Путешествие в страну снега и медведей

18. Атака

Грейвз думал, что они трансгрессируют сразу в особняк, но Василевский сказал, что ему сперва нужно сделать несколько визитов вежливости. Персиваль собрал в кулак все терпение, готовый снова терпеть бесконечные гостиные, дым сигар, выдыхаемый в лицо, поклоны и рукопожатия. Однако «дела» Василевского ничем не напоминали светские визиты. Мужчина словно решил устроить своему иностранному гостю обзорную экскурсию по московским трущобам при свете дня. Они вышли на Хитровку и плутали по улицам, заходя то в одну подворотню, то в другую. Повсюду Василевского встречали поклонами, кивками и рукопожатиями. Он даже толком не разговаривал, бормотал что-то себе под нос, словно забыл о плетущемся позади него американце.

К обеду грохот взрывов стих. Не было слышно ни криков, ни свиста пролетающих в воздухе заклятий, только пожарные то и дело носились то в одну сторону, то в другую. Москва словно взяла перерыв, чтобы отдышаться и выкурить папиросу, а то и две. На время темп города вернулся в прежнее, русло, словно и не было носившихся по улицам горячих голов с ружьями и боевыми заклятьями. Вместо них на улицы высыпали торговцы, дети, посыльные. Вереницей понеслись экипажи. Если в воздухе и висела паника, то Москва маскировала ее под обычное нетерпение горожан.

Василевский уступал дорогу лихачам и пожарным, обменивался приветствиями со знакомыми, встречавшимися по пути. Персиваля поражало, сколько людей, не стесняясь, выражали ему свое почтение. И несмотря на свои обширные знакомства Аркадий Аркадьевич все равно продолжал заправлять своей преступной империей, покрывая воров и беглых каторжников.

Иногда он поворачивался к Грейвзу, чтобы будничным тоном рассказать, как на той неделе из Неглинки труп выловили, или спросить что-нибудь о жизни в Штатах.

Так они и добрались до Арбата и особняка Аргутинских.

Благородное семейство присутствовало в полном составе, за исключением Дарьи. В особняке творился полный бедлам, слуги носились по коридорам, собирая все самое необходимое, братья Алексей и Сергей подгоняли их, командуя сборами. Видимо, семья планировала временно покинуть особняк, чтобы не попасть под расправу людей Калинцева. Княгиня, накануне мастерски управлявшаяся с ураганом приготовлений, теперь сидела на диване, бледная и дрожащая, как призрак. Она остервенело цеплялась за руку сына, а мальчишка, если и был напуган, то не подавал виду и позволял матери находить утешение в его близости.

Когда Василевский и Грейвз зашли в гостиную, вихрь сборов замедлился, все звуки стихли. Аргутинские шокировано смотрели на незваных гостей, посмевших заявиться на порог. Грейвз под их взглядами ощутил болезненный укол совести. Ему нужно было оказаться здесь сразу же, помогать в поисках Дарьи. Может, даже попросить князя Аргутинского о позволении посвататься… когда все закончится, разумеется.

А вот Василевский чувствовал себя абсолютно комфортно, как человек, которому не в первый раз доводилось оказываться в местах, где ему не рады.

— Доброго дня вам, хозяева, — громыхнул он так, что княгиня вздрогнула всем телом, и по-театральному поклонился. — Чтоб нашему иностранному другу было комфортнее, я продолжу на английском, а то невежливо будет.

— Невежливо с твоей стороны заявиться сюда, если только ты не собираешься предложить помощь, — отчеканил Сергей Юрьевич.

— Помощь — это что-то на бесплатном, такого не держим. Однако предложение для вас у меня есть.

— Выметайся, — приказал Алексей-старший. Теперь, преисполненный серьезности, он был как две капли воды похож на брата.

— Ну что вы, господа? — раскинул руки Василевский, игнорируя недружелюбный тон и компенсируя его с лихвой. — Кстати, Сергей Юрьевич, с отставкой Вас. Как вам свободная жизнь? Или обстоятельства вынудили повременить? Я слыхал, вы оборудуете штаб для защитников императора и даже успели послать запрос в столицу.

— Ближе к делу, — стиснул зубы князь, понимая, что так просто не отделается.

— Этот славный юноша горит желанием найти и спасти вашу дочь и племянницу, пока вы оба занимаетесь спасением власти императора, — тяжелые ладони Аркадия Аркадьевича упали на плечи Персиваля с такой силой, что юноша пошатнулся. — Кстати, если бы не наша с ним договоренность, меня бы тут вообще не было.

— Вы знаете, где Даша? — подала голос княгиня.

— Да, моя дорогая, — мягко, как с ребенком, заговорил Василевский. — И мы собираемся ее вызволить.

— Ее похитил Грин-де-Вальд, — добавил Грейвз, медленно переводя взгляд с одного брата на другого. — Скорее всего, она находится в его убежище в центре города.

— Слава Богу, — всхлипнула княгиня, прижимая платок к воспаленным глазам. — Я уж боялась, что она сбежала с этим негодным мальчишкой Пашей. Или что ее похитил мистер Трелони.

— Трелони так и не появился в посольстве, — сказал Алексей-старший. — Вам что-то об этом известно, Грейвз?

— Знаю точно, что мистер Трелони не пропадет, — отчеканил юноша.

— А что насчет убежища?

— Особняк на Страстном бульваре, — сказал Василевский.

— Ты все это время знал? — допытывался Сергей Юрьевич.

— Я предполагал, — поправил Василевский. — На днях мои предположения подтвердились, и я могу их озвучить. Это моя работа — предоставлять точную информацию, а не делиться теориями.

— Раз у вас есть вся точная информация, зачем пришли?

Василевский обиженно скуксился, но тут же расплылся в улыбке. Он снова потормошил Грейза за плечо, словно прося подыграть ему.

— Я уже говорил, что мистер Грейвз — очень смелый и решительный юноша. Если ему удастся выбраться из этой заварушки живьем, то его ждет головокружительная карьера, а вас — воссоединение с вашей горячо любимой родственницей. Если это недостаточная причина, то вот еще одна: у мистера Грейвза есть план.

***

Над крышами сгустились сумерки. Облака скрывали луну и, казалось, зам вечер замер в напряжении, ожидая еще одного взрыва или выстрела. Окна были закрыты и укреплены, на улицах то и дело происходили стычки. Вскоре Дарья поймала себя на мысли, что тишина стала пугать ее гораздо сильнее, чем шум и грохот. Тяжелое беззвучие отвлекало, разжражало, выкручивало нервы.

Вот и теперь устаканившаяся, ставшая вязкой тишина выдернула Дарью из работы. Девушка и сама не заметила, как часы слились в один мощный поток и пролетели мимо, оставив после себя лишь потухшие лампы, боль в спине и плечах, а еще длинные чернильные нити записей на целой кипе листов. В подвальной комнатке, отведенной под лабораторию, было все необходимое для экспериментов, а толстые стены позволяли экспериментировать и со взрывчатыми веществами, и с живыми подопытными. Скорее всего, этим тут и занимались — на стеллаже для книг Дарья нашла звериные черепа, а еще несколько книг по оккультизму. Они даже вызвали у нее нервный смешок.

Работа продвигалась на удивление быстро. Отчасти потому, что она отвлекала княжну от мыслей и переживаний. Как только в ее руках оказывалось перо и инструменты, Дарья превращалась в машину, созданную для выполнения одной задачи. У нее не было ни страхов, ни сожалений, и это помогало ей переживать час за часом, пока паника с новой силой не схватит ее за горло, обойдя все мысленные преграды.

Она не сразу заметила, как от тени в углу отделился Грин-де-Вальд. Когда волшебник зажег огонек на конце палочки, девушка вздрогнула.

— Как ты? Не устала? — поинтересовался он. На лице дружеское участие, а в глазах горел детский азартный интерес. — Уже есть что-то?

— Пока только основа, — покачала головой Дарья, указывая на пиалу, в которую мерно капала бесцветная жидкость с травяным запахом. — Ей нужно немного настояться, чтобы она заработала.

— Вот как, — причмокнул губами юноша, едва сдерживаясь, чтоб не сунуть нос в образец. — А когда можно будет проверить?

— Нужно хотя бы несколько часов.

— Отлично, — он обошел стол и встал вплотную к Дарье, худая рука легла на ее талию. Молодой человек несколько раз втянул носом воздух, как гончая. — Возьми что-то из гардероба графини, я уверен, там найдется хоть какое-нибудь платье. И, прошу, приведи себя в порядок. А то выглядишь так, словно я держу тебя в заложниках. Ничего, что мы уже на «ты»?

— Хорошо, — отстраненно кивнула Дарья. Она и сама чувствовала, что не плохо было бы хотя бы переодеться.

— Замечательно, — хлопнул в ладоши Грин-де-Вальд, отступая в сторону. — Тогда сделай перерыв, перекуси, прими ванну. В районе полуночи нас ждут гости.

— Какие гости? — нахмурилась княжна, механическими движениями убирая со стола пучки засушенных трав, порошки, перетертые внутренности ящериц.

— Наши дорогие союзники. Среди них будет и господин Калинцев, я хочу… скажем так, проконсультировать его по паре вопросов. Твой отец оказывает ему неожиданно организованное сопротивление, а я хочу, насколько это возможно, избежать крайних мер. Калинцев тоже хорош, тот еще упрямый баран.

Дарья кивала. Она накрыла образец крышкой и запечатала заклятьем, хотела убрать в карман, но Грин-де-Вальд перехватил ее руку.

— Это еще зачем?

— После истории с «Фемидой», предпочитаю держать образцы при себе, — равнодушно ответила княжна.

— Понимаю. И верю тебе. Делай как знаешь, — улыбнулся он и сделал еще шаг, позволяя княжне пройти вперед и подняться на первый этаж.

Во всем особняке царил полумрак. И вдруг темнота словно стала осязаемой, плотной, липкой, как вековая паутина. Дарья почувствовала, как становится тяжело дышать, горло сдавили резко накатившие слезы. Она снова натворила дел и понятия не имела, как выбраться из этой передряги. Хотелось тут же упасть на пол и разразиться рыданиями, но вместо этого она, как учила мать, выпрямила спину, запечатала грудь и шею на замок, и несла свою боль, как дорогое колье с десятикаратными бриллиантами, пока за ней не закрылась дверь комнаты, которую ей отвел Грин-де-Вальд. Тут-то она прислонилась спиной к двери и медленно сползла на пол, позволяя рвавшим ей горло рыданиям выплеснуться наружу. Она впивалась пальцами в шею, пытаясь хоть как-то облегчить удушающую боль, пока, наконец, не распласталась по полу, прижимаясь щекой к холодному паркету.

— Рад, что в Вас осталось хоть что-то человеческое, — раздался голос со стороны кровати.

Дарья тут же поднялась и вытерла застилавшие глаза слезы. Взгляду открылся мистер Трелони собственной персоной, развалившийся на предназначавшеся Дарье постели.

— У Вас ужасная привычка трансгрессировать в комнаты леди, — сказала она и усмехнулась. Альберт развел руками.

— Я сижу тут уже час. Так вышло, что это единственное место, где мистер Грин-де-Вальд не пытается найти меня, чтобы и дальше пытать разговорами о величии магов и собственной гениальности, — хмыкнул британец. Дарья фыркнула и, зайдя за ширму, принялась стягивать с себя одежду.

— Я бы сказала, что так вам и надо, но если мы будем грызться, то наши шансы на спасение не поднимутся выше нуля, — сказала она, высвобождаясь из корсета. Мышцы благодарно заныли. Она взмахнула палочкой, призывая кувшин с водой и платье из гардероба. Ее размера было только скромное платье гувернантки.

— А Вы надеетесь спастись? Я думал, Вы неплохо устроились, — вскинул бровь Трелони. Он закинул ногу на ногу и вперил взгляд в стену, на которой плясала и изгибалась тень приводящей себя в порядок девушки. Пожалуй, Дарья права, и ему стоит освежить в памяти правила приличия.

— Можете уже перестать язвить? — устало попросила княжна. — Мне нужен был доступ к лаборатории.

— Вот как, — хмыкнул мужчина.

Дарья вышла из-за ширмы, шелестя подолом, села за туалетный столик и принялась изучать косметику, оставшуюся от прошлой хозяйки. Возле зеркала стройным рядом выстроились флаконы духов, пудреницы, крема. Девушка аккуратно втиснула между ними пиалу с образцом и еще две крохотные бутылочки. Жестом подозвала Трелони. Мужчина встал рядом, опершись на спинку стула и внимательно стал рассматривать «коллекцию».

— Это…

— Субстанция для проверки чистоты крови — не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Очень быстро испаряется. А это, — она перешла на шепот. — Измененная «Фемида». При взаимодействии, эти субстанции образуют пар, который лишает сил каждого, кто его вдохнет.

— Но если Вы окажетесь в комнате…

— Да. Зато наш, — она опустила глаза, красноречиво пропуская имя. — Станет просто мальчишкой без какого-либо магического дара.

— И Вы готовы на это пойти? — изумился мужчина. Умом он понимал, что это очень по-утилитаристски, пожертвовать малым, чтобы спасти многих. Но часть его, наибольшая часть, воспринимала предложение Дарьи, как надругательство над самой сутью магического дара. Княжна же была непреклонна.

— Придется. Поступая на службу, я давала присягу. И я буду ей следовать.

Трелони покачал головой. И все же…

— Что от меня требуется?

— Вы владеете карточными фокусами?

— Самую малость. Доводилось однажды развлекать китайского посла, пока мой коллега крал разведданные.

— Тогда советую размять пальцы.

— Вам бы в политику, моя дорогая, — усмехнулся Трелони.

— Подумаю об этом, когда выберемся.

Раздался звон дверного колокольчика. Параллельно кто-то остервенело забарабанил в парадные двери. Дарья дернулась, как напуганная птичка. Трелони положил руку ей на плечо в успокаивающем жесте. На долю юной леди выпала не самая простая неделька. Он обратил внимание на тени, залегшие у нее под глазами. «Она вообще спала?» — подумал он.

Задать вопрос он не успел, потому что воздух содрогнулся от требовательного: «Даша, открой!» Княжна тяжело вздохнула и направилась прочь из комнаты. Трелони последовал за ней.

Грин-де-Вальд обнаружился за в двух шагах от двери. Он спешно приводил в порядок растрепавшиеся волосы. Когда Дарья и Трелони показались, он окинул их придирчивым взглядом.

«Ну нет, так не пойдет», — хмыкнул он и взмахнул палочкой. Костюм Трелони тут же расправился и приобрел насыщенный синий цвет. Платье княжны тоже претерпело изменения: жесткая накрахмаленная ткань обернулась шелком, застегнутый до самого подбородка воротник исчез, открывая декольте, то же самое случилось с рукавами, они просто испарились, не оставив после себя и намека на перчатки. Волосы каштановой волной упали на плечи. Щеки девушки вспыхнули пунцовым, она попыталась перебросить хотя бы пару прядей вперед, чтобы не чувствовать себя обнаженной, как Венера Боттичелли.

— Не вздумайте смущаться, княжна, Вы прекрасны, — ободрил ее Грин-де-Вальд. — Кого-то принесло раньше времени. Вы не встретите гостей, как радушная хозяйка. У меня в этом маловато опыта.

Княжна кивнула и открыла дверь.

Оказавшийся на пороге Василевский сделал удивленное лицо и широко поклонился. Затем с сильным акцентом спросил на английском:

— Месье Грин-де-Вальд?

— Проходите, — ответила ему княжна, жестом приглашая войти. Второй рукой она незаметно ощупала карман платья. Флаконы остались на своем месте.

Дарья никогда не имела способностей к легиллименции, но двух коротких взглядом от Василевского было достаточно, чтобы понять: они не знакомы и так должно продолжаться и дальше.

— А Вы…? — скрестил руки на груди Геллерт, придирчиво оглядывая Василевского, выглядевшего так, словно он только что голыми руками разделался с медведем.

— Позвольте представиться, Аркадий Василевский, я заправляю делами на Хитровом рынке. Слыхал, в этом особняке остановился некий чародей, интересующийся всякими древностями. Вот, думал предложить свой скромный товар.

— А, я слышал Вашу фамилию, — сменил гнев на милость юноша.

— Тогда Вы тем более знаете, что я головой ручаюсь за свои услуги. И, как видите, моя голова все еще при мне, — хохотнул мужчина.

— Что ж, тогда, думаю, нам понадобится чай. Вы пьете настоящий английский чай? Я Вас угощу.

— С превеликим удовольствием.

Дарья бросила еще один взгляд на улицу и прикрыла дверь. Обернувшись, наткнулась на вопросительный взгляд Трелони и вложила в его руку ампулу с «Фемидой». Короткий обмен кивками, и они направились в гостиную, с которой и началось их утро.

Грин-де-Вальд соизволил зажечь побольше света, хоть он и всем своим видом показывал, что яркое освещение причиняет ему физическую боль. Трелони только с удовольствием выкрутил газовые рожки посильнее. Дарья по просьбе темного волшебника заняла место в кресле, в соседнем устроился Василевский. Трелони же со скучающим видом бродил по гостиной, как оживший предмет мебели.

— Давайте разберемся со всем побыстрее, а то я жду гостей, — попросил Грин-де-Вальд, нетерпеливо потирая руки. Василевский согласно кивнул, а затем медленно поднес чашку к губам, несколько раз подул на поверхность чая, пуская рябь, отставил чашку, бросил на дно пару кусочков сахара, размешал, снова подул, чтобы остудить, потянулся к сахарнице, но передумал. Тут уже даже Дарья была готова взвыть. Грин-де-Вальд побледнел, на его шее вздулись вены.

— Славный особняк, я знал его прежнего хозяина, — проговорил Василевский. — Такой скряга, готов был торговаться даже за последнюю сушеную горошину.

— Все мы не без изъяна, — хмыкнул Геллерт, окидывая собеседника красноречивым взглядом.

— Тоже верно. Вот какой у Вас изъян, мистер Грин-де-Вальд?

— Изъяны — это ярлыки, их навешивают другие.

— И все же Вы сказали…

— Это распространенное выражение, — сказал он и сцепил руки в замок. Василевский усмехнулся.

— А вот мой изъян — дотошность. Мне нужно, чтобы все исполнялось в срок и в наилучшем виде. Но при этом я не терплю спешки, ведь, когда торопишься, невозможно получить удовольствие от своего дела. Вы согласны, княжна? — обратился он к Дарье. Девушка кивнула. — Вот, и княжна со мной согласна. Поэтому я потратил немножко времени, чтобы собрать свои лучшие товары и представить их Вам.

Он засунул руку во внутренний карман и выложил на стол плоскую жестянку, похожую на коробку от конфет.

— Что это?

— Зачарованная табакерка. Открывается только снаружи. В нее можно спрятать все, что угодно. Хоть трупы, хоть ненавистную тещу или чересчур болтливого попугая. Прелесть этой шкатулки в том, что открыть ее может тот, кто закрыл.

— Дальше, — из последних сил сохраняя благодушный тон, попросил Грин-де-Вальд.

Трелони в своем углу тихо усмехнулся. Они все чувствовали присутствие старшей палочки, ее сила заставляла воздух звенеть. Он с горечью подумал, что скоро не сможет испытать этих ощущений. Пузырек с «Фемидой» холодил руку, и мужчина следил за движениями Дарьи, чтобы понять, когда настанет тот самый момент.

— Хорошо, вот еще одна вещь, прямиком из русских сказок — скатерть самобранка, — Василевский бросил на стол ветхого вида тряпицу. — Я слыхал, Вы много путешествуете. В дороге такая пригодится.

— Дальше.

— Ну, хорошо, — усмехнулся мужчина и, наконец, достал из бездонного кармана маленький резной ларец, аккуратно завернутый в упаковочную бумагу. У Грин-де-Вальда загорелись глаза, а руки мелко затряслись от нетерпения. — Вы знаете, что эта вещь очень ценная и…

Его голос утонул в шорохе разворачиваемой бумаги. Грин-де-Вальд одним движением сдернул упаковку, открыл ларец и провел кончиками пальцев по палочке, мирно дремавшей на бархатной подушечке. На его губах расцвела улыбка человека, сторожащего сон своей возлюбленной. Он аккуратно взял палочку, взвесил ее в руке, сделал несколько движений кистью, словно примеряя.

— Вижу, Вам она по вкусу. Можем поговорить о цене.

— Да, — пробормотал Геллерт. — Вы примете мою цену. Я забираю ее, а Вы — убираетесь.

Василевский расхохотался с такой силой, что ему пришлось схватиться руками за бока, чтобы жилет не треснул. Дарья бросила быстрый взгляд на Трелони. Тот сжал флакон с такой силой, что вот-вот — и раздастся стеклянный хруст.

— Интересное предложение, такого мне еще не делали, — вытер слезы Василевский.

Лицо Грин-де-Вальда превратилось в безэмоциональную маску. Он глядел Аркадию Аркадьевичу в глаза, но при этом завел палочку себе за спину и произнес: «Авада Кедавра!». Зеленая вспышка кометой пронеслась через комнату, ударилась о стены, чудом не задела успевшего пригнуться Трелони и вылетела в окно. В повисшей тишине было слышно, как что-то маленькое оглушительно громко катится по паркету. Дарья прикрыла глаза, мысленно молясь всем богам.

— Убедились в моей серьезности? — улыбнулся Грин-де-Вальд. — Я могу предложить вам остаться на ужин, скоро прибудут мои друзья, мы будем проверять занятную вещицу.

— Это какую же?

— Даша, будь добра, продемонстрируй образец, — попросил Грин-де-Вальд. Княжна кивнула и, опустошив чашку, поставила ее на стол, затем извлекла из кармана флакон с образцом. Бросила вопросительный взгляд на Трелони, но тот с беспомощным видом рассматривал пол.

Княжна принялась объяснять, как работает созданная ею сыворотка. Что достаточно одной капли крови, чтобы от субстанции начал подниматься цветной пар, окраска которого показывает степень чистоты магической крови. Она тянула слова, вспоминая мельчайшие подробности, которые позволили бы ей выиграть немного времени для Трелони.

Вдруг она заметила, как Василевский незаметно стянул со стола свою жестянку и начал вертеть ее с загадочной улыбкой.

— А знаете, я говорил вам, в чем главное преимущество этой вещи?

— Что открыть и закрыть ее может только один человек, — раздраженно проговорил Грин-де-Вальд.

— Точно-точно, вот только… Последним закрывал ее я, и никак не могу припомнить, что я в нее положил.

С этими словами он нажал на кнопку замка. Крышка откинулась, издав противный свист, а затем и вся табакерка выскочила из рук Василевского и запрыгала по столу, выпуская целую стаю боггартов, а вслед за ними показался и Грейвз.

— Я же говорил, что Вы очень смелый человек, мистер Грейвз. Таких мы любим, — захохотал Василевский, выхватывая палочку.

Василевский свистнул, и боггарты тут же принялись трястись, меняя одну форму за другой, вытягиваться, отращивать конечности, пока все, как один не превратились в рослого юношу с темными волосами и острым орлиным носом. Грин-де-Вальд растерялся только на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы в особняк ворвались мракоборцы во главе с братьями Аргутинскими.

А в следующую секунду Грин-де-Вальд рассмеялся и закружился волчком, осыпая присутствующих заклятьями. Он появлялся в одной точке и тут же исчезал, заставляя мракоборцев палить друг в друга. Дарья заозиралась по сторонам, и в то же мгновение Грейвз схватил ее поперек талии потащил к выходу, приговаривая «нужно убираться».

Не успели сделать они и двух шагов, как в спину Дарьи уперся наконечник волшебной палочки.

— Не так быстро, промурлыкал Грин-де-Вальд. — Я думал, мы друзья.

Грейвз отпихнул Дарью от себя и развернулся, бросая заклятье в лицо Грин-де-Вальду. Юноша тут же исчез и появился в другом конце комнаты. Там его попытался перехватить Трелони, тоже безуспешно, Геллерт моментально отскочил.

Дарья бросилась вперед, в самый центр комнаты, мимо охотившихся за Грин-де-Вальдом мракоборцев, упала на колени рядом с диваном и принялась шарить руками по полу, пока пальцы не наткнулись на холодное стекло флакона.

— Задержите его! — крикнула она Трелони.

— Легко Вам говорить!

Вдруг в камине что-то ухнуло, и из него посыпались люди Калинцева. Один за другим. Князья, мракоборцы. Мелькнула вихрастая голова Паши, и сердце Дарьи пропустило удар. На секунду их взгляды встретились, и Паша вскинул палочку, направляя ее на Дарью, а затем направил заклятье вверх, скомандовал:

— Девушку не трогайте, она нужна.

Комната стала напоминать бочку с засоленной рыбой. В ней было слишком тесно, волшебники начали рассредотачиваться по особняку, и глаза не успевали следить за Грин-де-Вальдом. Дарья окликнула Василевского, тот присвистнул. Боггарты, переключившиеся на Калинцева, снова начали искать Грин-де-Вальда. Они с воем и криком, на животный манер, бросились вон из гостиной, вниз по лестнице, в зал. И Дарья вместе с Василевским, как будто ей жизнь была не дорога, бросились следом. За ними поспешили Персиваль и Альберт. Дарья сжимала в руках флакон с фемидой.

Василевский бежал следом за своими гончими. Для человека его габаритов он двигался удивительно проворно. Дарья видела его удаляющуюся спину, вот, он завернул за угол, а всего через какое-то мгновение он вывалился обратно. Зеленые искры догорали на его бороде. Дарья вскрикнула и отступила назад.

Боггарты собрались вокруг своего хозяина, обступили его, глядя на безжизненное лицо. Грин-де-Вальд вышел из темной ниши, лицо перечеркнуто сытой улыбкой, старшая палочка порхала в его пальцах. Он смерил взглядом преследовавшую его троицу и поинтересовался:

— Кто следующий?

Трелони не стал дожидаться второго приглашения и атаковал. Быстро и метко, как истинный слизеринец, так что Грин-де Вальду пришлось сделать шаг в сторону. Персиваль Грейвз тут же выбросил палочку вперед, но Геллерт успел отбить атаку. И все же на секунду он сконцентрировался только на Грейвзе. В этот момент Дарья подбросила флакон и ударила по нему заклятьем. Да, так ее формула сработала бы в половину силы, ослабила его, но им нужно было только время. «Фемида» вместе с градом осколков брызнула на юношу, обжигая кожу. Грин-де-Вальд закрыл лицо руками, вскрикнул.

Еще одна зеленая вспышка сорвалась с кончика палочки. Время будто застыло. Дарья увидела, как лицо Грейвза перекосило от ужаса, как Трелони успел выдохнуть «нет». Она почувствовала обжигающе холодное дыхание смерти на своем лице. Она знала, что не спасется от непростительного заклятья, брошенного в упор, но у тела были свои планы. Рефлекторным движением она вскинула руку, закрывая лицо, почувствовала толчок, а в следующую секунду больно ударилась спиной о пол.

Грейвз и Трелони принялись палить заклятьями, что было сил, не оставляя Грин-де-Вальду иного выхода, кроме как держать глухую оборону. Боггарты по-собачьи выли. В соседних комнатах кипел бой. А потом Грин-де-Вальд сунул руку во внутренний карман пиджака и бросил горсть чего-то на пол. Помещение начал заволакивать едкий дым, застилающий глаза и раздирающий легкие. А потом все потемнело.

***

Была непроглядная ночь. Дарья открыла глаза, но не сразу поняла, жива она или нет. Если бы не холод и боль, раскаленным металлом растекшаяся по всему телу, она решила бы, что умерла и попала в чистилище вместе с Грейвзом, Трелони, отцом и дядей.

Взгляд прояснился. Кроме зажженных палочек показался еще один источник света — полыхавший особняк. Выбравшиеся оттуда маги собрались на противоположной стороне бульвара и переговаривались. Их голоса звучали в голове княжны невнятным эхом.

Дарья с трудом поднялась и сделала несколько шагов в сторону здания. Вовремя заметивший это Грейвз вернул ее назад. Как раз вовремя — мимо пронесся лихач. Юноша развернул ее к себе, долго запальчиво что-то говорил, держа ее за плечи, а потом вдруг его лицо оказалось так близко. Она не сразу поняла, что он ее целует. Попыталась пошевелиться, но тело словно набили ватой.

— Грейвз, — поцокал языком Трелони. Из рассеченной брови сочилась кровь, а рука была наспех перемотана и теперь безвольно болталась. — Девушка только избежала поездки на тот свет, а ты лобызаться лезешь.

— На тот свет? — повторила Дарья. Она даже не была уверена, на каком языке говорит. Все смешалось.

— Вы пережили прямую атаку непростительным заклятьем. Еще пару дней, и о Вас будут говорить, как о святой. Мы с Грейвзом торжественно клянемся сохранить Ваш секрет, — улыбнулся он, прижимая здоровую руку к сердцу.

— Секрет?

Вместо ответа Персиваль взял ее руку и вложил в нее что-то холодное. Дарья разжала пальцы и сфокусировалась. В ее ладони лежали остановившиеся часы.

— Крестраж был не очень хорошо сделан, поэтому он… — но Трелони не успел договорить.

Дарья рухнула на колени и застыла.

Так она и сидела на стылой земле, в смеси талого снега и грязи, ни капли не заботясь о сохранности некогда прекрасного вечернего платья. На ее плечи Грейвз накинул свое пальто, прожженное в нескольких местах, изодранное заклятиями, но она все равно дрожала. Хотя, скорее всего, дело было не в холоде. Она и не чувствовала, как замерзают пальцы, как мороз скребет нежную кожу. Просто сидела на корточках, как нищенка, и глотала слезы, покачивая в ладонях разбитые наручные часы.

— Нужно уходить! — крикнул князь Аргутинский. Зазвонили колокола на пожарной каланче. А девушка, подняв лицо к небу, завыла, давясь рыданиями.