Путь Пилигрима

•••
Глава восьмая
•••

Их было четырнадцать человек, собравшихся в небольшом складском помещении вокруг стола, составленного из двух маленьких столов.

Это были лидеры Сопротивления региона Большого Лондона, как утверждал Питер. Но Шейн сомневался на этот счет. Сам Питер, без сомнения, входил в руководство, будучи влиятельной фигурой, хотя оказалось, что он не является местным лидером миланской группы, похитившей Шейна после того, как он спас Марию от алаагов. Марии, которую он надеялся каким-то образом спасти именно от такой вещи, там не было.

Комната освещалась не электричеством от велосипедного генератора, а керосиновыми лампами, стоящими на длинном рабочем столе,- лампами, фитили которых шипели и мерцали под стеклянными колпаками. Свет от них казался не менее ярким, чем от такого же количества стоваттных электрических лампочек, поэтому Шейн натянул края капюшона налицо.

Остальные, и Питер в том числе, уже сидели за столом. Только Шейн оставался стоять. Ему никогда в жизни не доводилось делать ничего подобного, и в этот момент он ощущал внутри пустоту - чувство изолированности, завладевшее им, как только он увидел этих людей.

– Тебе надо будет убедить их,- сказал ему Питер по дороге на эту встречу.

Но такого рода конфронтация была вовсе не для него. Он инстинктивно понимал это. Он всегда старался избегать толпы и сборищ. Он был одиночкой и мог с успехом вести разговор или спор один на один, но никогда не испытывал желания обращаться ко многим людям сразу. Оказаться в такой ситуации было своего рода насмешкой, если принять во внимание его инстинкт избегать группировок и организаций. Похоже, события стремятся увести его от этого инстинкта с того самого момента, когда он нацарапал фигурку Пилигрима на стене в Аалборге.

Единственный шанс, подумал он, глядя на их лица,- это быть самим собой, дать свободно излиться словам и не пытаться спрятать свою особую суть. Он никогда не сможет быть одним из них, поэтому не стоит и пытаться. У него никогда это не получалось в детские годы и в школе, не получится и сейчас. Может, хотя бы некоторые из них поймут, что значит быть другим и выделяться из общей массы людей.

– …Мы здесь в полной безопасности,- говорил Питер с дальнего конца самодельного стола для переговоров, глядя на Шейна, стоявшего у противоположного конца.- Можешь сейчас снять капюшон, чтобы все увидели тебя. Садись.

– Нет,- произнес Шейн.

Отрицание было рефлекторным - едва не инстинктивным в желании защититься. Но в тот момент, когда слово слетело с губ, Шейн точно знал, почему произнес его.

Он увидел, что все в упор смотрят на него.

– Найди я какой-то способ,- сказал он, нарочито обращаясь к Питеру и продолжая стоять,- я бы стер свою внешность из вашей памяти. Я знаю алаагов лучше, чем кто-либо из вас. Можете этому верить или нет - это ваше дело. Если вы в это поверите, то поймете, что выиграете от сотрудничества со мной; но я потеряю все, если один из вас когда-то окончит свою жизнь, перед тем опознав меня. Так что либо я буду вести с вами дела, не открывая лица, либо не буду вовсе.

– В таком случае, какие же дела мы собираемся вести вместе? - спросил Питер.- Именно это мы хотим услышать.

Сидя на дальнем конце стола, Питер не очень-то походил на человека, наделенного властью над всеми присутствующими, некоторые из которых вступили уже во вторую половину жизни и больше походили на лидеров, чем он. По-мальчишески круглолицый и круглоголовый, с короткими прямыми волосами, на вид лет двадцати с небольшим, он был все же, видимо, старше, судя по авторитету, которым пользовался у этих людей, а также у тех, с которыми Шейн видел его в Милане.

– Я собираюсь предложить вам план избавления от алаагов,- начал Шейн.- То самое, что вы и другие вроде вас пытаются сделать со времени высадки пришельцев, но без особого успеха, если не считать посиделок и разговоров или разрисовывания стен…

За столом послышался ропот, напоминающий ворчание. Лица не выражали приветливости.

– Нравится вам или нет, но это факт,- сказал Шейн.- Повторяю, я знаю алаагов. С моей помощью у вас появится надежда. Без меня у вас не больше того, что вы имели всегда,- а это совсем ничего. Ваше положение здесь не внушает энтузиазма. Я много думал, прежде чем решиться снова пойти на контакт с людьми.

Он помолчал. Никто не заговорил.

– Хочу, чтобы вы полностью уяснили себе ситуацию,- продолжал он.- Я могу вам помочь, но мне придется жизнь на это положить. Я знаю. Вы все делаете то же самое. Но вы сделали свой выбор. Для меня работать с вами означает рисковать так, как никому из вас, и от вас зависит, пойду ли я на это. Это зависит, в сущности, от того, сможем ли мы договориться работать вместе на моих условиях.

Он снова помолчал.

– Вы похожи на шпиона чужаков,- сказал человек лет сорока с лишним, с тяжелой челюстью, сидящий слева от Шейна, посредине стола. Шейн рассмеялся, и горечь этого смеха поднялась из желудка в горло подобно изжоге.

– Вот прекрасный пример того, почему вам никогда не удавалось самостоятельно совершить нечто значительное против алаагов и никогда не удастся,- заметил он.- Именно ваша позиция делает вас беспомощными там, где дело касается чужаков. Вы никак не можете отказаться от мысли, что равны им, с той только разницей, что они имеют колоссальные преимущества в технологии над всем, что когда-либо создало человечество. Вы думаете, что они, в основном под броней и без оружия, нам ровня…

– А что, разве нет? - прервал его мужчина с тяжелой челюстью.- Всего лишь чуть больший рост и лишние мускулы - в этом вся разница, а ведут себя, как будто они боги, а мы - грязь у них под ногами!

– Возможно.- Шейн покачал головой.- Дело не в том,- сказал он,- равны ли вы им на самом деле, а в том, что вы думаете, что равны. В результате вы считаете само собой разумеющимся, что они думают о вас то же самое, а это настолько далеко от их образа мыслей, что им трудно было бы понять, как вы могли вообразить нечто подобное.- Он сделал паузу. Доходит ли до них хоть какой-то смысл? Он продолжал: -Для вас имело бы смысл послать шпиона на поиск возмутителей спокойствия среди подчиненного народа. Для них… вы бы послали лабораторную мышь шпионить за другими мышами? Может ли мышь быть шпионом? А если да, то что могла бы она сообщить вам, кроме того, что другие ее сородичи находятся в комнате,- а вы об этом и так знаете. Рано или поздно с помощью яда или мышеловок вы отделаетесь от мышей, так зачем заниматься чепухой и посылать такого же зверя, чтобы «шпионить» за ними?

Шейн перестал говорить. Сидящие вокруг стола смотрели на него и долго хранили молчание. Потом заговорил Питер.

– Прошу прощения, соратники по Сопротивлению,- начал он.- Я пригласил вас сюда на встречу с этим человеком, называющим себя Пилигримом, потому что считал, что он может быть полезен в нашем деле. Я все еще так думаю. Очень полезным. Но я понятия не имел, что он начнет с того, что станет оскорблять нас. По сути дела, я не вижу причины и смысла в его поведении, даже сейчас. В чем дело, Пилигрим?

– Дело в том, что наш разговор не имеет смысла, пока мне не достучаться до вас на том уровне, где ваше сознание было зашорено с самого начала,- отвечал Шейн.- Вам придется взглянуть в лицо некоторым фактам и избавиться от определенных иллюзий, и первая из них - это мечта о том, что однажды вы сможете сразиться с чужаками и победить их. Запомните: будь на Земле только один алааг, окруженный стеной из живой человеческой плоти, обновляемой с той же скоростью, с какой он убивал бы этих людей, вы не смогли бы даже сдержать его, не то что - победить.

– Будь он только один, все равно стоило б затевать дело,- выкрикнул маленький человечек со сморщенным, как высушенное яблоко, лицом, сидящий за мужчиной с тяжелой челюстью.

– Это верно,- сказала тучная женщина с обвисшими щеками.- Рано или поздно у его оружия должно иссякнуть питание.

– Вы знаете наверняка, что должно иссякнуть, или только предполагаете? - парировал Шейн.- Понимаете? Это человеческое предположение. Я живу с алаагами более двух лет и не стал бы утверждать, что у них что-то может иссякнуть. Нет, по сути дела, я предполагаю, что их энергия может кончиться после того, как погибнет последний житель Земли.

– Тогда что вы пытаетесь внушить нам? - спросил мужчина с тяжелой челюстью.- Что мы не можем победить?

– Только не в открытом бою с ними, нет. Никогда,- сказал Шейн.- Вы никогда не сможете уничтожить алаагов. Но что вы можете сделать - это хитростью заставить их покинуть нашу планету и отправиться в другое место.

– Отправиться в другое место? Куда? - Женский голос раздался справа от Шейна, и он, пока переводил взгляд, не успел понять, какая из трех сидящих рядом с ним женщин говорит.

– Кто знает? - вымолвил Шейн.- Туда, где они найдут другую расу для порабощения, которой более выгодно владеть, чем нами.

Мужчина с тяжелой челюстью фыркнул и откинулся в кресле.

– Просто попросить их убраться, полагаю? - сказал он.

– Нет,- ответил Шейн.- Гораздо больше. Чтобы совершить задуманное, придется сделать многое - и это будет трудная и опасная работа.

Он помолчал и обвел взглядом всех сидящих за столом.

– Теперь скажите мне,- медленно произнес он.- Вы были готовы отдать свои жизни в борьбе с алаагами, если бы имелся какой-то реальный план. Вы все еще готовы сделать это?

Все молчали, но выражение лиц было красноречивее ответа.

– Хорошо,- вымолвил Шейн.- Тогда приступим. То, что я вам предложу, может не получиться. Но может и получиться, ибо это больше того, что способны были придумать вы или ваши соратники за два с половиной года. И повторяю: чтобы был шанс воспользоваться этим, вы должны принять меня таким, какой я есть - не задавая вопросов о моей персоне,- и верить тому, что я рассказываю об алаагах. Неужели это не стоит вашего внимания, если есть хотя бы один шанс на успех того, что вы так долго и безуспешно пытаетесь совершить?

Тишина, потом раздался голос человека с тяжелой челюстью:

– Вы должны обосновать причины, которые заставят нас пойти с вами.

– Хорошо,- сказал Шейн.- Вот что. Вы не в состоянии бороться с алаагами самостоятельно. Но если вы прислушаетесь ко мне, думаю, я смогу показать вам, как заставить их бороться против себя самих, используя в своих целях то, кем они являются на самом деле, и то, что у них на уме.

Никто не проронил ни слова.

– Ну что? - спросил Шейн через минуту.- Это достаточное основание, чтобы поверить моим словам?

Питер тоже ничего не говорил. Он продолжал сидеть как-то неловко, боком, скрестив ноги. Казалось, он вот-вот улыбнется.

– Хорошо,- проговорил наконец человек с тяжелой челюстью.- Послушаем тебя. Если смогу поверить, то пойду с тобой.

Медленно, один за другим, сидящие за столом невнятно произносили слова согласия.

– Кто-то по-прежнему не готов слушать и признать, что я знаю, о чем говорю? - спросил Шейн.

Ни один не пошевелился и не заговорил.

– Отлично,- сказал Шейн.- Теперь вернусь к тому, о чем говорил в самом начале. Вы привыкли считать алаагов ровней себе и предполагали, что и они считают так же. Это неверно. Они называют вас зверями и не только считают таковыми, но и не могли бы себе представить что-либо другое. И еще, в противоположность вашим убеждениям, причина того, что они думают так,- вовсе не в их превосходстве в боевой технике и доспехах, они принимают это как должное, как некое данное преимущество высших существ вроде них самих.- Он помолчал, улыбаясь.- Вы хоть понимаете, почему они так мало о вас думают? Настолько мало, что фактически даже не сделали серьезной попытки избавиться от вам подобных - тех, кто собирается группами, чтобы разработать план борьбы против них?

– Погодите немного,- сказала тучная женщина,- не хотите же вы сказать, что они не собираются избавляться от нас, людей Сопротивления?

– Разумеется, да - когда натыкаются на ваши рисунки на стенах или нарушение одного из своих законов. Но они знают, а вы - нет, что вы не в состоянии нанести им ощутимый вред. Поэтому ваша конспирация и организационные действия по большей части не нужны. Алааги уничтожат вас, когда раскроют, но не потому, что считают опасными, а потому, что считают ненормальным любого, кто не подчиняется закону; а ненормальные животные должны быть уничтожены прежде, чем заразят себе подобных. Вот и все.

Он помолчал, чтобы дать им еще одну возможность возразить. Никто не заговорил.

– Давайте вернемся к вопросу о том, почему алааги считают само собой разумеющимся, что вы - низшая раса животных. С их точки зрения, все признаки указывают на это. До их пришествия преступления были обычной вещью во всех частях нашего света. Для алаага любое преступление - даже крошечная ложь - немыслимо. Вы знаете почему?

– Мы не знали, что они не лгут,- вставил Питер.

– Зато я знаю, и вам лучше уж поверить мне на слово,- сказал Шейн.- Лгать, не подчиняться приказу, делать нечто, считающееся запретным, для них немыслимо, поскольку идет вразрез с выживанием их расы. И именно такое выживание, а не выживание любого из них в отдельности, является главной заботой каждого из них. Там, где у нас, людей, срабатывает инстинкт самосохранения, у них работает рефлекс сохранения расы.

– У нас, говоришь ты, инстинкт, а у них - рефлекс? - спросил Питер.

– Правильно. Потому что у них это нечто, выработанное за последние несколько тысячелетий, чтобы выжить. Думаю, в давние времена у них этого не было. Но это было до того, как их прогнало с родных планет какое-то племя, численность и мощь которого превосходили даже их собственные.

– Кто это был? - поинтересовался человек с тяжелой челюстью.

– Не знаю,- ответил Шейн.- Мне не удалось узнать всю историю. У меня сложилось впечатление, что они скорей были похожи на пчелиный рой, чем на племя животных. Но это всего лишь догадка. Из того, что я понял, алааги в то время упорно сопротивлялись, имея при себе то же вооружение, что и сейчас, но проиграли, поскольку тогда были народом с разнообразными видами деятельности, как и мы. Только горстка их была обученными бойцами - хотя всем приходилось сражаться, пока в конце концов они не были вынуждены повернуться и бежать. С тех пор они стали чем-то вроде межзвездных цыган, и постепенно отказались от всех профессий, кроме одной. Теперь каждый из них - боец, и как раса в целом они живут в страхе преследования и нападения со стороны тех, кто изгнал их с родных планет.

– Если принять все это за правду,- сказал Питер,- то каким образом знание этого нам поможет? Мне кажется, ты только что доказал, что пришельцы стали менее уязвимыми, а не наоборот.

– Нет,- возразил Шейн,- поскольку, превратившись в расу одних только воинов, они остались без особей, выполняющих различные рабочие функции. Они разрешили эту проблему путем завоевания других миров, в каждом из которых жила раса, разработавшая некую технологию, но не являвшаяся «цивилизованной» по понятиям алаагов. Например, наша планета. Эти покоренные расы заполняли вакуум рабочих мест. Их можно было заставить обеспечивать потребности не только алаагов, но и определенного числа владык алаагов. Таким образом проблема была решена.

– Как говорит Питер,- послышался женский голос, который Шейну не удалось раньше идентифицировать; на этот раз он быстро повернул голову, чтобы увидеть ее. Это была высокая темноволосая молодая женщина, сидящая справа от него через три стула.- Каким образом это делает их уязвимыми?

– А как же,- сказал Шейн,- ведь контролировать подчиненную расу вроде нашей и заставлять ее производить для них материальные блага означает, что большая часть алаагов должна тратить на это почти все свое время. Если угодно - называйте это экономикой власти. Большой объем материальных благ требует много времени и больших усилий для обеспечения контроля над нами.

– Но что мы могли бы сделать в связи с этим? - спросил мужчина с тяжелой челюстью.

– Сделать так, чтобы обеспечение контроля стало слишком дорогим,- ответил Шейн.

– Как?

Шейн перевел дух.

– Вот это,- сказал он,- я расскажу вам только после того, как уверюсь в том, что вы понимаете алаагов и меня, и после организации всемирной структуры участников Сопротивления, когда мы сможем действовать сообща и одновременно - как и надлежит в свое время. Пока достаточно того, что я вам рассказал.

– Вы не вправе оставлять нас с этим,- сказала тучная женщина.- Вы так и не представили нам никакого доказательства, никакого реального основания поверить вам.

Шейн колебался.

– Хорошо,- сказал он.- Расскажу вам еще кое-что. Прямо сейчас, в этом городе, алааги запускают опытную программу, подразумевающую назначение губернатора из людей в Британии, Ирландии и на соседних островах - губернатора, вместе со своим штатом отвечающего перед алаагами за все производство своего региона и наделенного полномочиями алаагов проводить в жизнь любые правила или законы по своему усмотрению. После встречи с вами я сразу направляюсь в новый штаб этого губернатора.

Последовала долгая пауза, во время которой сидящие за столом таращились друг на друга.

– Эта затея никогда не осуществится,- сказал мужчина с тяжелой челюстью.- Мы позаботимся о том, чтобы дело с этим губернатором застопорилось.

– Ни в коем случае,- сказал Шейн.- Совсем наоборот. Вы будете активно сотрудничать, если хотите стать частью того, что я задумал. Мы собираемся сделать вот что: взять в свои руки контроль над этой организацией - а это вполне возможно, поскольку в ее штат будут входить люди,- и использовать ее, а не разрушать. Ибо теперь, при условии, что вы привыкнете к мысли о том, что никогда не сможете выиграть, идя против алаагов напролом, мы вместе совершим первый шаг. А пока я оставлю вас, чтобы вы все обдумали. Помните: единственный способ - это заставить алаагов уничтожить самих себя.

Шейн перестал говорить и отошел на шаг от стола.

– Питер,- сказал он, глядя на того в упор,- нам с тобой надо поговорить отдельно.

Питер шел к нему вдоль стола, за спинами тех, кто уже тоже стоял, оживленно разговаривая с ближайшими соседями.

– Есть ли у тебя какое-нибудь транспортное средство? - тихо спросил Шейн Питера, когда тот подошел.

– Да. Машина на улице,- ответил Питер. Он осклабился.- И у меня не только разрешение ездить по городу, но и полный бак бензина.

– Тогда ты сможешь отвезти меня в нужное место, а по пути поговорим,- вымолвил Шейн.- Мне надо отчитаться в том Губернаторском Блоке, о котором я вам рассказывал. Дам тебе адрес.

Уже в машине, едущей по улицам, которые начали маслянисто блестеть под свежим, легким дождем, Шейн взглянул на профиль Питера, вырисовывающийся рядом с ним на фоне мокрого окна.

– Ну что? - спросил Шейн.- Убедил я их?

– Ты оставил им чертовски ничтожный выбор,- сказал Питер.- Что до какой-нибудь специальной информации, так ее не было.

– Чего ты ждешь, когда вводишь меня в комнату, полную работающих на тебя людей, и говоришь, что они лидеры независимых ячеек Сопротивления? - ответил Шейн.

– А ты думаешь, это не так? - Тон Питера был осторожным.

– Я знаю, что не так. Первое - они поддавались тебе и ждали твоего руководства; второе - ты не смог бы настолько быстро собрать группу единомышленников, чтобы выслушать кого-то, о ком им ничего не известно и кого ты сам почти не знаешь.

– Я могу,- пробубнил Питер,- в определенных кругах иметь больший вес, чем ты думаешь.

– Даже если и так, давай не будем терять на это время,- сказал Шейн.- Мне нужно обсудить с тобой две вещи. На каких языках, кроме своего родного итальянского, говорит Мария - та девушка из Милана, которую я спас?

Питер бросил на него острый взгляд.

– Не знаю наверняка,- медленно произнес он.- Полагаю, языки, на которых говорит большая часть образованных европейцев. Английский, с акцентом. В ее случае почти наверняка - хороший французский, немецкий неведомого качества и еще много других языков в той или иной степени. А что?

– Мне может понадобиться помощник, участник Сопротивления. Это должен быть один из тех, кто видел мое лицо, чтобы сократить до минимума число знающих меня; и я хочу добиться того, чтобы ее приняли в Корпус курьеров-переводчиков в качестве лица с необычными способностями к языкам. Из всех, видевших меня в Милане, только ты и она - подходящие кандидатуры, и я воздаю тебе должное, но ты слишком значителен, чтобы играть при мне вторую скрипку.

– Спасибо на добром слове,- пробормотал Питер, умело направляя маленький автомобиль по почти пустынным, скользким от дождя улицам.- Не думаю, что Милан захочет отпустить ее. И потом не знаю, согласится ли она работать с тобой.

– Лучше бы ей согласиться, да и им тоже,- сказал Шейн.- Теперь по другому вопросу. Помимо человека, работающего непосредственно со мной, мне нужен будет связной с Высшим Советом Сопротивления, или как там он будет называться. Я хочу, чтобы этим связным был ты.

– Еще раз благодарю.

– Не стоит благодарности. Получилось так, что ты был первым лидером Сопротивления, которого я встретил; и у тебя такая же квалификация, как у Марии; и ты видел, как я выгляжу. Но я в конечном итоге хочу, чтобы ты руководил именно этим Высшим Советом и мы оба между собой принимали решения и действовали согласно этим решениям без необходимости голосования по каждому вопросу и споров по поводу деталей.

– Понимаю,- сказал Питер. Почти машинально он плавно завернул за угол.

Исподтишка наблюдая за попутчиком, Шейн почувствовал облегчение. Он и раньше догадывался, что Питер честолюбив. Его теперешняя реакция, казалось, подтверждала эту мысль.

– Первое, что тебе надлежит сделать,- сказал Шейн,- это собрать совещание всех представителей других наций, которых можно назвать лидерами Сопротивления…

При этом Питер издал какие-то звуки, напоминающие фырканье.

– Ты в своем уме? - взорвался он.- Ты что - думаешь, что натолкнулся на всемирную организацию, сформированную на основе строгих военных законов? Сопротивление - игра, в которую может играть любой…

– Я знаю, на что натолкнулся,- прервал его Шейн.- Но нам понадобится в конечном итоге нечто близкое к такого рода организации, и ты поможешь сформировать ее. Тогда, если национальные лидеры групп Сопротивления здесь и в Европе отсутствуют, попросту их не существует, кого мы сможем собрать на сходку европейских лидеров? Поскольку нам нужно именно это.

– Зачем?

– В конечном итоге для оказания объединенного давления на алаагов, чтобы заставить их покинуть нашу планету.

– Знаешь,- сказал Питер, искоса взглянув на него,- ты говоришь чепуху. Это могло бы сойти для тех людей, с которыми мы недавно расстались. Но тебе придется сначала убедить меня, что ты не сумасшедший и не мошенник.

– Смехотворное утверждение,- вымолвил Шейн.- Оно заключает в себе вопрос, на который ты уже дал себе ответ, когда просил меня снова связаться с тобой в Милане; к тому же только что я смог рассказать тебе и остальным о происходящем на вашей территории, о чем вы должны были бы знать, но не знали,- о назначении нового губернатора. Я - связующее звено между вами и штабом алаагов - нечто такое из ряда вон выходящее и ценное для вас, о чем вы не могли и помыслить. Ты это понимаешь. Я тоже. Поэтому вы примете меня на моих условиях или совсем не примете. И ведь ты не глуп. Когда я утверждаю, что действую и разговариваю с вами таким образом потому, что понимаю алаагов на несколько порядков лучше, чем любой из вас, ты должен уразуметь, почему я говорю правду, и принять мои слова на веру, пока не получишь дальнейшие свидетельства, позволяющие меня судить.

– Но ты хочешь, чтобы мы слепо шли за тобой,- сказал Питер.

– Верно. Это для меня единственный безопасный способ. Таковы мои условия, по меньшей мере для начала,- отвечал Шейн, теряя терпение.- Послушай, если уж нет ничего похожего на международную организацию Сопротивления, ты все же должен знать авторитетных людей на континенте, с которыми я мог бы поговорить. Прав я или нет?

– Что ж,- медленно произнес Питер.- В каждом большом городе есть крупный деятель Сопротивления. Анна тен Дринке в Амстердаме, Альбер Дезуль в Париже и так далее. Мы можем пригласить их встретиться с нами, но…

– Хорошо. Позаботься об этом,- сказал Шейн.- Я хочу, чтобы они собрались здесь не позже чем через две недели.

– Две недели! Почти неделя уйдет на то, чтобы связаться с ними. Невозможно сделать это за такое короткое время…

– Тем лучше,- мрачно произнес Шейн.- Предполагается, что я пробуду здесь только три недели; и даже при этом может произойти нечто, что заставит Первого Капитана отозвать меня раньше. Учитывая неизбежные задержки, мы можем дать каждому из них самое большее две недели.

– И другое,- столь же мрачно проговорил Питер.- Кто сказал, что они приедут? Ни у одного из них нет оснований пускаться в рискованную поездку. Они ведь ничего о тебе не знают. Я могу, конечно, пригласить их, но появись кто-то, это будет чудом.

– Твоя проблема - убедить их приехать,- сказал Шейн,- Если они - люди, заслуживающие своей репутации, то должны быть достаточно умными, чтобы увидеть преимущества иметь на своей стороне человека вроде меня - как увидел ты. Думаю, если ты расскажешь им о том, каким образом я могу добыть информацию из штаба алаагов - но не говори им ничего лишнего обо мне,- то некоторые из них приедут сюда. Тем, которые не приедут, придется пожалеть об этом и надеяться позже примкнуть к победившему движению. А что насчет Марии - как скоро ты сможешь ее сюда вызвать?

Питер ответил не сразу.

– Не думаю, что она тебе действительно нужна,- сказал он в конце концов.

– На самом деле нужна,- промолвил Шейн.- Но не будем обсуждать эту проблему.

– Но ведь,- сказал Питер,- я не могу просто свистнуть, чтобы она появилась здесь. Ситуация с ней такая же, как с лидерами, которых ты собираешься позвать. Я могу послать ей сообщение со словами о том, что она тебе нужна и ее просят приехать. Я не знаю, захочет ли она приехать. Я не уверен, что друзья в Милане одобрят ее отъезд. По меньшей мере три дня уйдет на доставку сообщения. Мы не доверяем почте…

– И напрасно,- устало проговорил Шейн.- Почта столь же надежна, как и сумка курьера. У алаагов нет времени или интереса - ты помнишь, что я говорил вашим людям о мышах,- отслеживать всю почту в надежде схватить нескольких участников Сопротивления или других помешанных животных. Но делай как знаешь.

– Мы передаем депеши из рук в руки, потом на небольших судах они переправляются через Ла-Манш на континент и так далее,- с ноткой упрямства в голосе продолжал Питер.- В любом случае это займет три дня.

– Появится Мария - постарайся доставить ее сюда,- сказал Шейн.- Она мне нужна. Она нам нужна…

– Приехали,- прервал его Питер, нажимая ногой на тормоз.

– Не останавливайся! - быстро проговорил Шейн. Он бросил взгляд на здание, на которое Питер указал взмахом руки. Это было большое кирпичное здание со входом во внутренний дворик, там виднелись припаркованные автомобили.- Сверни за угол и высади меня, чтобы я вернулся пешком.

– В чем дело? - спросил Питер, тем не менее нажимая на газ.- Самое большее, до чего они могут додуматься, увидев тебя, это то, что ты приехал сюда на одном из частных такси. В наше время таких много. Любой с бензином, кому нужны деньги на вещи с черного рынка…

– Дело не во мне, а в тебе,- сказал Шейн.- Один из охранников может быть поставлен только для наблюдения и может опознать тебя как члена группы Сопротивления.

– Меня? - загоготал Питер.- Заподозри меня один из этих негодяев из Внутренней охраны, меня бы схватили много месяцев, а то и лет тому назад.

– Вот еще один пример незнания того, как работают алааги и их служащие,- сказал Шейн.- Любой опытный охранник стремится выследить человека, подлежащего аресту, и хранит эту информацию, пока она ему не потребуется,- либо для того, чтобы выслужиться перед начальством, либо чтобы сгладить какие-то нарушения правил, на которых его поймали. Это не всегда оправдывает себя, но большинство охранников в возрасте накапливают довольно много таких сведений. Можешь высадить меня здесь.

Они были за углом здания. Питер остановил машину у мокрого поребрика. Шейн вышел.

– Не забудь,- сказал он перед тем, как захлопнуть дверцу машины,- отправь это сообщение Марии прямо сейчас и самым быстрым известным тебе путем.

– Сделаю,- пообещал Питер.- Но как я тебе уже говорил, это самое большее, что я могу.

– Просто делай свое дело - и надейся ради собственного блага, а также моего и блага всех остальных, что она будет здесь вовремя и поедет со мной в штаб алаагов,- сказал Шейн.

Он вытащил свой посох с заднего сиденья, куда еще раньше положил его, натянул капюшон пониже на лицо и побежал под все еще падающим легким дождем к углу здания.

Он повернул ко входу во внутренний дворик в поисках какого-нибудь укрытия от дождя, а затем поспешил через открытое пространство мимо дюжины людских машин и двух сверкающих ртутным блеском транспортных средств алаагов. После чего преодолел несколько каменных ступеней вверх, ведущих к тяжелой двери, которая автоматически распахнулась перед ним. Войдя внутрь, он оказался между двумя розовощекими гигантами Внутренней охраны.

Ни один из них не сделал движения, чтобы остановить его. Эта дверь управлялась алаагской системой и не открылась бы, если бы эта система не определила его права на вход. Пройдя еще несколько шагов, он оказался в чем-то вроде небольшого гардероба или прихожей, а оттуда попал в большое фойе с мраморным полом и темными деревянными панелями на стенах. Справа от него оказалась стойка с лейтенантом Внутренней охраны, а впереди слева широкая дубовая лестница вела на верхний этаж. В стене напротив лестницы была дверь лифта для пользования алаагов. Лейтенант за стойкой взглянул на остановившегося перед ним Шейна.

– Шейн Эверт? - автоматически спросил офицер, считывая имя и фамилию с экрана, вмонтированного в стол.

– Да,- ответил Шейн. Вопрос и ответ обычно фиксировались как пароль и отзыв в качестве справки для хозяев и аппаратуры, находящейся в их пользовании.

– Мы вас ждали.- Лейтенант был одного роста с двумя охранниками у двери, но более хрупкого телосложения и выглядел моложе их.- Если желаете присесть вот здесь…- он кивнул на скамейки у стены напротив его стола,- через минуту кто-нибудь спустится, чтобы заняться вами.

Английский акцент, сама ситуация - все было таким нормальным, доалаагским в отношении сказанного и сделанного, что Шейн был на какое-то мгновение тронут почти до слез.

– Спасибо,- сказал он, усаживаясь на скамью. Менее чем через пять минут по лестнице спустился и приветствовал Шейна полковник Внутренней охраны - высокий, костлявый, узколицый человек сорока с небольшим лет с тщательно причесанными прямыми седыми волосами.

– Я полковник Раймер,- сказал он, протягивая Шейну руку для рукопожатия.- Мы рады вас видеть. Непогрешимый господин Лаа Эхон заинтересован в том, чтобы как можно скорее увидеться с вами.

– Вы имеете в виду, прямо сейчас? - спросил Шейн, ибо для него ничего необычного не было в том, чтобы его провели к одному из чужаков сразу по прибытии, несмотря на то что, как правило, заставляли ждать по меньшей мере час.

– Если у вас презентабельный вид.- Полковник Рай-мер обежал взглядом плащ и посох Шейна.- Не уверен по поводу вашего одеяния. Что скажете?

– Достаточно презентабельный для того, чтобы быть допущенным к Первому Капитану, как это было в штабе,- произнес Шейн.

– Тогда все в порядке,- заключил Раймер.

– Лаа Эхон придает значение внешнему виду? - спросил Шейн.- Я встречался с ним лишь однажды, и он ничего не сказал мне по этому поводу.

– Может быть, вам повезло. Может, у вас было все в порядке,- сказал Раймер.- Он любит, чтобы все было как надо.

– Спасибо, что сказали,- произнес Шейн. Раймер пожал плечами.

– Вы сами просили.

Они дошли до верха лестницы. Потом свернули направо в коридор, увеличенный до удобных алаагам размеров, и подошли к двери в дальнем его конце. Раймер прикоснулся к двери указательным пальцем.

– Войдите,- послышался голос алаага.

Они вошли в комнату, не столь обширную, как кабинет Лит Ахна, но все же большую, с затемненными окнами, покрытыми по большей части настенными экранами. По одну сторону от входа за письменным столом сидел алаагский офицер двенадцатого ранга. Прямо впереди за таким же столом сидел Лаа Эхон.

– Это курьер-зверь? - спросил Лаа Эхон Раймера.

– Да, непогрешимый господин,- отвечал Раймер.

– Ты тоже можешь остаться на минуту. Курьер-зверь - как там тебя называет Первый Капитан? - Шейн-зверь, можешь подойти к столу, сюда.

Шейн прошел вперед и оказался на установленном расстоянии в два шага - алаагских шага - от стола Лаа Эхона. Его изучал алааг с большим белым лицом, худощавым по алаагским стандартам.

– Да,- произнес Лаа Эхон через мгновение.- Я почти узнал тебя. Ты стоишь с выражением, немного отличным от других зверей, с которыми я встречался. Не знаешь ли, твоя матка или отец-производитель отличались особой манерой стоять?

– Не знаю, непогрешимый господин,- ответил Шейн.

– Не имеет значения. Но было бы удобно отличать тебя по внешнему виду. У меня наметанный взгляд на зверей, и я часто могу отличить одного от другого. Ты встретился с полковником Раймером-зверем; а теперь будешь иметь дело с Мела Ку, двенадцатого ранга, моим адъютантом, который сидит в моем кабинете.

Шейн повернул голову, чтобы встретиться взглядом с черными глазами чужака, сидящего за другим столом.

– Почту за честь встретиться с безупречным господином,- проговорил он.

Мела Ку не ответил и не изменил положения. Он вернулся к своей работе. Лаа Эхон положил ладонь на пояс, но немного помедлил.

– Поговорю с этим зверем наедине,- сообщил он другому алаагу.- У вас есть с собой прибор для уединения, Мела Ку?

– Есть, непогрешимый господин.- Адъютант встал из-за своего стола, подошел к столу Лаа Эхо на и вынул из собственного пояса маленький, плоский, казалось металлический, прямоугольник, который вручил Лаа Эхону. В больших пальцах алаага он выглядел как визитка, хотя занял бы всю ладонь Шейна. Мела Ку вернулся к своему столу. Лаа Эхон прикоснулся к прибору пальцем другой руки, и он вместе со своим столом и Шейном оказался заключенным в серебряную сферу.

Шейн и раньше встречался с такого рода вещами. Так называемый прибор для уединения, очевидно, наводил поле, действующее в качестве линзы и отклоняющее световые лучи вокруг самого себя. В результате любой наблюдатель видел не само поле, а то, что снаружи, независимо от того, под каким углом смотрел.

Когда Лаа Эхон взял предмет в руку, вспыхнуло серебристое сияние, видимое только для него и Шейна, и на долю секунды оно охватило Шейна и Лаа Эхона чем-то вроде сверкающего яйцеобразного ореола. Потом это пропало, и Шейн снова увидел тот же кабинет, но знал, что теперь он и Лаа Эхон невидимы и неслышимы для Раймера и Мела Ку.

– Первый Капитан,- промолвил Лаа Эхон,- выразил желание, чтобы ты работал связным между ним и мной. Он также проинформировал меня, что попросил тебя наблюдать и докладывать о зверях, составляющих этот контролирующий штат, с которым мы здесь экспериментируем. Разумеется, с моего согласия. Я рад, что наши мнения с Первым Капитаном в этом совпадают. Через минуту, когда мы будем одни, я дам тебе частное поручение, о котором нельзя никому говорить. Я хочу, чтобы все считали, что передача от меня к тебе частной информации произошла в тот момент, когда за нами не наблюдали сэр Мела Ку и Раймер-зверь. Если тебя будут когда-нибудь спрашивать, я бы хотел, чтобы ты дал понять, что именно тогда я сообщил тебе всю частную информацию. Понимаешь?

– Да, непогрешимый господин,- сказал Шейн.

Последовала еще одна серебристая вспышка, и Лаа Эхон положил прибор для уединения на стол. Шейн знал, что они снова стали видимыми для двух других обитателей комнаты.

– Полковник Раймер-зверь представит тебя скоту штата, начиная со зверя-губернатора,- сказал Лаа Эхон.- Начиная с этого момента ты сможешь наблюдать за ними, по возможности избегая вмешательства в их работу. Ты можешь также наблюдать, разумеется не вмешиваясь, за деятельностью полковника Раймера-зверя и его команды Внутренней охраны при исполнении обязанностей. Если возникнут вопросы, обращайся ко мне. В сущности, мы будем регулярно беседовать. В мое отсутствие меня заменит сэр Мела Ку.

В молчании Шейн внимал этой последней информации с известной долей скептицизма, порожденного опытом работы в штабе Первого Капитана. В краткосрочных, преходящих отношениях большинства людей с хозяевами-пришельцами такое утверждение могло пониматься буквально. Но в ситуации вроде этой, когда контакты между особыми представителями двух рас были не только близкими, но и продолжительными, не всегда можно было рассчитывать на то, что один алааг заменит другого. Каждый чужак обладал своей индивидуальностью, и тесно контактирующие с ними люди быстро научались понимать, с кого спрашивать и за что.

Но он ничего не сказал. И опять у него не попросили никакого ответа.

– Хватит об этом,- сказал Лаа Эхон,- собираюсь обсудить с тобой разные проблемы. Полковник Раймер-зверь, ты теперь можешь подождать Шейна-зверя за дверью. Мела Ку, будьте так любезны подготовить губернатора-зверя к работе и сотрудничеству с этим связным.

– С удовольствием, непогрешимый господин,- произнес Мела Ку, поднимаясь из-за стола. За два длинных шага достиг он двери и вышел. Полковник Раймер последовал за ним.

– Теперь поговорим,- сказал Лаа Эхон. Он, не моргая, смотрел на Шейна.- Хотя ты, конечно, зверь Первого Капитана, здесь ты под моим началом, и у меня есть к тебе поручение.

Эти слова, разумеется, требовали ответа от Шейна, и ответ мог выглядеть только так:

– Почту за честь, непогрешимый господин.

– Как я понимаю,- продолжал Лаа Эхон,- ты будешь докладывать Первому Капитану о прогрессе данного экспериментального проекта, а также о зверях, вошедших в штат, для того чтобы он смог наилучшим образом оценить будущее продвижение проекта. В этом ведь и состоит твое поручение от непогрешимого господина Лит Ахна?

– Так точно, непогрешимый господин.

– Весьма интересно,- вымолвил Лаа Эхон.- Это все представляется мне очень полезной информацией, которой я с удовольствием воспользовался бы сам. У меня, разумеется, нет желания выведать то, что ты будешь докладывать Первому Капитану, но я решил, что в дополнение к изучению ситуации и скота, связанного с данным проектом, для Лит Ахна ты будешь также изучать эти вещи и докладывать мне отдельно.

Он помолчал.

– Почту за честь выполнить это, непогрешимый господин,- произнес Шейн.

– Хорошо. Такая понятливость в звере весьма желательна. Как бы то ни было, ты меня очень заинтересовал. Ты, без сомнения, ценный зверь. Я бы и сам пришел к такому выводу, не узнай я о твоей высокой цене, назначенной Первым Капитаном. Каков твой ранг?

Шейн был застигнут врасплох. У алаагов все подвергалось оценке - в зависимости от полезности, ценности, желательности. Как следствие даже ему и остальным членам Корпуса курьеров-переводчиков были присвоены ранги; но поскольку они не употреблялись людьми, то упоминались настолько редко, что он почти позабыл собственный. Если и позабыл, то необходимо угадать свой ранг в надежде, что Лаа Эхон не будет проверять, правда ли это. Но в этот момент, к счастью, память ему не изменила.

– У меня девятый ранг в Корпусе курьеров-переводчиков.

– Девятый? Возможно, тебе интересно будет узнать, что на последней встрече старших офицеров Первый Капитан дал нам всем понять, что ты один из наиболее ценных, если не самый ценный в вашем корпусе скота…

Характерно, думал Шейн, вот что: хотя Лаа Эхон несомненно помнит о том, что был раздосадован на том же совещании мнением Шейна по поводу воспитания человеческих детей в семьях чужаков - они, мол, могут научиться понимать, но не говорить на языке пришельцев,- но его социальная слепота в понимании зверей заставила его проглядеть тот факт, что Шейн также слышал и понял сказанное Лит Ахном на совещании о собственной цене.

– …и на основании того, что я видел в тебе до сих пор,- продолжал Лаа Эхон,- эта уверенность непогрешимого господина кажется оправданной. И вправду, если бы твоя ценность в глазах Лит Ахна не была столь велика, я мог бы купить тебя, чтобы организовать собственный Корпус переводчиков.

– Я польщен, непогрешимый господин,- процедил Шейн сквозь стиснутые зубы.

– И в таком случае я мог бы присвоить тебе ранг не ниже третьего. Однако сейчас представляется маловероятным…- Лаа Эхон прервался, чтобы воззриться на серое пространство одного из больших экранов на стене, справа от него. Как только он направил на экран взгляд, экран посветлел и на нем появилось изображение Лондона снаружи здания. Вечерняя тьма быстро опускалась на город; все еще шел дождь.

– …что я буду тебя покупать,- закончил Лаа Эхон, отводя взгляд от экрана, мгновенно ставшего снова пустым, и уставившись на Шейна.- Тем не менее, думаю, тебе не стоит терять надежду дослужиться до второго ранга в конечном итоге - то есть если подтвердится мое первое впечатление о тебе.

Шейн ощутил внутри мерзкую дрожь.

- Благодарю, непогрешимый господин.

- Полагаю, на сегодня все,- сказал Лаа Эхон.- Можешь найти полковника Раймера-зверя, и скажи ему, что я приказываю доставить тебя к губернатору и познакомить с его служащими из породы скота. Можешь идти.

- Непогрешимый господин,- Шейн наклонил голову, выражая понимание, сделал шаг назад и только после этого повернулся и направился к двери. В холле немного в стороне от двери стоял, терпеливо дожидаясь, полковник Раймер.

- Закончили с этим? - спросил Раймер при появлении Шейна.- Теперь моя задача - представить вас нашим коллегам - людям. Пойдемте.