Раненые Звезды 5

7

Оцепление было проблемой. Всего за час наблюдений я видел три попытки проникновения в периметр, которые были ловко и очень профессионально пресечены.

Я не мог поверить, что кто-то по доброй воле пёрся в такое место из чистого любопытства. Нет, конечно, ясно, что любопытство одна из главных движущих сил человечества — но здесь оно слишком уж сильно входило в противоречие с базовыми задачами самосохранения.

В итоге мне пришлось детально обследовать периметр, периодически включая режим. Отдельная тема — как при этом оставаться незамеченным, но мне, судя по всему, это удалось.

К вечеру у меня в голове была полная карта периметра, с расписанием патрулей, секретами, сменами, камерами и термодатчиками.

Остался только технический момент: непосредственно проникнут за оцепление.

Лучше всего для этого дела подходил закат. Смена освещения и температурного режима влияли на чувствительность приборов контроля. Это давало запас прочности для траектории проникновения, который был совсем не лишним.

Проглотив банку тушёнки и дождавшись нужного времени, я двинулся вперёд.

Пришлось попрыгать. Хорошо хоть тело адаптировалось к внешним условиям, да и режимом я не злоупотреблял.

Первый кордон я прошёл удачно. Чуть не спалился на термодатчиках: один из них оказался слегка сдвинут по сравнению с тем положением, которое я зафиксировал днём — видимо, кто-то из патрульных случайно задел. Но я вовремя это заметил и скорректировал маршрут передвижения.

Моей первой целью была подземная парковка под торговым центром, который размещался в самом стадионе. Проще всего было забраться туда через спуск для автомобилей, но я не был уверен, что он не заблокирован железными воротами. Главный вход был слишком приметен, да и на нём постоянно дежурило четверо бойцов. Вообще, конечно, странно, что они свободно выставляли посты внутри зоны. Неужели всех слизней перебили?

Как вскоре выяснилось — нет, не всех. Для проникновения в сооружение я выбрал третий путь: в обход через парк, справа, там, где спортплощадки и прочее. Вот как раз возле площадки с уличными снарядами я и засёк первую тварь.

Мне показалось, что это слизень был немного крупнее, чем те, которые попадались в Сколково. Да и двигался он шустро. Впрочем, его собратья не спешили на помощь — так что до входа я добрался едва ли не прогулочным шагом.

Удивительно, но дверь даже не была заперта. При этомфон кто-то додумался хотя бы сигнализацию активировать. Её удалось довольно легко нейтрализовать в режиме.

Внутри было темно. А у меня с собой не было даже фонарика. Да и вооружён я был только тонким мечом, который Демьян каким-то чудом не заметил.

Но выхода не было. Активировав режим, я двинулся в темноту, ориентируясь на отражённый звук.

Возле выхода в главный коридор я замер.

Вроде всё тихо. Эхо моих тихих шагов не рисовало ничего необычного. Но что-то было не так. Сложно сказать, что именно: возможно, я ощутил едва уловимое колебание температуры. Тепло тела. А, может, на пределе возможностей расслышал лёгкое дыхание.

Я осторожно достал короткий и тонкий меч из штанины, где прятал его, рискуя травмироваться.

Сделал ещё один шаг вперёд.

Вспыхнувший свет больно резанул по глазам. Я отпрыгнул в сторону, рефлекторно пытаясь атаковать источник опасности.

— Стой! — голос показался мне знакомым. Этого хватило, чтобы остановить замах, в последний момент.

Я замер, быстро моргая.

Луч света теперь освещал пол, его убрали от моего лица.

— Кто ты? — спросил я, выставив перед собой меч, — и почему я должен стоять?

— Гриша! — в моём имени слилась и безудержная радость, и недоверие, и счастье, и только что схлынувшее напряжение.

А я, наконец, узнал голос. Ещё до того, как Кай посветил себе на лицо. Видимо, чтобы у меня совсем не осталось сомнений.

— Кай… — выдохнул я.

— Да, брат! — ответил он, — да, это я!

Он сделал шаг мне навстречу.

Я уже чувствовал, что это — он. И сомнений тут быть не могло. Но всё равно, разум держал последний бастион осторожности.

— Кай… как ты попал сюда? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Слушай, это было дико сложно, — Кай развёл руками, — но Гайя постаралась. Она пыталась объяснить, но у меня честно — чуть мозги набекрень не съехали. Говорят, она открыла целые новые научные дисциплины, а ещё сделала колоссальный прорыв в области структур стационарных вселенных… она очень выросла.

Я не стал дожидаться конца его тирады. Закрепив меч на петлице для ремня, я сделал шаг вперёд, и сжал друга в объятиях. Очень сильно — насколько мог. Он ответил мне тем же.

В этот момент я испытал такое острое чувство безграничного счастья, что даже был немного благодарен судье за все те испытания, через которые мне пришлось пройти. Только ради вот такой невозможной встречи.

— Слушай, как… — начал я, когда мы немного подвыдохлись, пытаясь задушить друг друга, — как вы поняли, что со мной что-то не так? И кто принял решение искать другие варианты меня?

Кай посмотрел на меня как-то странно.

— Что? — Спросил я.

— Ты не в курсе, так? — уточнил он, — не помнишь, что у нас происходило?

— Я заигрался с информационной структурой мультивселенной, — я всплеснул руками, — для многих моих личностей это, вероятно, закончилось плачевно. Но я не знал, что произошло с тем мной, который это начал. С условно «оригинальным» я.

Кай вздохнул.

— Это Гайя подсказала? — предположил я, — что остались другие «я» после разделения?

— И это тоже, Гриша… только знаешь, в чём дело, брат… в общем, — он знакомым жестом почесал затылок, — ты один остался. Во всей мультивселенной.

— Что?.. — переспросил я, пытаясь осознать сказанное.

— Конечно, есть другие «ты», — продолжал Кай, — я наткнулся на парочку. Но это обычные «ты». Которые не помнят меня, и всего того, что с нами происходило. Они тоже хорошие, добрые парни — но это не ты, Гриша.

— А я в нашем мире? — спросил я.

— Мы нашли тебя на утёсе, — ответил Кай, — ты лежал с открытыми глазами и странной улыбкой на губах. Гайя ничего не смогла сделать. Говорит, ты лишился какой-то основы жизни, лежащей за пределами привычного восприятия материи. Собственно, исследования Гайя начала как раз после того случая с тобой. А ещё Катя почувствовала неладное. Она пыталась связаться с тобой даже до того, как Гайя рассказала нам о происшествии.

— Ох… — вырвалось у меня, — ты молодец, что не пустил её с собой. Не представляю, как вы это сделали, но наверняка это дико опасно!

— Не без этого, — улыбнулся Кай, — но она сама не пошла. У неё же дети. Мать не могла их бросить, даже ради большой любви.

— Дети? — насторожился я.

— Твои сыновья, — ответил Кай, улыбнувшись, — Пашка и Артём.

— Артём?

— Катя надеялась, что тебе понравится имя. Он появился уже после твоей… — Кай запнулся, но всё-таки завершил фразу, — гибели.

Я ошарашенно глядел в темноту, пытаясь осознать сказанное.

Да, ребёнок, которого мы усыновили, во многом перевернул моё восприятие реальности. Но то, что у меня есть ещё один сын, делало уже испытанные ощущения только острее.

— С ними всё в порядке, — поспешно добавил Кай, — Гайя не дала Кате ринуться в эту авантюру. Да и с тобой тоже всё в порядке! Пойдём, точка фокусировки тут рядом. Ты будешь дома через пару минут!

Я сделал пару шагов в указанном Каем направлении. Потом остановился.

Сначала я подумал, что Захар снова пытается вмешаться, напрямую воздействуя на меня. Но вскоре понял, что это не так: он не настолько глуп, и прекрасно понимал, что такой шаг, даже в самой отчаянной ситуации, окончательно лишит его шансов.

Нет. Он просто открыл для моего восприятия то, что чувствовал сам.

Умный и достойный сын своего мира, погибший быстро и нелепо из-за того, что поддался эмоциям… которые, в общем-то, были правильными.

Он был похож на меня даже больше, чем я предполагал раньше.

И да — я продолжал чувствовать симпатию, даже несмотря на то, что его стараниями я обеспечен кошмарами до конца жизни.

Возможно, потому, что он не пожалел себя. Потому, что он уже находился в том состоянии, где при обычных обстоятельствах время и решения прежней жизни уже не должны были иметь никакого значения.

Но для него — имели.

Я чувствовал его глухую, безнадёжную тоску.

Какие у меня были резоны оставаться, пытаясь спасти мир, который с большим энтузиазмом сделал всё, чтобы погубить себя? Пожалуй, только память о Захаре да та часть его личности, которая продолжала существовать под всем этим.

А причины, чтобы уйти немедленно?

Более, чем достаточно. Семья, дети, друзья, мой собственный мир, остро нуждающийся в помощи…

И всё же…

— Кай, — тихо окликнул я.

— Что? — спросил друг.

— Тут такое дело… этот мир на краю гибели, — сказал я.

— Мы в курсе! Поэтому я так рад, что нам удалось сфокусироваться в нужной точке пространства — времени. Ещё немного — и возможность такого взаимодействия была бы упущена, — ответил он.

— Возможно, это связано со мной, — продолжал я, — косвенно — но связанно.

Кай вздохнул.

— Гайя предположила, что ты будешь винить себя, — сказал он, — и у неё есть ответ: нет, судьба этого мира была предопределена не тобой. Она это точно определила. Возможно, твоё появление ускорило развитие событий, но и только.

— А если моё появление дало этому миру шанс? — Неожиданно для себя самого спросил я, — что, если не просто так я уцелел именно здесь?

Кай вздохнул.

— У тебя хоть план есть? — спроси он обречённо после небольшой паузы.

— Вроде того.

Я в двух словах пересказал другу то, что произошло с момента моего знакомства с Захаром, включая сны.

И мы вместе пошли вглубь сооружения, искать проход на секретные подземные уровни.