Пупсик

Глава 23

«Могла бы подождать до вечера», — сказал я.

Зевнул.

Карета покачивалась, убаюкивала меня.

Подавил желание прилечь и закрыть глаза.

«Кто? Герцогиня?»

«Ну, а кто же еще?»

«Те, кто наделен властью, ждать не любят, — сказал колдун. — По себе знаю. Странно, что она не увезла тебя с собой сразу. Видимо, тащить к себе в постель мужчину, и правда, считается жутким извращением. А великая герцогиня старается соблюдать хотя бы видимость приличий. Так и быть, волью в тебя пару малых бодростей. Позже. Наверное».

«Спасибо, благодетель. Надеюсь, до… а не после?»

«Посмотрим».

Зевнул снова.

«На что тут смотреть? Почему бы не взбодрить нас сейчас?»

«С какой стати? Спокойно сидишь. Ничего не делаешь. Можешь вздремнуть: наши конвоиры возражать не будут».

«Думал, бережливость — моя черта, — сказал я. — Раньше в тебе ее не замечал».

«Это не жадность, дубина, — ответил Ордош. — А осторожность. Еще не понятно, куда и зачем нас везут. Случись что, запасы маны нам не помешают».

«Лично мне уже все понятно. Достаточно посмотреть на эти наглые мордашки. Девчонки явно догадываются, для чего мы понадобились во дворце. Посмотри на их ухмылки».

Сидевшие напротив девицы не сводили с меня любопытных взглядов. То и дело перешептывались, сообщая друг другу о чем-то веселом. Дети.

Я вспомнил, как смотрела на меня герцогиня. В теле принца вновь забурлила кровь, отгоняя сонливость. Женщина.

Я отвернулся к окну.

Ни за что не променял бы внимание зрелой и опытной Шесты на интрижку с одной из таких вот… девчонок. Хотя бы потому, что с этими малолетками мне было бы скучно. Ну, а сейчас я все же предпочел бы поехать домой и поспать.

— Следуйте за мной, — велела высокая рыжеволосая женщина. Ее слова прозвучали надменно. На меня она старалась не смотреть. Да и говорила, словно с воображаемым гостем, стоящим за моей спиной.

На мое лицо женщина взглянула лишь однажды, когда меня доставили сюда. Я понял, что ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы не поморщиться. Так брезгливо смотрела бы мать на дешевую проститутку, явившуюся по вызову к ее ненаглядному сыну. И прогнать не может, боясь перечить избалованному ребенку, но и не в силах одобрить его поступок. Ощущать себя «мужчиной по вызову» мне еще не доводилось.

«А мне и подавно», — сказал Ордош.

Я пытался не замечать любопытные взгляды стражи и снующей туда-сюда прислуги.

Шагая за рыжеволосой женщиной по мраморной лестнице, поднялся на второй этаж. Вертел головой, осматриваясь. То, что видел, мало походило на жилые помещения: широкие коридоры, больше похожие на замковые ворота двери, огромные полотна картин на стенах, множество издали напоминавших свечи светильников, высокие потолки и, конечно же, громадные люстры.

«Здесь неплохо. Я впервые во дворце. Тут не так роскошно и уютно, как в башне Северика, но гораздо просторнее. Есть куда пригласить друзей. Хватит места и для знакомых».

«Я во дворцах уже бывал, — сказал колдун. — Пару раз. Только там обычно повсюду валялись трупы, воняло экскрементами, а пол и стены были испачканы кровью».

«Теперь это дом нашей семьи, — сказал я. — Где-то здесь проживает наша женушка. Где спит теща, нам сейчас покажут. Надеюсь, ты не станешь по привычке мусорить и здесь?»

«У тебя возникла мысль воссоединиться с новой семьей?»

«Нет. Это я так шучу. Чтобы чуть отвлечься. Быть в образе жиголо непривычно. Видел, кстати, когда подъезжали сюда, нашу башню. Насколько помню, в твоих учебниках она тоже называется Мужской. Интересно, если нас поселят в ней, кто будет чаще подниматься к нам — жена или теща?»

«Однажды они придут обе, чтобы хорошенько поколотить тебя. И я не стану им мешать».

В одном из коридоров мне повстречалась леди Сорока. Нахмурившись, она отчитывала вытянувшихся по струнке гвардейцев из дворцовой стражи. После бессонной ночи она выглядела бледной, уставшей. Одарила меня любопытным взглядом — не подала виду, что узнала.

Рыжеволосая свернула в очередной коридор, пройдя мимо поста стражи. Это уже третий пост, который мы миновали, шагая на свидание с герцогиней. Все охранявшие дворец женщины — высокие, мускулистые, вооруженные шпагами и пулеметами.

Этот пост, похоже, последний. Судя по изменившейся обстановке, мы вошли в жилое крыло.

«Странная женщина», — сказал Ордош.

«Которая?»

«Та, которая стояла справа».

«Ты о стражнице? Что в ней необычного?» — спросил я, подавив желание обернуться.

«Она на нас даже не взглянула».

«Что с того?»

«Все тебя разглядывали, — сказал колдун. — Ее напарница подарила нам улыбку. Даже Сорока не сдержалась, оценила твой внешний вид. А эта не повела и глазом в твою сторону. Странная».

«Значит не до нас ей сейчас. О чем-то другом думает. Влюбилась. Или Сорока ее отчитала. Возможно, в семье проблемы. Всякое бывает. Почему она тебя так заинтересовала?»

«Пока не понимаю. Но потом обязательно разберусь в этом. Не нравится она мне», — сказал Ордош.

Рыжеволосая остановилась около большой двухстворчатой двери, постучала.

Я взглянул в обе стороны длинного коридора. Множество маленьких горящих ламп на стенах, одинаковые двери. Дальше коридор резко сворачивал, пряча свое пока не исследованное мной продолжение. А там, откуда я пришел, у его начала маячили плечи гвардейцев.

Не дождавшись ответа, моя сопровождающая приоткрыла одну створку, заглянула в комнату. Ее шея вытянулась, согнулась почти под прямым углом к туловищу. Несколько секунд женщина что-то высматривала, потом решительно распахнула дверь.

— Заходи.

Я послушно вошел в комнату, замер у порога.

Хорошо пахнет! Похоже на запах лаванды.

— Жди здесь, — велела мне рыжеволосая. — Ничего не трогай!

Не удосужившись что-либо объяснить, женщина прикрыла створки двери, оставив меня в одиночестве.

«А тут неплохо», — сказал я.

Осмотрелся. Интерьер комнаты выдержан в красных тонах: и мебель, и стены, и пол с потолком. Малиновый балдахин над покрытой розовым покрывалом кроватью, гранатового цвета подушки, рубиновое изголовье и того же цвета прикроватная банкетка в изножье. Вся мебель из красной древесины. Вишневый ковер с коротким ворсом на полу. Плотные темно-бордовые шторы скрывают окна, спускаясь на пол равномерными волнами.

И много румяных огоньков повсюду — крохотных, почти не излучающих свет, сохраняющих в комнате интимный полумрак.

«Это спальня герцогини?» — спросил колдун.

«Вряд ли. Скорее всего, комната для свиданий. Сюда приводят тех, кому посчастливилось привлечь внимание Волчицы. У меня в башне тоже была такая. Чуть поменьше размером, но гораздо лучше оборудованная для любовных игр. Хотя, допускаю, что у Шесты она не одна. В этом крыле таких любовных гнездышек поместится еще с десяток».

«Взглянул я на оборудование твоей комнаты. В замке моего учителя помещение с похожими приспособлениями, называлось пыточной. Подобные игрушки обычно используют палачи в своей работе».

«Много ты понимаешь! Для каждой игры должен быть соответствующий антураж. Не каждую субботу мне хотелось нежности и романтики. Все рано или поздно надоедает. За сотню лет чего я только не перепробовал. Поначалу женщины пытались меня удивлять. А после уже мне приходилось напрягать фантазию. Судя по всем этим мелким фонарикам, нас ждет сегодня „жаркая звездная ночь“. Тебе понравится. Это из игр романтической направленности».

«Надеюсь, — произнес Ордош. — Вот только красный цвет пробуждает в моей памяти совсем не романтичные воспоминания».

«Сочувствую. Не сердись на Шесту. Откуда ей было знать, что красный у тебя ассоциируется с кровью?»

Я подошел к кровати, потрогал ее рукой, проверяя жесткость. Неплохо. Будет удобно. Уселся, смяв покрывало. Стоять мне сегодня надоело. Да и сидеть особого желания я не испытывал. Усмехнулся, заметив рядом с кроватью похожие на две землянички тапочки. Зевнул.

«Вот, что, колдун, — сказал я. — Я озвучу тебе два варианта того, что может произойти в этой комнате. Первый, и самый вероятный, — я сейчас лягу и усну. Плевать я хотел на всю эту романтику в красных тонах. Устал. Глаза закрываются. Лишит тебя великая герцогиня невинности, как одну из тех женщин при отработке налога. Так и случится — тело принца отреагирует на женские ласки должным образом. А я нет — разбудить меня у герцогини не получится. Тебе придется за всем этим наблюдать. Это будет грустно и скучно».

Я плюхнулся спиной на кровать. Провел ладонями по бархатистой поверхности покрывала. Прикрыл глаза.

«А вот другой вариант: можешь влить в наше тело парочку бодрящих заклинаний. Как тогда, во время работы в кафе. Я знаю, что крыс ты поблизости не видишь. Но иначе никак. Только расщедрившись на заклинания, ты насладишься премьерой увлекательной пьесы для взрослых, которую сыграют для тебя два замечательных и умелых актера. Думаю, мы с герцогиней оправдаем твои ожидания. При необходимости, я подскажу ей, как и что правильно делать. Получишь массу положительных эмоций и великолепных ощущений, не сомневайся».

Снова громко зевнул, широко раскрыв рот и не удосужившись прикрыть его ладонью.

«Да, — сказал я, — это шантаж, колдун. Подумай над моими словами».

Споры о том, стоит ли сейчас расходовать нашу магическую энергию, не позволили мне уснуть. Я с закрытыми глазами лежал на кровати, вяло переругивался с колдуном: боролся с дремотой и помогал Ордошу успокоиться.

Я впервые чувствовал, что колдун волнуется. И прекрасно понимал, почему он это делает. Ну, еще бы! Я сам испытывал подобное волнение… лет сто назад.

Ордош, наверняка, не раз представлял, что будет, когда он окажется в постели с женщиной. Не знаю, что именно рисовало ему воображение. Но верю: получать первый опыт в столь почтенном возрасте так же волнительно, как и в молодости.

Нормальный мужчина, какие бы тараканы ни обитали в его голове — хоть высокоморальные заблуждения, хоть гипертрофированное чувство долга и мнимая порядочность, — с момента полового созревания всегда думает о женщинах. Бывают, конечно, исключения. Но это точно не относится к Ордошу.

И вот долгожданный момент близок. Мы почти в постели, а женщина вот-вот войдет в эту комнату. Причем, намерения, с которыми она пригласила нас сюда, вряд ли можно трактовать двояко. Провести пару часов, просто обсуждая с ней поэзию и разглядывая полотна художников, вряд ли получится.

Думаю, колдун рад, что телом управляю я, и у него не будет возможности оконфузиться. В отличие от меня, в объятьях женщины он не сможет думать о рыбалке. Уверен, Ордош меньше мандражировал бы поднимая армию мертвецов или сойдясь с противником в магической дуэли.

«Кто-то идет», — сообщил колдун.

По телу пробежалась долгожданная волна прохлады — Ордош расщедрился на малое заклинание бодрости.

Я резво вскочил с кровати и замер, сцепив в замок руки, скромно опустив глаза.

Великая герцогиня ворвалась в комнату, точно маленький ураган — бодрая, веселая. По ее движениям, внешности не скажешь, что ночью женщина не смыкала глаз.

— Малыш! Как хорошо, что ты пришел! Прости, что задержалась. Читала свежие доклады о передвижении войск Империи.

«Как будто у малыша был выбор, — пробубнил Ордош. — Еще бы армию за нами отправила».

«Расслабься, колдун. И занимай место в партере».

Волчица замерла в шаге от меня. Заглядывала мне в лицо, силясь понять, какое у меня настроение. Улыбалась.

К благоуханию лаванды добавился цветочный аромат волос герцогини и спиртной запашок.

Волчица сменила ту одежду, в которой я видел ее несколько часов назад в клубе. Но не на домашнюю, а на очередной аналог военной формы.

Я уже теряюсь, пытаясь понять, что в этом мире должны носить только военные, а что годится для повседневного ношения штатским. Женщины предпочитали ходить в штанах и не желали одевать платья. Женщин в платье я здесь еще не встречал. Хотя… припоминаю, что видел на паре картинок похожую на сарафан одежду.

Герцогиня не стала сразу распускать руки, как в клубе. Ограничилась пока тем, что погладила меня по плечу — нежно, как маленького ребенка. Решила сперва проявить заботу?

Что ж, вариант с «заботливой тетей» меня тоже устраивал.

— Рад снова видеть вас, госпожа, — сказал я.

«Ты сама скромность, — сказал Ордош. — А как же вековой опыт и уверенность в себе?»

«Сегодня будет другой вариант: „Добрая взрослая партнерша помогает расслабиться и получить удовольствие наивному юноше. И делится с ним опытом“. Вот, как я представляю себе сегодняшнюю игру. Агрессивные варианты оставим на другой раз. Хотя, если ты настаиваешь…».

«Не настаиваю».

«Тогда ладно».

— А почему так тихо говоришь? — спросила Шеста. — Я тебя чем-то испугала?

— Нет, госпожа. Я… впервые в вашем дворце. Здесь так… красиво. И еще я… устал.

— Бедный малыш! — сказала герцогиня. — Тебе обязательно нужно отдохнуть! И помыться. Снимай с себя эту грязную одежду. У меня здесь чудесная ванна. Я сама потру тебя мочалкой.

Волчица попыталась снять с меня рубашку. Но я не позволил. Попятился к кровати.

«Руки-то почему не нагрела? — возмутился я. — Как она собирается ласкать пугливого юношу такими ледяными пальцами?»

«Хочешь, я их ей… подожгу?» — спросил Ордош. Глупые шутки выдавали его волнение.

«Не переживай, колдун. Если она не справится с моим совращением сама, я ей подыграю».

— Куда же ты убегаешь? — промурлыкала Шеста.

Она вновь приблизилась, отрезая мне пути к отступлению. Я сознательно остановился так, чтобы меня несложно было одним толчком опрокинуть на кровать.

— Я совсем не страшная. Все будет хорошо, малыш. Тебе понравится. Сорока говорила, что ты умный мальчик. Собираешься учиться в Академии. Забавно будет видеть среди студенток мужчину.

— Что вы делаете?

«Ты переигрываешь, — сказал колдун. — Пищишь, как раненный щенок».

— А почему ты покрылся мурашками? Какой забавный. Не бойся.

— Я… не боюсь.

— Хороший мальчик!

Укладывать меня на кровать герцогиня не спешила. Разглядывала мою шею, уши. Дразнила запахом волос.

— А может, ну ее, эту ванну? — спросила она. — Отложим ее… на потом?

«Да подожги ты ей пальцы! — сказал я. — Ледяные!»

«Кто-то идет», — сообщил Ордош.

«Куда?»

Ответ мне не потребовался. Я посмотрел поверх головы Волчицы и увидел, как створка двери бесшумно приоткрылась, и в комнату вошла женщина в форме дворцовой стражи. Сделала несколько бесшумных шагов вглубь спальни. Остановилась.

Я узнал ее. Это гвардеец, поведение которой не понравилось Ордошу. Шпага стражницы висела у бедра. А вот пулемет женщина держала в руке. Выражение ее лица теперь не нравилось и мне.

Прибежала кого-то спасать? Меня или герцогиню?

Я положил на плечо Волчицы руку, призывая обернуться.

Но та не обернулась. Стала меня успокаивать.

— Все хорошо, малыш, — сказала Шеста. — Не волнуйся.

Наши со стражницей взгляды встретились. В глазах женщины я увидел… испуг?

А потом моя собственная рубашка закрыла мне обзор.

Когда Волчица бросила ее на пол, я успел заметить, как державшая пулемет рука гвардейца завершила свое движение.

Ствол пулемета смотрел герцогине в спину.

— Не бойся, — шептала мне Волчица, даже не подозревая о том, что происходит позади нее.

Я приоткрыл рот, собираясь заговорить…

Но тут холодные пальцы герцогини вдруг скользнули мне в штаны.

Я вздрогнул.

С глухим хлопком… взорвалась голова стражницы, разметав мозги и осколки черепа по комнате. Порция теплой кашицы ударила меня по лбу. Нагрелась руна на животе.

Колдун снова бросил заклинание.

Я увидел, что лицо Шесты перекосило. Герцогиня смотрела мне в глаза, ее рот приоткрылся в безмолвном крике…

Обезглавленное тело стражницы, продолжая сжимать в руке пулемет, повалилось на ковер.

Глаза герцогини закатились вверх. Шеста обмякла и стала оседать на пол. Я едва успел подхватить ее, сжав в объятиях.

— Ты что творишь?! — крикнул я.

«Не ори, — сказал колдун. — Эта стражница хотела лишить нас тещи».

«Что с Шестой?»

«Ударил по ней „ужасом“. Хорошее заклинание…».

«Зачем?! Что ты тут устроил?!»

«Это от неожиданности, — сказал Ордош. — Она схватила нас… ну, ты понял. Со мной такое впервые. А руки у нее холодные. Еще эта в нас целилась… Я растерялся. И шарахнул по стражнице первым, что пришло на ум. Эффектно получилось».

«Согласен. Кому-то придется отмывать все это. Герцогиню-то ты зачем „ударил“? Что с ней, кстати? Живая?»

Волчица оказалась совсем легкой. Или это я стал сильным? Я сжимал ее в объятиях, смотрел, как вытекает из шеи стражницы кровь.

«Говорю же тебе: растерялся. Приложил ее „волной ужаса“ и усыпил. Подумал… и все-таки неправильно это — спать с тещей!»

— Кошмар, — пробормотал я.

«Герцогиня молодец, — сказал Ордош. — Обычно от „волны ужаса“ люди пачкают штаны. А наша теща… запаха я не чувствую. К нам, кстати, снова спешит кто-то».

Я завертел головой, пытаясь понять, что делать с великой герцогиней. Руки женщины безвольно висели, голова прижималась к моему плечу. Положить на кровать?

В этот раз дверь распахнули с грохотом.

В комнату ворвалась леди Сорока. Одна. В руке она сжимала шпагу.

Замерла в шаге от обезглавленного тела гвардейца. Скользнула взглядом по луже крови. Посмотрела на меня, на графиню.

— Великолепно, — сказала она. — Что происходит?! Что с Шестой?

— Она уснула.

— Она… что?

Со шпагой в руке, с лицом, перечеркнутым наискосок черной повязкой, при тусклом свете розовых огоньков леди Сорока выглядела очень грозной.

— Уснула, — повторил я. — Сопит мне в плечо. Щекотно. Что мне с ней делать, госпожа?

Я скользнул взглядом по комнате в поисках зеркала. Достаточно ли жалобное у меня выражение лица?

Графиня перешагнула через тело гвардейца, подошла ко мне.

— Она не ранена?

— Нет, — сказал я, кивнул на мертвую стражницу. — Эта женщина не успела выстрелить, госпожа.

Леди Сорока посмотрела на пулемет мертвого гвардейца. Убрала свою шпагу в ножны. Поднесла руку к носу герцогини.

— Дышит. Великолепно. Что у вас здесь произошло?

— Вы не могли бы забрать ее у меня, госпожа. Великая герцогиня… тяжелая.

— Клади ее на кровать.

Леди Сорока помогла мне уложить Волчицу поверх покрывала. В том, что герцогиня спит, сомнений больше не было: едва коснувшись головой кровати, та громко засопела.

— Шеста! Шеста, проснись!

Графиня трясла Волчицу за плечо.

— Мне кажется, она пила спиртное, госпожа, — сказал я. — Много.

— Я видела ее четверть часа назад. Она не выглядела пьяной. Шеста!

Леди Сорока сильно встряхнула герцогиню. Мне показалось, что я услышал, как щелкнули у той зубы.

Герцогиня приоткрыла глаза.

— Сорока? Отвали.

И вновь погрузилась в сон.

«Часов пять проспит, — сказал Ордош. — Будить бесполезно».

Графиня оставила Волчицу в покое.

— Правда, напилась? Великолепно. Когда успела?

Леди Сорока повернулась ко мне, и велела:

— Рассказывай.

Носком сапога она подтолкнула ко мне рубашку, которую я тут же поднял, прижал к груди, делая вид, что пытаюсь прикрыть наготу.

— Я ждал великую герцогиню… прилег. Я устал сегодня. Только немного полежал…

— Великолепно. Дальше.

— Потом пришла великая герцогиня.

— Великолепно. Вот это, что?

Леди сорока указала на тело гвардейца.

«Не переигрывай, дубина, — сказал Ордош. — Не изображай совсем уж идиота».

«Я себя идиотом сейчас и чувствую. Но, на самом деле, идиот — ты. Зачем вообще было убивать? Обездвижил бы эту вояку. И сейчас Сорока смогла бы у нее выпытать, зачем и кому понадобилось убивать герцогиню. Не думаешь же, что пытались застрелить нас?»

«Покушались на тещу. Без сомнения. Целили не в тебя, а в нее. Ты едва не получил титул великого герцога. Давай, поработай еще милым Пупсиком. Не расслабляйся».

«Как они меня все достали!»

— Она вошла, когда великая герцогиня снимала с меня рубашку, — сказал я, старательно изображая испуг. — Я… думал, она хочет нам что-то сообщить. Но, госпожа! она направила на нас пулемет!

— И что потом?

— Она испачкала мне лицо.

— Чем?

— Думаю, это был ее мозг, госпожа.

— Она выстрелила себе в голову?

— Нет, госпожа. Она никуда не выстрелила. Не успела.

— Великолепно. Что случилась с ее головой?

— Ее… нет, госпожа.

— Я вижу, — сказала графиня. — Можешь объяснить, почему?

— Она взорвалась.

— Великолепно.

Графиня покачала головой. Поправила повязку на лице.

— Я понимаю, ты испуган, Пупсик, но попытайся вспомнить — почему ее голова взорвалась.

— Не знаю, — сказал я. — Она направила на нас пулемет. А потом… бах! Ее голова разлетелась на кусочки.

«Колдун, может, сделаешь и ей „бах“, чтобы она от меня отстала? Я скоро и с тобой начну разговаривать, как глупый ребенок. Дождешься!»

«Терпи, дубина».

— Она целилась в тебя?

— Я… не знаю, госпожа. Не уверен. Мне показалось, она направила пулемет на спину великой герцогини.

— Покушение? На Шесту?

— Я… не знаю, госпожа… Да. Мне кажется, эта, в форме, пыталась застрелить великую герцогиню.

— Великолепно, — пробормотала графиня. — Я хотела сказать… почему? Эта девочка из гвардии. Все гвардейцы преданы Волчице. Я помню их всех еще курсантами. И эту тоже…

Леди Сорока замолчала. Задумчиво смотрела на обезглавленный труп стражницы.

— А как вы здесь оказались, госпожа? — спросил я.

— Что? А… Хотела узнать, сладилось ли у вас. Ведь это я тебя… порекомендовала. На посту у крыла герцогини увидела только одну стражницу. Да и та лежала на полу без чувств. Поспешила сюда. А здесь… такое.

— Что мне теперь делать, госпожа?

— Тебе? Ничего, Пупсик. С Шестой все нормально. Это главное. Странно только, что она уснула.

— Я… не знаю, почему она уснула, госпожа.

Графиня похлопала меня по плечу. Снова кашлянула. Окинула взглядом комнату.

— Может, и хорошо, что Шеста спит, — сказала она, — не видит, что творится в ее Красной комнате. Нужно привести здесь все в порядок. Да. Убрать тело… и кровь.

— А что делать мне, госпожа?

— Ничего, Пупсик, — повторила леди Сорока. — Ты можешь уйти. Если понадобишься — я найду тебя. И… не болтай о том, что здесь произошло. Ладно?

— Конечно, госпожа.

— Сейчас найду кого-нибудь, кто проводит тебя к выходу. Прости, но сейчас у меня нет времени искать для тебя карету.

«Вот это хорошо! Думал, нам придется прорываться отсюда с боем».

«Об Академии спроси, дубина!»

— Конечно, госпожа. Спасибо. Я дойду до своего дома пешком. А… что там с Академией?

— Все, как я и обещала, Пупсик, — сказала графиня. — Тебя внесли в список вместо моей дочери. Хорошенько выспись сегодня. Потому что завтра тебе следует явиться в Академию. В полдень у тебя аттестация.

К выходу меня проводила все та же рыжеволосая женщина.

Сменить одежду я смог, спрятавшись за кустом живой изгороди, что змеилась вдоль узких дорожек перед дворцом. Там же Ордош расщедрился на заклинание бодрости для нашего тела. Потом он отыскал какую-то птичку и ее жизнью восполнил запасы маны. И еще удивил меня тем, что не настаивал на немедленном походе в библиотеку. Позволил поспать до обеда.

Библиотека встретилась со мной во второй половине дня.

А на следующий день я проходил аттестацию в Академии Алхимии и Магической Инженерии.

Не знаю, что было бы на экзаменах. Но, на мой взгляд, единственной целью женщин, проводивших мою аттестацию, было убедиться, что я не полный идиот.

Зря Ордош забивал нашу голову огромным количеством всевозможных знаний. Содержимого школьных учебников для поступления в Академию нам вполне хватило бы.

В ответ на мое утверждение колдун проворчал: «Ну, еще бы. За тысячу-то золотых в год!»

— Дорогуша, ваши знания по предметам нас вполне удовлетворили, — сказала женщина в очках с большими толстыми линзами. — Вот только этого мало.

Она обвела взглядом остальных членов комиссии, словно пытаясь заручиться их поддержкой.

— Для учебы в Академии вам понадобится еще кое-что помимо знаний — магическая энергия. Для изучения большинства предметов, и для моего предмета в частности, она просто необходима.

«Мне поджечь их стол, чтобы они убедились в наличии у нас маны?»

«Не поджечь, а зажечь. Свет».

«Хорошая идея, Сигей. Действуй».

Я подошел к стене и поднес ладонь к выключателю. Лампы на потолке аудитории погасли.

Стеклянные шары, которые в этом мире называли лампами, содержали внутри себя алхимическую смесь. При соприкосновении с магической энергией смесь начинала испускать яркий белый свет, при повторном контакте — свечение исчезало.

После паузы я поднес к выключателю руку снова. Лампы зажглись.

За столом преподавателей раздались похожие на шуршание ветра в камышах шепотки.

— Простите, но… как такое может быть? — спросила все та же женщина в очках. — Вы… точно мужчина?

— Госпожа, — сказал я, — у меня есть чем доказать это. Не сомневайтесь.

Женщина вновь посмотрела на своих коллег, повернулась ко мне.

— Что ж. Тогда не вижу больше никаких препятствий. Это будет даже интересно. Приказ о вашем зачислении окажется на столе ректора уже завтра. Как только она его подпишет, вы станете нашей студенткой. Поздравляю.

Не скажу, что, когда покидал аудиторию, испытывал восторг от успешного прохождения аттестации. Это колдун хотел разобраться с устройством накопителей и всем, что с ними связано. Я же радовался лишь тому, что не пойду сегодня в библиотеку.

Попрощавшись с преподавателями, я распахнул дверь, переступил порог и наткнулся взглядом на сидящую около окна девушку.

Не сразу сообразил, почему испортилось мое настроение.

Девушка расположилась на подоконнике. Хмуро поглядывала за окно и теребила свои заплетенные в золотистую косу волосы. Услышала мои шаги, повернулась в мою сторону, близоруко сощурила глаза.

В моей голове промелькнули воспоминания о том, как я летел в фонтан, как меня сбил конь.

Эта девчонка пока доставляла мне только неприятности.

— Привет, — сказал я, сообразив, что не смогу проскользнуть мимо девушки незаметно. — Давно не виделись.

Девчонка узнала меня не сразу. А когда сообразила, кого видит, ее брови удивленно приподнялись.

— Знакомый малыш, — сказала она. — Ты изменился. Окреп, даже подрос. Что ты тут делаешь?

— Проходил аттестацию.

— Зачем?

— Буду учиться в Академии, — сказал я. — Стану не только красивым, но и образованным.

Девчонка покачала головой.

— Какая прелесть! — сказала она. — Только тебя тут и не хватало.

— Графиня Свирская! — раздался за моей спиной голос женщины из приемной комиссии. — Мая, вы можете заходить.

Девчонка нахмурилась, спрыгнула с подоконника и направилась в аудиторию.

Тяжелая дверь закрылась за ее спиной.

«Графиня Свирская, — сказал Ордош. — Тебе ни о чем этот титул не говорит?»

«Нет. А должен?»

«Конечно, должен. Ты дубина, Ваше Высочество! Ваше Королевское Высочество принц Нарцисс, граф Свирский».

«Свирский?» — переспросил я.

«Вот именно».

«Ты хочешь сказать, что она…»

«Да, — сказал Ордош. — Если с ее титулом не напутали, эта девчонка и есть Волчица Седьмая, графиня Свирская — наша супруга».

«Что она здесь забыла? — спросил я. — Мне на ум приходит только одна мысль…».

«Думаю, ты не ошибаешься, Сигей. Я тоже считаю, что она явилась на аттестацию. Похоже, жена будет учиться вместе с нами».

Конец первой книги