Путеводная звезда

1

Мэри вздернула подбородок и решительно постучала в дверь кабинета нового хозяина компании. Среди сотрудников о нем ходили самые разные слухи и разговоры. И суть всех их сводилась к тому, что он в своем новом владении, располагавшемся в нью-йоркском пригороде Нью-Рошелле, намерен «беспощадно наводить чистоту и порядок».

Уже в первые недели после его восхождения на капитанский мостик «Трансатлантик шиппинг» компанию покинули многие «члены экипажа»; никто не хотел работать на «тирана», как прозвали его служащие. И вот — на тебе! В такой обстановке Мэри вдруг получает повышение по службе: ее назначили на должность личного помощника нового босса. В течение трех недель она оказалась третьей, кому предлагалось это место. Впрочем, нет, он не предлагал и даже не спрашивал ее, нравится ли ей такая работа. Ей было просто приказано занять эту должность. Тем самым «тиран» ставил ее перед выбором: или она должна подчиниться ему, или покинуть компанию.

Мэри передернуло от этой мысли. Новый босс не понравился ей сразу, как только она увидела его. Но, с другой стороны, ей ни в коем случае нельзя было терять работу.

— Войдите!

Голос был низкий и зычный. Впервые Мэри увидела Кармело Аличени, когда он быстрым и твердым шагом обходил кабинеты «Трансатлантик шиппинг», замечая и моментально оценивая все вокруг. Его черные глаза словно пронзали насквозь каждого сотрудника компании, а некоторых из них от его взгляда даже бросало в дрожь.

Этот высокий, надменный мужчина мог бы сойти за красавца, если бы на его лице не лежала беспросветная тень хмурого недружелюбия. Он производил впечатление сурового и несговорчивого руководителя, и это вызывало у Мэри глубокую неприязнь к нему. Ей нравились доброжелательные и душевные мужчины. Этих качеств явно не хватало ее боссу, но это ничуть его не волновало. По общему мнению служащих «Трансатлантик шиппинг», гораздо больше его волновало другое: как сделать так, чтобы и без того процветающая компания смогла загребать денег еще больше.

Прежде чем открыть дверь, Мэри сделала глубокий вдох и выдох, чтобы унять волнение, потом выпрямилась и, стараясь держаться как можно увереннее, направилась по темно-коричневому ковру к массивному столу. Она впервые оказалась здесь, в «святая святых» компании, и даже при беглом взгляде на обстановку в кабинете — отделка дубом, антикварная мебель — была поражена ее роскошью, хотя какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что кабинет не соответствует вкусу его нового хозяина. Он уже приказал разместить около своего рабочего стола кое-какое новейшее оборудование, которое не вписывалось в консервативный интерьер, созданный по заказу мистера Смита — прежнего руководителя «Трансатлантик шиппинг».

Кармело Аличени, стоявший сбоку от стола, встретил ее неизменно пронизывающим, оценивающим взглядом темно-карих глаз; его черные волосы были гладко зачесаны назад, насупившиеся брови, казалось, сдвинулись в сплошную черную линию. Он было само воплощение угрозы и опасности, и от страха у Мэри сжались плечи.

— Доброе утро, мистер Аличени. — Ей с трудом удалось выдержать спокойный тон.

— Мое почтение, мисс Коул. — Он сделал легкий кивок в ее сторону и указал на стул, стоявший перед столом. — Садитесь… пожалуйста.

Мэри села, но тут же почувствовала себя неловко, потому что ее босс продолжал стоять. Широкоплечий, крепкого телосложения, он был не менее шести футов и трех дюймов ростом, и она продолжала пугливо поеживаться под пронизывающим взглядом его жгуче-карих глаз.

Но, разумеется, она и виду не подавала, что боится его. Вновь вздернув подбородок, Мэри бросила смелый взгляд на хозяина кабинета, приветливо улыбнулась ему и, занеся карандаш над блокнотом, приготовилась записывать под диктовку.

Вся остальная часть дня оказалась для нее сплошной круговертью.

Нужно было стенографировать выступления на заседаниях, оформлять новые приказы и распоряжения, договариваться по телефону о встречах и заниматься отправкой десятков писем и телеграмм. Но эта круговерть ни на йоту не изменила мнение Мэри о новом боссе. Работая бок о бок с ним, она теперь воочию убедилась в его высокомерии и нетерпимом отношении к людям. В то же время она осталась довольна тем, как справлялась со своими обязанностями на новом месте. Разумеется, ей пришлось немало понервничать…

Слава Богу, этот трудовой день закончился для нее благополучно, и теперь можно было со спокойным сердцем отправляться домой. Но не тут-то было. Она уже накинула куртку, когда дверь, соединявшая приемную, где она работала, с офисом шефа, неожиданно распахнулась, и в ее проеме возникла крупная фигура Кармело Аличени.

— Не спешите, мисс Коул, — сказал он. — У нас с вами есть еще работа.

Мэри взглянула на настенные часы и произнесла:

— Я полагала, что мое рабочее время в компании с девяти до пяти. — Ее большие голубые глаза вызывающе взглянули на него. — Уже две минуты шестого. И если вы считаете, что в мои обязанности входит задерживаться на рабочем месте после окончания рабочего дня, я должна уведомить вас о следующем: у меня есть своя личная жизнь, и я ею дорожу.

— Мне все равно, две или двадцать минут шестого, — резко бросил он ей в лицо. — Вы мне нужны.

Если он таким же тоном разговаривал с предыдущими секретаршами, неудивительно, что они уволились, подумала Мэри. Разве нельзя попросить о чем-то спокойно, вежливо вместо того, чтобы орать и приказывать? К сожалению, если она не хочет потерять работу, ей, очевидно, придется свернуть с пути истинного и перейти на путь потворствования злу.

— Очень хорошо, — спокойным голосом ответила она и снова убрала куртку в шкаф. — Для чего я нужна вам? Я выполнила весь объем работы, который вы от меня затребовали.

Он швырнул на ее стол папку и сказал:

— Мне нужно, чтобы этот доклад был готов к шести часам. Не ошибитесь, когда будете перепечатывать цифры. Это очень важно.

Так важно, что без этого может остановиться вся жизнь на земле, ухмыльнулась про себя Мэри, когда босс удалился в свой офис, прикрыв за собой дверь. Она раздраженно откинула назад густые каштановые волосы, подняла телефонную трубку и набрала номер своей соседки по дому.

— Флора, — сказала она, — мне придется задержаться на работе. Вы не смогли бы побыть с Алексом еще какое-то время?

Ей страшно не нравилось оставлять сына одного без надобности хотя бы на минуту. Мэри всегда чувствовала себя виноватой, если обстоятельства порой все-таки толкали ее на такой шаг. Но иного выхода не было. Сын занимал особое место в ее сердце. Ей хотелось создать для него по возможности наилучшие условия в самом начале его жизненного пути, и если для этого нужно много работать, что ж, она готова нести это бремя сколько угодно.

— Ну конечно же я побуду с ним, — тотчас последовал ответ. — Можешь не волноваться, моя милая. Я вовремя разогрею для него ужин…

Флоре нравилось присматривать за Алексом, заботиться о нем. Ее внуки уже достигли подросткового возраста, а ей так хотелось, чтобы в доме жил маленький ребенок. Для Мэри она была как подарок судьбы. Порой ей казалось, что без Флоры она была бы как без рук.

Было почти семь, когда Мэри наконец покинула офис. Кармело Аличени был трудоголиком и считал, что все сотрудники компании должны относиться к работе с таким же рвением; он загружал ее заданиями, которые явно можно было бы отложить до завтра. Она слышала, что в иные дни он уже в шесть часов утра сидел за своим рабочим столом.

У нее не было никаких сведений относительно его семейного статуса: был он женат или не был? Кольцо он не носил, а в разговорах с подчиненными даже высших рангов ни разу и словом не обмолвился о своей личной жизни. Однако это не мешало циркулировать по кабинетам и коридорам «Трансатлантик шиппинг» самым разнообразным слухам и предположениям. Говорили, например, что за ним косяками бегают красивые девочки, что у него есть жена в Италии и любовница в Америке, что он располагает недвижимостью в Лондоне и Новой Зеландии, а также в своей родной Сицилии. Мэри не представляла, как у него могло хватать времени, чтобы уделять внимание и тому, и другому, и десятому…

На следующее утро она приехала на работу без десяти девять, и босс уже поджидал ее.

— Мне было интересно узнать, когда вы появитесь сегодня на своем рабочем месте, — буркнул он резким тоном, и в его темно-карих глазах сверкнули молнии.

Узел его галстука был ослаблен, верхняя пуговичка расстегнута, а взъерошенные густые волосы выглядели так, будто в последние несколько часов он без конца взламывал свою прическу то одной пятерней, то другой. Казалось, он провел эту ночь за рабочим столом, тщетно пытаясь решить неразрешимые проблемы.

— Мне нужен крепкий черный кофе, — жестким тоном отчеканил босс. — И полдюжины сдобных булочек. С черникой. Пожалуйста, позаботьтесь об этом.

Рабочий день начался! Мэри кивнула и сказала:

— Я могла бы заказать вам полный завтрак, если у вас…

— Принесите то, что я попросил, — отрезал он. — И захватите с собой блокнот. У нас тьма работы.

Весь день он был как на взводе, но Мэри изо всех сил старалась сдерживать себя, старалась не сорваться, и это ей вполне удавалось. Несмотря на кипевшую в ней неприязнь, а в иные минуты даже ненависть к этому человеку, внешне она оставалась спокойной, обходительной, вежливой и исполнительной.

К концу недели у нее появилось чувство удовлетворенности. Она стала полностью понимать характер и привычки Кармело Аличени, и в ней затрепетал фитилек надежды, что он доволен ее работой. Его настроение менялось, как цвета светомузыки, но Мэри не обращала на этот феномен босса никакого внимания, и в целом такая тактика срабатывала. Срабатывала до тех пор, пока он не попросил ее однажды опять задержаться на работе.

— Извините, но я не могу, — ответила она твердым голосом. И почему ему вздумалось задерживать ее именно сегодня?

Его нахмурившиеся брови теперь уже привычно для нее слились в сплошную черную линию, из-под которой угрожающе замерцали темно-карие глаза, а плотно сжатые губы медленно разомкнула заряженная гневом фраза:

— Простите, что вы сказали?

— Мне нельзя задерживаться на работе сегодня.

— Полагаю, у вас есть веская причина? — процедил он сквозь зубы.

— Да, для меня она достаточно веская, — не смягчая твердого тона ответила Мэри, и ее подбородок слегка дернулся вверх. — Сегодня день рождения у моего сына.

Он посмотрел на нее как оглушенный громом и после паузы произнес:

— У вас есть сын? Почему меня об этом никто не уведомил, черт возьми? Вы мне не подходите, если собираетесь постоянно брать отгулы или просто задерживаться дома.

— Что значит «постоянно»? Что вы под этим подразумеваете? — В голубых глазах Мэри плеснулось негодование. — Для меня день рождения моего ребенка — особое событие, мистер Аличени. Алексу сегодня исполняется восемь, и он пригласил своих друзей в «Макдоналдс». Я не хочу, чтобы его праздник омрачился моим опозданием, а тем более отсутствием. За все время работы в компании мне пришлось пропустить лишь один день — когда у сына обнаружился аппендицит. И то я взяла этот отгул в счет отпуска.

Она заметила, как в его глазах вспыхнули едва приметные искорки, которые тут же погасли, превратившись в тлеющие угольки сомнения; затем он слегка кивнул и сказал:

— Очень хорошо. Но не могли бы вы заглянуть в офис завтра с утра и уделить мне пару часиков?

Он просил, а не приказывал! Это была хотя и маленькая, но победа! Завтра будет суббота, и у Алекса должна быть футбольная тренировка. Но при сложившихся обстоятельствах Мэри считала неразумным снова отказывать боссу в его просьбе. Флора наверняка согласится приготовить Алексу еду и провести с ним время после тренировки. И она ответила:

— Да, я смогу.

— Хорошо. — Он опять кивнул и отпустил ее домой.

Мэри не переставала удивляться тому, как хорошо владел английским Кармело Аличени. Он говорил почти без акцента. Если бы не его черные волосы и типичная итальянская внешность, она приняла бы его за прирожденного англичанина или американца.

Вне всяких сомнений, это был очень привлекательный мужчина. На него обращали внимание многие, если не большинство женщин компании. И она в том числе. Мэри всегда физически чувствовала его присутствие. Надо было иметь кусок льда вместо сердца, чтобы не замечать его мужской силы и обаяния. Однако, в общем и целом, она видела перед собой не обаятельного представителя сильного пола, а грубого мужика с лицом тирана. Он вызывал в ней отрицательные эмоции с самого начала, и они не изменились по сей день. Ей с трудом верилось, что в этот вечер он так быстро согласился с ее доводами и отказался от мысли задержать ее на работе.

— Ma, у меня еще никогда в жизни не было такой вечеринки, как эта, сегодняшняя, — сказал Алекс, уплетая за обе щеки уже третий гамбургер.

Мэри довольно ухмыльнулась. Она уже оглохла от шума, стоявшего вокруг нее. Все восемь дружков сына говорили одновременно, все были довольны, веселы, по-праздничному возбуждены. Им было в тысячу раз интереснее собраться вместе здесь, в «Макдоналдсе», чем проводить привычную вечеринку дома с поднадоевшим желе и мороженым.

— А кто же из вас, восьмерых счастливчиков, Алекс Коул?

Раздавшийся позади нее низкий голос был очень знаком ей. Мэри обернулась — и в двух футах от себя увидела Кармело Аличени! Ее удивлению не было предела. Его глаза излучали теплое мерцание, а под мышкой была зажата огромная коробка, упакованная в красочную бумагу. Казалось, это был совсем другой человек, совсем не тот, которого она оставила в офисе каких-нибудь два часа назад.

— Мистер Аличени! — воскликнула она. — Что вы здесь делаете? — Мэри даже привстала со стула; ее сердце колотилось, делая тысячу ударов в минуту.

— Я принес подарок для новорожденного. Где он?

При этих словах незнакомца взгляды всех мальчишек устремились на Алекса, который так и вспыхнул от смущения.

— Кто вы? — спросил он и вздернул подбородок точно так же, как это делала его мать.

В их родстве нельзя было сомневаться. Хотя волосы у Алекса были немного темнее, его большие голубые глаза и скулы были в точности такие же, как у Мэри.

— Я начальник твоей мамы, — ответил Кармело Аличени. — Она сказала мне, что сегодня у тебя день рождения. Думаю, тебе это может понравиться. — И он вручил мальчику огромную коробку.

Мэри была просто потрясена происходившим и стояла молча, словно язык проглотила. Нет, это совсем другой человек, мелькнуло опять у нее в голове. Кармело Аличени, которого она знала по работе в компании, никогда бы даже не подумал о том, чтобы купить подарок на день рождения ребенка своей секретарши, не говоря уже о том, чтобы лично доставить и вручить его маленькому виновнику торжества.

— Вы… вы очень добры, — пробормотала она, — но вам не следовало бы делать этого.

В этот момент к ней пришла другая мысль: а что, если он решил просто проверить ее, узнать, правду ли она сказала ему насчет дня рождения сына, когда отказалась задержаться на работе? Но уже через секунду Мэри отбросила эту мысль. Гнусно подозревать человека в том, о чем он сам, возможно, никогда бы даже и не подумал. Так или иначе, она действительно еще очень плохо знала Кармело Аличени. Лишь один фактор не вызывал в ней сомнений: работать с ним вместе было все равно что общаться с самим дьяволом во плоти.

— Я не могу присоединиться к вашей компании, — сказал он. — У меня есть другие дела. Желаю вам веселой вечеринки. И жду вас завтра, мисс Коул, в девять утра на рабочем месте.

— Разумеется. И еще раз благодарю за подарок для сына.

Никто из ребятишек даже не заметил ухода Кармело Аличени, потому что они не сводили глаз с Алекса, а вернее с коробки, которую он распаковывал. Когда он сбросил на пол цветную бумагу, вскрыл коробку и вытащил из нее прямо-таки один к одному настоящий, но только миниатюрный паровоз и несколько вагончиков со всеми деталями, которые мальчишки видели в кино или в реальной жизни, у всех невольно вырвался возглас восхищения. Это был знаменитый игрушечный набор «Трэк-энд-трэйнз» (колея и поезда) — мечта всякого подростка. В коробке было так много блоков железнодорожного полотна, всевозможных вагончиков и передвижных грузовых емкостей, что Мэри подумала: сеть железнодорожных сообщений, которую завтра будет собирать ее сын, займет не только весь пол в его спальне. Поезда Алекса наверняка побегут дальше — в гостиную, прихожую и, может быть, даже в кухню или в ее спальню.

Поначалу она хотела было осторожно внушить сыну, что он не должен принимать столь дорогие подарки от незнакомых людей и что лучше этот набор вернуть его покупателю. Но лицо Алекса светилось такой искренней радостью, таким неподдельным удовольствием, что она прикусила язык и промолчала. В конце концов, если Кармело Аличени решил сделать такой подарок ее сыну, значит, ему так захотелось. А говорить о деньгах тут вообще было бы неуместно. Сумма (какой бы она ни оказалась), потраченная им на эту игрушку, наверняка была каплей в море его финансовых возможностей.

Возможно, преподнеся такой подарок ее сыну, Кармело Аличени хотел таким образом отблагодарить свою секретаршу за усердие в работе. Или, может быть, решил подбросить ей подслащенную пилюлю, чтобы она не отказывала ему в следующий раз, когда у него возникнет очередная необходимость задержать ее на работе. По правде говоря, Мэри не верила, что у ее босса настолько щедрое сердце, что он вдруг решил подарить такую дорогую игрушку ребенку, которого никогда даже не видел. А было ли у него вообще сердце? Но что бы ни двигало им, его необычный поступок принес радость Алексу — маленькому человечку, занимавшему самое главное место в ее жизни.

Когда Мэри явилась в субботу утром на работу, Кармело Аличени уже сидел за своим столом, уйдя с головой в какие-то бумаги. Он сухо поздоровался с ней, и она подумала: неужели это тот же человек, который был вчера в «Макдоналдсе» и проявил такое теплое внимание к ней и ее сыну? Он снова вошел в свою обычную роль руководителя компании, превратился в обычного робота, которому чуждо все естественное, спонтанное, чисто человеческое. Который не может даже беседовать со своими сотрудниками неофициальным языком на неофициальные темы. Тем не менее, когда он в какой-то момент подошел к ней и, опершись одной рукой о стол, а другой взявшись за спинку стула, на котором она сидела, стал наблюдать, как она перепечатывает срочное письмо, в голове у нее мелькнула другая мысль, вчерашняя: под суровой и жесткой наружной оболочкой этого человека таится добрая душа и бьется великодушное, отзывчивое сердце. И именно эта мысль вызвала сейчас чувство, какого она никогда не испытывала к своему боссу раньше: в ней вдруг проснулся интерес к нему как к мужчине, причем интерес сугубо физический и даже, может быть, сексуальный.

— Вы пропустили слово, — спокойным тоном заметил он и указал пальцем на соответствующую строку. — А вот здесь нет запятой… А это слово напечатано с орфографической ошибкой… В чем дело, мисс Коул? — Тон его голоса стал резким и требовательным. — Еще не совсем проснулись? Устали после вчерашнего празднования?

Запах одеколона, которым пользовался Кармело Аличени, напоминал ей аромат сандалового дерева и еще больше притягивал ее к нему, возбуждал, заинтриговывал… При чем тут день рождения? Вчера уже к восьми часам они завершили трапезу в «Макдоналдсе». Неужели до него не дошло, что она делала сегодня с утра опечатки и ошибки только потому, что нервничала? Нервничала из-за него. Нервничала, потому что он волновал, отвлекал, притягивал ее к себе. А ведь до этого дня она всегда перепечатывала любые документы безукоризненно, без единой опечатки или исправления.

Субботнее утро незаметно пролетело, но трудоголик Кармело Аличени все еще не сообщил своей секретарше, до которого часа он собирается держать ее в офисе. Сама Мэри предполагала, что босс отпустит ее не раньше двух. Так оно и получилось. Без четверти два мистер Аличени попросил ее заказать для него ланч и, как только она выполнила его просьбу, сразу отпустил ее домой.

Перед уходом Мэри сказала:

— Извините, мистер Аличени, но, мне кажется, вы слишком перегружаете себя работой. Ваш предшественник так не перенапрягался.

— Вот поэтому-то компания так быстро катилась под гору, — сказал он.

— Что значит «катилась под гору»? Наша компания процветала и даже очень.

— Мистер Смит умел пускать пыль в глаза, он просто пудрил вам мозги. — Кармело Аличени тряхнул головой. — Он не хотел, чтобы его подчиненные были чем-то недовольны, а тем более тревожились за свое будущее. Но если бы он не ушел, через несколько месяцев вы все пополнили бы ряды безработных.

— Неужели, мистер Аличени? — Она нахмурилась и с недоверием взглянула на босса.

— Разумеется, черт возьми! Приобретая «Трансатлантик шиппинг», я, по сути дела, покупал тонущий корабль, а не надежную компанию с устойчивым активным балансом. Но уверяю вас, мисс Коул: я ни за что не допущу, чтобы этот корабль перевернулся и все его пассажиры вместе с экипажем пошли на дно.

Прошло две недели. В пятницу, уже к концу рабочего дня, Кармело Аличени пригласил Мэри к себе в кабинет и сказал:

— В следующий понедельник в Нью-Йорке состоится важная конференция, на которой мне надо присутствовать. Я хотел бы, мисс Коул, чтобы мы поехали на это мероприятие вместе. С вашей помощью мне будет легче разобраться со всеми нужными документами, рассортировать их по проблемам… Словом, придется серьезно поработать, так что в Нью-Рошелл мы вернемся очень поздно вечером, а то и ночью.

— Я полагаю, что не смогу составить вам компанию для такой конференции, — не задумываясь, ответила Мэри.

С момента рождения Алекса по сегодняшний день она еще ни разу никому не позволяла мыть его перед сном и укладывать спать. Ей доставляло огромное удовольствие выполнять эту процедуру самой; проводя вместе с сыном вечерние часы, она как бы искупала свою вину перед ним за то, что на целый день покидала его, когда уезжала утром на работу. Поэтому, чтобы не усугублять эту вину перед Алексом — вину долгого отсутствия, она с ходу отвергла идею босса поехать на конференцию в Нью-Йорк.

Да и что это за конференция, которая продолжается до поздней ночи? Должно быть, мистер Аличени просто пошутил. И она еще раз выразила свое отношение к его предложению словами:

— Я не могу ничего обещать.

— Не можете или не хотите? — Он плотно сжал губы и, не мигая, уставился на нее. — Мисс Коул, вы же понимаете, что мне не составит труда подыскать кого-либо еще на ваше место.

Но угрожающий тон и сами слова босса не испугали Мэри. Хотя бы потому, что она была не из пугливых. И секретарша дерзко бросила в лицо шефу:

— А я в этом очень сомневаюсь. Никто, кроме меня, не смог ужиться с вашими невозможными требованиями. Все секретарши, работавшие до меня, покинули вас.

Его черные брови плотно сомкнулись над сузившимися черно-карими глазами, и он процедил сквозь зубы:

— Вы полагаете, предыдущие секретарши освободили это место именно из-за моих завышенных требований?

Она утвердительно кивнула и ответила:

— Так говорят все в компании.

Кармело Аличени приблизился к ее столу и сказал:

— В таком случае мне следует внести в этот вопрос ясность. Хотя бы для вас, мисс Коул. Они покинули «Трансатлантик шиппинг» не потому, что не сработались со мной, а потому, что я уволил их из-за несоответствия занимаемой должности.

Голубые глаза Мэри на мгновение ярко вспыхнули и тут же погасли, а в следующее мгновение босс услышал ее слова:

— Возможно, между вашим понятием несоответствия и тем, что мы, секретарши, называем несправедливыми требованиями, существует значительная разница.

Его глаза сузились еще больше, превратившись в две мерцающие щелки, и он с плохо скрываемым раздражением сказал:

— Мне кажется, я в любой ситуации стараюсь поступать благоразумно и справедливо. Но если вы полагаете, что, обращаясь к вам время от времени с просьбой поработать еще несколько дополнительных часов за приличное вознаграждение, я поступаю несправедливо, тогда вы можете сейчас же одеться и тоже, как ваши предшественницы, покинуть этот тонущий корабль. Я не держу вас.

Мэри не могла понять, как она оказалась в такой неприятной ситуации, когда босс открыто заявил, что может обойтись и без нее. Конечно же, ей не следовало разговаривать с ним таким тоном. Ведь, в конце концов, он сохранил за ней рабочее место в компании и даже повысил в должности. И она поспешила согласиться с его предложением:

— Ну хорошо, я готова сопровождать вас на конференцию.

— Вот и прекрасно. — Он кивнул и вернулся в свой кабинет.

В конце рабочего дня Кармело Аличени сказал Мэри:

— Мисс Коул, конференция начнется в два часа. Наденьте ваш самый элегантный официальный костюм и не забудьте захватить с собой — на всякий случай — не менее элегантное вечернее платье.

В ее голове тихонько дзинькнул предупредительный колокольчик. Она вопросительно посмотрела на босса и настороженно спросила:

— Вечернее платье?

— Именно.

Уже направляясь к своей машине, Мэри подумала: что-то во всей этой затее с поездкой на конференцию в Нью-Йорк не совсем так, что-то где-то не стыкуется даже по простой логике. К примеру, эта его идея с вечерним платьем. Похоже, ему больше нужен был не личный помощник в ее лице, а личная партнерша, или, если выразиться точнее, напарница. Но она не была уверена, что хотела бы сыграть для босса эту роль. Однако беда была в том, что она уже согласилась сопровождать его в поездке. Поезд уже ушел.