Простокровка из Дра'мора

Глава четырнадцатая

– Я тебе кажется уже сказал, чтобы ноги твоей здесь не было, урод небеснорожденный.

– А я тебе сказал, что никуда не пойду, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке. Хочешь меня прикончить, тварь? Валяй, попробуй.

– Даже не представляешь, с каким наслаждением я бы собственными руками разорвал тебе глотку, если б не был уверен, что в итоге ты сдохнешь, а мне снова придется отдуваться за очередного небеснорожденного дохляка.

Марори медленно подняла до боли тяжелы веки. Тусклый свет мягко растекся по зрачкам, вытравливая из темноты серые оттенки.

– Крэйл? – Она не могла ошибиться, хотя его присутствие здесь было бы такой же фантастикой, как и явление рогатой девчонки.

Перепалка оборвалась. Перед глазами замаячила расплывчатая тень. Кровать прогнулась под тяжестью.

– Привет, кусака.

Она несколько раз моргнула, пока его лицо не приобрело знакомые черты.

– Ох, Светлые. – Она попыталась поднять руку, чтобы прикоснуться к длинному темно-красному шраму, рассекающему его переносицу от самого лба, но ничего не вышло. – Больно?

– Ерунда.

Его рука нащупала ее ладонь, сжала.

– Чувствую себя, как труп, которому не дают отправиться в мир иной. – Она сглотнула, повернула голову туда, откуда ее затылок жег пристальный взгляд.

Марроу, скрестив руки на груди, подпирал стену. Несколько секунд он безмолвно ощупывал взглядом ее лицо. Потом с облегчением выдохнул.

– Я подожду за дверью, – сказал он, потом покосился на Крэйла. – Если этот. гмм. твой брат хоть пальцем тебя тронет – кричи.

Ей очень хотелось спросить, в чем причина такой резкой смены отношения, но эрэлим успел выйти раньше.

– Я думал, что придется свернуть ему башку, – проворчал Крэйл, поднялся и отошел к окну. – Как себя чувствуешь?

– Как будто по мне проехались катком. В обе стороны.

Она осмотрелась. Ох, Светлые, однажды она точно так же очнулась неизвестно где и узнала, что умерла – и воскресла другой. Теперешнее пробуждение было настолько похожим, что от страха перед неизвестностью захотелось сунуть голову под подушку.

– Откуда ты здесь?

– Здесь – это в Дра’Море?

– Боги, я снова провалялась без памяти несколько дней?

– Десять, Марори Шаэдис. Десять. Чертовых. Дней.

Она издала нервный смешок. Чтобы не сойти с ума оставалось только насмехаться над очередным «подарком» судьбы.

– А что здесь делает небеснорожденный? Разве им не запрещено появляться в Мараабаре?

– Запрещено, – сквозь зубы процедил Крэйл и прошелся пятерней по волосам. Его правая рука была перебинтована от локтя до самого плеча. – Но он, видишь ли, на особом счету. И Магистр сделал исключение.

– Зачем?

Крэйл в пол-оборота оглянулся на нее, вздохнул.

– Сможешь подняться?

– Если ты поможешь.

Он подставил плечо, приобнял ее за талию.

– У меня клыки, Крэйл, – сказала она ему на ухо. Голос предательски дрогнул, ноги подкосились, и если бы не поддержка шанатар, она бы неминуемо свалилась на пол.

– Я знаю, кусака. И боюсь, это не самый неприятный сюрприз, который тебя ждет.

– Там была девушка. В точности такая, как я. Но. какая-то другая. Я вспомнила. Я – номер Тринадцать.

– Марори.

– Что со мной происходит?

Вместо ответа Крэйл подвел ее к зеркалу на стене. Достаточно большому, чтобы она могла рассмотреть себя почти в полный рост.

Она была уверена, что закричит. Но вопль застрял где-то в районе груди, лишая возможности дышать.

За ее спиной висели призрачные серебристо-белые крылья.

– Что со мной происходит, Крэйл?

– Я не знаю, Марори Шаэдис.

Он подхватил ее за секунду до того, как девушка потеряла сознание.

– Я надеюсь, вы понимаете, что подобные. метаморфозы ни я, ни Флоранция не можем оставить без внимания, айра Шаэдис.

Она просто кивнула.

В кабинете Магистра было холодно. Хотя, после очередного «изменения» Марори мерзла почти постоянно. К счастью, дело шло к зиме и на общем фоне сменивших гардероб студентов она, в теплой толстовке и мешковатых штанах, смотрелась почти нормально. Правда, после появления крыльев, любое появление среда дра’морцев теперь сопровождалось неизменным шипением в спину. Как и не было Инициации, после которой она, пусть и ненадолго, стала «своей». Магистр запретил ей покидать комнату без сопровождения кого-то из однокурсников.

Кого-то.

Марори сглотнула. Кулгард вернулся без руки.

Даган до сих пор лежал на вытяжке с переломанной спиной.

Эашу «отделался» обожженными ладонями.

Крэйл чуть не лишился глаза и шрам на его лице останется на всю жизнь.

Ниваль. пропал без вести.

А Ним так и не вышел на связь.

Хардис опечатали. Проще говоря – стерли с лица земли. Хардис. и еще три городка, которые никак нельзя было спасти.

Счет жертвам шел на тысячи. Сегодняшняя сводка новостей подбила итог: одиннадцать с половиной тысяч погибших. Семнадцать тысяч значились пропавшими.

«Просыпайся, сестренка Тринадцатая, потому что обратный отсчет уже пошел».

В кабинет постучали. После приглашения Магистра войти раздались уверенные тяжелые шаги. Марори подняла взгляд на посетителя и почему-то ни капли не удивилась, увидев Марроу.

Эрэлим сел в кресло напротив, положил на колени пухлый бумажный пакет, который принес с собой.

– Как твое самочувствие, нильфешни? – участливо поинтересовался он.

– Хочется сдохнуть, – честно ответила она.

Он нахмурился. В строгом черном свитере-водолазке и простых черных же джинсах Марроу меньше всех небеснорожденных на свете походил на студента. Скорее уж, на молодого преподавателя. В его растрепанных черных волосах Марори рассмотрела пару серебристых прядей.

– Наверное, у тебя есть причина быть здесь, – сказала она, обращаясь скорее к самой себе.

– И достаточно веская, – не стал отпираться он.

– Агент Альрик, глаза и уши Теневой гвардии, – с нескрываемым отвращением представил гостя Магистр.

– Понятия не имею, кто это, – отозвалась Марори.

– Что-то вроде группы «Альфа» у простокровок, – небрежно бросил эрэлим. – Не суть важно.

– И давно среди студентов Эльхайма водятся тайные агенты?

– Не дольше, чем они появились среди дра’морцев, – спокойно ответил Марроу.

– Теперь ясно, почему ты здесь, а не за воротами. Жаль, я надеялась, что тебя как минимум пинками вытолкают после того, как ты чуть меня не пристрелил.

В ответ на ее нарочитую грубость Марроу добродушно улыбнулся.

– Вынужденное притворство. Надеюсь, ты не будешь помнить это. долго.

– Имеешь ввиду, смогу ли я когда-то забыть? Вот уж вряд ли.

– Я сделал это в надежде спровоцировать Шаэдиса.

– Крэйла.

– Его отца, – перебил Марроу. – Вандрика Шаэдиса. Психопата, убийцу и вечного борца за право проклятокровных повелевать миром.

В памяти Марори живо всплыл телефонный разговор с Крэйлом, в котором он без видимой причины предупредил о возможной встрече с его родителем.

– Я сожалею, что не сказал сразу. Просто ввиду того, что ты так же назвалась одной из Шаэдиов, а меня никто не предупредил о других шанатарах с этой фамилией. Пришлось действовать на свой страх и риск, вынудить тебя раскрыться, а не наблюдать за происходящим со стороны.

«Ну да, заливай.»

Так она и поверила, что эрэлим намеренно подставился под удар Угурда.

– В целях вашей безопасности, айра Шаэдис, я рассказал обо всех нюансах. – Магистра определенно тяготила компания небеснорожденного, но Марроу вел себя сдержано и не давал повода сорвать на себе злость. Дамиан поднялся, нервно постучал пяткой трости об пол. – Полагаю, прежде, чем агент Альрик введет вас в курс дела, – мужчины обменялись тяжелыми взглядами, – я должен предупредить, что вы вольны не вступать ни в какой контакт и не отвечать ни на какие вопросы, так как ваша фамилия, айра Шаэдис, дает вам полное право игнорировать любые попытки заставить вас говорить против своей воли. Единственная причина, по которой я согласился устроить эту линую встречу, – Магистр снова припечатал небеснорожденного тяжелым взглядом, – мое лично желание помочь вам поскорее разобраться с чертовщиной, которая вокруг вас творится. Иначе этого молодого. человека здесь бы не было.

– Спасибо за эту подачку, Магистр, – мягко ответил Марроу.

Интересно, он в самом деле не испытывает желания ответить чем-то едким или просто хорошо притворяется? Марори вспомнила взгляд, с которым он наставил пистолеты ей в лицо. Вспомнила, как он щурился и закусывал губы. Ей бы и в голову не пришло заподозрить притворство. Кажется, Крэйл не так уж неправ, когда говорил, что от небеснорожденных стоит ожидать, чего угодно.

– Ты действительно знаешь, что я такое? – спросила девушка.

Марори поморщилась от острой боли в спине. С тех пор, как у нее появились эти два нелепых полупрозрачных отростка, каждый размером с нее, боль стала ее неразлучным спутником. И хоть крылья оказались эфирной не материальной формой, боль и тяжесть от их присутствия постоянно давали о себе знать. «Ну хоть одежду не придется перешивать, – заключил Кулгард, когда она впервые навестила его в лазарете. – Кто-то находит, а кто-то, – он как-то безразлично потряс культей, – теряет. Круговорот равновесия». И хоть Кул наверняка не помышлял уколоть ее, Марори не могла отделаться от чувства вины.

– К сожалению, я знаю не так много, как хотелось бы. По правде говоря, я был почти уверен, что ты прольешь свет на ситуацию. Потому что до этого нам попадались только мертвые копии.

Мертвые. Копии.

Она почти не удивилась, что восприняла услышанное как данность.

Марроу вынул из конверта стопку фотографий и передал их собеседнице.

– Это номер два, – прокомментировал он первый снимок, на котором Марори не рассмотрела ничего, кроме странно вывернутых босых грязных ступней. – Ее нашли первой. Она выпала из Хаоса во время инцидента с Прорывом. Точнее говоря – она его и создала. Двойка была у нее вот здесь, – он ткнул куда-то в область собственного затылка.

Марори перевела взгляд с грязных ступней на эрэлима.

– Это там вы с братом отличились?

– Сейчас это не имеет никакого значения, – уклончиво ответил эрэлим.

– Она – порождение Хаоса?

Вместо ответа Марроу взглядом предложил пролистать снимки дальше. Следующая вообще мало походила на человека – скорее на то, что останется от человека, если отдать его на съедение ленивым червям.

– Номер четыре. – На этот раз небеснорожденный указал на запястье, и Марори невольно посмотрела на свое, с полумесяцем белесого шрама. – Попыталась завладеть артефактом, ворвалась в музей с небольшой армией марионеток из гражданских. В итоге не справилась – и они же ее и загрызли.

На следующем снимке был обгоревший до черноты труп. Марори в глаза бросились неестественно оголенные зубы: обычные, ровные. Ни намека на клыки.

– Номер одиннадцать. Сгорела у меня на глазах.

На последнем фото девушка выглядела вполне живой, если бы не одно но: она лежала в какой-то полупрозрачной жиже и была мертвецки синюшной. Трубки и шнуры тянулись из ее тела, словно черви и змеи, голова была абсолютно лысой.

– Номер двенадцать, – сказал Марроу за миг до того, как Марори увидела эту цифру у девчонки под левой грудью.

– Что с ней? Она жива?

– Она и не была жива. Собственность одного из филиалов «Возрождения», хранилась под грифом «совершенно секретно» и едва не сгорела во время взрыва три дня назад.

– Эти взрывы – они ведь не просто так, да?

– Умница, – как будто искренне похвалил Марроу. – Хозяин заметает следы.

Они несколько минут молча смотрели друг другу в глаза. Она знала, что хочет спросить, и знала ответ на свой вопрос, а небеснорожденный, угадав ее мысли, выжидал, давая время свыкнуться с отталкивающей действительностью.

– «Возрождением» владеет Вандрик Шаэдис, – четко проговаривая каждое слово, ответил эрэлим на ее так и не заданный вопрос. – Доказать это было тяжело, потому что псих очень хорошо запутал следы и обеспечил своей адской машине первоклассное прикрытие, прячась за спинами безнадежно больных людей. А по факту занимался тем, что порицается и небеснорожденными, и проклятокровными: создавал человека.

– Я. не человек?

– Я надеялся, что ты мне ответишь на этот вопрос. – Марроу осторожно забрал снимки из ее трясущихся пальцев.

– Вы переходите черту дозволенного, молодой человек! Я дал согласие на разговор с айрой Шаэдис, а не на ваши уничижительные теории в адрес ее происхождения.

Голос разгневанного Магистра вывел Марори из оцепенения. Образы со снимков продолжали хороводить перед глазами, но постепенно стали тусклее, и она почти могла их контролировать.

– Прошу прощения, Магистр. Я буду более осторожен в словах. Кстати, почему Шаэдис?

– Это. долгая история, – бросила Марори и мысленно поклялась себе, что лучше откусит язык, чем расскажет этому небеснорожденному хоть что-то.

Спина снова адски заныла. Она зажмурилась, когда обжигающая вспышка боли резанула по позвоночнику, отдалась в копчик так, что Марори с трудом смогла усидеть на месте.

– Обычно у серафимов крылья прорезаются до полового созревания, – как будто прочитав ее мысли, сказал Марроу. Ей показалось, что еще мгновение – и эрэлим подастся к ней, протянут руку. – Чем старше серафим – тем более болезненный процесс. По-хорошему, тебя нужно в лазарет и под присмотр сведущего в этих делах врача.

– Имеешь ввиду в кандалы и в карцер?

Марроу устало помассировал переносицу. Он действительно выглядел неважно, и морщины в уголках его глаз выдавали не одну и не две бессонные ночи.

– Прости, я. сама не своя. – Она не собиралась просить прощения, но слова родились сами, как будто другая, теперь уже «окрыленная» часть ее крови небеснорожденных испытывала к эрэлиму родственные чувства. – Как только мне начинает казаться, что я понемногу осознаю происходящее – все снова переворачивается с ног на голову. А ты, знаешь ли, последний человек на свете, чьи советы для меня что-то значат.

– Очень правильная позиция, – неожиданно охотно поддержал Марроу. – Можешь не верить, но я бы никогда в тебя не выстрелил и Тинду не позволил бы причинить тебе вред.

– То есть он действительно собирался меня прикончить? Разве вы не.

– Мой другой род деятельности известен очень ограниченному кругу людей, и брата среди них нет. Уверен, у нас будет предостаточно времени, чтобы обсудить эти факты моей биографии. А сейчас, если не возражаешь.

– То есть после всего услышанного, мне не сотрут память? Не сбросят с крыши и не посадят в чан с формальдегидом?

– Кто-то здесь определенно пересмотрел боевиков, – Марроу снисходительно улыбнулся. – Ладно, давай начнем с самого начала. Надеюсь, Магистр, вы найдете для меня еще немного терпения.

– Как будто у меня есть выбор.

Он сел в кресло, но от Марори не укрылась ни его явная заинтересованность, ни огненная вспышка азарта во взгляде.

– Первая девушка, как ты точно угадала, и была причиной Прорыва. Первого из двух официально озвученных. И порядка десяти тех, которые выдали за теракты, аварии и природные катаклизмы. Совет полагает, и здесь я в кои-то веки согласен с этими пугливыми бюрократами, что излишняя огласка только приведет к панике и увеличению градуса неприязни между небеснорожденными и проклятокровными. Некоторые Прорыв происходили при непосредственном участии этих девушек, – он постучал о ладонь уголком пачки фотографий, – причины возникновения других до сих пор изучаются. Но если кому-то интересно мое мнение, то я почти уверен, что каждый катаклизм такого масштаба не обошелся без прямого, либо косвенного участия остальных «номеров». Просто им повезло не убиться о собственные таланты и не попасться Серым в руки. – Он кашлем прочистил горло, выждал пузу, как будто рассчитывал на предложенный хотя бы из вежливости стакан воды, и, не дождавшись, продолжил. – Где-то полгода назад Серым удалось взломать одну из лабораторий «Возрождения». После бегства Шаэдиса-старшего большая часть подпольной деятельности притихла, а тех немногих сведений, которыми мы располагали, было недостаточно, чтобы напасть на след. Он хитро придумал, распределив настоящие и ширмовые комплексы вперемешку с генетическими лабораториями. Периодически до нас доходили сведения о том, что его видели то там, то здесь, но каждая наводка в итоге оканчивалась очередным пшиком. Будь на его месте зверь помельче, засранца давно бы скрутили в бараний рог. Но Шанатары ведут род от одного из Темных, и до сих пор владеют Плетением совершенно иного порядка. Для того, чтобы открыть портал, ему не нужны ни заряженные кластеры, ни порошок. Он может сделать портал даже со связанными руками и заткнутым ртом. Ловить такого, не имея приличного опыта или хотя бы мало-мальски подготовленной ловушки, – все равно, что носить воду решетом.

– Принц-из-Тени, – повторила Марори титул Крэйла, который до сегодняшнего дня считала чем-то игрушечным и ненастоящим, как пришитый на обычную куртку лейбл более дорого бренда.

– Принц-из-Тени, Лорд крови и, как бы абсурдно это ни звучало, один из двух доживших до нашего времени Темных.

– А второй – Крэйл?

– Именно. – Марроу разговор определенно начал развлекать, потому что в его глазах вспыхнул интерес совсем иного толка: он определенно знал, какой эффект производят его слова, и наслаждался эффектом, который производит каждая разоблачающая фраза. – Я думал, что ты тоже. Но когда присмотрелся, сообразил, что в этой игре ты всего лишь пешка. Понимаешь теперь, почему я так отчаянно блефовал?

– Потому что не был уверен, не заодно ли я с Шаэдисом-старшим.

– И младшим тоже, – поправил эрэлим.

– Крэйл не причастен к поступкам своего отца, – сквозь зубы процедил Магистр. А Марори, практически в унисон ему, сказала:

– Он ничего не знает об отце.

Небеснорожденный нарочито издевательски хмыкнул.

– Вы оба заблуждаетесь. Серые считают, что все это время Крэйл поддерживает связь со своим отцом. Более того, в тех документах, которые нам удалось заполучить вместе с капсулой с эмбрионом, Крэйл Шаэдис фигурирует как первое и единственное ответственное лицо. А теперь вопрос: стали бы вы передавать детище своей жизни в руки человека, не способного ни по достоинству его оценить, ни развивать в нужном ключе?

Тут веселость Марроу спала, будто и не было, а сам он воткнул в собеседницу испытывающий взгляд.

– У нас есть все основания полагать, что отец занимался лишь подготовительным этапом создания эмбриона. Но потом, когда его объявили вне закона, и он даже физически не смог бы мониторить процесс, бразды управления перешли в руки его сына. У меня предостаточно документов, подтверждающих эту гипотезу: подписи, печати, финансовые отчеты по закупкам, колоссальные выплаты семьям «случайно погибших». Это вот такая кипа бумаг, – Марроу поднял руку над полом, – невозможно подделать столько документов. Да и зачем? Чтобы обвинить во всем единственного сына? – Небеснорожденный с любопытством посмотрел на Магистра. – Или, быть может, я заблуждаюсь и подобное в семьях проклятокровных почитают за некий элемент обязательного взросления?

– Вопросы к моей студентке закончены? – вопросом на вопрос ответил магистр.

Марроу и бровью не повел. Интересно, он вообще догадывается, что испытывает терпение проклятокровного, который может запросто испепелить его по щелчку пальцев?

– Могу я быть свободна, Магистр? – Марори опустила взгляд на сцепленные на коленях пальцы, покорно дожидаясь вердикта. Как бы там ни было, но он всегда становился на ее строну даже в тех случаев, когда ее поступки носили неоднозначный характер. Сейчас, когда вся ее вина сводится к какому-то абсурду, Магистр не может не разрешить ей эту завуалированную просьбу о побеге.

– Полагаю, у агента Альрика больше нет причин надоедать вам своим обществом, айра Шаэдис. А вы, молодой человек, зарубите себе на носу, что впредь я не разрешаю беспокоить моих студентов по какому бы то ни было вопросу без официальных на то разрешений и предписаний. И мне плевать, сколько времени займет бумажная волокита.

– Разумеется, в стенах Дра’Мора ваше слово – закон.

Эрэлим поднялся, протянул Марори руку, но она проигнорировала помощь. Хотя, конечно, крепкое плечо было бы очень кстати, потому что крылья становились с каждым часом все тяжелее. И ей все чаще казалось, что рано или поздно позвоночник сдастся, и она просто переломится надвое.

– Я надеюсь, Марори, в следующую нашу встречу ты будешь чувствовать себя лучше.

– А я надеюсь, что больше тебя не увижу. – Она не видела причины разыгрывать показушную вежливость.

– Не надейся, – запросто ответил он, достал из заднего кармана брюк еще пару снимков и уверенно вложил их девушке в ладонь. – Держись подальше от этого психа, Марори. И можешь собирать вещи.

Она не стала ничего спрашивать, просто пулей вылетела за дверь, где почти сразу угодила в охапку к Эашу. Инкуб делано поморщился, когда она ощутимо рванулась из его хватки, но пальцев не разжал. С тех пор, как она дала согласие Крэйлу, у них с Эашу так и не представилось случая переговорить обо всем наедине. После ее пробуждения в лазарете Крэйл снова исчез, правда, на этот раз у него была веская причина – он собирался раздобыть хороший имплантат, чтобы вернуть Кулгарду возможность вести привычный для демона образ жизни. Тот даже не скрывал, что отсутствие руки волнует его лишь в контексте невозможности таскать любимое «железо».

Крэйл не звонил, а первой начинать разговор Марори до сих пор стеснялась.

Похоже, Эашу оказался около кабинета Магистра совсем не случайно.

– Пожалуйста, если это не что-то срочное. – взмолилась она, но инкуб твердо взял ее за руку. Марори быстро сунула снимки во внутренний карман форменного пиджака. Что бы ни дал ей небеснорожденный «агент» она не будет относиться к этому серьезно. Она просто возьмет – и вычеркнет из памяти все услышанное. Какое ей дело до слов человека, который едва не пустил ей пулю в лоб? – Эашу, что стряслось?

– Это ты меня спрашиваешь? – спросил инкуб и зрачки его змеиных глаз стали тоньше лезвия ножа. – У нас был договор, а тут я узнаю, что ты уже подружка Крэйла. Не считаешь, что прежде, чем так быстро переходить из рук в руки, можно было бы сначала посоветоваться со своим парнем?

– Фиктивным парнем, – поправила она. Сил на спор не было совсем. И потом – это же Эашу, он как всегда валяет дурака с этой своей неиссякаемой потребностью по случаю и без напускать туману. – Прости, Крэйл сказал, что он сам поговорит с тобой. Я сглупила, мне очень жаль, что подвела и не выполнила свою часть сделки.

– Знаешь, что я сейчас слышу, Марори? – Несмотря на перебинтованные ладони, инкуб еще крепче сжал ее пальцы. – Я слышу: «Да отцепись ты уже от меня, на тебе пачку бессмысленных пустых слов – и вали!»

Ого, кажется Эашу был действительно зол.

– Ты же видишь, что я еле на ногах стою. Что я должна сделать, чтобы доказать, что действительно сожалею?

Вместо ответа инкуб поволок ее куда-то в сторону лестницы. Туда, где ютилась невзрачная дверь с табличкой «Служебное помещение». Ни слова ни говоря, он завел ее внутрь. Там оказалось довольно тесно от книжных полок, заставленных толстыми папками и учетными книгами. Марори осмотрелась и вопросительно уставилась на Эашу.

– Это не смешно, – бросила устало. Лопатки снова хлестнула боль и на этот раз девушка не смогла ей сопротивляться. Заплакала. Навалилась плечом на стену. – Он сказал, что я вообще не человек. Что меня вырастили в банке. Как какого-то червяка! Что я какой-то чертов эксперимент Шаэдисов!

Она медленно сползла по стенке, чувствуя, как призрачные крылья наваливаются на плечи всей своей тяжестью.

– Я какой-то урод. Я ничто, пустое место. Что-то такое, чему лучше было бы сдохнуть.

– Что-то слишком рано сдалась моя цыпочка, м?

Голос Эашу сделался прежним. Инкуб опустился рядом с ней, подставил плечо, на которое Марори с немой благодарностью положила голову. Его рука приобняла ее за плечи, пальцы забрались в волосы.

– Марори?

– Что?

– Когда ты пила кровь последний раз?

Она всхлипнула, вытерла слезы рукавом.

– Я не пила кровь. Клыки – ничего не значат. Это просто. какая-то ошибка.

– Надеешься, что они исчезнут? – В его голосе звучала мягкая издевка. Ну конечно, это же Эашу: он будет не он, ели не найдет повода для насмешки даже на развалинах мироздания. – Не хочу тебя огорчать, цыпочка, но ты выглядишь – краше в гроб кладут. И меня бесит, что Крэйл оставил тебя одну в такой момент.

– Ты же знаешь, что он делает для Кула.

– Знаю. Но разве. А, ладно.

Он спустил форменный пиджак с одного плеча, расстегнул ворот рубашки.

– Считай, это твой долг за то, что кинула меня как какого-то прыщавого подростка. – С этими слова Эашу уверенно подтолкнул ее голову к своей шее.

Марори дернулась, попыталась освободиться, но хватка инкуба была железной.

– Поверь мне, я знаю, что такое ломка у клыкастых. Крэйл не рассказывал, кто я в его прошлый его «залет» таскал ему живую кровь? Вот засранец. Боится конкуренции.

– Я не могу, Эашу.

– Можешь. Закрой глаза.

Она послушалась.

– Была у меня одна вампирочка, – сказал он убаюкивающе тихим голосом. – Она говорила, что первый укус – это почти, как первый секс, а первый глоток крови – все равно, что первый оргазм. У меня самые что ни на есть корыстные помыслы, цыпочка. – Марори скорее почувствовала, чем поняла, что он улыбнулся. – Привяжу тебя к себе, а Шаэдису мы скажем, что ты не смогла устоять против моей бездны обаяния.

Его слова расслабляли. Непостижимым образом проникали в ту часть души, которая была намертво закрыта даже для нее самой. Эашу осторожно, но твердо вторгся в ее боль и отчаяние, разбавил их одним своим присутствием.

Она распахнула глаза, чувствуя, как ноздри щекочет сумасшедше притягательный аромат крови. Во рту собралась слюна. Марори жадно сглотнула – и Эашу низким смехом обозначил, что в курсе ее реакции.

– Хватит ломаться, цыпочка, иначе мне придется изменить обещанию не воздействовать на тебя своими врожденными талантами. А мне, поверь, до смерти надоело делать вид, что я тебя не хочу.

Она едва слышала его слова. Артерия под кожей инкуба притягательно подрагивала от каждого удара сердца. Он сам вдруг превратился в нечто настолько желанное, что тело буквально взорвалось от острой необходимости завладеть хоть малой частью столь щедрого подарка.

Не вполне понимая, что делает, Марори разомкнула зубы, мягко прикоснулась ими к теплой коже, словно какая-то крохотная часть ее продолжала отчаянно сопротивляться открытию новой грани неизвестного.

«Я не хочу быть пустотой из набора хромосом».

– Смелее, цыпочка. Поверь, от одного укуса я не протяну ноги. Инстинкт выполнил свое предназначение.

Клыки жестко вонзились в теплую плоть, кровь потекла по языку, обжигая своей внезапной одурманивающей сладостью. От первого глотка в голове зашумело, от второго под кожей растекся танцующий огонь. Она словно вышла за пределы самой себя, поднялась куда-то туда, где не было места ничему, кроме безграничной свободы.

– Моя цыпочка. – донесся до нее шепот Эашу. – Я же говорил, что ты поймаешь кайф.

Какая-то часть ее сознания понимала, что сейчас самое время остановиться. Что она слишком близко подошла к той черте, переступив за которую уже не сможет себя контролировать и, вполне возможно, станет чудовищем, от осознания которого самой станет противно. Но все происходящее было таким притягательным и манящим, запретным и порочным, как будто сам первозданный грех. И мир за пределами комнаты казался бессмысленным. Там, за этой дверью, она снова становилась Марори-без-роду-и-племени. Та, за дверью, у нее не было никого на всем белом свете. И тот единственный человек, которому она искренне захотела довериться вся без остатка, был слишком далеко, чтобы до нее доносились отголоски его признания.

– Не плач, – Эашу мягко перебирал израненными пальцами ее волосы. – Хочешь, я этого небеснорожденного придурка убью? Вырву ему сердце и скормлю твоему Сатису.

Она все-таки справилась с жаждой, оторвалась от его артерии и долго-долго, не мигая, смотрела на две кровоточащих ранки. Ее личная метка. Потом рассеянно мазнула тыльной стороной ладони по губам, лизнула кровавую дорожку на коже.

– Черт, цыпочка, нельзя же так с инкубом, – хрипло и как-то непривычно зло пробормотал он.

Она едва поняла, как оказалась на полу, прижатая к прохладному камню, с заведенными за голову руками, которые инкуб недвусмысленно крепко сжал в своих ладонях. Его глаза полыхали каким-то ядовито-томным желтым пламенем, колено скользнуло между ее бедрами.

– Я слишком долго притворялся. Так долго, что и сам поверил, будто ты всего лишь леденец в красивой обертке, который стоит ровно столько же, сколько и другие. – Он прижался лбом к ее лбу, вымученно застонал. – Знаешь, почему так притягательно играть в кошки-мышки со смертью? Только глядя ей в глаза, понимаешь, что действительно важно. Видишь сквозь мишуру, что болит больше всего. Я чуть не сдох в проклятых Пустошах. Был уверен, что не вернусь. Черт, я хотел там сдохнуть. Потому что представить не мог, что Крэйл заберет то, что я не боялся потерять. Мне даже в голову не могло прийти, что вы.

Он все-таки отпустил ее руки, провел перебинтованными пальцами по виску, по шее, большим пальцем очертил контур губ.

– Я не могу быть моногамным. Сраная природа. – Он криво усмехнулся. – Но я хочу быть твоим. Хочу, чтобы моя цыпочка была вот такой для меня: раскованной, жадной. Я дурею от тебя, Марори.

– Кажется, я впервые слышу от тебя столько искренности за раз, – тихо сказала она.

– Кажется, я тоже. Я люблю твою проклятую кровь. Я люблю твой взгляд сейчас: когда ты не пытаешься сбежать. Я люблю тебя. И ради Темных, не говори ничего, потому что я знаю, что у тебя нет ничего взамен.

Она обняла его лицо ладонями. Внутренний порыв, которому не могла – и не хотела – противиться. Его взгляд как-то обреченно сцепился с ее взглядом, ладонь опустилась на шею, скользнула за ворот рубашки, пальцы мягко прочертили дорожку по ключице.

– Я нарываюсь на неприятности, но плевать. Я бы никогда не бросил тебя одну. Могу повторять это Крэйлу в рожу, пока он не выколотит из меня дух. И сделаю это, как только он появится на горизонте.

– Даже если я попрошу этого не делать?

– Тебе я не в состоянии отказать, tiana’ly.

– Что это значит?

– Не уверен, что смогу дословно перевести. – Он мягко и невесомо прижался губами к ее виску, приблизился к уху и прошептал: – Порочный ангел.

Она не смогла сдержать выдох. Из груди вырвался стон: отчаяние, замешанное на боли, на обиде, на потребности ощущать себя живой. В голове шумело от только что выпитой крови, пары глотков которой хватило, чтобы ее тело обрело новые силы и впитало в себя неизведанные ранее желания и потребности.

Нужно остановиться. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Эашу не будет противиться, теперь она это знала.

Он жадно впился губами ей в шею, в том самом месте, где у него самого была отметина ее укуса.

– Пожалуйста. – почти беззвучно взмолилась она.

– Один поцелуй, tiana’ly, всего один поцелуй – и пусть проклятый шанатар делает со мной все, что ему вздумается. Не могу уйти сейчас.

Он снова навис над ней: непривычно серьезный. С полыхающим румянцем на щеках и всклокоченными рыжими волосами.

– Не говори мне «нет».

«Нет», – сказала она мысленно, но в реальности ее тело подалось вперед.

Он был необходим ей, как глоток веры и жизни.

Их губы встретились: его неожиданно несмелые, и ее соленые от крови и слез.

– Моя tiana’ly…

Треск распахнувшейся двери разорвал наваждение.

Первым вскинулся Эашу. Буквально взвился на ноги, зарычал.

– Какого хрена ты творишь, срань проклятокровная?! Марори узнала голос Марроу.

В следующую секунду Эашу саданул обидчика по роже. Удар вышел резким и отрывистым, но несильным. Эрэлим отступил, но только для того, чтобы вернуть сопернику той же монетой. Только гораздо более увесистой.

Они сцепились, как сцепляются голодные псы – рыча, выхаркивая проклятия. Звуки глухих ударов колотились в голове Марори, точно драка происходила внутри ее черепа. девушка кое-как села, заткнул уши руками, замотала головой.

Эрелим явно был сильней. Что-то громко выкрикнув, он плечом толкнул инкуба в грудь, да так сильно, что тот буквально вылетел за дверь, спиной распахнув ее настежь. Марроу ринулся следом, но Эашу успел сориентироваться, ловко отклонился, из-за чего небеснорожденный чуть было не пролетел мимо.

Снова сцепились.

Вид избитого Эашу заставлял кровь кипеть. Жажда вмешаться была настолько сильной, что Марори едва ли могла ее контролировать. Она хотела увидеть, как небеснорожденный превратиться в бесформенную гору плоти, как его лицо навсегда исчезнет из этой реальности и как он.

– Хватит!

Короткий хлопок – и между противниками выросла невидимая преграда, в которую оба с размаху врезались лбами. Эашу тяжело дышал, из его рта и носа текла кровь, повязки на руках пропитались алым. Его пиджак был безнадежно испорчен, и инкуб зло сорвал его с плеч, бросил под ноги. Впрочем, эрэлиму тоже досталось: его выхоленное лицо стремительно отекало, верхняя губа распухла.

В конце коридора Марори увидела магистрессу Флоранцию. Та стояла возле раскрытой двери в кабинет магистра и, судя по выражению красивого лица, была, мягко сказать, недовольна увиденным.

– Дамиан, – бросила она за спину, – я вынуждена принести извинения за своего студента.

Ее появление не стало для Марори сюрпризом. Магистр упоминал ее имя, а раньше это всегда сопровождалось ее визитом. Вот и сейчас Флоранция быстро преодолела часть коридора и остановилась около своего воспитанника, который как раз вытирал кровь оторванным рукавом своей рубашки. Следом из кабинета возникла рогатая массивная фигура Дамиана. И он разве что не метал взглядом огонь.

– Я же сказал вам идти к себе, айра Шаэдис, – пророкотал он.

– Это из-за меня она задержалась, – вмешался Эашу, хоть в присутствии двух ректоров разумнее было бы молчать.

– Он ее поиметь хотел, – прошипел Марроу. – Тварь проклятокровная, девчонка без сознания валялась!

Марори не успела даже подумать, чтобы сказать за себя самой, когда Флоранция совсем не по светлому выругалась и приказала спорщикам закрыть рты. Не сразу, но парни успокоились. Эашу покосился на Марори – и подмигнул. Правда, тут же и поморщился.

– Айра Шаэдис, у меня для вас хорошие новости.

Марори это внезапно свалившееся счастье совсем не понравилось. Наверное, потому что разило от него очередной неприятностью.

– Учитывая вашу неподчиненную небесную кровь и последствия халатного к ней отношения, – взгляд Флоранции указал на крылья за спиной девушки, – мы с Дамианом приняли единственно правильное решение. Вы едите в Эльхайм.

– Я же говорил, чтобы собирала вещи, – неожиданно хищно и зло выплюнул Марроу.