Просто одна ночь

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Даллас прислонился к двери гостевой комнаты, которую я переоборудую в детскую.

— Еще есть время передумать и поставить кроватки у меня дома.

— Да, ты говорил об этом уже несколько сотен раз, — отвечаю я.

Наше приключение по магазинам закончилось пакетами с детскими вещами. Мы провели три часа за покупками, и нам пришлось купить по две штуки всего. Даллас отпихнул мою карточку, когда я попыталась расплатиться, и чуть не выбросил бумажник в окно, когда я попыталась отдать ему половину наличными, когда мы сели в машину.

Он обхватил мою талию сзади и притянул меня к своему крепкому телу.

— Я дам тебе главную спальню и буду спать в подвале. Я буду няней. Я буду вставать посреди ночи и менять подгузники. Кормить их. Купать их. Все, что захочешь.

— Оставляю тебе главную спальню.

Комната, где он на меня взбесился.

Нет, блин, спасибо.

Это помогло бы мне физически с детьми, но не эмоционально. Это уничтожит мое сердце. Два ребенка — тяжелая работа, но я скорее рискну остаться без сна, чем приму его предложение.

Я буду трахаться с ним, но не войду в его парадную дверь.

Я — горячая штучка.

Он скрестит руки.

— Ты хочешь начать все расставлять?

— Может, оставим это на другой день? Я устала, у меня болят ноги, и у меня все болит.

— Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— А ты можешь сделать это языком?

Он ухмыляется.

— С удовольствием.

***

Стелла садится рядом со мной с тарелкой торта в руках.

— Хадсон сказал, что Даллас рассказал Мейвен о ребенке.

Мы на дне рождения Мейвен, и она начала открывать подарки. Я пришла раньше, села так, чтобы стол скрывал мой живот, и с тех пор не двигаюсь.

Лицо Мейвен светится от волнения, когда она открывает каждый подарок, и она благодарит дарителя, прежде чем перейти к следующему. Даллас приберег наш подарок напоследок. Я смотрю на него и улыбаюсь, видя счастье на его лице, когда он наблюдает за ней.

Он хороший отец.

Он может быть сломлен, но он смог восстановить часть своего сердца и открыл его для нее. Я надеюсь, что он сделает то же самое с нашими детьми.

Половина населения Блу Бич здесь, едят еду, которую приготовила Рори, мама Далласа, — ее хватит, чтобы накормить всю НФЛ, бегают за своими орущими детьми и смотрят на меня так, будто у меня воспаление. Мейвен пыталась затащить меня в надувной домик десятки раз, и, похоже, везде была диснеевская рвота.

— Она сама догадалась, — отвечаю я.

— Ничего себе?

— Видимо, я потираю живот, как это делают другие беременные цыпочки. Она сложила два и два. — Я смеюсь. — Даллас рассказал новость, потому что не смог соврать шестилетнему ребенку.

— Черт, дети становятся умнее в наши дни. Когда я была в ее возрасте, мне все еще казалось, что аисты приносят детей на порог дома.

Мейвен визжит и прыгает вверх-вниз, когда открывает подарок Далласа. Она снова визжит, когда открывает мой, а потом бежит ко мне, чтобы крепко обнять.

— Спасибо! — кричит она, продолжая прыгать вверх-вниз. Она садится рядом со Стеллой и начинает разрывать коробку с куклой и всеми аксессуарами.

Стелла ударяет меня своим плечом.

— Ты уверена, что не хочешь попрыгать в надувном домике? Для меня это будет впервые.

— Ты никогда не была в надувном домике? — спрашиваю я, глядя с ужасом. Кто не был ребенком, который упал и пытался встать, пока другие подпрыгивали сильнее, чтобы остановить его?

— Нет. Моя мама считала, что иметь детство — это мерзость, и все, что мне нужно было делать — это работать. — Она складывает руки вместе. — Итак, пожалуйста.

Я указываю на свой живот. — Никаких резких движений, помнишь?

— О, черт, я все время забываю — она делает паузу и нервно оглядывается по сторонам — об этом.

— Она не может пойти в надувной домик, тетя Стелла! — кричит Мейвен, задыхаясь. — Она должна быть очень, очень осторожна, потому что у нее в животике ребенок. — Она останавливается, чтобы поправить себя, и поднимает вверх два пальца. — То есть, у нее в животике два ребенка, потому что у них с папой будет двойня! — Она закрывает рот рукой. — Ой-ой. — Она смотрит на Далласа широко раскрытыми глазами. — Прости, папочка. Я нарушила наш секрет. Мне очень, очень жаль!

Шум на заднем дворе затихает, и чашка Рори падает на землю — единственный звук, который я слышу, прежде чем чертовски испугаться.