Простокровка из Дра'мора

Глава первая

– Боюсь, это какая-то досадная ошибка, – повторила нимфа, глядя на Марори поверх сдвинутых на кончик носа очков. – В наших списках не значатся ваши данные, айра.

– Но ведь здесь…

Нимфа пресекла попытку настырной девчонки в который раз сослаться на письмо – единственное доказательство ее правоты. Даже не доказательство – жалкая попытка подлога. Пусть и неосознанного.

– Смотрите. – Нимфа демонстративно постучала длинным пальцем по марке в верхнем левом углу конверта, а для большей убедительности поскребла ее кончиком ногтя. Краска бессовестно слезла, обнажая пустой квадратик – подделка.

– Я не вру, честное слово! – попыталась оправдаться Марори. – Я получила это письмо три дня назад.

По почте. Как и другую корреспонденцию.

Понимающий кивок был ей ответом. Нимфа достала из-под стойки пачку похожих конвертов, поверх которых лег и конверт Марори.

– Очень. Плохой. Розыгрыш. – Она выразительно пожурила невидимых шутников. – Магистресса Флоранция будет в ярости, сегодня вы седьмая.

В голове Марори не укладывалось: как можно шутить такими жизненно важными вещами?!

– Мы подозреваем, что это дело рук старшекурсников из Дра’Мора. В прошлом году они взломали базы данных и устроили путаницу с экзаменами. Та еще была история. – Она наклонилась к девушке и заговорщицким шепотом прибавила: – Мы все думали, что разбирательством займутся солары и высшие демоны, но, слава Рассвету, все обошлось.

Марори рассеянно кивнула.

– И что мне теперь делать?

Ответ читался на полном искусственного сожаления лице нимфы: собирать вещички и возвращаться, откуда приехала. То есть в серую, невыразительную, бесперспективную жизнь. Жизнь, последние годы которой Марори посвятила адскому труду и учебе, лишь бы втиснуться в несчастные пять десятков студентов, для которых ежегодно открываются ворота Эльхайма. Она не давала себе ни малейшей надежды, каждый день просыпаясь с мыслью, что все равно делает недостаточно для того, чтобы приблизиться к мечте, и что нужно стараться намного больше. Она не давала себе малейшей надежды, даже когда садилась заполнять вступительные тесты и когда потянулись бесконечные дни ожидания. Марори помнила, как дрожали ее руки в попытке вскрыть злосчастный конверт. Окажись там отказ – она бы поняла и приняла. Ну, немного взгрустнулось бы. Не больше. Но положительный ответ заставил ее перечитать письмо трижды, прежде чем девчонка осознала суть витиеватых строк. Первый курс Эльхайма! Первокурсница, наконец-то поймавшая мечту за хвост.

Радость и ощущение легкости наполняли ее все то время, пока Марори добиралась до дверей заветной академии. И вот теперь она стоит, не чувствуя под собой ног. В висках пульсирует. А надежда, всего несколько минут назад смело взиравшая в будущее, раздавлена и искорежена.

Но что хуже всего – ради своей мечты Марори пришлось соврать матери. Впервые в жизни. Сейчас по спине девчонки пополз холодок, стоило только представить грядущее объяснение.

– Могу я… – Марори кивнула на конверт, – … повешу над кроватью.

– К сожалению, нет, – нимфа тут же спрятала фальшивые письма обратно, под столешницу, – мы приобщим их к материалам расследования. Виновные будут наказаны по всей строгости.

«Ну и ладно», – мысленно отмахнулась Марори. От одной бумажки ни жарко, ни холодно. Она понятия не имела, что ее дернуло попытаться забрать подделку на память. Разве что в назидание самой себе на случай, если снова захочется взлететь.

Мысли снова и снова возвращались к скорому разговору с матерью. Легко догадаться, что та скажет, когда дочь вернется с полными руками разочарования, позором и признанием в обмане.

«Я ведь предупреждала, Марори, академия Стефании – самое для тебя место! Когда же ты повзрослеешь и научишься прислушиваться к старшим? Позвоню Дарэлу. Может быть, еще не поздно что-то устроить. Ну, надо же додуматься – сунуться в Эльхайм. Почему уж тогда не в Дра’Мор, к этим рогатым кровопийцам?»

Чего уж там, само собой, она заслуживает каждый упрек, потому что, вместо того чтобы поступать в академию Стефании и стать врачом или фармацевтом, решила сунуть нос в элитный закрытый университет Высшей светлой Материи. В Эльхайм, где по определению нечего делать людям – существам, наименее одаренным чувствительностью к Материи и Плетению. Да еще и простокровкам. И вот она осталась у разбитого корыта: тут не ждали, а там уже поздно. И вряд ли даже брату Дарэлу Какой-Же-Ты-Умный-Надежда-Семьи-Милсов удастся воспрепятствовать этому фиаско.

Марори подобрала свою нехитрую поклажу (всего один чемодан на ручке, стыдливо тощий от скудости вещей, да спортивная сумка через плечо) и зашагала к выходу. У нее будет целых двенадцать часов в поезде, чтобы придумать, что делать дальше. Благо, перспектива всего одна: год до следующего набора трудиться в семейной хлебной лавке. Скорее всего, через месяц-другой запас материнской досады иссякнет и упреки останутся лишь дополнением к визитам Дарэла на зимние каникулы. Ведь он, в отличие от младшей сестры, прислушался к мудрым советам родителей, поступил на факультет хирургии и уже через два года станет первоклассным врачом. А лет через двадцать прославит их ничем не примечательную фамилию.

Но что самое обидное – неудачу с поступлением и последующие упреки придется переживать в полном одиночестве. У Марори почти не было подруг: заучкам не очень-то нужны собеседники. Однако Бри, которая поступила в Старшую школу математики, и Тасмит, еще на прошлой неделе приславшей фотку: она сама на фоне громадного здания авиационного института – будет очень не хватать. Девочка представила, что будет чувствовать, когда обе наперебой начнут постить в социальных сетях свои студенческие селфи, и разочарование захлестнуло с новой силой.

Снаружи подкарауливал дождь. Стоило высунуть нос из-под стеклянного козырька – как на Марори обрушились потоки холодной воды. А зонтик она, как обычно, забыла. Еще одна привычка, которую не под силу искоренить ни силой воли, ни узелками на память – вездесущая рассеянность. Если б, как в поговорке, голова была бы съемной, то основную часть своего времени Марори проводила бы без нее.

Пришлось дать задний ход, прятаться обратно и использовать чемодан вместо табуретки. К счастью, чего она уж точно никогда не забывала, так это книгу. И одна как раз лежала в сумке, с закладкой на странице, где вот-вот грозила раскрыться основная сюжетная тайна. Чтение было Марори единственной слабостью, точнее сказать – жизненной необходимостью. Она читала везде: за чашкой кофе и в метро, в очереди и в прачечной, – и обязательно пару страниц перед сном.

Итак, книга открыта, дождь барабанит по прозрачному куполу, вокруг ни души. Если бы не разочарование с фальшивым письмом, этот день Марори навсегда бы записала в список памятных. Хотя туда он протиснется и без ее желания, правда, со знаком «минус». Она с трудом представляла, сколько времени должно пройти, прежде чем начнет вспоминать о произошедшем без желания скулить.

Через полчаса колокол на главной башне Собора Извечного света двенадцатью ударами огласили полдень. Дождь прекратился, оставив после себя зеркальную от влаги площадь и запах свежести. Люди, как насекомые, почуявшие, что опасность миновала, споро выбирались из магазинов, кафетериев и наводняли улицу. Марори глазом не успела моргнуть, как площадь и улицы вокруг преобразились, став похожими на встревоженный муравейник. Вот она, столица во всей своей красе, со всеми своими прелестями: много людей, много машин и выхлопных газов, много шума и мало места, чтобы побыть в одиночестве.

«А теперь – на вокзал», – скомандовала себе девушка и тяжелыми шагами устремилась в сторону каменной арки.

Магистресса Флоранция сидела за письменным столом, разглядывая пухлую пачку писем в самом его центре. В одной ее руке замерло перо грифона с золотым наконечником, в другой – чистый пергамент. Уже битый час она перебирала варианты составления официального уведомления, но до сих пор не нашла оптимальный. Дамиану, будь он неладен, дай только повод узреть нарушение Равновесия – он тут же ухватиться за него, чтобы раздуть конфликт. Флоранции очень не хотелось сковырнуть только-только начавшую заживать старую рану, но произошедшее нельзя оставить без надлежащей реакции. И на этот раз она должна проявить твердость. Видят Светлые, в прошлые разы она нарочно уступала, нарочно закрывала глаза – свои, а после – рты сплетникам, гораздым обсуждать за ее спиной каждый шаг, но сегодня она поступит как должно. Даже если ради этого придется поставить под угрозу Равновесие, которое в последнее время все чаще подвергается испытаниям. Похоже, Дамиан возомнил, что может бесконечно продолжать игру в одни ворота, не обращая внимания на то, что творят его воспитанники. Что ж, он не прав. Пришло время доходчиво сообщить ему об этом.

Магистресса нарочно выбрала самые жесткие из возможных слов, привела самые нелицеприятные аргументы и, чтобы блюдо вышло особенно жгучим, пригрозила официальным обращением в Ложу с просьбой провести служебное расследование по факту злостного нарушения дисциплины студентами Дра’Мора, что чуть было не привело к целой череде скандалов. Впрочем, почему чуть было? Привело! Только все они до поры оставались сокрытыми под спудом шатких договоренностей. Ох, как непросто было их добиться, пришлось обещать во всем разобраться и все исправить. И сделать это предстояло в крайне сжатые сроки.

Перечитав письмо несколько раз и не сделав ни одной правки, она запечатала его положенным порядком и поместила в транскуб. Лучше бы, конечно, электронкой, но тогда бы она автоматически дала делу официальный ход – любая корреспонденция между Дра’Мором и Эльхаймом визировалась в обязательном порядке. Отправленное электронное письмо лично Дамиану превратилось бы в занесенный над его шеей меч. По совести сказать – этот самый меч давно следовало опустить. Но, в конце концов, даже приговоренным дают право на последнее желание. А она, как один из Хранителей, должна хотя бы попытаться повлиять на зарвавшегося рогатого и тем самым избегнуть информирования Ложи.

Грохот и яркая вспышка около стеллажей с книгами огласили его визит. Книги вылетели с полок, словно пробки из бутылок, в воздухе появился насыщенный запах серы и раздражения. Третий Лорд-демон Дамиан вышел из пиктограммы, и та рассыпалась за его спиной снопами искр. Он смахнул с лацкана пиджака пару гарцующих огоньков и тяжелой поступью зашагал прямиком к ней. Флоранция встретила его спокойной полуулыбкой, поднялась и протянула руку для поцелуя. Необходимые формальности, прежде чем они начнут бросаться друг в друга фекалиями.

– Что это значит? – на удивление вежливо поинтересовался Дамиан. Его голос был густым и глубоким, точно древние камни перекатываются. Но от рогатого верзилы ростом за два метра и чуть ли не такой же ширины в плечах поневоле ожидаешь громоподобного рыка. А вот в ярко-желтых глазах на вежливость и тем более доброжелательность не было и намека – там плескалось неприкрытое раздражение. Брови гостя сошлись к переносице, а костяное навершие хвоста со стуком опустилось на пол. – К какому ответу ты меня призываешь?

Флоранция ожидала, что он не сразу пойдет в откровенную атаку и заранее спланировала варианты нападения. Вступать в диалог с демоном, не имея при себе пары-тройки заготовленных сценариев этого самого диалога, – поступок не очень умный. Она, Магистресса Эльхайма, душу, разумеется, не потеряет, а вот оказаться сидящей в луже может вполне.

Флоранция глубоко вздохнула. Разговор предстоит непростой. Если Дамиан думает, будто одного его эффектного появления достаточно, чтобы вывести ее из себя, – он ошибается.

– Я бы предпочла, чтобы в следующий раз перед тем, как почтить меня своим вниманием, ты прежде осведомлялся о моем графике у секретаря, – проговорила она ровным голосом. – Не стоит врываться столь внезапно и устраивать в моем кабинете разгром.

Она красноречиво посмотрела за спину гостя, где на полу в беспорядке валялись книги.

– Осведомлялся о графике? – Дамиан резко подался вперед. Излишне – его мощная аура злобы захлестывала гигантской смертоносной волной, подавляла, находись он хоть рядом с собеседником, хоть в противоположном углу комнаты. В его глазах пылало пламя самой Преисподней, а под одеждой отчетливо перекатывались литые мышцы. Как ни крути, а ни один костюм не в состоянии скрыть демоническую сущность, даже если скроен лучшими портными Мараабара. – Что это? – Он швырнул на столешницу скомканный пергамент с обугленными краями. Бумаге не поздоровилось.

– Присядешь? – Флоранция продолжала гнуть убийственно-спокойную линию. – У меня есть горький коньяк от «Красноглазного убийцы». Кажется, мы пили его в прошлую нашу встречу.

Вот так, не лишним будет напомнить, что он задолжал ей с прошлого раза. О краткосрочности демонической памяти всем известно, а ей – в первую очередь.

Дамиан перевел взгляд на кресло, потом снова на собеседницу – и снова на кресло. На точеных скулах перекатились желваки. Он будто решал, стоит ли обременять себя разговором, или сразу разнести все вокруг в тлеющие щепки. В конце концов, демон все же уселся в кресло и исподлобья уставился на хозяйку кабинета. Флоранция лично разлила густой пряный напиток по бокалам, сдобрив его щепоткой огненной пыли. Жидкость эффектно вспыхнула, наполнилась сверкающими искрами. Протянув бокал гостю, пригубила из своего. Магистр сделал глоток, но лицо его мягче не сделалось.

– Ты же знаешь, я терпеть не могу угроз, – сказал он.

– Знаю, – охотно согласилась она. А зачем отрицать сущую правду? – Но и ты знаешь, что моему терпению рано или поздно должен был прийти конец. Мне жаль, что все наши встречи случаются сугубо по нелицеприятным поводам, но твои студенты доставили мне массу хлопот и неприятностей. В который раз. Снова. – Она говорила твердо, жестко и уверенно. По крайней мере, надеялась, что слова звучат именно так.

– Я хочу услышать что-то более существенное, чем «доставили неприятности», – потребовал Магистр.

Флоранция подвинула к нему письма, позволила пощупать их, ознакомиться с содержимым. Подсказок не потребовалось – Дамиан сразу распознал фальшивку.

– И? – немного поостыв, спросил он.

– Полагаю, ты понимаешь, что такие вещи недопустимы. Мало того, что твои подопечные своими выходками поставили пятно на безупречную репутацию Эльхайма, так они еще и умудрились отправить подделки парочке детишек весьма влиятельных людей. Не стоит говорить, что объясняться с их родителями пришлось лично мне. Ты понятия не имеешь, какое унижение я испытала.

Дамиан сидел недвижимо, словно окаменел, всем видом демонстрируя полное безразличие к ее унижению.

– Я не посвятила пострадавших во все детали произошедшего, иначе бы об этой, – Флоранция помедлила, – шалости. уже вовсю трубила пресса. Но официальный запрос в Ложу подготовила.

Она показала письмо, которое Дамиан не счел нужным посмотреть.

– Выходки твоих студентов мне уже поперек горла встали, – она перешла на самый жесткий тон. – Мне это надоело, Дамиан. Клянусь, я заставлю тебя говорить на моих условиях. Или костьми лягу, но Ложа превратит Дра’Мор в заповедник лабораторных крыс. Как думаешь, скольким из твоих высокородных избалованных засранцев понравится таскаться по допросам? Кроме того, твоим шутникам не хватило ума даже посмотреть, кому и что они шлют. Один из пострадавших – единственный любимый сынок Его Пресвятейшества Маверика. Ты представить себе не можешь, с каким удовольствием я скормлю ему тебя со всеми потрохами. Церковь спит и видит, как бы вмешаться во внутренние дела Дра’Мора. И я дам ей такой повод. Да, при этом волной расследования захватит и Эльхайм. Что ж, я готова пойти на это. А ты готов говорить с дознавателями? Готов отдать Дра’Мор в их руки только затем, чтобы прикрыть несколько дырявых голов?

Хозяйка кабинета не первый год знала Магистра Дамиана и достаточно неплохо успела изучить его привычки. В обычной ситуации, будучи уверенным в себе, демон вел себя нагловато и расслабленно. Но не теперь. В этот раз ему явно не нравилось, как обернулся разговор. Да, он очень старался не подавать виду, что собеседница нашла аргументы, против которых ему нечего возразить, но все равно выглядел, как вколоченный в стену гвоздь: слишком ровный, слишком напряженный и без малейшего намека на освобождение. Флоранция позволила себе триумфальную улыбку.

Дамиан медленно багровел в течение всей её речи.

– Я готова пойти на уступки, но только на моих условиях. В противном случае, ты не оставляешь мне выбора. И, по правде говоря, я начинаю сомневаться, стоит ли давать тебе еще один шанс. Дра’Мору решительно не хватает орды дознавателей и церковников, чтобы понять – Эльхайм может огрызнуться. Да так, что отхватит руку вместо пальца.

– Ты меня шантажируешь?

– Назовем это деловым разговором, – уклончиво ответила она, хоть собеседник совершенно точно угадал ее непрозрачные намеки. – По правде говоря, давно пора было расставить точки над «i». Вспомни катавасию с оценками накануне выпускных экзаменов! Я замяла это дело только ради Эльхайма, чтобы газетчики не полоскали наше доброе имя. И что? Дарет отделался всего лишь дисциплинарным взысканием! Это недопустимо. Готова спорить на Слезы сирены, что и теперешняя выходка не обошлась без его участия.

– Дарет – один из лучших студентов, – внешне спокойно ответил Магистр, но пламя в его глазах продолжало разгораться. – Я бы не отчислил его, даже разнеси он по камню весь Эльхайм.

– Ты выбрал неудачное время поглумиться надо мной, – с улыбкой отреагировала на его издевательскую прямоту Флоранция. Она слишком хорошо и слишком долго знала Дамиана, чтобы позволить себе наивно думать, будто сломить его будет просто. Но тем вольнее в средствах она становилась. – Не хочу отнимать твое драгоценное время и загружать ненужной тебе информацией. – Она медленно поднялась, некоторое время пристально всматривалась в надменного гостя. – Если тебе начхать на Дра’Мор и надоело кресло Магистра – не стану тебя задерживать. Полагаю, твой бокал пуст. Закончим и разговор. Надеюсь, твой преемник будет более сговорчивым.

– Твои условия? – сквозь зубы процедил Магистр.

Флоранция неуловимым движением одернула пиджак, поправила прическу. Господи, до чего же ломит спину. После нескольких бессонных ночей и несчетного количества примирительных разговоров она ослабла настолько, что даже собственные роскошные крылья чистой аристократки теперь неимоверно тяготили. Будто на спину взвалили пару мешков с песком.

– Дра’Мор должен своим горбом почувствовать послевкусие идиотских розыгрышей его отдельных студентов. Очень надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что, покрывая любимчиков, ставишь под удар всех.

– У меня нет любимчиков.

Ой ли? Она готова была привести свежий пример, но передумала. Сейчас не время ворошить прошлое, когда еще не разрешена текущая проблема.

– Этим юношам и девушкам, – она кивнула на пачку писем, – скажем так – нанесен значительный моральный ущерб. Будет справедливо, если Дра’Мор компенсирует причиненные им неудобства зачислением на свои факультеты на льготных условиях, без тестирования и наличия доказательства проклятой крови.

Все тяготы разговора стоили того, чтобы увидеть, как в непонимании вытянется лицо Дамиана и как его вечно прищуренные глаза округляться. Он даже немного привстал, словно всерьез думал, что ему послышалось. Справедливости ради, требование было и впрямь нешуточным. Но Флоранция не намеревалась отступать, даже если ради этого придется довести Дамиана до непроизвольного самовозгорания. С демонами, когда те в неописуемой ярости, такое частенько случается.

– Ты серьезно?

– Конечно.

– Бред, – единственное, что бросил Дамиан спустя некоторое время.

– Мы в Эльхайме называем это ответственностью, – поправила она.

– Ответственность? – Его губы разошлись в подобие злобной улыбки, обнажая идеально белые острые зубы. – Ты действительно думаешь, что таким образом компенсируешь им, как ты выразилась, ущерб?

Магистресса молчала, предоставив гостю выговориться. Отчасти он был прав, она не считала, что возможность попасть в Дра’Мор обрадует всех обманутых. Но говорить об этом вслух вовсе не обязательно.

– Плевал я на ваши светлые заморочки. Ты прекрасно знаешь, что лимит первокурсников установлен не мной и не тобой. И не нам с тобой его менять. Дра’Мор набрал достойных кандидатов, ни одним из них я не пожертвую ради… каких-то приблуд.

– Тебе придется, если не хочешь оскандалиться и положить голову на алтарь борьбы его Пресвятейшества с проклятокровными. Ну же, Дамиан, дай мне повод.

– Ты не сделаешь этого.

– А ты попробуй.

От плохо сдерживаемой злости его тело окутал темный плотный ореол, а когтистые пальцы сжались в кулаки.

– Ни за что, – был ответ Магистра.

Флоранция безразлично пожала плечами. Что ж, раз по-хорошему не получается, придется воспользоваться планом «Б». Положа руку на сердце, ей не очень хотелось доводить ситуацию до абсурда. По множеству причин. Одна из которых заключалась в том, что не далее, как три года назад Эльхайму и его обитателям пришлось на собственной шкуре испытать, что такое бюрократическая машина и каково это – попасть в ее жернова. Но и уступок больше не будет. Если сейчас она поддастся – с Дамианом уже никогда не получится договориться.

Значит, встречи с представителями Ложи не избежать. Что ж, так тому и быть.

– Тогда прошу тебя покинуть мой кабинет. Я даю ход делу. Советую тебе позаботиться о том, чтобы представителям Ложи и следственному комитету было достаточно комфортно, потому что в ближайшие несколько месяцев они прочно укоренятся в стенах Дра’Мора.

– Хочешь, чтобы я взял мусор только ради какого-то паршивого сожаления и надуманной справедливости?

– Ради спокойствия студентов Дра’Мора в том числе. Кроме того тебе давно пора понять значение слова «ответственность».

– Решила заняться моим перевоспитанием?

– Даже не начинала, – с вызовом ответила она.

– Сколько? – сквозь зубы процедил он.

– Девять человек.

– Абсурд, – Дамиан откинулся на спинку кресла, из внутреннего кармана пиджака достал портсигар, выудил сигарету и зажал ее в губах. Щелчками пальцев высек искру и нарочито глубоко затянулся, чтобы потом причудливыми фигурами выпустить дым. Флоранция терпеть не могла запах табака, но расценила выходку как слабину гостя. Когда у противника не остается внятных аргументов, он переходит к показухе.

– Девять человек, – повторила Магистресса.

– Нет, – безапелляционно заявил он.

– Тогда покинь мой кабинет.

Дамиан побагровел, из его глаз потекли струйки дымного пламени. По спине Флоранции побежали мурашки.

Они были равны друг другу – две стороны одной медали, два Хранителя. И все же Дамиан – далеко не из рядовых демонов, выскочка, который выбился из низов. Один его взгляд сеял в душе смуту, навевал страх и подчинял. Такова природа Лордов-демонов – вгонять в сомнения даже самых сильных духом.

Флоранция сжала кулаки, ногти до боли впились в тонкую кожу ладоней. Боль – это хорошо, она отрезвляет.

– Кроме того, ты должен мне за Дарета, – не выказывая признаков дрожи, проговорила Магистресса. – Я пожалела мальчишку, потому что ты просил. Заметь – просил. И я была единственной, кто высказался в пользу куда более мягкого наказания, чем он заслуживал. Что я получаю взамен?

– Ты обещала, что вопрос улажен, – прорычал он.

– Мне и сейчас не хочется ворошить это скверное событие, которое всем нам доставило массу хлопот, но что делать? Я пошла тебе на уступки, я согласилась с твоими доводами, я дала Дра’Мору шанс, но ты продолжаешь вытирать ноги об Эльхайм. Довольно.

– Дра’Мор готов взять двоих, – резко перебил ее Магистр.

Флоранция громко и выразительно фыркнула. Дрожь отпустила.

Она выдвинула встречное предложение:

– Девять.

– Пять, – не сдавался Магистр.

– Девять, – как попугай повторяла она.

– Шесть.

– Восемь человек – и это мое последнее слово. Либо соглашайся, либо… – Она постучала наманикюренным пальцем по аккуратно заполненному прошению в Ложу. – … я открою этот ящик Пандоры.

– Будь ты проклята! – гаркнул он.

– Я и так проклята, иначе, почему Светлые меня наказывают постоянным общением с тобой?

Дамиан поднялся, подошел к столу, за которым продолжала стоять Магистресса, протянул ей ладонь. Та скрепила договор рукопожатием. Восемь из девяти – хороший результат, потому что она, по правде говоря, рассчитывала, самое большее, на пятерых.

– У меня есть пара мест на втором и третьем Круге, – крепко держа ее ладонь, осклабился Третий Лорд-демон. В широкой улыбке снова обнажились крепкие зубы – сплошь клыки.

Второй и третий Круг?! Флоранция не смогла скрыть удивления. Невероятно, стоило подумать, что дело в кармане, как он тут же обвел ее вокруг пальца, облапошил, как балаганный фокусник. А впрочем.

– Прости, кажется, в нашей сделке нет ни слова о Круге, специальности и прочих деталях, – с деланным сожалением сказал он. – Что, собственно, дает мне право поступить с этими восемью несчастными по собственному усмотрению. Я ведь сказал, что ни за что не пожертвую новичками. Но ни одна живая душа не упрекнет меня в неумении держать слово. Сегодня же отдам соответствующие указания. – Продолжая держать в плену ладонь Магистрессы, Дамиан разбросал стопку с письмами по столу, наугад выбрал одно и швырнул его в корзину для мусора. Остальные сгреб в свою громадную лапищу. – Думаю, это и есть наши счастливчики, дадим же восторжествовать справедливости. Надеюсь, ты уже поставила их в известность насчет возможности перепоступить в Дра’Мор? Будет крайне досадно, если всем этим чистым душам такая рокировка покажется оскорбительной.

Он галантно чмокнул ее в тыльную сторону ладони и, наконец, выпустил. Затем отступил, поднес конверты к лицу и с шумом втянул ноздрями их запах.

– О, набожный эльф, благородный отпрыск сиротского приюта, дочь земли. – Он на миг запнулся, после чего его губы вытянулись в плотоядную усмешку, – девственница. Эльхайм сделал настоящий подарок моим воспитанникам. Будет досадно, если кто-то из восьми в свете разницы мировоззрений не сочтет возможным согласиться на зачисление в Дра’Мор.

Он наклонился через стол, намереваясь сграбастать петицию Ложе, но Магистресса опередила его и спрятала документ в ящик стола, который нарочито медленно закрыла ключом.

– Думаешь, облапошил меня, Дамиан?

– Думаю, сегодняшнее твое поведение обнажило новые грани характера. Те, о существовании которых я не подозревал. Когда будешь прижимать к груди эту писульку, подумай о том, что рано или поздно тебе придется прийти ко мне за помощью. И попытайся угадать, каким будет ответ?

Он галантно поцеловал ее ослабевшие пальцы, а затем несколькими быстрыми взмахами начертал в воздухе пиктограмму. Невидимые нити налились искрами, завибрировали, в лицо Флоранции пахнуло раскаленным воздухом. Через мгновение о присутствии Магистра напоминали лишь запах серы и стремительно догорающие остатки пиктограммы. Женщина устало опустилась в кресло. Эту битву она записала себе в актив, что бы там ни болтал рогатый стервец.

Новый учебный год может оказаться настоящим испытанием для Равновесия. И дай-то бог, чтобы им всем хватило благоразумия сохранить его нерушимым.