Пси-ON. Книга II

Глава 19 Первая ночь

Я неспешно вышагивал по парку, подобно радару сканируя окружающее пространство на предмет наличия людей или порождённых псионикой явлений. Шаг за шагом я наращивал дистанцию своего восприятия, надеясь таким образом наработать соответствующий навык. Сенсорика — непростая, доступная отнюдь не каждому псиону наука оказалась мне вполне себе подвластна, и Олег Сергеевич, постукивая тростью об пол, довольно долго рассказывал, почему я просто обязан нащупать свой предел, которому, казалось, нет ни конца, ни края. Уже на протяжении получаса, по дороге домой, я заглядывал всё дальше, поражаясь тому, насколько легко мой разум обрабатывает поступающие потоки информации.

А это были именно потоки: мощные, неудержимые, полноводные. Обычный человек за доли секунды в моём нынешнем состоянии получил бы инсульт, а я просто в двухсоткратном, — пока что, — ускорении фильтровал приходящие данные, отбрасывал ненужное и раскладывал оставшееся по полочкам, формируя в голове подробную… нет, не карту, конечно же, а что-то типа схемы событий. Если в радиусе двух-трёх километров я ещё мог всё воспринимать в реальном времени, то на нынешние двадцать приходилось ограничиваться относительно узким лучом, сканирующим реальность и оставляющим своего рода метки о представляющих интерес моментах. Нет, опять не так: метки я оставлял сам, и луч тоже контролировал сам. Просто со стороны, если бы на это можно было посмотреть, я и правда выглядел бы как радар в новомодном кино, где по кругу бегает полоска, и на ней вспыхивают и затухают обнаруженные сигнатуры. Прямо сейчас таковыми выступали, по большей части, псионы, коих я весьма отчётливо видел независимо от расстояния, плюс эхо псионических воздействий, так же вызывающее у меня интерес.

И что я мог сказать сейчас, так и не добравшись до даже условного предела, который для меня находился действительно далеко благодаря скорости работы ускоренного разума?

Очень, очень многое я мог сказать, господа. Но в первую очередь это восприятие, его природа и механизм действия, до которого я дорвался только сейчас после пинка со стороны присматривающихся ко мне наставников, прямо указывали на существование… не знаю, ноосферы? Не в том мистическом понимании, которое в это слово вкладывают люди, а в более приземлённом и близком к нашей псионической реальности. Потому что не мог я получать такие объёмы информации, никак не взаимодействуя с окружающей действительностью. Я не манипулировал энергией напрямую, не оставлял следы из Пси, и в целом для стороннего наблюдателя просто гулял, разглядывая густые кроны деревьев и наслаждаясь тишиной, установившейся под куполом ближе к позднему вечеру. Но при этом видел так далеко, что учителей кондрашка хватит, если они узнают.

Следовательно, я уже находился в контакте с чем-то, окутывающим по меньшей мере всю территорию вокруг меня в радиусе двадцати пяти километров. И это что-то предоставляло крайне подробную информацию всюду, где не было псионов. С последними было интереснее, так как в близости любого пробуждённого одарённого реальность как будто не могла определиться, чем она является на самом деле, и я получал чуть ли не «слепое пятно», размеры которого зависели сугубо от личной силы каждого конкретного псиона. А судя по тому, что раньше я подобного не ощущал, взгляд «вдаль» имеет мало общего с тем, чем я обычно пользуюсь. Интересно? Ещё как, ведь это открытие не только увеличивает мои возможности как псиона ужасающего уровня силы, но и приближает меня к открытию всех секретов псионики. Уж не знаю, лежит ли в основе дара человечества формула или конкретное знание, но его получение я теперь могу назвать своей идеей-фикс. В мире просто нет ничего, привлекающего меня сильнее, и это — непреложная истина.

«Ведь чем ещё заняться, если пропасть в силе между мной и сильнейшими псионами совсем скоро станет не меньше, чем между ними и обычными людьми?».

Дом Ксении показался среди десятков себе подобных, и я позволил себе небольшую вольность в виде полёта до точки назначения: окна спальни, в которое я тут же вежливо постучался.

— Артур?

— Единственный и неповторимый. — Улыбаюсь, оставляя налипшую на обуви грязь снаружи и пролетая в комнату. — Извини, что так резко пропал и появился только сейчас. За меня собираются взяться всерьёз… в плане обучения.

— Ты уедешь?..

Не только в голосе, но и в эмоциях столько тихой грусти, что мне даже не по себе стало.

— Пока неясно. С одной стороны, академия теперь действительно безопасное место, но с другой — все яйца в одной корзине не хранят, и чем больше тут собрано «ценного», тем сильнее будет желание наших врагов уничтожить всё одним ударом. — Да, ради студентов-аристократов-псионов можно было поднапрячься, но это могло того и не стоить. А если к этим студентам добавить такого распрекрасного меня? — Но я договорился о том, чтобы ты в любом случае получила возможность отправиться со мной. Обучение тебе тоже предоставят, если, конечно, ты захочешь.

А вот чужие надежда и радость эхом отразились в моей душе, отчего мне самому стало так хорошо, словно это меня одарили неожиданной, но такой желанной новостью. Это напрягло, но я решил разобраться в этом позже. Сейчас не хотелось не то, что срываться в глубокое ускорение для целенаправленного анализа этого факта, но и просто излишне напрягаться.

— Конечно захочу! Спасибо! — Сказала — и сблизилась резким рывком, повиснув на моей шее. Я не успел даже удивиться, как её губы уже нашли мои, а по всему телу разошлась волна приятного тепла. Руки самостоятельно легли на талию девушки, а её ладони упёрлись в мою грудь. Коктейль эмоций, шибанувший от Ксении, затуманил разум похлеще самого крепкого алкоголя, а всплеск гормонов сгладил все «но». Я вдыхал её запах и целовал, целовал до тех самых пор, пока губы не начало жечь огнём. Но отстранившись лишь на секунду, я припал уже к нежной шее, продолжая покрывать ту поцелуями. Ладони девушки уже залезли ко мне под рубашку и скользили по коже, изредка царапая ту ноготками. Но это не было неприятно, нет: наоборот, каждое такое касание лишь сильнее распаляло во мне желание.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы сделать пару неловких шагов и упасть спиной на кровать, увлекая за собой маленькую хрупкую колдунью, сумевшую сделать то, на что оказалась неспособна группа боевых псионов-террористов. Она выбила меня из душевного равновесия, заставила отколоться от реальности и отдаться моменту, в котором существовали только мы и ничего больше. Прерывистое дыхание, прикосновения и поцелуи, первый вырвавшийся стон — я уже и не пытался как-то что-то контролировать. Тепло любимого человека оказалось самым сильным магнитом, а сладкий вкус её губ, казалось, пытался запомниться мне навечно. Я не мог насытиться девушкой, как и она — мной. Но даже так мы очень долго бродили у самой границы, пока я не обнаружил себя нависшим над раскрасневшейся, тяжело дышащей Ксенией, белые волосы которой выступили для картины с чертами её прекрасного лица наилучшим холстом из всех возможных. Пронзительно-синие глаза с плещущейся в них силой требовали взглянуть на них поближе, и я не удержался, наклонившись и захватив её губы в плен. Разум отступал всё дальше, и на передний план выходили инстинкты.

— Не могу больше… — Прошептала Ксения, обжигая моё лицо своим дыханием. Я же почувствовал, как её обнажённые бёдра, — юбка давно задралась, открыв вид на белые трусики, — касаются моих ног. Штаны отправились в ту же бездну, в которой давно оказалась рубашка, а я сам спустился чуть ниже, нежно поцеловал ключицу и добрался до такой приятной глазу ложбинки. Пиджачок девушки ничуть не мешал моим планам, а пуговицы блузки оказались бессильны перед инстинктивно задействованным телекинезом. Лифчик очень удобно расстёгивался спереди, так что я, ещё раз взглянув в глаза уже даже не просившей, а умолявшей девушки, совладал с замком и на мгновение замер, глядя на своё сокровище. Страсть? Да. Влечение? Тоже да. Любовь?..

Наши эмоции можно было трактовать и так, и я искренне надеялся на то, что со временем крепнущие привязанность и влечение не канут в лету.

А пока я коснулся губами затвердевшего соска, и мой слух усластил сладкий, полный нежной страсти стон, сорвавшийся с губ скромницы. Руки пустились исследовать точёный стан дрожащей девушки, спускаясь всё ниже и ниже, прижимая её к себе и оттягивая момент близости. Ксения же в противовес тянулась ко мне, прижимаясь там, где не следовало, и оттого мне ещё сложнее становилось сдерживаться. Хотелось бросить всё и отдаться инстинктам, но что-то внутри меня говорило: ещё рано. И я продолжал ласкать, гладить и целовать, отпечатывая в памяти каждую секунду. Вот только я не учёл того, что терпение Ксении не безгранично, и потому сильно удивился, когда она оторвала меня от сладенького, на секунду впилась в мои губы своими и извернулась, стремительно оказавшись сверху.

Я лежал, тяжело дышал и смотрел, будучи не в силах насмотреться окончательно. Фарфоровая кожа, румянец, припухшие губы, горящие синим светом глаза, бисеринки пота на точёных бёдрах и груди — та самая картина, которой я ни за что не поделился бы с кем-то ещё. А эмоциональный коктейль, вливающийся в мой разум, органично дополнял картину, позволяя понять, что здесь и сейчас не нашлось места лжи, обману или недоговоркам. Только искренность, на которую, как я полагал, в нашем мире невозможно рассчитывать.

Слабый всплеск её Пси — и лампы под потолком перегорают, а девушка припадает к моей груди, одновременно шепча на ухо:

— Не мешай, ладно? Я готова…

О моей готовности можно было не говорить, ведь я с самого начала был, так сказать, на полпервого. И Ксения, наградившая меня прекрасным зрелищем в процессе окончательного избавления от нижнего белья, это отлично понимала. Не могла не понимать, находясь со мной в столь тесном контакте на протяжении этих долгих минут. И сейчас, взяв инициативу в свои руки, медлить она не стала, решительно и даже как-то резко опустив приподнятые бёдра. Я успел ощутить лёгкое сопротивление, но страстное желание и основательная подготовка были на нашей стороне, сгладив острые углы. А неприятные ощущения девушки я попытался притупить обильно проецируемыми эмоциями, вступившими в симбиоз и кратно усилившими всё самое приятное.

Секунда промедления, ещё одна — и я схватил девушку за талию, прижав к себе, перевернувшись и вернув себе лидерство. Ксения сделала свой шаг, и настал мой черёд делать свой. Тем более, что её миниатюрность сыграла мне на руку, позволив безо всяких сложностей поменяться с ней местами. Я не удержался от того, чтобы окинуть свою девушку плотоядным взглядом… и заметить окрашивающуюся в алый поверхность простыни. Но уже мгновение спустя девушка заметила направление моего взгляда и быстро нашла мои губы своими, как бы отвлекая и провоцируя на продолжение. Я исправился: не стал ни задавать глупых вопросов, ни тормозить. Лишь подался вперёд, купаясь в ощущениях и эмоциях. Изданный Ксенией стон наслаждения подтвердил правильность избранного пути, и я окончательно отдался инстинктам и моменту. Вечер плавно перетёк в ночь, подробности о которой я, пожалуй, оставлю при себе.

Одно только скажу: это было волшебно…

Утро дало о себе знать первыми лучами солнца, проникнувшими в спальню через большое окно и вырвавшими меня из сладких объятий сна без сновидений. Тёплое касание солнца заставило поднять веки… и улыбнуться, глядя на соблазнительную девичью ножку, по-хозяйски на меня заброшенную. Её хозяйка лежала рядом, уткнувшись носиком в моё плечо и тихо посапывая. Взъерошенные волосы ничуть не портили Ксению, а воспоминания о первой половине ночи приятно грели душу. И оттягивали покрывало: уж с чем-чем, а с естественными для организма процессами я не боролся. Пришлось немного подождать, старательно «медитируя» на потолок, после чего аккуратно, дабы не потревожить вымотавшуюся Ксению, сползти с кровати.

Я ещё раз бросил взгляд на девушку, после чего начал собирать свои вещи. Бурная ночь на них не отразилась, так что я ограничился лишь «глажкой». И только одевшись, я подошёл к окну и посмотрел на чёрный автомобиль, припаркованный напротив. Там никто не суетился: меня просто дожидались, не торопя и даже не намереваясь торопить, за что им честь и хвала.

А позади, пока я любовался пейзажем, на кровати привстала девушка, окинувшая комнату сонным взглядом:

— Артур? А?.. — Словно в дешёвом фильме она перевела взгляд с меня на себя, заалев, точно перезревшая помидорка. Попытка укутаться в покрывало привело лишь к тому, что она откопала пятно своей крови на простыне, впопыхах попытавшись то закрыть.

— Что ты хочешь от меня спрятать, теперь-то? — Я по-доброму улыбнулся, подойдя к кровати и взлохматив и так лохматую голову Ксении. — Метаться уже поздно.

— И ничего я не метаюсь… — Насупилась она, на секунду задумавшись… и вскочив на ноги. Покрывало осталось лежать на кровати, так что все приятные глазу изгибы оказались у меня на виду. А вот окно я за мгновение до «затенил», оставив для наблюдателей восхитительно-чёрное ничто с силуэтом фиги.

Ксения тем временем вполне очевидно красовалась, краем глаза отслеживая мою реакцию. И я не стал делать морду кирпичом, оправдав ожидания красавицы, изо всех сил пытающейся понять, действительно ли она мне так нравится. Желание странное, — учитывая то, что поводов в себе сомневаться я не давал, — но вполне объяснимое. Ксения не была телепатом, и не ощущала мои эмоции, как я ощущал её. Да и переспали мы спустя всего несколько дней с первого знакомства, что просто не позволило ей как следует меня узнать. А ведь я так сопротивлялся, так сопротивлялся!..

Шучу, конечно же. Ничерта я не сопротивлялся, чему сейчас очень даже рад.

А вы были бы не рады на моём месте?

— Сегодня я опять весь день должен провести где-то там. — А где точно я и сам пока не знал, так как меня в этот момент посвятить забыли. Правда, не то, чтобы я так уж интересовался… — Надеюсь, ты не будешь слишком сильно скучать. Если что, я могу попросить, чтобы тебе привезли учебные материалы или что-то вроде…

— Мне правда будет, чем заняться, Артур. — Ксения, к нынешнему моменту уже расчёсывающая волосы перед зеркалом и покачивающая пятой точкой, обернулась и одарила меня мягкой улыбкой. Нет, Артур-младший, сначала дело, а уже потом развлечения! — Нужно решить несколько вопросов в клубе…

— Почти всё дворянство разъехалось из академии. — Поспешил вставить своё слово я. — Ты не слышала?

— Дела не обязательно вести с теми, кто с радостью уехал на внеплановые каникулы. С аристократией дела у меня, как ты понимаешь, и так были не очень. Я и не пыталась восстановить старые связи…

Что ж, звучит разумно. Но ничуть не уменьшает вероятность того, что какой-то подкупленный простолюдин мог что-то подлить Ксении, или обеспечить условия для ментального вмешательства.

— Скажи, ты помнишь тот вечер, когда ты… почти предложила полноценные отношения? — Девушка кивнула. — Перед этим у тебя были дела в академии. Если это не тайна за семью печатями, с кем ты встречалась?

— Ты думаешь, что мои знакомые поспособствовали появлению в моём разуме той дряни? Этого не может быть!

Я бы тяжко вздохнул, но мне удалось подавить в себе это желание.

— И всё-таки, без деталей я просто начну подозревать всех подряд. Я и так этим занимаюсь, но чем дальше — тем больше у меня возможностей. — Надеюсь, это не звучит как угроза, потому что ею точно не является. — И я бы не хотел случайно навредить твоим друзьям просто потому, что они не окажутся идеальными в том смысле, в котором я это вижу.

Поток воздуха принёс девушке халат, и она спешно в него облачилась.

— Тебе не кажется, что ты слишком сильно меня оберегаешь?

— А тебе это не нужно? — Я вздел бровь. — Не пойми неправильно, я не считаю тебя слабой или уязвимой, но в одиночку тебе будет действительно непросто совладать с угрозой, которая над нами нависла из-за моих действий. Пострадали десятки аристократов, и среди них не только студенты. Уж не знаю, насколько среди знати распространена месть за «своих», но я ни на минуту не переставал ждать какой-то пакости.

Ксения посмотрела на меня своими синими глазами, после чего опустила взгляд к полу:

— Я не хочу быть обузой, Артур. Чем больше дней проходит, тем сильнее я ощущаю, что ты становишься всё менее и менее достижимым. А ведь это всего лишь дни. Что же будет через неделю, месяц или год?..

— Ничего. Не будет, не изменится ровным счётом ничего. — Я быстро приблизился к девушке, аккуратно её обняв. — Тогда я помог тебе, не ожидая ничего взамен. И наша сначала дружба, а теперь и что-то большее родилось не из желания извлечь какую-то выгоду. — Я её вообще с пацаном перепутал, но не говорить же об этом теперь? — Ты мне нравишься просто потому, что это ты. Ни больше, ни меньше. Веришь?

Я аккуратно приподнял голову девушки, заглянув ей в глаза.

— Верю…

И поцеловал. Самый, на мой взгляд, надёжный способ решения такого рода проблем: показать, что всё и так нормально. Ну а если не поможет… что ж, тогда и будем думать. И вопрос о её знакомых, от которых она вернулась с чем-то на поверхности разума, я ещё подниму. Или Ворошилова попрошу, когда тут всё более-менее рассосётся.

— Я не буду выпытывать, что ты делаешь и зачем, но об одном всё-таки попрошу. Будь осторожна и не рискуй зазря. Мне не хотелось бы лишний раз демонстрировать всем вокруг, что я опасен и не слишком-то послушен. — Не знаю, что я сделаю, если с Ксенией что-то случится. И не хочу знать, потому что понимаю: ничего хорошего там не будет. Всегда ли я стоял горой за близких, или это очередной выверт нечеловеческого сознания — вопрос, на который ответа у меня нет. Но против фактов не попрёшь, так что я даже не пытался. Нельзя изменить то, что выковывалось веками. — А теперь мне пора бежать. Если что — я на связи.

— Удачи. И я не собираюсь делать ничего рискованного, не беспокойся.

На это заявление я лишь хмыкнул, да вышел из спальни, двинувшись вниз, к выходу из дома. Болтать с девушкой я мог ещё долго, почти что бесконечно, но дела — они и правда не терпели отлагательств. Я должен был как можно быстрее обрести абсолютную силу, обеспеченную не голой мощью, а знаниями и умением, с которыми у меня пока всё было не слишком-то хорошо.

Так что разум — в ускорение, мысли — очистить ото всего постороннего, эмоции — приглушить, а цели — распределить для последующего выполнения. Ещё один особенный день на пути к раскрытию секретов псионики.

Ещё один день…