"О" - значит опустошенный

- Звучит, как прекрасная идея.

- Тогда, да. Проблема была в том, что они все время ругались. Оба были упрямы и не могли согласиться ни в чем. В конце концов, они разделили все пополам, и решили, что они в расчете. Другой парень обанкротился. Отец держался за свою долю, и в конце концов сумел хорошо заработать. Я ничего не знал, пока он не умер.

- Хорошая история. Мне понравилось.

Зазвонил телефон, и мы оба повернулись, чтобы посмотреть на него. Казалось слишком рано для Ника, но кто еще мог звонить? Диц подошел к столу и снял трубку.

- Диц.

Он немного послушал, потом сказал:

- Прекрасно. Пошлите его наверх.

Он положил трубку.

- Это Ник.

- Хорошо, что ты здесь, а не где-то еще.

- Я уверен, что ему даже не пришло в голову, что меня может не быть. Дети эгоисты. Родители существуют только для их удобства. Наверное, он не предполагает, что у меня может быть своя жизнь.

Я поднялась и поставила бокал на столик.

- Мне нужно идти и оставить вас двоих пообщаться.

- Останься и поздоровайся. Если он не ел, можем втроем поужинать внизу.

- Буду рада с ним познакомиться. Я не говорила, что прямо сейчас убегаю.

Когда послышался стук, Диц открыл дверь. Они с Ником с энтузиазмом обнялись. Потом Диц обнял его за плечи и провел в комнату.

- Я хочу тебя кое с кем познакомить. - сказал он Нику. - Это Кинси.

И мне: - Мой сын, Ник.

Ник перевел на меня взгляд темных глаз, его улыбка уменьшилась, почти незаметно. Было ясно, что он не представлял себе, что его отец может кого-то развлекать.Он был высокий и стройный, с такими же яркими чертами лица, какие я видела на фотографии его матери. В вылинявших джинсах и кожаной куртке он умудрялся выглядеть элегантно. Вообще-то, я так представляла себе учеников элитных школ, которые задирают нос сверх меры и могут поступать в колледжи Лиги Плюща. Он был антиподом Дица и (возможно) таким же привлекательным, но по-своему.

Хотя он никогда меня не видел, но уже был насторожен и недоверчив. Могу поклясться, что в моем поведении не было ничего, что говорило бы о роде отношений между мной и его отцом. Это не то, чтобы я была полуодета, или мои волосы растрепаны. Никто из нас не подходил близко к кровати, так что покрывало было гладким. Конечно, мы были близки в прошлом, но в этом раунде пока находились в нейтральном режиме, так что в воздухе не было совершенно никакого напряжения. Но что-то намекнуло ему, и я была помечена как враг.

Я улыбнулась и сказала, протянув руку:

- Привет, Ник.

- Здравствуйте, - сказал он.

Мы быстро обменялись рукопожатием, и я проворно закрылась от холода, дунувшего в моем направлении. Взяла свою куртку и сумку.

- Я как раз собиралась уходить. Мы с твоим отцом работаем над одним делом и сравнивали наши записи.

Понятия не имею, почему я предложила эту дурацкую историю, которая придала событию неправильный свет. Этот комментарий на ходу, хотя и был правдой, звучал неправдоподобно. Меня это разозлило, потому что обычно я вру очень удачно. Ник метнул взгляд в сторону отца, а потом его глаза остановились на открытом меню, которое я оставила на стуле. Потом он взглянул на ведерко с шампанским и недопитые бокалы. Я почувствовала себя виноватой, как будто совместная еда является чем-то недозволенным.

Диц смотрел на меня с недоумением.

- Почему ты уходишь?

- У меня есть дела дома. Мы можем поговорить завтра, если у тебя найдется минутка.

- Конечно.

Он проводил меня до двери. Ник не сводил с меня глаз, когда я выходила в холл.

- Поезжай осторожно, - сказал Диц.

- Обязательно, и спасибо за шампанское.

- На здоровье.

Через его плечо я дружелюбно помахала Нику.

- Приятно было познакомиться.

- Мне тоже.

Угу, подумала я. Повернулась и пошла по коридору, слегка пританцовывая.

Выйдя из отеля, я подождала, пока служащий пригнал мой «мустанг»и передал мне в обмен на сложенную купюру. Я дала ему пятерку, что, конечно, было абсурдным, но я не могла позволить себе жадничать, когда комментарии Дица еще стояли в ушах. Меня не душила жаба. Двадцать один доллар за паршивый чизбургер, это грабеж. Отъехав от отеля, я врубила отопление на полную мощность, и все равно дрожала всю дорогу до дома.

* * *

Утром я пробежала пять километров и продолжила день по обычному расписанию. Я не знала, чем буду заниматься, но решила, что на Дица лучше не рассчитывать.

К 9.00 я приняла душ, оделась и пила вторую чашку кофе, когда зазвонил телефон. Я отложила газету и сняла трубку.

- Привет, это я, - сказал Диц. - Я только что говорил с хозяйкой офиса Пита. Она скоро будет там, если хочешь поехать туда со мной.

- Замечательно. А как насчет Ника?

- До сих пор спит. Я ему сказал, что с утра у меня работа, и мы пообедаем вместе, когда я вернусь. Заехать за тобой?

- Конечно.

- Хорошо. До встречи.

* * *

Я ждала на улице, когда Диц подъехал. Села в машину, и мы обменялись приветствиями, как будто все было в порядке, что, с его точки зрения, наверное, так и было.

Он послал мне быструю гордую улыбку.

- Как тебе Ник?

- Хороший парень. Красивый. Теперь я вижу, что ты имел в виду, когда говорил, что он пошел в мать.

- Как две горошины в стручке.

- Так что у него происходит?

- Ему втемяшилось в голову бросить работу и отправиться путешествовать. Мы об этом немного поговорили, не вдаваясь в детали. План еще непропеченный, но я не хочу спорить, пока все не выслушал.

- Я думала, это у Грэма охота к перемене мест.

- Ник, наверное, заразился от него, или от меня. К счастью, он до сих пор достаточно осторожен и хочет моего одобрения, прежде чем пускаться во все тяжкие.

- Так что, он ищет отцовского совета?

- Будем надеяться, что нет. Я новичок в этом деле. Что я знаю о родительских советах? Этим занималась Наоми.

- Ну ладно, - сказала я. Я не знала о чем дальше говорить, да и Диц чувствовал себя неловко, рассказывая о своем новом отцовстве. - Как вышло, что ты поговорил с хозяйкой офиса? Ты меня удивил.

- Я записал номер, позвонил с утра и представился. Сказал, что представляю вдову Пита и намекнул, что мы можем договориться об оплате долга.

- Почему-то я представляла себе, что это мужчина.

- Она так и звучит. Ее зовут Летиция Бьюделаре. Я заметил, что она не предложила называть ее Летти, может быть, это предназначено для арендаторов, которые хорошо платят. Я сказал, что мы хотим забрать бумаги Пита.

- Она была дружелюбной?

- Вообще-то, да. Я думал, она будет ругаться, но она велела приезжать.

- Ты сказал о деньгах.

- Да. Какой я умный.

Как оказалось, компания недвижимости, у которой Пит арендовал помещение, находилась в том же здании, этажом выше. Мы снова прошли мимо пустого офиса и не могли не заметить, что объявление о том, что помещение сдается, исчезло. Внутри был виден маляр, красивший стены.

- Надеюсь, она получила нового съемщика, - сказал Диц. - Это может сделать ее более покладистой в обсуждении долга.

За нами следом подошла женщина, и Диц открыл стеклянную дверь в лобби. Мы вошли, и Диц придержал дверь для нее. Она была низенькая и круглая, одета в деловой костюм и туфли на шпильках, за ней струился запах парфюма.

Мы прошли к лифтам, и Диц нажал кнопку второго этажа. Мы вошли, двери закрылись и мы трое поехали вверх в молчании. Я смотрела, как женщина роется в сумочке, видимо в поисках сигарет, которые она нашла. Вытащила одну, зажала в зубах и начала искать зажигалку. Ее помада была ярко-красной, и таким же был лак на коротко подстриженных ногтях.

Когда лифт остановился на втором этаже, она вышла, зажгла сигарету и пошла. Дым поднимался над ее головой и двигался в нашу сторону. Диц остановился, изучая стрелки-указатели, которые показывали номера офисов направо и налево.

- Нам нужен два-тринадцать.

В конце концов, он пошел налево, как и женщина.

Она остановилась перед дверью в один из офисов. Когда мы поравнялись с ней, Диц спросил:

- Вы-Летиция?

- Мне было интересно, когда вы поймете. Вы записаны на девять тридцать.

- Точно, это я.

- Я думала, вы будете один. Кто ваша подруга?

- Это Кинси. Она-частный детектив, как и я. Вы должны поладить. Она крутая, как гвоздь.

Летиция вытащила изо рта сигарету, оценила меня долгим взглядом и открыла дверь.

Она поставила сумку на стол и подошла к окну, чтобы поднять жалюзи. Я надеялась, что она порадует нас свежим воздухом, но, наверное, ей не хотелось ослаблять эффект пассивного курения.

Офис состоял из двух смежных комнат с коротким коридором, ведущим, видимо, в третью комнату, дверь в которую была закрыта. Было непонятно, сколько человек работают в компании. Мебель не была расставлена так, чтобы служить секретарю и боссу или даже двум равным партнерам. Слишком много стульев и мало рабочего пространства. Я насчитала три телефона, два из которых не были включены в сеть. Большая часть поверхностей, включая подоконники, была завалена принадлежностями для офиса. Десять разнокалиберных шкафчиков для документов были втиснуты в пространство, лучше подходящее для восьми.

Последние два были наклонены, так что ни один из ящиков не открывался полностью.

Когда Летиция сняла куртку, то, что я приняла за деловой костюм, оказалось шерстяной юбкой и подходящим по цвету жилетом с большими перламутровыми пуговицами. Все было тугим, и могу поспорить, что она отказывалась признать, что набрала лишних пятнадцать кило. Пояс юбки задирался до диафрагмы, что укорачивало подол до кокетливых десяти сантиметров выше колен. Полы ее жилета больше не сходились спереди, хотя это могло зависеть от размеров бюста, который угрожал ее перевернуть.

Своим хрипловатым прокуренным голосом Летиция спросила Дица:

- Что вас связывает с Питом Волинским? Вы же знаете, он был бездельник и авантюрист.

- Да, это наш Пит. С другой стороны, его жена - замечательная женщина, которая сейчас столкнулась со всем безобразием, которое он оставил.

Это не вызвало никакого ответа.

Диц оглядел комнату.

- Что случилось с его офисной мебелью? Рути собиралась перевезти ее домой.

- И откуда я должна была это знать? Она даже не побеспокоилась позвонить.

- Если бы вы позвонили, тоже не было бы ничего страшного. У нее сейчас полно забот.

- Я продала мебель за двести баксов, включая его рахитичное кресло. Я даже не смогла продать эту его дерьмовую пишущую машинку, так что выкинула ее.

- Плохо. Это антикварная вещь.

- Врете.

Диц улыбнулся.

- Как насчет его шкафов для бумаг?

- Они перед вами. Я забрала их себе.

- Нас интересует только содержимое. Нам нужны его отчеты для налогов.

- Это все в коробках.

- Не возражаете, если мы посмотрим?

- Вообще-то, возражаю. Он умер, и остался должен мне кучу денег. Я думала, вы здесь, чтобы договориться о его долге. Разве вы не об этом говорили?

- Что-то такое говорил.

- Тогда считайте эти коробки залогом.

- Другими словами, если его жена хочет их получить, она должна заплатить выкуп?

- Почему бы и нет? Кто-то должен мне заплатить. У меня пятнадцать коробок его дерьма.

- И все бесполезны.

- Наверное, у них есть какая-то ценность, иначе зачем бы вы пришли?

- Мы думали, что можем забрать их из ваших рук, чтобы вам не пришлось лишний раз ходить на помойку.

Она посмотрела на Дица, ее глаза сузились.

- У вас должно быть подписанное разрешение. В противном случае, я не могу отдать его личные бумаги. Я уверена, что есть закон, запрещающий это.

Диц улыбнулся.

- Подписаное разрешение. Я рад, что вы это упомянули.

Он вытащил кошелек и достал две стодолларовые купюры, которыми помахал перед ней.

- Это подписано секретерем казначейства, Джеймсом Бэйкером. Помните его? Бывший глава администрации у Рейгана.

Он поднял купюры вверх.

Летиция не шевльнулась. Она поднесла сигарету к губам, затянулась и выдохнула дым. Посмотрела на меня.

- Где вы откопали этого парня?

- Мне нужен был телохранитель.

- Кому же он не нужен? - сказала она с грубоватым смешком.

Диц добавил еще две сотни.

- Последний шанс.

Она протянула руку и взяла деньги из его руки, так же изящно, как дикая кошка принимает кусочек еды.

- Там, - сказала она, показывая сигаретой на комнату в конце коридора.

27

Пит Волинский

август 1988, два месяца назад

Пит и добрый доктор Рид столкнулись с трудностями, решая, где им встретиться. По телефону, перед встречей, они договорились о цене: четыре тысячи долларов Питу за услуги.

Что было прекрасным, учитывая, в крайнем случае, час работы. Пит настоял на половине вперед и остатке после выполненной работы. Он удивился, как мало Рид возражал, но решил, что доктор не привык торговаться, особенно в таких чувствительных материях, как эта. Сначала Пит думал потребовать шесть тысяч, но он не хотел слишком давить. Четыре было вполне разумной платой за то, что доктор получал.

Пит набросал план и горел желанием проверить свою идею. Проблема была в том, что Линтон не хотел, чтобы их видели вместе, так что университет исключался. Слишком большой риск наткнуться на кого-то, кто узнает доктора Рида и заинтересуется, почему он поглощен беседой с человеком, который выглядит как Ичаборт Крейн в диснеевском мультфильме. Они не могли встретиться в офисе Пита. Он едва осмеливался приходить туда сам. Офис хозяев находился в том же здании, и Пит ругал себя за то, что согласился снимать это помещение. Они говорили о том, чтобы встретиться на одной из автостоянок возле пляжа, но, опять же, это было слишком публичное место, и Рид отверг идею. Пит думал, что Линтон слишком драматизирует ситуацию. Он сомневался, что приход и уход доброго доктора кого-то интересуют.

В конце концов, они договорились встретиться у стены, которая шла от гавани. Середина августа, конец дня. Солнце садилось и дул порывистый ветер. На волнах, разбивавшихся о камни, появились барашки. Это было неприятное место для Пита, у которого от влажности часто болели кости. Единственное преимущество было в том, что место было таким противным, что там никого не было.

Линтон Рид стоял, засунув руки в карманы темного пальто и смотрел на острова, едва видимые в тумане.

- Что вы предлагаете?

- Пара вопросов о мерах безопасности, прежде, чем я перейду к делу. Лаборатория находится в Саутвик Холле, это так?

Линтон кратко кивнул.

- У вас есть охранник в лобби?

Линтон уставился на него.

- Я надеюсь, вы не собираетесь приходить в лабораторию.

- Просто отвечайте на вопросы, и я все объясню, когда буду знать то, что нужно. Есть охранник или нет?

- Он не нужен. На двери электорнный замок. В здание и в лабораторию можно войти, только просканировав карту. У каждого работника есть идентификационная карточка с магнитной полосой и личный номер. Вы сканируете карточку, а потом набираете свой номер.

- Вы используете ту же карточку, чтобы выйти?

- В этой системе, да.

- Как насчет камер наблюдения?

- Был разговор о камерах, но у университета не хватает фондов. В конце концов мы решили, что это студенческий кампус, а не банк. Я видел запретительные надписи на некоторых дверях, но это только напоказ. Все эти надписи - «входа нет», «только для персонала», ничего не значат.

- Насколько там хорошее освещение?

- Безопасность кампуса — важное дело, поэтому снаружи хорошая видимость, особенно вдоль дорожек и на парковках. Внутри лампочки ярко горят все время.

- Много людей работают допоздна?

- Это иногда происходит, но у большинства из нас есть семьи. Никогда никого не видел в лаборатории позднее девяти. Люди приходят и уходят в любое время дня. Теперь, я хотел бы услышать объяснение.

- Что ж, это честно. Вот в чем идея. Вы выбираете вечер, когда планируется большая вечеринка, куда вы с женой собираетесь пойти. Вы идете и стараетесь обратить на себя внимание. Коктейли, разговоры, ужин. Все знают, что вы там. Непроницаемое алиби. У вас есть что-нибудь такое на горизонте?

- Достаточно скоро. 24 августа. В среду вечером. Встеча местного комитета по проблемам алкоголизма и наркомании. Сначала ужин, а потом я буду несколько часов находиться в обществе медицинских типов. Я точно буду замечен и засчитан.

- Звучит хорошо. Пока вы будете заняты, я войду в лабораторию, используя карточку и личный номер Мэри Ли Брайс.

- Ее карточку? Как вы предлагаете это сделать?

- Это мои проблемы, не ваши. Думаю, если на мне будет белый лабораторный халат и значок работника, никто не обратит на меня внимания. Мне только нужна карта, а потом я буду просто балбесом в помещении, как любой другой. Я войду, немного побуду, а потом выйду. Система фиксирует время входа и выхода. Если кто-то потом проверит — все начертано на камне: во сколько пришла, сколько пробыла, во сколько вышла.

- Ну и что? Я не понимаю. Зачем вам входить в лабораторию? Вы ничего не понимаете в нашей работе.

- Мне и не нужно понимать. Это ваше дело. Где-нибудь за день до этого вы сядете за компьютер и внесете изменения в ваши данные. Ничего особенного. Вы хотите, чтобы это выглядело плохо, но вы не хотите перестараться. Увеличьте цифру там и сям, уменьшите немного. Измените, но не очень сильно. Просто достаточно для того, чтобы заявить, что кто-то, знакомый с вашей работой, сунул туда нос и приложил руку.

- Зачем мне изменять свои данные, если это именно то, в чем она меня обвиняет?

Пит мило улыбнулся.

- На следующее утро вы придете на работу и обнаружите, что ваш компьютер включен. Вы недоумеваете, потому что помните, что выключали его, уходя. Похоже на то, что кто-то проник в вашу базу данных, и вы беспокоитесь. Вы не понимаете, что происходит, и начинаете проверять важные документы.

Линтон уставился на него.

- И обнаруживаю, что мои данные были изменены.

- Вот именно. Кто-то фальсифицировал вашу статистику, изменил результаты тестов и кто знает, что еще? Вы идете прямо к вашему боссу. Вы поражены. Вы побледнели от шока. Вы понятия не имеете, что происходит, но кто-то вредит вашей работе. Вы знаете, что накануне все было в порядке, потому что проверяли сделанное. Вы даже можете показать ему страницы, распечатанные за оба дня, и указать разницу. Кто-то хочет вам навредить. Если бы вы не обратили внимание, то получили бы результаты, которые никуда бы не годились.

- Упоминать ли Мэри Ли?

- Дайте ему это сделать. Вы ведь уже жаловались на нее раньше?

- Да, когда она начала работать. Мне пришлось признаться, что у нас была связь, на случай, если она начнет говорить про меня гадости.

- Вот-вот. Женщина пытается разрушить вашу репутацию, потому что вы отказались продолжить интрижку. Вы дали ей отпор, и смотрите, что она сейчас сделала.

Линтон подумал какое-то время, потом покачал головой.

- Мне это не нравится. Слишком рискованно.

- Это мое дело.

- Что, если кто-то будет в здании и захочет узнать, что вы там делаете?

- Этого не случится. Если вы выглядите, как я, никто не захочет подходить и разговаривать о чем-либо.

- Но почему она должна дать вам свою карточку?

- Она не узнает, что карточка у меня.

- У вас ничего не получится.

- Давайте не будем спорить. Подумайте немного. Если решитесь, мы встретимся опять.

- А если я не позвоню, договор отменяется?

- Совершенно верно.

Линтон постоял немного, споря сам с собой.

- Не надо решать прямо сейчас, - сказал Пит. - Немного подождем. Если я не смогу выполнить свою часть, я дам знать.

Линтон покачал головой и отступил на шаг, прежде чем повернуться. Пит смотрел, как он уходил, руки в карманах пальто. Ветер принес брызги через волнорез, которые намочили бетон, так что Линтон, уходя, оставил цепочку следов.

* * *

С реальными трудностями Пит столкнулся, когда уговаривал Вилларда сыграть свою роль, что было очень важным для успеха дела. Пит позвонил Вилларду на следующее утро, как только вычислил, что Мэри Ли ушла на работу. Они договорились о времени, и Пит подобрал его на углу, как в шпионских детективах. Как и Линтон Рид, Виллард был склонен к преувеличенной драматизации. Для чего еще такая конспирация, когда никому нет дела?

Они поболтали ни о чем по дороге на пляж, где Пит остановил машину, и они остались в ней сидеть.

- Я не понимаю, зачем нам нужно было встречаться, - сказал Виллард. - У меня есть ваш отчет, и я с вами полностью расплатился.

- Я подумал, что было бы хорошо проверить рабочее место Мэри Ли. В таком месте, которое скрыто от любопытных глаз, может быть интересная информация.

- Перестаньте. Это зашло слишком далеко.

- Только послушай, что я скажу. Она себя чувствует комфортно на работе, верно? Она расслаблена. Она думает, что ты никак не можешь попасть в лабораторию, поэтому может оставлять там что угодно. Может быть, письма между ней и этим парнем Пински.

- Вы сказали, что там ничего не происходит.

- Я сказал, что не думаю, что там что-то происходит. Что могут быть другие объяснения. А сейчас я говорю, что не помешает посмотреть.

- Я не буду этого делать. Как я смогу? Я не могу попросить у нее карточку и уйти на час. Вы с ума сошли.

- У тебя не хватает духу, я сам справлюсь. Вот как я это себе представляю. Там будет два электронных замка: один, чтобы войти в здание, другой — в лабораторию. Все, что тебе надо будет сделать — раздобыть для меня ее карточку и ее кодовый номер. Ты не представляешь, что это может быть?

- 1956. Она использует этот номер повсюду. С карточкой помочь не могу. Она носит ее с собой на работу. Как еще ей попасть внутрь?

- Тогда достань ее, когда она не на работе, - сказал Пит терпеливо. Виллард был дурачком. Что, у него совсем нет воображения?

- Я никогда не знаю, когда она придет. Особенно последнее время. Может быть в любую минуту.

- Она спит ночью?

- Конечно, она спит ночью. Что за вопрос?

- Где ее карточка, когда она спит?

- На комоде.

- Ты можешь ее взять и оставить за дверью. Я ее заберу, схожу в лабораторию, погляжу вокруг, а потом верну ее, когда закончу. Это не займет и часа, и я положу ее туда, где взял.

Все, что тебе нужно сделать, это положить ее на коврик, а потом — на комод. Она никогда об этом не узнает. Я свяжусь с тобой при первой возможности и расскажу, что нашел.

- Когда вы хотите это сделать? Пойти в лабораторию.

- Еще не решил. Я выберу дату и скажу тебе.

- Мне это не нравится.

- Мне это нравится не больше, чем тебе. Если у тебя есть идея получше, готов ее выслушать.

- Мне не нужна идея получше. Я не просил вас об этом с самого начала.

Пит погрузился в молчание. Он знал по опыту, что если вы уговорили кого-то пересечь черту в первый раз, не нужно больших усилий, чтобы сделать это опять. Виллард вовсе не был таким порядочным, каким притворялся.

Лицо Вилларда потемнело и приняло несчастный вид.

- Вообще-то, я никогда не знал, что у нее там, на работе.

- Именно. И ты не можешь пойти туда сам, потому что, если она проснется, то увидит, что тебя нет. К тому же, ты будешь слишком заметным, ковыляя через кампус на одной ноге.

Почему-то Виллард рассмеялся, и Пит понял, что победил.

* * *

Следующая встреча Пита с Линтоном Ридом произошла на автостоянке в Людлов Бич, через дорогу от беговой дорожки городского колледжа. Это вызвало некоторые споры, но в конце концов добрый доктор согласился на это место.

Пит приехал первым, вышел из машины и пересек газон к столу для пикника. За широкой полосой травы тянулась полоса пляжа, шириной метров двести. Дальше простирался Тихий океан, на сорок километров до ближайших островов на горизонте.

Для поддержки Пит купил себе огромный контейнер кофе, до сих пор слишком горячий, чтобы пить. Услышав шум машины, Пит обернулся, когда подъехал Рид на « тандерберде» цвета морской волны. Для человека, который не хотел, чтобы его видели, машина не могла быть более заметной. Линтон запер машину и подошел, держа под мышкой газету.

Пит подождал, пока он уселся по другую сторону стола. Ни один из них не смотрел другому в глаза. Рид демонстративно развернул газету, как будто приехал только за этим.

- Дайте знать, когда у вас найдется минутка, - сказал Пит.

- Я слушаю.

- Кто-нибудь может подумать, что мы — сладкая парочка, - сказал Пит. - Зачем еще вам подходить к моему столу и садиться?

- Не дразните меня. Давайте к делу.

- Я так понял, что мы в деле, иначе вы бы не позвонили снова.

- Как вы думаете? - сердито сказал Линтон.

Пит заметил, что он аккуратно обходит тему. Если Пит попадется, он может честно заявить, что ни на что не соглашался.

- Если мы в деле, я хочу то, что было обещано, - сказал Пит. - Для начала, карту.

Линтон достал из кармана сложенный лист бумаги и передал Питу. Пит развернул его и быстро изучил рисунок, показывающий расположение здания с лабораторией относительно парковок кампуса. Некоторые из них были помечены «только для персонала». Видимо, ограничений на въезд и выезд машин не было.

Линтон обозначил первое место, где нужно было просканировать карточку. Он также нарисовал схему лобби с указывающими стрелками от двери к лифту. Мило. Если Пит собирался выдать себя за человека, знающего дорогу, он не мог позволить себе заблудиться.

Лаборатория занимала весь второй этаж. Линтон еще нарисовал схему офиса, обозначив свой стол, стол Мэри Ли Брайс, и еще несколько важных объектов.

- Выглядит хорошо, - сказал Пит.

Линтон достал толстый конверт и молча положил его на стол. Потом поднялся и ушел.

Пит взял конверт и положил во внутренний карман своей спортивной куртки. Он пересчитает наличные позже, чтобы убедиться, что все на месте, прежде, чем припрятать.

Линтон был прав насчет риска. Пит вовсе не был так оптимистически настроен, как казалось.

Мысль о том, что ему придется сделать, заставляла подниматься волосы на загривке. У него не было уверенности, что план сработает, но с двумя тысячами в кармане и с двумя в перспективе, какой выбор у него был?

Он подождал день, а потом позвонил Вилларду и сказал, что ему будет нужна карточка вечером 24 августа.

- Почему тогда?

- Середина недели. Ничего другого. Такой же хороший день, как любой другой.

- Студенты уже вернутся в кампус.

- Ну и что? Я делаю это ночью. Все, что тебе нужно — подождать, пока она заснет, и положить карточку за дверь. Больше ничего.

Кажется, Виллард согласился, но он не был счастлив. Пит свернул разговор, не дав ему возможности протестовать. Спорить не стоило, потому что позиция Пита была слабой, и он не хотел, чтобы Виллард слишком много об этом думал.

* * *

Днем 24 августа Пит устроил генеральную репетицию. Он подъехал к университету и использовал карту Линтона, чтобы оглядеться. Он вышел из машины на некотором расстоянии от здания, где находилась лаборатория, и пошел пешком. Он знал, что лаборатория была на втором этаже. Даже в этот час он мог видеть офисы и лаборатории, помеченные полосой ярко освещенных окон. Питу казалось странным, что он будет виден, как на ладони, любому, кто окажется там в тот час. С его ростом и странной фигурой, он торчал, как больной палец, куда бы ни шел, и, хотя он запасся лабораторным халатом, все равно не выглядел как ученый. Конечно, ученые бывают всех форм и размеров. Умные люди могут выглядеть, как угодно, и никто слова не скажет.

Удовлетворенный своей рекогносцировкой, он сел в машину и проехал через кампус, в котором было уже полно студентов. На большинстве были шорты, шлепанцы и футболки, голые конечности торчали, вся молодая плоть наружу. Университет славился своими вечеринками, пиво и наркотики, ребятишки околачивались на каждом углу. Иногда он замечал студента, читающего книгу, но это было редкое исключение. Пит размышлял, какой могла быть жизнь, при таком количестве возможностей. Не стоило думать об этом, потому что все возможности сейчас уже прошли.

* * *

Пит купил бургер и картошку и вернулся в офис. Мигал огонек автоответчика, но у него не было времени. Он поел за столом, с открытой перед ним круизной брошюрой. Он сказал Рути, что всю ночь будет заниматься наблюдением, так что она будет ждать его не раньше утра. Он дошел до той части брошюры, где детально описывался круиз по Дунаю, и наклонился поближе, чтобы прочесть, раззадоренный описаниями различных удовольствий.

Там говорилось, что вся еда готовится на борту, с использованием лучших и свежайших ингредиентов. Бесплатное вино. Вода в бутылках в каждой комнате. Четыре страны, девять экскурсий. «Облегченные возможности для ходьбы», прочел он, что было хорошо, учитывая его физические ограничения. У него до сих пор осталась часть денег, заплаченных Виллардом, и с четырьмя тысячами Рида вдобавок, он был почти там.

В 23.30 он покинул офис и поехал к жилому комплексу Вилларда. Оставил машину на боковой улице, дошел до ворот и вошел во двор. Помедлил, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Уверившись, что он один, Пит осторожно подошел к входной двери Вилларда, где он ожидал найти карточку Мэри Ли. Ее не было. Он приподнял коврик, подумав, что Виллард убрал ее из вида. Достал фонарик и поводил узким лучом. Ничего.

Он обошел вокруг здания и проверил окна спальни Вилларда. Темно. Ни звука. Ни мелькания, которое говорило бы о том, что работает телевизор. Конечно, Виллард не мог перепутать даты. Пит был в растерянности. Он не мог позвонить в этот час. Трубку могла снять Мэри Ли, и что тогда? Еще была возможность, что Виллард ждал, когда она заснет покрепче, прежде, чем забрать карточку. Если дело в этом, тогда телефонный звонок может все испортить.

Он вернулся в центр двора и уселся на скамейку, скрестив руки и засунув ладони под мышки для тепла. Температура упала, и воздух был влажным. Все, что он мог делать, это ждать, так что он ждал. Время от времени он возвращался к двери Вилларда, где по-прежнему ничего не было. Что с ним такое? Пит не мог провести всю ночь на холоде. В 1.30 он вернулся в машину, где ежился и ворочался еще час, пока не заснул.

Он проснулся в 6.30, с затекшим телом и отчаянным желанием сходить в туалет.Солнце еще толком не взошло, так что он вышел из машины и помочился у ближайшего дерева. Вернувшись в машину, он ждал, пока Мэри Ли не покинула квартиру, с контейнером кофе в руке и сумкой под мышкой. Она села в машину, повозилась с ремнем безопасности, проверила макияж и пристроила кофе в держатель. Пит думал, что сойдет с ума, если она не уберется отсюда. В конце концов она уехала, вероятно, на работу.

Пит был вне себя. Виллард, по какой-то причине, не выполнил договоренности, и где оказывался Пит? Ночь пришла и ушла, и кто знает, когда еще представится такая возможность? Линтон Рид не будет счастлив, когда узнает, что план пошел насмарку.

Пит вышел из машины, пересек газон и вошел во двор. Постучал в дверь Вилларда и подождал.

Когда дверь в конце концов открылась, Виллард спросил:

- А вам что тут нужно?

- А ты как думаешь? Хочешь объяснить мне, почему не выполнил наше соглашение?

- У нас не было соглашения. Я оставил сообщение на телефоне у вас в офисе. Мэри Ли решила уволиться. Она подаст заявление сегодня. С нее достаточно. Она говорит, что жизнь слишком коротка.

Это застало Пита врасплох.

- Мне жаль это слышать. Но, наверное, это окончательное решение.

- Вам лучше в это поверить. И если вы когда-нибудь скажете кому-нибудь хоть словечко об этом деле, вы пожалеете.

Голос Вилларда был угрожающе низким, и потом он захлопнул дверь у Пита перед носом.

Пит постоял немного, переваривая новости. Ясно, что если Мэри Ли увольняется, Рид не будет в нем нуждаться.С сегодняшнего дня все отменяется, потому что Мэри Ли никак нельзя будет обвинить в подтасовке данных. Ему заплатили, чтобы он пошел в лабораторию и устроил махинацию, которая вдруг стала совершенно не нужна. Сейчас ничего нельзя с этим сделать. Еще большей проблемой была уверенность в том, что добрый доктор будет настаивать на возвращении денег, чего Пит делать совершенно не собирался. Эти деньги были для него и Рути, каждый цент пойдет на их путешествие. У Рида было еще полно денег.

У Пита Волинского — нет. На данный момент Пит был в безопасности. Насколько было известно доктору, он сделал все, как они договорились.

Пит вернулся в офис и сел за стол. В этот раз он нажал кнопку автоответчика. Послушал сообщения Вилларда о том, что Мэри Ли увольняется. Там было еще два сообщения от Линтона Рида, который не назвался, но сказал почти то же самое оба раза: сделка отменяется. Причину добрый доктор не объяснял. Единственной возможностью для Пита было прикинуться дурачком.

Он позвонил доктору, ответил автоответчик. Пит оставил свой номер, не представляясь, и попросил перезвонить при первой возможности. Линтон, наверное, сидел там и слушал сообщения, потому что перезвонил через минуту.

- Вы должны мне две тысячи.

- И почему это вдруг?

- Кое-что случилось.

- Я так и понял. Вы хотите рассказать, что происходит?

- Не по телефону.

- Давайте тогда встретимся.

- Когда?

- В десять вечера сегодня?

- Где?

- Птичий заповедник, - сказал Пит. Он отключил телефон, до того, как доктор начал спорить.

* * *

Пит приехал к птичьему заповеднику незадолго до десяти. Кафе Кальенте было переполнено, его стоянка забита машинами. Завсегдатаи занимали дополнителные места на полосе через дорогу. Пит притормозил, пропуская пешеходов. С опозданием он заметил большого попрошайку в красной бейсболке и красной фланелевой рубашке. Парень возвращался на ночлег после тяжелого рабочего дня. Попрошайка обернулся и послал Питу долгий взгляд, который Пит проигнорировал.

Пит надеялся, что там найдется еще одно парковочное место, но заметил «тандерберд» цвета морской волны и понял, что Линтон его опередил. Питу пришлось парковаться на улице, что не имело значения, кроме психологического. Из-за внезапно нахлынувшей осторожности он открыл багажник и поменял Смит и Вессон на Глок.

Двое мужчин зашли вместе в широкое поле теней между двумя фонарями. Дорожку обрамляли кусты. Масса шелестящих листьев создавала меняющиеся узоры света, достаточные для разговора, но мешающие обоим участникам ясно видеть лица друг друга.

Влажный ночной бриз из лагуны пах серой.

На Линтоне было то же самое темное шерстяное пальто, в котором он приходил на другую встречу. Спортивная куртка Пита не подходила к вечернему холоду, и он завидовал комфорту другого мужчины. Он до сих пор не был уверен, как разыграть ситуацию, так что предложил Риду сделать первый ход, спросив:

- И что это все значит?

- Мэри Ли Брайс уволилась. Игра окончена.

- Было бы хорошо, если бы вы мне сообщили до того, как я пошел в лабораторию.

- Я оставил два сообщения на вашем автоответчике, о том, что сделка отменяется.

- Когда это было?

- В два часа, и потом в пять.

- Я вчера не был в офисе. Если б я знал, что она увольняется, то не стал бы рисковать.

- Очень плохо. Я хочу назад свои две тысячи.

- Ничего не могу сделать. Я вошел в лабораторию с ее карточкой, как договаривались. Спросите вашего компьютерщика, и он покажет, какой след она оставила.

- Докажите.

- Я не могу доказать, стоя здесь. Вы докажите, что я этого не делал.

- Вы лжец.

- В отличие от вас.

- Я заплатил вам две тысячи ни за что, и я хочу получить их назад.

- Не надо повторяться, сынок. Денег нет. Если хотите их назад, вам не повезло.

- Где они?

- Кое-что произошло.

- И это все? Что-то произошло, и вы оставляете себе мои деньги?

- Я выполнил свою часть договора, так что, технически говоря, вы должны мне еще две тысячи. При данных обстоятельствах, я вам прощаю. Будем считать, что вы расплатились полностью.

- За что? Я говорил, что вы мне не нужны. Если вы все равно это сделали, почему я должен лишаться денег?

Пит поднял руки.

- Эй, я закончил и я ухожу. Ваши денежки тоже ушли, так что давайте считать, что мы в расчете. Я вам ничего не должен, и вы мне не должны. Все, что у меня на вас есть, хранится в тайне.

Пит смутно чувствовал, что попрошайка стоял в темноте, пока шел спор. Парень, наверное, решил не идти в свой лагерь, а подойти поглядеть. В темноте Пит не мог разглядеть красную бейсболку или рубашку, но знал его размеры и телосложение.

- Все, что у вас есть на меня? - воскликнул Линтон. - Что это может быть?

Пит говорил тихо. Он был уверен, что Рид понятия не имеет, что их спору имеется свидетель.

- Я знаю больше, чем вы думаете, и я использую это, если придется. Если честно, я предпочитаю этого не делать.

- Вы мне угрожаете?

- Я просто говорю, что вы получили то, за что заплатили. Когда эта женщина уйдет, вы сможете обвинить ее в чем угодно. Она увольняется разозленная и перед уходом портит вашу работу. Та же история срабатывает, а придумал все я. За это вы мне и заплатили.

- Какой толк мне от всего этого теперь?

- Если вы достаточно умны, то вытрите доску начисто и избавитесь от всего, что сделали.

- Но я не хочу избавляться. Почему я должен это делать?

- Чтобы прикрыть свою задницу. Сохраните эти данные, и она будет держать вас за яйца. Если она больше у вас не работает, думаете, она безопасна? Теперь ей нечего терять. Она может обвинять вас, показывать пальцем, все, что угодно, а вы будете беззащитны.

- Вы не знаете, о чем говорите.

- Я, может, и не знаю, зато она знает. Послушайте. Я сделаю вам еще одно одолжение. За те же самые две тысячи, которые вы мне любезно выделили. Она контактировала с репортером. Вам известно об этом? С журналистом, который имет связи в «Нью-Йорк Таймс». Парень сделал свою домашнюю работу. Они вас уничтожат.

- Я не верю ни единому слову.

- Ладно. Тогда наш разговор окончен, и я пошел, - сказал Пит, сохраняя легкий тон.

Рид протянул руку и схватил его за плечо.

- Эй! Погодите, я еще не закончил.

Раздраженно, Пит освободился.

- Какого черта?

- Знаете что? Вы более опасны, чем она. Она — правдоискательница, а вы — продажны.

- Вы мне неинтересны. У нас было дело, теперь оно закончено. Конец истории.

- Что, если вы раскроете ваш большой рот?

- Кому? Всем наплевать. Она может вас поймать, а меня это не волнует. Ваша проблема в том, что вы возомнили себя важнее, чем вы есть.

- Кто репортер? Мне нужно его имя.

- Очень плохо.

Линтон сунул руку в карман пальто, вытащил пистолет и взвел курок. Пит поднял руки, демонстрируя покорность, но на самом деле он испытывал скорее любопытство, чем страх.

Что это значит? Кажется, Линтон сам не знает, что произойдет дальше. Видимо, это была его решительная попытка, и что теперь? Если наводишь пистолет на человека, лучше быть готовым выстрелить.

Пит опустил взгляд на оружие. Он не мог ясно видеть при плохом освещении, но догадывался, что это был Кольт 45 калибра. Пит чувствовал комфортную тяжесть своего Глока в кобуре под левой рукой. Он знал, как его вытащить и выстрелить намного быстрее, чем Линтон.

- Где вы его взяли?

- У моего тестя.

- Надеюсь, он поделился правилами безопасности.

- Его нет в городе. Я одолжил это.

- Нажать на курок может быть сложным с непривычки.

- Вот так?

Линтон отвел пистолет и выстрелил. Оба инстинктивно вздрогнули. Гильза вывалилась, как прыгающий боб.

Пит мог сказать, что доктор устраивает шоу, чтобы показать, насколько он серьезен. Хотя Пит не волновался, он сфокусировал все внимание на человеке перед ним. Происходило что-то странное: Линтон играл роль, примерял на себя другую личность, крутого парня, Аль Капоне с высшим образованием. Линтон Рид был на незнакомой почве, но начинал пьянеть от власти. Вопрос был в том, как далеко он захочет зайти. Пит подозревал, что он впервые в жизни размахивал пистолетом, и ему нравилось ощущение.

- Как зовут репортера? - спросил Линтон.

- Какая разница? - ответил Пит, раздраженно.

- Я задал простой вопрос.

- Почему бы вам не спросить у нее? Это она с ним в сговоре.

Линтон отступил на шаг и поднял руку. Вес оружия заставлял ее слегка дрожать.

- Я вас предупреждаю.

- Эй. Ладно. Вы победили. Парня зовут Оуэн Пенски.

Он подумал, что Линтон может убрать пистолет, раз его требование было выполнено, но добрый доктор не был готов уступить. Возможно, он не знал, как можно с достоинством выйти из ситуации. Пит пытался придумать, как решить конфликт, пока он не вышел из-под контроля. Он стоял достаточно близко, чтобы ударить вверх и вышибить пистолет из рук Линтона, но его болезнь делала такое движение невозможным. Что бы он ни собирался делать, он знал, что нужно делать это быстро, чтобы не дать Риду время подумать.

Если пистолет так и не стоит на предохранителе, и Пит сделает движение, есть шанс, что Рид может рефлекторно нажать на курок и пистолет выстрелит, но Пит не мог волноваться об этом.

Он отступил в сторону, сложил руки вместе и ударил вниз, по протянутой руке Рида. Удар не выбил пистолет, но застал его врасплох. Пит размахнулся кулаком, и Линтон уклонился, быстрее, чем думал Пит. Пит замахнулся еще раз, и промахнулся, но теперь он врезался в Рида, и они оба упали. Падение Пита смягчило то, что он оказался сверху, в то время как доктора спасло его тяжелое пальто. Его рука упала вниз, пистолет ударился о землю и отлетел в сторону. Линтон перевернулся на бок и вытянулся, пытаясь схватить его, но Пит быстрым движением отбросил его вне пределов досягаемости.

Пит встал на ноги. Пошатываясь, он достал Глок из кобуры и навел в грудь Линтону.

- Оставь это на месте.

Линтон увидел Глок и замолчал. Пит сомневался, что добрый доктор мог отличить Глок от другого пистолета, но он должен был заметить легкость, с которой Пит с ним обращался.

Линтон неуклюже собрался и встал, отряхивая брюки.

- Назад, - сказал Пит.

Линтон отступил. Пит подошел, наклонился и подобрал пистолет, который убрал на всякий случай в кобуру.

Свой собственный пистолет он продолжал направлять на доктора. Теперь, когда Пит контролировал ситуацию, он чувствовал себя лучше. Теперь у него были оба пистолета: Линтона в кобуре, и свой он небрежно держал в руке. Он не хотел обострять ситуацию, потому что это было плохо для них обоих. Он был старше и опытнее, но плохо координирован и не привык к физическому напряжению. Линтон был ниже ростом — 175 сантиметров, по сравнению с 188 Пита, и тяжелее килограммов на семь. Его плотная фигура представляла резкий контраст с длинным костлявым Питом.

- Отдайте мой пистолет, - сказал Рид.

- Поцелуй мою задницу. Я отошлю его тебе в лабораторию.

- Дайте его сюда! Я же говорил, он принадлежит моему тестю. Мне нужно положить его назад.

- Не моя проблема.

Линтон вцепился в куртку Пита. Пит ударил Линтона по запястью рукояткой пистолета и оттолкнул его. Линтон выпрямился и ударом двух рук отправил Пита на землю. Все еще держа пистолет, Пит потянулся, обхватил его ноги и навалился. Это не было энергичной борьбой, а медленным падением, когда Линтон потерял равновесие из-за тяжести, повисшей на нем, как мешок с песком. Когда Линтон упал, палец Пита случайно нажал на курок. Оружие выстрелило в темноту. У Пита зазвенело в ушах с такой силой, что он на мгновение оглох.

Линтон воспользовался моментом, чтобы ударить Пита в висок. Ни один из мужчин не был в подходящей форме для драки, и их неуклюжие замахи и удары заставляли обоих барахтаться. На самом деле, они дрались меньше двух минут, хотя Питу казалось, что драка продолжалась вечно, его ответы ослабевали, а Линтон продолжал молотить. Он сумел оттолкнуть Пита, а затем изо всех сил пнул его в колено.

Удивленный болью, Пит выпустил пистолет из рук. Он слышал, как пистолет ударился о тротуар, но потерял равновесие и был напуган, когда понял, что падает в кусты. С трудом, он поднялся, зная как нелепо все выглядело. Он знал, что ничем хорошим это не кончится.

Может, он и не проиграет, но и не выиграет.

Линтон отступил назад, будто объявляя перемирие, что было хорошо для Пита. Он тяжело дышал. Ему было больно. Его легкие горели от каждого вздоха. Он махнул рукой и наклонился, упершись руками в колени.

- Уф. Забудем это. Это сумасшествие. Я пошел отсюда.

Он выпрямился и провел рукой по лицу, ощутив грязь и пот. Он вытер руку о штаны и отдернул куртку.

- Посмотрите, что у меня есть, - сказал Линтон.

Пит не разобрал слов. Его шарф потерялся, и он собирался его найти. Он заметил шарф на дорожке сзади, поднял и обмотал вокруг шеи, а потом повернулся в сторону улицы, где стояла его машина. Было нестыдно уйти от драки, которая была бессмысленной с самого начала, и уже закончилась. С него хватило. Он устал. Ему и так придется приходить в себя несколько дней. Он не прошел и нескольких шагов, как услышал выстрелы.

Он оглянулся в изумлении. Огненная стрела боли пронзила его левый бок. Пит не видел выстрела, потому что был повернут к Линтону спиной. Кто-то наблюдающий со стороны мог бы заметить это быстрое пламя раскаленного газа, который появляется из дула перед пулей, этой маленькой проникающей ракетой, и сопровождается внезапным взрывом света, когда загораются газ и кислород. Едкий запах висел в воздухе.

Пит удивленно повернулся к Риду.

- Зачем вы это сделали?

Он видел, что Линтон держал Глок, который, должно быть, подобрал на дорожке, когда Пит отвлекся. Он не должен был спускать с него глаз, но теперь не стоило волноваться об этом.

Он подсчитал свои раны, ни одна их которых не казалась серьезной. Линтон один раз попал ему в бок. Другая пуля оцарапала правую икру. Его больше задели не пули, а унижение, нарушение правил честной игры. Он сдался. Он выбросил полотенце. Нельзя нападать на человека, который это сделал.

Пит покачал головой, взглянув на себя, потом на Линтона.

- Помогите мне. Я ранен.

Линтон быстро оглядел Пита, его взгляд заметил сочившуюся из-под штанины кровь. Даже для Пита, кровотечение из раны в боку не казалось сильным.

- С вами все будет в порядке, - сказал Линтон. Его тон был легким, слегка снисходительным, как заверение, которое врач предлагает пациенту с несерьезной болезнью.

Он сунул пистолет в карман, повернулся и направился к стоянке. Его походка была размеренной. Он не торопился. Он не боялся, что Пит что-то ему сделает, хотя было ясно, что он хочет убраться подальше, на случай, если кто-то услышал выстрелы и позвонил 911.

Пит думал о Линтоне, как о человеке, которому всегда было интересно узнать, каково это — выстрелить в другого человека. Ему, должно быть, приходило это в голову, случайная мысль человека, который никогда ничего не делал, только пускал другим пыль в глаза. В этом был определенный смысл. Если бы Линтон действительно был хорошим специалистом, ему не надо было бы жульничать. Пистолет устанавливал его власть, делал его лучше, чем он был.

Все было так просто.

Пит почувствовал, как на лице выступил пот. Он вовсе не был уверен, что с ним будет все в порядке. Его злость прошла, и он размышлял, в какую неприятность влип. Вдруг у него помутилось в глазах, и он упал. Руки, которые он выставил перед собой, чтобы смягчить падение, не помогли. Ударившись лицом о тротуар, он почти не почувствовал боли.

Смутно, он осознал, что сломал нос. Он не верил, что добрый доктор выстрелит в него, и вот, он лежит на земле, с дыркой в боку и жалящей раной на икре. Нога волновала его меньше всего.

Когда пуля разорвалась в нем, фрагмент подкладки куртки вошел в его плоть вместе с ней.

Большая дыра расцвела и обрушилась. Та же пуля ударила в его грудную клетку, расщепив кость, прежде чем поменять направление и проложить рваный зигзаг в его кишечник. Траектория слегка замедлилась, когда она перерезала приток верхней брыжеечной артерии, не толще струны, которая начала выбрасывать кровь маленькими порциями. Даже если бы кровотечение было остановлено, истечение фекальных масс в отверстие вскоре разрушило бы его систему. Ничего из этого — терминология, знание анатомии или понимание последствий разрыва внутренностей, не было частью мыслей Пита, когда он удивлялся ощущениям, которые его охватили. Он чувствовал жестокий и разрушительный туннель, который проложила пуля, проникая через его органы, но ему не хватало слов, необходимых, чтобы описать свой ужас. Это останется коронеру, перевести разрушение в ряд его элементов, уменьшить жестокий жар и горе до серии сухих фактов, когда он будет диктовать свои находки днями позже, в морге.

Боль была ярким облаком, которое танцевало вокруг Пита, расширяясь, пока каждый нерв не взорвался в пламени. Он размышлял, куда девался другой пистолет. Он достал Глок, думая напугать доктора, хотя это вполне могло его подначить. Пит чувствовал, как что-то упиралось ему в ребра и думал, не пистолет ли это под ним. Он закрыл глаза. Прошло несколько секунд, когда он услышал, как хлопнула дверца машины доктора. Свет фар мелькнул под его веками и удалился, когда Линтон Рид вывел задом свой «тандерберд» цвета морской волны с парковочного места, повернул руль и выехал со стоянки.

Пит отдыхал. Какой выбор у него был? Все его чувства и способности выключались.

Он вздрогнул и очнулся. Открыв глаза, он увидел сапоги. Поднял взгляд и увидел большого парня в красной бейсболке и красной фланелевой рубашке. Пит пытался заговорить, но было ясно, что его не будет слышно. Это был его шанс назвать имя Линтона Рида, обвинить в стрельбе того, кто был виноват. Завтра, когда попрошайка прочтет в газетах о его смерти, он сможет пойти в полицию и рассказать о том, что сказал умирающий.

Большой парень присел рядом с ним. Его выражение было сочувственным. Он знал, так же хорошо, как и Пит, что тот был на пути в мир иной. Он наклонился ближе, и секунду они смотрели друг другу в глаза. Мужчина протянул руку и подсунул под него. Пит был благодарен, думая, что тот хочет поднять его и перенести в безопасное место. Для этого было уже поздно, и Пит чувствовал, что любое перемещение разбудит боль, которая совсем уменьшилась. Парень перевернул его набок. Пит хотел вскрикнуть, но у него не было сил.

Он почувствовал, как часы соскользнули с его запястья. Мужчина ощупывал его брюки, пока не нашел кошелек и не вытащил из кармана. Последняя сознательная мысль отметила, что мужчина вытащил пистолет из кобуры и засунул себе под ремень на спине. Пит смотрел, как он уходит, не оглянувшись.

Подняться было невозможно. Кто знал, что умирать так долго? Сердце замедлялось, живот наполнялся кровью. Не такой плохой способ уйти, подумал он. Он услышал шум крыльев, незаметный шепот и трепет. Почувствовал быстрые дуновения на лице, милосердные знаки.

Птицы вернулись к нему, надеясь, что он им что-нибудь принес, когда все добрые импульсы улетучились из его головы.

28

Шестьсот долларов, которые Диц выдал хозяйке офиса Пита, обогатили нас еще пятнадцатью коробками, слишком много для маленького красного «порше». Эти затраты следовало квалифицировать как »выбрасывать хорошие деньги в поисках плохих», поскольку Диц лишился шестисот долларов, плюс трех тысяч с чем-то, на которые его обманули. Я обратилась за помощью к Генри, и он любезно согласился вывести из гаража свою большую машину и подогнать к бывшему офису Пита. Мы спустили коробки на лифте и сложили на тротуаре. Погрузить их почти не заняло времени, после чего я поехала домой с Генри, а Диц следовал за нами в своей машине.

Мы все вместе перетащили коробки в мою гостиную. Генри предложил свою помощь в просматривании документов, но мы отказались. Мы знали, какие бумаги уже прошли через наши руки. Еще мы знали, что ищем, и не было смысла останавливаться, чтобы объяснять Генри специфику файлов Пита. Мы поблагодарили его за помощь, и я заверила, что зайду к нему попозже.

Мы с Дицем сидели, подобрав под себя ноги, на полу моей гостиной, разгребая очередные коробки.

- Сколько я убила времени, занимаясь таким дерьмом.

- Если мы скоро ничего не найдем , я заканчиваю. Нет смысла тратить время, чтобы получить деньги за работу, которую я делал ради самой работы.

- Ты работал четыре дня. Мы гонялись за твоей оплатой только один.

- Правильно, и мне уже надоело.

Первая коробка, которую я открыла, вмещала содержимое мусорной корзины Пита. Летиция, должно быть, ее перевернула и опустошила одним встряхиванием. Там месяцами накапливались просроченные заявления, судебные постановления, предупреждения, угрозы, неоплаченные счета и банковские отчеты, показывающие бесчисленные чеки, возвращенные из-за недостатка фондов. Видимо, Пит, когда его прижимали к стене, мог послать необеспеченный чек, чтобы выиграть немного времени. План всегда проваливался — как он мог не провалиться? - но он всегда был слишком занят, туша пламя, чтобы обращать внимание на тех, кто снова его зажигал.

- По крайней мере, он был искренним насчет речного круиза, - сказал Диц. - Посмотри сюда.

Он наклонился и передал мне блестящую брошюру с цветной фотографией красивого корабля на воде. Это не был круиз к норвежским фиордам на 2600 человек. Это был речной круиз. На берегу раскинулся поселок, с округлыми горами позади. Церковная колокольня отражалась в воде, как мерцающий мираж. Все на фотографии приглашало к себе, включая пассажиров на верхней палубе, где был виден бассейн.

- Я могла бы научиться так жить.

- Я тебе говорил, что деньги имеют свои преимущества.

- Конечно. Я просто не могу представить, чего мне хочется. Теперь я начинаю понимать. Было бы хорошо, если бы он отложил дньги, чтобы заплатить за путешествие. Я уверена, что Рути могла бы воспользоваться возможностью отвлечься.

- Думаешь, она бы поехала без него?

- Нет. Я думаю, что если бы у нее были деньги, она сначала расплатилась бы с кредиторами.

Я смотрела, как Диц вытащл пачку бумаг. Пробежав глазами по странице, он издал сердитое рычанье.

- Сукин сын! Посмотри на это? Какого черта он делал?

Я взяла напечатанные страницы и взглянула на первую.

- На что это я смотрю?

- На мой отчет. Он его украл. Перепечатал и немного изменил язык, но это моя работа, со всеми квитанциями и чеками. Могу поспорить, ему заплатили за все, включая мое время.

Вот мой оригинал. Посмотри сюда.

Я пролистала оба отчета, держа их рядом, чтобы сравнить. Пит переписал отчет Дица на своем собственном печатном бланке, местами приукрашивая, местами меняя слова, так что все звучало менее официально. Были присоединены счета за путешествие из Санта-Терезы в Рино и обратно, которого он точно не проделывал. Он сделал неуклюжую работу, заменив имя Дица на свое в отельном счете, наверное, думая, что клиент не заметит разницу. Не знаю, почему он сохранил оригинал Дица. Было бы умнее его уничтожить, если только он не собирался почерпнуть там детали для последующего отчета. Я сомневалась, что у него вообще было намерение платить Дицу. И какие возможности у Дица оставались? Пытаться получить деньги в Калифорнии за работу, сделанную в Неваде, значило поупражняться в разочаровании. Заявлять на Пита в суд было бы потерей времени, и даже если бы Диц выиграл, что бы он делал дальше? У Пита не было ни гроша.

- Я надеюсь, что он хорошо использовал мои фотографии, - сказал Диц.

Он открыл конверт со своим обратным адресом и вытащил фотографии.

Я заглянула ему через плечо.

- Это та самая женщина, за которой тебя наняли шпионить?

- Правильно, Мэри Ли Брайс.

Диц перебирал фотографии, а я смотрела.

- Это она, когда только что приехала в отель, а это — Оуэн Пенски, одноклассник, с которым она встретилась. Вот на этой она с боссом, с которым должна была иметь интрижку.

- Никакой любовью не пахнет.

- Если только они не притворяются.

- Могу поспорить, Пит взял деньги вперед и наличными. Он был не из тех, кто присылает счет после.

- Прискорбно, но ты, наверное, права.

- Так что, если Виллард Брайс уже заплатил Питу, нет смысла спрашивать его о деньгах.

- Когда ты сказала, что Пит был подонком, я думал, ты преувеличиваешь.

- Я бы сказала, что у тебя был лучший мотив, чтобы застрелить Пита, чем у любого вооруженного грабителя. Все, что получил этот парень — пустой кошелек и дешевые часы.

Диц отложил в сторону конверт.

- Знаешь, что меня злит? Что я так волновался, что его смерть связана с работой, которую я делал. Если б я знал, что он меня обобрал, то об этом не задумывался бы.

- Он предоставил хорошую причину провести время со мной.

- Ну да.

Я просмотрела квитанции за билеты на самолет.

- Думаешь, он действительно заплатил за билеты? Это копии копий. Интересно, что случилось с оригиналами.

- Он должен был заплатить, иначе у него не было бы билетов на руках с самого начала. Я уверен, что он не совершал двух поездок в Рино. Черт, он даже одной не совершал.

- Может быть, ему должны были вернуть деньги.

- Может, он получил деньги и все потратил. Какая разница?

- Думаю, Рути оценила бы, если бы на нее вдруг свалились деньги.

- Прекрасно. Отдай ей квитанции и пусть разбирается.

- Какой ты ворчун.

Диц бросил документы обратно в коробку.

- Который час?

Я посмотрела на часы.

- Десять пятнадцать. А что?

- Я обещал Нику, что вернусь, и мы вместе пообедаем.

- Сейчас середина утра. У нас еще восемь коробок.

- Без меня. С меня хватит.

- Я не хочу заниматься этим одна.

- Так не занимайся. Тебе никто не платит.

- Да ладно. Неужели тебе совсем неинтересно, на кого еще он мог работать? Может быть, у него было полдюжины других клиентов, которые ему не успели заплатить?

- Не было. Этот Брайс был единственным.

- Но вдруг у него был кто-то другой?

- Ну и что, если был? Если бы я имел дело с Питом и услышал, что его застрелили, я бы считал, что мне повезло и сидел тихо.

Диц поднялся на ноги. Я протянула руку, и он помог мне встать. Он пошел в кухню помыть руки. Мои были такими же грязными, но я собиралась продолжить работу, так что не было смысла быть чистюлей.

Диц взял ключи от машины, будучи слишком радостным, на мой взгляд.

- Увидимся позже. Почему бы тебе не поужинать с нами?

- Ты лучше сначала поговори с Ником. У него могут быть другие идеи.

- Думаешь?

- Диц, пока что он здесь и дня не пробыл. Он приехал, чтобы поговорить о своих планах, и по твоим словам, даже еще не рассказал всей истории. Ты должен обращать внимание на эти вещи.

- Насколько сложным это может быть?

Я бы рассмеялась, но он не шутил. Я сказала:

- Забудь о сегодняшнем вечере. Разберись, что у него в мыслях, и мы соберемся в другое время.

После его ухода я занялась оставшимися восьмью коробками, что, должна признаться, было совсем не тем же самым. Когда занимаешься монотонной скучной работой в компании друга, она кажется не такой противной. Эти бумаги были сложены кое-как, без организационных способностей Пита. Это была работа его хозяйки, которая и так злилась по поводу его недействующих чеков, и, возможно, не слишком сожалела о его печальной судбе. С другой стороны, я начинала немного ему сочувствовать. Возможно, он и был жуликом, но не злонамеренным, просто человеком со склонностью к обману. Ничего плохого нет в том, чтобы соврать раз или два, если ситуация того требует.

Я снова уселась и приступила к работе. Рути была права, когда говорила, что Пит ничего не выбрасывал. В следующей коробке, которую я открыла, мое внимание привлекла верхняя папка. Я открыла ее и пролистала фотокопии различных статей, посвященных диабету и какому-то гранту на клинические исследования, проводившиеся в университете Санта-Терезы. Все это имело отношение к Линтону Риду — клинические исследования, его образование, его работа и различные научные бумаги, в которых упоминалось лекарство под названием глюкотес. Интересно, что вызвало внезапную страсть Пита к медицинской тематике? Когда мы были знакомы, он редко говорил на эту тему, если только не чуял какую-то возможность заработать. Ясно, что его интерес к Линтону Риду простирался дальше, чем отношения того с Мэри Ли Брайс. Та теория не выдерживала критики. Я отложила папку в сторону, поместив ее поверх той, что содержала отчет о наблюдениях Дица и его фотографии.

Следующим я раскопала слой подписанных контрактов, материалы наблюдений, напечатанные отчеты и конфеденциальная информация клиентов времен Берда-Шайна, материалы, которых у Пита не должно было быть. Я не могла себе представить, как он умудрился их раздобыть, или почему хранил все эти годы.

На дне коробки я обнаружила ручку-микрофон и несколько аудиокассет, вместе с магнитофоном, неуклюжим и старомодным по современным стандартам. В окошечко на крышке было видно, что внутри есть кассета. Этот магнитофон был его радостью и гордостью. Я вспомнила, как когда-то встретила Пита, когда он только что купил его. Он восхищался технологией и устроил мне демонстрацию, сияя от радости. Теперь он казался древним. Современные магнитофоны были вдвое меньше.

У Пита была склонность к незаконным прослушиваниям и записям. Он любил засовывать микрофоны за рамки картин и под пальмы в горшках. Наверное, у нас всех есть свои предпочтения. Я положила магнитофон на место, закрыла коробку и пометила ее большим Х. Я поговорю с Рути и объясню, почему не возвращаю это. Даже десятилетие спустя дела Берда и Шина являются конфеденциальными. Содержимое должно быть уничтожено или передано под мой постоянный присмотр.

Я просмотрела еще пять коробок, пока не пропало желание. Диц был прав. Мне за это не платили, так зачем стараться? Должно быть, я надеялась найти конверт, полный наличных, но, видимо, деньги не относились к сокровищам, к которым Пит был привязан. Еще не наступил полдень, а я уже проголодалась. К тому же, я так перемазалась, что мечтала о душе.

Что-то есть в использованной бумаге и старых контейнерах, от чего чувствуешь себя запыленным.

Я поднялась по спиральной лесенке, разделась и начала свой день сначала, выйдя после гидротерапии и чувствуя себя счастливее. Заменила грязные джинсы на чистые и достала свежую водолазку. Я знала, что заведение Рози будет открыто для обеда, так что взяла сумку и джинсовую куртку и вышла. Я запирала дверь, когда краем глаза заметила Вилльяма.

Он сидел в деревянном кресле, в своем костюме-тройке и накрахмаленной белой рубашке, с тщательно завязанным темным галстуком. Вилльям поднял лицо, чтобы насладиться октябрьским солнцем. Его руки покоились на трости, которую он поставил между своими отполированными до блеска туфлями.

- Привет, Вилльям. Что ты здесь делаешь?

- Я пришел навестить Эда.

- Он здесь?

Вилльям открыл глаза и огляделся.

- Был, минуту назад.

Мы оба быстро осмотрелись, но кота не было видно.

- Где Генри? Я думаю, ты познакомился с его гостьей.

- Анна - твоя кузина, так?

- Вроде того. Она живет в Бэйкерсфилде, если только не захочет переехать сюда навсегда.

Я так понимаю, они куда-то поехали.

- В магазин косметических товаров. Скоро вернутся. Она тебе не нравится?

- Нет. Из-за нее мне пришлось заплатить кучу денег в баре, и она еще приставала, чтобы я ее подвезла. Я не собиралась везти ее сюда, и что она сделала? Села в автобус и теперь поселилась у Генри. Ты не думаешь, что это нагло?

- Очень. Я не люблю наглых людей.

- Я тоже.

Я подвинула легкий алюминиевый стул и села рядом.

- Как твоя спина?

- Лучше. Спасибо, что интересуешься. Генри уже надоело, а Рози думает, что я притворяюсь. Вообще-то, раз уж ты здесь, нам надо кое о чем поговорить.

- Конечно. Что такое?

- Я только что вернулся с похорон.

- Жаль. Это был твой друг?

- Нет, нет. Я с ним никогда не встречался. Я наткнулся на его некролог, пока ждал в очереди к физиотерапевту. Джентльмена звали Хардин Комсток. Девяносто шесть лет, и ему выделили одну строчку. Никакого упоминания о его родителях или о месте, где он родился.

Ни слова о хобби или о том, чем он зарабатывал на жизнь. Возможно, что не осталось никого, чтобы предоставить информацию.

- Кто заплатил за похороны?

- Он сам об этом позаботился, до своей кончины. Я восхищаюсь его предусмотрительностью. Я подумал, что он мог нанять группу профессиональных плакальщиков. Там были три человека, которые, кажется, не знали ни друг друга, ни того, кого оплакивали. Должен сказать, сделано со вкусом, кроме включения этого нелепого гимна

«Прочь, неверие». Мне он никогда не нравился. Рифмование слов «борьба» и «сосуд» меня раздражает.

- Ну, да.

- Я был единственным посетителем, так что счел себя обязанным подпевать. Когда я дошел до слова «борьба», то просто промычал. Я не мог удержаться. Надеюсь, ты не думаешь, что я перешел границу.

- Ты имел право. Нет вопросов. Полностью зависело от тебя.

- Спасибо, хотя я хотел обсудить не это.

- А.

- После церемонии мой друг мистер Шаронсон отвел меня в сторону и выразил озабоченность, что ты не встретилась с ним, чтобы обсудить организацию похорон члена твоей семьи.

- Моей семьи?

- Терренса Дэйса.

- О, Дэйса. Извини, я отвлеклась. Я сосредоточилась на Хардине Комстоке и сразу не поняла. Я попросила перевезти его тело из офиса коронера, но это все, что я сделала. Я откладываю решение, пока не услышу мнение его детей, что может быть непростым. Сейчас трудно сказать.

- Как я понял, поэтому Анна и здесь. Чтобы помочь с приготовлениями.

- Это только отговорка.

- Тем не менее, я бы хотел предложить свою помощь. У меня есть годы опыта в планировании формальностей. Посещения в начале и церемония у могилы. Скромный прием в конце был бы хорош.

- Спасибо за предложение. Анна и пальцем не пошевелит, но когда придет время, мы поговорим.

- Прекрасно. Как я понял, там еще второй парень.

- Второй? Я так не думаю.

- Этот парнишка, Феликс. Разве он не был твоим другом?

- Да, но это не значит, что я должна платить, чтобы похоронить его. У меня и так полно забот.

Вилльям озадаченно заморгал.

- Может быть, я ошибаюсь. Терренс Дэйс был твоим кузеном. Это так?

- Что-то вроде этого.

- И, как я понял, Терренс и этот Феликс были неразлучны.

Я почувствовала, как раздражение поднимается по моему позвоночнику.

- Я бы не заходила так далеко. То-есть, я не думаю, что они были близки.Они оба были бездомными и проводили время на пляже, так что были знакомы, но это все.

- Я уверен, что им было бы комфортно быть вместе теперь, когда они...

Вилльям показал пальцем на небо.

Я посмотрела вверх, подумав, что он заметил кота на дереве над нашими головами. Поняв, что он имел в виду, я состроила гримасу.

- Получается что-то вроде «два по цене одного».

- Если ты хочешь так об этом думать.

Я приложила ладони ко лбу, как будто пыталась принять решение.

- О, боже. Это все немного чересчур. Дай мне подумать об этом, ладно? Дэйса я могу принять, но я была знакома с Феликсом полторы недели, и не думаю, что отвечаю за его останки.

- Если его похоронит округ, ты знаешь, что это будет жалкое мероприятие.

- Возможно.

- Хорошо, что мы с этим согласны. Я подготовлю свои рекомендации, прежде, чем мы встретимся снова. Я уверен, что мы сможем создать программу, которая удовлетворит всех.

* * *

Я отбросила идею насчет Рози и вернулась в свою студию, обескураженная внезапной перспективой двойных похорон. Разговаривая с Вилльямом, я не слышала, как звонил мой телефон, но, закрыв за собой дверь, увидела мигающий огонек автоответчика. Включила настольную лампу и села. Нажала кнопку прослушивания и слушала запись своего приветствия, желая, чтобы оно не звучало так гнусаво.

Молодой мужской голос сказал:

- Привет, Кинси. Жалко, что не застал тебя. Это Дрю, с мойки машин. Чудо из чудес. Мой друг вернул мне деньги, так что я теперь богатый. Позвони мне, и посмотим, к чему мы придем.

Он продиктовал свой номер телефона.

Я понятия не имела, кто он такой, и о чем говорит. Звучало, как анонимная продажа наркотиков, где что-то пошло не так, за исключением того, что он использовал мое имя, и я не употребляю наркотиков. Ладно, кроме найквила, когда простужусь, но это коммерческое лекарство и не считается. Какая мойка машин? Какие деньги? Я послушала сообщение во второй раз, и до меня, наконец, дошло. Парень на мойке машин.. а, тот парень. Это Дрю восхищался моим Боссом 429, сто лет назад. Когда я предложила продать машину за пять тысяч, за которые я ее купила, он проявил интерес, но я не восприняла его всерьез. Я до сих пор надеялась избавиться от машины, но не прямо сейчас. Сначала мне нужно найти другую машину, а это может занять недели. Нельзя просто пойти и купить машину, которая покажется тебе симпатичной. Я так купила «мустанг», и посмотрите, какой глупостью это оказалось.

Я набрала номер Дрю, но он был занят. Я оставила блокнот с телефоном Дрю на виду, чтобы не забыть позвонить еще раз.

Выглянула в окно. Вилльям до сих пор сидел на солнышке, голова откинута назад, глаза закрыты, на этот раз — с Эдом на коленях. Кот встал и настойчиво уставился в лицо Вилльяма, возможно, предполагая, что тот умер. Я молилась, чтобы никто больше не умирал, или на мне будет трое похорон. Чтобы успокоить свои расстроенные чувства, я сделала себе сэндвич с вареным яйцом и таким толстым слоем майонеза, что он выглядел, как кусок сыра.

Значительное количество соли, которую я натрясла на майонез, блестело, как искусственный снег. Я знала, что если бы пошла сейчас к Рози, то заказала бы бокал вина, просто чтобы успокоить нервы. Я часто вспоминала о Дэйсе, но все время забывала, что он мертв. Не только мертв, но связан со мной, и я была обязана о нем позаботиться. В «старые» дни, когда я мечтала о семье — в чем я теперь раскаиваюсь — я всегда представляла себе живых людей, а не каких-нибудь еще. Теперь у меня есть и то, и другое.

Я покончила с обедом и позвонила на станцию обслуживания, узнать о своем колесе. Служащий казался удивленным, и было ясно, что он забыл. К счастью, механик обо всем позаботился. Я проехала четыре квартала и читала комикс, пока отремонтированное колесо заменило запаску. Пока механик занимался этим, он настоял на балансировании колес, процесс, на который у меня не хватает терпения, но пришлось через него пройти.

Вернувшись домой, я пробралась через задний двор, как вор, торопливо отперев дверь. В любое время Анна могла постучать в мою дверь, пытаясь обжулить меня, кто знает, в чем.

Я устроилась на диване с книгой, прерываясь, чтобы время от времени выглядывать в окно и видеть, что Вилльям все еще там. Какое-то время он делал заметки на обратной стороне конверта. День тянулся. Обнаружив, что сползаю с дивана, я натянула на себя одеяло. Для неоплачиваемого отпуска из-за недостатка работы, это было близко к идеалу. Все удобства и уют дома, и это не стоит мне ни цента. После этого я погрузилась в сон.

Конечно, Диц не позвонил. Я не могла поверить, что он настолько беспомощен в том, что касалось его сына. У меня никогда не было детей, и то я лучше понимала, что происходит. Для Ника было естественным защищать свою территорию. Не было причины волноваться.

Мы с Дицем не были парой. В приливах и отливах наших отношений волна обычно была уходящей. Я думала о Дице, как о бродяге, свободной душе, с очень ограниченными связями, чья жизнь принадлежала ему одному. Но никто, имеющий детей, не может полностью избежать ответственности. Диц жил так, будто ему не перед кем было отвечать. Наоми закрыла собой брешь и выполнила родительскую роль. Теперь, когда ее больше не было, он стал «этим». Видимо, он не понял, что Ник и Грэм могут обращаться к нему за советом, компанией и деньгами. Впервые за годы, что я его знала - пять, по моим подсчетам- я видела Дица, как мужчину с багажом. В мире одиночек «багаж» - нехорошее слово, подразумевающее бывших жен, двойную ипотеку, алименты, иски, залоги, потомков всех возрастов, каникулы, праздники, родительские собрания, выплаты адвокатам, частные школы, обвинения, вызовы в суд и жестокие скандалы по любому поводу, включая новые отношения, которые не одобряет бывший партнер.

В моем недолгом романе с Ионой Роббом я попробовала это на вкус. Я выполняла роль дублера, периферийный персонаж в пьесе, которую Иона поставил со своей женой или бывшей женой, и которая разыгрывалась ими с седьмого класса до настоящего времени.

Я вскоре откланялась, у меня хватило ума понять, что я никогда не принималась в расчет, когда дело касалось его и Камиллы. Даже не говоря о его двух девочках, чьи имена я так и не запомнила. Кажется, одну звали Кортни. Это новое развитие отношений с Дицем никому не сулило ничего хорошего. Ник это понял с первого взгляда.

Когда стемнело, я встала, почистила зубы, сбрызнула водой примявшиеся волосы и осторожно вышла из дома. Не могла удержаться, чтобы не проверить дом Генри, где горел свет на кухне и в задней спальне. Я должна была предупредить его насчет Анны, но откуда мне было знать, что она заявится без предупреждения?

Я направилась к Рози. Я знала, что Вилльям будет обслуживать бар, но не думала, что он начнет обсуждать похоронные церемонии, когда Рози будет рядом. Она не переносит его увлечение торжественными аспектами нашей смертности.

Открыв дверь, я увидела Рози, сидевшую за одним из столов. Анна делала ей маникюр. Она принесла свои принадлежности, которые разложила по фанерной поверхности: щипчики, пилочки, ножнички и бутылочки с лаком. Это за этим они с Генри ездили в магазин? Она уже использует его, как хочет. Руки Рози покоились на чистом белом полотенце, мисочка с теплой мыльной водой стояла рядом. Казалось, он была довольна вниманием и послала мне застенчивую улыбку, в честь этой моей замечательной родственницы.

Ладно, подумала я. Я и слова не скажу. Пускай сами во всем разбираются.

Я скользнула в свою обычную кабинку, слишком близко расположенную к «рабочему столу» Анны.

Она надулась, увидев меня.

- Я здесь зарабатываю на жизнь, если не возражаешь, - заявила она.

- Какие освежающие перемены, - ответила я.

Когда ногти Рози были готовы, она встала и бочком двинулась ко мне. Ее ярко-розовый лак еще не высох, так что она не могла пользоваться блокнотом для заказов. Она время от времени дула на свои ногти, пока диктовала обеденное меню. Вот что я должна была съесть, без учета моего желания. Паприкаш Понти ( карп с паприкой, на случай, если вы не знаете) с гарниром из кисло-сладкой капусты. Еще блюдо из лука, зеленого перца, помидоров и ложки сахара, перемешанных и поджаренных на капельке свиного жира. О, боже. Я как раз подчищала тарелку корочкой от испеченного Генри домашнего рулета, когда подняла голову и увидела входившего в дверь Чини Филлипса. Он быстро огляделся и, заметив меня, двинулся в моем направлении. Что теперь, подумала я.

Анна убрала свои причиндалы и потянулась за курткой, когда заметила его. Чини Филлипс, без сомнения, был первым самцом в Санта-Терезе, на кого она положила глаз. Она снова уселась.

Чини сел напротив меня.

- Привет.

- Привет. Чему я обязана удовольствием?

- Ничему особенному. Твое имя упомянули сегодня в разговоре. Я был в этом районе, так что заглянул. Хорошо выглядишь.

- Спасибо. Ты тоже.

Я бросила взгляд на Анну, которая смотрела на Чини так, будто хотела откусить от него кусочек. Я надеялась, что он не увидит этих голубеньких глазок, уж не говоря о сиськах.

Рози появилсь у стола, с блокнотом в руках. Ее непреодолимо притягивают привлекательные мужчины, и, когда она флиртует, никогда не смотрит в глаза. Она убедилась, что ее свежевыкрашенные ногти были красиво выставлены напоказ, в то время как она не сводила взгляд с меня.

- Твой друг захочет жидкого освежающего, возможно?

Ее венгерский акцент хорошо чувствовался в этот вечер.

Я посмотрела на Чини.

- Ты на работе, или хочешь выпить? - предложила я свой вариант перевода. Было понятно, что она спросила, но я знала, что ей понравится мое вмешательство.

- Спроси, есть ли у нее Дрехер Бак или Кобаньяй Вилагос.

Рози вежливо подождала, пока я повторю его заказ, потом сказала:

- Хорошо есть. Выбор прекрасный, и я несу Кобаньяй Вилагос.

- Почему бы тебе не дать Анне тарелку Паприкаш Понти? - сказала я. - Думаю, ей понравится. Я заплачу.

- Для милой Анны есть хорошо.

Когда она уплыла, Чини улыбнулся, показав белые зубы. Я не встречала его в последнее время и смотрела с отстраненностью. Его волосы не мешало подстричь. Он был чисто выбрит и от него пахло мылом, что мне всегда нравилось. На нем была водолазка карамельного цвета, под спортивной курткой, которую хотелось потрогать. Ткань выглядела как замша, а цвет был дымчато-шоколадным. Я знаю, что очень некрасиво сравнивать одного мужчину со следующим, но с Дицем, таившимся на периферии, я не могла удержаться. Если бы объявился еще Иона Робб, я бы оказалась среди трех мужчин, с которыми спала за последние шесть лет. Я вовсе не такая уж аморальная. Я чаще соблюдаю целибат, что не значит, что у меня иммунитет от соблазнов. Технически говоря, получается только один мужик в два года, но это все равно кажется настораживающим для кого-то с моими старомодными ценностями и сильно развитой самозащитой.

По крайней мере, я могла видеть ощутимое доказательство того, что у меня хороший вкус.

Хотя внешне все трое были совершенно непохожи, они все были умными, с доброй душой, компетентными, зрелыми, опытными и знающими. Все мы, так или иначе, были связаны с силами правопорядка, Чини и Иона больше, чем я и Диц. По темпераменту мы все были совместимы — любили вызов и соревнование, но были достаточно добродушны, чтобы составить команду для боулинга или играть в бридж, подразумевая, что кто-то из нас знал, как.

Появилсь Рози и положила на стол бумажную подставку, потом поставила на нее охлажденную стеклянную кружку, а рядом с кружкой — бутылку.

- Твой друг хочет, я должна налить?

- Скажи ей спасибо. Я сам справлюсь.

- Он благодарит за предложение, - перевела я. - Он говорит, было мило с твоей стороны, спросить.

- Есть не волноваться. Любое время счастлива помочь.

- Я понял, - сказал Чини.

Я смотрела, как он наклонил бутылку к краю и наполнил кружку коричневым пивом.

Рози все еще ждала.

- Он сказал, что когда-нибудь воспользуется твоим предложением, и большое спасибо.

Она попросила меня передать ему «на здоровье», и я сообщила ему эту новость. Когда она ушла во второй раз, Чини помолчал достаточно долго, чтобы попробовать пиво, которое, кажется, получило его одобрение.

- Хватит заливать, - сказала я. - Что привело тебя сюда?

- Мне позвонила Рут Волинская. Сказала, что ты и твой друг Диц интересуетесь клиентами Пита.

- Это потому, что Пит надул Дица на три тысячи. Мы надеялись, что ему должны были поступить деньги. Пока что, нам не везло. Что за история со стрельбой?

- Баллистики говорят, что на месте преступления были два пистолета, ни один из них не найден.

- Рути говорила, что у Пита было два пистолета.

- У него был Глок 17 и Смит и Вессон Экскорт, зарегистрированные на его имя. Смит и Вессон был заперт в багажнике его машины. Глок не нашли. Рути сказала, что он никогда не выходил без обоих пистолетов. В его тумбочке мы нашли патроны, которые подходят к пуле, убившей его. Похоже, что Пита застрелили из его собственного пистолета.

- Я так поняла, что ты не имел в виду Смит и Вессон, когда говорил о другом пистолете.

- Нет. Там нашли одну гильзу, сорок пятого калибра, что говорит о том, что Пит и его убийца оба были вооружены, и возможно, боролись за оружие. Пуля была под слоем грязи, сбоку от дорожки. Всего было сделано четыре выстрела — три из Глока и один — из сорок пятого калибра.

- Учитывая, что пропали его кошелек и часы, думаешь, что грабитель украл его пистолет тоже?

- Украл или выбросил. Мы попросили ребят в непромокаемых костюмах поискать в лагуне. Там мелко метров пять, а потом сразу глубоко. Тина и водоросли, так что ничего не видно. Еще мы поискали на берегу. Местонахождение двух пистолетов может зависеть от того, насколько далеко парень мог их зашвырнуть, если только он не забрал их с собой.

- Что насчет ключей от машины Пита?

- У него в кармане. Мы сняли отпечатки в его машине, изнутри и снаружи, но смогли идентифицировать только его собственные. Убийца, наверное, не захотел добавить к своим злодеяниям кражу машины.

- Есть шанс, что Пит знал его?

- Твои догадки так же хороши, как мои. Там не было свидетелей, и никто не слышал выстрелов. О мертвых плохого не говорят, но Пит был темноватым типом.

- Нет нужды говорить мне об этом. Я заметила, что испытываю к нему долю снисхождения, но только потому, что мне жалко его жену.

- Мне тоже. Так что там у тебя с этим бездомным парнем? Его фамилия Дэйс?

- Рэнделл Терренс Дэйс. Оказалось, что мы родственники, четвероюродные, что-то вроде этого.

Я решила не упоминать о присутствии поблизости его младшего чада. Если Чини только глянет в ее сторону, она сразу же примчится и усядется ему на колени, чтобы удобнее было его слопать.

- Что с ним случилось?

- Он много пил годами. Еще пристрастился к таблеткам. Когда он умер, ему было пятьдесят три, но он выглядел, как старик. Когда я увидела его в морге, то понятия не имела, что мы родственники. Оказалось, что я его единственная наследница и распорядитель завещания.

- Наверное, это заставило тебя попрыгать.

- Вообще-то, да. Человек оставил мне полмиллиона баксов.

Чини небрежно наклонился вперед.

- Ты с кем-нибудь встречаешься?

Я засмеялась, а он смутился.

- Глупо получилось. Никакой связи. Просто хотел узнать.

В голову пришел Роберт Диц, но я не знала, что о нем думать. Мы снова вместе, или нет?

- Это трудный вопрос. Я подумаю и сообщу тебе.

Не поворачивая головы, я смотрела, как уходит Анна. Нет смысла привлекать к ней внимание, когда Чини только что намекнул о своих намерениях. Я составляла ему компанию еще полчаса, на случай, если она прячется снаружи.

29

Во вторник утром я поймала будильник за секунду до того, как он зазвонил, и выкатилась из-под одеяла. В спальне было прохладно, и у меня был большой соблазн забраться назад. Вместо этого я натянула спортивный костюм и зашнуровала кроссовки, перед тем, как почистить зубы. Я избегала смотреть на себя в зеркало. Натянула вязаную шапочку, в которой, я знала, мне будет жарко во время бега. Пока что она выполняла двойную функцию: сохраняла мою прическу и закрывала уши от влажного утреннего воздуха.

Пятикилометровая пробежка удовлетворила мою нужду в кислороде, в действии, в одиночестве и в достижении цели. До конца месяца мы были на летнем времени, и дальний конец моей пробежки сопровождался живописным восходом. На горизонте, над серебряной полосой океана мрачно- серое пространство стало темно-красным, а потом — матово-голубым. Через минуту воздух посветлел, и все глубокие тона пропали. Чайки летали в воздушных потоках, радостно крича. Ветер стих, и верхушки пальм едва шевелились. Волны медленно набегали на песок. Когда солнце полностью взошло, было 7.06, и я вернулась в свою гостиную, готовая к последнему раунду с оставшимися двумя коробками питова дерьма.

Вместо того, чтобы привести себя в порядок, я села и съела свои хлопья, поставила кофе, а потом вымыла тарелку и ложку, пока кофеварка побулькивала. Как и была, в спортивном костюме, я села на пол с чашкой кофе и быстро просмотрела первую коробку, заполненную старыми каталогами и руководствами по эксплуатации устройств, которых, как я подозревала, давно не существовало. Там не было ни квитанций, ни личной корреспонденции. Я нашла черно-белую фотографию Пита и Рути, в день их свадьбы. Суббота, 24 сентября 1949 года. В следующем сентябре было бы сорок лет.

Пит был худой и молодой. Его волосы и брови казались до смешного густыми. Его плечи торчали, как концы металлической вешалки. Рукава пиджака были коротки, так что костлявые запястья высовывались на добрых пять сантиметров. Он выглядел довольным жизнью и более чем гордым иметь Рути рядом с собой. Она была почти такого же роста. На ней было платье из бледного шифона, с подложенными плечами и гофрированными оборками спереди. Ее волосы были скрыты под белой соломенной шляпкой с широкими полями. К левому плечу был приколот корсаж. Я присмотрелась и разглядела розы и белые гвоздики.

Новобрачные стояли на ступенях Методистской церкви, на заднем фоне были видны гости.

Я отложила фотографию в сторону, для Рути.

Во второй коробке не было ничего интересного. Я упаковала разбросанные по полу бумаги и отнесла 14 коробок в «мустанг». Оставила себе пятнадцатую, с файлами Берда-Шайна, подслушивающей аппаратурой Пита и файлами Брайса, которые, в основном, были работой Дица. Еще раз просмотрела фотокопии статей, которые сделал Пит, включавшие предложения Линтона Рида в поддержку его теории о глюкотесе. Благодаря этому он получил фонды для исследования, которым он руководил. Интересно, что мог с этого поиметь Пит.

Когда я кончила загружать машину, багажник был полон, пассажирское сиденье

непроходимо, а заднее нагружено двумя коробками в высоту и четырьмя в длину. Там изначально было не очень много места, а сейчас вид через заднее стекло был почти блокирован.

Я положила свадебную фотографию в сумку и поехала к дому Пита и Рути. Заехала в проезд с задней стороны участка. Я могла припарковаться впереди, не выключая мотор, постучать в дверь и объяснить, что я собираюсь делать. Но я не забирала вещи, принадлежавшие Питу, я их возвращала. Если он хранил свои коробки в гараже, я решила выгрузить их там, а поговорить с Рути потом.

Машина Пита больше не стояла у кустов. Я предположила, правильно, как оказалось, что объявился новый владелец и забрал свою новую машину, такой, как она была. Он оставил набор для чистки оружия и мешок с птичьим кормом в проезде, вместе с пластиковым пакетом, в которым, как я догадывалась, было содержимое бардачка и дверных карманов.

Я подтащила эти предметы к боковой двери гаража и оставила их там, пока перетаскивала коробки из машины в уже битком набитое пространство.

Закончив, я подобрала набор, семена и мешок с мелочами и постучала в заднюю дверь.

Прявилась Рути, в старомодном пеньюаре до полу, бледно-голубого цвета, с вышивкой, и таого же цвета ночной рубашкой под ним. Впервые за все годы, что я была знакома с Питом, до меня дошло, что у него была сексуальная жизнь. Тема была неудобной, и я отвела взгляд.

Волосы Рути были заплетены в длинную седовато-светлую косу, перекинутую через левое плечо. Было уже 9.30, и я думала, что она из тех людей, которые встают с рассветом и готовы начать день.

Открыв дверь, она сказала:

- О, это вы. Я не могла себе представить, кто может стучать в заднюю дверь. Если бы я знала, что вы придете, я бы оделась. У меня сегодня выходной, так что я разленилась с утра.

- Я просто привезла коробки, которые мы забрали у хозяйки офиса. Я оставила все в гараже.

Я протянула ей набор для чистки оружия и два пакета.

- Машины уже нет. Похоже, что покупатель очистил багажник, бардачок и дверные карманы.

Рути забрала у меня вещи и положила на стол.

- Заходите, выпьем кофе. Мне не помешает компания.

- Спасибо.

Я прошла за ней на кухню. Во время прошлого визита, в комнатах впереди царил порядок, и я подозревала, что беспорядок здесь вызван избытком вещей и отсутствием решения, что со всем этим делать. Я подозревала, что сразу после смерти Пита, она работала эффективно, думая, что если будет поддерживать порядок, то со всем справится. Однако, понемногу, она потеряла контроль. На ее месте я бы вызвала мусорщика и попросила все выбросить, но что-то из одержимости Пита картонными коробками могло оказаться заразным.На самом деле, невозможно было узнать, что и где он спрятал. Люди, одержимые накопительством, обычно привязаны к своим объектам — старым газетам, шинам, пустым бутылкам, консервным банкам, рюмкам и бейсболкам. Пунктиком Пита были картонные коробки, которые он, видимо, находил неотразимыми. Я иногда сама неохотно их выбрасываю — вдруг потребуется послать посылку? Или упаковать что-то?

Когда мы уселись за стол с чашками кофе, я достала из сумки свадебную фотографию и подвинула ее через стол.

- Я подумала, что вы захотите это иметь.

Рути взяла фотографию и с улыбкой рассматривала ее.

- Тысяча девятьсот сорок девятый. Кажется, это было вчера, а потом я вспоминаю, какими молодыми мы были. Клянусь, что это платье тогда казалось очень стильным.

- Как вы познакомились?

- Я только что закончила курсы медсестер в городском колледже, и собиралась в медицинскую школу. Я работала в регистратуре в поликлинике. Он пришел за рецептом на антибиотик, заранее, перед какой-то стоматологической процедурой. Мы поболтали, и когда моя смена закончилась, он ждал меня на стоянке. Спросил, не хочу ли я выпить кофе, и я ответила — конечно.

- И это было оно.

- Более или менее. Я влюбилась с первого взгляда. Он был милый и скромный и почти патологически застенчивый, из-за своего Марфана, который не был сильно выраженным.

У него был сколиоз и эти длинные белые пальцы. Еще у него было плохое зрение, но ничего из этого мне не мешало.

- Что думала ваша семья?

- Они были озадачены, но меня не отговаривали. Я уверена, они не думали, что это продлится долго. Мне никогда не хотелось иметь детей, а с его Марфаном вопрос о детях даже не стоял, потому что это генетическая болезнь, и риск слишком велик.

- Так что вам не надо было ничего объяснять.

- Точно, и мне не надо было оправдываться за свой выбор. Никто не понимал, что я в нем нашла, но меня это не волновало.

- Ему повезло.

- Мне тоже повезло. Я так понимаю, что вы не нашли ни документов о получении денег, ни спрятанных наличных.

- Нет, хотя признаюсь, что смотрела не очень внимательно. Не знаю, что вы решите сохранить, а что выбросить, но большая часть выглядит как мусор. Не обижайтесь.

- То же самое с его вещами здесь. Ясно, что он что-то скрывал, и меня беспокоит, что ценные вещи могут быть засунуты среди всякого хлама.

- Если я могу чем-нибудь помочь, буду рада.

- Спасибо.

- Еще одну вещь я хотела с вами выяснить. По какой-то причине у Пита оказались файлы, принадлежавшие старому агенству Бена Берда и Морли Шайна. Я оставила эту коробку у себя, потому что меня беспокоит, что эти контракты и отчеты могут попасть в чужие руки.

Выброси их на помойку и никогда не узнаешь, где они могут оказаться.

- Я бы не знала, что коробки не хватает, но спасибо, что сказали.

Мы немного поболтали, а потом я решила, что мне пора. Я дала Рути одну из своих визиток, на случай, если ей понадобится со мной связаться. Моя машина стояла в проезде позади дома, так что я вышла через заднюю дверь.

Перед тем, как мы расстались, Рути импульсивно протянула руку.

- Я хочу попросить вас об одолжении. И пожалуйста... если это вам неудобно, скажите об этом. Я хочу устроить мемориальную церемонию для Пита. Не прямо сейчас, а где-то через месяц. У него не было близких друзей, но люди в городе его знали и , я думаю, любили. У него была нежная душа, и я не могу себе представить, что у него были враги. Я хотела попросить, не могли бы вы выступить с речью? Вы знали его лучше других, если работали вместе так долго.

Я почувствовала, как мое лицо заливает краска. Учитывая мою неприязнь к Питу, я была последним человеком, которого она могла просить встать и заявить о его безупречном характере. Но Рути была милая и рассеянная, и я сочувствовала положению, в котором она оказалась. Все это пронеслось у меня в голове, прежде чем я открыла рот.

- Не знаю, - сказала я обеспокоенно, чувствуя, как ложь булькает у меня в горле, как отрыжка. - Я боюсь публичных вытуплений. У меня начинается паническая атака. Однажды я потеряла сознание, когда меня попросили почитать библию в воскресной школе. Я бы хотела помочь, но не справлюсь.

- Я понимаю. Просто подумайте над этим и сообщите, если передумаете. Я знаю, как много это бы значило для Пита.

- Я подумаю.

Она похлопала меня по руке, и я ушла.

Пока я дошла до машины, от ужаса этой просьбы у меня вспотели ладони. Даже такая успешная лгунья, как я, не справилась бы с похвальной речью о человеке, который мне так мало нравился.

* * *

После этого я заехала в офис, чтобы убедиться, что не лопнули трубы и не было звонков, требующих срочного ответа. Подобрала с пола счета, рекламные листы и каталоги, просунутые в почтовую щель. Их я засунула в стол, чтобы разобраться позже. Потом отправилась домой. Войдя во двор, я увидела, что задняя дверь дома Генри закрыта, и в кухне темно. Невозможно сказать, на покупку чего раскрутила его Анна сейчас.

Эд оставил на моем коврике друх мертвых ящериц. Когда я открыла дверь, он появился ниоткуда и вошел впереди меня. Я собиралась протестовать, но кот казался таким заинтересованным, что у меня не хватило духа шугануть его.

Не успела я закрыть дверь, как услышала стук. Выглянула в окошечко и открыла.

Анна стояла на моем коврике, скрестив руки, будто замерзла, выражение лица подавленное.

Те же ботинки и джинсы, синяя флисовая кофта.

- Я знаю, что не должна была появляться в Санта-Терезе без предупреждения. Я бы позвонила, но боялась, что ты скажешь мне не приезжать.

- Это твое дело Анна. Делай, что хочешь.

- Я знаю, что ты сердишься.

- Я не сержусь. Меня это раздражает. Я не хочу, чтобы ты использовала Генри. Он очень милый человек.

- Я знаю. Он хороший человек.

- А ты — попрошайка. Я знаю, ты не можешь удержаться. Я это понимаю. Только перестань выпрашивать у него.

- Я не собираюсь оставаться у Генри больше, чем пару дней. Как только получу работу, найду себе что-нибудь.

- На твою щедрую минимальную зарплату. Спасибо тебе за заверения. Одна причина, из-за которой я бы не советовала тебе приезжать сюда, это то, что ты не можешь себе этого позволить.

- Я здесь из-за моего папы. Я не говорю, что это единственная причина, но я хочу знать, что с ним случилось. Генри говорил, что ты пытаешься это выяснить, так что я подумала, что мы можем об этом когда-нибудь поговорить. Если у тебя найдется минутка.

- Я подумаю об этом.

- В любом случае, извини, что не предупредила о приезде.

- Спасибо за извинение.

Она послала мне пробную улыбку, а я не захлопнула дверь перед ее носом. Сказала, что увидимся позже и подождала, пока она прошла полпути до дома Генри.

В студии пахло кофе, который готовился слишком долго, и я поняла, что забыла выключить кофеварку перед уходом. Я наклонилась и нажала на выключатель, потом посмотрела на автоответчик. Красный огонек сообщения весело моргал. Я бросила сумку на стол и нажала на кнопку прослушивания. Конечно, это был Дрю, с извинениями за то, что не застал меня, как будто был виноват в том, что я ушла. Сообщение поступило меньше десяти минут назад, так что я набрала его номер и задержала дыхание в ожидании проверки, повезло ли мне.

Он снял трубку после двух гудков.

- Это ты, Дрю? Это Кинси Миллоун.

- Эй, здорово! Не могу поверить, что наконец говорю с тобой.

Мы потратили несколько минут, поздравляя друг друга, что наконец-то смогли связаться, а потом перешли к делу.

- Мы говорим о пяти тысячах, верно? Потому что это столько, сколько у меня есть.

- Мне подойдет. Только понадобится пара дней, чтобы найти замену. У тебя время ограничено?

- Чем быстрее, тем лучше. Мой брат сейчас в городе. Это у него в старших классах был 429. Я рассказал ему о твоем, и ему не терпится увидеть.

- Сколько он здесь пробудет?

- Неделю. Это не то, чтобы сделка зависела от него, но если можно устроить все побыстрее, было бы замечательно.

- Я сейчас занята, но при первой возможности проверю пару точек, посмотрю, что там есть.

Ничего не обещаю, но постараюсь.

- Понимаю. Спасибо.

После окончания разговора я быстро огляделась, чтобы проверить, чем занят кот. Я не привыкла иметь животных в доме. Эд проводил тщательные исследования под диваном. Кусочек диванной обивки свисал, и кот улегся на спину, чтобы поиграть с ним.

Я спросила:

- Что ты делал во дворе? Разве ты не должен был быть в доме?

В ответ он повернул голову, быстро оглядел меня, как будто определяя, заслуживаю ли я его внимания. Видимо, заслуживала. Он вылез из-под дивана, прыгнул на кухонную табуретку, потом на стол, где дошел до края. Вернулся и потерся о мою руку. В моем присутствии он никогда не издавал ни звука, но сейчас пустился в рассуждения. Он поворачивался и скользил в другую сторону, оставляя белую шерсть на рукаве моей водолазки.

- О, теперь ты хочешь быть друзьями, - сказала я. - Я видела, как ты сидел на коленях у Анны. И тебе не стыдно?

Эд уселся и, клянусь, вполне осмысленно посмотрел мне в глаза.

- Хочешь молока?

Я достала блюдце и налила в центр лужицу молока.

- Именно поэтому я никогда не хотела заводить домашних животных. Это хуже, чем разговаривать сама с собой.

Эд изящно приблизился к блюдцу, понюхал молоко и уставился на меня зеленым и голубым глазами.

Я понюхала молоко сама, и конечно же, оно скисло. Кажется Эд не винил меня так, как я винила себя сама. Когда речь идет о коте, хорошо бы иметь возможность предложить ему что-то не просроченное. Пока я сидела, Эд одарил меня невероятной привилегией почесать ему голову.

Послышался стук в дверь. Я оставила Эда и выглянула в окошечко. Там стоял Диц.

Когда я открыла дверь, он спросил:

- Можно войти?

О, конечно. Как будто я могла отказаться. Я отступила. Его манеры были осторожными, и могу поклясться, что в эту долю секунды я знала, что он уезжает. По-моему, это ужасная вещь, когда вся твоя интуиция по поводу мужика привязана к его отъездам.

- Дай угадаю, - сказала я.

- Не надо угадывать. Давай я сам расскажу.

- Как насчет кофе сначала?

- Как насчет, после того, как я скажу?

- Конечно.

Я сохраняла нейтральное выражение лица. Я отключила свои эмоциональные механизмы. В этот раз у нас не было связи на глубоком уровне. Он был в городе всего три дня, но вот оно опять. Вечное до свидания, которое кажется центральным во всех наших взаимоотношениях.

Я думала, слава богу, что я с ним не спала, а то это была бы реальная боль. Даже так, я уже страдала, теряя его.

- Ник взял отпуск на работе, - сказал Диц. - Я думал, что он приехал, чтобы обсудить план, но оказалось, он уже все решил. Он хочет, чтобы мы путешествовали вместе, и лучше узнали друг друга. Что я должен был сказать?

- Конечно, ты сказал да.

Не могу сказать, что мой голос звучал радостно, но любой, кто не очень хорошо меня знает, сказал бы, что со мной все в порядке.

- Это не моя идея, - сказал Диц.

- Да ладно. Я тебя не критикую. План или не план, это твой ребенок.

- Ну, спасибо. Я не думал, что ты это воспримешь так хорошо.

- Теперь ты это получил. Наконец-то повзрослел. Когда ты уезжаешь?

- Ник еще не проснулся. Мы договорились вчера вечером, и я сказал, что должен поговорить с тобой перед отъездом.

Вот теперь, это задело мои чувства. Что-то было эгоистичное в условиях, которые он поставил сыну. Да, он уезжает с Ником. Но, нет, он настоял на том, чтобы сначала предоставить мне пять минут.

Я прошла в кухню и налила ему чашку кофе. Поставила ее на стол и толкнула в его направлении.

- Спасибо.

Он отпил глоток, гдядя на меня поверх края чашки. Скорчил гримасу и заглянул в чашку.

- Сколько это варилось?

- Я не хочу болтать о пустяках.

Он отставил кофе в сторону.

- Ты не принимаешь это хорошо.

- Совершенно не принимаю это. И мне не нужны объятия. Ты от этого чувствуешь себя лучше, а я чувствую себя как дерьмо.

- Я не делаю это для того, чтобы ты чувствовала себя плохо.

- Но это оказывает на меня такое действие, ясно? Я чувствую себя, как хнычущий младенец. Я могла бы прожить без этого.

- Хочешь, чтобы я разобрал с тобой остальные коробки?

- Как утешительный приз? Нет, спасибо. Я уже это сделала. Я вернула коробки Рути, и мы славно поболтали о Пите, которого она обожала все сорок лет.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я теперь не могу это изменить. Я понятия не имел, что появится Ник. Откуда я знал, что он захочет путешествовать со мной?

- Ты не мог знать. Это не твоя вина. Это всегда должно было быть так. Я думала, что научилась с этим справляться, но нет.

- Было бы лучше, если я бы вообще не приезжал?

- Было бы лучше, если бы мне было все равно.

- Но тебе не все равно.

- Нет.

- Ну видишь, это же хорошо. Мне нравится, что тебе не все равно.

Он улыбнулся и обнял меня, что, конечно, заставило мое лицо вспыхнуть, нос распухнуть, а глаза налиться слезами.

Я засмеялась.

- Черт. Теперь я буду уродиной, да еще чувствовать себя дурой.

- Ты не дура. Ты прелесть. Ты делаешь отвратительный кофе, но я не собираюсь винить тебя.

- Перестань говорить любезности.

Он качнулся, держа меня в объятиях. Это было, как танец на месте, первый раз, когда он ко мне прикоснулся, с тех пор, как приехал. В первый вечер он даже не поцеловал меня в щеку.

Тогда он был еще наполовину сердит на меня, а я все еще возмущалась, что он обвинил меня в том, что я порекомендовала его Питу. Я почувствовала шепот сексуальности, поднимавшийся в моем теле.

Я отступила назад.

- Давай не будем. В этом нет смысла.

- А все должно иметь смысл?

- Да, должно, и я скажу тебе, почему. Это я остаюсь. Я понимаю, почему, и желаю тебе всего хорошего, но не вижу причины, чтобы рисковать своей душой.

- Ты думаешь, я не рискую своей душой?

- Нет.

- Ты ошибаешься.

- Ну, ладно. Давай не будем спорить. Я не хочу, чтобы мы расстались с плохими чувствами.

Если ты вернешься, можем тогда вернуться к этому вопросу.

- Когда я вернусь, а не если.

- Смотри, не сглазь.

Он какое-то время смотрел на меня, и что бы он ни прочел в моих глазах, это оказалось более красноречивым, чем весь наш разговор.

- Хочешь, чтобы я позвонил?

- Нет. Я хочу, чтобы ты отправился, куда ветер тебя занесет. Я хочу, чтобы у тебя были невероятные приключения с твоим сыном. Все остальное может подождать, и если я никогда тебя больше не увижу, я как-нибудь переживу, так что не волнуйся обо мне.

- Достаточно честно. Хотя, звучит сурово.

- Я буду скучать.

- Уже лучше. Я дам о себе знать, когда смогу.

И с этими словами он ушел. Когда за ним закрылась дверь, я подождала, пока не услышала, как завелся мотор его «порше», а потом затих, когда он уехал.

Я подняла блюдце и вылила скисшее молоко в раковину. Освободила и вымыла колбу кофеварки, вымыла и блюдце, таким образом восстановив порядок в своей маленькой жизни.

Проверила реакцию Эда.

- А ты что можешь сказать?

Он вежливо сел, и мы обменялись долгим взглядом. Он лениво моргнул, и я моргнула в ответ, что, как я позже узнала, называется кошачьим поцелуем.

Когда зазвонил телефон, я показала пальцем Эду. - Сиди.

Подошла к письменному столу и сняла трубку.

- Привет, Кинси. Это Эрон Блумберг.

- Привет, Эрон. Как дела?

Это я была такой милой после душераздирающего расставания. Действительно, я должна была реветь белугой, но я сделана из более крепкого материала.

- Все хорошо, спасибо. Я звоню потому, что мы получили отчет о вскрытии и анализы по Дэйсу, и я подумал, что ты захочешь взглянуть.

- Как быстро. Я не ожидала услышать вас так скоро.

- Прошло десять дней. Это нормально. Дело не было сложным. Я послал тебе копию отчета доктора Палчек, но могу вкратце рассказать по телефону.

- Прекрасно.

- Я расскажу тебе формальную версию, а потом отвечу на вопросы. Причиной смерти стал отказ работы печени из-за хронического алкоголизма. Отсюда и желтуха. Никаких сюрпризов.

- Точно.

- Еще он страдал от алкоголического кетоацидоза. Мы говорим об избытке кетонов в крови.

Кетоны — это тип кислот, котрые образуются, когда организм перерабатывает жир в энергию. У таких пациентов обычно бывает история запоев, недостаточное питание и частая рвота. Это вызывает задержку и уменьшение выделения инсулина и увеличение выделения глюкогона. Тут много всякой всячины, я пропущу...

Обычно, все пациенты с кетоацидозом обезвожены. За это отвечают разные механизмы, включая уменьшенное поступление жидкости и задержку выделения антидиуретического гормона этанолом. Истощение запаса стимулирует симпатическую нервную систему, что уменьшает способность почек выводить кетоновые кислоты и может вызвать прекращение циркуляции.

Я думаю, что если ты поговоришь с его приятелями, они подтвердят один или больше из следующих симптомов. У тебя есть бумага и ручка?

Я взяла ручку, достала блокнот и начала записывать то, что он диктовал.

- Боль в животе, возбуждение, растерянность, повышенный уровень тревожности. Еще, давай посмотрим здесь... низкое кровяное давление, утомление, иногда, головокружение. Типичный знак — запах ацетона изо рта. Обязательно спроси.

- Вам нужно подтверждение?

- Это поможет ответить на вопросы его друзей. Его семья тоже может быть заинтересована.

Печальные новости в том, что если бы кто-нибудь заметил его состояние и доставил вовремя в больницу, он был бы жив.

- О, боже. Наверное, об этом я распространяться не буду. Что-нибудь еще?

- Ну, если пробежаться по странице... вскрытие показало, что его сердце было увеличено и еще почки серьезно разрушены.

- Тоже из-за хронического алкоголизма.

- Может быть. Единственное, что меня поразило, в его анализах крови и мочи не было ни опиатов, ни алкоголя.

Я замолчала.

- Вы хотите сказать, что он был трезв?

- Полностью.

- Вы уверены? Потому что двое его бездомных приятелей говорят, что он пил до самого конца. Вообще-то, Перл была зла, потому что он обещал бросить.

- Ну, невозможно сказать, как быстро его организм усваивал алкоголь, но он был чист 7 октября и, возможно, день до этого. Он мог вести себя как пьяный. Почки начали отключаться, и накапливание токсинов могло вызвать неадекватное поведение. Летаргия, это другой симтом, который может напоминать опьянение. Он мог нечетко выговаривать слова.

- Я спрошу об этом. Мне говорили, что он катился под уклон несколько месяцев.

- Ему оставалось немного. В этом нет сомнения. Все, что я хочу сказать, причиной его смерти не было потребление алкоголя последние два или три дня. Кстати, этот срок- только мое предположение.

- Как насчет болеутоляющих таблеток? Я слышала, что он подсел на них.

- Нет. Ничего такого в его системе не было. В любом случае, если узнаешь что-то важное, дай мне знать.

- Обязательно. И спасибо.

30

Я сидела за столом, размышляя, что мне теперь делать. Я точно не собиралась говорить Перл, что Дэйса можно было спасти. Ей приходится иметь дело со смертью Феликса, и этого достаточно. Она уже обвиняла себя в том, что его избили до смерти. Я взяла куртку, сумку и ключи от машины. Эд, кажется, собирался последовать за мной во двор, но я не была уверена, что он там будет хорошо себя вести в мое отсутствие. Я вернулась к себе и захватила ключи от дома Генри. Заперла свою дверь, подняла Эда и взяла его под мышку. Он радостно замурлыкал, возможно думая, что так будет продолжаться всю жизнь, его теплое тельце прижато к моему. Я бы поцеловала его в голову, но мы были не настолько близко знакомы, и я боялась, что он оскорбится. Я открыла дверь Генри и уронила Эда внутрь, действие, которое он принял без жалоб.

Сев в машину, я поехала вдоль пляжа, всматриваясь в газоны вдоль велосипедной дорожки, высматривая Данди и Перл. Я нашла их в обычном месте, под пальмами, напротив отеля Санта Тереза. Они раскинули дневной лагерь. Составили вместе свои тележки, под таким углом, чтобы защититься от влажного океанского бриза. Обе тележки, сворованные из магазинов, были наполнены одеялами, подушками и пакетами, набитыми пустыми бутылками и банками. В трех кварталах был пункт приема, и бездомные пополняли свой доход, сдавая стеклотару и пластик. Конечно, они тратили деньги на дешевые выпивку и курево, доверяя добрым жителям города заботу об их жилье и пропитании.

Они расстелили одеяла на траве в том самом месте, где я с ними познакомилась. Данди растянулся на своем спальном мешке, а Перл развалилась на одеяле. С ними был кто-то третий, и еще не рассмотрев его, я размышляла, не занял ли он постоянное место Феликса.

Я проехала вперед, остановила машину на стоянке и вышла.

Импровизированный мемориал, воздвигнутый в память Терренса Дэйса, выглядел заброшенным. Банки с полевыми цветами до сих пор стояли на песке, но вода испарилась, а цветы завяли. Башня из камней развалилась. Не было видно никаких скульптур из камней в память Феликса, но он умер в больнице, в то время как Терренс умер на пляже. Я даже не могла притвориться, что понимаю негласные правила отдавания почестей павшим товарищам среди бездомных.

Данди наблюдал за моим приближением. Перл меня игнорировала, за исключением гримасы, в одинаковой пропорции выражавшей презрение и безразличие. Я подозревала, что она до сих пор дуется на меня, за то что я не бросилась ее утешать после известия о смерти Феликса. Она закурила сигарету и продолжала прихлебывать из банки из-под колы, несомненно, наполненной виски.

Я остановилась на дорожке возле них.

- Не возражаете, если я сяду?

Данди отодвинул свой рюкзак.

- Располагайся, как дома.

Он выглядел прилично: чистая рубашка, спортивная куртка, только слегка обтрепанная на манжетах. Насколько я могла судить, он не пил. Но, опять же, он переносил спиртное хорошо, и было трудно сказать. По крайней мере, бутылок не было видно, и когда Перл предложила ему свою банку, он отказался.

Когда я уселась, Данди представил меня:

- Это Кинси. Она наш добрый друг.

- Меня называют Плато, проповедник, - сказал мужчина. Он снял воображаемую шляпу, а его улыбка продемонстрировала рот, лишенный зубов. Плато был истощенный, хороших шестидесяти пяти лет, с вьющимися седыми волосами и неухоженными бородой и усами.

Его уши по краям были будто присыпаны сахарной пудрой. Его лицо имело красно-коричневый оттенок, который говорил о жизни, проведенной на открытом воздухе, без использования крема от загара.

Я сказала, что приятно познакомиться, и он ответил тем же.

Я сидела на подстилке, которую Данди очистил для меня. Земля была влажной и твердой, и даже с подложенным спальным мешком я не могла устроиться удобно. Также я не была уверена, как мне удастся снова встать на ноги.

- У меня есть новости насчет Дэйса.

- Ой ты боже мой, - сказала Перл и покрутила пальцем у виска.

- Знаешь что, ты действуешь на нервы. Я сюда приехала не за этим. Тебе интересно, или нет?

- Не обращай внимания, - мягко сказал Данди. - Я тебя слушаю.

- Спасибо. Дэйс был трезвым, когда умер.

- Ну, это полная фигня, с самого начала, - отозвалась Перл. - Мы видели его накануне, и он блевал без остановки. Я знаю, что ты слишком нежная, когда речь заходит об отправлениях тела, так что ничего не буду говорить, кроме того, что это выглядело, как кофейная гуща. Ты бы к нему и близко не захотела подойти.

- Он умер от печеночной и почечной недостаточности.