Путешествия за невидимым врагом

В Индии

Как я уже говорил, в дни приезда в Москву Евгений Никанорович останавливался у меня. Членов моей семьи и меня удивляла невероятная трудоспособность ученого. Каждая минута использовалась им для ведения каких-то записей, приема посетителей, деловых разговоров по телефону. Евгений Никанорович увлекался фото- и киносъемками, изготовлением графических рисунков к своим учебникам, монографиям, успевал писать научные статьи и научно-популярные очерки.

Особенно приятными были встречи за ужином, когда в вечерний час ученый принимал приглашение побыть в кругу нашей семьи за чашкой чая. Большой мастер устного рассказа, общительный и веселый, Павловский быстро находил общий язык со взрослыми и детьми.

Завладев вниманием, он угадывал темы, способные своим содержанием заинтересовать всех. Рассказы его нередко касались описаний поездок по Советскому Союзу и за рубежом. Иногда он приносил кинопроекционный аппарат и показывал на стене фильм, снятый «с руки», или слайды, полученные им во время «хождения за моря», как он называл свои путешествия.

Однажды по совету домашних я расположился за соседним столом, чтобы незаметно записать воспоминания Павловского.

Наблюдательный собеседник тотчас обнаружил мои намерения и, улыбнувшись, осведомился, для каких, собственно, целей я собираюсь делать записи.

— Чтобы передать ваш рассказ друзьям, сотрудникам отдела, которым я уже сообщал не раз о ваших поездках. Но если протестуете, не стану записывать. Прошу извинить…

— Нет, почему, пожалуйста, действуйте! Говорят, интересная, но не записанная мысль часто становится потерянной.

Рассказ в тот вечер касался воспоминаний Павловского о его поездке в Индию.

— Ну вот что, — дотронулся до моей руки Павловский, пригласив глазами сесть за общий стол. — Обещаю через месяц написать очерк о поездке. Согласны? Вот и прекрасно!

— Гостеприимство и дружелюбие индийского народа, — начал Евгений Никанорович, — очаровали меня настолько, что я, как говорят поэты, оставил в этой стране частицу собственного сердца.

В тот вечер мы слушали Павловского до поздней ночи, рассматривая фото, поделки из слоновой кости, диковинные сувениры, книги. Особенно интересна была «мала» — ожерелье, сделанное из коконов шелковичного червя, переплетающихся с красными цветами из материи и стеклярусом.

Каково же было мое удивление, когда ровно через месяц, в очередной приезд в Москву, Евгений Никанорович передал мне толстую тетрадь, сообщив, что это и есть обещанный тогда очерк о поездке в Индию.

— Если дойдут руки, — говорил он, — напишу книгу, а пока пропасть всяких дел! Еду в Таджикистан, а оттуда в Прагу.

Листаю тетрадь и, удивленный обширностью ее содержания, покачиваю головой.

— Не пугайтесь объема: воспоминаниям угаснуть не дано! — улыбается Павловский. — «Умчалися года, но в памяти так живо, так ярко и свежо былое, как вчера…» Кажется, так сказал поэт?! — шутит он.

«…Москву мы покинули 2 января 1947 года на двухмоторном «Дугласе». Вскоре, оставив позади Баку, взяли курс на Тегеран. Пролетая над белыми, как сахар, острыми пиками хребтов Эльбурса, наш самолет забирается на высоту четырех тысяч метров. Через два с половиной часа мы в Тегеране. Отсюда наш путь лежит на Багдад, но в горах снежный ураган. Меняем маршрут и берем курс на хребты Загрош, расположенные в Ираке. Через два часа садимся на аэродром Басры.

Предстоит ночевка. Еще засветло едем в город. На окраине Басры узнаю уже знакомую мне по предыдущей поездке пальмовую рощу. По бокам шоссе выстроились, словно на параде, высокие финиковые пальмы, увенчанные роскошными кронами листьев. Миновав мост через многоводную реку Шатт-эль-Араб, добираемся до гостиницы.

Город состоит из собственно Басры, лежащей у оконечности капала Ашер, где разместился торговый и административный центр, и Маргила — части города, заселенной беднотой.

Пока не стемнело, совершаем экскурсию по прилегающим к гостинице кварталам, которые во время первой поездки посетить не удалось.

По особенностям архитектуры Басра несколько отличается от городов Востока, в которых я побывал раньше. Здесь над тротуарами свисают балкончики вторых этажей, в старых побуревших от солнца домах видны бесконечные переплеты окон, часто с цветными стеклами, террасы с деревянными колоннами. Их сменяют причудливые ниши и плоские черепичные крыши с узорчатыми карнизами. Дома, обветшавшие от времени, кажутся построенными тогда, когда здесь бродили герой сказки «Тысяча и одна ночь».

Груженные мешками ишаки, понукаемые хозяином, сменяются цепочкой идущих верблюдов, спешащих еще до захода солнца в караван-сарай на ночлег. В узком проходе улочки перезвон бубенцов и колокольчиков, висящих на шее некрупных лошадок, отдается громким эхом в ушах прохожих.

Ранним утром добираемся до аэродрома — и снова в путь. Внизу расстилаются бирюзовые просторы Персидского залива. Через два часа полета — непредвиденная посадка. Садимся на аэродроме Бахрейна. Что случилось? Да ничего особенного — в правом моторе оказалась неисправной подача масла. Все в порядке, можно двигаться дальше. Вот и Карачи. Нас просят выйти и пройти пешком в аэропорт. В салоне положено произвести опрыскивание противокомариным препаратом. Под полками и в укромных местах может спрятаться и лететь в самолете комар — переносчик желтой лихорадки.

Вскоре возвращаемся в самолет. Немного терпения, и самолет садится в Дели.

«Так вот она Индия, — думал я, вглядываясь в лица встречавших нас ученых и прохожих. — Сколько красивых лиц!» Чувство искренней симпатии не покидало меня с первого и до последнего дня пребывания в этой прекрасной стране.

Нашу делегацию радушно встречают руководители Всеипдийского научного конгресса, члены советского посольства в Индии. Нам предоставляют номера в первоклассной гостинице, расположенной в Старом Дели — Майдане. Возле гостиницы роскошный сад со множеством цветов и пальм.

Встреча делегации, повседневная забота о делегатах трогают нас своим дружелюбием.

Заседание происходило на открытом воздухе под огромным шатровым покрытием, ограждавшим участников собрания от палящих лучей солнца.

Доклады на конгрессе касались общего развития научных исследований в СССР, работ филиалов Академии наук в республиках Средней Азии, Кавказа, Сибири, Дальнего Востока. Я сообщаю о деятельности Таджикского филиала академии. Мое выступление особенно интересует членов конгресса индийцев, поскольку Таджикская ССР — ближайший сосед Индии. Как председатель президиума филиала, руководивший им 19 лет, я имел возможность полно ответить на многочисленные заданные мне участниками конгресса вопросы.

В своем втором докладе на медицинской сессии конгресса я сообщаю о фактах, связанных с современным состоянием учения о природной очаговости трансмиссивных болезней человека. В качестве иллюстраций подробно останавливаюсь на клещевом возвратном тифе и болезни Боровского — пендинской язве, борьба с которыми успешно осуществляется в Средней Азии.

Конгресс был интересным и для нас, так как индийцы и ученые многих государств мира сделали такие же подробные доклады о состоянии науки в своих странах.

На другой день на заседании Ученого совета Делийского университета делегатам СССР, в том числе и мне, в торжественной обстановке были вручены документы о присуждении каждому из нас почетной степени доктора наук университета.

В Дели мы осматриваем форт Моголов и их дворцы. Знакомимся с библиотекой общества, поддерживающего изучение языка урду, осматриваем мусульманские памятники города.

После посещения ряда научных учреждений Дели, среди которых были и такие, которые заинтересовали меня как паразитолога, делегатов конгресса просят указать, какие из предложенных гостям маршрутов им интересны.

Всех желающих путешествовать по Индии делят па две группы. Каждой из них предоставляют самолет.

Советская делегация по ее просьбе едет на юг Индии. Оттуда наша группа будет продолжать знакомство со страной, совершая переезды по железной дороге и на автомашинах.

Срок пребывания в городах и селах был весьма кратким, но против этого мы не протестуем, поскольку это обстоятельство позволяло посетить нам большее число географических пунктов страны.

Первый этап путешествия начался с полета на четырехмоторном самолете индийской авиакомпании. За три летных часа воздушный корабль доставляет нас из сравнительно прохладного Дели в жаркий и влажный Вомбей. В этом красивом городе мы проводим всего три дня, побывав в микробиологическом институте. Здесь нас интересует производственный цех. В нем готовятся вакцины и лечебные сыворотки. По просьбе делегации нам демонстрируют несложную операцию взятия яда от живой кобры. Яд нужен для приготовления целебной противоядной сыворотки «Антикобра», действенной при лечении последствий укуса змеи.

Двухметровую змею вытаскивают из металлического ящика прямо на ковер, после чего один из сотрудников института прижимает голову кобры к полу, быстро хватает змею за шею и подносит к открытой пасти (в ней было легко заметить пару изогнутых ядовитых зубов) цилиндр, закрытый туго натянутой резиновой пленкой. Как только кобра прокусывает пленку, из каналов ядовитых зубов в цилиндр стекает несколько капель чуть желтоватой и густой, словно глицерин, жидкости. Это и был тог страшный яд, от действия которого человек умирает через несколько часов в муках.

«Использованную» кобру также осторожно возвращают в ящик. Как нам объяснили, после процедуры взятия яда кобра не становится безопасной.

В мешочках-железах у змеи остается еще достаточно большое количество яда.

Мне дарят научную литературу последних лет, образцы противоядных сывороток, действенных при укусах змей, сухой яд кобры для работы отделения ядовитых животных в моем отделе Института имени А. М. Горького в Москве. Подаренный яд был собран и высушен в 1937 году. В 1962 году, то есть спустя 25 лет, я и мои сотрудники[6] изучили поражающую силу яда индийской кобры и установили следующее. Несмотря на некоторое ослабление, яд сохраняет свою токсичность и остается пригодным для экспериментального изучения его физиологических свойств. Эти свойства были нами подробно изучены.

В бомбейском институте для изготовления лечебных препаратов — сывороток и вакцин в конюшнях стоит 151 лошадь, есть обезьянник, змеиный питомник — серпентарий.

Институт привлек к работе крупных специалистов. Индия издревле была очагом ряда тропических болезней и особо опасных инфекций. Кроме посещенного нами института в Бомбее имеются и иные центры борьбы с эпидемиями: в Дели, Калькутте, в других городах страны.

Особо плодотворным явилось открытие У. Н. Брамачари лечебных свойств различных производных сурьмы. Оно составило эпоху в деле борьбы с широко распространенной в те времена в Ассаме и Бенгалии паразитарной болезнью кала-азар. При массовом применении синтетических препаратов сурьмы только в Ассаме в 1938 году удалось спасти от гибели 395 000 больных.

В Бомбее работает известное во всем мире общество естествоиспытателей, существует зоологический музей. Музей полно отображает своеобразие природы Индии и омывающего ее океана. В нем отлично смонтированы ландшафтные панорамы для отдельных крупных животных страны. В шкафах музея выставлены муляжи крупных рыб, отлитых из гипса й раскрашенных красками.

Несмотря на ограниченное время, делегация успевает осмотреть так называемые висячие сады Бомбея, расположенные в самом высоком месте города. Оттуда любуемся Бомбеем и красивой дугообразной набережной океана.

В небольшой город Ананд, отстоящий от Бомбея в 400 километрах к северу, едем поездом. Нас интересует большой сельскохозяйственный колледж и опытные поля, расположенные в нескольких километрах от Ананда. Научно-исследовательская работа, проводимая преподавателями и студентами, носит сугубо практический характер. Результаты работы в области хлопководства, разведения табака, а также животноводства известны далеко за пределами Ананда.

После возвращения в Бомбей наша группа предпринимает продолжительное и интересное автомобильное путешествие по Южной Индии.

Первый участок пролегает между Бомбеем и Пуной. Он составил немногим более 200 километров. Хотя значительная часть дороги проходит через горы, мы уже к полудню прибываем в Пуну. Путешествие кажется необычным и опасным. Непривычным было само движение по левой стороне дороги. Все время казалось, что мы едем неправильно и вот-вот должны столкнуться с встречной машиной. Любые обгоны, превышение скорости, остановки в неподобающих местах здесь широко используются многими водителями.

Путешествие для европейца, не знакомого с индийским образом жизни, усложняется из-за жаркого климата и специфичности южноиндийской пищи. Даже зимой, в декабре — феврале, температура на побережье не спускается днем ниже 30° Ц и ночь не приносит прохлады.

От влажной духоты, изобилия москитов спасают освежительные морские бризы. Зато в горах Декана, особенно в районе Отакамунда, даже в самый разгар лета прохладно, воздух свеж и сух.

Наше дорожное питание состояло из купленных заранее бисквитов, шоколада, консервов и белого хлеба. К ним мы добавляли свежие бананы, апельсины, манго. Местами приходилось пользоваться индийскими блюдами. Острота их увеличивалась с каждой милей, пройденной в южном направлении.

Даже сами индийцы из северных районов, сопровождавшие нас, жаловались на обилие в этих блюдах красного и черного перца, кардамона и других специй.

За это небольшое неудобство в путешествии по югу страны мы получали щедрую компенсацию в виде изумительно красивых мест в городах и на побережье. Вдоль шоссе тянулись ряды пальм, густые рощи мимоз, деревья, на которых резвились обезьяны; кое-где мы видели диких животных, гулявших на свободе.

Славная и многовековая история индийского народа нашла свое выражение в многочисленны# великолепных храмах, сказочно красивых архитектурных памятниках, разбросанных по всему Декану.

Наше пребывание в Пуне было недолгим. Город знаменит учебными и научными заведениями. Это один из старинных и крупных научных центров Индии. Но у нас в программе стояло лишь посещение метеорологического института. Осмотр лабораторий и опытного участка занял три часа.

Переночевав в небольшом городке Бельгаума, мы на следующий день добираемся до Дхарвара — небольшого населенного пункта, известного своими учебными и научно-исследовательскими заведениями.

В окрестностях Дхарвара находится большой техникум и Каннарский университет. Последний — один из наиболее крупных в Индии. В самом Дхарваре расположена большая хлопковая станция, широко известная в стране. На ней проводятся интересные опыты по скрещиванию различных сортов хлопчатника. Персонал станции встречает нас радушно и тепло, забросав вопросами: «Как оплачивается труд колхозника?», «Сколько получает специалист?», «Обязателен ли русский язык, например, в таджикских школах?». Сотрудники станции показывают нам несколько книг и журналов из Советского Союза. Незнание русского языка не позволяет прочесть их, и индийцы говорят о необходимости после каждой статьи краткого резюме на английском языке. Их особенно интересуют произрастающие в СССР культуры длинноволокнистого и цветного хлопка, табачные культуры, рис.

Единственное, что омрачало пребывание в Дхарваре, — изобилие москитов, особенно в ночные часы. Эти насекомые напоминают формой и размерами наших подмосковных комаров, но укусы их гораздо чувствительнее. На месте укуса появлялся красный волдырь величиной со спичечную головку, вызывающий зуд. Защитой от москитов служил полог над кроватью, встречающийся тут не часто. Быстро вращающийся большой вентилятор — фан, укрепленный на потолке, не только способен разгонять москитные тучи, не причиняя насекомым вреда, но и обеспечить к утру вполне солидный кашель и насморк у не привыкших к фану приезжих людей. Отсюда выходит, что путешествие по Южной Индии с ее жарой вовсе не дает гарантии от простудных заболеваний.

Бангалур — большой промышленный город, расположенный примерно в 450 километрах от Дхарвара. На подъезде к нему видим широкую бетонированную магистраль, обсаженную тенистыми манговыми деревьями. На обочине дороги — множество обезьян. Ведут себя они куда дисциплинированнее, чем бродячие собаки. При появлении машины обезьяны отбегают в сторону или забираются на деревья. По обеим сторонам шоссе тянутся поля проса, сахарного тростника, хлопка, в орошаемых местах — риса. Изредка попадаются пирамидальные коричневые бугры в рост человека и выше. Это «замки» термитов.

Реки Декана зимой высыхают или превращаются в небольшие ручейки. Но длинные и прочные мосты над сухими и полусухими руслами говорят о том, какими бурными широкими становятся реки в период половодья.

Бангалур — город солнца и зелени. Он поражает нас своей красотой. Мы любуемся парком Лала Баг и ботаническим садом. В городе много мечетей и индуистских храмов. В одном из них находится знаменитая статуя богини красоты.

Бангалур отделяет от Майсура, места очередной нашей остановки, всего 150 километров. Мчимся с невероятной быстротой, благо шоссе напоминает полированный стол.

Для утоления жажды делаем остановку. В походной палатке приобретаем кокосовые орехи. В этих природных термосах булькает «молоко». С помощью ножа вскрываем орех и добираемся до его содержимого. Жидкость слегка мутная и обладает специфическим привкусом. Количества ее достаточно, чтобы напиться одному человеку.

В Майсур приезжаем вечером. Оставляем багаж в гостинице и спешим добраться до Сагарекского водохранилища (Кришна Сагар), расположенного в 12 километрах от Майсура.

Воскресный вечер привлек сюда многих жителей Майсура. Искусственно созданные каскады и причудливо бьющие фонтаны красиво освещались снизу и с боков разноцветными огнями. На большом озере было устроено катание на лодках и моторных катерах.

В город возвращаемся поздно вечером.

Утром, залитый солнцем, словно в сказке, предстает перед нами Майсур. Город широко раскинулся на плоскогорье Декана, приподнятого в Западных Гатах почти до двух тысяч метров над уровнем океана.

Климат здесь тропический муссонный; среднемесячная температура зимой +30 градусов Ц. За год в штате выпадает до 1500 миллиметров осадков. 80 процентов из них приходится на сезон дождей — май — октябрь.

Красота Майсура — в его тенистых широких улицах, парках, окрашенных в нежные, пастельные тона домах, заросших диким виноградом, густой зелени приусадебных садов и клумбах с удивительно яркими цветами. Все это поражает приезжего. Ему кажется, что он попал не в город, а в огромный парк.

В Майсуре наше внимание привлек фикус бенгалензис, или баньян. Это одно из самых удивительных растений земного шара. Его, бесспорно, следовало бы отнести к редким чудесам света. Случайно занесенные птицами или ветром семена баньяна быстро разрастаются, и молодая поросль постепенно оплетает всю крону дерева-«хозяина». Тонкие ветви, словно змеи, свисают гирляндами и образуют бесчисленные воздушные корни. Добираясь до почвы, они укрепляются в ней и со временем превращаются в толстые стволы, иногда до двух метров в диаметре. От стволов тянутся боковые ветви, хаотически переплетающиеся друг с другом. Иной раз трудно поверить, что вся эта корнестеблевая поросль — всего лишь одно дерево. Известны гиганты, крона которых закрывает площадь до 30 метров.

Город богат памятниками. Дворец бывшего махараджи — еще одно свидетельство блестящих творческих возможностей индийского народа. Дворец выполнен в мавританском стиле. — Снаружи он похож на ларец из слоновой кости. Многочисленные балконы, балкончики, лоджии дворца поддерживаются монументальными колоннами. Все они украшены сплошным кружевом резьбы по алебастру и мрамору.

На склоне горы возле Майсура стоит знаменитая пятиметровая скульптура священного быка Нанди. На нем, по преданию, божество Шива спустился с горы Кайласа — своего обиталища. Скульптура воздвигнута в 1659 году.

Майсур — культурный центр. Здесь сосредоточены учебные заведения, в том числе университет с богатой библиотекой, Восточный научно-исследовательский институт, насчитывающий в своем книгохранилище 12 тысяч древних манускриптов, редчайшие сочинения по искусству и поэзии.

Следующим пунктом нашего маршрута был Хайдарабад. Туда доставляет нас самолет. Еще недавно этот город был столицей феодального княжества Хайдарабад.

Город расположен на правом берегу реки Муси, обильно орошающей землю прибрежных районов. Основан он в конце XVI века Мухаммедом Кули-Кутуб Шахом, правителем королевства Голконда и известным поэтом.

Множество мечетей придают Хайдарабаду мусульманский облик. Тонкие, высокие, словно ракеты на старте, минареты возвышаются над дворцами, домами с плоскими крышами, крепостными стенами.

Улицы города, как и улицы любого южного города Индии, полны ярких красок и разительных контрастов.

Наша машина останавливается возле гостиницы, где в номерах мы находим приют на время пребывания в Хайдарабаде. В номерах постели накрыты противомоскитными пологами.

Вечером делегацию приглашают в Османиа-университет, названный так по имени Низама Османа — основателя мусульманского учебного заведения.

Мы осматриваем огромное и хорошо сконструированное здание библиотеки, факультета искусств и философии.

Меня интересуют кафедры зоологии и ботаники, которым я передаю ряд своих монографий и получаю в обмен книги коллег.

Затем осмотрели развалины легендарной Голконды. Машина поднимается на невысокий холм по спирали. Когда-то этот холм и крепость справедливо считали неприступными. Ее окружают древние и высокие стены. Руины цитадели хранят следы былого величия. Поражает акустика: если хлопнуть в ладоши внизу, возле главных ворот, звук хорошо слышен в самом высоком месте крепости. Такого рода звуковая сигнализация, осуществленная искусными строителями, была нужна для целей обороны.

Следующим этапом нашего путешествия был город Аурангабад, стоящий на реке Кауме — притоке Годавери.

Город окружен стеной с башнями. В нем находятся развалины великолепного дворца Ауренгзеба, служившего местом пребывания его правителей с 1650 по 1657 год. Город — важный торговый центр, известный своим производством цветной шелковой материи, золотой и серебряной парчи, зерна, бумаги, мануфактуры и скобяных товаров. В трех километрах к северу в горах находятся знаменитые буддийские пещерные храмы Аджанты.

Пещеры Аджанты — образец раннего периода буддийского искусства. Датируются они первым столетием христианской эры. Строительство их продолжалось шесть веков. Нет слов описать все виденное здесь.

Первые же пещеры позволяют получить представление о характере остальных пещер и древних монастырей.

Вход в вестибюль — через массивные граненые колонны, покоящиеся па прямоугольных основаниях.

Широкими узорчатыми капителями они поддерживают массив, лежащий над ними нетронутой скалы. Но это лишь зрительное впечатление. И скалы и колонны — одно целое, а пещерный монастырь, в который мы входим, лишь ничтожная выемка в толще горного массива.

В пещере пас поражают искусство, труд, воля и целеустремленность в работе тех, кто создал эти оригинальные памятники, простоявшие века.

Замечательны по тонкости исполнения фрески, покрывающие потолки и часть стен. Фрески сохранились лишь в 13 пещерах. На них изображена история рождения Будды. Художник нарисовал живые сцены дворцовой жизни: танцы девушек под звуки флейты, туалет красавицы, смотрящейся в зеркало. Жанровые сцены, изображение зверей, птиц, цветов, картины вакханалий сплошь покрывают стены, потолки, панели, капители колонн. Замечателен жизненный, радостный тон живописи.

В одном из храмов мы осматриваем две пещеры.

Вход в одну из них через покрытую рисунками небольшую дверь; вход в другую расположен под балконом. Над входом в обеих пещерах большое окно, по форме напоминающее раковину. Все стены и потолок сплошь покрыты узорной резьбой и множеством барельефных изображений буддийских богов.

Признаюсь, когда мы закончили осмотр пещерных храмов и выбрались на яркий свет солнца, я вдохнул полной грудью воздух, радуясь появившейся возможности отряхнуться от мрака подземных храмов.

С нетерпением я ждал знакомства с Бенаресом [Варанаси]. И не потому, что этот город издревле слывет «святым» для индийцев местом, а из-за того, что в нем предстояла встреча с учеными и студенчеством местного университета. Была договоренность о моем выступлении, в котором я обещал рассказать о своих работах по проблеме природной очаговости.

Путь в город пролегал по шоссе, разрезающему рисовые поля, заросли сахарного тростника, мимо домишек и загородных вилл.

Вот и здание университета: солидное, с просторными коридорами и громадным залом. Входим в аудиторию и видим ее переполненной до отказа. Я говорил о советском студенчестве и ученых, отдающих знания, пыл молодости работам, связанным с расцветом Родины, борьбе за здоровье своего народа. Залечив раны войны, наше правительство поставило перед медиками и биологами задачу избавить население от наследия прошлого — малярии. Болезнь была ликвидирована полностью. Я говорил о работах молодежи в экспедициях, о природной очаговости паразитарных заболеваний и борьбе с ними. Призывал к контакту между учеными и студенчеством Индии и учеными Советского Союза.

Осматриваем здания университета, занимающего огромную, обособленную от города территорию, обнесенную высокой стеной. Архитектура зданий как бы перекликается со своеобразием построек города — на зданиях башенки, замысловатая лепка, балкончики и ниши.

Таким же, напоминающим храм или дворец, нам показалось здание библиотеки. Пропахшие специфическим запахом кожаных переплетов, стояли шкафы, заполненные тысячами книг. На стенах карты Индии, фотографии Бенареса, схема планетной системы. В полу первого этажа большая выемка. На дне ее — искусно выполненная из белого мрамора рельефная карта Индии.

Из библиотеки попадаем в старинный «золотой храм». Он как бы втиснут в тесную щель сдвинутых вокруг себя зданий. Это музей, показывающий индуизм в его первозданной форме. Вот площадка, и на ней огромное изваяние бога Шивы в виде красного быка с огромными глазами. А дальше череда скульптур богов, картины и резные барельефы. И кажется, что мы не в храме, а в музее.

Выходим из храма и попадаем на весьма узкую улочку. Здесь сыро, пахнет затхлостью, мрачно.

С трудом выбираемся из разноплеменной толпы и направляемся к считающемуся священным побережью реки Ганга. Нас ждал двухэтажный баркас. Движется баркас невдалеке от берега, так, чтобы видеть панораму всего происходящего на берегу и в водах Ганга.

Прибрежные постройки спускаются уступами прямо к воде. Они великолепны.

Берег реки «подразделен» на ряд набережных, лежащих у подножий низких ступенчатых каменных лестниц, спускающихся с плато, на котором расположен Бенарес. Нам рассказали, что различные участки набережных предоставляются для паломников определенных областей Индии.

Здесь только успевай глядеть по сторонам, чтобы не пропустить того, что, словно в калейдоскопе, происходит и совершается изо дня в день, столетиями во имя сложившихся традиций.

Как известно, заветная мечта индийца — искупаться хотя бы раз в жизни в священных водах Ганга. И к этому стремятся, скопив деньги на дорогу, бредут с посохом и торбой за плечами, пешком издалека, едут на верблюдах и мулах, поездом и самолетом.

Купание начинается ранним утром, когда к реке устремляются толпы людей.

Купальщики окунались с головой и, произнеся молитву, набирали воду в ладони и пили ее. Кое-кто сидел в кресле, укрываясь от солнца под огромным зонтом, оставаясь на каменном уступе прибрежной площадки.

Тут же возле купающихся волны качали группы больших и малых размеров лодок. На многих из них лежали вязанки дров и груды угля. И то и другое загорелые лодочники привозили откуда-то издалека и выгружали на берег. А дальше мы увидели штабеля дров; от них вились к небу клубы черного дыма. То было сожжение трупов, сжигаемых здесь по давно утвердившейся традиции.

Баркас наш пристает к берегу, и мы направляемся в знаменитый обезьяний храм. Он расположен в черте города, близ улицы, примыкающей к университету.

Тут предоставлено полное приволье множеству обезьян. Они встречают туристов, выпрашивают сладости, орехи. Тех, кто медлит с угощением, обезьяны хлопают по карманам, теребят за рукав, проявляя нетерпение и досаду за недогадливость человека, пришедшего в храм их имени. Если прикрикнуть и отогнать попрошайку, раздается его истерический крик.

На окраине города нам показали археологический музей. Он находится по соседству с развалинами древних буддийских монастырей, разрушенных во время нашествия врагов.

В пяти километрах от черты города мы увидели большое каменное сооружение, по форме напоминающее рыцарский шлем-«ступу». По преданию, в ней хранятся части мощей Будды.

Едем дальше, и перед нами вырастает здание нового буддийского храма. В нем расположены настенные фрески, иллюстрирующие жизнь Будды.

Если бы паша делегация располагала временем вдвое большим, чем было рассчитано программой, то и его не хватило бы, чтобы осмотреть все достопримечательности исключительно интересного города.

Вечером самолетом возвращаемся в Дели, а оттуда — на Родину!»

Я привел небольшой отрывок из тетради Павловского, где он описывает путешествие по Индии.

Евгений Никанорович мечтал написать книгу о своих многочисленных путешествиях, но так и не смог осуществить эту мечту.