Раненая душа

Глава 12

Всеми любимый изгой

— Артур, мне начинает казаться, что это какая-то несмешная шутка. Мы уже полдня тут торчим. Нет, я рад потренироваться с сыном, но тебе не кажется, что это пустая трата времени? — проговорил отец, вытирая пот с лица.

С самого утра я приехал домой и сразу потащил Августа на тренировочную площадку. Мне хотелось как можно скорее увидеть синтез в действии. Август, естественно, не мог нормально разлепить глаза, а похмелье заставляло мужчину периодически посапывать.

Вчерашнее расселение прошло гладко, никто не жаловался, а даже наоборот, восхищался таким подаркам. Фредерика отказалась жить отдельно от брата, поэтому у меня появилось лишнее жилище, которое я предпочел переделать под склад и некую базу для отряда. Седзе вызвался заняться этим лично, хотя я прекрасно понимал, что он просто хочет сбросить всю бумажную работу в клубе на свою секретаршу. Возражать я не стал. Все же мужчина отлично осведомлен в этом деле. Насчет оружия возражать не стали, хотя Сема расстроился, когда не увидел гранатомета.

Семейка Майлзов и Семен достаточно открыто говорили о своих намерениях, а их эмоциональный фон подтверждал информацию охотников. Вопрос стоял в двух оставшихся. Ойген был, несомненно, человеком наживы. Деньги привлекали мужчину, но в нем возникало некоторое сомнение: осторожность, или же немец знал куда больше, чем говорил? С мистером Кином было вообще непонятно. Скрытный японец больше походил на хикикомори. Этот термин я узнал от Микасы. Означает — человек отрешенный от общества, или что-то вроде этого. Но, хоть с одной стороны, Кин и казался скрытным, его мотивы оказались самыми понятными. Когда речь заходила о Мудзане, его поведение и действия менялись, становясь более раздражительными. Появилась уверенность, что японец имеет личный интерес к вышеупомянутой персоне.

Вернемся к сегодняшнему дню.

Первые пару часов я на энтузиазме заставлял отца все пробовать и пробовать. Пару раз он практически опустошил свой магический резерв. Во время передышек я пытался как можно подробнее разжевать ему его действия и саму суть синтеза. На вопросы отца, откуда мне вообще это все известно, я благополучно отмахивался словами, что пока не получится — не расскажу. Его это мало радовало, и с каждой новой попыткой его вера в синергию все больше слабела.

— Отец, прошу тебя, давай попробуем еще пару раз, я уверен, у тебя получится. Или все слухи о силе Августа Велса это ложь? — хмыкнул я, надеясь взять отца на слабо.

И это подействовало. Думаю, если бы это сказал кто-то другой, он бы учинил скандал вселенского масштаба, но дать слабину перед сыном Август, судя по всему, не хотел больше всего.

"Даже чужая гордыня может способствовать достижению собственной цели."

Посмотрев на меня с толикой злости, Август встал в какую-то чудаковатую позу, закрыл глаза и максимально сосредоточился. Своим особым зрением я видел, как он потихоньку задействует свое ядро, вытаскивая из него крупицу эфира. Вот она в виде маленького жгута проходит сквозь оболочку огня, из нейтрально белого приобретая ярко-красный оттенок, а затем проходит сквозь элемент земли, зависая над ним. Следом, с другой стороны появляется идентичный жгут, который, в свою очередь, проходит через огненную стенку и нерешительно пробивается через земляной слой, приобретая ярко-коричневый цвет. Вот эти два жгута переплетаются друг с другом, объединяясь в одно целое и… благополучно разрушаются, не доходя до области груди.

Отец смотрит на меня своим усталым взглядом, не понимая, почему я улыбаюсь, как идиот.

«Плевать, я доволен результатом, ведь еще утром у него не получалось и половины того, что я сейчас видел.»

Тяжело дыша, Август подошел ко мне и уселся рядом. Минут пятнадцать мы сидели молча, каждый думал о своем. Я о том, какие откроются возможности, когда у него получится, а у нас все получится, я более чем уверен. А он… даже и предполагать не буду, что у него на уме. Вдруг Август заговорил, и сказал он совершенно не то, что я хотел бы сейчас услышать.

— Сын, я должен тебе кое в чем, признаться, — посмотрел на меня мужчина, будто бы ожидал моего одобрения. После моего кивка он продолжил: — Я… знаю, что ты не хочешь, чтобы мы с матушкой вмешивались в твои дела. Но так получилось, я узнал, что на тебя нападали люди мафии. Поначалу я не хотел вмешиваться, но мне показалось это не очень правильным, ты все-таки мой родной сын. Я наведался к тому, кто отдал приказ, и немного поговорил с ним, в своей манере, конечно же.

Мое дыхание сбилось, а шестеренки в голове закрутились с ускоренной силой. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сопоставить все в своей голове.

«Получается, что из-за него Лиза сейчас мертва, и чуть не погибла Хейли!»

К горлу подступил тяжелый ком. Я не в силах был что-либо сказать, просто смотрел на отца стеклянными глазами. Он еще что-то говорил, но я уже толком не слышал, погрузившись в лабиринт своих мыслей. Нахлынувшие эмоции говорили мне, что он целиком и полностью виноват в случившемся, но трезвый разум утверждал обратное. Да, я просил не лезть в мои дела, но разве можно винить того, кто просто любит своего ребенка. Да что тут говорить, если бы мне так же сказал мой сын, не уверен, что послушал бы его.

К сожалению, эмоции, хоть и на миг, но все же пересилили голос разума. Мне удалось перенаправить молнию, вылетевшую из руки, чтобы не задеть отца. Конечно, я не строю иллюзий, что мог тогда ему навредить, но даже атаковать его мне совсем не хотелось. Зато эта молния помогла сбросить эмоциональное напряжение, немного очистила разум, так что я сразу врубил подавление эмоций. Минута мне потребовалась, чтобы прийти в себя. Отец стоял как громом поражённый. Все-таки дымящееся отверстие в площадке было вполне натуральным. Пока я приходил в себя, отец подошел к месту попадания и потрогал ногой. Думаю, хотел убедиться, что не бредит. После сего ритуала он приблизился ко мне и сел напротив.

— Расскажешь? — аккуратно спросил он.

— Кхм, да. В общем, как начать-то?

«Черт. Не думал, что это произойдет так. Ну ничего. Рассказать все равно собирался».

Разумеется, я не собирался рассказывать Августу, что я не его сын. Лишь о способностях.

— Сколько себя помню, я всегда чувствовал эмоции людей. Все. И чем сильнее становилась эта способность, тем тяжелее мне приходилось. Все время голова звенела от них…

— Почему ты не говорил? — прервал меня отец, который, очевидно, очень ярко себе представил то, что происходило с реципиентом до того, как я пришёл.

— А кто бы поверил? — хмыкнул я.

— Мы бы с твоей матерью обязательно что-нибудь…

— Погоди, есть одна причина, из-за которой мне достаточно тяжело говорить. Давай я продолжу.

— Хорошо.

— Так вот. Когда я уже не мог терпеть жуткой головной боли и издевательств в школе, я… Я попал в больницу. Пока находился в коме, смог более-менее разобраться с этими способностями. Именно энергия, давшая мне эти силы, спасла меня, сильно повысив регенерацию. Когда я очнулся, ко мне пришёл доктор. Мистер Туле. Он сказал, что я должен был умереть, но выжил. Посоветовал сделать выводы.

На этом моменте отец кивнул, видимо, ему было известно о разговоре.

— И я сделал. Думаешь, почему после больницы я так быстро привёл своё тело в форму? Почему так много ел? С помощью своих способностей я ускорил метаболизм. Да и в стрельбе силы помогали.

Я рассказал ему все. О клубе и другом бизнесе, о способностях, о книге, об отношениях с Лизой. Оказалось, мне нужен был тот, кому можно излить душу. Умолчал лишь о стычке с Лаком и решении уничтожить якудза. Решил оставить эти темы на потом. Отец слушал, не прерываясь. Я остановился на том моменте, когда получил звонок от Лизы после аукциона.

— Вот мы и подошли к этой теме, отец, — грустно хмыкнул я.

— Хочу сразу сказать, что не виню тебя. Та молния… она была… Просто случайно вырвалась.

Я поведал ему историю о том, как погибла Лиза, как спаслась Хейли, как древний Арсаг Грегор заставил весь мир забыть о синтезе.

— Вот как. Сын, я правда не хотел…

— Я знаю и, как уже сказал, не виню тебя. Скорее, этого Грегора. Я просто хочу, чтобы ты понял, как для меня важно то, чем мы сейчас занимаемся. У тебя огромный прорыв. Я это вижу. Поэтому давай продолжим тренировки.

— Хорошо. Но у меня одно условие. Ты расскажешь все это маме. Не обязательно сейчас. Как будешь готов.

— Согласен, — хмыкнул я и поднялся.

“Странно, но Август отреагировал на всю информацию так, словно уже догадывался о чем-то подобном. Может люди в этом мире устойчивы к потрясению? Да вроде не замечал такого.”

— Давай сначала, как я объяснял, постарайся сосредоточиться еще сильнее. Не знаю, думай об эфире, как о живом существе, которое нужно укротить, будь тверд и решителен с ним и в то же время нежен и аккуратен, как с только что рожденным младенцем.

Август кивнул, но встал немного в другую позу, впрочем, лишь немного нелепее предыдущей. Дело начало набирать обороты, все происходило быстрее, чем прежде, видимо, мой совет помог или же рассказ так замотивировал отца. Вот два стержня сплетаются воедино и как ни в чем не бывало начинают формировать заклинание, которое мы заранее продумали с Августом. Окрепшее плетение из эфира пускается вплавь по рукам мага, и с его ладоней начинает капать кипящая магма. Негативные эмоции, оставшиеся после рассказа, как ветром сдуло. Отец завороженно смотрел то на свои руки, то на меня. Видимо, еще не осознал, что произошло. Я подошел ближе и с интересом начал разглядывать его ладони.

От созерцания неизведанного нас отвлек громкий лязг упавшего подноса и разбитых стаканов. В дверях стояла Присцилла, наблюдая за нами чуть ли не с открытым ртом.

"Интересно, давно она тут стоит? Впрочем, не важно, мы своего добились."

Присциллу мы благополучно отправили готовить ужин, а сами принялись обсуждать проделанное.

— Слушай, Артур, теперь, когда у нас получилось… Я понимаю, что нет мне прощения, но…

— Все нормально, отец. Теперь все нормально.

Я действительно не хотел, чтобы этот человек себя винил, поэтому всеми своими силами потянулся к нему и заблокировал чувство вины по этому вопросу. Он вмиг стал серьезным.

— Это ты сделал? — хмуро спросил он.

— Да, — удивленно ответил я.

— Я понимаю по какой причине, но постарайся впредь подобного не проворачивать.

— Договорились.

Новая способность взбудоражила мой мозг.

«Сколько всего можно сделать, влияя подобным образом на мысли людей. А с другой стороны. Не заиметь бы комплекс Бога».

— Ладно, — хлопнул Август меня по плечу. — Я рад, что у нас получилось реализовать эту твою синергию.

— Я знал, что у тебя получится, конечно, ни без моего чуткого руководства, — задрав подбородок, ответил я. — Но ты же понимаешь, что об этом пока никто не должен знать, даже дедушка Алмер.

Немного подумав, Август утвердительно кивнул и ответил: — А теперь пойдем мыться и ужинать, остальное обсудим немного позже, я слишком устал, всё-таки не молод уже.

— Да ладно тебе прибедняться, — ответил я, ударив отца в плечо.

Я неспешно принял горячий душ и немного понежился в огромной ванной, похожей на джакузи. Правда вместо пузырей на бортиках располагались небольшие валики. Они приятно массировали спину, я даже чуть не уснул.

"Надо будет и себе домой такую заказать".

На выходе столкнулся с Риной, она попыталась узнать, чем таким мы занимались с отцом весь день. Мы заранее попросили никого не впускать к нам, за исключением Присциллы. К слову, ей мы тоже наказали никому не сболтнуть лишнего об увиденном. Я уже буднично любезно послал Рину в своей манере, на что она обиженно пробормотала что-то, что меня совершенно не интересовало.

За ужином мы с Августом были в отличном настроении. Мне стало легче от того, что я выговорился. А Август, хоть и хотел обдумать мой рассказ, решил отложить это на потом. Наш настрой почувствовала малышка Хейли и сразу присоединилась. Её примеру последовала и Присцилла, одна Рина сидела с каменным лицом. Матушка рассказывала о проказах Хейли, а та в свою очередь придумывала неумелые детские отмазки, которые лишь вызывали общий смех. Отец поведал, что она как-то пробралась к нему в кабинет во время работы и принялась учить его каким-то сомнительным схемам по заработку. Но удивило меня больше ни это, а то, что отец не прогнал её, а даже уделил время и поболтал, чему Хейли несомненно была рада.

Я получил от матушки тяжелый и осуждающий взгляд. Который почти сразу же сменился безудержным смехом. Вызвала его опять Хейли, прозвав отца Буравчиком за его тяжелый взгляд, которым он будто хочет пробурить в тебе дыру. Ума не приложу, откуда она вообще это слово знает, но было забавно. Рина снова попыталась выяснить, что мы делали в зале, только уже у отца.

"Хах, наивная дурочка" — промелькнуло в моей голове.

На что получила только порцию нагоняя от отца. Рина попыталась возразить, но я не упустил момент и упрекнул её тем, что раз она может позволить себе следить за нами, то стоило бы это время потратить на тренировки, дабы не отставать от сестры. Я хотел было продолжить, но Хейли бесцеремонно перебила меня, встав на защиту паршивки.

— Дядя Артур, Тетя Рина хорошая, не надо на неё ругаться, она весь день играла со мной и веселила, — протараторила малышка, скрестив руки на груди и надув свои маленькие губки.

— Эх, солнышко, если бы ты знала, какая на самом деле тетя Рина, — ответил я, потрепав волосы девочки.

— А ну прекратите, — вклинилась Присцилла.

— Да, а ну прекратите, — встав на стул, повторила Хейли.

Присцилла одобряюще улыбнулась Хейли, будто бы это было запланировано. Ужин прошел более чем великолепно, и даже заноза в лице Рины не смогла испортить хороший вечер. Сложно вспомнить, чтобы хоть раз в прошлом ужин проходил так весело и непринужденно.

После ужина возвращаться к себе в пустой дом совершенно не хотелось, поэтому я решил остаться у родителей. К тому же Хейли отпускать меня совершенно не хотела. Поэтому решил, что небольшой выходной не повредит.

До ночи мы вместе с мелкой фурией лепили снеговиков, играли в снежки и катались на снежной горке. Ума не приложу, откуда у детей столько энергии берется, из воздуха что ли? После улицы мне казалось, она устанет, но выпив горячего чаю, малышка заявила, что хочет играть в прятки, отказать я, конечно же, не мог и стал водящим. Искал я её минут десять, а когда нашел, мой прибор по измерению милости чуть не взорвался. Видимо, горячий чай и несколько часов активности все-таки взяли свое. Малышка уснула прямо в шкафу, свернувшись в маленький комочек. Я аккуратно перенес её в комнату, а сам отправился в кабинет к отцу.

Там он рассказывал про свои ощущения от начала и до конца подготовки заклинания.

Отец предложил пару раз в неделю практиковаться, и как только у он начнет более-менее быстро формировать заклинание, можно будет переходить к новому. В целом, ничего толкового он сказать не мог, только то, что самое сложное для него оказалось сплести две нити разных атрибутов в одну и удержать её от распада. Остальное, по его словам, не было трудным, просто потребовалось время, чтобы привыкнуть. На этом мы с отцом попрощались и отправились по разным комнатам. Немного подумав, я не захотел идти к себе, а направился к Хэйли. Как только открыл дверь, мелкая сразу проснулась.

— Дядя Артур, это ты? — сонно пробормотала девочка.

— Конечно же я, дяде Артуру страшно одному спать, разрешишь мне к тебе лечь?

— Ну ты даешь, такой большой, а боишься один спать, трусишка. Ну что поделать, так уж и быть, ложись со мной.

«Вот же маленькая зазнайка» — подумалось мне.

Я аккуратно лег рядом с девочкой, она обняла меня, и я практически сразу заснул крепким и безмятежным сном.

Городское кладбище. Не люблю это проклятое место и думаю, что многие солидарны со мной. Таинственный мир — этот некрополь. Казалось, что любое прикосновение к нему холодило душу. Кто знает, сколько тут мертвых: солдаты, сражающиеся за честь и отвагу, чиновники, разворовывающие государственную казну, матери одиночки, алкаши, пропивающие последнее имущество. Неважно, кем ты был при жизни, ведь после смерти мы все становимся лишь кормом для червей. Хотя, если у тебя были деньги, то твоим единственным подарком станет гроб подороже. Ладно, эти мысли слишком категоричны.

Похороны Лизы произошли с надлежащими традициями. Белый глазетовый гроб был буквально засыпан живыми цветами в венках и букетах. Найти живые растения в холодное время года труда не составило. В столице полно оранжерей, которые любезно предоставили цветы для похорон.

Большое количество людей собралось, дабы почтить память великолепной девушки. Черные одеяния были привычны в этом мире у европейцев, но народ не стал следовать традициям и вырядился в белоснежно-белую одежду. 'Яркую девушку стоит провожать в соответствующих ее улыбке нарядах.' — сказала одна из женщин. Священник читал молитву, пока коллеги и друзья негромко плакали, смахивая льющиеся слезы.

Я не решился стоять рядом со всеми. Не хватило духу или… смелости, чтобы показаться на глаза ее коллегам. Нас ведь часто видели вместе.

Примостившись на лавочке у старого дуба, я молча наблюдал за церемонией, иногда поглядывая на небо. Лёгкая прохлада аккуратно закрадывалась под одежду, щекоча кожу на спине, воздух, морозящий, но не обжигающий легкие, обдувал распущенные волосы, а выглядывающее из-за огромных белых облаков солнце приятно обогревало лицо. Погода буквально воспевала Лизу, а не оплакивала дождем, являющимся клише во многих фильмах.

Тело девушки было изуродовано пулями, но целители смогли вернуть ей прежний облик.

"Жаль, что жизнь зарождается из любви, ну а волшебство тут абсолютно бессильно." — подумал я.

Со временем люди стали расходиться, и лишь мистер Туле остался молча стоять у могилы девушки. Казалось, что его тяжелые брови стали еще более угрюмыми, веки приспустились, прикрывая усталые старческие глаза, из уголков которых выходили волнистые морщины.

Когда и старик решил уйти, он поймал меня взглядом и остановился. В один миг от него повеяло опасностью и врач медленно направился ко мне.

— Здравствуй, Артур, — произнес он. Я же не стал отвечать. Он не хотел слышать мой голос, это было понятно по его эмоциям. Поздоровался старик исключительно из вежливости. — Вижу, что ты жив… здоров, — говорил он тяжело. Его губы подрагивали от бушующих эмоций.

Проглотив ком в горле, старик присел на лавочку рядом со мной и продолжил свою речь.

— Как так вышло, Артур? — посмотрел он на меня в ожидании ответа.

— Бандиты… — коротко ответил я. Я прекрасно понимал, что все, что я ему сейчас скажу, не будет иметь никакого смысла. Старик винит меня, а мои оправдания могут сделать только хуже.

— Бандиты, значит… — протянул Туле. Его кулак сжался до треска костей. — Бандиты, да? Бандиты?! НЕТ!!! Это ты, Артур! — вспыльчивость главврача была ужасающей. Зубы старика скрипели, а все тело буквально излучало опасность, но когда я взглянул в его глаза, то увидел слезы. Слезы скорби, схожие со слезами любящего отца, которой только что потерял своего любимого ребенка.

Отвернувшись от меня, старик молча уставился в землю под ногами, укрытую снегом. С его горбатого, морщинистого носа капали слезы, нехотя растапливающие снег. Мы оба пребывали в молчании. Я не хотел тревожить старика своими мыслями. В каком-то смысле я тоже виноват в ее смерти. Все же изначально якудза охотились за мной, а Лиза просто оказалась не в той машине — вот и все.

Спустя десять минут томного молчания Туле резко поднялся с лавки и повернулся ко мне.

— А я ведь просил тебя не обижать ее, — вытерев слезы тыльной стороной ладони, произнес врач. — Больше не хочу тебя видеть, Артур, и в больнице чтоб не появлялся. Распоряжение главврача!

"Поделом мне…"

Старик направился в сторону выхода, в то время как я остался на лавочке. Хруст снега, нарушающий относительно тихую обстановку, внезапно стих. Туле повернул свою голову в полоборота так, чтобы не видеть меня, но чтоб я слышал его голос.

— Отдай Хейли в добрые руки, иначе своим эгоизмом погубишь и ее.

"Нет, навредить ещё и ей я никому не позволю. Вырежу под чистую всю эту свору!"

С похорон Лизы прошло около четырех дней. Это событие сподвигло меня действовать быстрее. Конечно, я осознаю, что спешка чревата неточной информацией и ошибками, которые могут привести к плачевным последствиям, но, как по мне, промедление в этом вопросе еще более опасно.

Своим новым союзникам я поручил их первое задание у меня на службе: разузнать как можно больше о преступной группировке якудза. Я знал имена оставшихся глав, и чем примерно каждый из них занимается, но эта информация была неточной. Узнал я это от мелких сошек тех самых глав. К сожалению, найти сошек покрупнее мне не удалось. Пока 'Рыцари круглого стола', на названии настояла Фредерика, разбежались по уголкам столицы в поисках сведений, я благополучно направился в самое страшное место для детей, по-крайней мере из моего мира, школу.

Не думал, что сегодня произойдет аж два интереснейших события.

— Доброе утро, дети, — тощий старик лет шестидесяти выглядел, мягко говоря, неважно. Его старческие губы с трудом произносили слова. — Прошу тишины. В вашем классе пополнение. Директор попросил меня представить ее.

"Ее?"

На последнем слове мужская половина класса затрепетала от волнения. В дальнем углу парни принялись делать ставки насчет красоты новенькой. Я чувствовал за дверью довольно-таки странную волну эмоций: гордыня, тщеславие и безразличие к происходящему.

"Стерва? Если так, то красивая. По моему опыту, все 'стервы' хороши собой. Не могу утверждать, но…"

— Псс… — прошипел я в сторону букмекера, — ставлю 500 фунтов, что красотка.

— Хах, — парень посмотрел на меня с неким недовольством. Историю про изгоя еще никто не забыл, но возражать побоялся и молча принял деньги со словами. — Шанс маленький. Уверен, что красивая

Я натянул улыбку, а мои губы без сомнений ответили:

— Сногсшибательная.

— Она приехала из России по обмену, — произнес учитель, а я понял, почему нигде не вижу брата госпожи Пэймон. — Госпожа Вознесенская, прошу, пройдите в класс и представьтесь.

Молодая девушка, примерно моего возраста, как-то скромно вошла в кабинет. Ожидал я голливудскую походку и ослепительную улыбку, но тут… скромница? Рыжие волосы переплетались в две прелестные косички, а веснушки, рассыпанные на лице девушки, отлично подчеркивали ее зеленые глаза.

«Школьная форма как и у всех, но на ней она сидит даже лучше, чем на Сакико. Надеюсь, японка этого никогда не узнает.»

Даже очки с довольно-таки толстыми линзами не смогли скрыть красоты переведенной ученицы. Меня смутили только четыре вещи. Во-первых, почему ее линзы никак не искажают пространство, когда смотришь в них, словно обычное стекло, обманка? Во-вторых, Вознесенская — это фамилия теть Любы, а однофамильцев в этом мире нет. Не нравится мне это, учитывая то, что теть Люба является сбежавшей аристократкой. В-третьих, ее эмоции скачут от положительных к отрицательным за считанные секунды. Даже не знаю, как это охарактеризовать. Либо она отличный актер, либо же, что гораздо проще, девушка имеет биполярное расстройство.

— В-четвертых… — произнес я вслух и глянул на школьного букмекера. — Где мои деньги?

Парень угрюмо протянул мне 'честно заработанные' купюры и принялся отсчитывать выигрыш оставшимся счастливчикам.

— Рада представиться. Вознесенская Ольга Васильевна к вашим услугам, — девушка ярко улыбнулась, тем самым расположив к себе добрую половину класса.

После недолгого рассказа о себе молодая госпожа заняла место примерно в три парты от меня по диагонали. Новенькая меня уже не волновала, я считал выигрыш и радовался легкой наживе. Хотя ее фамилия меня беспокоила.

«Пожалуй, расскажу обо всем теть Любе, авось она чего-нибудь знает.»

После урока ко мне подошли Хард и Сакико.

— Привет, родная, — поцеловав японку в щеку, произнес я. Никогда так не делал и решил попробовать. Реакция девушки не заставила себя долго ждать, и, раскрасневшись, как помидор, наследница Одзава с обидой глянула на меня и наклонилась поближе.

— Я же говорила, что не люблю выставлять наши отношения напоказ, — надувшиеся губки очень мило прошептали мне на ушко. Отпрянув, она уже громче добавила. — Дурак!

— А может и меня поцелуешь? — демонстративно подставив щеку, произнес Хард.

— Могу, только ладонью, правда она не такая нежная, как я.

Хард выдохнул.

— А я так надеялся, что получу поцелуй от друга.

— Не в этой жизни! — ответил я. Еще не хватало, чтоб помимо 'изгоя' на меня повесили клеймо голубого.

— Гляди, — прошептала Сакико, — новенькую окружили со всех сторон.

— Неудивительно. Русские всегда были диковинным и загадочным экспонатом, а эта мадам еще и красавица, — добавил Хард, томно вздыхая.

Внезапно телефон Сакико завибрировал. Девушка глянула на дисплей и неприятно удивилась.

— Простите. Я совсем забыла, что у меня встреча с сестрами, — пролепетала японка, поцеловала меня в щеку и упорхнула из класса.

— Чего-то Сакико зачастила сбегать куда-то с Юки и Микасой.

— И не говори, — прошептал я.

Хард похлопал меня по плечу и, подобно Сакико, покинул классную комнату. Делать было особо нечего, в школе, кроме учебы, можно было только поговорить с друзьями, которые разбежались. Я так и просидел на своем месте, слушая, как девушки и парни из класса интересуются новенькой.

Держалась она хорошо. Такого количества вопросов я бы не выдержал и послал бы всех к чертовой бабушке. Хотя ее ответы не всегда сходились. То, что госпожа Вознесенская врет, было понятно сразу, но надолго ли ее хватит. Ходить целый день с маской доброжелательной девушки сложно. Даже мне, мастеру эстрадного искусства, порой тяжело держать маску, особенно в стрессовых ситуациях. Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце, жаль, что со мной это не работает.

Звенящий вопль звонка оповестил о начале очередного круга ада. Ребята принялись рассаживаться по своим местам. Ольга одаривала всех добродушной улыбкой и обещала поговорить на следующей перемене. Вот только ее эмоции твердили об отвращении.

— Надоедливые сукины дети, — произнесла Вознесенская, раскрывая выданный ей учебник.

— Не все. Тут есть и хорошие люди, — ответил я.

Услышав родной язык, девушка обернулась и уставилась на меня недоумевающим взглядом. Вблизи я все же понял, что ее очки простая фальшивка, используемая для иллюзии обмана, которую она называла маскировкой.

— Ты… — начала девушка.

— Добрый день! — произнес учитель. — Давайте же начнем урок.

На протяжении всего мучительно-нудного повествования мужчины о древности этого мира, войнах и тому подобных исторических фактах, госпожа Вознесенская украдкой поглядывала на мою скромную персону. В какой-то момент мне стало неловко от такого пристального внимания девушки, поэтому я решил углубиться в свои мысли, оттолкнув все внешние раздражители.

И уснул, что не удивительно. Под такую скучную, монотонную мелодию, изливающуюся из уст преподавателя, заснет даже человек с сильно развитой бессонницей. Разбудил меня очередной звонок.

"Наконец-то время обеда!"

Выйдя в коридор, я застал удивительную картину: Кенши спорил с Андером. Громкость их басистых голосов разлеталась по школьным коридорам, привлекая внимание зазевавшихся и бегущих в столовую школьников.

— Кенши Танабе, — ехидно улыбаясь, произнес Андер. — Тебя разве матушка не учила, что воровать чужое плохо?

Кенши покраснел от нахлынувшей злости. Казалось, что скрежет его зубов эхом разносился по всему зданию.

— Рина — не вещь! — ответил он. — Не смей говорить о ней в такой смысле. Подонок!

Андер тоже был зол, но, в отличие от японца, не показывал это. На его лице красовалась лишь легкая улыбка, медленно перерастающая в оскал.

— Как насчет поединка? — выдал Гренье. — Думаю, это будет справедливым решением наших разногласий.

— Как скажешь, — выдал Кенши и, развернувшись, направился в противоположную от блондина сторону.

"Что за? У нас тут намечается дуэль? Обычно такие казусы случаются только со мной, а тут… интересно."

Тренировочный ринг встретил бойцов мрачным безмолвием. Так как помещение было достаточно огромным, система отопления плохо выполняла свою работу. Было достаточно прохладно, и люди, пришедшие поглазеть на поединок, укутались в теплые куртки и шарфы. Темноту в помещении разгоняли несколько горящих светильников. Из-за ночной непогоды электричество, как и связь, давало сбой. В таком полумраке трудно что-либо разглядеть, поэтому маги огня принялись мало-мальски освещать все пространство.

Парни стояли друг напротив друга на расстоянии пяти метров. Во взгляде бирюзовых миндалевидных глаз Кенши мелькал гнев. Это нехороший признак для бойца.

— Быстрее, — сказал Кенши, смотря на разговаривающего со своим секундантом Гренье. Это не похоже на вечно спокойного японца. В споре промелькнуло имя моей сестры. Это они из-за нее так?

Андер в свою очередь одарил соперника безразличным взглядом, а затем продолжил беседовать с секундантом.

"Ох. Нет ничего более неприятного для разгневанного человека, чем когда на его гнев отвечают полным равнодушием. Неплохая тактика у господина Гренье, хотя как человек он мне тоже не нравится."

Кенши взъелся еще сильнее. Через тридцать секунд Андер все же удосужился повернуться к противнику.

— Думаю, можно начинать.

После этого секунданты парней переговорили между собой и пришли к согласию. Когда правила спарринга были определены и оглашены на публику, бой начался.

Кенши не стал медлить и тут же взмыл в воздух, обрушивая на противника вихрь воздушных лезвий, но что сделает ветер против тяжеленой земной плиты. Андер филигранно заблокировал атаку Кенши. Из-за ветра поднялась пыль. Кенши находился в воздухе и пытался выследить фигуру врага, но тут об его эфирный доспех разбилась целая куча каменных пуль. Парень тут же ушел вниз и коснулся твердой поверхности.

— Вот ты где, — послышалось из тумана, и ноги Кенши сковали каменные кандалы.

Подняв сильный вихрь, японец выбрался из ловушки, в которую прилетела та самая многотонная плита.

— Занимательный бой, не находите? — произнесла новенькая и села рядом со мной.

Я отвлекся от поединка. Русская красавица всем своим видом показывала заинтересованность во мне. Не став ничего отвечать, я отвернулся, но девушка оказалась напористой.

— Могу я узнать ваше имя?

— Артур Велс… — выдохнув, произнес я.

— Значит, господин Велс, что ж, я запомню. Откуда вы знаете русский?

«Думал, она отстанет, видя мое безразличие, но увы…»

— К чему эти любезности?

Зеленые глаза девушки сверкнули в приглушенном полумраке тренировочного зала. На ее лице и в эмоциях промелькнуло легкое раздражение. — Это всего лишь правила приличия.

Тут я усмехнулся. — Еще не слышал, чтоб лицемерие называли таким причудливым выражением.

— Я смотрю, вы достаточно проницательны, Артур.

"Интересно."

— Госпожа Вознесенская решила больше не прятаться за маской?

— Прошу без фамильярности. Все-таки мы с вами не друзья…

— И не враги, но вы все же решили заговорить со мной.

— Вы правы. Меня заинтересовало ваше знание русского языка, но теперь я вижу, что вы куда более загадочная фигура, чем кажется на первый взгляд.

— Нет, что вы. Просто удача часто встает на мою сторону.

— Артур, знаю, что это может показаться наглым с моей стороны. Но вы бы не могли показать мне столицу? Все же я здесь впервые. Хотелось бы, чтоб рядом был человек знающий и крепкий. — Ольга наклонилась ко мне, играя со мной всеми доступными ей женскими чарами. Знали бы вы, какого труда мне стоило, дабы не опустить глаза на ее грудь. Данный жест обозначил бы мое поражение.

"Гребаное шестнадцатилетнее тело».

— Оль… — внезапно в одно из защитных стекол врезалось тело Кенши, но парень тут же прыгнул в сторону противника. — У меня есть дела. Это во-первых, а во-вторых, я думаю, много парней с нашего класса с большим удовольствием побудут для вас гидами.

— Добрый день, — прозвучало за моей спиной. Развернувшись, я встретился взглядом с негодующей Сакико, переводящей свой взгляд от меня на Ольгу и обратно.

Госпожа Вознесенская по-хищному улыбнулась и прильнула ко мне. — До встречи, Артур, — сладко прошептала она так, что наследница Одзава все прекрасно расслышала, а затем быстро ретировалась.

— Сакико, это…

— Все в порядке, Артур. Все же госпожа Вознесенская из клана, который давно потерял свою силу, а Велсы являются одним из великих кланов Европы. Неудивительно, что она, пользуясь своей красотой, принялась за тебя, — слова казались логичными и нисколечко не обидными, но руки японки заметно потрясывало.

"Чертовка!" — подумал я, глянув в спину удаляющийся русской аристократки.

— БОЙ ОКОНЧЕН!!! — прокричал секундант Андера. — Победил господин Гренье!

Я резко устремил свой взгляд на ринг. Кенши лежал весь в крови, заваленный грудой каменных плит и без сознания.

Удивляло, что он мог противостоять Мастеру на средней ступени развития так долго. Ошибкой был гнев парня. В отличие от японца, Андер держался спокойно. Он умело скрывал свои эмоции и использовал чувства оппонента против него же. Хотя Кенши все равно жаль.

— Это для тебя, любимая, — загадочно произнес Андер.

"Ох, Рина! Если из-за тебя Кенши пострадает, то больше любезничать я не стану."

Уроки наконец-то закончились и первым делом я набрал номер своего секретаря.

— Лукас, как проект Елизавета?

— Все отлично. Будет готово в срок.

На этой приятной ноте день подошел к концу.