Пупсик

Глава 11

— Пупсик! Эй, Пупсик, проснись!

«Это становится традицией», — сказал Ордош.

Если бы не слова колдуна, подумал бы, что это часть моего сна: я чувствовал, как Елка постукивает меня ладошкой по ноге, призывая открыть глаза. Ее голос звучал на фоне привычной утренней песни «Урчание двигателя» в исполнении хора голубей.

Заставил себя разлепить веки и тут же зажмурился от яркого дневного света.

— Что случилось? — спросил я.

— Куда ты дел свое дерево?

— Что?

Елка стояла рядом с моей кроватью в том же минимальном наборе одежды, в котором легла вчера спать. Судя по виду, проснулась она недавно: розовые полосы на груди и щеке, взъерошенные волосы.

— Чо ты сделал с деревом, говорю?

— Каким?

Я засмотрелся на мускулистое тело девушки, не сразу сообразив, о чем та меня спрашивает.

— Эй, проснись! — сказала Елка. — Липу свою куда подевал?

Я вспомнил, что произошло ночью, и навеянные грудью Елки желания отошли на второй план.

Приподнял голову и посмотрел туда, где ночью после работы примостил липу. Дерево, разумеется, не увидел. Отогнал воспоминание о том, как выглядывали корни липы из тела Кошки. Изобразил на лице удивление.

— А где она?

— Ты чо, у меня спрашиваешь?

— А у кого мне спрашивать? — сказал я. — Ты уснула вчера позже меня. Проснулась сегодня раньше. Нас обокрали?

— Прикалываешься? — спросила Елка.

— А где тогда дерево богини?

— Чье дерево?

— Сионора просила меня раздобыть липу, когда мы шли лечить госпожу Гадюку, — сказал я. — Я выполнил ее просьбу. Богиня говорила, что дерево нужно будет посадить. Куда оно делось?

Елка скрестила на груди руки, нахмурилась.

— Ты чо, разыгрываешь меня?

— Я? Ты спала в трех шагах от него всю ночь! Или ты куда-то уходила?

— Ты чо несешь?! — сказала Елка. — Намекаешь, что кто-то входил к нам в комнату, а я этого не слышала?

Я указал рукой туда, где ночью стояла липа.

Рассматривая пустой угол, Елка почесала затылок.

— Прикольно, — сказала она. — Может, Ряба приходила?

— Я спал. Не слышал.

— Вот и я не слышала. Странно. Обычно я чутко сплю. Я это… толчок займу.

Елка направилась в уборную.

Я посмотрел на застывшие стрелки настенных часов. До открытия кафе еще есть время и на то, чтобы умыться, и на то, чтобы выпросить у поварих завтрак. А потом опять предстоит работать одному, только с Рябой. Представил, как снова буду варить кофе, поморщился.

Елка не прикрыла за собой дверь, предоставив мне возможность наслаждаться звуками ее интимных процедур.

«А девочка без комплексов, — сказал Ордош. — Ей и в голову не приходит нас стесняться».

— Слушай, Елка, — сказал я. — А у тебя есть подружка?

— Ты про ту, с которой я сплю?

— Да.

— Есть, а чо? — спросила Елка. — Или чо, я настолько стремная, что должна спать одна?

— А у тебя когда-нибудь был секс с мужчиной?

Елка появилась на пороге уборной. Вытирала руки моим полотенцем. На ее плечах блестели капли воды.

— Ты чо? — спросила она. — Мне рано заводить дочерей!

— Причем здесь дети?

Елка запустила руку себе в трусы, почесалась.

— А зачем еще мне спать с мужиком?

— Ну, затем, зачем и с подружкой.

— Сдурел?! Думай, что несешь!

Елка покачала головой, всем своим видом показывая, что я сказал глупость.

— Ха! Ты даешь! Как с подружкой! Я похожа на извращенку?

— Хочешь сказать, женщины занимаются сексом с мужчиной только для того, чтобы зачать ребенка?

— Так да! Зачем еще?

— Ну, как… — сказал я. — И как это происходит? Где?

— Оставляешь в префектуре заявку, оплачиваешь. Там тебе в течение недели выписывают направление в один из мужских приютов. И ходишь туда раз в месяц, пока не забеременеешь. Все.

— И… как там… все это происходит — в приютах.

— Да как обычно. Раздеваешься. Выпиваешь лекарство. Засыпаешь. Просыпаешь и идешь домой. Все очень просто.

— То есть, засыпаешь? — спросил я. — И даже не видишь, как все происходит?

— А как иначе? — сказала Елка. — Ведь с вами по-другому нельзя. Вы шибко хрупкие! Подохнете — проблем не оберешься.

— И… так всегда? Не знаешь даже, как выглядит отец ребенка?

— Ха! Как он выглядит? Там за косметикой рожи и не разглядеть! Че на нее смотреть-то?

— Действительно, — сказал я. — Зачем? И так у всех женщин происходит зачатие? Давно так повелось?

— А чо, в королевстве по-другому?

— Да, так же…

— Я и говорю: всегда и везде так было, — сказал Елка. — Я это… пойду. Жрать хочется.

Она направилась к своей сваленной в кучу одежде.

«Если все местные придерживаются такой философии, то как нам искать себе женщину? — спросил Ордош. — У меня складывается впечатление, что в отношении меня и моих желаний этот мир настроен враждебно».

«Не переживай, — сказал я. — В конце концов, мы всегда можем отыскать нашу жену и потребовать от нее исполнения супружеских обязанностей».

— Чо это ты там приткнула? — спросила Елка.

Рябина поставила на стойку у стены картинку в деревянной рамке. А рядом установила вазу с тремя ветками. Листья на ветках показались мне знакомыми.

«Липа», — подтвердил мои подозрения Ордош.

— Купила в магазине по соседству. Вот увидишь, уже днем в магазинах района раскупят все изображения Сионоры.

— Это богиня любви, что ль? — спросила Елка. — Зачем она здесь? И веник этот на кой?

— Эти ветки девчушка у фонтана продает, — сказала Ряба. — Говорит, уже третью ходку за ними в пригород делает.

Елка вынула изо рта зубочистку.

— Чо, покупают, что ли?

— Еще бы! — сказала Ряба. — Небось, уже за четвертой связкой побежала!

Я выглянул в окно. Яркое безоблачное небо. Мелкая собачонка носится по площади, гоняя голубей. Две старушки сидят на бортике фонтана, что-то обсуждают.

Девочку у фонтана не увидел. Может, не там ищу?

Я печально вздохнул, посмотрев на десяток женщин, что толпились у входа в кафе, дожидаясь открытия. У некоторых женщин в руках заметил ветки липы.

— И зачем они нужны?

— Ты не читала утреннюю газету?

«Газету? — сказал Ордош. — Здесь есть газеты, а мы только сейчас об этом узнаём?!»

«Не видел ни одной», — признался я.

«А мне уже не терпится увидеть!»

— Нет. Я не люблю читать. А чо там начиркали?

— Так, Кошку же убили! — сказала Ряба.

Улыбнулась. Пальцем поправила на ветках в вазе листья.

Я замер, не закончив протирать стол.

— Какую кошку? — спросила Елка.

— Ту самую! Которая хотела отобрать мое кафе!

— Кого из них?

— Так, главную!

— Чо-чо? Ты шутишь?!

Зубочистка, которую Елка вертела в руке, хрустнула.

— Нет, — сказала Ряба. — Обещают в завтрашнем номере рассказать подробнее. А пока известно только, что ночью в дом Кошки пришла богиня Сионора. Две девки, которых богиня пощадила, хором кричат, что видели ее. Точно такую же, как на этом рисунке: в красном плаще. Она прошла по дому, и все вокруг умирали от счастья.

— Как это?

— Не знаю. Утром их нашли с улыбками на лицах, мертвыми.

— И Кошку тоже?

— Нет, — сказала Ряба. — В газете пишут, что на животе Кошки богиня вырастила дерево, липу. И то сожрало все ее внутренности. А на лице Кошки Сионора оставила свой знак — сердечко.

Ряба погладила ладошкой зеленые листики.

Елка посмотрела на меня.

— Липу?

— Да, Сионора так наказала Кошку за нашу девочку, — сказала она. — Все женщины на улице твердят об этом! И каждая несет домой такую вот ветку. Вот увидите, во всех домах нашего района будут стоять веточки в память о нашей Липе и о справедливости богини! А еще говорят, что боги давно о нас забыли! Завтра же утром схожу в храм богов и поставлю у алтаря Сионоры свечку!

— Газета где?! — спросила Елка.

Ее громкий голос заставил Рябину вздрогнуть.

— Дома осталась. Наверху.

— Ключ давай!

— Там не заперто, — сказала Ряба. — На столе она лежит, в гостиной.

Повернулась ко мне и сообщила:

— Теперь мы точно найдем работников. Больше никто не испугается у нас работать.

Сегодня, после открытия, впервые за последние дни зал кафе не заполнился сразу. Почти половина мест за столами еще около часа пустовали.

Нет, в основном, все было, как обычно. И квартальная приходила со своим термосом. И заказы на кофе посыпались, как только распахнулась дверь нашего заведения. Но тот факт, что аншлага пришлось дожидаться почти час, намекал, что ни я, ни «фирменный» кофе уже не являемся экзотическими новинками.

Весь день Елка загадочно посматривала на меня: то ли хотела о чем-то спросить, то ли что-то сообщить мне. Но поток гостей не позволил подойти к ней и поинтересоваться причиной ее интереса. А потом я попросту привык к тому, что она следит за мной, перебрасывая из одного угла рта в другой зубочистку, и перестал обращать на нее внимание.

Работать сегодня было как никогда трудно. Нужды в деньгах я больше не испытывал, а удовольствия от забегов с тарелками в руках я не получал и раньше. Наливая очередную чашку кофе, я обещал себе, что работаю в таком бешеном ритме в последний раз. И завтра же возьму выходной. А может и уволюсь.

«Сам-то ты в это веришь? — спросил Ордош. — Ты и дня не сможешь прожить, никому не кланяясь!»

«Попытаюсь, — сказал я. — К свободе, оказывается, не так просто привыкнуть».

Вечером в кафе явились три девушки, которые работали здесь до недавних событий. Повинились, просили взять их обратно. Стреляли в мою сторону глазками, выпрашивая поддержку.

Ряба сперва состроила надменную мину. Но, когда я шепнул ей, что хочу взять выходной, велела девчонкам приходить завтра.

— Какой выходной, Пупсик? А «фирменный» кофе кто варить будет?

Я пожал плечами и сказал:

— Устал очень.

— Только не завтра! — сказала Ряба. — Завтра сядем с девочками и распишем вам график. Теперь тебе будет не так тяжело. Станешь гонять официанток, а сам будешь только варить кофе!

— Хочу отдохнуть именно завтра, госпожа Ряба. Утром придут девчонки. Они все знают и умеют. А я устал. Буду отлеживаться.

Ряба долго мне выговаривала. Пыталась объяснить, что поступаю неправильно, что я неблагодарный и вообще не должен с ней спорить. Я пожимал плечами и стоял на своем. И надеялся, что она меня уволит. Причины работать в кафе я больше не находил, но и бросать работу не спешил, за что выслушивал недовольное ворчание Ордоша. Ну, привык я работать! И избавиться от этой привычки мне трудно.

Сегодня меня не уволили. Несмотря на то, что на все доводы Рябы я отвечал отказом, заставляя хозяйку кафе краснеть и раздувать ноздри. Убедить меня выйти завтра на смену у Рябы не получилось.

Не считая споров с Рябиной, день прошел обыденно: много кофе, беготни и шесть убитых Ордошем крыс. Я затрудняюсь сказать, сколько грызунов колдун обратил в прах за время моей работы в кафе. В столице Залесского герцогства этот ресурс оказался неистощимым.

Ордош поленился искать седьмую крысу: в свою комнату я поднимался, пошатываясь от усталости. Отказался от идеи присесть для отдыха в кресло, заставил себя сразу помыться и завалился на кровать. Колдун сжалился надо мной (и над собой), унял боль в мышцах, пожертвовав для этого голубем. Уже погружаясь в дремоту, я изредка открывал глаза и поглядывал на дверь: ждал, когда придет Елка, чтобы охранять меня ночью. Но та не явилась.