Прощай, моя красотка

Глава 39

Было около десяти часов вечера, когда я назвал номер телефона Грэйл в Бэй Сити. Я, правда, подумал, что слишком поздно, чтобы еще застать ее дома, но я ошибся. Я пробился через горничную и дворецкого и, наконец, услышал беззаботный голос.

— Я обещал позвонить вам, — сказал я извиняющимся тоном. — Уже поздновато, но у меня было много дел.

— Что, снова неявка на свидание? — ее голос похолодел.

— Совсем нет. Вы еще не отпустили шофера?

— Он работает столько, сколько мне нужно.

— В таком случае, как насчет того, чтобы также заехать за мной? Я влезу в вечерний костюм.

— Очень мило с вашей стороны, — она растягивала слова. — Стоит ли мне вас беспокоить? — Амтор действительно прекрасно поработал с ее центрами речи, если только с ними было не все в порядке.

— Я покажу вам свою гравюру.

— Всего одну?

— У меня всего лишь холостяцкая квартира.

— Не надо так изощряться, — сказала она, сменив тон на более теплый. — У вас отличное телосложение, мистер. И не позволяйте никому говорить обратное. Назовите ваш адрес.

Я назвал.

— Дверь в вестибюль обычно запирается, — предупредил я. — Но я спущусь и открою задвижку.

— Отлично, — она повесила трубку, оставив меня наедине с чувством, как будто я поговорил с чем-то нематериальным.

Я спустился в вестибюль, отодвинул засов, затем принял душ, надел пижаму и лег на кровать. Я бы мог спать неделю. Но пришлось с трудом вытянуть себя из постели. Еле доплелся до кухни, достал стаканы и бутылку шотландского виски, которую я приберегал для совращения высшего света. И снова лег в постель.

— Молись, — громко сказал я. — Тебе больше нечего делать, только молись.

Я закрыл глаза. Мне показалось, что я в лодке, что воздух в комнате шуршит, как ветер в океане. Даже почувствовал кислый запах корабельного трюма, запах мазута и увидел итальяшку в пурпурной рубашке, читающего газету в дедовских очках. Я взбирался все выше и выше по вентиляционной трубе. Я взобрался на Гималаи и шагнул на палубу. Кругом были парни с пулеметами. Я говорил с невысоким и очень вежливым человеком, который был подпольным бизнесменом, а то и хуже. Я подумал о рыжем гиганте с фиолетовыми глазами, который был, наверное, лучшим человеком, с которым я когда-либо встречался.

Я перестал думать. Свет мелькал перед закрытыми веками. Я потерялся в пространстве. Я — дубинка с позолоченными концами. Я — стодолларовая упаковка динамита, вспыхивающая, как ростовщик при виде дешевых часов. Я — розовоголовый жук на столе у Рандэлла.

Я заснул.

Я медленно, без желания проснулся, и мои глаза увидели отраженный от потолка свет лампы. Кто-то осторожно двигался по комнате.

Движения были крадущимися, тяжелыми и тихими. Я прислушался. Затем повернул голову и увидел Лося Мэллоя. Пистолет в его руке имел темный маслянистый деловой блеск. Шляпа была на затылке, Мэллой принюхивался, как охотничья собака.

Он увидел, что я открыл глаза, бесшумно подошел ко мне и стал над кроватью.

— Я получил вашу записку, — сказал он. — Если это засада, то пару человек отсюда вынесут, это точно.

Я повернулся на кровати, и он быстро прощупал все под подушками. Его лицо по-прежнему было бледным и казалось небритым, его глубоко посаженные глаза имели по-прежнему мягкое выражение. Сейчас на нем был плащ, который очень ему шел, если бы не порванные швы на плечах. Возможно, это был плащ самого большого размера, но Мэллою нужен был еще больше.

— Я надеялся, что вы зайдете, — сказал я. — Полиция об этом ничего не знает. Я хотел видеть вас.

— Продолжайте.

Он подошел к столу, положил на него пистолет, стянул с себя плащ и уселся в мое лучшее кресло. Оно скрипнуло, но выдержало. Он медленно облокотился о спинку и придвинул пистолет поближе, вытянул из кармана пачку сигарет, выбил одну и взял ее губами, не притрагиваясь пальцами. Спичку он зажег о ноготь. Острый запах дыма наполнил комнату.

— Вы не больны? — спросил он.

— Нет. Просто отдыхаю. Денек был трудноват.

— Дверь была незаперта. Ждете кого-то?

— Даму.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Возможно, она и не придет, — сказал я. — А если придет, я постараюсь ее вежливо выпроводить.

— Что за дама?

— О, просто дама. Если она придет, я постараюсь от нее избавиться. Мне интересней поговорить с вами.

На его лице появилась едва уловимая улыбка. Он неловко затянулся, как будто ему не хватало на сигарете места для пальцев.

— Почему вы подумали, что я был на «Монти»? — спросил он.

— Предположил полицейский из Бэй Сити. Это долгая история, полная догадок.

Он слегка покачал головой.

— Вы убили женщину, — сказал я. — Джесси Флориан. По ошибке.

Он подумал и кивнул.

— Я не боюсь вас, — продолжал я. — Вы не убийца. Вы не хотели ее убивать. Того, на Сентрал, вы, возможно, заставили сказать вам кое-что. Но заставлять говорить женщину, разбивая ее голову о ножку кровати, непростительная ошибка.

— Вы очень рискуете, — сказал он, опять неловко пристраивая сигарету к губам.

— То, как со мной обращались, заставляет меня ко всему относиться безразлично, — сказал я. — Вы не хотели убить ее?

Его глаза были беспокойны. В лице — выражение напряженного внимания.

— Сейчас-то вы знаете о своей силе, — заметил я.

— Слишком поздно, — безнадежно махнул рукой Лось.

— Я знаю, что вы хотели от нее выведать, — сказал я. Он смотрел на меня.

— О'кей, скажите сначала, откуда вы узнали, что я на «Монти»? — он уже спрашивал об этом.

— Точно я не знал. Но самый легкий путь уйти — это по морю. Вы могли выбраться на один из этих кораблей, а оттуда смыться куда-нибудь. С хорошей помощью, конечно.

— Лэйрд Брюнетт — хороший парень, — безучастно сказал он. — Я слышал о нем, но ни разу не видел.

— Он передал вам записку?

— Черт, у него сотни людей, которые могут для него это сделать. Когда будет то, о чем вы написали мне? Мне показалось, что вы написали правду. Иначе я бы не рискнул прийти сюда. Куда мы поедем?

Он прикончил сигарету и выжидающе посмотрел на меня. Его тень вырисовывалась на стене, тень гиганта. Он был так велик, что казался нереальным.

— Почему вы подумали, что я убил Джесси Флориан? — вдруг спросил он.

— Расстояние между следами пальцев. Это говорит о том, что вы чего-то выпытывали у нее и что вы можете убить человека, не желая того.

— Фараоны уже повесили на меня это дело?

— Не знаю.

— Так что же я хотел у нее узнать?

— Вы думали, что она знала, где Велма.

Он кивнул и продолжал упорно смотреть на меня.

— Но она не знала, — сказал я. — Велма была слишком хитра для нее.

В дверь постучали.

Мэллой качнулся вперед и взял пистолет. Кто-то вращал ручку двери. Мэллой медленно встал и прислушался. Затем вопросительно посмотрел на меня.

Я встал с кровати. Мэллой спокойно, без движения наблюдал за мной. Я подошел к двери.

— Кто там? — спросил я.

— Открывайте, глупец. Это — герцогиня Виндзорская, — с ее голосом было все в порядке.

— Секунду.

Я оглянулся на Мэллоя. Он нахмурился. Я подошел к нему и очень тихо сказал:

— Другого выхода отсюда нет. Подождите в другой комнате. Я избавлюсь от нее.

Он раздумывал. Сейчас ему было нечего терять. Он был человек, не знавший страха. Он, наконец, кивнул, взял шляпу и плащ и тихонько пошел в другую комнату, обойдя кровать. Дверь закрылась, но не плотно.

Я огляделся. Никаких следов, кроме окурка. Но сигареты может курить кто угодно. Я подошел к двери и открыл ее. Мэллой задвинул засов, когда зашел сюда. Миссис Грэйл стояла, улыбаясь, в белом лисьем манто, о котором она мне говорила. Изумрудные серьги свисали с ушей и почти утопали в белом меху. Ее пальцы легко лежали на вечерней сумочке.

Улыбка сошла с ее яркого лица, словно сползла, упав на пышный бюст, когда она увидела меня.

— Так-так, — мрачно вымолвила она. — Пижама и все такое. Чтобы показать какую-то гравюру. Какая же я дура.

Я отошел в сторону и еще шире открыл дверь, чтобы впустить шикарную гостью.

— Это не совсем так. Я начал одеваться, а ко мне зашел полицейский. Он только что ушел.

— Рандэлл?

Я кивнул. Ложь кивком все равно ложь, но так лгать полегче. Она немного колебалась, затем прошла мимо, обдав меня запахом дорогих духов.

Я закрыл дверь. Она медленно прошла через коридор, комнату, безучастно посмотрела на стену, затем быстро повернулась.

— Давайте сразу расставим все точки над «i», — сказала она. — Я не бесхарактерный человек и не увлекаюсь романами в меблированных комнатах. Когда-то давно у меня их было слишком много. Сейчас я люблю действовать солидно.

— Может быть, вы выпьете перед уходом? — я все еще стоял у двери.

— А я ухожу?

— Мне показалось, что вам здесь не нравится.

— Я просто сразу хотела обратить ваше внимание на мое положение в обществе. Я не из тех случайных проституток. Меня можно взять, но не так, походя. Да, пожалуй, я выпью.

Я пошел на кухню и сделал две порции выпивки не очень-то твердыми руками. Я принес два стакана и дал ей один.

Из второй комнаты не доносилось ни звука, даже дыхания не было слышно.

Она попробовала напиток.

— Мне вы очень понравились, — но мне не нравится, когда мужчины принимают меня в пижаме, — сказала она, усаживаясь в кресло, где только что восседал Мэллой. — Хотя я могу через это перешагнуть.

Я выпил.

— Большинство мужчин — паршивые животные, — продолжала она. — Я считаю, что весь мир — что-то грязное и паршивое.

— Но деньги-то помогают видеть мир другим.

— Так обычно думают, когда не имеют больших денег. На самом деле деньги делают новые проблемы, — она улыбнулась деланной улыбкой, — которые заставляют забывать, как тяжелы старые.

Она достала из сумочки золотой портсигар, и я подошел к ней с зажженной спичкой. Она выпустила облако дыма и уставилась на него сощуренными глазами.

— Сядьте поближе ко мне, — вдруг сказала она.

— Давайте сначала немного поговорим.

— О чем? Ах, об ожерелье?

— Об убийстве.

Ничего не изменилось в ее лице. Она выпустила еще одно облако дыма.

— Это отвратительная тема. Может, не стоит?

Я пожал плечами.

— Лин Мэрриот не был святым, — сказала она. — Я не хочу говорить о нем.

Она некоторое время холодно смотрела на меня, а затем сунула руку в сумочку за платком.

— Лично я не думаю, что Мэрриот был наводчиком ювелирной банды, — сказал я. — Полицейские делают вид, что считают его наводчиком. Но они, не правда ли, всегда очень много притворяются. Я даже не думаю, что он был вымогателем в определенном смысле. Смешно, не так ли?

— Смешно — сейчас ее голос был почти ледяным.

— Ну, не совсем, — согласился я и допил свой стакан — Это было чертовски любезно с вашей стороны, что вы пришли, миссис Грейл. Правда, что-то не ладится у нас с настроением, но изменить его в нашей власти. Я, с вашего позволения, продолжу. Кроме того, я не считаю, что Мэрриота убила банда. И я не думаю, что он ехал в злополучный каньон, чтобы выкупить ожерелье. Теперь я даже не допускаю мысли, что какое-то ожерелье было похищено. Я думаю, он ехал в этот каньон, чтобы быть убитым, хотя он думал, что едет для того, чтобы помочь убить. Но Мэрриот оказался плохим убийцей. Я ошибаюсь?

Вдруг, безо всяких видимых перемен, она прекратила быть красивой. Она стала выглядеть, как женщина, которая могла быть опасной давным-давно и дерзкой относительно недавно. Женщина второго сорта.

Она не отвечала, ее правая рука постукивала по сумочке.

— Очень плохим убийцей, — повторил я. — Как второй убийца в Шекспировском «Ричарде III». У этого парня еще оставались угрызения совести, но ему также хотелось денег и, в конце концов, он не сделав дело, так и не смог решиться стать убийцей. С такими убийцами лучше не связываться, они опасны. Поэтому их надо убирать. Иногда с помощью дубинки.

Она, наконец, улыбнулась.

— А кого он собирался убить, как вы думаете?

— Меня.

— В это трудно поверить, что кто-то так ненавидел вас. Вы сказали, что мое ожерелье никто не похищал. Вы в этом уверены? У вас есть доказательства?

— Я не говорил, что они у меня есть. Я лишь сказал, что я предполагаю, что так могло быть.

— Зачем быть таким дураком? И молоть обо всем об этом просто так. Где доказательства? — терпение ее, казалось, могло лопнуть в любой момент.

— Доказательства, — сказал я, — относительная вещь. В основном — это равновесие вероятностей. А суть в том, с какой стороны они к вам повернутся. Для моего убийства был действительно слабый мотив — только то, что я пытался напасть на след бывшей певички с Сентрал Авеню в то же время, когда из тюрьмы вышел Лось Мэллой и тоже начал ее искать. Очевидно, ее можно было найти, иначе не стоило бы представлять Мэрриоту, что меня нужно убрать, и убрать немедленно. Но были намного более веские основания убить Мэрриота, которые он, в силу тщеславия, или любви, или жадности, или смеси всего этого, не осознал. Он боялся, но не за себя. Он боялся насилия, частью которого, был сам и за которое его могли осудить. Но, с другой стороны, он боролся за свой кусок хлеба, поэтому он решил рискнуть.

Я взял новую сигарету. Миссис Грэйл воспользовалась паузой:

— Очень интересно. Если, конечно, кто-нибудь понимает, о чем вы говорите.

— Кто-то понимает, — сказал я.

Мы смотрели друг на друга. Ее рука опять залезла в сумочку. Я очень хорошо знал, что она там нащупывала. Но еще не подошло время увидеть это. Всему свое время.

— Давайте перестанем играть в прятки, — сказал я. — Мы здесь совсем одни, мы можем говорить без доказательств. Девушка, ночевавшая в трущобах, стала женой мультимиллионера. Однажды потертая пожилая женщина узнала ее — возможно, услышала ее пение по радио — и пошла посмотреть на нее. Старые знакомые встретились. Женщину нужно было заставить замолчать. Ей, разумеется, рассказали совсем немного. А вот человек, который после той встречи ежемесячно посылал пожилой женщине деньги, который обладал правами на ее дом и мог вышвырнуть ее в любой момент на улицу — знал все. Он обходился дорого, но это была небольшая плата за то, чтобы никто больше ничего об этом не знал. Но в один прекрасный день крутой парень Лось Мэллой вышел из тюрьмы и стал выяснять все о своей бывшей подружке. Потому что этот олух любил ее и любит сейчас. Все это комично и трагично одновременно. И в то же самое время это же начинает вынюхивать частный сыщик. В цепи их поисков Мэрриот для кого-то — слабое звено. Он больше не является предметом роскоши — он становится угрозой. Действительно, добрались бы до него и выведали бы все. Такой уж он был парень, таял, когда грели. Так вот, его убили, пока он не успел растаять. Убили дубинкой. И сделали это вы.

Она была готова услышать нечто подобное — вытащив из сумочки дамский пистолет, она навела его на меня и улыбнулась. Я сидел, не шелохнувшись.

Но в этот момент в комнату вошел Лось с кольтом 45 калибра, по-прежнему выглядевшим игрушкой в его руке. Он совсем не смотрел на меня, а смотрел на миссис Льюин Локридж Грэйл. Затем улыбнулся и заговорил с ней.

— Я узнал голос, — нежно сказал Лось. — Он восемь лет звучал во мне. Забыть его невозможно. Привет, малышка! Как давно мы не виделись.

Миссис Грэйл перевела пистолет на Лося.

— Убирайся, сукин сын! — злобно выкрикнула она.

Мэллой остановился в нескольких футах от нее и от неожиданности уронил пистолет.

— Вот уж никак не ожидал, — тяжело дыша, негромко сказал Лось. — Как снег на голову… Ты выдала меня полиции. Ты! Маленькая Велма.

Я швырнул подушку, но поздно. Она выстрелила Мэллою в живот. Пять хлопков браунинга произвели не больше звука, чем пальцы, вдеваемые в перчатку.

И снова пистолет смотрел на меня дымящимся темным глазком. Велма нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало, кончились патроны. Она молниеносно нырнула вниз за пистолетом Лося. Второй подушкой я не промахнулся. Я подбежал к Велме прежде, чем она успела отшвырнуть от лица подушку. Я поднял кольт и сделал шаг назад.

Мэллой еще стоял, покачиваясь, с открытым ртом и безвольно опущенными руками. Потом, как подкошенный, опустился на колени и повалился лицом вниз на кровать. Хрипящее дыхание заполнило комнату.

Я уже держал трубку телефона в руке, когда Велма пошевелилась. Глаза ее были мертво-серого цвета, как замерзающая вода. Она рванулась к двери, а я и не пытался остановить ее. Дверь осталась открытой. Поговорив по телефону, я подошел и закрыл ее. Мэллой еще жил, но после пяти пуль в живот никто, даже Лось Мэллой, долго не живет.

Я вернулся к телефону и позвонил Рандэллу домой.

— Мэллой, — сказал я, — у меня в квартире. Пять выстрелов в упор, стреляла миссис Грэйл. Я позвонил в «Скорую помощь». Грэйл убежала.

— Вы должны были играть поумнее, — это все, что сказал Рандэлл, и повесил трубку.

Я вернулся к кровати. Мэллой сполз с нее, пытаясь подняться на ноги. Лицо обливалось потом. Глаза медленно закрывались, мочки ушей потемнели.

Он все еще стоял на коленях, когда приехала «скорая помощь». Четыре человека подняли его с трудом и положили на носилки.

— Если пули 25-го калибра, у него есть шанс, — сказал врач «скорой помощи». — Все зависит от того, какие органы повреждены внутри. Но он может выжить.

— Он, скорее всего, не захочет этого, — сказал я.

Мэллой не захотел. Он умер этой же ночью.