Путь Хранителя. Финал

Глава 14

В этот момент опасного пикирования самолета я осознал, что Коновницын прав. Опять. Момент для столкновения со старухой идеальнее не придумаешь.

Важный игрок Высших в лице Вельяминова мертв, его сила и влияние утрачено, а совет бояр уничтожен. Лишившись верхушки пищевой цепочки первый Оракул не сможет перебросить массовое подкрепление к Карелии.

Остаются только другие Оракулы и их Стражи.

Дабы избежать заражения своего ненаглядного астрала старуха наделила меня лазурной энергией безо всяких условий. И пусть я не способен ее контролировать, дарованного временного бессмертия мне будет более чем достаточно. В худшем случае я потеряю контроль и стану опасным для окружающих. Конь все равно не помрет, а Апельсин сам принял решение рисковать жизнью.

Да и сам оранжевый сейчас куда сильнее чем обычно, временное слияние всех частей Тринадцатого воедино делает из Апельсина поистине ужасающего противника.

Сама же первый Оракул уязвима сейчас как никогда. Не знаю откуда, но я четко уверен в этом. Я чувствую ее слабость, злость и волнение.

И, что самое главное, без чего все остальные факты не имели бы никакого значения. Я знаю куда первый Оракул направляется. Причина в Амулете матери или в заёмной Лазурной энергии, но между нами со старухой образовалась связь.

Двусторонняя, к сожалению.

— Она знает, что мы идем за ней, — сказал я и плюхнулся на кресло, убедившись, что самолет прекратил снижение.

— Ты уверен в ее местоположении?

— Абсолютно, — на миг прикрыв глаза ответил я.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Коновницын, — тем больше причин продолжать.

— Почему?

— Первый Оракул сейчас уязвима, и она это прекрасно понимает. Знает, что мы идем следом за ней и даже не смотря на все это, не отступает. Это означает что ее цель невероятно важна и стоит риска собственной жизни, — задумчиво потирая тонкую бородку пояснил Конь.

— Давай кое-что проясним, боярин, — не сводя взгляда с задумчивых глаз Коновницына сказал я, — время переговоров со старухой прошло. Я лечу чтобы убить ее. И если к мотивации Апельсина убивать последователей Высших, как ни странно, у меня вопросов нет. То к тебе...

— Не доверяешь мне? — вызывающе поднял бровь Коновницын, улыбаясь уголками губ.

Учитывая историю наших взаимоотношений, самый эгоистичный человек которого я знаю еще смеет спрашивать.

— Есть основания, — пожал я плечами, — что будет если посреди боя, например, старуха предложит тебе стать Абсолютом?

— Исключено, — вздохнул Конь и добавил, — к сожалению. Если бы это было возможно, она бы давно это сделала, чтобы избавиться от меня. Я совсем не такой как твой дед, Марк. Став Абсолютом, я бы незамедлительно покинул этот мир, а не остался его спасать.

На долгую минуту повисло напряженное молчание. Я не сомневался ни в едином слове, которое говорил Коновницын. Боярин умеет ловко манипулировать другими и использовать недосказанность и полуправду, но прямой лжи его кодекс не позволяет.

Теперь я начинаю еще лучше понимать за что мой дед так уважал его.

И, получается, мой старик, действительно став Абсолютом предпочел остаться, а не уйти...

— Ты действительно веришь, что рай, о котором мечтала твоя община находится в глубоком астрале?

— Я знаю это, — не отводя взгляда сказал Коновницын с легкой грустью в голосе, — но сейчас важно не это, Марк. Мы уже начали снижаться, время поджимает. Ты должен еще кое-что узнать у лазурной энергии. Как только она выветрится из твоего организма, ты можешь умереть.

— Чего? — напрягся я.

— Внедряясь в твое тело, Лазурь видоизменила твои энергоканалы и астральную сетку под себя, не считаясь с последствиями для организма. Сейчас, твое поврежденное тело защищено лазурью, но как только ты останешься без нее, тебя накроет ломка и тело либо сможет адаптироваться, либо погибнет пытаясь.

— Не самая приятная перспектива, — лишь усмехнулся я, тщетно пытаясь оценить возможные повреждения заранее.

— Отнесись к этому серьезнее, Марк, — нахмурившись проговорил Конь, — Апельсин пережил ломку, только потому что каким-то чудом смог вживить частицу Лазури себе в источник. Но ни он сам, ни Тринадцатый, ни я не знаем, как именно он это сделал. Два других тела Тринадцатого которые пытались это повторить погибли. Мне знакомы еще девять «счастливчиков» кто умудрялся заполучить Лазурь, я не знаю, что с ними стало в итоге, но за последний век я не встречал никого из них.

Куда уж серьезнее. Пусть внешне я и смог сохранить полную невозмутимость, но внутри себя я уже прогнал все доступные мне варианты и успел прийти к единственному разумному выводу.

Забить и сконцентрироваться на предстоящем сражении. Какой смысл думать о последствиях выветривания Лазури, если в данный момент я не могу на них повлиять? У меня нет ни толковой информации, ни времени ее собирать.

Будем решать проблемы по мере их поступления, и сейчас самая актуальная из них успеть нагнать старуху вовремя и остановить ее. Пусть я и сказал, что лечу убить тварь, но сомневаюсь, что это вообще возможно сделать с существом, которое способно мгновенно телепортироваться.

Без Амулета матери я даже в Астрал уйти не смогу.

Но это вовсе не значит, что у меня нет идей как нивелировать ее преимущество. Только вот сработают ли они надо проверять на практике. От нетерпения мурашки пробежали по телу, а улыбка не сходила с лица.

С того самого момента как я ощутил себя бессмертным благодаря Лазури, мне не терпится пустить эту могущественную силу в ход. Увидеть лицо старухи, когда ее собственная сила обрушится против нее самой, вот о чем я могу думать сейчас.

Вот что важно.

А с ломкой разберемся потом. Если уж Апельсинчик нашел способ выжить, то я и подавно справлюсь.

— Да-да, — вздохнул я и мне в голову пришел единственный вопрос, который меня интересовал по этой теме, — сколько у меня времени?

— Зависит от того, как активно будешь использовать Лазурь и... — начал загибать пальцы и ходить вокруг да около Коновницын, но увидев мой взгляд тяжело выдохнул и сказал коротко, — неделя, максимум.

— Вполне достаточно, — удовлетворенно кивнул я.

Остаток полета мы провели в полной тишине.

Ледяной ветер протяжно завывал и разносил опавшую листву по лесу. Звук водопада эхом разносился по местности. Звуки птиц умиротворяюще звучали над головой.

Лишь едва слышное бормотание сгорбленного силуэта в мантии смело нарушать звуки природной гармонии в этой Карельской глуши.

Евгения Жукова с трудом разлепила глаза и с облегчением осознала, что смогла проснуться. Адский калейдоскоп кошмаров, который преследовал девушку каждый раз стоило ей закрыть глаза отступил и ему на смену пришла реальность.

Но и она сейчас была похожа на кошмар не меньше, чем ее сны.

— Где я? — недовольно выкрикнула девушка и попыталась встать.

Не получилось. Руки и ноги были связаны невидимой нитью, тело ныло от недавнего болезненного боя с этим ублюдком Марком, в котором...

В этот миг глубокие голубые глаза Евгении Жуковой округлились в приступе ярости, потому что она наконец вспомнила что произошло.

Вспомнила как она вместе с первым Оракулом ворвалась в секретное помещение боярского совета. Как она пыталась отобрать Амулет и в итоге была предательски парализована старой кошелкой, но нашла в себе силы нырнуть в астрал чтобы раз и навсегда покончить с Марком, который продолжал уничтожать все ради чего девушка так старалась, Марком, из-за которого погиб ее отец.

Собрав последние крупицы сил, Евгения нырнула в астрал и удачно оказалась за спиной ничего не подозревающего ненавистного брата. Но в последний момент случилось невероятное. То, что противоречило всему, что Евгения Жукова успела узнать. Астральный Страж ее Ордена защитил Марка.

Но все это меркло по сравнению с тем, что случилось потом. Первый Оракул, которого Евгения считала мудрейшим существом на планете, главным посланником воли Высших, объявила ее Орден предателями.

Орден, который пожертвовал всем. Бабушка Евгении не получила поддержки от совета и была брошена на произвол судьбы. Мать Евгении, которая отдала свою жизнь, чтобы предупредить остальных об опасности. И, наконец, сама Евгения, которая прошла через ад, спасаясь от Бориса Жукова и собственноручно разработала план по его уничтожению и успешно его выполнила.

И после всего, что ее Карельскому Ордену пришлось пережить, старая кошелка посмела назвать их предателями. После этого воспоминания Евгении обрываются, но кое в чем она была абсолютно уверена, первый Оракул нарушила одно из самых главных правил каждого Ордена — она подняла руку на своих.

Даже бессмертному первому Оракулу недопустимо подобное.

— Выходи, тварь, — прошипела Евгения тщетно пытаясь перевернуться и увеличить обзор, но тело не слушалось, будто парализованное, но целеустремленная девушка не сдавалась, — я знаю, что ты здесь. Я слышу мерзкий старушечий шелест.

Стоило Евгении Жуковой это сказать как все пространство вокруг накрыла тишина. Неестественная и пробирающая до глубины души. Казалось, будто весь мир замер в страхе перед существом, чей покой посмели потревожить.

— Помолчи, предательское дитя, — раздался позади девушки угрожающий шелест, — побереги силы, они тебе еще понадобятся.

— Обойдешься, чтобы меня заткнуть, придется убить, — ничуть не испугалась Евгения и продолжила попытки пошевелиться.

Ее страж был мертв, ее отец был мертв, амулет матери был в руках проклятого Марка, а дело Высших и служение Ордену, которому она отдала всю себя без остатка обернулось очередным предательством.

Девушке уже нечего было терять. Единственным шансом было уличить перед советом Оракулов старую кошелку в превышении полномочий. Что она вообще себе позволяет? Неужели даже госпожа первый Оракул на стороне врагов? Как она посмела даже подумать о том, чтобы убить ее Высшего.

От одной мысли об этом Евгению окутывала ярость, по своей силе перекрывающая ненависть к брату. Высший был не просто тем, чей сон Карельский Орден дал обет защищать. Высший был частью Евгении. Будучи последним членом Ордена, последние дни она особенно остро чувствовала связь с ним.

Размытые обрывки воспоминаний, заглушенные отголоски эмоции, стремления и мечты Высшего существа протекали сквозь Евгению вместе с лазурной силой ее Высшего. Она четко знала, что он настоящий и родной, даже будучи с ним не знакомой, она любила его всем сердцем.

И старая кошелка собиралась убить его и окончательно уничтожить Карельский Орден. Завершить то, что не смог даже Борис Жуков.

— Еще рано умирать, предательское дитя, ты мне еще нужна, — вновь пронзительно прошелестела первый Оракул, — сначала ты поможешь мне убить твоего Высшего, пока он не проснулся, но не переживай, потом ты отправишься вслед за ним, как и полагается верному последователю.

— Что ты такое говоришь... — от безысходности сменила тактику Евгения, — зачем тебе это? Когда остальные Оракулы узнают что ты нарушила кодекс...

— Ко-о-одекс, — мерзко посмеиваясь протянула первый Оракул, — глупое дитя. Кто думаешь писал этот кодекс?

Незримая подавляющая энергия сдавила Евгению с новой силой, причиняя невообразимые страдания, проникая в глубины мозга и лишая всякой воли.

От острого приступа боли у Евгении Жуковой не нашлось сил даже чтобы закричать. Ее тело изогнулось дугой, а из широко раскрытого рта доносились лишь хрипы.

— Я и есть кодекс, судья и палач, смертное дитя, — добавил оглушающий голос, — твоя работа повиноваться и делать то, что тебе велено. Смиренно прими свою судьбу, как сделал твой бесполезный отец и последние часы твоей жизни пройдут в спокойствии, а не боли.

— Отец... — со слезами на глазах выдавила из себя Евгения и поняла, что сковывающая сила ослабила хватку.

«Я в тебя верю, дочка». «Ты особенная девочка, Женечка». «Ты сильная, прямо как твоя мама».

Теплые фразы поддержки покойного Игоря Жукова всплывали в воспоминаниях Евгении одна за одной и растекались по телу приятным теплом.

Дышать становилось все легче с каждой секундой. Так продолжалось пока боль не отступила окончательно и Евгения Жукова вибрируя от ярости поднялась на ноги и обернулась.

— Смиренно прими свою судьбу и сдохни, — прорычала девушка в сторону замершего напротив нее сгорбленного силуэта и рванула в атаку.