Прощание

ПЕРВЫЙ ЧЕТВЕРГ

3 августа 2006 года. 1.15

К счастью, в этой части штата инквизиторов не наблюдается. Здесь, в домике, арендованном Чарли и Меган на берегу озера Фримонт, ее никто не знает. Дни протекают спокойно, только вот ночи... Стенки у домика тонкие, и ночи ужасны. Это у людей бывают отпуска, но не у их снов.

Она всегда будет заложницей чужих снов и никогда не сможет ничего изменить. Никогда и ничего.

Как-то один врач сказал ей, что она никогда не сможет водить машину, а ей очень этого хотелось. Ах, это неодолимое «никогда», это неуловимое «ничто». И каждый новый сон она проживает словно наяву.

_____

1.23

Джейни дрожит на старой, неудобной софе. Рядом с ней в раскладном пляжном кресле растянулся Кейб. Он спит.

И видит ее во сне.

Джейни наблюдает, так она делает порой, когда его сны приятны. Откладывает их в памяти, на будущее. Но этот сон...

* * *

Они играют в пейнтбол на открытом поле вместе с дюжиной других игроков, лишенных лиц. Это очень похоже на видеоигру. Джейни и Кейб преодолевают препятствия, стреляют друг в друга, уворачиваются, прячутся и смеются. Кейб выскакивает из укрытия и делает два выстрела. Двумя красными пейнтбольными шариками.

И попадает ей точно в оба глаза.

Красная краска стекает по ее щекам. Глазницы пусты.

А он не прекращает огня и отстреливает ей одну за другой руки и ноги, пока от Джейни не остается одно туловище и заляпанное краской лицо.

Полный раскаяния, Кейб, сотрясаясь от рыданий, опускается рядом с ней на колени, поднимает на руки и несет в инвалидную коляску. Коляску он откатывает на дальний конец поля и усаживает Джейни на желтую траву.

* * *

Джейни вытягивает себя из сна. Она понимает, что страшное зрелище изводит ее. Но не может заставить себя отвернуться.

Когда зрение восстанавливается, Джейни в темноте таращится в потолок, прислушиваясь к тому, как ворочается и мечется во сне Кейб. Она проводит ладонью по глазам, стараясь забыть. Пытаясь убедить себя, что такое не происходит уже два месяца подряд, не говоря уже обо всем остальном.

— Пожалуйста, пусть это прекратится, — шепчет она. — Ну пожалуйста.

_____

4.23

Ему снится сон, и Джейни снова вынуждена проснуться.

Она хватается за голову.

* * *

Джейни и Кейбел сидят на лужайке во дворе у Кейба. Руки у Джейни заканчиваются на локтях, глаза зашиты, и вдоль щек еще свисают иголки на нитках. По щекам текут черные слезы.

Кейбел в бешенстве. Он выхватывает из бумажного пакета кукурузный початок, очищает его и прилаживает к локтю Джейни. Потом извлекает из того же пакета два больших шарика из «тигрового глаза». Вдавливает их в зашитые веки Джейни, но они никак не хотят держаться. Он жмет изо всех сил, и Джейни валится навзничь, как тряпичная кукла, потому что не может поддержать себя руками. Кукурузный початок отваливается от локтя и откатывается в сторону. Кейб бережно держит в ладонях шарики из «тигрового глаза».

* * *

Джейни цепенеет. Смотреть на это нет больше сил, но изменить сон она не пытается. Ведь этот сон о ней, пусть Кейб сам справляется. Ей кажется, что управлять им сейчас было бы ошибкой. Остается лишь надеяться, что он никогда не попросит ее о помощи.

Конечно, она не хочет, чтобы ему вообще это снилось. Ни то ни другое. Ни первый сон, ни второй. Она пинает его ногой. Подействовало. Все вокруг чернеет.

— Прости, — бормочет он.

И снова засыпает.

_____

Вот так всегда.

Все то, что он не может выразить словами, проявляется в его снах.

_____

9.20

Знакомое шевеление обрывает сны, принося долгожданное облегчение. Полусонная, Джейни потягивается в постели. Приподнимается, возвращаясь к реальности. К нормальной жизни. Точнее, надевая на себя маску человека, живущего нормальной жизнью.

Которую ей предстоит носить, пока она не прояснит для себя, что же ей делать со всем этим.

Со своей жизнью.

И с ним.

_____

9.33

Она слышит скрип шезлонга и чувствует, как Кейбел забирается на софу и прижимается к ней. Она чуть напрягается. Всего на секундочку. А потом глубоко вздыхает. Его теплые пальцы пробираются к ней под рубашку, гладят по животу. Джейни улыбается и позволяет себе расслабиться.

— По твоей милости мы рискуем нарваться на неприятности, — бормочет она, не открывая глаз. — Сам же знаешь, какие у твоего брата правила.

— Я же на одеяле лежу. А ты под ним. Так что мы вне подозрений. Да и вообще, я ничего такого не делаю.

Он гладит ее, целует в плечо, запускает пальцы под тугую резинку ее пижамных штанов.

— Эй, приятель...

Их пальцы переплетаются.

— Ни-ни, — громко заявляет она на случай, если Чарли с Меган где-нибудь поблизости. — Здесь — ничего такого.

— Чур, ты готовишь завтрак, — мурлычет Джейни Кейбелу на ушко. — Ладно?

— Ладно. Я разожгу огонь из своих желаний и поджарю бекон со своими самыми темными, самыми сокровенными помыслами. А ты еще хвасталась своим особенным даром. Смирись, детка.

Джейни смеется, но не может удержаться от вопроса.

— Ты хорошо спал? — спрашивает она.

— Ага. — Он трется подбородком о ее плечо. — Хорошо, насколько вообще возможно спать по-человечески на сетке из витых синтетических волокон, натянутой на железную раму, когда какой-нибудь штырь так и норовит врезаться тебе в задницу.

Он покусывает ее за мочку уха и добавляет:

— А что? У меня опять были кошмары? Я всегда нервничаю, когда ты задаешь мне такие вопросы.

— Тсс, — говорит ему Джейни. — Иди-ка лучше поджарь бекон.

Помолчав, Кейбел встает. Влезает в джинсы. И только после этого откликается.

— Ладно, бекон так бекон.

_____

9.58

Они проводят время, как и полагается на каникулах. Болтают с Чарли и Меган. Пьют кофе, готовят завтрак на костре. Расслабляются. Лучше узнают друг друга.

Это помогает Джейни отвлечься.

Но она все равно внимательно присматривается ко всему вокруг, боясь пропустить что-то важное и нужное до того, как будет уже слишком поздно.

Вообще-то Джейни толком не знает, как положено отдыхать.

Не говоря уж о том, что есть вещи, от которых ей все равно никуда не деться.

_____

Но она смелая девушка. С виду у нее все нормально. Несмотря на все, что довелось ей пережить, на ее душевный разлом.

А ведь в последние месяцы ей пришлось несладко.

Встретиться лицом к лицу с Доком, Счастливчиком и Придурком оказалось куда труднее, чем можно было себе представить. Ей пришлось пережить все заново. Ложь. Подставу. Приставания. Пришлось рассказывать обо всем, что проделывали эти учителя. Это было просто ужасно.

Теперь, правда, суд позади, шумиха потихоньку улеглась, но ей все равно нелегко. Да и как может быть легко, если ты снова вступаешь на тот же путь, точно зная, что впереди тебя ждет слепота и инвалидность. Да еще вечно пьяная мамаша под боком. А стоит подумать о колледже, где то и дело кто-нибудь засыпает... да и о собственном парне, чьи потаенные страхи и сомнения проявляются в его снах, и делается совсем худо. Жизнь, она вообще

На хрен

Чертовски

Сурова.

_____

Посудой Джейни с Кейбом занимаются вместе. Он моет, она вытирает. Это так по-домашнему. Она берет тарелку за тарелкой, вытирает полотенцем. Размышляет.

Думает о том, решится ли он когда-нибудь озвучить свои ночные страхи. И, не удержавшись, выпаливает:

— Ты хоть раз задумывался о том, на что это будет похоже? Ну, в том смысле, что мы с тобой останемся вместе, но я полностью ослепну, стану на углы натыкаться, ронять и бить тарелки, потому что не буду их видеть...

Она ставит тарелку на полку.

Кейбел щелкает в ее сторону пальцами, обрызгивая ее водой. Ухмыляется.

— А то. Думаю, мне обалденно повезло. Бьюсь об заклад, в сексе слепым нет равных. А чтобы все было по справедливости, я надену на глаза повязку.

Он легонько толкает ее бедром. Но Джейни не смеется. Просто берет себя в руки, хватает сковородку из нержавеющей стали и начинает насухо протирать ее полотенцем. Глядя на свое отражение на зеркальной стальной поверхности.

— Эй, — окликает ее Кейбел. Он вытирает руку о штаны, а потом поглаживает Джейни по щеке. — Я же просто пошутил.

— Понятно.

Она вздыхает и откладывает сковородку. Бросает полотенце на стол.

— Идем. Развлечемся как-нибудь.

_____

13.12

Джейни сосредоточивается.

Вода холодная, но послеполуденное солнышко греет лицо и волосы.

Джейни покачивается на водной глади, с согнутыми коленями и вытянутыми руками, стараясь удержать равновесие. Оплечья спасательного жилета достают ей чуть ли не до ушей, загорелые руки торчат из большущих пройм, как палочки. Очки она, чтобы не потерять, оставила на лодке, поэтому перед глазами все расплывается. Будто смотришь сквозь пелену дождя.

Девушка набирает воздуха, громко восклицает «Вперед!» и после мощного рывка еще больше сгибает колени и цепляется за трос с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Кисти рук болят, мышцы ноют — сказываются усилия двух последних дней.

«Откинься назад, — напоминает она себе, что и делает. — Пусть тебя лодка вытягивает».

И выравнивается — в какой-то степени.

Качается из стороны в сторону, но крен не опасный.

Она понимает, что у нее смешно отставлен зад, ну и пусть. Какая разница? Все равно она может только слепо щуриться под острыми брызгами, плещущими в лицо.

Джейни ловит кайф и повизгивает от восторга.

За штурвалом ярко-зеленой моторки Меган. Лодкой она управляет осторожно, наблюдая в зеркало заднего вида за Джейни с видом заботливой мамаши, следящей за расшалившейся дочуркой. Она озабоченно морщит лоб, но кивает головой. И улыбается.

Кейбел сидит лицом к Джейни на кормовой скамье катера и, по своему обыкновению, ухмыляется. Белые зубы поблескивают на загорелом лице, каштановые, вызолоченные солнцем волосы вьются на ветру. На животе и груди отчетливо видны зарубцевавшиеся шрамы от ожогов.

Но Джейни, с расстояния в семьдесят пять футов, и Кейбел и Меган кажутся расплывчатыми кляксами. Кейб что-то кричит, но его восторженный голос тонет в реве мотора и плеске воды.

Руки и ноги Джейни то обдувает ветерком, то обдает водой. По коже бегут мурашки.

Меган направляет катер к поросшему ивами берегу. Недалеко от городского пляжа и палаточного лагеря она закладывает на лодке широкий полукруг с разворотом, увлекая Джейни за собой. Она напрягается, ее подбрасывает на кильватерной струе, но толчок получается совсем не страшный, и как только ход лодки снова выравнивается, девушка облизывает губы, а потом, решившись, показывает Меган два поднятых больших пальца.

Быстрее.

Меган с готовностью соглашается, и катер стремительно летит к пристани, рядом с маленьким, выкрашенным красно-коричневым шеллаком пляжным домиком, одним из шести, составляющих прибрежный комплекс базы отдыха «Рустик логз», но пролетает мимо. Исследуя новые территории.

«Какая же я крутая», — думает Джейни.

Она щурится и предпринимает отважную и вполне удачную попытку снова пересечь кильватер. С борта катера ее успех приветствуют радостными возгласами.

_____

Угрозу она замечает слишком поздно.

_____

На надувном матрасе загорает женщина, ее кожа поблескивает от масла и пота. Рассмотреть ее как следует Джейни не в состоянии, да ей хватило и слишком хорошо знакомых предостерегающих признаков. У нее спазматически сжимается желудок.

Джейни пролетает мимо женщины, и ее поглощает тьма. Затем следует вспышка сна, правда, продолжается она всего три секунды, после чего Джейни снова возвращается к действительности. Увы, за этот крохотный промежуток времени Джейни успевает потерять равновесие. Колени ее подгибаются, лыжи наезжают одна на другую, и она на всей скорости падает лицом вперед. Вода заливается ей в горло, в ноздри — судя по тому, как все горит, — кажется, что прямо в мозг. Вдобавок одна лыжа ударяет ей по голове, и Джейни погружается в воду.

Все это по-прежнему на полной скорости.

«Если упала, отпусти трос.

Тупица».

_____

Кашляя и отплевываясь, Джейни выныривает на поверхность. Ей кажется, будто внутри головы полыхает пламя, но больше всего изумляет то, что огромный спасательный жилет так и остался на ней, хоть ее, кажется, и перекрутило внутри его самым невероятным образом. А вот тошнота не удивляет ничуть, это естественно, когда ты заглотила чуть ли не половину озера. В глазах резь. Девушка вытирает с них воду и пытается оглядеться и сориентироваться. Все вокруг расплывается: очки сейчас оказались бы очень кстати. В ушах водные пробки.

Неожиданно почувствовав, как водоросли щекочут ноги, Джейни судорожно дергается, стараясь не думать о перспективе оказаться в окружении гигантских желто-оранжевых карпов... и их экскрементов.

«Ну, привет. Что за чушь в голову лезет».

Издалека доносится завывание лодочных моторов.

Но что-то не похоже, чтобы звук приближался. Неужели никто не спешит ей на выручку?

_____

Наконец она слышит приглушенное пыхтение.

— Кейб? — окликает она, когда мотор умолкает.

Кажется, это вообще единственное, что она способна сейчас выговорить.

_____

13.29

В лодке Кейбел заворачивает Джейни в полотенце. Вручает ей ее очки.

— С тобой точно все в порядке?

Его глаза подозрительно поблескивают — похоже, он старается удержаться от улыбки.

— Лучше некуда, — раздраженно бурчит Джейни.

У нее зуб на зуб не попадает. Меган осматривает шишку на ее голове, а потом втягивает буксировочный трос.

Кейбел тихонько прокашливается и поджимает губы.

— Это было, хм, то еще зрелище, Ханнаган.

— Значит, ты надо мной смеялся? — спрашивает Джейни, вытирая волосы полотенцем. — Когда я была на волосок от гибели. А голова моя до сих пор битком набита планктоном и рыбьим дерьмом. Так что будь осторожен, а то не ровен час чихну и обдам тебя фонтаном всей этой дряни.

— Фу, гадость какая.

Кейбел не выдерживает и покатывается со смеху.

— Нет, правда, если бы ты могла увидеть себя со стороны. Скажи, Меган? Ох, жаль, камеры нет.

Меган отмахивается. Смотав трос в бухту, она запускает мотор и разворачивает катер обратно, к пристани.

Во второй раз за сегодняшний день Джейни не смеется.

Кейбел не унимается, стараясь перекричать шум двигателя.

— Ну, как ты плюхнулась, это еще полбеды, но когда тебя потащило, вот была умора так умора. У тебя ноги в воздухе болтались, сечешь? Ну-ка вспомни первое правило езды на водных лыжах.

— Да знаю я. Тьфу! Упал — отпусти трос. Знать-то я знаю, но когда такое случается, попробуй сразу вспомнить.

Кейбел фыркает.

— Да уж, ведь столько всего в голове, разве сразу вспомнишь?

На этот раз он хохочет долго, никак не может отсмеяться, утирает слезы с глаз, изо всех сил пытаясь совладать с собой.

— Слушай, неужели ты правда не просекаешь, что вспоминать ничего не надо? Самое последнее дело — вспоминать! Упала — выпустила трос, вот и все. Автоматически. Это азбука техники выживания!

Джейни смотрит на него с негодованием.

Он прекращает смеяться и смотрит на нее в ответ невинным взглядом.

— Ладно, ладно. Извини.

— А пошел бы ты...

Джейни отворачивается и щурится в очках, стараясь высмотреть женщину, заснувшую на матрасе, который отсюда кажется крохотным островком.

«Ох, Кейб, неужели до тебя так ничего и не дошло?»

А ведь возможно, он никогда и не поймет.

— Ты лучше о себе подумай, Ханнаган, — бормочет себе под нос Джейни. — Ты на отдыхе, черт возьми. Твое дело развлекаться и расслабляться.

Звучит неубедительно.

— Что ты говоришь, детка? — спрашивает Кейбел, присаживаясь рядом с ней на скамью.

— Я сказала: в общем-то, было весело. Разве нет?

Джейни заглядывает Кейбелу в глаза. С застенчивой улыбкой.

Он ловит пальцем капельку воды с ее подбородка. Улыбается. Подносит палец ко рту, слизывает воду, закатывает глаза и принюхивается к ее шее.

— Обалдеть... никак рыбье дерьмо.

_____

13.53

Кейбел дремлет на одеяле, расстеленном под густым дубом.

Джейни сидит, упершись подбородком в согнутые колени, и смотрит на пальцы ног. Прислушивается к мягкому, ритмичному плеску набегающих на берег волн. Через некоторое время девушка встает.

— Пойду прогуляюсь, — говорит она.

Кейбел не реагирует.

Джейни натягивает поверх купальника длинную футболку, засовывает ноги в шлепки, берет сотовый телефон и, пройдя через маленькую парковочную площадку позади домика, поднимается по крутой подъездной дорожке к главному шоссе. По другую сторону шоссе раскинулось поле, вдали виднеется железнодорожная колея. Рельсы поблескивают в послеполуденном солнце. Джейни бредет вдоль дороги, радуясь тому, что хоть где-то есть спокойное местечко, где не нужно постоянно остерегаться чужих снов.

Через некоторое время она останавливается и садится на рельсы, ощущая сквозь тонкую ткань купальника тепло нагревшегося на солнце металла. Открывает телефон и нажимает на кнопку быстрого набора номер два.

— Джейни? Что случилось? С тобой все в порядке?

— Привет, — говорит она, отмахиваясь от гудящего над ухом шмеля. — Да, все нормально. Просто я тут подумала. О нашем вчерашнем разговоре... ну, понимаете? На отдыхе ведь полно времени для размышлений.

У нее вырывается нервный смешок.

— Ну и?

— И... вы уверены, что вас устроит любое мое решение?

— Конечно. Ты же знаешь. Значит, ты уже решила?

— Пока нет. Я думаю.

— А с Кейбелом советовалась?

Джейни моргает.

— Нет. Еще нет.

— Ну что ж, мне трудно винить тебя за желание, да и необходимость взвесить все «за» и «против».

У Джейни перехватывает дыхание.

— Спасибо, сэр.

— Ладно, номер ты знаешь. Звони в любое время. Как только определишься.

— Обязательно.

Джейни закрывает телефон и смотрит на него.

Сказать ей больше нечего.

_____

На обратном пути она подбирает с рельсов расплющенную монетку, задумывается о том, кто мог подложить ее под поезд — наверное, кто-то из отдыхающих, снизу, с побережья. А что, если это какой-нибудь малыш? Прибежит за своей денежкой и, не найдя ее, огорчится. Вздохнув, она кладет пенни на место, так, чтобы тот, кто вернется за ней, непременно ее нашел. Потом медленно бредет обратно к домику, оставляет там все лишнее и возвращается под дерево.

Кейбел все еще спит. Некоторое время Джейни смотрит на него, потом ее одолевает дрема, и она тоже погружается в сон, правда прерывистый. То и дело ей приходится устало уворачиваться от снов Кейбела, а заодно и от снов какого-то ребенка, спящего где-то неподалеку, не иначе как в соседнем домике.

Значит, и здесь ей не спрятаться. Да и нигде, похоже.

Выхода у нее нет.

_____

17.49

Над откосом со свистом проносится поезд. Все спавшие просыпаются.

— Еще один насыщенный день на озере, — бормочет Кейбел. — Мой желудок просто ревет.

Он перекатывается на одеяле к ней. Джейни не противится — она прижимается к его теплому телу.

— Ага, слышу, — говорит она. — А еще чую запах мангала.

— По-моему, нам лучше встать.

— Знаю.

Но еще некоторое время они не двигаются с места. Голова Джейни покоится на груди Кейбела. С озера тянет легкой прохладой. Она зажмуривается, обнимает его, вдыхает его запах, ощущает щекой тепло его груди. Волна нежности и любви захлестывает ее сердце.

И ей становится чуточку легче.

_____

18.25

Услышав щелчок сетчатой двери, Джейни торопливо принимает сидячее положение и встречает вышедшую к ним Меган с виноватым видом.

— Ой, мне так стыдно — мы должны были помочь тебе с обедом.

— Ерунда, — улыбается Меган. — После такого приключения тебе просто необходимо было поспать. Только знаешь, твой телефон в доме без конца звонит. Я решила, что лучше тебе сказать.

— Спасибо. Я посмотрю.

Теперь садится и Кейбел.

— Все в порядке? А куда Чарли запропастился?

— Поехал в город за продуктами. Да все нормально. Расслабься, — говорит Меган. — Слушайте, ребята, вам сегодня досталось. Отдыхайте.

Кейбел послушно укладывается обратно на одеяло, но Джейни поднимается на ноги.

— Скоро вернусь, — говорит она. — Только бы это не капитан с каким-нибудь поручением, а то ведь и откажусь.

— Как же, откажешься ты, — смеется Кейбел.

_____

18.29

Голосовые сообщения.

От Керри. Все пять.

И новости никудышные.

Джейни прослушивает сообщения, не веря своим ушам. Прослушивает еще раз.

— Эй, Дженерс, ты где, черт возьми? Позвони мне.

Клик.

— Джейни, дело серьезное. Тут с твоей мамой не все ладно. Позвони мне.

Клик.

— Джейни, это не шутки. Твоя мамаша шатается по вашему двору, орет что есть мочи, тебя зовет. Разве ты ей не сказала, что отваливаешь во Фримонт? Она пьяная в хлам, Джейни, и вопит так... Ох, блин! Она на дороге!

Клик.

— Привет! Я везу твою мамочку в клинику графства. Если она наблюет в салоне Этель, я тебя убью. Позвони мне. О боже! Этого только не хватало. Проклятье! У меня телефон садится, так что попробую дозвониться из больницы или еще как-нибудь... не знаю даже, что тебе сказать. Попробую потом, когда смогу.

Клик.

— Боже мой!

Несколько мгновений Джейни смотрит на телефон невидящим взглядом, потом набирает номер Керри.

Телефон недоступен. Она оставляет голосовое сообщение.

— Керри, что случилось? Позвони мне. Я только сейчас добралась до телефона. Извини... я вздремнула.

Понятно, что это звучит глупо. Нелепо. Даже легкомысленно, когда она произносит это вслух.

«И о чем я только думала, оставляя маму одну на целую неделю?»

— Ради бога позвони мне!

Джейни стоит столбом, едва дыша, словно из легких выдуло весь воздух, а на смену ему пришел страх.

«А если с ней несчастье?»

Потом приходит гнев.

«Пока эта женщина жива, мне жизни не видать», — думает Джейни, но тут же зажмуривается и гонит прочь страшные мысли.

Неужели она такая дрянь, неужели она могла даже подумать такое?

_____

В крохотную кухоньку вваливается Чарли с бумажным пакетом из магазина и замирает на месте, увидев лицо Джейни.

— Что это с тобой? — спрашивает он.

Джейни растерянно моргает.

— Я думаю, мне... — тихо отвечает она. — Мне... придется уехать.

Чарли бросает пакет с покупками на стол и высовывается за дверь.

— Эй, Кейб! — кричит он. — Иди сюда.

Джейни кладет телефон и вынимает из шкафа чемодан. Начинает укладывать туда одежду. Видит в зеркале свои растрепанные волосы и пытается пальцами разъединить спутанные русые пряди.

— О господи! — бормочет она, ни к кому не обращаясь. — Что же, черт возьми, стряслось с мамой?

Ее охватывает паника.

Неужели она при смерти? Или уже умерла?

Она мысленно представляет себе мать мертвой. Образ одновременно и устрашает и завораживает.

— Что такое? — В домик входит Кейбел. — Что-то случилось?

— Сам послушай.

Джейни берет телефон, заходит в голосовую почту и передает ему трубку.

— Прослушай все сообщения.

Пока Кейбел слушает, Джейни механически продолжает собирать вещи.

В результате, когда вещи собраны, до нее доходит, что все придется перекладывать. Потому что вряд ли она сможет вести машину до самого Филдриджа в купальнике.

_____

Собственно говоря, машину вести она не может вовсе.

_____

Немаловажная деталь.

— Проклятье! — бормочет Джейни, видя, как меняется выражение лица Кейбела, пока он слушает сообщения.

— Ну ни хрена ж себе! — произносит он наконец.

Смотрит на Джейни. Берет ее за руку.

— Ни хрена себе. Чем я могу помочь?

Вместо ответа Джейни замирает, уткнувшись лицом в его шею. Стараясь не думать.

Но вечно так не простоишь.

_____

19.03

До дому гнать три часа. Кейбел сидит за рулем «бумера», который доверила ему капитан Комиски. По радио звучат какие-то плоские шуточки, потом по заявкам слушателей ставят «Bleecker Street» Дэнни Рейеса. Джейни не отрываясь смотрит на телефон, мысленно уговаривая Керри позвонить. Но телефон молчит.

Джейни связывается с приемным покоем больницы. Там сообщают, что больная по имени Доротея Ханнаган к ним не поступала.

— Может быть, с ней все в порядке, поэтому ее и не взяли? — предполагает Кейбел.

— А может, она уже в морге?

— Тогда тебе бы уже позвонили.

Джейни молчит, пытаясь понять, почему до сих пор не звонят из больницы и почему молчит Керри.

— Можно позвонить капитану, — говорит Кейбел.

— А толку-то? — не понимает Джейни.

— Ты что, она же полицейский начальник! Уж если кто и может раздобыть любую информацию, так это она.

— Это правда... Только я не... моя мама... Короче, я не хочу звонить капитану.

— Почему? Все узнаешь, успокоишься.

— Кейб...

— Правда, Джейни, позвони ей. Она точно знает. Да не стесняйся ты, она с радостью тебе поможет.

— Спасибо, не надо.

— А давай я ей позвоню?

— Нет. Послушай, я просто не хочу, чтобы она знала.

Кейбел раздраженно вздыхает.

— Как хочешь. Но я тебя просто не понимаю.

Джейни стискивает зубы. Отворачивается и смотрит в окно, чувствуя на щеках горячие, жгучие струйки слез. Ей ужасно стыдно.

— Послушай, — тихо говорит она, — я просто стесняюсь, что тут непонятного? Моя мама напилась до потери рассудка, выскочила во двор, орала там во весь голос. Господи, ну зачем нужно, чтобы про это узнали все на свете, включая капитана. Так уж вышло, что это часть моей жизни. Моей личной жизни. Мне от этого никуда не деться, но других это не касается. Есть вопросы, которые я обсуждаю с капитаном, а есть личные, и обсуждению они не подлежат — вот и все.

Кейбел молчит. Несколько минут по радио звучит болтовня диджея, а потом он подключает к автомобильной стереосистеме свой плеер. Машину обволакивают звуки хита Джоша Шикера¹ «Feels Like Rain». Едва песня заканчивается и звучат первые аккорды следующей, он напрягается и торопливо отключает устройство. И то сказать, он ведь знает, что это будет песня «Good Mothers, Don't Leave!»².

Они гонят через Мичиган на восток уже час, оставляя позади предзакатное ярко-оранжевое солнце. Машин на дороге немного. Джейни сидит, прислонившись головой к стеклу, и отрешенно смотрит на расплывчатые желто-зеленые пятна пролетающих мимо лесов и полей. С приближением сумерек ей даже померещился силуэт оленя на поляне, или это было лишь сухое дерево. Зрение ее часто подводит.

Она невольно задумывается о том, сколько раз ей еще доведется любоваться такими пейзажами, и старается запечатлеть в памяти каждую мелочь — на будущее. Когда у нее не останется ничего, кроме мрака и снов.

Она снова звонит в больницу. О Доротее Ханнаган по-прежнему никто ничего не знает. Джейни даже думает, что это добрый знак, если бы не странное молчание Керри.

— Куда же она подевалась? — ворчит Джейни, от отчаяния ударяясь затылком о подголовник.

Кейбел косится на нее.

— Ты о Керри? А разве она не говорила, что у нее мобильник сдох?

— Ну да, говорила вроде, что батарея садится. Но разве это единственный телефон на свете?

Кейбел задумчиво барабанит пальцами по подбородку.

— Думаешь, она помнит номер твоего телефона? Он у нее наверняка забит в быстрый набор.

— О черт! Я об этом не подумала. Точно ведь — быстрый набор.

— Тогда ясно, почему она не звонит. Ее телефон сдох, а номера твоего она не помнит. Поэтому и не звонит.

Джейни улыбается и вздыхает — озабоченно, но и с некоторым облегчением.

— Да. Скорее всего, ты прав.

— А ты не пробовала позвонить домой; вдруг твоя мама уже там?

— Пробовала. Никто не отвечает.

— А номер Стью у тебя есть? Или домашний номер Керри?

— Керри домой я уже звонила. Тишина.

— А Мелинде?

— Ага, правильно, — фыркает Джейни. — Для полного счастья мне не хватает только, чтобы эти снобы с Холма растрепали мою историю по всему городу.

Она снова отворачивается к окну.

— Прости за резкость, но сам знаешь, раньше такое уже бывало.

Кейбел улыбается в темноте, берет Джейни за руку, их пальцы сплетаются.

— Это ты прости, я не подумал, — говорит он и, помолчав, добавляет: — Но ты должна знать, что никто не думает о тебе плохо из-за этого. Ты же не можешь ничего сделать. Со своей матерью, я хочу сказать.

— Никто не думает, говоришь? — хмыкает она. — Как бы не так. Особенно после той истории с Дурбином.

— Да кого волнует, что они думают?

— Слушай, Кейб, а тебе не приходило в голому, что мнение соседей, да и всего Филдриджа для меня что-то значит? Я не шучу. Ладно, проехали — я так устала от всего этого. А что дальше будет, вообще, блин, непонятно.

— Первым делом едем в больницу? — спрашивает Кейбел после недолгого молчания.

— Да, наверное, так будет лучше всего. Кто ее знает, может, она просто сидит и ждет в отделении неотложной помощи. Посмотрим сначала там. Согласен?

— Договорились.

_____

21.57

В отделении неотложной помощи Джейни и Кейбел в растерянности оглядываются, не представляя себе, что делать дальше. Ни Керри, ни матери Джейни в очереди больных и травмированных нет. В регистратуре тоже нет никаких отметок.

Кейбел задумчиво постукивает пальцами по губам.

— Слушай, а Ханнаган — это фамилия твоей мамы по мужу?

Джейни зажмуривается изо всех сил и глубоко вздыхает.

— Нет.

Она мало рассказывала Кейбелу о своей матери, да он особо и не расспрашивал. Джейни это вполне устраивало. До сегодняшнего дня.

— Ну и?.. — тормошит ее Кейбел. — Ладно, попробую сформулировать вопрос политкорректно. Твоя мама когда-нибудь представлялась другим именем, кроме Ханнаган?

— Нет. Ее зовут Доротея Ханнаган, другого имени у нее никогда не было. Я незаконнорожденная. Еще вопросы будут?

— Да брось ты, Джейни. Сейчас это никого не волнует.

— Меня волнует. Ты, по крайней мере, знаешь обоих своих родителей.

Кейбел морщится.

— Ну и много я от этого словил кайфа?

— Ой, блин, Кейб, — спохватывается Джейни. — Извини. Я заговариваюсь. Это от нервов — болтаю сама не знаю что.

Кейбел хочет что-то ответить, но сдерживается. Потом снова, уже без всякой надежды, озирается по сторонам и вдруг хватает Джейни за руку.

— Идем в лифт, — говорит он. — Проверим все отделения, все приемные покои. Минут десять на осмотр, и если никаких признаков Керри не обнаружится, нам останется только ехать к тебе домой и ждать. Просто больше мне ничего в голову не приходит.

По коже Джейни пробегают мурашки. Ее пьянчужка мать пропала бесследно.

_____

22.02

Приемная на третьем этаже.

Отделение интенсивной терапии.

Она сидит, опершись локтями о колени, уронив голову на руки, запустив пальцы в темные локоны. Слегка подавшись вперед. Словно в любую минуту готова вскочить и пуститься бежать со всех ног.

— Керри, — окликает Джейни.

— О, хорошо, что ты получила мою записку, — отзывается, встрепенувшись, Керри.

— Где... Что с моей мамой?

— Она в палате, с ним.

— Что? С кем «с ним»?

— Так ты что, не читала записку?

— Какую еще записку? Я получила только твои голосовые сообщения.

— Я еще и записку оставила, на лобовом стекле Этель, на парковке. Думала, раз ты теперь детектив или типа того, то догадаешься осмотреть мою тачку. А если нет, как, черт возьми, ты вообще меня нашла? Ладно, неважно. С твоей мамой все в порядке, вот что главное. То есть она, конечно, малость перебрала, но сейчас уже приходит в себя... Она рыдала в голос, тряслась. Но...

— Керри, — решительно оборвала подружку Джейни. — Сосредоточься. Расскажи, что случилось с мамой и где ее найти.

Керри вздыхает. Вид у нее очень усталый.

— Все с ней в порядке. Она просто напилась.

Дверь палаты приоткрывается, выходит медсестра. Джейни нервно пытается заглянуть внутрь.

— Ладно, что ты заладила: напилась да напилась? — тихо говорит она. — Она все время пьет, каждый день. Может, завяжем с этой темой? Почему она в палате интенсивной терапии, блин, если с ней все в порядке, как ты говоришь?

— О господи, — бормочет Керри и трясет головой. — Не знаю даже, с чего начать.

Кейбел увлекает обеих девушек к креслам, садится рядом с ними.

— Керри, с кем она там? — негромко спрашивает он.

Джейни кивает и повторяет за ним тот же вопрос.

Хотя уже знает ответ.

Существует только один возможный «он». Никакого другого нет и в помине. Никого, чье появление могло бы вызвать у матери Джейни такую реакцию. Потому что все эти годы снится ей только один человек.

Керри поднимает потухшие глаза на Джейни.

— Думаю, это твой отец, Дженерс. И вот он, похоже, по-настоящему болен.

— Мой отец?

Джейни смотрит на Керри.

— Они думают, что он не выкарабкается...

_____

22.06

Джейни откидывается на спинку кресла. Она совершенно растеряна. И решительно не представляет, как следует отнестись к такой новости. Ни одной долбаной мысли.

Кейбел поднимает руку, прерывая разговор, и некоторое время все трое сидят молча. Джейни смотрит перед собой невидящим взглядом, Керри терзает жвачку, Кейбел с закрытыми глазами медленно покачивает головой.

— Так, — произносит он наконец. — Давай-ка все с самого начала.

Керри кивает. Собирается с мыслями.

— Ну вот, дело, значит, было днем, часа в три. Сижу я дома и вдруг слышу — снаружи кто-то вопит. Я сначала ноль внимания: у нас ведь вечно в округе кто-нибудь орет. Ну вот, складываю я белье для прачечной, выглядываю в окно и вижу матушку Джейни, что уже чудно, потому как в норме она носу из дому почти не кажет, разве что прогуляется до автобусной остановки или до заправки за бухлом. А тут вдруг шатается по двору, да еще в ночной рубашке...

Джейни краснеет и закрывает лицо руками.

— Господи, — бормочет она.

— ...и кричит всю дорогу: «Джейни! Джейни!» Потом она споткнулась, и тут я испугалась, а вдруг ей плохо, и выбежала из дома. А Доротея плачет и твердит: «Телефон! Мне надо в больницу» — раз двадцать повторила. Я давай тебе звонить, ты не отвечаешь, я и сообщения оставляла, но в конце концов просто отвезла ее сюда, потому что не знала, что еще можно сделать. Ну вот, прикатили мы сюда, битый час сидели в приемной, пока ждали, пока с регистратором объяснялись, пока то да се, а за это время она слегка успокоилась и объяснила, что ей вовсе не плохо, она просто поговорила по телефону и теперь хочет увидеть Генри.

Джейни вскидывает глаза.

— Генри?

— Ага, Генри Фингольда. Так зовут этого парня.

— Генри Фингольд, — повторяет за ней Джейни.

Это имя ни о чем ей не говорит. И ничего не значит. Совсем не так, по ее представлениям, должно звучать имя ее отца.

— Откуда я знаю, он это или нет? Доротея, — Джейни произносит имя матери по слогам, — не удосужилась сообщить, как зовут моего отца. Она вообще о нем не заикалась.

Керри уныло кивает. Ей это известно.

И тут Джейни приходит на ум кое-что еще. Она моргает, прогоняя слезы.

— Раз его доставили сюда, значит, он живет где-то неподалеку. И ни разу даже не вспомнил обо мне.

— Мне так жаль, подружка, — бормочет Керри, уставившись в пол.

Джейни резко встает и смотрит на Кейбела и Керри.

— Поверить не могу, что она вот так взяла и испортила всем отдых. Керри, ты прости меня за то, что тебе пришлось убить на это целый день. Ты настоящая подруга, спасибо. А сейчас иди домой, или к Стью, или еще куда-нибудь.

Потом она поворачивается к Кейбелу.

— Кейб, дальше я сама справлюсь. Заберу маму, и мы прекрасно доедем домой на автобусе. Давайте, ребята, отдыхайте.

Она идет к палате, думая о том, как выставит Кейбела и Керри за дверь, если они увяжутся за ней. Эту стыдобу лучше пережить в одиночку. Ее нижняя губа мелко подрагивает.

«Черт, ну и влипла!»

Кейбел встает, за ним поднимается Керри.

— Слушай, — говорит Кейбел, когда они вдвоем идут вслед за Джейни, — а с ним-то что? Ты знаешь?

— Вроде с головой что-то... Да я и знаю-то немного — слышала только, как док говорил Доротее, будто он сам позвонил в неотложку и был еще в сознании, когда его сюда привезли, а сейчас он в отключке. Доротея упрашивала, и в конце концов, с полчаса назад, ее к нему пустили. И вот что, Дженерс, благодарить меня не за что. Если бы моей маме потребовалась помощь, ты сделала бы то же самое.

У Джейни перехватывает горло. Она глотает слезы и молча кивает, потому что не может выговорить ни слова. Керри обнимает ее.

— Спасибо, — шепчет Джейни ей в волосы и всхлипывает.

Керри поворачивается, собравшись уходить.

— Ну, звони, — говорит она.

Джейни снова кивает, провожает взглядом идущую к лифту подругу и разворачивается к Кейбелу.

— Иди.

— Нет.

Он уходить не собирается.

Джейни тяжело вздыхает. Здорово, конечно, что он такой отзывчивый, но в нынешней ситуации это, пожалуй, лишнее. К тому же она понятия не имеет, чем это все обернется.

Бывают обстоятельства, с которыми легче разбираться в одиночку.

_____

В холле отделения интенсивной терапии, куда Кейбел и Джейни входят через двойные двери, царят тишина и полумрак. Джейни уже издалека ощущает легкое притяжение чьего-то сна и, пока не поздно, начинает с этим бороться. Осторожно заглядывает в приоткрытую дверь палаты, мысленно проклиная ее обитателя. Мало ей всей этой передряги, так тут еще сны, от которых никуда не деться.

Они подходят к столу дежурной сестры.

— Генри Фин... хм... — откашлявшись, начинает Джейни.

— Фингольд, — подсказывает Кейбел.

— А вы кто ему, родственники? — спрашивает сестра.

Смотрит она на них с подозрением.

— Э... ну... да, — бормочет Джейни. — Он мой... это... отец. Наверное.

Дежурная склоняет голову набок.

— Да, убедительная ложь — лучший способ попасть в палату, когда это запрещено. У тебя почти получилось.

— Послушайте, я вовсе не горю желанием попасть к нему в палату. Я просто прошу, если вам не трудно, передать моей маме, что я здесь. Она в вашем отделении, с ним. А я выйду в приемную и подожду там.

Джейни резко поворачивается. Кейбел смотрит на медсестру, пожимает плечами и следует за девушкой. Они снова проходят через двойные двери в приемную, сопровождаемые удивленным взглядом дежурной.

— Фингольд, — бормочет себе под нос Джейни, садясь на стул. — Харви Фингольд.

— Генри, — поправляет ее Кейбел.

— Точно. Черт. И я еще работаю на копов.

— Может, как раз поэтому ты так убедительно притворяешься, — ухмыляется Кейбел, и Джейни машинально толкает его локтем.

— Все, хватит. Не забывай, ты говоришь с агентом, работающим под прикрытием.

Она поворачивается к нему. Берет за руку. Упрашивает.

— Кейб, ну правда, лучше бы ты ушел. Тебе надо поспать. Возвращайся во Фримонт, ведь еще можно отдыхать до конца недели. Со мной все будет в порядке. Я справлюсь.

Кейбел смотрит на Джейни и вздыхает.

— Я знаю, Джейни, что ты справишься. Ты ведь у нас мученица. Устал я уже с тобой спорить всякий раз, когда ты вляпываешься в очередную историю. В общем, ничего я тебе доказывать не буду. Просто никуда не уйду, и все.

Он изображает фальшивую дипломатическую улыбку.

У Джейни отвисает челюсть.

— Я мученица?

— Ага, она самая. Типа того.

— Послушай, нельзя быть типа мученицей, так не бывает. Или ты мученица, или нет. Третьего не дано.

Кейбел тихонько смеется, от уголков глаз разбегаются морщинки. А потом молча смотрит на нее. И улыбается той самой улыбкой, которая запомнилась Джейни с истории со скейтбордами.

Но улыбаться в ответ она сейчас не расположена.

— Ладно, вернемся к нашему маленькому приключению, — говорит девушка. — Все это страшно унизительно. Мне... мне ужасно стыдно, в голове полная каша, и мне трудно выносить то, какой ты весь из себя хороший. И я не хочу отнимать у тебя время, хватит и того, что бездарно трачу свое. В общем, будет гораздо лучше, если ты просто, ну, ты понимаешь...

Фраза заканчивается беспомощным взглядом.

Кейбел моргает.

Морщит лоб, всматриваясь в ее лицо.

— А, вот оно что, — говорит юноша. — Ты и правда хочешь, чтобы я пошел домой. Тебе стыдно, что я теперь тоже в курсе всей этой истории.

Джейни молча смотрит себе под ноги.

— Понятно, — продолжает Кейбел, осторожно подбирая слова. — Извини, Дженерс. Я как-то сразу не врубился.

Он быстро встает. Идет к лифту. Джейни следует за ним.

— Ну, пока, — говорил Кейбел уже возле лифта. — Позвони мне, когда... в общем, позвони.

— Позвоню, — отвечает Джейни, пробегая взглядом объявление на стене: «ПРОСИМ ПОСЕТИТЕЛЕЙ ОТКЛЮЧАТЬ СОТОВЫЕ ТЕЛЕФОНЫ». — Или эсэмэску пошлю. Но сейчас мне правда лучше самой с этим разобраться. Я люблю тебя.

— Да. Хорошо. Я тоже тебя люблю.

Кейбел неуверенно машет ей рукой, поворачивается, но тут же оглядывается через плечо.

— Эй! Ты знаешь, что с двух до пяти утра автобусы не ходят?

Джейни улыбается.

— Знаю.

— И смотри не дай себя затянуть в чей-нибудь сон, ладно?

— Тсс! Ладно, ладно.

Девушка озирается — не слышал ли его кто? И пока он не придумал что-нибудь еще, ускользает обратно в приемную.

Сидеть, ждать и думать.

В одиночестве.

_____

1.12

Она дремлет в кресле в приемной.

Неожиданно она чувствует чей-то взгляд и, встрепенувшись, выпрямляется.

Ну, по крайней мере, ее мать одета, а не в одной ночной рубашке, как говорила Керри.

— Привет, — говорит Джейни.

Встает. Идет к матери и останавливается, чувствуя неловкость. Непонятно, как вести себя дальше. Обниматься? Вроде бы в мыльных операх так и делают. Бред какой.

Доротея Ханнаган вся в поту. Ее колотит. Джейни совсем не тянет к ней прикасаться, сейчас она вообще кажется ей посторонней, чуть ли не потусторонней.

Ну а потом и вовсе начинается сущий дурдом.

— Где ты шаталась? — в голос кричит Доротея. — Пропала с концами, слова матери не сказала. До чего дошло — даже сюда меня пришлось везти чужой соседской девчонке. — У нее трясутся руки, взгляд злобный, подозрительный. — Ну конечно, на мать тебе наплевать! Тебе лишь бы болтаться с этим парнем день и ночь напролет!

Эти горькие обвинения, причем не столько сами слова, сколько тон, которым они произносятся, поражают Джейни до глубины души.

— Боже мой! — вырывается у нее.

— Что, больше и сказать нечего?

Дрожащими руками Доротея открывает рваную сумочку из винила и начинает в ней рыться. Какие-то скомканные бумажки и обертки вываливаются на кресла в приемной. В сумке явно нет того, что она ищет. Доротея прекращает поиски и плюхается в кресло.

Джейни стоит рядом и смотрит на нее.

Ее и саму немножечко трясет.

Она не знает, что со всем этим делать. И почему она вообще должна делать хоть что-то.

«Мало я нахлебалась дерьма, так теперь еще и это», — мысленно произносит она, обращаясь неизвестно к кому. Может быть, к Богу. Этого она не знает. Зато точно знает другое — было бы очень здорово покончить со всем этим, да поскорее. А лучше всего было бы оказаться где-нибудь подальше.

Однако вместо этого она сгребает в кучу содержимое сумочки, запихивает обратно и берет мать за руку.

— Пошли. То, что ты ищешь, наверняка дома. Идем.

Потянув мать за руку, Джейни поднимает ее на ноги.

— Пошли, пошли. Нам нужно успеть на автобус.

— А где твоя машина? — капризно спрашивает Доротея. — Та девчонка привезла меня на твоей машине.

Джейни моргает. Потом трясет головой и тащит ее к лифту.

— Да, мама. Это теперь ее машина. Я продала ей машину несколько месяцев назад, помнишь?

— Ты мне ничего не говорила.

— Просто...

Джейни вспыхивает.

«Я ничего тебе не говорила? Или ты все мозги пропила и ничего не помнишь?»

Она набирает воздуха, медленно выпускает его и произносит:

— Слушай, просто идем, и все, ладно? И не позорь меня.

— Да, только и ты меня не позорь.

— Ни в коем случае.

Уже уходя, Джейни бросает через плечо взгляд в сторону больничного отделения, где сейчас, вполне возможно, лежит ее отец. Живой или мертвый, девушка не знает.

Да и не хочет знать.

Ну разве что надеется, что он поспешит отправиться на тот свет, избавив ее от необходимости иметь дело еще и с ним. Ибо, насколько Джейни может судить по собственному опыту, родители — это сплошная морока, и ничего больше.

_____

2.10

Всю дорогу домой в почти пустом автобусе Доротея нервно дергается, словно наркоманка. А Джейни в это время старается не угодить в сон съежившегося на сиденье бездомного пассажира и тихо радуется хотя бы тому, что путь недолгий.

Возле дома она обнаруживает на ступеньках крыльца свой чемодан.

— Черт побери, Кейб, — бормочет Джейни себе под нос. — И почему ты, на хрен, всегда такой заботливый?

Мамаша первым делом рулит на кухню, выуживает из-под раковины бутылку водки и, не сказав больше ни слова, отбывает в свою комнату. Джейни ее не удерживает. Поговорить об этом Генри можно будет и завтра, когда Доротея проспится и будет, по крайней мере на какое-то время, более или менее вменяемой.

Она отправляет Кейбелу сообщение.

«Мы дома».

_____

Несмотря на поздний час, он отвечает немедленно.

«Понял. Целую. Завтра увидимся?»

— На сегодня все, — бормочет Джейни, выключая телефон.

Она со вздохом кладет телефон на тумбочку, ставит чемодан возле кровати и валится на постель.

* * *

4.24

Джейни спит.

Пол спальни и даже ее чемодан засыпаны камнями. На каждом камне что-то нацарапано, но прочесть надпись Джейни может, только подняв камень и поднеся к глазам.

Она так и делает.

«ПОМОГИ», — написано на одном. «КЕЙБ», — на другом.

«ДОРОТЕЯ». «КАЛЕКА». «ТАЙНА». «СЛЕПОТА».

Когда она кладет камни обратно на пол, они увеличиваются в размерах, становятся массивнее. Она понимает, что скоро в комнате не останется места, но все равно не может удержаться — поднимает камни и читает все новые и новые надписи. Весь пол завален ими, и девушке трудно дышать. Камни высасывают воздух из помещения.

И вдруг Джейни приходит в голову положить один из камней в чемодан. Он тут же съеживается до размеров гальки.

Медленно, методично она начинает поднимать камни с пола и складывать в чемодан. Кажется, это продолжается вечность, но наконец она поднимает последний камень с надписью «ОДИНОЧЕСТВО». Кладет его к остальным. Он уменьшается до размеров гальки, и вся галька исчезает.

Джейни смотрит на чемодан.

Она знает, что должна сделать.

Она закрывает чемодан.

Поднимает его за ручку.

И выходит.