3. Заведующий канцелярией

Как бы ни ужасны были слухи, во всем, что касалось России, реальность оказывалась куда более ужасной. Трелони убедился в этом на собственном примере и, будучи наслышаны о заведующем Канцелярией Магии и Колдовства, готовился успокаиваться подарочным огневиски. Альберт был обладателем ловко подвешенного языка и за одни сутки мог провернуть сложнейшие переговоры при условии, что участники переговоров с другой стороны были подстать ему: люди, знавшие цену словам и умевшие разменивать их так, что огромного мастерства стоило заметить подмену. Но Калинцев был... военным. Причем не просто безмозглым воякой, решающим все вопросы горстью солдат или целым гарнизоном, а рано вышедшим в отставку генералом. Это что-то да значило. К тому же Альберт знал, что за недолгое время своего руководства Канцелярией Калинцев успел довести до пара из ушей не одного члена Мирового Магического Сообщества. Трелони был знатоком своего дела, но такие переговоры были все равно, что штурм глухой стены. Это уничтожало всякую надежду и подстегивало азарт. Британец дал себе три дня (его предшественнику понадобился месяц, чтоб уговорить заведующего на разрешение для обмена преподавателями). Провернуть куда более масштабный проект за три дня — это будет лавровой и оливковой и какой-нибудь еще ветвью среди достижений Альберта Трелони. И, конечно, никто не посмеет говорить о нем, как о просто умелом краснобае. Трелони осторожно, авансом, смаковал вкус продвижения по карьерной лестнице, глубоко в душе моля себя не терять голову. Они шли по длинным коридорам Канцелярии, из музыкальных рожков доносились звуки оркестра. Это немного отрезвляло и давало ощущение... возвышенности. Как будто работники Канцелярии делали что-то значительное. Несомненно, одернул себя Трелони, это было так.

Изнутри Канцелярия выглядела величественно. Как музей самой себя. По стенам висели портреты великих магов и очень мало колдографий — о консерватизме русских ходили легенды, вдоль стен стояли обитые темной тканью диванчики, на которых можно было отдохнуть. На специальных табличках были выбиты какие-нибудь факты, Трелони не очень хорошо читал по русски, а слушать перевод Павла не имел ни малейшего желания. Он рассматривал стеклянный потолок, напоминавший галереи Парижа, и пытался понять, по какому алгоритму действовало в этом случае заклятие невидимого расширения. Видимо, их было несколько, разной сложности. В коридорах было темно из-за того, что небо над стеклянным потолком стало неприятно-мутного цвета и не пропускало скудные солнечные лучи, а на освещении явно экономили.

— Почему так темно?— спросил Грейвз, понимая, что с трудом разбирает, куда идти.

— Освещения прибавят в пять,— ответил Павел.— А пока приходится так. Мы испытываем на себе новую систему освещения, чтобы не нужно было махать палочкой, она включается в определенное время и выключается по часам.

— Что может быть проще, чем взмахнуть палочкой?— нахмурился Грейвз и уже было сунул руку во внутренний карман пальто за своей, но Трелони окликнул его, взглядом требуя, чтоб он остановился.

— Ну,— усмехнулся Паша.— Когда-нибудь и взмах палочкой покажется слишком большим усилием. К тому же, над этой системой работает одна моя знакомая и... у нее получается. Так почему бы не порадоваться за нее.

— Постарайся не свернуть шею на радостях,— фыркнул Грейвз.— А что за знакомая?

— Да так...— почесал затылок юноша. В темноте не было видно, как он покраснел. Трелони усмехнулся. Ему нравился этот молодой человек, в нем почти не было ничего русского, только что-то на самой глубине глаз, а так манерами и бойкими жестами он казался вполне себе европейцем или даже американцем. Человек мира, одним словом.

— А чем занимаетесь Вы, Павел?— поинтересовался Альберт.

— Я?— переспросил он, отвлекаясь от беседы с Грейвзом. — Я работаю над решением юридических конфликтов. Магическое право, международное магическое право, — улыбнулся он, не скрывая своего удовольствия от этой работы. Скучнейшего перебирался бумажек, как считал Трелони. — Но работы в этом направлении сейчас мало, поэтому работаю то тут, то там. Если ты работаешь в Российской Канцелярии, то должен уметь все: и в заклятиях разбираться, и играть на балалайке с одной струной.

— Вы выпускник Хогвартса, если я не ошибаюсь, — усмехнулся Трелони, указывая на значок, который юноша гордо носил на лацкане пиджака.

— Да, сэр. Когтевран. А Вы?

— Слизерин.

Они тепло пожали руки. Да, этот молодой человек определенно импонировал Трелони, хотя дружба с Грейвзом его не красила. Ну, что ж... может, хотя бы из этого молодого человека выйдет толк. Про себя Трелони удивился, что имя Павла Кузнецова не встречалось ему ни в одном отчете. Раз уж он провел в Англии несколько лет, то он должен был присутствовать в базе контактных лиц. Хотя, эти русские крайне педантично относились ко всем своим сынам, отправляющимся за границу, и всячески ограждали их от внимания каких бы то ни было «чужих» лиц. Трелони слышал, что русские маги чуть ли не общинами жили, лишь бы их не трогали. Но это было лишь формальностью, требованием начальства. На самом деле это были очень общительные люди, на которых постоянно давили.

Павел довел их до массивных дверей из красного дерева. На них чувствовался добрый десяток защитных заклинаний по всем направлениям. Неудивительно, если за ними вообще никакая магия не будет работать или очень сильно сбоить. Трелони напомнил себе, что они имеют дело с военным, у которого своя система ценностей и другая иерархия проблем, поэтому главным было не провоцировать. Мужчина достал из чемодана папку с бумагами, зажал ее локтем и смерил внимательным взглядом Грейвза. Тот после прогулки на морозном воздухе и оттаивания в стенах Канцелярии выглядет хуже, чем бродячий пес. Волосы всклокоченный, лицо помятое из-за недосыпа, такой же мятый костюм из хорошей черной ткани: недопустимо! Трелони подозвал его к себе и протянул расческу.

— Окажите мне и честь и не позорьте меня.

— Сэр, это Англия славится безупречным вкусом, — нахмурился юноша, но расческу взял. Павел тактично отступил на пару шагов и отвернулся.

— А Америке было чему поучиться прежде, чем начинать революцию. Выглядите, как... — он помотал головой. — Давайте условимся, Персиваль, говорить буду я. Вы сидите и... внимательно слушаете, при этом стараетесь выглядеть солидно. Никакого торга, никаких угроз, знаю я вас, американцев.

— Знаем мы вас, англичан: вместо угроз просто подставите кого-нибудь, — съязвил Грейвз.

— Давайте не здесь,— миролюбиво, но напряженно, улыбнулся Трелони. — Когда закончим здесь, я готов хоть матч-реванш потребовать за это недоразумение сто с лишним лет назад.

— Как скажете, — кивнул Персиваль и вернулся к своему товарищу.

Павел стоял, провалившись к стене, и изо всех сил напрягал слух, чтобы услышать, что происходит в кабинете заведующего канцелярией. Заглушающие заклинания были сильные, ничего не было слышно, но от этого Кузнецов, кажется, еще больше нервничал.

— Что там? — спросил Грейвз.

— Ничего,— помотал он головой. — Как закончите, могу показать вам неплохое место, там можно выпить.

— Не знаю, не уверен насчет Трелони.

— А ты никуда не ходишь без нянечки? — спросил Паша, за что получил в плечо кулаком. — Мистер Трелони, могу я потом забрать Вашего спутника на обзорную экскурсию?

— Конечно, — махнул рукой мужчина, изучая содержимое бумаг. Он знал их наизусть, но никогда не мешало перестраховаться.

На несколько минут все утряслось. Паша и его американский друг обсуждали последний чемпионат квиддича, чем немало раздражали Трелони, который, вообще-то, пытался работать. Иногда мимо них проходили работники Канцелярии. Для себя Грейвз понял, что кабинет заведующего они старались обходить как можно дальше и без необходимости не высовываться. Персиваль пробовал спросить об этом Пашу, но тот отмахнулся, взглядом дав понять, что обсуждать начальство, стоя под самым его носом — не лучшая затея.

Вдруг дверь с грохотом распахнулась, и в коридор вылетела девушка, которую в другой ситуации можно было назвать симпатичной, не кажись она смертельно опасной. Высокая, с правильными, немного округлыми чертами лица, молочной кожей, которая теперь полыхала гневным румянцем. Длинная коса била по спине, как хлыст, когда девушка порывистым шагом направилась к лестнице. Трое мужчин проводили ее взглядом, не силах оторвать от нее глаз. Есть в разгневанных женщинах что-то неотразимое, что приковывает внимание, как пляска солнечного луча на ноже гильотины, который должен вот-вот опуститься поперек Вашего горла.

Первым опомнился Павел. Он сорвался с места и побежал вслед за девушкой, на ходу окликая ее: «Даша!»

Дверь кабинета скрипнула и стукнулась о косяк, как бы спрашивая, есть ли желающие зайти. Трелони стукнул костяшкой по дереву и приоткрыл дверь, про себя удивляясь отсутствию секретаря или еще какого-нибудь помощника. Видимо, вся Канцелярия держалась на Калинцеве. Это плохо: абсолютная власть и абсолютная ответственность, к чему бонусом идет незаменимость Калинцева. Убери его — вся система рухнет. Но не Трелони было нужно беспокоиться. Его дело маленькое — всеми правдами и неправдами получить подпись на документе.

— Войдите, — раздался спокойный раскатистый голос.

— Семен Васильевич Калинцев, — кивнул Трелони, распахнув дверь и остановившись на пороге. — Альберт Трелони из Министерства Магии в Великобритании и Персиваль Грейвз, МАКУСА.

— Я ждал Вас, господа, — произнес человек, стоявший у большого стеклянного окна во всю стену. — Проходите, — он указал на два кресла, стоявшие у большого стола.

Все кабинеты начальства похожи друг на друга. Там есть большое окно, в которое можно выбросить нерадивого сотрудника, просторный стол, подходящий для распятия или четвертования. Обязательно высокие жесткие стены, дающие эхо, чтоб подчиненный слышал каждый удар своего сердца и каждое слово начальства. И, конечно, массивное кресло, чтоб всем было ясно, кто тут главный. В кабинете Калинцева все было так же безукоризненно-минималистично. На рабочем столе лежали несколько перьев и лист бумаги, сам же заведующий Канцелярией вышел навстречу послам и жестом снова указал им на кресла. Всю атмосферу жуткой серьезности портил тонкий аромат парфюма, видимо, оставшийся после той девушки.

Семен Васильевич Калинцев был человеком... внушительным. Достаточно высокого роста, широкоплечий, с ужасающе прямой спиной. Лицо у него было спокойное, моложавое, даже немного дружелюбное, но волосы уже тронула седина. Военный, это читалось во всех чертах. С такими людьми нужно было продолжать гнуть свою линию, несмотря ни на что.

После приветственного рукопожатия Трелони передал ему папку.

— Что это? — поинтересовался заведующий. По-английски он говорил хорошо, почти без акцента.

— То, зачем мы сюда прибыли, — учтиво улыбнулся Трелони. — Вы позволите?

Персиваль занял свободное кресло, в то время, как Альберт и Калинцев обогнули стол. Трелони встал с торца и нескромно «навис» над заведующим Канцелярией. Тот, вроде, не заметил этого моветона.

— Мне говорили, что у вас, господа, дипломатическая миссия, но суть ее мне не сообщили.

— Грин-де-Вальд,— бросил Трелони, распахивая папку и показывая Семену Васильевичу первую страницу.

— Сядьте, — жестко сказал мужчина. Трелони послушно выполнил команду. — Здесь досье на Грин-де-Вальда.

— Да, сэр. На случай, если Вы с ним не знакомы.

— Я с ним знаком, даже очень подробно. После того случая в Дурмстранге, когда по вине Грин-де-Вальда погибли несколько студентов, среди которых был студент из Колдовстворца, наша Канцелярия посылала запрос о суде над Грин-де-Вальдом. Запрос отклонили.

— Да, так точно. То событие рассматривали как несчастный случай. Тем более, Грин-де-Вальд тогда был несовершеннолетним.

— Это важно?

— Да, сэр. В глазах общественности молодость подсудимого имеет вес, — кивнул Альберт.

— И где же теперь он? Чем занимается, раз Вас двоих послали сюда?

— Мировое сообщество озабочено как раз тем, что после того, как Геллерт Грин-де-Вальд покинул Великобританию, несколько месяцев его не могли найти. А потом он объявился в восточной части Европы. Занимался поисками Даров Смерти, многие маги считают их реальными.

— И это Вас беспокоит? — усмехнулся Калинцев.

— Да, сэр. Это беспокоит все мировое магическое сообщество.

— Мировое магическое сообщество постановило самым строгим наказанием для фанатичного убийцы отчисление из школы. Теперь же, когда он занялся археологией, все глаза мира следят за ним. Мне одному интересно, где раньше были ваши глаза и мозги?

— Сэр, в вопросах политики нужно проявлять осторожность, — вмешался Грейвз, за что получил не сильный, но ощутимый разряд того от Трелони.

— Нужно оценивать риск, мистер Грейвз, осознавать свою ответственность и делать то, что должно, не взирая на мнение общественности.

— У Грин-де-Вальда теперь есть еще и последователи, — снова заговорил британец.— Он сеет... идеи. О превосходстве магов. О том, что не нужно скрываться. Пока явной поддержки нет, но люди слушают его. Это еще опаснее, чем все Дары Смерти вместе взятые.

— И чего же мировое сообщество хочет от России? — вскинул бровь Калинцев. — Нас и так тыкают в то, что мы не особо-то и соблюдаем ваш закон о скрытности. Извините, такова уж наша культура. Или вы решили спросить у нас, как люди и маги могут сосуществовать?

— Нам нужно содействие России в поимке Грин-де-Вальда. Он был замечен на границе, так что, скорее всего, он уже в Санкт-Петербурге или...

— Или в Москве. Или в Архангельске. А может, во Владивостоке, — начал перечислять Калинцев, отбивая пальцами такт. Его несогласие с идеей охоты на Грин-де-Вальда было очевидно, но Трелони не отчаивался.

— Сэр, если Вы не хотите предоставлять своих людей, то подпишите другой документ, разрешающий мировому сообществу отправить к вам несколько поисковых групп магов.

Мужчина гневно сверкнул глазами и посмотрел второй документ.

— Исключено, — сказал он. — Мистер Трелони, у меня сейчас полным-полном проблем, связанных с внутренней обстановкой: от придворных до боггартов в подвалах. Почему я должен тратить силы и людей на международный вопрос, над которым ломает головы все мировое сообщество? Я научен таким сотрудничеством и не хочу, чтоб мои люди делали всю грязную работу.

— Тем не менее, если Геллерт Грин-де-Вальд в России, то скоро международная проблема станет Вашей. Я слышал, император не пророчил ничего хорошего вашей Канцелярии, — на всякий случай добавил он.

Калинцев смерил его пристальным взглядом, пододвинул к себе папку с документами и, взяв руки первый лист, принялся оглашать указанные в нем пункты, попутно задавая вопросы. Трелони спокойно и терпеливо отвечал на каждый, делая ссылки на другие документы. Калинцев записывал что-то на отдельном листе и переходил к следующему пункту.

Так прошло несколько часов. Все это время Грейвз сидел неподвижно и, кажется, успел пару раз задремать. Напряженная атмосфера изматывала, и юноша, чтобы отвлечься, думал то о Паше, то о предстоящей пьянке, то о разгневанной девушке в коридоре. И больше всего на свете он не понимал, зачем его отправили в эту командировку. Сидел бы он в своем Нью-Йорке, ловил бы хулиганье, которое пишет непотребства в небе, и двигался бы спокойно по карьерной лестнице. Нет же! Ему приспичило прыгнуть сразу через три ступеньки.

Трелони и Калинцев дошли до последнего пункта. Заведующий Канцелярией отложил последний лист и закрыл папку.

— Приходите через неделю, — сказал он, сжав пальцами переносицу.

— Через неделю? — вскинул брови Трелони. — Сэр, это дело международной важности, нужно действовать с максимальной скоростью.

— Моя подпись ничего не решит. Это дело должен лично просмотреть Его Императорское Величество, после его одобрения все вступит в силу. Неделя — это наикратчайший срок.

— Но Вы ведь можете как-то повлиять? Сократить время на перемещение документа?

— Мистер Трелони, я сделаю все возможное, — сказал он таким тоном, что стало ясно: мировое магическое сообщество во всем виновато само, и Калинцев будет действовать исходя из своих интересов. Трелони кивнул.

— Как скажете. Всего доброго.

— Доброго дня,— сказал он и закрыл за ними дверь, прикладывая для этого больше усилий, чем требовалось.

Трелони и Грейвз переглянулись. Британец выглядел устало, будто всем эти несколько часов работал физически, а не трепал языком.

— Не желаете выпить?— спросил Персиваль. Чисто из вежливости. Ему хотелось хотя бы напоследок доказать свою полезность, хоть от него этого и не требовалось.

— Нет, спасибо. Идите к своему другу. С завтрашнего дня у нас насыщенная программа.

Персиваль кивнул и принялся вертеть головой в поисках кабинета, который назвал ему Паша. Чтобы прийти по адресу, пришлось преодолеть не одну лестницу и галерею. В коридорах было все так же пустынно. По дороге Персивалю встретилась пара пожилых ведьм под вуалями и рыжий длинношерстый кот. Вот уж кто ходил с видом подлинного хозяина.

В кабинете, где работал Паша, было три стола, но кроме самого Кузнецова других работников не было. Все свободное пространство утопало в бумагах, и юноша барахтался в них так, словно пытался похоронить себя заживо.

— Мне все обещают помощника,— сказал он, поймав удивленный взгляд Грейвза. Паша отложил в сторону какой-то документ и достал из-под вороха бумаг пальто. — Пойдем?

— Погоди, — усмехнулся Грейвз и достал из кармана небольшой снежный шар со статуей свободы. — Снега у вас и так хватает, но все же — держи сувенир,— сказал он и щелкнул пальцем по стеклу. Статуя зябко поежилась и принялась кутаться в свою тунику.

Паша усмехнулся и, приняв подарок из рук друга, поставил его себе на стол. На что Грейвз и рассчитывал. Теперь можно было с чистой совестью выпить.

Загрузка...