Ранчо "Счастливое сердце"

Глава 6

Понедельник. Я ненавидела понедельники. Последние десять лет я проводила все понедельники, кроме нескольких, в непрерывных конференц-звонках, поэтому, когда мой телефон зазвонил во время пятнадцатиминутного обеденного перерыва, мне действительно не хотелось отвечать на него. Но мелькнуло имя Джиджи, и я подняла трубку.

— Алло? — Я отправила в рот картофельный чипс и изо всех сил постаралась приглушить хруст.

— Привет. Ты можешь приехать в больницу? Твоя мама здесь. Она довольно сильно порезалась.

Я вскочила со своего рабочего стула и бросилась искать какую-нибудь обувь.

— Я сейчас буду.

Мой пульс колотился со скоростью три маха в секунду к тому времени, как я пробежала через двери отделения неотложной помощи. Стерильный запах ударил мне в нос, и я подавилась.

Я ненавидела эту больницу. В юности я провела здесь слишком много дней, сидя рядом с мамой и наблюдая, как ее лечат от бесчисленных ожогов, порезов и растяжений связок. К тому времени, когда мне исполнилось десять, я стала экспертом по сортировке ее травм и определению того, какие из них нуждались в неотложной помощи.

— Как мама? — спросила я Джиджи. Она была медсестрой в больнице «Джеймисон-Вэлли» и ждала меня, когда я подошла к стойке скорой помощи.

— С ней все будет в порядке. Доктор спустится через несколько минут и наложит ей швы. Сайлас сейчас с ней. Он остался, чтобы я могла выйти и позвонить тебе и Джессу.

— Сайлас? — спросила я. — Что он здесь делает?

— Он был в хозяйственном магазине, когда она поранилась. Он привез ее сюда.

— Хозяйственный магазин? Как она там порезалась?

— Не знаю. Она многого не помнит.

Я вздохнула.

— Ладно. Когда Джесс приедет сюда, мы сможем поговорить с Сайласом и узнать, знает ли он, что произошло. Какая палата?

— Третья. Я подожду Джесса, и тогда мы придем.

Я кивнула и поспешила по блестящему линолеуму в мамину палату. Дважды постучав, я медленно приоткрыла дверь.

Мама приподнялась на кровати. Ее джинсы были забрызганы кровью, а левое предплечье обмотано толстой белой повязкой. Сайлас сидел на стуле у ее ног. Его серая рубашка хенли с длинными рукавами тоже была испачкана кровью.

Мое сердце сжалось, но я заставила себя улыбнуться.

— Привет, мам. Как ты себя чувствуешь?

— Мне жаль, — прошептала она, качая головой.

Я вошла и села на край ее кровати, нежно взяв за кисть ее неповрежденной руки.

— Тут не за что извиняться. Несчастные случаи случаются.

Она кивнула, но ее глаза наполнились слезами. Я всегда поощряла ее не смущаться, но эти эпизоды вызывали у нее чувство стыда, и ей требовались дни, чтобы избавиться от него.

— Привет, — сказала я Сайласу, крепче сжимая мамину руку и давая ей время собраться с мыслями.

— Привет.

— Спасибо, — одними губами произнесла я, и он кивнул в ответ.

Я не была уверена, по какой причине он все еще был здесь, я была просто рада, что он был. Маме всегда было комфортно рядом с Сайласом, вероятно, потому, что он был одним из лучших друзей Джесса целую вечность. Это, и то, что это был просто он. Он был мастером оказывать поддержку и одалживать свою силу.

Мы все сидели тихо, пока Джесс не просунул голову в комнату.

— Привет, ма.

При виде своего сына мама всем телом расслабилась в кровати. В отличии от меня, Джесс всегда умел утешить маму.

Джиджи втолкнула Джесса в комнату, и доктор вошел следом за ними. По крайней мере, я предположила, что он доктор, основываясь на перчатках и стерильном пакете в его руке. Он больше походил на модель нижнего белья Calvin Klein. Его каштановые волосы были собраны сзади в мужской пучок, и у него была дьявольская ухмылка.

— Привет, Ноэль. Я доктор Фарадей. Похоже, сегодня мы собираемся наложить несколько швов.

Мама кивнула, и я спрыгнула с ее кровати, чтобы Джесс мог занять мое место. Он взял ее за руку и начал задавать вопросы, в то время как доктор работал напротив него, зашивая пятидюймовую рану на ее руке.

— Ты помнишь, что произошло? — спросил Джесс.

Она покачала головой.

— Должно быть, я споткнулась. Или ударилась. Извини, я не помню.

— Все в порядке. Что ты делала в хозяйственном магазине?

— Я пыталась найти маленький подарок на новоселье для Фелисити.

— Это мило с твоей стороны, Ноэль, — сказала Джиджи.

— Да, спасибо тебе, мам. — У нее всегда были самые лучшие намерения. Было стыдно, что доведение их до конца так часто доставляло ей неприятности.

— Вы знаете, о что порезались? — спросил доктор Фарадей. — Это довольно неприятная рана.

Мама покачала головой, но Сайлас заговорил:

— Я мельком увидел сзади. Она упала прямо на угол большой металлической полки. Должно быть, один из тех маленьких крючков, которые они подвешивают к отверстиям, зацепил ее по пути вниз.

Я съежилась, когда он говорил, представив, как мамины худые руки хватаются, чтобы остановить падение, вместо этого цепляясь за крючок.

— Хорошо, — сказал доктор. — Я собираюсь прописать вам антибиотик и обезболивающее. Как только его действие закончится, будет больно, но я думаю, что все должно хорошо зажить, останется всего лишь небольшой шрам. Через пару недель вы будете как новенькая. — Он продолжил с инструкциями по уходу за раной и факторами риска, за которыми следует следить пожилым людям. Закончив, он встал и похлопал ее по руке. — Если вам понадобится что-нибудь еще, Джиджи может разыскать меня.

Мы все поблагодарили его и столпились вокруг маминой кровати после того, как доктор Фарадей вышел из комнаты.

— Ма, почему бы тебе не отдохнуть несколько минут? — предложил Джесс. — А я скоро вернусь, чтобы отвезти тебя домой.

— И я приду и приготовлю ужин сегодня вечером, — сказала я.

— Хорошо. — Ее глаза оторвались от моих, чтобы найти Сайласа. — Спасибо тебе за то, что привел меня сюда. Мне так жаль.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Не нужно ни благодарности, ни извинений. Я просто рад, что был там.

Мы все выстроились в очередь, чтобы обнять ее, прежде чем позволить ей закрыть глаза и отдохнуть в тишине.

— Ей становится хуже? — Сайлас, Джиджи, Джесс и я собрались в коридоре. — У нее был приступ чуть больше недели назад, в тот вечер, когда мы принесли тебе цветы. Я не помню, чтобы приступы появлялись так часто. Или так было всегда?

Я ненавидела то, что мне вообще приходилось спрашивать. Если бы я больше присутствовала в ее жизни, я бы уже знала ответ.

— Если это так, то она нам не говорит. Интересно, сколько времени она теряет дома из-за того, что прячется, — сказала Джиджи.

— Или даже, блять, не помнит, — сказал Джесс.

— Я думаю, нам следует провести несколько новых тестов, — сказала я. — Прошли годы. Может быть, есть что-то, что мы можем сделать для нее сейчас.

— Согласна, — сказал Джесс.

— Я спрошу у доктора Фарадея, — сказала Джиджи.

— Конечно, спросишь, — пробормотал Джесс.

Джиджи ухмыльнулась и подмигнула мне.

— Джесс немного ревнует к доктору Фарадею.

— К черту. Я не ревную. — С хмыканьем он скрещивает руки на груди.

Я не могла устоять.

— Он такой симпатичный. Я добровольно пойду с тобой, когда ты будешь говорить с ним о тестах мамы.

Сайлас рядом со мной зарычал. Его поза соответствовала позе Джесса, и его ноздри раздулись.

Я посмотрела на Джиджи, и мы обе расхохотались.

— Не волнуйся, — сказала я. — Вы оба гораздо красивее, чем молодой доктор. Не взъерошивайте свои мужские перышки.

— Она права. — Джиджи схватила Джесса за руку. — Ну ладно, Шериф. Давай выпишем твою мать.

Когда они уходили, Джиджи потянула Джесса за руку и приподняла подбородок, чтобы он мог наклониться для нежного поцелуя. Если Джесс думал, что Джиджи положила глаз на какого-то другого мужчину, то он бредил. Точно так же, как Сайлас был бы идиотом, если бы думал, что я когда-нибудь выберу молодого, опрятного доктора. В течение многих лет я сравнивала каждого бойфренда с Сайласом, и ни один из них никогда не соответствовал. Доктор Фарадей был симпатичным, но не шел ни в какое сравнение с мужчиной рядом со мной.

Не то чтобы что-то из этого имело значение.

Сайлас и я были на пути к дружбе. То, как у меня перехватывало дыхание и учащенно билось сердце, когда я видела его, больше не имело значения.

— Спасибо, что был рядом с мамой, — сказала я.

— Рад помочь.

— Могу я купить тебе новую рубашку?

— Не-а. Отстирается.

Я сделала глубокий вдох. После той ночи в баре я пообещала себе, что поговорю с Сайласом при следующей встрече и исправлю то, что откладывала. Пришло время сделать первый шаг.

— Как насчет ужина? Есть несколько вещей, о которых я надеялась, что мы могли бы поговорить.

Его брови сошлись вместе.

— Все в порядке?

— Да. Конечно. Все в порядке. Я просто подумала, что раз уж мы пытаемся быть друзьями, ужин мог бы быть приятным. Это не свидание. Поужинаем как друзья. Я просто хотела бы знать, чем ты занимался все эти годы. Дружеская встреча.

Мило болтаешь. Не могла бы ты еще пару раз произнести слово «друзья», Фелисити?

— Э-э, ладно, — сказал он. — Дружеский ужин. Когда?

— В среду вечером? Встретимся в кафе около шести?

— Звучит заманчиво. — Он кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Еще раз спасибо! — крикнула я ему в спину. Он продолжал идти, но поднял руку, чтобы помахать.

Мои плечи опустились, когда он скрылся из виду. Все выходные я прокручивала в голове прошлое, пытаясь придумать, как лучше извиниться перед Сайласом. Пятничный вечер в баре заставил меня осознать, что мне нужно начать процесс исцеления с ним. Я не хотела больше неудобных встреч или неловких разговоров.

Я не знала, было ли это правильным выбором или нет — ворошить эту древнюю историю, но я чувствовала, что должна. Если не ради него, то ради себя.

Я заскочила обратно в мамину палату, чтобы в последний раз обнять и попрощаться, прежде чем выйти на улицу. Роясь в своей огромной сумочке в поисках ключей от машины, я наткнулась прямо на кого-то, входящего в отделение неотложной помощи.

Я ахнула, когда она издала болезненный крик.

— Черт! Мне так жаль!

Хлоя Олсон, спотыкаясь, отступала назад. Я протянула руку, чтобы попытаться поймать ее, но она самостоятельно восстановила равновесие. Когда она подняла глаза, ее глаза были широко раскрыты, а лицо пепельно-серого цвета. Одна рука была прижата к ее груди.

— Ты ранена? — спросила я.

Она кивнула и вошла внутрь, обходя меня. Я повернулась и последовала за ней. Джиджи как раз возвращалась к стойке скорой помощи, но увидела нас и изменила направление.

— Я могу вам помочь? — спросила она Хлою.

— Я думаю, что сломала руку. Я несла корзину для белья вниз по лестнице, споткнулась и упала.

Я поморщилась. Ауч.

— О, нет! Следуйте за мной, — сказала Джиджи, направляясь в другую отдельную палату скорой помощи.

Хлоя последовала за мной, и я последовала за ними обеими. Через минуту Джиджи уже устраивала Хлою поудобнее в постели, положив руку на подушку.

После того, как Джиджи ушла за доктором Фарадеем, я подошла к постели Хлои.

— Мне позвонить Деррику вместо тебя?

— Нет. Пожалуйста, не надо. — сказала она, избегая моего взгляда. — Он работает, и я не хочу его беспокоить. Это был просто глупый несчастный случай.

Какая женщина не хотела бы, чтобы ее муж был с ней, когда она была в больнице? Я подозрительно посмотрела на нее. Может быть, у них были проблемы в браке, и она не хотела раскрывать свои секреты женщине, которая мучила ее в старшей школе.

— Ладно. Я была бы рада посидеть с тобой, пока тебя приводят в порядок. Ты не возражаешь, если я останусь? — Я не могла оставить Хлою одну, по крайней мере, с чистой совестью. Не тогда, когда я знала, с чем она имеет дело. Одними из самых болезненных травм мамы были сломанные кости.

— Ты не обязана этого делать. Я прекрасно справлюсь сама.

— Я уверена, что ты справишься сама, но я могу, по крайней мере, составить тебе компанию. Моя мама все равно дальше по коридору. Я собиралась побыть рядом, пока она отдыхает, — солгала я.

Она пожала плечами, и я восприняла это как приглашение пододвинуть металлический стул для гостей и сесть рядом с ней.

Три часа спустя Хлоя была в гипсе и покидала отделение неотложной помощи.

— Могу я отвезти тебя домой? — спросила я.

— Я могу доехать сама. Тем не менее, спасибо тебе. И спасибо тебе за то, что посидела со мной.

— Не за что. — Я изобразила улыбку и помахала рукой, прежде чем выйти на улицу в своем отвратительном и сердитом настроении.

Хлоя молчала практически все время, пока доктор Фарадей устанавливал и накладывал гипс на ее руку. Никаких криков или плача. Она даже не поморщилась. Либо она была самым жестким человеком на планете, либо ей была не чужда боль.

Чем дольше я сидела рядом с ней, тем злее я становилась. И доктор, и Джиджи предлагали позвонить ее мужу, но она категорически отказалась. Каждый раз, когда упоминалось имя Деррика, Хлоя все глубже и глубже вжималась в больничную койку.

И это заметила не только я. Глаза Джиджи пару раз встречались с моими, и мы обменивались понимающим взглядом.

Что-то происходило в доме Олсонов, и я собиралась выяснить, что именно. Хлое нужен был друг, и я вызвалась добровольцем на эту работу. Я бы доказала ей, что я не была злой девчонкой из нашего детства. Это было бы нелегко, но лучшая дружба в моей жизни всегда была той, над которой я усердно работала, чтобы построить.

И сохранить.

— Спасибо, что встретился со мной, — сказала я Сайласу после того, как передала свое меню нашей официантке в кафе.

— Конечно, — сказал он.

Я сцепила пальцы на коленях, чтобы не барабанить ими по столу. В течение последних двух дней, с момента нашей встречи в больнице, я мысленно репетировала свои извинения, но готовность никак не успокаивала мои нервы.

— Итак, эм, я много думала обо всем, что произошло. О нас. Мы никогда не говорили об этом, и, наверное, я подумала, что, может быть, нам стоит.

Он покачал головой.

— Все в прошлом. Давай там и оставим. Я не вижу причин бередить старые раны.

— Даже если это поможет им исцелиться?

— Это то, что тебе нужно? — спросил он. — Чтобы все это уладить?

— Нет, думаю, нет. Но я хочу извиниться. Мне так жаль, что я причинила тебе боль.

Он долго смотрел на меня, прежде чем перевести взгляд на стол и начать теребить завернутые в салфетку столовые приборы.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, но я понимаю, почему ты ушла.

— Ты понимаешь?

— Тебе было восемнадцать, и ты готовилась начать свою жизнь. Твой парень был наркоманом. Отношения между нами стали очень сложными. Ты испугалась. Я думаю, что большинство людей на твоем месте поступили бы так же.

Никто никогда не понимал меня так хорошо, как Сайлас. Я не должна была быть шокирована тем, что он догадался о том, что я чувствовала тогда.

— Спасибо тебе за понимание. Я всегда буду сожалеть о том, что ушла так, как ушла, и о том, что была слишком труслива, чтобы признать, что мне было страшно. Я должна была попытаться сказать тебе это много лет назад, но я была слишком занят, будучи упрямой и пытаясь проявить себя в городе. Я была слишком напугана, чтобы вернуться и встретиться со всеми лицом к лицу. Мои извинения давно назрели.

Мои страхи выгнали меня из Прескотта и держали подальше. Я была в ужасе от возвращения в Прескотт. Я боялась конфронтации с Уэсом. Больше всего я боялась увидеть, что Сайлас нашел кого-то получше. Кого-то, кто никогда не причинил бы ему такую боль, какую причинила я.

Сайлас покачал головой.

— Я никогда не встречал никого, кто был бы так строг к себе, как ты.

— Может быть. — Я пожала плечами. Может быть, и нет.

Подошла официантка с нашими чизбургерами и положила желанный конец нашему серьезному разговору.

— Расскажи мне о своей жизни, — попросила я, пока мы ели. — Чем ты занимался последние шестнадцать лет?

Наши переписки за последние пару лет не отличались чрезмерной болтливостью, так что в основном у нас было полтора десятилетия, чтобы наверстать упущенное. Мне было любопытно, какой была его жизнь.

— Серьезно? Ты хочешь знать? — спросил он.

— Серьезно. Разве друзья не все знают о жизни друг друга?

— Думаю, друзья так и делают.

Почему он продолжает растягивать слово «друг»? Это перемирие было такой же его идеей, как и моей, так что он мог бы быть немного более позитивным.

— Ты первая, — сказал он.

— Моя жизнь была не очень-то насыщенна событиями. Я поехала отсюда прямо в Сиэтл. Нашла небольшой общественный колледж и получила степень. После школы начала работать в софтверной компании и с тех пор работаю у них. Этим летом я решила, что Сиэтл больше не для меня, и вернулась домой.

— Это все, да?

— В двух словах. А теперь хватит тянуть время. Теперь твоя очередь.

— Я пошел в армию. Пробыл там десять лет. Вернулся домой. И вернулся к работе на ранчо.

— Десять лет — это намного больше, чем три или четыре года, которые ты планировал. Что случилось?

— Одиннадцатое сентября, — сказал он.

Верно.

— Тебя направили на Ближний Восток?

Он кивнул.

— Да. Совершил три тура по Ираку.

— Спасибо тебе за твою службу.

Он снова кивнул и вернулся к своей еде.

— Тебя беспокоят разговоры об этом?

— Уже не так сильно. Первые пару лет дома были самыми тяжелыми, но я справился. Я стараюсь поддерживать связь с ребятами из моей команды и разговаривать с ними, когда это касается меня.

— Я рада, что они у тебя есть. — Я не стала настаивать на более подробных сведениях о его армейской жизни. Если бы он захотел поговорить со мной о том времени, я была бы рада выслушать, но сейчас я была просто благодарна за то, что он служил и что благополучно вернулся домой. — Что нового на ранчо?

— На ранчо все неспокойно. — Он провел рукой по своим волосам. — Гас Джонсон, наш наемный работник, снова повредил спину, так что он практически не работает. Я понятия не имею, как я собираюсь выполнить все работы по осени и весне с одним человеком.

— Есть ли поблизости еще кто-нибудь, кого ты мог бы нанять?

— Да, — фыркнул он, — но папа придирчивый. Я понимаю его рассуждения. Он предпочел бы найти подходящего парня, чем того, кто нужен сейчас, но поскольку он тянет время, я, вероятно, в конечном итоге сделаю все сам.

— Я, э-э, ничего не знаю о работе на ранчо, но я могла бы прийти и помочь тебе. Я могла бы выполнять легкую работу, которая больше никому не нужна. Уборка или что-то в этом роде.

Его картофель фри замер в воздухе.

— Серьезно?

— Сотри это шокированное выражение со своего лица. Я могла бы это сделать.

— На этих твоих высоких каблуках?

— Ты смешной. Очевидно, сначала я куплю какие-нибудь ботинки.

Он ухмыльнулся.

— Ладно, городская девочка. Я заставлю тебя работать.

— Хорошо, тогда все решено. Ты можешь брать меня на выходных этой весной. — В ту секунду, когда слова слетели с моих губ, мне захотелось проглотить их обратно.

— Я могу брать тебя на выходных? Я думал, ты хочешь быть друзьями. То, что я буду тебя брать, может все запутать, тебе не кажется?

Моя губа скривилась.

— Ты просто не мог пропустить это мимо ушей, не так ли?

— Слишком просто. — Он схватил картофель фри с моей тарелки и отправил его в рот. — Ты потеряла себя в Сиэтле? Фелисити, которую я знал раньше, никогда бы не предоставила мне такой возможности.

— Я и забыла, какой ты сообразительный, — пробормотала я. — Мне придется наверстать упущенное.

— Да, это так. — Он потянулся за еще одним картофелем фри, и я подвинула свою тарелку через стол, чтобы он мог доесть их.

Ужин, возможно, начался тяжело, но я и не могла надеяться на лучшее окончание. Шутки и поддразнивания друг друга казались тепло знакомыми. Сайлас заплатил, несмотря на мои протесты, и мы вышли на улицу в холодный ноябрьский ночной воздух.

— Спасибо, — сказала я. — Не пропадай, друг.

— Угу, — пробормотал он. — Пока.

Я как раз повернулась, чтобы уйти, когда услышала, как сзади меня окликнули по имени. Я узнала этот голос и съежилась. Когда я обернулась, Тайсон шел прогулочным шагом по тротуару.

Вы, должно быть, блять, издеваетесь надо мной.

Я моргнула один раз, потом еще раз, надеясь, что, когда я открою глаза, вид моего бывшего парня исчезнет.

Нет. Все еще там.

Я сделал несколько шагов, чтобы встать рядом с Сайласом, пока Тайсон приближался.

— Сюрприз, любимая! — он заключил меня в крепкие объятия.

Я извивалась и вырывалась из его рук.

— Что ты здесь делаешь?

— Я сказал тебе по телефону, что нам нужно поговорить и все уладить. Я думал, что с глазу на глаз будет легче. Поэтому я принес огромную жертву и приехал к тебе просто для того, чтобы показать, что готов забыть о наших проблемах.

Я ущипнула себя за переносицу. Неужели Тайсон всегда был таким тупицей? Мне было совершенно ясно, что между нами все кончено. Невероятно. Я переехала в Монтану! Что еще мне нужно было сделать, чтобы до него наконец дошло?

— Ну, твоя большая жертва была ненужной. Я не могу поверить, что ты проделал весь этот путь сюда из Сиэтла. Мы расстались несколько недель назад. Тут нечего улаживать. Ты изменил мне. Помнишь? Это нарушает условия сделки.

Он открыл рот, чтобы ответить, но остановился, когда в наш круг вальсирующим шагом вошла не кто иной, как Андреа Меркузо.

— О, черт, — пробормотала я. Грудь Сайласа затряслась от сдерживаемого смеха.

Андреа бросила на меня один взгляд, и ее лицо сморщилось.

— Фелисити.

Она свирепо посмотрела на меня, прежде чем перевести взгляд на Тайсона. Она сразу же начала прихорашиваться. Его взгляд остановился на ее больших грудях, которые почти вылезали из-под свитера с V-образным вырезом.

Эврика!

— О, Андреа! Я так рада, что ты здесь. Тайсон только что приехал в город погостить, и я бы с удовольствием показала ему окрестности, но, к сожалению, мне нужно вернуться домой, чтобы, э-э, выгулять своих собак. Не могла бы ты показать ему окрестности? Может, сводишь его выпить в салун «Серебряный доллар»?

Она снова оглядела его с ног до головы, облизывая губы при виде него.

— Конечно, — сказала она. — Я могла бы это сделать.

— Тайсон? — Его взгляд метнулся с груди Андреа на мою, затем вверх к моему лицу. — Ты не возражаешь, если мы отложим наш разговор на другой день? Андреа — моя дорогая школьная подруга. Сегодня вечером ты будешь с ней в хороших руках.

Смех сорвался с губ Сайласа, и он закашлялся, чтобы скрыть его.

— Отлично, — сказал Тайсон. — Я позвоню тебе завтра.

— А до тех пор я буду ждать как на иголках, — невозмутимо ответила я.

Когда они скрылись из виду, я повернулась к Сайласу и шлепнула его по руке.

— Спасибо за помощь.

Он ухмыльнулся.

— У тебя все было под контролем. Я просто рад, что смог на это посмотреть.

— Я должна чувствовать себя виноватой за то, что свела Андреа с бабником, но не чувствую.

— Из-за нее? Мне жаль его. Она съест его живьем.

Мы вместе рассмеялись.

— Я собираюсь сбежать, пока кто-нибудь еще не напал на нас на улице.

Он помахал рукой.

— Увидимся позже.

Я помахала в ответ, прежде чем пойти к своей машине. Улыбка на моем лице оставалась там в течение нескольких часов.

Сайлас

Друзья. Как бы сильно я ни ненавидел эту идею неделю назад, прямо сейчас в ней, казалось, был смысл.

Извинения Фелисити подействовали исцеляюще. Когда она уехала много лет назад, это глубоко ранило. Но затяжная боль исчезла, когда я посмотрел в ее глаза сегодня вечером и увидел сожаление и искренность.

Перед ужином я был готов настаивать на большем. Превратить этот дружеский ужин в свидание. Но теперь я собирался отступить.

Мне было тридцать шесть лет, и это был мой последний шанс завоевать сердце Фелисити. Я не мог рисковать, торопя события и упуская свой шанс.

Отступление дало бы ей время освоиться со своей жизнью здесь. У нее была бы возможность пустить корни и вспомнить, что здесь ей самое место.

Если она захочет поработать на ранчо этой весной, я ей позволю. До тех пор мы будем оставаться друзьями, потому что, как только она ступит на ранчо «Счастливое сердце», я сделаю ее своей.