Радиация и лёд

Глава 12. Совесть

Лавина наклонила голову к моему уху и шёпотом спросила:

— Что будем делать?

— Я нагоню радиацию, а ты сделай что сможешь, — также тихо ответил я.

Девушка кивнула.

Одной силой мысли я выстроил радиоактивные частицы в прочный канат. Один конец был у рук Лавины, а другой следовал за удаляющейся женщиной.

Ей не хватило пары шагов, чтобы спрятаться в бункере.

— Давай! — скомандовал я.

Лавина мигом выставила вперёд руки, и волна холода пронеслась по невидимой верёвке. Пока не добралась до Иллаиды.

Женщина не успела даже обернуться. Так и застыла ледяной статуей в двух шагах от спасения.

Она была права, совесть бы не позволила мне убить невинных. Но Иллаида была отнюдь не невинна. Её последние слова стали тому доказательством.

— Оставим её здесь в назидание другим? — спросила Лавина.

Девушка понимала, что нам придётся оставить Кехаэля безнаказанным. Хотя, разве убийство матери — не лучшее наказание?

— Оставим.

Я подошёл к замороженной. На её глазах застыл самый настоящий страх. Пришлось самому себе признаться, что даже от её смерти на душе стало легче, как бы неправильно с точки зрения морали это не звучало.

Я начертил носком ботинка на земле, под ногами ледяной статуи, надпись: «В следующий раз не будет вам пощады в ответ на агрессию».

— Хорошо сказано, — прокомментировала мои действия девушка. — А теперь давай убираться, пока они не очухались. Мне по горло проблем хватило. Ещё неизвестно кто человечнее: люди или мутанты.

— Никто, — тихо ответил я и вернулся к джипу.

Я завёл машину, мотор загудел. Медленно вывел джип из лагеря, а затем вдавил педаль газа на полную. Так хотелось скорее вернуться домой, если, конечно, то место, где нас приютили, можно назвать домом. У меня не было уверенности ни в чём.

Мы не сводили взгляда с дороги. Начало стремительно темнеть. И плутониевая пустошь вновь раскрывалась своими красными огнями.

Я гнал около семидесяти километров в час, столько смогла выдать машина по пересечённой местности. Благо, места здесь были хорошо изъезжены. Но нас всё равно периодически потряхивало, также как было на пути к бункеру.

За последние дни навалилось столько проблем и опасностей, что я даже сейчас не мог успокоиться. Интуиция бушевала, но она часто меня подводила в обоих мирах, так что я не особо к ней прислушивался. Но она создавала щемящее чувство в груди. Мне удалось от него избавиться только, когда я на всякий пожарный окружил себя, Лавину и Урана радиационными куполами.

— Ты что-то сделал? — Лавина насторожилась и повернулась ко мне.

— Да. Ты чувствуешь?

— Словно воздух вокруг уплотнился. Мне душно. Верни всё как было, — раздражённо попросила она.

— Это для твоей же безопасности, как ты не понимаешь? Открой окно на полную и дыши себе.

— Ага, чтобы одна из тех светящихся мошек ко мне залетела?

Впереди в самом деле вокруг растений кружили странные насекомые, светящиеся красно-оранжевым, чуть светлее, чем местная флора. Издалека было сложно рассмотреть на кого они похожи, скорее всего на мух, как и предположила Лавина.

— Я жду, — девушка попросила настойчивее.

Я колебался. Искренне не хотелось оставлять её без защиты, хоть я и не мог толком объяснить почему.

— Как приедем в город, уберу, — твёрдо сказал я. — И не обсуждается.

— Да ты издеваешься? — девушка повысила голос.

Но возразить я уже не успел. Стоило мне притормозить перед поворотом, как машина взорвалась. Прямо на ходу.

Джип подбросило в воздух на целый метр и перевернуло. Я сто раз пожалел, что не пристегнулся. Голова ударилась об лобовое стекло, но купол спас меня от сотрясения.

Машина упала и покатилась по склону. Нас бросало то вверх, то вниз, и тело каждый раз останавливалось в каком-то сантиметре от поверхности.

Лавина вспомнила все матерные слова, что только придумало человечество. А я за время падения интуитивно сообразил парочку новых.

Джип остановился падать вверх колесами, когда уперся о какой-то валун. Стекло с моей стороны давно разбилось, так что это столкновение оставило лишь очередную вмятину. Машину и без того смяло в хлам, так что уже всё равно. Главное — зашита нас спасла. И от огня, и от падения.

— Ты как? — спросил я у девушки, пытаясь рассмотреть её темноте.

Насыщенная плутонием трава вокруг давала мало света.

— Я найду того, кто это сделал, заморожу и разнесу на мелкие куски!

— Ставлю на Иллаиду, — я говорил спокойно, страх исчез, когда машина наконец остановилась. — Можешь выбраться? С моей стороны камень.

Я встал там, где раньше было лобовое стекло, которое напрочь выбило при первом приземлении джипа.

— Нога застряла, — простонала девушка.

Её сидение сместилось вперёд при падении, поэтому она до сих пор висела вниз головой. Будь Лавина обычным человеком, то без моей защиты из хорошо уплотнённых частиц вокруг, её бы располовинило. Либо бы сжало органы живота так, что это неминуемая смерть.

Благо, Лавину прижало тогда, когда она в перевороте выпала из кресла в момент удара о землю, и в заточении оказалась лишь одна нога, а не половина тела.

Но нам в очередной раз повезло. Хах, такое себе везение конечно, когда взрывается заложенная в машину бомба, а больше ничем этот взрыв не объяснить, но мы остались живы. А это уже не плохо.

— Я поищу фонарик, не дёргайся. Убери свои волосы, а то ни черта не видно из-за них.

Лавина собрала свои длинные белоснежные волосы в хвост и подняла. Тогда я смог найти бардачок.

— Карта, аптечка, дозиметр, — я доставал и перечислял. — Блин, у планшета экран разбился!

— То же мне, велика беда. Их в фургоне ещё полно. У меня нога уже онемела, давай быстрее.

— Да ищу я, ищу! — я вывалил из бардачка все. — Нашёл!

Я посвятил наверх.

— Надо его как-то разжать. Сзади диван тоже примяло. М-да.

— Умеешь ты внушать оптимизм, — фыркнула девушка.

— Ну соррян, я не автослесарь.

— Да вылези ты и попробуй дверь открыть!

Я шумно выдохнул и нагнулся. Хоть на джипе и было написано «Jeep», на вид он скорее напоминал продвинутую версию военного УАЗа. Потолок был высокий, и на удивление крепкий. Его не примяло к земле, поэтому я пролез через отверстие для лобового стекла наружу.

А вот открыть смятую дверь со стороны Лавины, да ещё и под пристальным взглядом девушки, оказалось практически невыполнимой задачей. Будь у меня лом, я бы попробовал по старинке, но его не было.

— А ты можешь заморозить дверь? — меня осенило.

Девушка хмыкнула, но ответила:

— Я могу заморозить всё, до чего могу дотронуться, или с чем ты связываешь меня радиацией.

— Так давай!

Я отошёл на три шага от машины. Не прошло и секунды, как дверь покрылась инеем и промёрзла.

Я с разбегу ударил её ногой. И, как ожидалось, петли не выдержали. Смятая ледяная дверь отвалилась. Я осторожно отодвинул её подальше ногой, помнил, что бывает если касаться творений Лавины руками. Одного обморожения мне хватило.

— Может и сиденье заморозишь? — спросил я у висящей девушки.

— Вот ничего-то ты без меня не можешь, — сказала она и прижала руки к удерживающему её сиденью.

Видимо, девушка перестаралась, и заодно заморозила добрую половину машины.

— Эх, жаль молотка нет, — иронично посетовал я, на что Лавина закатила глаза. — Сейчас найду что-нибудь потяжелее.

Я посвятил фонариком на траву под ногами. Луч света метался туда-сюда по оврагу, пока не наткнулся на камень размером с мою ладонь.

— То, что надо, — я поднял его и вернулся к машине.

Со всей дури ударил булыжником по сиденью. И так несколько раз, пока ледяное изваяние не покрылось мелкими трещинами. Когда оно стало осыпаться, я подхватил Лавину за руки и вытянул из плена.

Под тяжестью девушки упал на светящуюся траву, а она прямиком на меня. Мы лежали так пару прекрасных минут. Мы были вместе, и нам ничего не грозило.

— Может отпустишь меня? — задорно поинтересовалась девушка.

— Никогда, — я прижал её к себе ещё крепче и поцеловал в прохладную шею. — Ты слишком хороша для этого мира.

От девушки веяло холодом. Но не леденящим, а приятным, подобно горной свежести. И это лишь раззадоривало меня.

Лавина перевернулась и впилась в мои губы. Этот поцелуй был полон страсти и холода. Две контрастные стихии слились воедино. И нам было хорошо. Настолько, что на какое-то время мы позабыли про все беды недружелюбного мира.

Послышался скрежет когтей по металлу. А затем из машины донесся протяжный стон. Я мигом поднялся и оделся.

Дверь багажника была смята, из щели, где раньше располагалось заднее стекло, на меня смотрели радостные глаза Урана. Увидев меня, волк тут же позабыл о всех бедах. Ведь самое главное, что его не бросили.

— Потерпи дружище, — ласково сказал я ему. — Сейчас придумаем, как тебя вытащить.

— Да давай также заморожу! — предложила девушка, накидывая на себя куртку-камуфляж.

Волосы её были помяты, из них торчали светящиеся травинки, но радостную улыбку не смогла скрыть даже эта тёмная ночь.

С дверцей багажника пришлось повозиться, уж слишком сильно помяло её, причём в некоторых местах прямо по форме тела Урана. Защитный купол хорошо сработал.

Если бы не моя паранойя, то мы все уже были бы мертвы.

Где-то через полчаса общих усилий, нам удалось вызволить Урана из плена. Волк выскочил, сразу начал радостно бегать вокруг нас, виляя хвостом. Всё-таки в очередной раз убеждаюсь, что по повадкам он больше похож на собаку. Но у меня не поворачивается язык такую махину псом называть.

Мы поднялись из оврага и вышли к дороге. Прицеп оказался цел, во время взрыва трос сгорел. И фургон лежал рядом с дорогой, повернутый на бок.

— Ну мы его явно не дотащим, — иронично высказался я.

— А я-то думала к Урану привяжешь, и будет он у нас вместо лошадей, — рассмеялась Лавина.

— Да я бы прицепил, — усмехнулся я, — но нечем. Если, конечно, у тебя нигде не припрятана упряжка по размеру Урана.

Волк смотрел на нас с прищуром, отчего стало ещё смешнее. Я погладил его по загривку и успокоил:

— Да не боись, мы же шутим.

Вместо ответа Уран раскрыл пасть и высунул язык. Ему нравилось, когда я чесал его за ухом.

— Ну что, пешкодрапом дня за два уж дойдём, — предположил я.

— Надо еды и воды взять. Посвяти, я найду, — попросила Лавина, отстёгивая брезент прицепа.

Хорошо, что хоть тут не было смятой двери. Мне уже хватило их на сегодня.

Мы собрали столько припасов, сколько смогли унести. Жаль нет ранца на Урана, он бы точно килограмм сто унёс и даже не почувствовал бы.

И пошли по дороге. Плутониевая пустошь светила красными красками, но радиоактивное свечение не освещало округу. Благо, хищников поблизости не было.

— Днём надо искать место для сна. Сейчас всё равно ничего не видно, — констатировал я.

— Навряд ли ты сможешь найти что-то удобоваримое в этом поле. Предлагаю идти, пока кого-то не начнёт рубить, а затем спать по очереди. Да, Уран, тебя это тоже касается.

Волк в ответ навострил уши, давая знак, что понял. Я давно приметил эту реакцию Урана, и сейчас в очередной раз убедился. Возможно, это животное будет умнее нас. Жаль, говорить не может.

— Хорошо, скажи, как устанешь, — согласился я с предложением девушки.

— А с чего ты взял, что я первая ныть начну? — насупилась Лавина.

Я хотел сказать, что девушки — слабый пол, но осёкся. Лавина точно не была слабой, и не раз это доказывала это за последние дни. Иной раз выносливости и ярости в ней было больше, чем в некоторых мужиках.

— Язык прикусил? — язвительно продолжила девушка.

— Да, вот перевариваю. Погодь, сейчас новый отрастёт, — усмехнулся я.

— Ой, смотри, что это в небе! — она ткнула пальцем вверх.

Я напрягся, вспоминая что было, когда она в прошлый раз так говорила. Но на этот раз зелёного метеорита в небе не наблюдалось.

— Это же… — у меня не нашлось слов.

— Феникс, — восхищенно произнесла Лавина. — Огненный феникс.

— Скорее радиоактивный.

Она ткнула меня кулаком в плечо.

— Опять ты всю романтику убиваешь.

— Романтика постапокалипсиса. Тебе самой не смешно?

— Нет, — серьёзно ответила девушка. — А ты можешь его позвать?

— Чтобы он нас сожрал? Совсем сказок пересмотрела?

— Это ты пересмотрел, — она тяжело выдохнула. — Ну, пожалуйста!

— Ого, да ладно-ладно. Попробую.

Я прикрыл веки, чтобы лучше чувствовать радиацию вокруг. Феникс парил высоко, и мне было невероятно сложно до него дотянуться. Благо, Лавина молчала и не отвлекала.

Пришлось приложить много сил. Мозг кипел от напряжения. Казалось, что, если я потянусь сознанием ещё на метр дальше, он расплавится. Но на мою удачу Феникс развернулся. И через пару секунд я смог дотронуться до него своим сознанием через пропасть связующей нас радиации, хорошо, что частиц здесь было много.

«Спустись к нам» — внушал я птице раз за разом, и она наконец послушалась. Я искренне надеялся, что это разумное существо, иначе нам грозила очередная опасность.

Но интуиция была спокойна.

Феникс спикировал вниз и приземлился в нескольких метрах от нас. Я был прав — светились частицы плутония в перьях.

Перешёл на обычное зрение. Лавина уже бежала к сказочному созданию.

— Да стой ты! — крикнул я ей, но меня, конечно, не послушали.

Пришлось идти за ней.

— Он такой милый, — восхищенно пролепетала Лавина. — Как из сказки.

Волшебным существом оказался мутировавший орлан. Он и без того был самой большой хищной птицей в России, как я помнил из передачи National Geographic. Но сейчас размах его крыльев был около шести метров, я заметил это при приземлении птицы. А высота добрых три.

— Давай его оставим! — детским голоском попросила девушка.

— Ты совсем с ума сошла?

— Ты завел себе Урана, — девушка ткнула пальцем в стоящего рядом волка. — Я тоже хочу питомца.

Я закатил глаза. Мне не хотелось говорить, что орлан — разумное создание, и приходится тратить много сил, чтобы он выполнял мою мысленную команду: «стоять смирно».

— Ну попробуй с ним договориться, как я с Ураном, — усмехнулся я.

— А ты мне не поможешь?

— Ты понимаешь, что, если меня не будет рядом, он тебя просто сожрёт? Внушение не действует на большом расстоянии.

— Так будь рядом и всё.

— Как у тебя всё просто, — протянул я. — Пора бы уже перестать верить в сказки.

Лавина резко погрустнела. Я никогда не видел в ней ни столько радости, как при встрече с орланом, ни столько печали, как от невозможности приручить его. Она была, как маленькая девочка, а не ледяная королева.

— Ну давай хоть полетаем на нем? — предложила Лавина и посмотрела на меня большими умоляющими глазами.

А у меня самого от такого предложения глаза на лоб полезли. Какой, блин, полетаем? Я оставил недобрые мысли при себе, чтобы ещё больше не расстраивать девушку.

— И как ты себе это представляешь? — на выдохе спросил я.

— А очень просто, — сразу загорелась Лавина, и если бы здесь не было так темно, и на её лице отражалось бы что-то кроме красного плутониевого свечения, то бьюсь об заклад, щёки её утратили бы прежнюю бледность. — В прицепе есть верёвка. Накинем петлю на шею феникса, только не тугую, зафиксируем, а сами привяжемся к другим концам верёвки, чтобы наверняка не упасть.

— И что, ты хочешь в воздухе болтаться? — я сглотнул, вспомнив, что боюсь высоты.

Боюсь в полёте потерять контроль над этой чёртовой птицей.

— Нет же, глупенький, — по-детски рассмеялась Лавина. — Мы сядем на спину и будем держаться за перья.

— Пока они не закончатся, — мрачно констатировал я.

— Они прочные. Я подёргала. Ни одного выдернуть не смогла.

— Зачем ты вообще мучала птицу?

— Ну я хотела хоть одно пёрышко на память оставить. Это же феникс, — восхищённо протянула она, чуть ли не обнимая птицу.

Вот как ей отказать? Как? Что за странное чувство в груди?

— Ладно, — неохотно согласился я. — Где твоя верёвка?

Девушка запищала от радости и побежала к прицепу. Хорошо, что мы недалеко от него отошли. Я не решился отойти от птицы, чтобы не разрушить созданную связь, поэтому в этом коротком забеге девушку охранял Уран. И уже через полчаса Лавина и волк примчались обратно.

— Попроси феникса опустить голову, так проще будет, — ласково попросила девушка.

Я отдал мысленную команду, и птица наклонилась. И уже через пару минут Лавина завязывала морской узел. Догадываюсь, кто её этому научил.

Вскоре я, со страхом, забирался на гигантского орлана. Не был уверен, что она вообще нас выдержит в полёте. Страх комом поселился в горле, но я молчал.

Велел Урану следовать за птицей со всех ног, рассчитывал так нехило сократить расстояние до города. Перед полётом покормил волка и дал ему напиться воды. Он насупил уши, снова показывая, что всё понял. А я переживал, что он не успеет. Что мы скроемся из вида раньше, и тогда придётся искать Урана по всей округе.

Мы сидели на спине орлана, крепко привязанные к нему.

— Держись крепко, — велел я Лавине, хотя на самом деле говорил это для себя.

— Держусь. Лавина Эдуардовна к взлёту готова! — задорно объявила она.

— Ага, — только и смог выдавить я.

Страх поселился в каждой клеточке тела. Но больше всего я боялся, что Лавина это заметит. Поэтому изо всех сил вцепился в перья, что птица аж фыркнула, зажмурил глаза и мысленно велел ей взлететь.

Орлан разогнался на своих мощных ногах, расправил огромные крылья, и мы оторвались от земли. Хотелось кричать, но я стиснул зубы. «Лети в Князево, но не упускай из вида волка» — приказал я, и птица хорошо меня поняла. Это было понятно на уровне интуиции.

Лавина визжала от восторга, а я не мог заставить себя открыть глаза.

— Как же здорово! Это лучший день в моей жизни! — воскликнула она.

Ветер бил мне в лицо, но вскоре страх поутих. Я по-прежнему из всех сил держался за перья, но смог открыть глаза. И обомлел.

Красная пустошь внизу заканчивалась бесконечной темнотой. Я не видел внизу Урана, хотя мы летели относительно низко.

На самом деле, хорошо, что было темно, иначе боязнь высоты взяла бы верх надо мной. А так практически ничего не было видно, кроме редких животных, обладающих биолюминесценцией.

Через несколько часов полёта страх и вовсе отступил, и я чуть было не уснул. Но рассветное солнце ослепило меня, тем самым придав заряд бодрости.

Посмотрел вниз, и с облегчением выдохнул. Уран резво бежал за нами, словно у него был бесконечный запас сил.

А вскоре вдали показались знакомые очертания леса, в котором и находился город.

— Надо спуститься в пустоши, пока деревья не заполонили всё. Иначе у птицы не будет места для посадки, — громко уведомил я Лавину.

— Пусть садится на дороге. Там как раз удобно, — прокричала она, ибо встречный ветер уносил звуки.

— Ага, взлётно-посадочная протоптанная дорога, — усмехнулся я.

— Что? — ветер заглушил мои слова, и девушка переспросила.

Я не стал отвечать, а вместо этого отдал фениксу команду идти на снижение. В свете солнца его перья утратили былую яркость, оставив лишь белые и коричневые цвета. Теперь в птице угадывался лишь орлан, а не сказочный феникс.

Птица мягко спикировала вниз. Мне казалось, что ещё миг, и она рухнет на землю. Но вместо этого она приземлилась на ноги и пробежала метров пятьсот с распахнутыми крыльями. Я чувствовал, как бьётся её сердце. Орлан явно устал от нежданных попутчиков.

Мы слезли со спины птицы и первым делом размяли затёкшие ноги, а уже потом избавились от верёвок. Лавина погладила и поблагодарила птицу на прощание.

Ей было тяжко расставаться со сказочным существом, но мы не имели права лишать воли свободолюбивую птицу, тем более это было куда опаснее, чем приручить волка с повадками собаки.

Кстати, о волке: лай Урана раздавался со стороны дороги всё громче и громче. Будто он просил подождать его.

Я мысленно отправил птице команду: «Улетай, спасибо тебе», и птица в тот же миг замахала огромными крыльями и поднялась в воздух.

— Я буду скучать, — тихо произнесла Лавина.

— Я тоже, — с грустью осознал я. — Мы почти дома.

Мы поели и дождались Урана. Волка тоже не обделили и позволили ему отдохнуть, а то бедный так бежал, что аж запыхался.

И, когда солнце поднялось высоко над горизонтом, мы выдвинулись к городу. Правда его силуэт скрывала радиоактивная пыль, и оно казалось лишь просветом в сером осеннем тумане.

На воротах дежурил Синий. При виде этого подонка, моё лицо невольно скривилось от отвращения. Он встретил нас со словами:

— О! Вы ещё не подохли? Ну сейчас мы это исправим!