и созданию новой расы.

Когда земля континента уже проявилась из водной дымки, Варя всё же решилась спросить Тариона про законы и отцовство.

— Скажи, а то, что я вроде как твоя дочь… В общем, когда Владиил рассказывал о порядках в этом мире, то упоминал о том, что женщины у вас почти бесправны. Типа что сначала принадлежит отцу, а потом мужу… Я хотела бы знать о твоих планах… на меня как отца. Хотя насчёт отцовства мне… в общем, мне хотелось бы получить какие-то доказательства. В нашем мире, например, ДНК тест проводят…

— Я перепроверил твою кровь, — покосился на неё Тарион. — Ты действительно моя дочь.

— И?

— И… я не знаю. Но по поводу прав на тебя. Я не собираюсь тебя неволить. Существующая система да, действительно накладывает почти имущественную роль на женщин. Но за полторы тысячи лет мы избавили Аслах от рабства, изменили отношение социума к женщинам… произошли очень многие социальные сдвиги. Я думал о твоих словах тогда… И брат тоже пояснил мне, почему то, что мы задумали, неприемлемо для тебя… для вас. И ты тоже говорила, пока мы путешествовали… В общем, я понял, что, наверное, мы и не хотим вашего зависимого положения. Что, если строить свободное равноправное общество сначала хотя бы в Эльфийском Княжестве? Мы всегда так начинали делать и это в конце концов подхватывали…

— То есть, — сглотнула Варя, — ты на меня сейчас взял и повесил свободу и независимость всех женщин Пятимирья?

Тарион еле заметно улыбнулся.

— Возможно, я преследую несколько целей. Но чтобы это случилось, нужны законы, а они не создаются без прецедента и определённого запроса. Я понял, что все наши хотели бы, чтобы их отношения были «как дома, в Благословенном Царстве». У них есть возможности создать гарем из покорных женщин, которые не поднимут глаз, будут обслуживать их, создавать уют, рожать детей, но… Это всё не то. Нет… ощущения правильности. Ценности отношений, за которые надо бороться. С вашим появлением… у нас всё серьёзно забурлило.

— А тебе… — Варя закашлялась, смутившись, — тебе кто-то понравился? Ну… как девушка?

Тарион вроде держал лицо, но Варя уловила смену настроения и лёгкую тень, которая набежала. Возможно, ей это показалось или было неким проявлением магии.

— Да, понравился, — в конце концов выдал этот… хитрец, и Варя тихо выдохнула, не решившись допытываться. Она и так спросила и тут же пожалела, что попыталась вывести Тариона на откровенность. Иногда что-то лучше не знать — крепче будешь спать. Но от сердца отлегло по поводу всяких имущественных прав. А то как вспомнить Фериала…

Варя даже думала, а что вышло, если бы король Икении успел провести брачную церемонию. Ну, не отошла бы она от магического транса, или растерялась как-то, или на её месте была бы Соня-Сафина⁈ И что бы делали эльфы? Реально её отбивали или пошли переговоры-уговоры-договоры, а потом война типа Троянской, в которой была «виновата» Елена Прекрасная? Или согласились бы, что да, закон есть закон? Даже представить сложно — и хорошо, что всё обошлось.

В порт Чама они спустились с корабля поздно вечером, успев пришвартоваться в сумерках. И хотя капитан Микен предложил остаться на корабле до утра, Тарион и Морнэмир решили отправиться в дорогу.

В порту у нескольких людей ещё было что-то вроде масляных ламп на верёвках, а также нестройно горели чадящие факелы, установленные на специальных подставках, но стоило отъехать чуть дальше, как они погрузились в непроглядную тьму.

В окнах домов не виднелось и отблеска света, а на улицах — фонарей. Только чуть позже Варя догадалась, что, скорее всего, все окна закрывали ставнями, так как на город налетел «юбэно», то есть «каменный вихрь» — колючий ветер Суховея, который приносил песчинки и даже мелкую гальку из неудобиц соседней Веретании, о которых рассказывала Аэда.

И правда, даже с учётом того, что Варя сидела за спиной Морнэмира, порывы поднимали пыль, которая тут же начинала скрипеть на зубах. К тому же непогода нагнала на небо тучи, закрыв звёзды и местную голубоватую Луну, которая как раз вошла в полнолуние.

Варе казалось, что они двигались на ощупь, но наверняка эльфы ориентировались по навигаторам в наручах да и аргамаки не являлись настоящими животными. Возможно, в них тоже встроены карты, так как шагали они по темноте весьма уверенно.

Лишь по силуэтам на фоне чуть более светлого неба или по звукам Варя понимала, что вокруг — довольно плотная застройка. Спрашивать, куда они направляются, не представлялось возможным: из-за юбэно был риск заполучить полный рот песка. Так что Варя подумала, что они едут к какой-нибудь очередной фойна, живущей поблизости, чтобы заночевать. На корабле они не говорили о своих дальнейших действиях, да и Варя, собственно, пока не очень-то разбиралась в местной географии.

Но эльфы удивили её тем, что добрались до чего-то вроде городской площади — они миновали узкие улочки, кажется, никого не встретив, — а потом они просто активировали форму пегасов в аргамаках и полетели.

На высоте колючий ветер пропал и Варя наконец узнала, что они сразу летят в Слут. Для пегасов действительно нужна поддерживающая магия, а Тарион и Морнэмир набрались сил для этого путешествия.

Наверху светила яркая луна, а внизу колыхалась живая тёмная туча стелющейся пылевой бури, налетевшей на Чам.

— В Слуте в сезон Суховея вполне комфортно: горы защищают, — сказал Морнэмир. — Будем там к утру.