Раннее государство в Древнем Египте

Разговор о раннем государстве в древнем Египте, в нашем понимании проблемы, целесообразно предварить соответствующим естественно-историческим экскурсом, который внесет в основное повествование дополнительную ясность и придаст ему необходимую завершенность. При этом новейшая климатическая модель для голоцена и результаты последних литостратиграфических наблюдений в дельте Нила позволят значительно расширить перспективу социоестественной истории и предложить альтернативную социоантропологическую трактовку занимающего нас этапа древнеегипетской цивилизации (конец IV — начало II тыс. до н. э.).

Прежние представления о климате древнего Египта

Историки-древники на протяжении почти всего прошлого столетия в основном держались высказанной в его начале [Берг 1911] точки зрения, что климат Ближнего Востока, и Египта в частности, был практически неизменным по крайней мере последние 5000 лет. Общее согласие едва ли нарушалось тезисом о климатической вариации середины III тыс. до н. э. завершении в Северной Африке "неолитических дождей", поскольку этот эпизод, как правило, приводился в качестве отнюдь не альтернативы теории климатической стабильности, а напротив, подтверждения мысли об окончательном, вплоть до наших дней, установлении в исторической долине Нила и прилегавших к ней пустынях аридных и гипераридных условий [Кинк 1964; Butzer 1965; Lamb 1966; Reed 1959].

Однако по мере накопления и переосмысления соответствующей информации, в том числе данных древнеегипетских письменных источников, постепенно формировались и иные представления о характере климата фараоновского Египта. Настоящим прорывом в этом направлении стал вывод о сильном и продолжительном иссушении долины Нила на исходе III тыс. до н. э. [Вей 1971, 1975; Butzer 1984; Hassan 1997; Schenkel 1994], о котором в настоящее время можно говорить со всей уверенностью, при этом оценивая его воздействие на египетское общество среднецарской эпохи как катастрофическое [Клименко, Прусаков 1999].

Первые обоснованные соображения об изменчивости природно-климатических условий в древнем Египте высказал К. Бутцер, поначалу выделивший три засушливых периода ("зоо-экологических дисконтинуума"), которые ощутимо преображали экосистему и образ жизни населения долины Нила в IV–III тыс. до н. э. Самый ранний "дисконтинуум" ученый приурочивал к концу периода Нагада I в Египте (ок. 3600 г. до н. э.), связывая его с резким, как минимум на 50 мм в год, сокращением осадков в Северо-Восточной Африке. Второй "дисконтинуум'’, по версии К. Бутцера, имел место в интервале между 2850 и 2600 гг. до н. э., третий — между 2480–2400 и 2000 гг. до н. э. [Butzer 1958b, с; 1959с].

Не так давно, опираясь на результаты дополнительных исследований, К. Бутцер добавил к этим трем засушливым эпизодам четвертый, привязав его к 1300 г. до н. э. [Butzer 1995].

Разностороннее изучение истории климата северного полушария в голоцене продолжается по сей день, обнаруживая все новые свидетельства его непостоянства. Впрочем, иногда еще раздаются голоса в пользу обратной точки зрения: так, например, на основании одного из недавно извлеченных в Гренландии ледовых кернов был сделан вывод о "замечательной стабильности" климата Земли в последние 10000 лет [Dansgaard et al. 1993]. Такого рода выводы, однако, надежно опровергаются новейшими палеоклиматическими реконструкциями [Клименко и др. 1966].

Новейшая реконструкция климата северного полушария в ее первом приближении к истории древнеегипетской цивилизации

На основании расчетов, выполненных под руководством проф. В. В. Клименко (Московский энергетический институт), была создана принципиально новая и при этом весьма динамичная модель колебаний среднегодовой температуры северного полушария во второй половине голоцена [Клименко 1997; Клименко и др. 1996а, б; 1997; Klimenko 1997]. Полученные результаты опровергли теорию климатической стабильности в Северной Африке и на Ближнем Востоке в исторический период и в корне изменили сложившееся представление о климатических условиях в древней долине Нила, в частности, заметно усложнив и усовершенствовав картину, предложенную К. Бутцером. Новейшая палеоклиматическая модель убедительно свидетельствует о том, что климат древнего Египта претерпел целый ряд значительных изменении, которые непосредственно отразились на социальных процессах в долине и дельте Нила во времена фараонов [Прусаков 1999б. в].

Подчеркнем, что имеется прямое соотношение между колебаниями планетарной температуры и количества осадков в тропиках и субтропиках- в частности, в Северо-Восточной Африке глобальному похолоданию сопутствует сужение зоны влияния летних муссонов, приводящее к расширению пустынь и снижению речного стока; при глобальном потеплении наблюдается прямо противоположная зависимость [Борзенкова 1992; Gasse 1977]. Наиболее важными для исследователя древнеегипетской цивилизации представляются следующие климатические ритмы второй половины голоцена.

Примерно в третьей четверти V тыс. до н. э. в северном полушарии наступил апогей глобального послеледникового потепления: так называемый большой атлантический температурный оптимум — самый теплый период голоцена с максимальной температурой на 1,4 °C выше нынешней [Клименко и др. 1996а, б; 1997; Klimenko 1997]. К этому времени граница полярных льдов отступила к северу [Peltier 1994], засушливый ареал в евроазиатском регионе расширился, тогда как климаты Северной и Восточной Африки характеризовались увеличением осадков и повышенной влажностью. Так, пустыня Сахара представляла собой территорию с богатой тропической растительностью [Будыко 1980; Butzer 1995; Lauer, Frankenberg 1979]. Над Эфиопским нагорьем проливались обильные муссонные дожди, в результате чего озера Эфиопского рифта и тектонической впадины Афар достигли максимального уровня [Fontes et ai 1973; Gasse 1977; Gasse, Street 1978; Gasse et. al. 1974; Grove et dl. 1975; Williams et al. 1977]. Муссонные осадки добирались и до Египта, поскольку граница их выпадения в эпоху климатического оптимума голоцена и интенсивного таяния вюрмских ледников пролегала на 1000 км севернее, чем сейчас [Fairbridge 1962]. Сток Нила тогда был настолько мощным, что река, выбравшись из Долины в Дельту, хотя и разветвлялась на несколько рукавов, по инерции прокладывала себе дорогу преимущественно по центральному, так называемому Себеннитскому руслу, которое делило Нижний Египет с юга на север практически пополам и значительно превосходило все прочие здешние русла среднеголоценового Нила (возможно, этому способствовало и то обстоятельство, что уровень Средиземного моря — нильского базиса эрозии — на том этапе послеледниковой трансгрессии был ниже современного на 9–10 м) [Stanlеу, Warne 1993а]. Добавим, что экстремально высоким в эпоху атлантического температурного оптимума был уровень озера в Фаюмском оазисе Египта [Hassan 1986]; примем к сведению, что высокий уровень озер зафиксирован для того времени также и на Аравийском полуострове [McClure 1976].

Между 4300 и 3200 гг. до н. э., т. е. вплоть до протодинастического периода древнеегипетской цивилизации, среднегодовая температура северного полушария последовательно уменьшалась. Абсолютная величина похолодания по достижении температурного минимума составила порядка 2,4 °C. Здесь важно отметить, что в ходе этого снижения температур выявлены две фазы: до 3800–3700 гг. до н. э. оно шло замедленными темпами, и на том этапе в Северо-Восточной Африке сохранялся сравнительно теплый и влажный климат, сдерживавший процесс аридизации; климатический перелом, характеризовавшийся резким похолоданием, произошел лишь ближе к 3600 г. до н. э. [cp.: Flohn 1985].

Обратим внимание, что новейшая расчетная палеоклиматическая модель как хронологически, так и с точки зрения вероятных экологических последствий подтверждает основанное на археологическом материале положение К. Бутцера о первом "зоо-экологическом дисконтинууме" в доисторическом Египте. Заметим, что данному климатическому рубежу соответствует переход от амратского (Нагада I) к герзейскому (Нагада II) периоду истории додинастического Египта, характеризовавшийся закатом неолитической культуры в египетской долине Нила и существенным социально-политическим и хозяйственно-технологическим прогрессом ее населения [Прусаков 1999в].

Значительное ускорение глобального похолодания во второй половине IV тыс. до н. э. увенчалось климатической аномалией, датируемой примерно 3190-м г. до н. э. и отличавшейся самой низкой температурой за последние 9000 лет (на 1 °C ниже, чем сегодня). На том этапе климат Египта был гораздо суше и, не исключено, за счет уменьшения испарения даже несколько жарче, чем в наши дни [Клименко, личное сообщение]. Иными словами, Египет на заре династической эпохи должен был пострадать от засух, чреватых неурожаями, что косвенно подтверждается дошедшим до нас сообщением о великом голоде в Египте во времена Хора Змея — царя ранней I династии [Emery 1961].

В целом похолодание, сменившее климатический оптимум голоцена, сопровождалось высыханием североафриканских саванн и замещением их пустынями (чему, возможно, способствовал антропогенный фактор [Clason, Clutton-Brock 1982]). Сток Нила сокращался [De Heinzelin 1968]; к концу IV тыс. до н. э. резко уменьшился сток Себеннитского русла в дельте Нила [Stanley, Warne 1993а], существенно снизился уровень озера в Фаюме [Hassan 1986; ср.: Алимам 1960]. Если справедливо предположение о повышении в тот период солнечной активности [Bray 1968] то иссушение климата Северной Африки можно было бы поставить в связь со смещением траектории атлантических циклонов от Средиземноморского бассейна к Северной Европе [ср.: Брукс 1952; Шмитников 1957’, Starkei 1966].

Около 3000 г. до н. э., в разгар раннединастической (архаической) эпохи в Египте, количество осадков в Северо-Восточной Африке несколько возросло. Однако этот субплювиал, прервавший засуху конца IV тыс. до н. э., оказался сравнительно непродолжительным: он завершился в 2900–2800 гг. до н. э. [Клименко, личное сообщение], на заре Старого царства — примерно тогда, когда, по данным К. Бутцера, в Египте должен был начаться второй "зоо-экологический дисконтинуум"

Социоестественные исследования дают определенные основания для предположения, что кульминация очередного засушливого эпизода в долине Нила пришлась, в соответствии с традиционной хронологией древнего Египта, на время поздней III династии, а уже вскоре (по-видимому, в царствование основоположника IV династии Снофру) Египет вступил в новую фазу увлажнения [Прусаков 1999в], которая ознаменовала собой наступление малого пика второго по величине, так называемого суббореального климатического оптимума голоцена. Современная палео климатическая модель датирует высшую точку этого потепления началом XXIV в. до н. э. [Клименко, Прусаков 1999]. Тогда же, в середине III тыс. до н. э., озеро в Фаюмском оазисе достигло экстремально высокого уровня [Hassan 1986; Mehringer et al. 1978]. О ливневых дождях в Нижнем Египте во времена IV–V династий красноречиво свидетельствуют сотни стоков для дождевой воды, которыми в ту эпоху оборудовались погребальные сооружения — пирамиды и храмы [Кинк 1967; Borchardt 1910; Hassan 1943], как показали раскопки в Иераконполе, для Верхнего Египта во времена расцвета Старого царства также была характерна повышенная влажность [Hoffmann, Mills 1993].

Таким образом, согласно последним данным палеоклиматологии, колебания среднеполушарных температур в конце IV — начале III тыс. до н. э. обусловили нестабильность климата долины Нила в эпоху становления государства в древнем Египте. Из вышеизложенного, в принципе, уже ясно, что одна из первых "динамичных" климатических реконструкций для древнего Египта, которая ограничивалась представлением о периоде "неолитических дождей" в Северной Африке продолжительностью с V по середину III тыс. до н. э и об установлении в Египте начиная примерно с VI династии схожих с современными аридных условий [Кинк 1964; Lamb 1966; Reed 1959], являлась сверхупрощением, не позволяющим адекватно оценить роль климатического фактора в истории древнеегипетской цивилизации.

Продолжим рассмотрение современной модели. За теплым и влажным климатическим эпизодом с температурным пиком в начале XXIV в. до н. э. последовало очередное глобальное похолодание, сопровождавшееся очень сильным иссушением водосборного бассейна Нила [Клименко, Прусаков 1999]. Кульминация похолодания, при которой среднеполушарная температура, понизившаяся на 0,5 °C, стала примерно равна нынешней [ср.: Nicholson 1980], наступила в середине XXI в. до н. э., т. е. в конце 1-го Переходного периода — начале Среднего царства в истории древнеегипетской цивилизации. Египет поразили тяжелейшие засухи [cp.: Vandier 1936]; нильский сток резко сократился [Fairbridge 1976]; в стадии регрессии пребывали озера Эфиопского рифта и Фаюмской депрессии [Gasse, Street 1978; Hassan 1986]. Все эти данные подтверждают тезис К. Бутцера о третьем зоо-экологическом дисконтинууме в Египте [cp.: Rognon 1987].

С середины XXI в. до н. э. на протяжении почти всего Среднего царства среднеполушарная температура росла и к концу XIX в. до н. э. достигла наивысших для исторического периода значений: наступила кульминация суббореального климатического оптимума голоцена. По отношению к климатической аномалии конца IV тыс. до н. э. общий прирост температур составил ок. 1,8 °C. Этому потеплению [ср.: Neumann, Sigrist 1978] соответствовало максимальное за последние 5000 лет увлажнение Северо-Восточной Африки: осадки в Египте увеличились в 2–3 раза; сток Нила и уровень Фаюмского озера резко возросли [Величко, Климанов 1990; Fairbridge 1976а; Hassan 1986; Mehringer et al. 1978; Nicholson, Flohn 1980].

Оптимум климатических условий в Египте, установившийся во второй половине XIX в. до н. э., сохранялся недолго. Он завершился уже в первой половине XVIII в. до н. э., практически синхронно закату XII династии, после чего стало довольно быстро холодать, и в XVII в. до н. э. (согласно новейшим радиоуглеродным реконструкциям, к 3400 ¹⁴С ВР ≈ 1661 г. до н. э. [Клименко, личное сообщение]) средняя температура северного полушария снизилась почти на 0,6 °C, причем при таком развитии событий в природе Египет 2-го Переходного периода должен был неизбежно испытать ряд катастрофических засух и неурожаев [Клименко, Прусаков 1999].

В следующие примерно полтора столетия, которые вобрали в себя гиксосское владычество в Дельте и первые десятилетия царствования XVIII династии, снижение среднеполушарных температур приостановилось и даже наметился их слабый прирост, составивший к концу этого срока (вторая половина XVI в. до н. э.) порядка 0,1 °C. В тот период даже в более аридном Верхнем Египте, вплоть до района Фив, могли выпадать настолько сильные дожди, что они оборачивались для местного населения стихийными бедствиями [Vandersleyen 1967, 1968]. Однако уже довольно скоро, к середине XV в. до н. э., в северном полушарии похолодало почти на полградуса, и до конца египетского Нового царства температура держалась около отметки, которая была очень близка современной [Клименко, личное сообщение]. В целом период расцвета Нового царства в Египте характеризовался относительно стабильным климатом, но при этом гораздо более сухим, чем Старое и Среднее царства, расцвет которых совпал, соответственно, с малым и большим температурными пиками в рамках суббореального оптимума.

Заметим, что новейшая палеоклиматическая модель существенно корректирует реконструкцию К. Бутцера, полагавшего, что ок. 1300 г. до н. э. на Ближнем Востоке имел место засушливый эпизод "первого порядка" [Butier 1995]. Указанная К. Бутцером дата (более точно, 3100 ¹⁴С ВР ≈ 1342 г. до н. э.) в действительности была отмечена лишь слабым понижением температур; значительное похолодание и иссушение климата получило развитие несколько позже, в ходе глобальных климатических флуктуаций на рубеже II–I тыс. до н. э.

По последним уточнениям, в северном полушарии заметно похолодало только ближе к концу II тыс. до н. э., в 3000–2900 ¹⁴С BP ≈ 1192–1048 гг. до н. э. [Клименко, личное сообщение], т. е. в период правления в Египте XX династии (Рамессидов) и упадка централизованного новоегипетского государства [ср.: Neumann 1993; Weiss 1982]. К тому времени наметилось снижение нильских разливов [De Heinzelin 1964; 1968; Trigger 1965], причем самый восточный (Пелусийский) рукав Нила в Дельте иссох и прекратил свое существование [Butzer 1976, 1995]; Фаюмское озеро находилось в фазе регрессии [Hassan 1986], озера Эфиопии опустились до минимального уровня, практически совпадавшего с нынешним [Gasse, Street 1978]; заслуживает внимания и ярко выраженная синхронная регрессия озер Ван в Турции и Зерибар в горах Загроса [Butzer 1995].

В начале I тыс. до н. э. наступило некоторое потепление (увлажнение) с кульминацией ок. 2800 ¹⁴С ВР ≈ 948 г. до н. э., которая совпала с началом ливийского владычества в Египте (XXII династия). Рубеж X–IX вв. до н. э., в свою очередь, демонстрирует явные признаки резкого падения температур (иссушения), ознаменовавшего начало так называемого "похолодания железного века", в ходе которого глобальная температура снизилась почти на градус. По предварительной версии самой последней палеоклиматической реконструкции [Клименко, личное сообщение], это сильное похолодание имело два пика: первый — ок. 2700 ¹⁴С ВР ≈ 827 г. до н. э., в так называемый 3-й Переходный период истории фараонов, второй — ок. 2200 ¹⁴С ВР ≈ 264 г. до н. э., в годы птолемеевского правления в Египте. Сансский ренессанс (XXVI династия, VII–VI вв. до н. э.) и захват Египта персами (525 г. до н. э.), по-видимому, пришлись на период некоторого потепления (увлажнения) с кульминацией ок. 2400–2300 ¹⁴С ВР ≈ 407–386 гг. до н. э.

Таким образом, эпоха упадка цивилизации фараонов в I тыс. до н. э., как и эпоха зарождения древнейшего египетского государства в конце IV — начале III тыс. до н. э. характеризовалась весьма нестабильными климатическими условиями в долине Нила; при этом последние века фараоновского Египта омрачились наступлением засушливой эпохи "похолодания железного века".

Исторические и естественнонаучные источники о режиме Нила в древности

Изменчивость климата древнего Египта не могла не наложить соответствующего отпечатка на режим Нила и динамику аллювиальных отложений в его пойме. Письменные и археологические источники в сочетании с естественнонаучными данными надежно свидетельствуют в пользу такого заключения.

Так, например, Геродот со слов египетских жрецов утверждал, что во времена первых царей, т. е. в конце IV тыс. до н. э., территория Египта почти полностью находилась под водой [II, 4]. При этом во времена самого Геродота (V в. до н. э.) поверхность Дельты за счет аллювиальных наносов поднялась на такую высоту (и продолжала нарастать с такой интенсивностью), что площадь естественно орошаемых пойменных земель в Египте угрожающе сократилась. Геродот даже делал пессимистический прогноз, что если страна и впредь будет повышаться с той же скоростью, то нильские разливы вскоре вовсе перестанут ее обоводнять, и перед населением Египта встанет реальная угроза голода [II, 13–14]. Некоторые сведения о разливах Нила в древности можно почерпнуть и из источников фараоновской поры, которые также обнаруживают непостоянство режима реки в исторический период. Например, так называемый Палермский камень, представляющий собой сводку важнейших событий в истории Египта с I по V династию [Daressy 1916; Schäfer 1902; Urk. 1 (verso)], зафиксировал существенное снижение уровня разливов на рубеже I–II династий, причем на этом фоне был отмечен один аномально высокий разлив [Bell 1970]. Последний, впрочем, иногда рассматривали как магическую фикцию, приуроченную к 30-летнему юбилею правления — хеб-седу раннединастического царя Дена [Helck 1966]. Высказав сомнение в фиктивности сообщения об этом "сверхразливе" [Прусаков 1996а], мы бы хотели добавить к сказанному вот что.

На наш взгляд, данное сообщение следует сопоставить не только с хеб-седом, о котором говорится в том же годовом столбце 3-й строки recto Палермского камня, но и с тем, что записано как важнейшее событие в следующем столбце [Schäfer 1902, Taf. I, 3, № 4]. Эту запись ученые понимали по-разному. Предлагались, например, такие варианты ее перевода: а) перепись населения западных, северных и восточных номов страны [Emery 1961]; б) рытье прудов (каналов) на западе и востоке Дельты всяким народом [Перепелкин 1988а]; в) наполнение номов всеми подданными запада, севера и востока [Хрестоматия].

Обратим, однако, внимание, что если читать надпись на Палермском камне по всем правилам, т. е. справа налево и сверху вниз, то разливы, высота которых указана в нижних регистрах годовых столбцов, в такой последовательности воспринимаются как заключительные события текущего года, открывающие новый год. В связи с этим в свете информации о высочайшем разливе Дена (8 локтей и 3 пальца, что превосходило средний уровень половодий при II-й и последующих династиях Камня примерно на 2,5 м! [Bell 1970]) наиболее логичной представляется четвертая из рассматривавшихся ранее трактовка записи о наиболее важном событии в столбце следующего года: г) потопление (mht) всего простолюдья запада, севера (Дельты) и востока [cp.: Kees 1933, 1961]. При такой интерпретации обсуждаемые сообщения о сверхмощном разливе и его вероятных последствиях, взаимно дополняя друг друга, совокупно существенно повышают степень собственной достоверности. Скорее всего, именно сильнейшее наводнение и ничто иное должны были в качестве важнейшего годового события в Египте отметить составители Палермских анналов вслед за разливом Нила, который по уровню приближался к разрушительным разливам эпохи неолита; если же отчет об этом половодье фикция, то за ним едва ли последовало бы что-либо столь сильно похожее на сведения о катастрофическом наводнении в масштабах всей страны. Уже сам факт, что информация об этом явлении вошла в анналы, свидетельствует в пользу ее истинности, ибо Палермский камень в целом отражает сравнительно узкоспецифический аспект функционирования раннеегипетского протогосударства: для времени архаических царей летопись в первую очередь фиксировала события, связанные с отправлением всевозможных официальных ритуалов (торжественные царские объезды страны, хеб-седы, строительство святилищ, установка статуй богам и т. п.).

Добавим, что спорная надпись не только по содержанию — в обозначенном палеоэкологическом контексте, — но и чисто внешне представляется наиболее понятной из всех известий, зашифрованных на Палермском камне. Вызвавший разногласия термин mht выписан здесь в предельно четкой и полной иероглифической форме слова "наводнение" [Faulkner 1991; Wb. II, 122], с той лишь разницей по сравнению с каноном, отраженным в словарях, что детерминатив "вода" в данном случае выполнен не в виде трех волнообразных знаков и, а в виде трех горизонтально вытянутых прямоугольников Š. Но такой прямоугольник обозначал пруд [Gardiner 1977, N_³⁷] — т. е., в сущности, ту же воду, а потому едва ли вносил качественное изменение в смысл обсуждаемого термина, тем более если соответствует действительности перевод понятия 5 как "затопляемая земля" [Савельева 1992]. Объяснить эту незначительную графическую подмену можно, например, чисто технически, соображениями удобства и безопасности: вырезывание в маленьких клеточках Палермской летописи не одного, а сразу трех близкорасположенных друг над другом знаков с многочисленными острыми волнами-зубцами — концентраторами механических напряжений было чревато сколами поверхностного слоя камня, которые испортили бы всю надпись; прямоугольники-пруды уменьшали этот риск.

Продолжим обзор источников. В надписи на одной из стел Птолемеевского периода [Barguet 1953] говорится, что при III династии Нил семь лет "не приходил", т. е., очевидно, его разливы были чрезвычайно низкими. Один текст 1-го Переходного периода сообщает о настолько сильном обмелении Нила, что местами реку можно было перейти вброд; другой, несколько более поздний текст того же междуцарствия говорит o наступлении времени изобильного Нила [Vandier 1936]. Ниломер на скале у 2-го нильского порога (о порогах Нила см.: [Berry, Whiteman 1968]) близ крепости Семна, по мнению некоторых исследователей, свидетельствует о почти семидесятилетней серии очень высоких половодий, зафиксированных в эпоху Среднего царства, на рубеже ХII–ХIII династий [Bell 1975; Vercoutter 1966; ср.: Прусаков 1999в]. Археологические раскопки храмов в припойменной полосе на территории Египта и Нубии выявили колебания уровня нильских разливов в конце II — начале 1 тыс. до н. э. [De Heinzelin 1964; Ventre 1896; Von Beckerath 1966]. Можно привести еще ряд примеров того же рода, однако и так ясно, что исторические источники, при всей их фрагментарности, обнаруживают весьма существенные изменения режима Нила в древности.

Естественнонаучные данные говорят о том, что высота разливов нео- и энеолитического Нила значительно превосходила их средний уровень исторической эпохи. На исходе доисторического времени, ближе к концу IV тыс. до н. э., гидрорежим Нила претерпел сильнейшее изменение — так называемый "неолитический спад" [De Heinzelin 1968], который завершился, по-видимому, в начале эпохи Раннего царства в Египте [Прусаков 1996а]. Это явление представляло собой резкое падение уровня нильских разливов, пришедшее на смену его относительно равномерному и медленному снижению в среднем голоцене и составившее для Нижней Нубии порядка 7–8 м. Для сравнения, в Судане археологи обнаружили кострище времен "культуры А" (IV тыс. до н. э.), которое, по их мнению, осталось от временной стоянки на берегу Нила, однако сегодня находится на высоте ок. 6 м над уровнем реки [Säve-Söderbergh 1963], в Верхнем Египте следы ранних додинастических поселений были найдены на террасах высотой от 3,5 до 8 м над поверхностью поймы [Hays 1984]. Повторим, что в конце IV тыс. до н. э. (ок. 4500 ¹⁴С ВР ≈ 3217 г. до н. э.) значительно уменьшился сток центрального, так называемого Себеннитского русла в Нижнем Египте, до этого (с 7000–6500 ¹⁴С ВР ≈ 5864–5437 гг. до н. э.) практически целиком контролировавшего геоморфологические процессы и распределение литофаций в ходе формирования голоценовой дельты Нила [Stanley, Warne 1993а].

"Неолитический спад" как эпизод высокоамплитудных послеледниковых изменений уровня Нила в Судане и Египте [De Heinzelin 1968, fig. 5] не нашел должного объяснения. Во многом это связано с тем, что обширные территории, на которых можно было бы осуществить соответствующие исследования, после строительства Высотной Асуанской плотины погрузились под воды озера Насер, лишив геологов, гидрологов и археологов ответов на многие насущные вопросы [Berry, Whiteman 1968]. Не исключено, что "спад" был обусловлен сложной комбинацией геологического и климатического факторов: например, к нему могли иметь отношение значительное (достигшее в итоге 10 м) углубление русел Голубого и Главного Нила в Судане, процесс которого фиксируется усредненной датой 5500 ¹⁴С ВР ≈ 4341 г. до н. э. [Adamson et al. 1980], а также уменьшение осадков в регионе Хартума (ок. 4000 г. до н. э.) и снижение уровня Белого Нила [Williams 1966].

Для исторического периода выявлены следующие особенности режима Нила. В первой половине Старого царства (XXVII–XXV вв. до н. э.) сток реки стабилизировался [Butzer 1995], причем палеоклиматические данные о наступлении первой фазы суббореального температурного оптимума и увлажнении в Северо-Восточной Африке [Клименко и др. 1996а, б; 1997] не оставляют сомнений в том, что средний уровень разливов с точки зрения хозяйственных, в первую очередь земледельческих потребностей населения Египта был тогда близок к оптимальному.

В конце XXII в. до н. э. имело место аномальное для исторического периода снижение разливов Нила, связанное с резким глобальным похолоданием и иссушением нильского водосбора: сток реки в итоге сократился до минимального значения с начала династической эпохи в Египте. Однако уже в XIX в. до н. э., на пике суббореального климатического оптимума, произошло беспрецедентное для позднего голоцена единовременное увеличение нильского стока, который вырос почти вдвое по сравнению с его минимумом конца III тыс. до н. э. [Fairbridge 1976].

Среди важнейших изменений режима Нила в истории древнего Египта необходимо еще раз отметить постепенное снижение уровня разливов во второй половине Нового царства, после 1200 г. до н. э., а также повышение разливов в начале I тыс. до н. э., сопровождавшееся значительным увеличением объема аллювиальных наносов в пойме Нила и Бахр-Юсуфа [Butzer 1959b, 1960, 1995; Butzer et al. 1972; Trigger 1965]. Последнее обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку резкое уменьшение разливов в результате "неолитического спада" Нила сопровождалось значительным сокращением в Египте ниже Асуана объема пойменных аллювиальных отложений вплоть до почти полного их иссякания к концу II тыс. до н. э. [Butzer 1959b, с] — что, по-видимому, нанесло катастрофический ущерб экономике Нового царства [Прусаков 1996b, 1999b]. По сути, эпоха фараонов характеризовалась минимальной скоростью накопления пойменного аллювия в египетской долине Нила за весь исторический период [Прусаков 2000].

Изменения режима Нила сказывались и на некоторых других свойствах вмещающего ландшафта древнего Египта. Так, например, уменьшение разливов и снижение уровня грунтовых вод в нильской долине во второй половине III тыс. до н. э. благоприятствовали наступлению на речную пойму песков из окрестных пустынь [Прусаков 1997], которое на том этапе приобрело в Египте регулярный характер. Примем во внимание и тот факт, что русло Нила могло меняться в силу естественных причин; отметим, в частности, значительные изменения русла Голубого Нила в доисторическую эпоху, а также неоднократные сдвиги рукава Бахр-Юсуф в историческое время (в последнем случае не исключено влияние антропогенного фактора) [Butzer 1959а, b, с; 1960; Trigger 1965; Williams 1966].

Разливы Нила, трансгрессия Средиземного моря и формирование пойменного ландшафта

Ежегодные разливы, продолжавшиеся с июля по октябрь и приводившие К обширным наводнениям в Египте, являлись важнейшей отличительной чертой гидрорежима Главного Нила [Попов 1958; Херст 1954; Said 1993]. Причиной разливов были летние муссонные дожди, выпадавшие на Эфиопском нагорье, в верховьях Голубого Нила и Атбары [Riehl et al. 1979] — рек, которые в сезон разлива поставляли в Главный Нил, соответственно, до 68 % и 22 % воды, тогда как на долю Белого Нила [Whiteman 1971] приходилось всего порядка 10 % стока [Adamson et al. 1980] (зимой сток Главного Нила, напротив, зависит в первую очередь от дождей в экваториальной Африке, в верховьях Белого Нила [Brown 1997]). При этом дождевая эрозия в эфиопском водосборе Нила являлась основным источником аллювиальных отложений в заливной пойме реки, включая Дельту [Молодцов 1964; McDougall et al. 1975].

Сообщение Главного Нила через Голубой Нил и Атбару с водосборным бассейном Эфиопского нагорья и режим ежегодных нильских разливов установились в верхнем палеолите [Butzer 1959а]. Регулярные разливы качественно преобразили мезорельеф долины Нила в Египте. Перемещаемая половодьями порода, в том числе песок, накапливаясь вдоль речного русла, формировала береговые намывные валы. Остальная территория поймы повышалась значительно медленнее, в результате чего появился уклон от берегов Нила к границе поймы и саванн (впоследствии пустынь). В самой низинной части долины, наиболее удаленной от речного русла, образовались так называемые "бассейновые земли", названные так потому, что здесь после спада половодья почти весь год сохранялись небольшие озера и болота [Butzer 1959с, Fig. 4]. "Бассейны" регулярно пополнялись водой разливов, проникавшей в орошаемую долину через сеть естественных протоков, которые прорезали береговые валы и разделяли их на отдельные холмы. Последние, постепенно превратившись в недоступные для наводнений участки суши, представляли собой территорию, пригодную для проживания людей, которая продолжала повышаться по мере накопления остатков человеческой жизнедеятельности [Кетр 1991, fig. 7].

На рубеже палеолита и неолита в пойме Нила стал откладываться плодородный аллювий ил, сформировавший тучную почву Египта, причем этот процесс был теснейше связан с послеледниковым повышением уровня Средиземного моря [Stanley, Warne 1993а, b; 1994]. В настоящее время средняя толщина илистых наносов в дельте Нила (за исключением ее северных и северо-восточных территорий, подверженных изостатическому опусканию, см. ниже) составляет 10–12 м [Stanley 1988b], в долине же Нила от Каира до ал-Миньи она достигает 9,75 м, от ал-Миньи до Кены — 8,5 м, от Кены до Асуана — 6,7 м [Butzer 1959b]. Уменьшение мощности отложений ила в пойме египетского Нила вверх по течению реки связывали, в частности, с неравномерностью влияния на соответствующие русловые процессы послеледниковой (Фландрской) трансгрессии Средиземного моря, в результате чего в южных регионах Египта ил начал откладываться позже, чем на низовых северных территориях, которые первыми испытали эффект наступания моря на материк [Butzer 1959b].

В работе [Прусаков 1999в] мы затронули проблему Фландрской трансгрессии и геологической эволюции дельты Нила в голоцене, предложив при этом свое решение дискуссионного вопроса о характере ландшафтообразования и географии заселения доисторического Египта. В частности, мы оспорили положение о первоочередности обживания и хозяйственного освоении протодинастической Долины, опиравшееся на тезис, что ее изображение в эпоху архаических династий в виде растения на полосе земли свидетельствует о раннем окультуривании этого региона, тогда как символ Дельты — куст папируса (растения застойных вод) говорит о ее исконной заболоченности и пустынности [Перепелкин 1956]. В таких вопросах оценка археологов все же предпочтительнее, а она гласит, что додинастические поселения Дельты старше долинных почти на целое тысячелетие [Hassan 1984].

По поводу Низовья дополнительно заметим, что оно обозначалось кустом папируса на протяжении всей истории фараонов, в том числе и тогда, когда была плотно заселена и хорошо освоена в хозяйственном отношении (например, в эпоху Нового царства). Кроме того, папирус в древнем Египте не только рос в диком виде, но и культивировался, поскольку имел огромное хозяйственное значение: из него изготавливались лодки, циновки и другие изделия повседневного обихода, его молодые побеги шли в пищу, наконец, из папируса вырабатывался материал для письма, который в огромных количествах поглощался административной системой древнеегипетского государства [Cerny 1952]. С учетом всего этого уже не столь очевидно, что архаические египтяне, изображая Дельту кустом папируса, намекали именно на ее дикий, неосвоенный облик.

И еще небольшая деталь. Имя одного из так называемых доисторических царей Нижнего Египта [cp.: Trigger 1987], вписанное в верхнюю строку recto Палермского камня, можно перевести как "Плуговщик" "[Тот, кто] при плуге") [Schäfer 1902, Taf. I, 1, № 6] — и хотя сам этот царь как и все остальные представители доисторической династии Камня скорее всего, легендарен [ср.: О'Маrа 1979], плуг в его имени (подчеркнем здесь изображен именно плуг, а не примитивный прообраз этого орудия напоминавший скорее мотыгу и использовавшийся в земледелии еще и в эпоху Старого царства [Савельева 1962]) мог служить своеобразным отголоском древнейших представлений о додинастической Дельте как о регионе развитого земледелия.

Решение проблемы влияния послеледниковой средиземноморской трансгрессии на ландшафтообразование, этно- и политогенез в древнем Египте требует, наряду с данными о глобальных климатических ритмах и эвстатических процессах [Прусаков 1999в], оценки положения материковой поверхности Дельты относительно уровня Средиземного моря в соответствующий момент времени. В основу такой оценки естественно положить информацию о мощности слоя илистых наносов, накапливавшихся в нижнеегипетской пойме Нила.

Аллювиальные отложения в дельте Нила и кульминация Фландрской трансгрессии

С тех пор как в долине Нила началось регулярное отложение пойменного аллювия — ила, поверхность нильской поймы непрерывно повышалась [Херст 1954]. При этом, как считал К. Бутцер, вертикальное нарастание поверхности Дельты с начала исторического периода составило порядка 10 м при скорости прироста до 2 м за тысячелетие [Butzer 1976; ср.: Said 1993]. С этой оценкой согласуется средняя мощность илистых наносов на ближайшем к Дельте отрезке долины Нила, составляющая от Каира до ал-Миньи, напомним, порядка 9,7 м.

Результаты сравнительно недавних литостратиграфических исследований [Stanley 1988а] сегодня позволяют уточнить оценку К. Бутцера. Десятки кернов, извлеченных американской (Смитсоновский институт) экспедицией в Нижнем Египте, дают возможность отчасти реконструировать пространственную картину распределения аллювиальных отложений в дельте Нила, наслаивавшихся здесь поверх песков эпохи позднего плейстоцена — раннего голоцена [Stanley 1988б].

Анализ литофаций голоценового горизонта Дельты отчетливо продемонстрировал неравномерность накопления в ней речных наносов. Выяснилось, в частности, что под прибрежной равниной современного Нижнего Египта имеется резкий двойной перегиб материковой поверхности — флексура, перекрытая самыми мощными в Дельте слоями нильских отложений [Stanley, Warne 1993а]. Следуя в целом очертанию береговой дуги, эта яма на западе, в районе оз. Идку, врезается в территорию материка в среднем на 22 км, на севере, в нижнем междуречье Розеттского и Дамьеттского русел (ближе к первому) — на 15 км, к востоку же от Дамьетты она простирается внутрь Дельты на расстояние до 45 км [Stanley 1988b, fig. 2, 3; Stanley, Warne 1993a, fig. 3, 4 (C–C', D-D')], причем южная граница этой области, по-видимому, практически в точности совпадает с рубежом, достигнутым Средиземным морем ко времени замедления подъема уровня Мирового океана в первой половине голоцена [ср. Stanley, Warne 1993а, fig. 3 и b, fig. 2]. В пределах флексуры от Александрии до Порт-Саида керны зафиксировали значительное увеличение толщи голоценовых осадочных пород: от 5–10 м на подступах к западным окраинам этого "рва" до 50 м на отдельных его участках, географически совпадающих с местоположением нынешней лагуны Мензала [Stanley, Warne 1993а, fig. 2, 4 (А-А', В-В')].

Считается, что рассмотренная структура возникла под тяжестью транспортировавшейся Нилом твердой субстанции вследствие изостатического [см.: Артемьев 1970; Люстих 1957] прогибания земной коры, характерного для крупных речных дельт (ср., н-р, с дельтой Миссисипи [Coleman, Smith 1964; McFarlan 1961]). Более высокая скорость погружения литосферы под озером Мензала, обусловившая здешний пятикратный по сравнению с западным краем флексуры прирост наносного слоя и уклон поверхности Дельты на северо-восток, связывается с местными тектоническими процессами, приуроченными к сбросовой системе Восточного Средиземноморья [Said 1990; Stanley, Wezel 1985]. Понижение равнины Дельты в северо-восточном направлении оказало существенное влияние на древнюю гидрографию Нижнего Египта: по меньшей мере четыре раннеголоценовых рукава Нила проложили свои русла вправо от Дамьетты [Stanley 1988b, fig. 1], причем первоначально они впадали не в гигантскую лагуну, возникшую здесь, по-видимому, лишь в I тыс. н. э. [Butzer 1959с], а непосредственно в открытое море, побережье которого в этом регионе ок. 5000 лет назад, например, находилось приблизительно в 50 км к югу от косы, образующей ныне оз. Мензала [Stanley 1988б]. Суммарный сток сразу четырех нильских рукавов, очевидно, обеспечивал поступление огромного объема аллювия, достаточного для того, чтобы речное (совместно с морским) осадконакопление компенсировало погружение литосферы в этой изостатически наиболее подвижной части Дельты [ср.: Stanley 1988б].

На остальной территории Нижнего Египта, вне зоны изостатического опускания материка, толщина слоя пойменного аллювия колеблется в иных пределах, представление о которых в первую очередь необходимо для ответа на вопрос, каков в действительности был масштаб наступания Средиземного моря на древнюю дельту Нила. С одной стороны, смитсоновский керн S–9, взятый близ Таниса, на северо-восточной кромке изостатически уравновешенной области Дельты [Stanley 1988b, fig. 1; tab. 1], вскрыл аллювиальный слой мощностью всего 4,5 м, формирование которого, согласно предложенной радиоуглеродной датировке, началось в 5140±80 ¹⁴С ВР или, в среднем календарном выражении, ок. 3960 г. до н. э. Скорость накопления речных наносов в данном случае, таким образом, была примерно 0,76 м за тысячу лет.

С другой стороны, бурение на широте Таниса в 30–35 км к западу от точки выемки керна S–9 обнаружило, что максимальный пласт аллювия, перекрывающий в этой местности раннеголоценовые пески, составляет 12 м (керн 40) [Stanley 1988b, fig. 1; tab. 2]. Имеются дополнительные данные, согласно которым аллювиальный слой на севере Нижнего Египта (исключая флексуру) достигает в среднем 11,2 м [Butzer 1959с].

Основываясь на результатах, полученных в непосредственной близости от Таниса, мы вправе заключить, что, поскольку здесь располагался весьма значительный город фараоновского времени (по одной из версий, Пер-Рамсес, столица царя XIX династии Рамсеса II [см.: н-р: Gardiner 1947; Mont et 1952]), в древности этот пункт занимал возвышенное положение по отношению к окружающему пространству заливной поймы (что как будто бы подтверждает и определение "песчаный остров", даваемое ему египетскими источниками [Butzer 1959с]). К этому можно добавить показания керна S–26, извлеченного в 20 км к юго-востоку от танисского, в местечке Миншат Абу Омар, и продемонстрировавшего наличие всего 2,5 м аллювия, а также керна S–10 в 10 км к юго-западу от 26-го, который и вовсе засвидетельствовал полное отсутствие пойменных аллювиальных отложений (0 м) [Stanley 1988b, fig. 1; tab. 1]. Подчеркнем, что древнейшее (протодинастическое) поселение Миншат Абу Омар, согласно информации археологов, располагалось на холме (гезире) [Krzyzaniak 1989].

С учетом этих данных можно предположить, что восточный, "танисский" угол Дельты, при общей тенденции к ее понижению на северо-восток, характеризовался наличием значительных естественных поднятий материкового рельефа. Возможно, этим отчасти объясняется тот факт, что именно в здешних краях Нижнего Египта находились и столица гиксосов Аварис [Bietak 1996], и Хатаана-Кантира — альтернативная Танису предполагаемая позиция города Пер-Рамсес [Habachi 1954; Uphill 1968]. Высоким топографическим положением отдельных участков данной территории невидимому, была обусловлена поздняя дата начала формирования здесь аллювиального слоя, а также его замедленный прирост и, в итоге, сравнительно малая (всего 4,5 м) толщина. Ее мы и примем за условный нижний предел интенсивности речного осадконакопления в дельте Нила в течение последних 6000 лет. Верхнему же пределу, по вышеприведенным данным, отвечает 10–12-метровая мощность аллювия. Выбор этого интервала обосновывается и тем, что, как уже говорилось, слой нильских наносов у северо-западной оконечности зоны изостатического опускания приморской Дельты, согласно смитсоновским кернам, колеблется от 5 до 10 м — причем в целом для Нижнего Египта, исключая возвышенности, верхний предел выглядит гораздо предпочтительнее, т. к. на начальной стадии илистых отложений в VII–VI тыс. до н. э. уровень Средиземного моря был ниже сегодняшнего на 12 м, береговая же линия Дельты занимала положение, достаточно близкое нынешнему (с той разницей, что на месте пояса озер Идку-Буруллус-Мензала стояла морская вода [Stanley, Warne 1993b, fig. 2]); отсюда следует, что разница уровней современных и раннеголоценовых поверхностей моря и нижнеегипетского материка должна быть примерно одинаковой.

Нужно отметить, что среди возвышенностей Дельты, для которых характерна минимальная толщина аллювия, особенно выразительны так называемые "черепашьи спины" ("turtlebacks") — остатки крупных наносных образований плейстоценовой эпохи, которые имеют вид песчаных холмов, раскинувшихся на общей площади ок. 5200 км2 Эти образования, малодоступные для разливов, были или вовсе свободны от ила, или покрыты лишь незначительными его слоями и потому плохо подходили для земледелия, хотя иногда годились для выпаса скота. Однако "черепашьи спины" группировались главным образом в центральной и юго-восточной Дельте [Butzer 1959с, Fig. 5; 1975, fig. 2; 1976, fig. 4], на остальной же территории ее рельеф ограничивался отдельными небольшими возвышенностями, примером которых могли бы послужить городища Таниса или таких древнейших северных поселений Низовья, как Буто и Бехдет [Von der Way 1992]. Иначе говоря, в дополнение к вышесказанному, мощность аллювиального слоя в областях, спускавшихся к морю, в основном должна соответствовать своему верхнему установленному пределу, тем более что общий уклон Дельты способствовал накоплению максимального количества речных отложений в первую очередь на ее низовых землях.

Рассмотренные литостратиграфические данные позволяют гораздо лучше представить себе экологическую ситуацию, складывавшуюся в дельте Нила по мере того, как Фландрская трансгрессия Средиземного моря вступала в кульминационную фазу (IV тыс. до н. э.). Принимая во внимание, что современное положение береговой линии Нижнего Египта в целом определилось к VI тыс. до н. э., когда уровень моря в ходе трансгрессии достиг отметки — 10+12 м [Stanley, Warne 1993b], а поверхность изостатически стабильной области Дельты в основном была ниже сегодняшней на такую же величину, рассмотренная нами [Прусаков 1999в] геофизическая полемика о реальности подъема Мирового океана над его сегодняшним уровнем [Каплин 1973; Pirazzoli 1996] для историка Египта, по-видимому, теряет актуальность, поскольку на пике Фландрия дельта Нила, с учетом геометрии ее продольного профиля [Wilson 1955], была бы подтоплена морем на весьма обширном пространстве даже в том случае, если бы глобальная трансгрессия ограничилась лишь современным нулем глубин, и никакого превышения нынешнего уровня Средиземного моря у египетских берегов [Butzer 1959b] не было [Pirazzoli 1987].

Таким образом, благодаря современным литостратиграфическим данным наша гипотеза о затоплении додинастической Дельты и массовой миграции ее населения в Долину накануне зарождения в Египте раннего государства [Прусаков 1994, 1999б] получает дополнительное обоснование. Учтем, что древнеегипетская мифологическая традиция сохранила предание, будто Осирис — первый царь Египта — взошел на престол после великого потопа, покрывшего землю [Naville 1904]. О потопе, предшествовавшем утверждению династической власти в Египте, писал Манефон [Palmer 1861]. Потоп фигурирует и в преданиях о древнейших городах-государствах Месопотамии [Дьяконов 1997б], в связи с чем примем к сведению тезис об упадке ок. 3000 г. до н. э. сирийских колоний Урука в сочетании с тем обстоятельством, что этот город находился на расстоянии всего нескольких десятков километров от древней береговой линии Персидского залива [Astour 1995].